Наш дом – СССР Мишин Виктор

– Подождем, – выдохнул я.

– Сегодня-то они с тобой как, только продуктами рассчитались? – перевела разговор Катя.

– Это бонус, я бы сказал. А так, вот, смотри, – я вытащил десятку и предъявил супруге.

– Ха, я уж и забыла, как они выглядели, настоящие деньги.

Точно, настоящие. Деньги, на которые реально можно что-то купить, а не фантики российские. Еще толком не видел цен, так, глазами пробежал по полкам в магазине, но то, что попало в мой взор, удивило. Хотя и раньше знал, какие были цены, в силу писательской профессии изучал, а вот увидел и обалдел. Думаю, одному человеку на пару рублей можно спокойно прожить день, а может и два. Смотря чем питаться. Банка сгущенки – пятьдесят пять копеек. Копеек, блин! Берем среднюю зарплату в сто рублей, они были как чуть меньше, так и больше, делим… Чуть не две сотни банок можно купить. А в будущем? Та же банка перед нашим сюда попаданием стоила 120 рублей, а зарплата всего двадцать тысяч. Да-да, мы не в Москве жили, где и сто тысяч рядовая зарплата, мы тут по десять лет получали одну и ту же сумму и все, не заставишь частника платить больше, ему это невыгодно. Так что у нас получается? Правильно, здесь выгоднее получается. Конечно, есть вещи или продукты, которые выходят даже дороже, но в общем и целом жить в Союзе все же дешевле. Главная проблема тут – дефицит. Вот бич Союза. Все и везде нужно доставать. Как рулили там, наверху? Неужели не понимали, что это звездец! Ведь у любого чиновника есть в родне и простые люди, они что, никогда не жаловались своему удачно пристроившемуся родственничку о нуждах народа? Да все наши чиновники знали, просто прогнили так, что людей перестали считать за людей. Одежда, мебель, квартиры, да все ужасного качества, как так вышло? Кто из этих упырей решал, какого качества заслуживает наш народ? Почему чиновник ходит в гэдээровском костюме, а простой работяга должен ходить в тряпье? И дело не в том, что какая-нибудь «Большевичка» плохо шьет. А в том, что кто-то «умный» решил, что и так сойдет. Твари они, если честно, по-другому и не скажешь.

– Одежда, насколько помню, дорогая сейчас, надо для начала хоть что-то купить, а там и будем думать. После обеда прогуляться схожу, надо посмотреть одно местечко, правда, далековато.

– Куда?

– За Волгу. Ха, а если по льду перейти, так и не далеко получится, точно, так и сделаю!

– Может, вместе пойдем?

– Да я не против, а Аленку что, с незнакомой бабушкой оставим?

– Да, ей надеть нечего, а так бы вместе прогулялись, как раньше.

– Тут еще вот какая проблема, не больно люди сейчас гуляют, работать надо, могут и не понять такое праздное времяпровождение.

– Да уж, представляю, как менты подойдут и загребут за тунеядство. – И мы рассмеялись.

Смешного на самом деле было мало, это действительно проблема. Но для того, чтобы чем-то заняться, нужны документы, в первую очередь. А тот же паспорт мне кто выдаст, если меня тут вообще быть не должно? У нас нет места для проживания, куда прописываться? Ой, блин, похоже, честно тут ничего не сделать.

– Надо искать выход на кого-то из работников загса. За взятку, думаю, сделают, главное, подход найти.

– Сань, они потом сами и сдадут нас. Не вариант.

– Тогда просто идем в милицию, а там, как выйдет.

– Надо с Лидией Николаевной говорить, пока больше мы тут никого не знаем, может, она поможет?

– Конечно, помогу, дочка, а что нужно? – Мы даже не заметили, как открылась дверь на крыльце и к нам вышла бабуля. Господи, что она услышала лишнего?

– Лидия Николаевна, – решился я, – дело дрянь, а помочь нам больше никто не сможет.

– Наврал про родню? – улыбнулась бабуля.

– Скорее, сказал не все. Родня есть, но она не знает о нас, вот так. Это родителей родня, мы-то их не видели никогда. А проблема в том, что прописаться некуда будет, если пойдем новые документы выправлять.

– Тоже мне проблема. Ко мне и пропишут, я с вами пойду. Скажу, что вы мои родные внуки, приехали с Севера, у меня в Мурманске родня живет, а вас тут обокрали.

– Так они запрос сделают, и все вскроется.

– Ничего не вскроется. У меня там и правда внуки живут, сестры моей родной внуки. Кто их будет там по деревням искать, о чем ты говоришь-то?!

– Ну, я не знаю, – развел я руками.

– Завтра же пойдем в ближайшее отделение милиции и напишем заявление. Не знаю, как там это делается, но все будет хорошо.

Гулять пошли вместе. Боязно слегка было, а вышло все вполне хорошо. Никому мы нафиг были не нужны, спокойно прошли до района Северный и вышли на набережную Волги. Отсюда открывается очень красивый вид на Волгу и впадающую в нее Шексну. Правда, от последней тут осталось всего метров триста, дальше дамба и ГЭС, а за насыпью плотины большое Рыбинское водохранилище. Это искусственное сооружение занимает огромную площадь и располагается в трех областях, его иногда еще называли Рыбинским морем, что, конечно, преувеличение.

Посмотрев на лед и на рыбаков, кучкующихся возле многочисленных лунок, мы смело направились через реку. ГЭС, видимо, не включали в последнее время, поэтому везде был лед, а так выход на него довольно опасен, во время работы станции так подмывает, что образуются полыньи.

– Парк видишь? – я кивнул в сторону Петровского парка, расположенного на левом берегу в бывшем селе Петровское. Кстати, бывшая усадьба, сейчас находящаяся в плачевном состоянии, принадлежала предкам Никиты Михалкова.

– И? – супруга вглядывалась в противоположный берег, пытаясь понять мои мысли.

– Мне нужно, чтобы ты смотрела внимательно вокруг, когда окажемся там.

– На стрёме постоять? – смеется жена, а мне как-то не смешно.

– Можно и так сказать. Помнишь, я рассказывал тебе о притоне на территории усадьбы?

Когда-то давно читал о том, что раньше находилось в окрестностях, и наткнулся на интересную информацию. В конце шестидесятых годов двадцатого века, а для нас это прямо сейчас и есть, в одном из заброшенных зданий усадьбы находился притон какой-то воровской банды. Здание, обычный старый деревенский дом, стоящий с краю, но все же когда-то это была территория усадьбы. Так вот, интерес мой был в том, что летом семидесятого года милиция накроет банду прямо на их «малине», и результатом окромя ареста воров будет тайничок с ценностями. Думаю, вы сами уже все поняли. Естественно, найти его для простого человека будет трудно, но я-то, благодаря статье о старом милиционере, которую опубликуют в местной газете, знаю, где их схрон. Конечно, если информация была правдивой. Как рассказал милиционер корреспонденту в интервью, в схроне бандитов было больше ста тысяч рублей. Легализовать эту сумму в СССР будет очень сложно, но мы придумаем, как поступить. Лучше иметь деньги и решать, как ими пользоваться, чем не иметь вообще. В нашем случае выбирать не приходится, у нас вообще ничего нет, а жить надо. Причем уже вчера.

– Видишь, мужик там, такой, на урку похож из старого кино, – Катя осторожно кивнула в сторону аллеи, где и правда двигался человек.

– Вижу, – кивнул я в ответ.

Шел мужчина в нужную сторону, как раз там и находится нужный дом. Вид, как Катя и сказала, самый затрапезный. Как тут милиция работает, ума не приложу. Это ж как в старом кино советском, будь я ментом, взял бы этого хлыща просто за внешний вид, а дальше пальчики, допрос и айда, братец, на нары, они тебя заждались. Ну, серьезно, мужик был похож на персонаж Абдулова в «Место встречи изменить нельзя». Помните в конце фильма шофера хлебной машины? Во, почти один в один. Но самое смешное было в другом. Мы с Катериной немного разошлись, якобы любуемся видами парка, а когда вновь сошлись и пошли дальше, жена меня огорошила:

– Сашка, надо одежду искать. – Видя мое непонимание, блин, я и сам знаю, что надо ее искать, супруга добавила: – Ты сам с виду не лучше этого хмыря. Думаю, если еще пару дней не побреешься, будешь таким же.

Покусывая губу от досады, я как мог осмотрел себя и понял, в люди выходить в этой одежке нельзя, это как маркер на себя повесил.

– Мне нужно сюда одному прийти, и думаю, лучше ночью, – заключил я.

Мы еще немного побродили, обнаружили накатанную дорогу, ведущую к дому, а возле самого строения, за невысоким забором из досок, стояло и транспортное средство. Четыреста седьмой «Москвич» блекло-зеленого цвета, сейчас припорошенный снежком, стоял возле ворот, на территории участка.

Возвращались немного другим путем, я присматривал себе отход, мало ли как пойдет. Решиться на такую авантюру было непросто, я один, бандитов неизвестно сколько, к тому же они преступники и запросто могут меня завалить, а я так сделать не могу. Нужен уравнитель.

Отведя жену почти до дома Лидии Николаевны, дойдет, тут всего пару сотен метров осталось, я направился назад, обратно за Волгу. Начинало темнеть, в декабре уже в шестнадцать часов в нашей местности довольно темно, сейчас думаю, было около того. К территории самой усадьбы в парке я добрался уже после наступления темного времени суток. Бродить и выглядывать, одновременно «светиться» я не хотел, поэтому приглядел кусты, хоть и без листвы они зимой, да все же скроют меня от лишнего взгляда. Зато из этих кустов дом будет как на ладони, а также подход к нему как со стороны парка, так и с дороги. Мешала для наблюдения только темнота. Фонарей здесь, в парке, не будет и через пятьдесят лет, он вообще приобретет вид полузаброшенного, какие уж тут фонари…

Когда темнота так сгустилась, что видимости не стало вовсе, я решил возвращаться домой, попутно пройдя как можно ближе к бандитскому дому и осмотреться. Пока сидел в кустах, к дому подъехала еще одна машина, в темноте вообще не понял, какой она была марки, но что-то большее, чем «Москвич». Приехали на машине сразу четверо, не задерживаясь, они прошли в дом, и в окнах появился свет. Нет, они там не софиты зажигали, а простую, скорее всего, как и у Лидии Николаевны, керосиновую лампу.

«Значит, уезжают и приезжают на машине минимум четверо, тот шнырь, которого мы видели днем, вполне может вообще тут жить безвылазно». Трезво оценивая свои силы, решил, что, если я решусь на это дело, встречу с противником нужно устраивать, только разведав как следует все что можно.

Домой, к Лидии Николаевне, конечно, я пришел под утро и опять здорово замерз. Эх, мне бы валенки какие, в резине ноги просто застывают мгновенно, хотя на улице градусов шесть мороза, не очень и холодно. Когда сидишь на снегу, в кустах, без движения, даже такой, небольшой мороз сказывается. Никто меня ни о чем не спрашивал, хотя в глазах бабули было какое-то подозрение. Проснулся я около восьми, Лидия Николаевна вовсю хозяйничала на кухне, готовя завтрак.

– Лидия Николаевна, простите нас, пожалуйста, упали вам как снег на голову, одни хлопоты с нами, – начал я разговор, Катя тоже вышла из комнаты и сейчас резала хлеб.

– Ребятки, мне ничего не стоит вам помогать, о чем вы, только к тебе, Саша, у меня один вопрос. Ты ничего преступного не замышляешь? Ой, блин, вот же бабулька, божий одуванчик.

– Скорее, наоборот, Лидия Николаевна, – ответил я вполне серьезно.

– Как это? – не поняла старушка.

– Я хочу найти бандитов, что нас чуть не убили, или других, не важно. Найду других, от них узнаю о тех, что нужны мне, найду виновных, вызову милицию.

– Дело хорошее, только опасно это, сынок, – Лидия Николаевна покачала головой, – людишки это лихие, раз бросили вас с дитем на снегу, значит, готовы ко всему. Для них убить человека ничего не стоит.

– Ну, что-то от нормальных людей у них все же осталось, мы же живы, а могли бы и ножичком нас подрезать, – отвечаю я, в ответ получаю кивок.

– Да, это хорошо, что вас не тронули, но будь осторожен, главное, не лезь мстить в одиночку. Ты, я вижу, парень, сильный и крепкий, но в одиночку на бандитов не надо, убьют.

– Да с головой пока дружу, Лидия Николаевна, не полезу.

Перекусив немного, отправился в магазин, мне там вроде работу обещали, вдруг удастся еще немного денежек заработать. Погода сегодня радовала, мороз совсем небольшой и ветра почти нет, лепота просто. В этот раз меня встретили более тепло. Хозяйка, ну, заведующая магазином, сегодня была сама любезность.

– Здравствуй, Александр. Вчера, как ты ушел, я тут походила по отделам, вот на бумажку записала, где и что нужно поправить желательно. Пойдем сейчас ко мне в кабинет, поговорить нужно.

– Хорошо, – кивнул я и проследовал за широкой спиной заведующей.

Кабинет оказался маленьким помещением, в котором, однако, стояли три стола, на одном даже пишущая машинка присутствовала, два других завалены стопками бумаг. Кроме заведующей в кабинете никого не было, меня чуток напрягло это. Уж не об этом ли Катя предупреждала? Сейчас как набросится на меня эта большая женщина, и что? Отбиваться? Терять верную возможность зарабатывать и иметь доступ к дефициту? Обидно будет потерять такое преимущество, я ведь больше никого тут, в этой новой жизни и не знаю. Но, конечно, речи о том, чтобы ублажать эту женщину, тоже не идет, не в моих правилах это, да и семья у меня, если забыли. Был бы холостым и приспособленцем, это был бы идеальный вариант. Обхаживай такую вот королеву продуктов и живи в шоколаде, но, повторюсь, такое не по мне.

– Слушай, парень, я могла бы тебя все же ввести в штат, у меня дворника нет сейчас. Нужно снег чистить, лестницы подметать, все снаружи, уборщица для торговых площадей у нас есть. Ну, а чтобы денежек побольше выходило, будешь шабашить. Починил что-то, получи денежку, работа, хоть и мелкая, есть всегда. Коллектив большой, что-то всегда ломается, а помощи от руководства не дождешься.

– Да, в принципе, можно, все равно не занят.

– Вот это второй вопрос, но более важный – почему. Ты парень молодой, здоровый, как я погляжу, почему без работы? Почему одет в старье, даже вон сапоги резиновые зимой носишь?

– У меня документов нет, ограбили нас, отняли все и бросили в снегу голыми. Меня, жену и дочь. Мы выбрались, нас приютила одна бабулька, дает нам пока возможность пожить у нее, но как долго так будет продолжаться, не знаю.

– Так надо в милицию идти. Даже если не найдут бандитов, документы выправят новые, – возмутилась заведующая.

– Да боязно как-то. Мы не местные, под Угличем жили, в деревне нежилой. Дом сгорел в начале осени, мы и пошли искать новое место. Никто не сможет подтвердить наши данные, вот в чем вопрос.

– Давай так, я все устрою, но ты поработаешь у нас хотя бы полгода, а не сбежишь! Если согласен, то я прямо сейчас уеду решать твою проблему. Да, жена-то не хочет поработать?

– А есть возможность?

– Ну, продавцы всегда нужны, честные продавцы. Как воровать начинают, гоним сразу, иначе подставят меня под ОБХСС, мне потом в тюрьму ехать?

– Я предложу ей, только вот с ребенком сидеть придется чужой бабульке, стыдно ее просить.

– Сделаем документы, ребенка в школу нужно отправлять, учиться надо, а не дома сидеть. Сколько лет дочке? – Блин, в этом времени все, что ли, такие участливые, или это мне так везет? Было видно, что Ирина Сергеевна абсолютно искренне желает помочь.

– Пять.

– О, тогда еще проще, пойдет в сад. Тут и сад, кстати, рядом совсем. Будете работать, зарплата у продавцов неплохая, а главное, ты же понимаешь, доступ к товару. Главное условие – не воровать. Будете честно трудиться, все будет в порядке. Соблазн большой, поэтому и предупреждаю. Тут и без воровства люди хорошо обеспечены самым необходимым, едой.

– Я понял вас. Согласен.

– Тогда держи список, начни с рыбного отдела, видишь, я написала тут, окна надо проверить, дует сильно. Что потребуется для ремонта, пиши на бумажку. Я вернусь, решим, где достать требуемое.

– Хорошо. Можно мне вчерашний ящик с инструментами, своим-то пока не обзавелся.

– Конечно. Кстати, а ты не мог бы все же начать со снега? Нужно разгрести и вычистить лестницу, чтобы люди не падали.

– Да не вопрос, Ирина Сергеевна.

– Можешь еще на вопрос ответить? – заведующая странно на меня посмотрела.

– Да, конечно, – кивнул я.

– Когда я тебя в кабинет позвала, ты так напрягся, что даже побелел, думал, я тебя в постель потащу? – вот прямо так, в лоб и спросила.

– Честно? – Она кивнула. – Да. Просто я не могу вам отказать, а я женат. Ситуация дурная, вот и шел за вами, обдумывая вариант, в котором вы меня отсюда прогоняете.

– Эх, дурачок ты, – она даже усмехнулась, – ты ж еще мальчишка совсем, хоть и красивый мальчишка. Я замужем, у нас двое детей, мне не нужен молодой любовник. Но вот с девчонками в магазине держи нос по ветру. Им ты отказать всегда можешь, но могут в ответ напакостить, так что держи дистанцию и будь бдителен. Если начнутся подходы, не тяни, а сразу ко мне. Знаешь еще почему? Могут под статью подвести.

– Что же, такие подлые есть?

– Влюбленная и отвергнутая женщина – беда для мужика. Но не боись, я пригляжу за этим. Хотя парень ты видный, эх, значит, угадала я, ха-ха.

Она искренне так смеялась, а мне было уже и не до смеха. Сложно все. Действительно, влюбится какая-нибудь дурочку в меня, я ее пошлю лесом, а она стырит чего-нибудь и на меня свалит, и все, на нары. Надо будет бдить и за Катериной, могут и ее подставить.

Снег я расчистил быстро, да и насыпало его немного совсем. К обеду уже закончил, и так как заведующая еще не вернулась, принялся за ремонт окна в рыбном отделе. На первый взгляд, заведующая перестраховалась, никто из продавцов на меня никакого внимания не обращал. Я тупо пришел, спросил, где дует, мне показали. Окна тут были огромные, витраж стеклянный от пола до потолка, конечно, будет холодно, но тут реально дуло. Оглядел окно, рама была металлической, из уголка, о монтажной пене здесь еще не слышали, поэтому окна утепляли всем подряд. При строительстве чаще использовали паклю, джут, а иногда и тупо тряпками затыкали и ладно. Оглядев окосячку, обратил внимание на то, что здесь щели прямо на улицу, пошел общаться с женщинами продавцами на предмет материала для утепления. Одна, постарше, завхозом оказалась, позвала за собой на склад и показала мешок со льном. Обрадовался и, схватив его, потащил в торговый зал. Народу в магазине было немного, сказывалось рабочее время, вечером, говорят, будет больше. Не стал ничего выдумывать для замены мастики, ну нет у меня тут ничего под рукой, а начал просто конопатить окно. Закончил только к четырем часам дня, как раз и заведующая подоспела. Приняв работу, удовлетворительно покачав головой, она поводила ладонью возле стыков и осталась довольна.

– Ты закончил?

Я кивнул.

– Пойдем ко мне в кабинет, – и тут же обратилась к персоналу: – Девочки, радуйтесь, теперь станет теплее.

Уходя, я услышал тихий разговор двух продавцов, но ничего дурного в нем не было, и я успокоился. Женщины просто говорили о том, что наконец-то появился нормальный работник.

– По твоему делу, – начала она, усевшись на стул, – если найдешь место для прописки, проблем не будет. Но нужны деньги.

– Неужели кто-то возьмет взятку? – удивился я.

– А думаешь, не берет никто? Парень, ты что, с луны, что ли, свалился? Да чтобы иметь доступ к свежему товару, да еще и дефициту, мне многое могут сделать. Ты видел, что у меня даже машина своя есть? Не видел? Так вот иди-ка купи ее. А мне хорошие люди очередь продвинули всего-то за десяток батонов копченой колбасы. Ты думаешь, деньги нужны на взятки? Да кому они нужны? Денег у многих хватает, а что на них купить? Нет, кому надо, я предоставлю товар, а деньги нужны для того, чтобы за него заплатить. Вот и все.

– А документы только для меня будут? – неуверенно спросил я.

– Сделаю для всех, не бойся, это не липа будет, тебя все равно проверят в милиции, вдруг ты из тюрьмы сбежал. Но денег нужно много, а у тебя их нет. Часть я смогу тебе дать в долг, отработаешь, так что скажешь?

– Ну, если точно будут настоящие паспорта, я согласен. – А что остается, надо соглашаться, смогу ли я сам все сделать, без денег? Сомневаюсь. Одни проверки сведут с ума, ведь нас же здесь нет и быть не должно, как проверишь?

– Не только паспорта, – продолжала Ирина Сергеевна, – если супруга будет у нас работать, ей сделают бумаги об окончании ПТУ, тебе тоже, плюс тебе нужен военный билет, или ты в армию сходить хочешь?

– Я служил, просто бумаг нет.

– Тем более, второй раз, что ли, служить? А почему не хочешь съездить назад в свою деревню и обратиться за документами?

– Не хочу, моя жена – дочь нашего областного руководителя, который был против нашего брака. Мы сбежали, жили в деревне, он даже не знает, что у него внучка есть. Мы многое пережили, рисковать вновь я не хочу. Катерина и так два года растила дочь в одиночку, пока я в армии был, вы же знаете, каково это.

– Хорошо. Что будем делать с деньгами?

– Я найду, есть одна вещица, от родителей осталась, продам и деньги будут. Сколько нужно?

– Что за вещица? – живо заинтересовалась Ирина Сергеевна. – Может, я куплю?

– Это не ювелирка, она будет интересна только историкам, те дадут за нее хорошую цену.

– Парень, ты икону продаешь, что ли? Смотри, не попадись, за это по головке не погладят, – предупредила она, а я не стал ее разубеждать, пусть думает, что хочет.

– Так сколько нужно?

– Тысячу завтра, остальное после получения бумаг, – выдохнула она, – аванс я заплачу за тебя, остальное – сам.

– Идет, – коротко кивнул я.

– Пока денег у тебя нет, вот держи пятерку за сегодня. Смотри, за дворника буду платить трешку в день, убираешь каждый день. Есть снег, значит чистишь, нет, подметаешь крыльцо и убираешь лед, чтобы люди не падали. За работы по магазину плачу отдельно. Дам еще трешку сегодня, если выкинешь крыс со склада. Там отравы насыпали, несколько штук сдохло, воняют жутко. Согласен?

– Конечно, – кивнул я. На что не согласишься ради семьи. Попросил рукавицы, дали легко, а с ними уже и крысы не крысы.

Сегодня на работе я пробыл до половины шестого, вернувшись домой вновь с хлебом и молоком, а также притащил три килограмма картошки. Причем за это я не платил, мне опять дали в качестве бонуса. Я даже попытался рассчитаться, но заведующая не приняла деньги. А зарплату мне, кстати, неплохую предложили, для дворника-то. Двадцать два или двадцать три рабочих дня в месяц, итого под семьдесят рублей, нормально. Помню, мама в детстве рассказывала, что у нее в детском саду зарплата была восемьдесят рублей. Так там с детьми целый день, а тут с метлой, разница есть. Здесь легче.

Катя вначале обалдела от новостей, а потом от того, что деньги нужны срочно. Едва поел, отправился вновь в разведку, сейчас это как бы не единственный шанс. Блин, идти-то не близко, по прямой вроде фигня, километров пять выходит, но по прямой можно только на карте указать, пройти нереально.

Проводя таким макаром уже вторую ночь, почувствовал, что устаю. Да и холод, зараза, достал. Точнее, меня бесят резиновые сапоги. Я хоть и наматываю зимние портянки, да толку-то от них, резина стынет. Поэтому вторую ночь я всю не высидел, а ушел посреди ночи. Уже на подходе к дому Лидии Николаевны чуть не угодил в милицию. Какие-то ухарцы обокрали одну из строек, расположенную поблизости от деревни старушки, они убегали, милиционеры догоняли, как в кино, блин. Вовремя услышав свистки, я насторожился, а когда увидел бегущих, нырнул в ближайшие кусты и молился, чтобы стражи порядка не остановились. Те, скорее всего, видели, сколько было преступников, поэтому пробежали мимо, дуя в свистки. Как только они скрылись из вида, я поспешил домой. Узнал я сегодня немного на первый взгляд, но узнал то, что нужно. Подожду еще чуток, понаблюдаю, если все будет, как и в эти два дня, рискну на «подвиг». Просто сегодня все у жуликов происходило так же, как и прошлую ночь, столько же людей, те же машины. Заметил лишь, что дежуривший в доме человек был другим, а тот, что в прошлый раз бдил, вернулся с основной группой. По всему выходило, что они так меняются, один на хате сидит, не знаю, добро стережет или что, остальные «работают». Охранника каждый день меняют, чередуя, видимо, по очереди. Буду наблюдать, как там выйдет, не знаю, но двух дней точно мало.

Утром, если честно, я был уже менее активен, чем в предыдущие дни. Начала накапливаться усталость. Закинул удочку заведующей насчет ненормированного рабочего дня, та легко согласилась, тем более что и работы-то особой не было. Ирина Сергеевна поведала мне о том, что дала ход по моему вопросу, так сказать, аванс занесла. Сразу обозначилась проблема, военный билет сделать, наверное, не получится. Но это не главная проблема, она может возникнуть только при приеме на работу, так-то он не сильно и нужен в жизни. К себе в магазин она меня устроит и так, а мне посоветовала отпустить усы, чтобы выглядеть старше, тогда никому и в голову не придет потребовать у меня военный билет.

Катю я в магазин не привел, отговорившись тем, что ей нечего надеть. Ирина Сергеевна и тут показала себя во всей красе, просто выдав мне двести рублей, под расписку, и указала магазин, в котором я смогу купить все, что нужно для жены и ребенка. Сумма показалась мне большой, но меня предупредили, что женская обувь дорогая, поэтому может еще и не хватит. Так же Ирина Сергеевна сделала один звонок по телефону, прямо при мне пообщавшись с какой-то Ниночкой и объяснив последней, что ей очень нужно помочь одному молодому человеку.

– Ирина Сергеевна, можно вопрос, деликатный? – все же решил я расставить все точки над «ё».

– Да, Александр, что такое? – вид женщина имела самый участливый, но это меня как раз и пугало.

– Вы извините меня, но я не привык к такому, – я чуть замялся, – почему вы помогаете мне, только честно? Ведь такие затраты, суета, необходимость с кем-то договариваться, а значит, в будущем быть готовой оказать ответную услугу, стоят дорого.

– Честно, говоришь? Ладно, отвечу. Только ты мне должен написать расписку, что не откажешься от долга, сам понимаешь, если сбежишь, я сделаю так, что тебя объявят в розыск и ты сядешь. – Ничего себе, вот это уже жестко. Лицо у заведующей стало твердым, а взгляд холодный, как лед.

– Конечно, не сбегу, я же заинтересованное лицо, – пожал я плечами, показывая свою лояльность.

– Я на тебе заработаю, – просто так, без обиняков заявила заведующая. – Как, вынесет твоя честь такое? – она даже усмехнулась, произнося слово «честь».

– Не вижу тут ничего плохого. Почему имея возможность заработать, не сделать этого?

– Потому, дорогой мой юноша, что это противозаконно. Даже разговаривать о таком нельзя, тем более совершать. Да, все дело обойдется дешевле, чем я с тебя возьму, но я говорю об этом честно и в лицо. Если ты согласен, нам обоим будет хорошо.

– Я еще вчера согласился. Но и вы, уж извините, Ирина Сергеевна, я тоже честен с вами, как видите, выдадите мне потом расписку о том, что я вам больше не должен.

– Естественно, молодой человек, за кого ты меня принимаешь?! – За того и принимаю, уважаемая, потому как чую, что ты можешь и кинуть, но пока просто не заинтересована в этом. Ладно, будет день, будет и пища. Если мне и моей семье будут угрожать тюрьмой или жизнью… Да я пойду на что угодно.

С деньгами в кармане, одетые кое-как, мы с Катериной топали в магазин за шмотками. Супруга была в легком шоке от вида родного города пятидесятилетней давности. Ее интересовало буквально все вокруг, в первый выход мы с ней не ходили по магазинам и людным местам, а теперь смело шагаем рядом с другими людьми, идущими по своим делам.

Одевать жену пришлось долго. Во-первых, она у меня, как и большинство женщин, привереда. А во-вторых, выбор был небольшим, мода-то сейчас не как в двадцать первом веке. Но за счет того звонка от Ирины Сергеевны нас обслужили, как надо. Проведя через запасной выход внутрь складского помещения, нам предоставили придержанные «для своих» товары. Мне было проще, подобрали теплые штаны моего размера, трико, майки и трусы с носками, а также шапку и теплые зимние сапоги. А вот Катя выбирала чуть дольше. Она не хотела ходить в шали, но и шапки женские ей не нравились, а на меховую у нас пока не было средств. Остановились на теплом, вязанном из каких-то красивых ниток платке. Почти такая же эпопея вышла и с пальто. Ну что поделать, если тут сейчас такая мода и скудный выбор? Три фасона и столько же расцветок, полчаса мерили, и все же остановились на бежевом, довольно неплохо сшитом пальто. Катя в нем приобрела вид «местной женщины», это я шепнул ей на ухо, за что чуть не получил уже в свое. Да, женщине трудно угодить, особенно если у нее отнимают выбор. Привыкли наши дамы в двадцать первом веке к бесконечному набору одежды в магазинах, а тут все не так. С обувью вышло проще, не хочешь носить суперизделие от бренда «Скороход», бери, что дают. А давали польские, довольно красивые, а главное качественные зимние сапоги, даже размер Катин был. Смешнее всего вышло с юбкой и рейтузами, ну не брюки же жене брать, мало кто в них сейчас ходит, построила гримасы, выбирая юбку, но подобрала. Когда закончили с подбором детской одежки для дочки, выяснилось, что у нас не хватает денег. Из положения вышли легко. Та женщина, что нас обслуживала по просьбе Ирины Сергеевны, просто позвонила той и записала в долг сто двадцать рублей. Ну, не хватило нам, что поделать. Я больше не думал о том, что все это выглядело подозрительным со стороны заведующей, просто понял, что она на мне «поднимет» гораздо больше. Но деньгами разжиться мне нужно как можно скорее. Главное, я абсолютно уверен в том, что сделаю это, ибо у нас есть преимущество, мы – из будущего.

Лидия Николаевна встречала нас радушно. Я рассказал ей все, она немного посомневалась, но все же пришла к мнению, что я поступил единственно возможным способом. Ведь реально по-другому никак. Аленка вовсю развлекается с бабулей, та придумывает различные игры, и они весело проводят время. На сообщение о том, что скоро мы пойдем в детский сад, дочь отреагировала нервно.

– Опять? Пап, я же была в саду, что я маленькая, что ли?

Пришлось быстро увести ее в сторону и попросить больше об этом не говорить. Хотя подозреваю, что наша хозяйка уже ее расспрашивала о нас. Ну и ладно, пусть Лидия Николаевна голову ломает, почему по словам девочки мы стали молодыми, все равно до правды явно не додумается. В такое не поверишь.

Сегодня я предупредил заведующую магазина, что завтра выйду чуть позже, срочное дело вылезло. Делом был банальный сон, нужно выспаться, а то опять ночью в засаде сидеть, после третьей ночи я работать не смогу. Вечером все дружно поели, Катерина переживала насчет того, как ее встретят на новой работе, я успокаивал, у нее есть целый день, чтобы подготовиться, это я так договорился.

После ужина, уже в третий раз я уходил в ночь. Сидеть в кустах, наблюдая за бандитами, надоело уже через час, просто ничего не происходило до середины ночи. И вот когда я, уже подмерзнув, хоть в новых сапогах было все же не в пример теплее, собирался уходить, подъехала машина. Та же, что и прежде, но вот людишек явно добавилось. Те же четверо бандитов и две бабы. Женщины ржали задорно, пьяные скорее всего, мужики повели их в дом, и вскоре оттуда начала доноситься музыка и смех. Во орут, ничего не боятся, а если ментов кто-то вызовет? Блин, какие менты, тут до ближайшего частного, а главное, жилого дома метров триста, дом укрыт от основного поселка парком, его и не видно почти. Так-то тут разных строений хватает, но жилых нет. Понаблюдав еще с полчаса и все же решив уходить, вновь застыл от происходящего. По подъездной дороге тихо, без света фар двигались сразу две машины. Даже в темноте, фонарей тут не было, но свет из окон немного освещал округу, я разглядел «мигалки» на крыше.

– Вот это ни хрена ж себе, сходил за хлебушком! – даже выпалил я. Только думал о ментах и вот тебе, приперлись. Ёперный театр, неужели в газетных статьях напутали, или менты тогда дали неточные сведения об операции по аресту банды? Ее же должны только летом взять, я точно помню, даже если бы перепутал год, то уж лето от зимы я всегда отличу. Там точно говорилось о том, что было жаркое лето, а кто-то из преступников пытался убежать вплавь через Волгу. Ну не в декабре же он плыть захотел? Что-то не сходилось, а это пугало.

Тем временем действие развернулось нешуточное. Стрельбы не было, это не «Бандитский Петербург». Милиционеры, подъехав, осветили фарами дом, включив их одновременно, а затем через мегафон объявили бандитам об окружении и сдаче. Как Глеб Жеглов Горбатому кричал, так и тут. Я смотрел во все глаза, думая только об одном, неужели я попал впросак? Отгоняя дурные мысли, я ждал и смотрел. Вот милиционеры приняли одного, затем вошли втроем внутрь, кто-то из бандитов и правда побежал в сторону Волги, но его быстро скрутили, опять же без стрельбы. Затем к машинам милиции присоединилась еще одна, точнее один, автобус. Что-то вроде «пазика», в который и начали грузить бандитов. Спустя час автобус и одна из машин покинули место действия, но оставалась еще одна. На улице самая середина ночи, мать их за ногу, у меня даже сонливость ушла, смотрю и глазам не верю. Что же делать-то? Все так хорошо начиналось, а теперь как? Я должен деньги, обо мне уже в курсе и получили аванс коррупционеры от МВД, а я пустой!

В который уже раз за эту длинную ночь я собираюсь уходить отсюда, когда в оставшейся машине зажигаются фары. Хлопают двери, автомобиль медленно разворачивается и уезжает прочь.

– Или рискнуть сейчас, или завтра проиграть всё, – прошептал я и решился.

Обойдя дом по кругу, не заподозрив ничего опасного, я направился к дверям. Простенькая деревянная дверка была опечатана, белевшая бумажка подсказала мне об этом. Слегка потрогав ее, обнаружил, что приклеена она кое-как, поэтому просто отцепил один край и потянул дверь. Не заперто, отлично. Войдя внутрь, остановился, чтобы дать глазам привыкнуть, здесь совсем темно, даже отсветов никаких. Медленно пробираясь, кругом была поваленная мебель, я добрался до окон. Ощупав занавески, нашел, что искал, толстые темные тряпки, видимо, бандиты на ночь их вешали как шторы. Опустив на каждом из трех окон эти эрзац-шторы, стал искать лампу. Нашлась она быстро, а вот спички пришлось поискать, обнаружил на ощупь коробок на полу, блин, в грязи какой-то перемазался весь, как черт, наверное.

Дом потрошили, это было видно сразу. Лампа давала тусклый свет, но его хватало, чтобы видеть все вокруг. Разгром шведов под Полтавой, вот что тут было. В состоянии, близком к отчаянию, я иду в нужный угол. Тут стоит небольшой диван, отмечаю про себя, что его как раз не трогали. Тяну за один угол, блин, тяжелый какой, затем за второй, отодвигаю его от стены на полметра. Отлично, хватит. Присаживаюсь в углу на корточки и разглядываю бревно нижнего венца. Стены в доме обычные, не обшиты ничем, сруб, как он есть. Следов никаких не видно, но судя по рассказу милиционера в будущем, бревно должно быть с сюрпризом. С собой у меня была плоская отвертка, прихватил еще в первый день в магазине, так, на всякий случай, ночью спокойнее, когда под рукой есть острый предмет. Начинаю тыкать отвертку в щель между бревнами и поддевать. Ощупав так около полуметра стены, внезапно понимаю, что бревно поддается. Ковыряю быстрее рядом, есть, кусок бревна, державшийся на гвоздях, забитых хитро, падает на пол. А нормально придумали. Откололи кусок бревна, с внутренней стороны забили два гвоздя, шляпки откусили. Ставишь деревяшку назад, бьешь посильнее и, перед тобой вновь целое на вид бревно. Прикольно. А за этой фальшпанелью был тайник. Интересный такой. Я вначале, увидев просто щель, куда можно просунуть кулак, так и хотел сделать, но в руке была отвертка, и сунул я ее, хотел померить, глубокая ли дырка. Что-то звонко брякнуло, почувствовав удар по отвертке, я дернул ее назад и вытащил небольшой капкан. Вот суки бандиты, да и менты хороши, чего ж в статье не указали, что тут капкан стоит, жалко вам было, что ли? Чуть без руки не остался. Реально, скобы капкана были заточены так, что вмиг отрезали бы мне кисть, на человека и рассчитано, сразу видно. Остерегаясь еще одной подляны, я прощупал отверткой весь тайник более осторожно и тщательно. Сюрпризы кончились, пора доставать то, что там лежит, что-то мягкое, кстати. Поддевая отверткой, а затем перехватив пальцами, я вытащил на свет женский головной платок. Не понял, пусто, что ли? Паника поднималась и мешала думать. Сую руку как могу глубоко и натыкаюсь на какие-то предметы. Подхватив тремя пальцами один из них, тяну наружу. Есть! Пачка десятирублевок.

«Штука», – пролетает в голове мысль, а рука лезет в щель.

Только когда уходил от дома, вдруг подумал, что даже не запирал за собой дверь, когда находился внутри. Обо всем на хрен забыл, думая о неудаче. А вышло-то все отлично!

Обернулся лишь раз, уже будучи на середине реки, услышал хлопок. Негромкий, это не взрыв, но все же обернулся с интересом. Дом бандитов полыхал, как пионерский костер в одноименном лагере, а всего-то облил остатками керосина из лампы стену и пол в том углу, где был тайник, и запалил костерок. Зачем оставлять отпечатки, зацепки для розыска, проще было сжечь это осиное гнездо. Кстати, оно по документам тех же ментов и должно было сгореть буквально через неделю после ареста жителей. Раз арест провели раньше, значит, и сгореть дом должен был раньше, логично?

Возле стройки в районе нашей деревни, где прошлой ночью я прятался от воров и преследующих милиционеров, в нескольких метрах от меня раздалась трель свистка. Мама дорогая, никогда так не бегал. Мне свистели или нет, было как-то не интересно узнавать, поэтому я рванул так, что, кажется, побил все рекорды, ибо через пару минут галопа обнаружил себя поблизости от судостроительного завода, а он в двух километрах от того места, где я услышал свист.

– Ни хрена себе, Усейн Болт отдыхает, – выругался я и побрел, пытаясь восстановить дыхалку, в сторону проспекта Ленина.

Скоро светать начнет, провозился я долго, главное теперь добраться до дома, а то при мне серьезные улики. Дом бандитов я собирался сжигать однозначно, хотя бы для того, чтобы никто не узнал о разграблении тайника. Но вот вещи, которые я в нем обнаружил, сжечь не поднималась рука. Несколько узелков, размером с теннисный мячик, связанные из носовых платков, были наполнены драгоценностями. Думаю, старинного тут ничего нет, простенькие сережки, кольца и цепочки, но все из золота, даже с камушками. Решил забрать, не поднималась рука сжечь вместе с домом и подкинуть ментам. Приложу записку, дескать, так и так, это наворованное, прошу распорядиться как следует. Растащат сами менты? Ну, а я что сделаю? Значит, растащат. Себе я оставил только деньги, а было их немало. В будущем журналист, когда брал интервью у оперативника, возможно, ошибся, или понял не так, как надо. В газете писали, что денег было больше ста тысяч рублей, возможно, милиционер имел в виду общую стоимость находки вместе с золотом, так как денег там было чуть больше тридцати тысяч, лишь одна пачка была в банковской упаковке, самая первая, которую я вынул из тайника, остальные просто туго связанные бельевой резинкой. Подсчитал я это чуть позже, когда наконец-то вернулся в дом Лидии Николаевны.

Едва заснул, время-то под утро было, как меня разбудила хозяйка, и вид имела при этом очень испуганный. Войдя в кухню, увидел сидевшего на табурете перед столом милиционера. Сердце екнуло, мысли понеслись галопом, как я сам ночью от свистков.

– Гражданин, это вы называете себя Александром Андреевым? – первый же вопрос заставил думать в другом направлении. Откуда ему известно о моем имени и вообще обо мне?

– Я, – спокойно ответил я. Главное не зевнуть, спать хочу, глаза, наверное, как у алкаша с бодуна.

– Я пришел познакомиться и записать ваши показания, для проверки данных о вас. Ирина Сергеевна мне, конечно, все объяснила, но я должен был лично пообщаться с вами.

Фу-у-у. Значит, это «казачок» от заведующей. Ладно, давай пообщаемся.

– Зовут меня Никита Владимирович, фамилия Замков, я участковый по вашему району.

– Давайте поговорим, – кивнул я.

Участковый задавал нужные ему вопросы, все больше касающиеся наших личностей, упирая на детали, по которым можно подтвердить наши слова. Выдавая заготовленную информацию, именно ту, которую в свое время предложила наша бабулька, я держался ровно. Я и заведующей рассказал именно эту схему. Через полчаса разговоров милиционер захлопнул свою папку, заявив, что ему требуется подпись самой Лидии Николаевны, если она подтверждает наши слова и свидетельствует в нашу пользу, вопросов у него больше нет. Бабуля ловко подмахнула там, где ей указали, да еще и попросила милиционера рассмотреть дело побыстрее, а то внук, то есть я, не может на работу устроиться.

Не знаю, к чему приведет наша ложь, ведь проверка все равно будет, но пока участковый ушел довольным. А может, он просто пробьет меня на предмет нахождения в розыске, да и оставит все так, как есть, ведь, судя по словам Ирины Сергеевны, деньги-то он получит немалые. Тут ведь еще нюанс был, у жителей деревень на данный момент паспортов-то нет, максимум временный паспорт, когда еще нормальные документы для селян введут. Так что шанс на то, что все пройдет спокойно, был, и немаленький.

Кстати о деньгах. Пересчитали осторожно вместе с женой, тридцать шесть тысяч пятьсот пятьдесят рублей, живем. Катя сразу потребовала отнести долг заведующей, я согласился, а еще прихватил штуку, которую она внесла за меня как аванс за документы.

В магазине сегодня прибавилось работы. Девчонки разбили витрину случайно, пришлось вынимать осколки, подравнять рамку, а потом вместе с завхозом ехать на автобусе в магазин стекла. Заведующая решила проблемы магазина сама, без обращения в управление Продторга, а может, она с них потом взыщет, кто ее знает, как у нее все устроено.

Первый раз в этом времени я ехал на автобусе. Жутко, но обалдел от дороги. Она явно лучше, чем будет в будущем, правда, тут сказывалось то, что район еще не очень заселен, да и грузовики, разбивающие дороги, здесь почти не бывают, так, единицы, по сравнению с будущим. «ЛИАЗ-луноход» ехал бодро, при этом даже не скрипел и не пердел, завывал мост, да, а так вполне неплохо, эти автобусы еще совсем новые, это позже они в ведра превратятся. Но все же, думаю, где-нибудь на разбитом асфальте или проселочной дороге душу он вытрясет знатно.

Стекольная мастерская, хрен знает, как еще ее назвать, располагалась на окраине города, но с противоположной стороны от нашего дома. Это старый район, здесь находились элеваторы, хлебозаводы и прочая промзона. Стеколка находилась в небольшом одноэтажном доме, кирпичном и крепком. С одной стороны были даже ворота, чтобы грузовик смог заехать для погрузки-разгрузки. Мастер на приемке взял у меня бумажку с размерами, уточнил, чистые ли это размеры или с припуском, и ушел куда-то в подсобку. А уже через полчаса мы с завхозом двигались в обратном направлении, ужасно переживая за целостность стекла. В ходу тут сейчас только «двойка», другой толщины нет, неудивительно, что они часто лопаются. Наша покупка была размером шестьдесят на сто двадцать сантиметров, поэтому в автобусе еле нашли место, чтобы нас не раздавили, ну, стекло, разумеется. Доехали без приключений, но дорога в это время занимает ужасно много времени. В будущем, даже на автобусе, этот путь можно проделать минут за сорок-пятьдесят, а сейчас…

Закончив возиться с прилавком-витриной, заменив стекло, я направился чистить улицу, погода испортилась и повалил хороший такой снег, укрывая все вокруг невероятно быстро. Да, можно и подождать было, чтобы не чистить второй раз, но дело шло к вечеру, хрен его знает, когда он кончится. Придешь завтра, а тут сугробы в метр, иди тогда разгреби попробуй. Все же легче убирать малое количество, чем большое. Вот и чистил, даже нравилось. Я ж как-никак помолодел, а значит, здоровье-то вернулось. За этим занятием меня и нашла заведующая.

– Александр, звонил участковый, завтра к десяти сходи к нему, дальше он тебе сам все расскажет, хорошо? Вроде как там все нормально, насколько я поняла.

Вечером рассказывал Кате уже не первый раз о том, что ждет ее в магазине. Как ни крути, несмотря на отданные долги, я подписался поработать полгода на заведующую, слово надо держать. Да и куда сейчас идти, мы и не придумали толком, чем займемся, видно будет. Надо иметь хоть какое-то представление о том, как можно жить, а как нельзя.

Утром (я в первый раз нормально выспался сегодня, ночью-то теперь дома, не надо было сидеть в засаде) вынужден был оценивать готовность жены к работе. Она переживала, все же прогулка по улице, провалившись в прошлое, совсем не то же самое, как работа в коллективе. Нужно очень внимательно отслеживать свою речь, быстро вникать в то, что говорят местные, и не выглядеть инородным телом. Думаю, не без труда, но справится.

– Саньк, а хорошенькая у тебя жена! – заметила днем одна из продавщиц овощного отдела. Женщины и девушки собрались на обед, все располагались в одном помещении и готовили себе еду. – С дитем, а выглядит идеально!

– Я знаю, – улыбаясь, ответил я. Я всегда и везде одинаково любезен, не люблю грубить, стараюсь оставлять хорошее впечатление, хотя, конечно, зависит от ситуации.

Сегодня я уходил раньше окончания рабочего дня. Утром, придя к назначенному времени в отдел участкового, был направлен на снятие отпечатков пальцев, ну, точно пробивает меня по милицейским базам. Откатав пальцы, я ушел обратно на работу, а вот сейчас вновь топал в милицию. Участковый позвонил заведующей и передал через нее приглашение, если так можно сказать.

– Ну, по нашему городу ты чист, я решил не тянуть с твоей регистрацией, пока идет проверка, не покидай место жительства и работы, хорошо?

Я сидел в кабинете участкового и выслушивал его рассказ о том, как он занят и сколько приходится тратить времени на меня.

– А зачем мне его покидать? – удивился я.

– Мало ли, вдруг уехать куда захочешь? – прищурился участковый.

– Да никуда я не собирался, зачем? Я только устроился на работу, мне все нравится.

– Ясно. Слушай внимательно. Завтра, к девяти часам утра ты, вместе с женой и вашей бабушкой, должны прибыть в отдел ЗАГС Пролетарского района. Знаешь, где он?

– Знаю, – я кивнул, – был там, специально ходил.

– Ну и хорошо. – Дальше были точные инструкции, к кому подходить и что говорить, а также участковый без стеснения назвал сумму, которую я должен передать человеку в загсе. На мои опасения, что это могут принять за взятку, ответил тот просто:

– Ну, если ты такой дурак и протянешь деньги прямо в кабинете и при посторонних, то тогда тебе вообще не надо никуда ходить.

Выслушав все предостережения, а также узнав, наконец, сумму благодарности самому менту, ушел домой, охренев от цен. Нет, я понимал, что это будет дорого, но не до такой же степени. Участковый попросил три тысячи рублей, нехило по этим временам. А ведь мне еще и заведующей нужно «закинуть», сейчас вот дойду до магазина, да и спрошу в лоб, сколько хочет она.

Ирина Сергеевна была сребролюбцем не менее ярым, чем участковый. Свои услуги она ценила высоко, но надо признать, что и сделала немало. Объявив мне сумму, сразу оговорилась, что она вовсе не требует от меня выплатить все и сразу. Работай, говорит, да и отдашь потихоньку. Я же уверил ее, что продал свою ценную вещь, о которой рассказывал ей ранее, так что могу и сразу отдать. Ирина Сергеевна очень удивилась, но я объяснил, что вещь, имевшаяся у меня, была очень дорогой, просто раньше я боялся ее продавать, а теперь вот решился.

Сумма благодарности заведующей равнялась сумме участковому. Да, она говорила, что вся ее помощь это вложение в будущую прибыль, но я не знал размера, теперь же обалдел, но был рад. Да, предстоит оплатить еще и услуги работника загса, но ничего, не обеднеем, главное, чтобы все сделали как надо. А заведующая, думаю, специально цену загнула, думала, у меня столько нет и я вынужден буду и дальше пахать на нее всю жизнь.

Вечером Катя делилась впечатлениями о первом рабочем дне в этом времени. Эмоции били через край, жена словно расцвела, в последние дни, исходя из произошедших событий, она была в депрессии. Теперь же я вновь видел перед собой ту веселую, красивую молодую девушку, которую полюбил еще двадцать с лишним лет назад.

– Представляешь, у меня просят взвесить килограмм мойвы, а я даже не знаю, как она выглядит. Ну, представление-то имею, а тут целая витрина всякой рыбы, поди найди ее. Я как дура стою, глазами хлопаю, хорошо напарница помогла и подсказала. Пришлось соврать, что раньше работала на одежде. Вроде поверили.

– Ничего страшного, если захочешь, привыкнешь, – одобрительно кивнул я, погладив Катерину по волосам.

– Саш, ну, не начинай, как будто сам не понимаешь, что я не смогу здесь расслабиться! – услышал я укор. Да уж, блин. А ведь хочется! Она такая вся… вкусная, аж слюнки текут, а места подходящего нет. О, придумал!

– Попросим Лидию Николаевну в субботу посидеть с Аленкой, типа прогуляться хотим…

– И чего, в сугробе, что ли? – с укоризной во взоре бросила Катерина.

– В гостиницу съездим, – заключил я, озвучив свою «гениальную» идею.

Время пошло быстрее. Ирина Сергеевна вновь проявила свои недюжинные таланты и устроила Аленку в сад без документов, обошлось всего в две сотни рублей, даром. Расстроилась от этого не только сама дочь, но и Лидия Николаевна. Ей было весело с нашей дочуркой, какой-то интерес к жизни появился. Дети-то разъехались и почти не бывают, скучно человеку. Мы даже с Катей передумали и решили продолжать жить у бабульки, по крайней мере пока. Решили, что Аленка будет в саду полдня, а потом ее станет забирать Лидия Николаевна, тут недалеко.

В тот день, когда я озвучил жене вариант снятия номера в гостинице, ну, для секса, конечно, мы тут же придумали и продолжение, в котором мы просто снимаем жилье и переезжаем туда жить. Начали даже думать, как это преподнести Лидии Николаевне, жаль бабушку, ведь она нас, по сути, спасла тогда. Кто знает, смог бы я в ту ночь найти спички и разжечь огонь, чтобы не дать замерзнуть и себе, и моим девчонкам? Да и привыкли к ней уже, хоть и прошло всего две недели с нашего попадания сюда.

Первое же наше свидание с женой в гостинице чуть не обломалось. Там спрашивали паспорта, а у нас их пока не было. Все спасла пятерка девушке на стойке регистрации, которая вошла в положение и сдала номер. Ходил я один, снял номер на пятом этаже, в ресторане гостиницы заказал ужин, все по фэншую. Вечером мы отпросились у нашей хозяйки погулять, на что нам было сказано с веселой хитринкой в глазах:

– Гуляйте, голубки, дело молодое!

И мы последовали совету бывалого человека. В ресторане на двенадцать рублей объелись всякой всячины и с трудом дошли до номера. Хорошо хоть вина не пили, мы никогда не были любителями этого дела, так зачем начинать здесь? В номере сначала легли на широкую кровать и ничего делать не стали, так как реально объелись. Еще бы, после нехитрой кормежки у Лидии Николаевны, солянка, жареная красная рыба, пара овощных салатов и десерт из мороженого сделали свое дело. Лежим такие, смотрим в потолок и ржем. Ну надо же так дорваться! В общем, ночь была бессонная, мы радовались нашим молодым телам, ненасытностью и факту новой жизни. Пусть теперь и без благ двадцать первого века, но мы оба пришли к мнению, что молодость стоит любых гаджетов и интернета, вместе со всей дерьмократией. А о последней мы еще поговорим, позже.

Кстати, только на третий день после переноса в это время Катерина вдруг спросила меня о сигаретах. Да, это было моей маленькой бедой, никак не мог себя перебороть, курил как паровоз. Начал рано, еще в десять лет, подвергся влиянию компании и попробовал. Затем продолжил, а бросить уже не смог. В молодости и не думал, а когда задумался, оказалось, не могу. Слишком нравилось мне вдыхать сигаретный дым, наверное, потому и не смог. Сколько разговаривал с людьми, сумевшими бросить, у всех них была одна общая черта, им не нравился дым, не нравился процесс, не нравилась вонь. Кроме вони, конечно, все остальное меня устраивало, вот и продолжал это грязное дело. Так вот, Катерина вдруг спросила меня, а я завис с ответом. Осознав вопрос, я с улыбкой и облегчением выдохнул и обещал супруге не начинать вновь. Раз дали новую жизнь, надо беречь организм, а то опять куча болезней придет к сорока годам, больше не хочется как-то. Надо бы еще спортом заняться, а то в прошлой жизни, несмотря на курение, я активно увлекался плаванием, обожаю воду. В тренажерном зале немного таскал железо, без фанатизма, только для поддержания формы, ну и еще со школы увлекался рукопашным боем. Рос я в девяностые, нужно было уметь защищаться, я и пошел вместе с парой друзей в секцию. Ребята быстро остыли, ведь даже реальный рукопашный бой, армейский, не имеет ничего общего с карате из голливудских фильмов, на которых мы тогда росли. Страна-то была в заднице, после известных событий, нашего ничего не снималось, а тут невидаль, фильмы про каратистов! Я бы тоже, наверное, бросил тренировки, но меня с первого дня опекал тренер. Сначала я не понимал его внимания, тренировался как все и по фигу мне было, а позже, примерно через год, тренер вызвал на разговор и доступно объяснил мне, что со мной будет, если перестану заниматься. Я не обладал каким-то сверхсильным ударом, не имел бицепсов, как у Ван Дамма, но тренер отметил во мне кое-что особенное и принялся это развивать. Я с детства был егозой, таких называют «шило в заднице». Вот и начав заниматься, я побеждал своих ровесников в спаррингах только за счет одного – скорости. Сам я тогда не понимал этого, но тренер смог достучаться до оболтуса и внушить мне правильную философию. Тогда он точно описал, что будет, если я уйду из секции, которая меня дисциплинирует, на улицу. Проще говоря, дам кому-нибудь в бубен, да и уеду на зону, вот и все, что может меня ждать в жизни. В это я как-то легко поверил, потому как примеры такого начали появляться буквально каждый день. К концу школы из двенадцати парней моего класса один умер, трое сидели, а остальные также не имели никаких хороших перспектив. Поэтому занимался я усердно, особенно когда начал взрослеть, видимо, ума прибавилось. Мой спорт был нужен только мне, тренер сразу предупредил, что обучит всему, что знает сам, но выступать я не смогу. Потому как этот вид боевого искусства был направлен на достижение результата. Не победы, а выживания. Да-да, я учился давать сдачи так, чтобы человек гарантированно не вставал. Впереди у меня была армия, поэтому тренер настаивал на тяжелых тренировках. Уже перед самой армией он дал мне хорошие уроки ножевого боя, ничего особенного, но позже они здорово мне помогли. С моей скоростью мне удавалось сделать три выпада против двух у тренера за одно и то же время, а это значило одно: обычный человек не успеет ударить меня больше одного раза, перед тем как упадет. И вот сейчас надо бы найти хорошего тренера и начать заниматься, чтобы молодое тело вернуть к нужным «настройкам». А то мозг помнит, а вот руки-то с ногами непривычные. Можно сказать, у меня новое тело, оно еще ничего особо не умеет. Да, гибкость и скорость у меня есть, но нужно наработать опыт.

Под Новый год мы все получили подарки. Мы трое – я, жена и ребенок – получили наконец документы. Лидии Николаевне сделали подарок уже мы сами, даже Ирина Сергеевна, наш работодатель, получила от меня на радостях премию, дал ей сверх того, что она запросила, аж тысячу рублей. Вызвав этим нехорошую реакцию.

– Александр, а зачем ты вообще тут у меня дворником пашешь, если деньги имеешь?

И что я мог ответить?

– Ну, Ирина Сергеевна, человек же должен где-то работать, так? Тем более я дал слово.

Разговор тогда замялся, но звоночек прозвучал. Слово я сдержу, конечно, но летом мы закончим с этой работой.

За время работы в магазине появлялись и новые знакомства, не надо думать, что кроме заведующей и жены я ни с кем не общался. Мужики в магазине были, аж двое, грузчики, конечно. Один из них еще и мясо рубил, периодически. Вот с одним у нас и состоялся разговор по интересующей меня теме. А началось все с разговора о жилье. Саша Морозов работал в магазине два года, рассказал об очереди на жилье. Работники торговли почему-то были здесь на вторых ролях, то есть стояли в очереди очень долго. Тогда я и закинул ему удочку насчет дома в деревне, на что получил удививший меня ответ:

– Езжай да живи, в любой деревне домов брошенных как грязи, кому они нужны!

Тогда я не понял его, пришлось углубляться в тему.

– Как так, почему?

– А что ты там делать будешь, в колхозе пахать и всю жизнь в сортир на улице ходить?