Исчезновение. Дочь времени. Поющие пески Тэй Джозефина
Больше в Сэлкотт-Сент-Мэри никто никогда не видел Лесли Сирла.
Сорок восемь часов спустя Алан Грант приступил к расследованию.
Глава восьмая
Грант только что вернулся из Хэмпшира. Случай, которым он занимался, закончился самоубийством, и он все еще мысленно возвращался к нему и раздумывал, можно ли было, действуя по-другому, привести дело к иному исходу. Поэтому он лишь вполуха слушал то, что говорил его начальник. Вдруг знакомое название привлекло внимание Гранта.
– Сэлкотт-Сент-Мэри? – переспросил Грант.
– А что? – ответил вопросом на вопрос Брюс, прерывая свой рассказ. – Вы знаете это место?
– Я никогда там не был, но слышал о нем, конечно.
– Почему «конечно»?
– Увы, нет. Это парень по имени Сирл. Лесли Сирл. Молодой американец, кажется.
На мгновение Грант снова оказался в дверях набитой людьми комнаты Кормака Росса и услышал голос, говоривший: «Я забыл свой мегафон». Значит, этот красивый юноша исчез.
– Орфордшир говорит, что они хотели бы передать это дело в наши руки не потому, что считают загадку неразрешимой, а потому, что дело это крайне деликатное. Они думают, что нам легче провести расследование среди местных шишек, и если надо будет кого-то арестовать, они предпочтут, чтобы это сделали мы.
– Арестовать? Они что, подозревают убийство?
– Они сильно склоняются к этой версии, так я понял. Однако, как сказал мне местный инспектор, когда произносишь все вслух, это звучит так абсурдно, что у них не хватает духу даже выговорить имя.
– Чье имя?
– Уолтера Уитмора.
– Уолтер Уитмор! – Грант беззвучно присвистнул. – Неудивительно, что они не хотят произнести это имя вслух. И что, как они предполагают, он сделал с Сирлом?
– Они не знают. Все, что у них есть, это намек на ссору перед исчезновением. Кажется, Уолтер Уитмор и Сирл спускались по Рашмеру на каноэ и…
– На каноэ?..
– Да, такой вот номер. Уолтер Уитмор должен был описать путешествие, а этот парень Сирл – сделать иллюстрации.
– Значит, он художник?
– Нет. Фотограф. Они каждый вечер разбивали лагерь и в ночь со вторника на среду собирались ночевать на берегу реки примерно в миле от Сэлкотта. В тот вечер они оба пришли в паб в Сэлкотте выпить пива. Уитмор ушел рано – вроде бы в дурном настроении, как утверждают. Сирл оставался до самого закрытия, и все видели, как он пошел по дорожке, ведущей к реке. После этого его никто больше не видел.
– Кто заявил об исчезновении?
– Уитмор – на следующее утро. Когда он проснулся и обнаружил, что Сирла нет в его спальном мешке.
– Он вообще не видел Сирла вечером во вторник, после того как ушел из паба?
– Не видел. Он говорит, что сразу заснул, и хотя просыпался ночью, считал, что Сирл вернулся и спит. Только когда рассвело, он понял, что Сирла нет.
– Я полагаю, версия такова, что Сирл упал в реку.
– Да. Люди из Уикхема взялись и протралили ее в поисках тела. Но между Кейплом и Сэлкотт-Сент-Мэри дно очень вязкое, так что они ничуть не удивились, не найдя ничего.
– Понятно, почему они не хотят связываться с этим делом, – произнес Грант сухо.
– Да. Оно слишком деликатное. Никаких намеков, только происшествие. И – большой вопросительный знак.
– Но… но… Уолтер Уитмор! – воскликнул Грант. – Знаете, в этом с самого начала есть что-то абсурдное. Что общего у этого любителя крольчат с убийством?
– Вы достаточно давно в полиции, чтобы знать, что именно такие любители крольчат и совершают убийства, – огрызнулся шеф. – Во всяком случае, ваше дело – просеять этот ваш богемный притон сквозь самое мелкое сито и посмотреть, что останется. Вам лучше взять машину. Уикхем говорит, что оттуда до станции четыре мили и, кроме того, в Кроуме пересадка.
– Очень хорошо. Вы не против, если я возьму с собой сержанта Уильямса?
– В качестве шофера или как?
– Нет, – добродушно ответил Грант. – Просто чтобы он знал план действий. Тогда, если вы отзовете меня оттуда для чего-нибудь более важного – а вы можете сделать это в любой момент, – Уильямс продолжит дело.
– Вы выдумываете самые убедительные оправдания, чтобы вздремнуть в машине.
Грант совершенно справедливо счел это капитуляцией и пошел искать Уильямса. Он любил Уильямса и любил работать с ним. Уильямс был и противоположностью Гранта, и его дополнением. Он был большой, румяный, двигался медленно и редко читал что-нибудь, кроме вечерней газеты, но у него были качества терьера, незаменимые на охоте. Никакой терьер у крысиной норы не проявлял больше терпения и упорства, чем Уильямс, когда он собирал факты. «Не хотел бы я иметь вас у себя на хвосте», – много раз говорил ему Грант за годы их совместной работы.
Для Уильямса же Грант был олицетворением всего блестящего и импульсивного. Он страстно восхищался Грантом и по-доброму завидовал ему. У Уильямса не было амбиций, и он не домогался чужого места. «Вы не знаете, какой вы счастливчик, сэр, что не похожи на полицейского, – говорил Уильямс. – Я… я войду в паб, они только взглянут на меня и сразу думают: коп! А с вами – они взглянут на вас и делают вывод: военный в штатском платье. И ничего другого про вас не думают. Это большое преимущество в такой работе, как наша, сэр».
– Но у вас есть преимущества, которых нет у меня, – заметил однажды Грант.
– Какие, например? – недоверчиво спросил Уильямс.
– Вам стоит только сказать: «Разбегайсь!» – и люди как будто растворяются в воздухе. А когда я говорю где-нибудь: «Разбегайсь!» – все только что не отвечают: «К кому, как вы полагаете, вы обращаетесь?»
– Храни вас Бог, сэр, – произнес Уильямс. – Вам даже не нужно говорить «Разбегайсь!». Вы просто посмотрите на них, и они тут же вспоминают, что у них назначено свидание.
Грант рассмеялся:
– Надо будет как-нибудь попробовать!
Но ему нравилось вежливое преклонение Уильямса, а еще больше нравились надежность и упорство своего верного подчиненного.
– Вы слушаете Уолтера Уитмора, Уильямс? – спросил Грант, когда Уильямс уже вел машину по прямой как стрела дороге, проложенной легионами еще две тысячи лет назад.
– Не могу этого сказать, сэр. Я не очень-то люблю деревню. Родиться и вырасти в деревне – это помеха.
– Помеха?
– Да. Знаешь, как она действительно выглядит в будни.
– Больше Сайлас Уикли, чем Уолтер Уитмор?
– Я не знаю про этого малого, Сайласа, но деревня абсолютно не похожа на то, как ее изображает Уолтер Уитмор. – Уильямс немного подумал. – Он как аристократ-костюмер. Посмотрите на это путешествие по Рашмеру.
– Смотрю.
– Я хочу сказать: что мешало ему жить дома у тетки и проехать по долине реки, как доброму христианину, на машине? Рашмер не такой уж длинный. Так нет, ему потребовались эти ужимки с каноэ и всем прочим.
Упоминание тетки Уитмора подсказало Гранту следующий вопрос:
– Полагаю, вы не читаете романы Лавинии Фитч?
– Я – нет, но Нора читает.
Нора – это миссис Уильямс, мать Анджелы и Леонарда.
– Ей нравится?
– Она их обожает. Говорит, что только три вещи позволяют ей почувствовать себя уютно: бутылка с горячей водой, четверть фунта шоколада и новый роман Лавинии Фитч.
– Если бы мисс Фитч не существовало, ее следовало бы выдумать, – проговорил Грант.
– Наверное, сколотила целое состояние, – отозвался Уильямс. – Уитмор – ее наследник?
– Во всяком случае, предполагаемый наследник. Но исчезла-то не Лавиния.
– Угу. А что мог Уолтер иметь против этого парня – Сирла?
– Может быть, он в принципе не переносит фавнов.
– Кого, сэр?
– Я один раз видел Сирла.
– Да ну!
– Я говорил с ним на ходу – на вечеринке с месяц назад.
– Как он выглядит, сэр?
– Очень красивый молодой человек.
– О-о! – глубокомысленно протянул Уильямс.
– Нет, – сказал Грант.
– Нет?
– Американец, – уточнил Грант не к месту. А потом, вспомнив вечеринку, добавил: – Кажется, его интересовала Лиз Гарроуби, как я теперь припоминаю.
– Кто это – Лиз Гарроуби?
– Невеста Уолтера Уитмора.
– И он? Ну-ну!
– Не спешите с выводами, пока мы не собрали каких-нибудь фактов. Не могу поверить, что в Уолтере Уитморе течет достаточно красная кровь, чтобы стукнуть человека по голове и спихнуть в реку.
– Да, – согласился Уильямс, подумав. – Пожалуй, он мямля.
Это замечание привело Гранта в хорошее настроение, которое сохранялось весь остаток пути.
В Уикхеме их встретил местный инспектор Роджерс, худой озабоченный человек, по виду которого можно было предположить, будто он плохо спал. Однако он был наблюдателен, охотно делился информацией и проявил изрядную предусмотрительность: заказал две комнаты в «Лебеде» в Сэлкотте и две в «Белом олене» в Уикхеме, так что Гранту предоставлялось право сделать выбор. Роджерс повел их на ланч в «Белый олень», где Грант сказал, что жить они будут здесь, в Уикхеме, и попросил отменить заказ в Сэлкотте. Пока не нужно, чтобы заподозрили, что Скотленд-Ярд заинтересовался исчезновением Лесли Сирла. А вести расследование, живя в «Лебеде», означало вызвать сенсацию в Сэлкотте.
– Но мне бы хотелось встретиться с Уитмором, – сказал Грант. – Я полагаю, он вернулся в – как вы его назвали? – в дом мисс Фитч?
– Триммингс. Только сегодня он в городе, ведет свою радиопередачу.
– В Лондоне? – немного удивился Грант.
– Так было условлено еще до того, как они отправились в путь. Контракт мистера Уитмора кончается в августе, когда на радио спад. Поэтому и не стали отказываться от передачи на этой неделе потому лишь, что он идет на каноэ по Рашмеру. Они рассчитали так, чтобы прибыть сегодня в Уикхем и заночевать здесь. Заказали две комнаты в «Ангеле». Это старинный дом, достопримечательность Уикхема. Очень фотогеничный. А потом это случилось. Но поскольку мистеру Уитмору делать здесь нечего, он поехал провести свою получасовую передачу, как сделал бы, если бы они благополучно добрались до Уикхема.
– Понимаю. И вечером он возвратится?
– Если тоже не исчезнет.
– По поводу этого исчезновения: Уитмор подтверждает, что между ними были разногласия…
– Я не спрашивал его. Для этого… – Инспектор замолчал.
– Для этого здесь я, – закончил Грант фразу за него.
– Примерно так, сэр.
– Откуда пошли эти разговоры о «разногласиях»?
– Из «Лебедя». У всех, кто там был в среду вечером, сложилось впечатление, что между ними ощущалась какая-то натянутость.
– Открытой ссоры не было?
– Нет, ничего похожего. Случись подобное, мне легче было бы прицепиться. А так – просто мистер Уитмор ушел рано, не попрощавшись, а Сирл сказал, что он на что-то рассердился.
– Сирл сказал! Кому?
– Хозяину местного гаража. Его зовут Билл Мэддокс.
– Вы говорили с Мэддоксом?
– Я говорил с ними со всеми. Я был в «Лебеде» вчера вечером. Мы целый день шарили по реке на случай, если Сирл упал в нее, и расспрашивали всех в ближайшей округе на случай, если он потерял память и просто где-то бродит. Мы не нашли тела, и никто не видел человека, хоть чем-то похожего на Сирла. Вот я и закончил день в «Лебеде» и встретился почти со всеми, кто был там вечером в среду. Это единственный паб в деревне, и у них очень славный маленький отель. Его хозяин – Джэй, бывший сержант флота. Там встречаются все в деревне. Никому не хотелось впутывать мистера Уитмора…
– Он пользуется популярностью?
– Пожалуй, достаточной. Наверное, он выигрывает в сравнении со странной командой, которая там поселилась. Не знаю, в курсе ли вы дела.
– Да, я слышал.
– Они не хотели причинять мистеру Уитмору неприятности, но им пришлось объяснить, почему оба друга не пошли обратно в лагерь вместе. А уж когда все разговорились, то единодушно признали, что между мистером Уитмором и Сирлом что-то произошло.
– Мэддокс сам обо всем рассказал?
– Нет, местный мясник. Мэддокс рассказал остальным, когда они шли домой. После того как распрощались с Сирлом и посмотрели, как он один пошел по дорожке к реке. Но Мэддокс все подтвердил.
– Ладно, поеду повидаю Уитмора, когда он вечером вернется, послушаю, что он скажет. А пока пойдем осмотрим место, где они в среду вечером разбили лагерь.
Глава девятая
– Мне бы не хотелось появляться сейчас в Сэлкотте, – сказал Грант, когда они выехали из Уикхема. – Нет ли какой-нибудь дороги к реке?
– К реке, строго говоря, вообще нет дороги. От Сэлкотта до места, где они остановились, ведет луговая тропинка длиной примерно в милю. Но мы легко можем добраться туда, свернув с главного шоссе Уикхем – Кроум и пройдя по полям. Или по проселку, который ведет к Пэтт-Хатч, а оттуда спустимся к реке. Они причалили к берегу примерно в четверти мили ниже Пэтт-Хатч.
– Я бы, пожалуй, предпочел пройти через поля от главного шоссе. Интересно проверить, далеко ли это, если идти пешком. А что за деревня Пэтт-Хатч?
– Это вообще не деревня. Просто разрушенная мельница и несколько домов, где раньше жили те, кто работал на ней. Поэтому-то Уитмор и Сирл и отправились в Сэлкотт, когда вечером им захотелось выпить.
– Понимаю.
Роджерс, всегда во всеоружии, достал из кармана чехла машины однодюймовую карту и стал изучать ее. Для глаз горожанина Гранта поле, у которого они остановились, выглядело совершенно так же, как другие поля, мимо которых они проезжали, выбравшись из Уикхема, но инспектор произнес:
– Должно быть, мы против их лагеря, я полагаю. Да, вот тут были они, а здесь – мы.
Он показал план местности Гранту. К северу и югу шло шоссе Уикхем – Кроум. Западнее, направляясь на северо-восток, тек Рашмер, возле Уикхема подходя вплотную к шоссе. Примерно там, где они сейчас стояли, река поворачивала назад, делая большую петлю в плоском ложе долины. В начале петли Уитмор и Сирл и устроили лагерь. На дальнем конце петли, где река возвращалась к своему первоначальному направлению, стояла деревня Сэлкотт-Сент-Мэри. И лагерь путешественников, и деревня располагались на правом берегу реки, так что между ними была всего миля поймы.
Когда трое мужчин добрались до третьего, считая от дороги, поля, их глазам открылся весь ландшафт целиком – долина Рашмер лежала перед ними, как на карте Роджерса: плоское зеленое поле, на которое наброшен более темный шарф – Рашмер. На дальнем конце груда крыш и садов – там в деревьях пряталась Сэлкотт-Сент-Мэри. А на юге, если смотреть по реке, несколько кустиков – Пэтт-Хатч.
– А где проходит железная дорога? – спросил Грант.
– Здесь нет железной дороги ближе чем в Уикхеме. То есть нет станций. Сама дорога проходит с другой стороны шоссе Уикхем – Кроум, совсем не по долине реки.
– А по шоссе Уикхем – Кроум ходит много автобусов?
– О да. Но не думаете же вы, что парень просто смылся, а?
– Я предусматриваю и такую возможность. В конце концов, мы ничего о нем не знаем. Могло произойти всякое, я бы так сказал.
По длинному склону Роджерс провел их вниз, к берегу реки. Там, где она поворачивала на юго-запад, над росшим у воды кустарником возвышались два дерева – большая ива и ясень. Под ясенем на земле лежали два каноэ. Трава все еще выглядела примятой.
– Вот это место, – сказал Роджерс. – Мистер Уитмор расстелил свой спальный мешок под большой ивой, а Сирл положил свой с другой стороны ясеня, там, где между корнями есть впадина, – получается как бы естественное ложе. Поэтому совершенно естественно, что мистер Уитмор не знал, что его там нет.
Грант подошел к месту, где должна была находиться постель Сирла, и посмотрел на воду.
– Какое здесь течение? Если он споткнулся об эти корни в темноте и полетел головой в реку, мог он утонуть?
– Ужасная река – Рашмер, должен сказать. Сплошные ямы и водовороты. И дно, которое главный констебль называет «незапамятной грязью». Но Сирл плавать умел. По крайней мере, так говорит Уолтер Уитмор.
– Он был трезв?
– Абсолютно. Как стеклышко.
– А если он, упав в воду, потерял сознание, где вы рассчитывали найти его тело?
– Между этим местом и Сэлкоттом. В зависимости от того, сколько прошло дождей. У нас последнее время их было так мало, что уровень реки страшно понизился, но в Танстолле во вторник прошел ливень, по старой доброй английской традиции – с чистого неба, и Рашмер забурлил, как на мельнице.
– Понимаю. А что стало с их лагерным имуществом?
– Уолтер Уитмор отвез его в Триммингс.
– Значит, вещи Сирла все еще в Триммингсе?
– Думаю, да.
– Вероятно, мне стоит взглянуть на них сегодня вечером. Если среди них было что-нибудь для нас интересное, оно, конечно, уже пропало, но, возможно, они натолкнут на какую-нибудь мысль. А вы не знаете – с другими жителями Сэлкотта Сирл был в хороших отношениях?
– Ну, я слышал, примерно неделю назад там произошла какая-то сцена. Этот парень, танцор, плеснул в Сирла пивом.
– Почему? – спросил Грант, без труда идентифицируя «этого парня, танцора». Марта была честным летописцем истории Сэлкотта.
– Говорят, будто ему не понравилось, что Тоби Таллис уделяет много внимания Сирлу.
– А Сирл?
– Если отчеты сообщают правду, никак не реагировал, – ответил Роджерс, и улыбка на миг осветила его озабоченное лицо.
– Значит, усилия Таллиса были напрасны?
– Похоже.
– У вас, наверное, не было времени собрать алиби.
– Не было. Мы только к вечеру обнаружили, что это может оказаться чем-то худшим, чем простое исчезновение. До этого мы просто шарили в реке и расспрашивали жителей. А когда поняли, какое заворачивается дело, решили, что нужна помощь извне, и послали за вами.
– Я рад, что вы так быстро послали за мной. Всегда легче, если ты на месте с самого начала. Ладно, кажется, нам тут больше делать нечего. Давайте вернемся в Уикхем, и я приму дела.
Роджерс высадил Гранта и Уильямса у «Белого оленя» и уехал с уверениями в готовности сделать все, что будет в его силах.
– Хороший парень этот инспектор, – проговорил Грант, пока они поднимались по лестнице, собираясь посмотреть отведенные им комнаты под крышей, комнаты с вышитыми шерстью изречениями на стенах, с обоями в цветочек, – ему бы работать в Ярде.
– Странная ситуация, правда? – отозвался Уильямс, разглядывая убогое убранство комнат. – Фокус с веревкой на английской лужайке. Как вы полагаете, сэр, что с ним случилось?
– Я ничего не знаю про фокус с веревкой, но здесь сильно пахнет ловкостью рук. Вот оно есть, а вот его нет. Старый трюк фокусника – отвлечь внимание. Вы видели когда-нибудь, Уильямс, как женщину распиливают пополам?
– Много раз.
– Все это сильно попахивает распиленной женщиной. Вам не кажется?
– У меня нет вашего нюха, сэр. Все, что я вижу, очень подозрительная ситуация. Весенний вечер в Англии и молодой американец, потерявшийся на дороге длиной в милю между деревней и рекой. Вы и правда думаете, сэр, что он мог смыться?
– Не могу придумать подходящую причину, зачем бы ему это делать, но вдруг Уитмор сможет.
– Наверное, он очень постарается, – заметил Уильямс сухо.
Однако, как ни странно, Уолтер Уитмор отнюдь не старался поддержать такую версию. Наоборот, он презрительно отверг ее. Это абсурд, заявил он, совершеннейший абсурд – предположить, что Сирл исчез по собственной воле. Не говоря о том, что он был очень доволен путешествием, перед ним маячило выгодное дело. Он с огромным энтузиазмом отнесся к идее вместе сделать книгу, и было бы чистой фантазией думать, что он так просто бросит ее.
Грант приехал в Триммингс после обеда, тактично учтя тот факт, что обед в Триммингсе в день радиопередачи должен быть очень поздним. Послав спросить, примет ли мистер Уитмор Алана Гранта, он не упомянул, по какому делу приехал, пока не очутился лицом к лицу с Уолтером.
Первой мыслью Гранта, когда он увидел Уолтера Уитмора во плоти, было: насколько старше, чем Грант ожидал, тот выглядит. Потом он подумал: интересно, выглядит ли Уолтер старше, чем выглядел в среду? Уолтер показался Гранту каким-то потерянным, словно отдавшимся на волю волн. С ним случилось нечто, чему не было места в мире, который Уолтер знал и одобрял.
Однако он спокойно воспринял сообщение Гранта, кто он такой.
– Я почти ждал вас, – проговорил Уолтер, протягивая Гранту сигареты. – Не вас лично, конечно. Просто представителя того, что называют Высшим Эшелоном.
Грант спросил об их путешествии по Рашмеру, просто чтобы начать беседу. Если человека разговорить, он теряет стремление защищаться. Уитмор слишком сильно затягивался сигаретой, но рассказывал совершенно спокойно. Прежде чем он дошел до их визита в «Лебедь» в среду вечером, Грант отвлек его. Слишком рано было расспрашивать о том вечере.
– В действительности вы ведь не многое знаете о Сирле, не так ли? А вообще, вы слышали о нем до того, как он появился на той вечеринке у Росса?
– Нет, не слышал. Но это понятно. Фотографов – как собак нерезаных. Почти столько же, сколько журналистов. Я и не мог ничего слышать о нем.
– У вас нет причин думать, что он не тот, за кого себя выдает?
– Нет, нет, конечно нет. Я никогда не слышал о нем, но мисс Юстон-Диксон слышала.
– Мисс Юстон-Диксон?
– Одна из наших местных писательниц. Она пишет сказки и очень увлекается кино. Она не только слышала о Сирле, у нее есть его фотография.
– Фотография? – воскликнул Грант, приятно удивленный.
– В одном из этих журналов о кино. Я сам не видел. Она рассказала об этом как-то вечером, когда обедала у нас.
– А она встретилась с Сирлом, когда обедала у вас? И узнала его?
– Да, узнала. Они прекрасно поболтали. Сирл снимал некоторых из ее любимых актеров. У нее есть и эти фотографии тоже.
– Так что вы не сомневаетесь, что Сирл тот, за кого себя выдает?
– Я замечаю, что вы употребляете настоящее время, инспектор. Это меня радует. – В голосе Уолтера Уитмора звучала скорее ирония, чем радость.
– У вас самого есть какое-нибудь объяснение того, что случилось, мистер Уитмор?
– Если не считать огненных колесниц и ведьминой метлы – нет. Совершенно неразрешимая загадка.
Грант поймал себя на мысли, что Уолтер Уитмор, похоже, близок к тому, чтобы подумать о ловкости рук.
– Мне кажется, самое разумное объяснение, – продолжал Уолтер, – что он заблудился в темноте и упал в реку в таком месте, где никто не услышал.
– Но вы не согласны с этим? – спросил Грант, отвечая на тон, которым говорил Уолтер.
– Ну, во-первых, у Сирла глаза как у кошки. Я провел с ним четыре ночи подряд, и я знаю. Во-вторых, он великолепно ориентируется на местности. В-третьих, он был трезв как стеклышко, когда уходил из «Лебедя». В-четвертых, от Сэлкотта до берега реки, где был наш лагерь, идешь по прямой, ориентируясь все время по холмам. Отклониться в сторону невозможно, потому что, отойдя от холмов, попадешь на пашню, или в посевы, или еще куда-нибудь. И последнее. Молва говорит, что Сирл отлично умел плавать.
– Ходят слухи, мистер Уитмор, что вы с Сирлом в среду вечером поссорились. В этом есть хоть доля правды?
– Я так и думал, что рано или поздно мы к этому придем, – проговорил Уолтер. Он раздавил в пепельнице наполовину недокуренную сигарету так, что от нее осталась только труха.
– Ну и? – подтолкнул его Грант, потому что, казалось, продолжать тот не собирается.
– Между нами произошла, я бы сказал, размолвка. Я… я был раздражен. Но не более.
– Он раздражал вас так сильно, что вы оставили его в пабе, а сами ушли?
– Я люблю быть один.
– И вы отправились спать, не дожидаясь возвращения Сирла?
– Да. Мне не хотелось больше разговаривать в тот вечер. Говорю вам, он раздражал меня. Я подумал, может быть, утром мое настроение улучшится, а он не будет так провоцирующе дерзить.
– А он дерзил?
– Да, думаю, это точное слово.
– По поводу чего?
– Я не обязан говорить вам этого.
– Вы не обязаны ничего говорить мне, мистер Уитмор.
– Да, знаю, что не обязан. Но я хотел помочь чем могу. Видит Бог, как бы я хотел, чтобы это дело прояснилось как можно скорее. Просто мы… мы разошлись во мнении по весьма личному и не относящемуся к делу вопросу. Это не имело никакого отношения к тому, что случилось с Сирлом вечером в среду. Конечно же, я не поджидал его, спрятавшись, когда он шел в лагерь, и не спихивал в воду – и вообще не трогал его.
– Вы не знаете никого, кому бы пришло в голову учинить над ним насилие?
Прежде чем ответить, Уитмор поколебался. Он подумал о Серже Ратове.
– Во всяком случае, не такого типа насилие, – произнес он наконец.
– «Не такого типа»?
– Не типа «дожидаться-в-темноте».
– Понимаю. Обычная пощечина проще? Я слышал, Серж Ратов устроил сцену.
– Всякого, кто живет в непосредственной близости от Сержа Ратова и кому тот не устроил сцену, можно считать ненормальным, – заявил Уолтер.
– Вы не знаете никого, кто мог бы иметь зуб на Сирла?
Читать бесплатно другие книги:
