Филе женщины в винном соусе Дубчак Анна
— Ты права, тебе и так сегодня досталось. — Он притянул ее к себе и совершенно неожиданно для нее поцеловал в щеку. — Кстати, девушки, я вас так и не познакомил. Это Виолетта…
— Да хватит тебе, Игорь, — перебила его сестра, — я что же, учительницу Димкину, что ли, не знаю…
— И тем не менее. А это Наташа — прошу любить и жаловать. Я сегодня обошелся с ней как последняя свинья, но на меня иногда накатывает. Ты же простишь меня, а, Натульчик?
Наталия покраснела. Господи, и откуда он только взялся на ее голову! Но Игорь так откровенно раскаивался и выглядел таким паинькой, что ей ничего не оставалось, как простить его.
Он отвез ее домой, а сам поехал с сестрой на Академическую. Наталия подумала, что скоро в квартиру Саши Иванова приедут работники уголовного розыска, прокуратуры, судмедэксперты… Карусель завертится, и кто знает, может, она увидит своего бывшего приятеля только в зале суда…
На душе было так муторно и тяжело, что она даже обрадовалась, вспомнив, что дома ее ждет Сара. Как-никак живое существо… Ореол самодостаточности Сары не то чтобы для Наталии потускнел, просто теперь эта женщина предстала перед ней в более живом, естественном свете. Помимо ума, предприимчивости Сара, оказывается, обладала и другими качествами: ей не была чужда страсть и она умела любить. Кроме того, у нее достаточно крепкая нервная система, которая позволила ей после всего, что с ней произошло, спокойно спать.
Наталия смогла в этом убедиться, как только вошла в гостиную. Она взглянула на часы: половина шестого утра.
Сара приподняла голову:
— Кто там?
— Это я вернулась, спите…
— Да нет уж, я выспалась. Я всегда рано встаю. Удивительно, как только мне удалось уснуть. — Она встала и, накинув одолженный Наталией халат, скрылась в ванной. Когда она после душа вернулась в комнату, Наталии в комнате не было. Сара нашла ее спящей в спальне. Улыбнувшись тому, как безмятежно и по-детски спит эта девушка, она пошла на кухню готовить завтрак. Уже через полчаса из кухни потянулся сладкий аромат. Жизнь продолжалась. Сара подошла к окну: зимнее утро постепенно сбрасывало с себя темно-синее дымчатое покрывало и озарялось более светлыми, розоватыми тонами. «А ведь я могла всего этого и не увидеть», — подумала она и облегченно вздохнула. Затем приняла важное для себя решение.
За завтраком Наталия, хотя и невыспавшаяся, но чувствовавшая себя достаточно бодрой для того, чтобы начинать новый день, рассказала Саре о событиях прошедшей ночи. Та слушала ее с выражением ужаса на лице. Она тоже хорошо была знакома с Виолеттой.
— Послушайте, Наташа, мне сейчас на ум пришло нечто такое, что на первый взгляд может показаться нелепым… Давайте возьмем ручку и бумагу и напишем список тех женщин, на которых покушался убийца.
Наталия, с трудом оторвавшись от вкусных оладий с джемом, встала и принесла блокнот с ручкой.
— Смотрите, — склонилась над блокнотом Сара, ставя цифру 1. — Нина Лискина, 2 — Катя Бедрицкая, 3-я, Сара Кауфман, 4 — Виолетта Логинова… Вам, быть может, этот список ни о чем не говорит, но я, если хотите знать, могу его продолжить… Подождите минутку. — Она сходила в прихожую и принесла свою сумочку. Достала оттуда записную книжку и зачитала:
— «5 — Лариса Львова, 6 — Мария Жукова и 7 — Флора Гасанова».
— Что это? — удивилась Наталия. — Откуда у вас этот список?
— Это список на массаж с китайскими благовониями. Потрясающая штука, хотя стоит очень и очень дорого. Я веду учет, поэтому у меня есть список постоянных клиенток, для которых я эти масла заказываю. Нетрудно догадаться, что убийца, мнящий себя эдаким Робин Гудом, взял этот список за основу, чтобы без риска напасть на явно состоятельную особу, не боясь остаться в пролете. Вы понимаете, о чем я говорю?
— Вот это да… В какой-то степени он прав: я была в вашем салоне и знакомилась с ценами на массаж, это действительно очень дорогое удовольствие. Но почему в списке значится и ваше имя?
— Потому что, несмотря на то что Роза своими золотыми ручками и сделала бы мне сам массаж бесплатно, за масла мне все равно пришлось бы выложить кругленькую сумму. Вот такие дела.
Наталия еще раз взглянула на список и с разрешения Сары переписала его в свой блокнот.
— У вас есть телефоны или адреса этих ваших клиенток?
— Разумеется.
— Тогда их надо предупредить, как это сделала я…
— Ничего не получится. Это я послушалась вас, а другие, уверена, сочтут меня за сумасшедшую. Взять, к примеру, Ларису Львову. Это же хищница, она сама кому угодно горло перегрызет. По сути, она бандитка, которая хочет выглядеть как леди. Но ее плебейское происхождение, манеры и образ мыслей не подлежат исправлению. Однако, как ни странно, опасность ей все равно может грозить. Дело в том, что у нее любовники меняются каждую неделю, а потому не исключено, что один из них может оказаться этим Сашей. Попробуй я сказать ей о том, что на нее готовится покушение, что тут начнется! Она станет кричать, что ее собираются убить уже лет десять и что она не из пугливых, что у нее надежная охрана, которой она платит кучу баксов…
Или Маша Жукова. Вот это настоящая леди. Она поблагодарит, конечно, за информацию, но в душе сочтет меня интриганкой и, расставшись со мной, забудет наш разговор напрочь. Она занята исключительно своим мужем, которого страшно ревнует и боится потерять. Что касается Флоры Гасановой, то это торгашка, очень богатая, но, встретив ее на улице, подумаешь — обыкновенная грязная лоточница с рынка, настолько эта женщина не умеет преподнести себя и свои деньги. Она может зайти в оптику и купить, не глядя, очки за полмиллиона, даже не примерив… Или вырядиться в платье от Лагерфельда, а на ноги надеть адидасовские кроссовки. Сколько бы она ни мылась, кожа ее все равно имеет какой-то грязно-смуглый оттенок, а волосы, черные и курчавые от природы, не поддаются никакой сколько-нибудь приличной укладке. У мужчин она успеха не имеет, поэтому, почувствовав, что ею заинтересовался молодой человек, да еще и блондин, она пошлет тебя ко всем чертям, если ты даже намекнешь ей о покушении. Ты же еще и виноватой останешься.
— Скажите, Сара, а Нина… Лискина? Как бы она отреагировала на мое, скажем, предупреждение?
— У нее был роман со своим племянником. Она приняла бы информацию исключительно в связи с этими отношениями…
— И не поверила бы?
— Нет. Но, возможно, я потеряла бы клиентку. Хотя я ее и так потеряла, — Сара горько усмехнулась.
— А Катя Бедрицкая?
— А вот она сидела бы тихо, как мышка, и из дому не высовывалась. Но еще более вероятно, что она рассказала бы все Сан Санычу. Кстати, он сказал, что тому, кто разыщет убийцу его жены, он даст чемодан долларов.
— Это правда? Но ведь Катю же все равно не вернуть…
— Для него это дело принципа. Я его знаю, такой человек слов на ветер не бросает. Я тут поняла из твоих слов — ты уж извини, что я перешла на «ты», — что у тебя есть какой-то дар, благодаря которому ты что-то видишь. Используй его, не жди, пока твой прокурор раскрутит это дело. У них своя система, а ты пользуйся случаем. Нельзя быть законченной бессребреницей, это глупо, тем более в наше время, когда кругом анархия и попираются все основополагающие жизненные принципы.
И еще — никогда не отказывайся от денег. Если человек предлагает тебе деньги или подарок, значит, надо принять. Если, конечно, речь не идет о взятках. Услуга, если она оплачена, становится драгоценной услугой, и человек, заплативший за нее, будет чувствовать себя намного комфортнее, чем нежели он не сумеет тебя отблагодарить. Нехорошо вынуждать того человека постоянно чувствовать себя обязанным тебе. Сними с него это бремя, освободи его душу. Естественно, если речь идет о действительно стоящей услуге. Думаю, что ты все поняла. Мне уже много лет, я прожила долгую жизнь и немного разбираюсь в людях. Найди убийцу и приведи к Бедрицкому…
— Но как я докажу, что это он?
— Найди доказательства, принеси ему на блюдечке. Он тебя после этого боготворить будет.
Наталия представила, как приходит к Бедрицкому с Сашей Ивановым за ручку: «Вот, берите, он ваш…»
Она вспомнила Логинова, который так грубо обошелся с ней, и сразу после этого доводы Сары Кауфман показались ей и не такими уж спорными. В конце-то концов, это тоже работа. И риск. Главное, чтобы в ее делах все было конфиденциально. А что, если ей сейчас сходить к этому Бедрицкому и предложить свои услуги? Или нет. Она найдет убийцу, а уж потом поговорит с Сан Санычем. И пусть господин прокурор кусает локти…
Они еще немного поговорили с Сарой, затем тепло попрощались и разъехались в разные стороны: Сара — домой, Наталия — в музыкальную школу.
Но прежде Наталия заехала к Игорю на работу и положила ему на стол список Сары. Коротко объяснила ему суть и, сказав, что снимает с себя всякую ответственность, так же внезапно, как и пришла, покинула стены прокуратуры. Пусть он думает, что она вышла из игры. У него — своя игра, у нее — своя. Он все равно никогда бы не поверил в ее дар, а становиться мишенью для насмешек она не собиралась.
Но когда она уже спускалась по лестнице, Игорь догнал ее:
— Тебе даже не интересно, чье тело мы нашли в квартире твоего знакомого?
— Нет, — соврала она. — Я навряд ли его знаю. И вообще, неужели ты не понимаешь, что мне неприятно напоминание о том, что я встречалась с убийцей?! Одно могу пообещать точно — если я его увижу, то приведу за ручку. — Она только не сказала куда.
— Что с тобой? Ты же сказала, что простила меня. — Игорь старался говорить тихо, чтобы подчиненные не могли его услышать.
Наталия оглядела его с головы до ног — элегантно одетый, лощеный, подтянутый и какой-то чужой, — он все равно не походил на прокурора, каким она себе его представляла.
— Простила, конечно. Но мне не хочется, чтобы на меня смотрели, как на обезьянку в цирке. В твоем распоряжении наука, опыт всей мировой криминалистики, а я отношусь к какой-то аномалии. Поэтому забудем обо всем, что ты слышал за эти последние дни относительно моих видений, и все.
— Ты не хочешь, чтобы я к тебе приходил?
— Да нет, это совсем не то, что ты думаешь. Просто теперь я не буду вмешиваться в твои дела, а ты — в мои. Так я буду уверена в том, что ты пришел только ради меня, а не ради чего-нибудь другого…
— Но ведь все сходится. — Они по-прежнему стояли на лестнице. — Ведь это ты первая «увидела» Виолетту… И про Бедрицкую попала в самую точку со своими рисунками: оказывается, тот парень, которого ты нарисовала, был за день до убийства в казино и муж Кати видел его и даже описал. Согласись, что все необычно, это правда, но ты можешь оказывать нам помощь…
— Так вот. Никому никакую помощь я оказывать не буду. Быть может, мои видения — это временное явление и связано лишь с тем, что я знаю почти всех этих людей: и Антона, племянника Нины Лискиной, и его родителей, и, возможно, самого убийцу, — вот поэтому-то мне подобное и видится. Так что советую тебе забыть обо всем этом. Это одно из моих условий, если я тебе не безразлична.
— Ну ты, мать, даешь! Не ожидал от тебя такого радикализма. Такое впечатление, словно вчера я разговаривал с одной Наташей, а теперь — с совершенно другим человеком. Да я тебя, оказывается, и не знаю…
— Ну, мне пора. Я опаздываю на занятия.
— Может, тебя подвезти?
— Это лишнее. Тем более что я на своей машине. — И она, запахнув плотнее шубу, послала ему воздушный поцелуй.
— Игорь Валентинович, — подошел к нему Манджинян, старший следователь прокуратуры, — звонят из морга. Они установили личность убитого в квартире Иванова…
Логинов вздрогнул — настолько далек он был сейчас от моргов и трупов — и непонимающе уставился на своего подчиненного. Но в следующее же мгновение до него дошел смысл сказанного.
— Да? Отлично… — И, подхватив за локоть Арнольда, он стремительно направился в свой кабинет.
Игорь Логинов относил себя к тому типу людей, которым ничего в жизни не дается даром. Будь то повышение по служебной лестнице или же любой мало-мальски значительный успех в какой-либо из сфер его жизни. После окончания юридического института его сразу же взяли следователем прокуратуры, но фактически полгода он исполнял роль мальчика на побегушках. Но и это принесло ему пользу. Он научился быстро и в срок выполнять массу мелких поручений и старался все сделать не просто так, а с блеском, чтобы удивить, чтобы поверили в его надежность и оценили деловые качества. Затем он раскрыл внешне, казалось бы, простое убийство — сожитель забил свою подругу насмерть табуретом — можно сказать, не выходя из кабинета. Просто изучил дело, начертил схему родственных отношений сожителя с потерпевшей, сопоставил некоторые факты, детали, и оказалось, что у обвиняемого есть совершенно неоспоримое алиби: на момент убийства его видели на другом конце города, в чужом саду, где он воровал дорогую в то время клубнику, да с ней и попался. Охранники спустили на него овчарку, которая покусала его так, что ему пришлось накладывать швы. А по сведениям, имеющимся в деле, укусы собаки почему-то приняли за укусы «подруги», полученные обвиняемым во время драки с нею. Логинов бился часа два, вычисляя убийцу, пока не вышел на брата потерпевшей, на которого была оформлена ее машина и который после серьезной ссоры с сестрой стукнул ее по голове табуретом, а всю вину свалил на ее сожителя. Сожителя сразу отпустили, а Логинову дали дело посерьезнее. И он впрягся в работу, ушел в нее с головой, забыл про сон и еду. У него появился какой-то охотничий азарт. Он мог часами прятаться где-нибудь на дереве и мокнуть под дождем, чтобы выследить кого-то, сфотографировать и доказать, что только его версия единственно правильная; а потом обосновывать это до самого окончания следствия. Он брался сразу за несколько дел и вел их параллельно, не допуская халтуры ни в одном из них. Если он видел, что человек не виноват, то брал на себя ответственность и отпускал его, зная, что иначе за одну ночь в камере предварительного заключения из него сделают инвалида. То есть оставался человеком. Друзья советовали ему идти в адвокаты, но он как-то признался в разговоре с одним из них, что никогда не сможет заставить себя защищать убийцу ребенка или женщины. И от него отстали.
Он женился, но жена, не выдержав пытки одиночеством — молодой муж приходил ночевать часа на три-четыре, а потом уходил и мог вернуться только через пару дней, — собрала вещи и ушла. И тогда Логинов решил немного передохнуть. Он вспомнил, что кроме работы существует отдых, женщины, море и солнце. Он взял отпуск и поехал в Ялту. О разрыве с женой он думал всего несколько дней и пришел к выводу, что если бы она его любила, то никогда бы так не поступила. А потому и расстраиваться здесь нечего. Он завел легкий роман с девушкой по имени Наташа и понял, что напрасно так много времени тратил на работу. Общество красивой и умной подруги сильно повлияло на него, и он решил сделать ей предложение. Он несколько раз пытался намекнуть ей, что ему хотелось бы продолжить их отношения и по возвращении домой (они жили в одном городе), но Наташа лишь хохотала ему в лицо, и по всему видно было, что она ему не доверяет. А потом, когда за ней приехал красивый брюнет с замашками собственника и увез ее с собой, Игорь понял, что женщины — явления приходящие и уходящие, а работа — постоянная. Поэтому, вернувшись домой, с еще большим рвением принялся за работу. И никто не удивился, когда в тридцать два года его назначили следователем прокуратуры, а через три года — прокурором города.
Новая встреча с Наташей Ореховой, вместо того чтобы вызвать отрицательные эмоции — как-никак она его бросила, даже не посчитав нужным объясниться, — всколыхнула прежние чувства. Он действовал так, как если бы они расстались при более благоприятных обстоятельствах, то есть искренне обрадовался встрече и не смог этого скрыть. А когда выяснилось, что она свободна, решил, что теперь ни за что не отпустит ее от себя. Но работа снова поглотила его целиком. Слушая вполуха ее рассказы о каких-то видениях, он действительно сначала не придал им никакого значения. Наташа музыкантша, и этим многое объяснялось в ее поведении. Больше того, он воспринял ее фантазии как естественное желание помочь ему. Но когда детали и домыслы стали обрастать реальными фактами, он уже стал задумываться, а не связана ли эта пианистка с убийцей. Прикинув все «за» и «против», он стал искать мотив, который мог побудить Наташу влезть в это дело. И нашел, что она решила отомстить своему бывшему любовнику, Саше Иванову. Он нарочно делал вид, что относится к любой сказанной ею информации с недоверием, чтобы посмотреть, как будут развиваться события дальше. Но после случая с Виолеттой, когда абсолютно никто не мог предположить, что именно с ней случится несчастье и именно она из-за своей неосторожности сядет в машину преступника, он уже не мог не прислушаться к Наташе. Она, несомненно, обладала даром предвидеть события или даже быть в какой-то мере их свидетельницей. Да, это пахло сюрреализмом, фантастикой и еще бог знает чем, однако это имело место быть, а значит, невозможно было дальше закрывать на это глаза.
Но Игорь понимал, что рано или поздно со стороны Наташи начнутся упреки, суть которых будет сводиться к тому, что он, Игорь, якобы намерен использовать этот дар для своих профессиональных дел. И доказать ей обратное будет практически невозможно, несмотря на то что она прежде всего нужна ему как женщина, как подруга. И тогда он принял решение жениться на ней. Решение-то принял, а сделать предложение не успел. Да и когда было, ведь они встречались всего несколько дней. И вдруг этот ее визит, список на какой-то китайский массаж и ее внезапное решение отстраниться от дел…
Несомненно, он заслуживал такого с собой обращения. Он был грубым, в отца. Но если его мать все-таки научилась воспринимать грубость как неотъемлемую часть характера мужа и мирилась с ней, то Наташа, очевидно, к этому была еще не готова.
Он смотрел ей вслед, и жгучая волна желания охватила его. Он вспомнил ее обнаженное тело, нежную грудь, светлые кудри, разметавшиеся по подушке, ее гладкие колени и чуть было не бросился за ней… Но тут подошел угрюмый Манджинян со своим очередным покойником.
— И кто же это такой? — спросил он у Арнольда уже в кабинете.
— Вы сейчас удивитесь, Игорь Валентинович…
Сразу после разговора с Игорем Наталия поехала на работу. Ей казалось, что она целую вечность не видела эти раскрасневшиеся мордашки третьеклашек, их внимательные глаза, не слышала их тоненькие, совсем еще детские голоса.
Чтение с листа — самое тоскливейшее из занятий, но пока эти маленькие бедолаги будут петь номера, она сможет подумать о своем.
Не поторопилась ли она со своим решением, подсказанным ей Сарой? Не будет ли ее самоустранение выглядеть предательством? Ход ее мыслей был прерван визитом кокетливой Бланш.
Она заглянула в класс и, вращая круглыми голубыми глазами, прошептала, боясь прервать и без того готовый в любую минуту потухнуть голос мальчика Вовы с первой парты:
— К вам пришли, Наталия Валерьевна. — И исчезла за дверью. Неужели Игорь? Наверное, он заехал, чтобы попросить ее не делать скоропалительных выводов… Какой же он все-таки милый.
Однако, выйдя из класса, она увидела стоящего у доски с расписанием Рафа Нудиева. Он был без сирени. Лицо встревоженное. Неужели он уже слышал что-нибудь про Сашу?
— Что-нибудь случилось? — стараясь не выдать своего волнения, спросила Наталия.
— Я соскучился. Почему ты мне тогда не открыла дверь? У тебя был другой мужчина?
— Нет, у меня никого не было. — Она опустила глаза. — Просто мне необходимо было побыть одной.
— Выходи за меня замуж.
— Раф, мы же говорили с тобой…
— Если хочешь, я буду по вечерам подрабатывать в ресторане…
Она слушала его и чувствовала, как краснеет от стыда. Как же быстро она смогла забыть Рафа! А ведь им было так хорошо вдвоем. Как могло случиться, что она причинила ему столько страданий?
— Я должна была рассказать тебе правду, но не смогла, — вдруг на выдохе произнесла она и закрыла лицо руками. Неужели она сейчас расскажет про Игоря?
— У тебя есть другой мужчина? — Раф взял ее руку в свою, а другой приподнял лицо. В ее глазах стояли слезы. — Ну же!
— Да. Это тот самый человек, с которым я познакомилась три года назад в Ялте. Ты видел его. Его зовут Игорь.
— Нет, я не хочу… Ты не могла со мной так поступить. Я бы еще понял, если бы это оказался Сашка…
— Сашка? Нет, что ты… — Она волновалась настолько сильно, что чувствовала, как дрожат ее руки. — Я не видела его целую вечность. Кстати, ты не знаешь, где он?
— В Париже, наверное, где же ему еще быть?
Она пожала плечами. И подвела итог: Рафа она бросила, Сашку собиралась отдать на съедение Бедрицкому. А не слишком ли круто она взяла? Разве можно вот так, с легкостью, расставаться с друзьями?
И вдруг она поняла, что потеряла не только Сашку и Рафа, но и самого Логинова. Вряд ли он приедет теперь к ней после такого резкого ее заявления. Зато все стало на свои места. Если он не испытывает к ней никаких чувств, то уж лучше пусть и не возвращается, а если любит — все равно придет.
— Ты это решила окончательно? — Голос Рафа вернул ее в реальность. Она опустила голову. — Тогда приходи ко мне. Отметим наше расставание.
Она взглянула на Рафа. Он выглядел сегодня по-особенному, в длинном светлом пальто и без шапки. В волосах, уложенных, очевидно, совсем недавно в парикмахерской, блестят капли талого снега. Щеки покрыты легким румянцем, в карих глазах боль и разочарование. Ее охватило искушение прижаться к нему, позволить себя обнять, но она взяла себя в руки. Поздно возвращаться назад. Все уже сказано. К чему осложнения? Она выбрала Игоря. А если он не придет, то она останется совсем одна…
— Хорошо. Я приду. Когда? — Она уже представила себе, как в полночь к ней заявляется Логинов, а ее нет дома: она отмечает расставание с Рафом… Что ж, пусть Игорь постоит перед закрытой дверью и как следует все обдумает.
— В восемь я за тобой заеду.
— У тебя что, есть машина? — удивилась она.
— Нет, откуда… Возьмем такси и поедем ко мне. Ты какое вино любишь — сухое или крепленое?
— А ты уже забыл?
— Понятно, шампанское. — Он тихонько вздохнул и отпустил наконец ее руку, которую во время разговора держал в своей руке. — До встречи.
И, резко повернувшись, почти выбежал из школы.
Когда она вернулась в класс, все дети смотрели на нее так, словно присутствовали при ее разговоре с Рафом, и сидели притихшие, как будто чувствовали всю ответственность момента.
— Вова, спой, пожалуйста, еще один раз номер, а я послушаю, — сказала Наталия, с трудом сосредоточиваясь на реальности. Она не понимала, зачем согласилась на это свидание с Рафом. Она снова подпала под его влияние. Или нет, не так. Она пожалела его. И он понял это, поэтому-то и выбежал, страдая от собственной слабости. Сильный мужчина воспринял бы известие о том, что любимая девушка предпочла его другому, как-то иначе, с достоинством, что ли, и уж, во всяком случае, не стал бы устраивать по поводу расставания вечер дружбы и любви.
Мальчик закончил петь. Наталия кивнула:
— А теперь я расскажу вам немного о шестой ступени…
В шесть часов она вышла из здания музыкальной школы и поехала на Академическую. Она имела самое смутное представление о том, что собирается делать. Когда ее машина остановилась у подъезда, у нее было такое чувство, что, поднимись она сейчас к Саше, позвони ему, он тотчас откроет дверь и, увидев Наталию, обрадуется, улыбнется… Она не могла поверить в то, что этот милый, с обворожительной улыбкой, молодой человек, который так ненавязчиво и робко ухаживал за ней, теперь превратился в хладнокровного убийцу-садиста.
Наталия остановилась перед дверью и только спустя несколько минут поняла, что дверь опечатана.
Она вышла из подъезда и села в машину. Больше всего ей сейчас хотелось позвонить Логинову и спросить, не поймали ли они Сашу, и что предприняли, чтобы предупредить об опасности остальных женщин из списка, но мысль о том, что он может истолковать ее звонок как сигнал о капитуляции, сдерживала ее.
На улицах стемнело и зажглись фонари. Наталия приняла решение отправиться за город, на дачу к Иванову. Уже перед самым переездом она не выдержала, остановилась возле таксофона и позвонила Манджиняну.
— Это Орехова. Я знаю, где находится дача Иванова, — двенадцатый километр Московского шоссе, первый поворот налево, одноэтажное строение на самой окраине поселка, на крыше флюгер в виде ажурной бабочки. Звоню вам потому, что, во-первых, боюсь, а во-вторых, хочу убедиться, что убийца действительно он. И не поверю в это до тех пор, пока сама не поговорю с ним.
Уже в машине она поняла, что совершила очередную глупость. Если Саша убийца, то он не пощадит ее, а если нет, то какой смысл было звонить в прокуратуру?
Цепочка спонтанных поступков все больше и больше запутывала ход событий. Но какой-то рок заставлял Наталию совершать их один за другим.
Машину то и дело заносило, руль не слушался и грозил свернуть ее в кювет. И если в городе шел редкий крупный снег, то уже ближе к железнодорожному переезду поднялась метель, снежный вихрь бросал в стекла словно горсти хрустящего белого песка. «Как сахар», — успела подумать Наталия, резко сворачивая влево и буквально скатываясь, как на огромных неповоротливых санях, на дорогу, ведущую к дачному поселку.
Она остановилась перед домом с флюгером в форме бабочки и огляделась вокруг. У нее создалось впечатление, что здесь давно никто, не бывал. Но когда Наталия открыла калитку и, отыскав ключи в установленном месте (а она бывала здесь несколько раз летом, пока было тепло), вошла в дом, то поняла, что ошиблась. Здесь было тепло и пахло, как ни странно, духами.
Дача всегда являла собой образчик чистоты и ухоженности, но на этот раз здесь все было перевернуто вверх дном: на полу валялись какие-то тряпки, странная одежда, подушки… На столе в большой комнате стояла грязная посуда с остатками заплесневелой еды, початая бутылка пива с замутненной жидкостью внутри и банка из-под рыбных консервов, полная окурков.
Стараясь не касаться ничего, что попадалось ей на пути, Наталия прошла в спальню и увидела смятую постель в пятнах крови и несколько старых мужских ремней, прикрепленных к металлическим перекладинам кровати.
От страха у нее зашевелились волосы. Она словно увидела все то, что здесь происходило какое-то время назад… Источник аромата, который она почувствовала, как только вошла в это мерзкое жилище, нашелся без труда.
Это была выпотрошенная дамская сумочка из крокодиловой кожи, которая валялась на подоконнике среди оплавленных огарков свечей и пластиковых стаканчиков. Крохотный флакон с духами был открыт и лежал на боку. Несколько желтоватых лужиц свидетельствовали о том, что духи вылились пару дней назад, не больше, потому как продолжали распространять сильный пряный запах.
Выйдя из спальни, Наталия зашла в кладовку и увидела там, к своему неописуемому ужасу, две норковые шубы, сваленные прямо на какие-то мешки.
И тут дверь кладовки захлопнулась, и она услышала чей-то идиотский смех.
Глава 14
ФИЛЕ ЖЕНЩИНЫ В ВИННОМ СОУСЕ
Когда Логинов, Манджинян и Сапрыкин ворвались на дачу Иванова, там уже никого не было.
— Ну почему я раньше не догадался спросить ее про эту дачу?
Игорь отвел взгляд от кровати, на которой, вероятно, доживали свои последние минуты погибшие женщины, и, представив, что пришлось им перенести и что такую же участь убийца приготовил, наверное, и Наташе, повернулся к Сапрыкину. Маленький, толстенький Сергей Сапрыкин деловито осматривал дом, заглянул в кладовку и вышел оттуда с двумя норковыми шубами.
— Вот, Игорь Валентинович, шубы Бедрицкой и Лискиной. А драгоценностей нет. Наверное, он их спрятал, чтобы потом, когда шум утихнет, продать где-нибудь подальше от этого города.
Манджинян, выходивший из дома, чтобы осмотреть двор, вскоре вернулся и сообщил, что следы машины, на которой скрылся преступник, еще свежие и ведут в глубь поселка.
— Это машина Ореховой, — пробормотал Логинов, чувствуя, что если с Наташей что-нибудь случится, то виноват в этом будет только он. — Похоже, мы опоздали.
— А я бы, на вашем месте, ей не поверил. Никуда она не ездила, а просто таким вот странным образом решила показать нам дачу Иванова. Она не глупая, должна понимать, что если он настоящий убийца, то, встретившись с ним в его логове, она вряд ли спасется… Женщины, они же до того непредсказуемые существа…
— Который час? — оборвал его Логинов.
— Без четверти восемь.
— Тогда быстро в город, может, в школе что-нибудь знают…
— Но ведь уже поздно…
— Вдруг там репетиция какая… Скоро же Новый год… Мало ли что. А если кто из учителей еще там? Я не знаю, где ее еще искать…
Через сорок минут черная «Волга» затормозила возле музыкальной школы, почти все окна которой были освещены.
— Ну что я говорил… — Игорь вышел из машины, открыл тяжелую дубовую дверь и почти взлетел на второй этаж, где располагались классы и актовый зал. Увидев прямо в коридоре маленькую женщину лет семидесяти, похожую на барашка из-за мелких, покрывающих птичью головку кудрей, он бросился к ней и чуть не сбил ее с ног:
— Орехова здесь?
— Ой, молодой человек, вы меня до смерти напугали. — Она прижала к груди крохотные пухлые ручки. — Наташа? Нет, она ушла в шесть часов.
— А вы не знаете… Она не говорила вам, что собирается делать вечером? Вы шины, в учительской общаетесь… Нам срочно нужно найти ее… Моя фамилия Логинов, Игорь Валентинович.
— Логинов? Игорь? — Бланш подняла на него свои голубые водянистые глаза, и брови ее, подкрашенные черным карандашом, поползли вверх. — Игорь? Это ты? Ты что же, не помнишь меня?
Логинов внимательно присмотрелся к женщине.
— Елизавета Максимовна? Вы? — Он чуть было не сказал, что считает ее давно умершей. — Рад вас видеть… Но мне сейчас необходимо найти Наташу. По-моему, она в беде…
— Да брось ты. — Она махнула рукой и семенящей походкой направилась в сторону учительской. — Прозевал ты ее, голубушку, на свидание она ушла. Так что не переживай…
«Да она просто впала в маразм, — подумал Логинов, следуя за ней, и, обернувшись, пожал плечами, давая понять топчущимся у входа Сапрыкину и Манджиняну, что и сам ничего не понимает. — Какое свидание? С кем?»
Бланш между тем указала ему рукой на низкое старое кресло, единственное в этой маленькой, но очень уютной учительской, и, порывшись в своем столе, достала фотографию.
— Смотри, вот только сегодня нашла. Как увидела его, так сразу и нашла. Он тоже у меня учился, пока не переехал к тетке. У него родители погибли в автокатастрофе. Я всегда жалела этого ребенка и говорила, что виолончель для него…
Логинов при упоминании виолончели весь обратился в слух. Бланш протянула ему снимок, на котором был изображен мальчик лет восьми-девяти с густыми темными волосами, играющий на виолончели.
— Он когда играл, всегда плакал, — продолжала рассказывать завуч. — Слуха не было совершенно, хотя он и старался.
— Так у него черные волосы?
— Нет, не черные.
— Он блондин? Русый? Желтый? Зеленый? Красный? Какой? — Логинов аж вскочил с кресла. — Не томите!
— А никакой. Вот какой. Лысый он. В паричке таком хорошеньком все ходил. Его маленького наголо обрили, да инфекцию какую-то внесли, вот лысым на всю жизнь и сделали… Игорь, да на тебе лица нет… Что случилось?
— Как его зовут, Елизавета Максимовна? — Логинов сжал кулаки. — И какое отношение он имеет к Наташе?
Вот уже полчаса Наталия слушала эти выворачивающие душу звуки. Она бы давно заткнула уши, да руки ее были крепко привязаны к спинке кровати. Тело затекло, а пошевелиться не было никакой возможности. Унизительная для любой женщины поза лишила ее возможности собраться с мыслями, чтобы постараться убедить своего мучителя в полной бессмысленности его действий. Вот уже больше часа они находились в его квартире, где все было подготовлено к этой необычайной оргии. В комнате стоял стол, накрытый белоснежной скатертью и уставленный закусками и бутылками. В самом центре его благоухал роскошный букет темно-красных роз, освещаемый шестью толстыми свечами в стеклянных, мерцающих подсвечниках.
В углу комнаты стояла металлическая кровать, на которой лежала обнаженная Наталия, а напротив нее, устроившись на стуле, сидел высокий белокурый мужчина в строгом костюме и играл на виолончели.
— Это был «Сурок» Бетховена, — сказал он и отложил инструмент в сторону. — Я понимаю, что ты считаешь меня сумасшедшим. Но это не так. Скорее, хронический неудачник, который всю жизнь работал, пытаясь чего-то добиться, пока не понял, что все напрасно.
Он помолчал немного, словно собираясь с мыслями, а потом произнес:
— То, что деньги — самое главное в этой жизни, я понял недавно, когда увидел тебя в обществе шикарно одетого молодого человека, преуспевающего бизнесмена, который так нахально вторгся в нашу с тобой жизнь… Я увидел, как ты улыбаешься ему, и вдруг представил тебя его женой… Я чуть с ума не сошел. Ты себе даже вообразить не можешь, как я мучился при мысли, что ты кроме меня встречаешься еще и с ним… Я следил за вами, ходил буквально по пятам: куда вы, туда и я.
Но вы меня не видели. Одно меня утешало: он никогда не оставался у тебя на ночь. И тогда мне стало ясно, что ты просто выбираешь из нас двоих. Это нормально, так поступают многие женщины. И тогда я представил себя на твоем месте. Конечно, здесь и речи не могло быть о том, что ты предпочтешь бедолагу-безработного…
— Раф, — воскликнула Наталия, чувствуя, что еще немного и она потеряет сознание, — прекрати! Я не знала, что ты остался без работы… Честное слово… А с Сашей я встречалась просто так, потому что он хороший друг…
— Разве ты не знала, что он влюблен в тебя?
— Знала, конечно. Но ты хотя бы представляешь себе, что ты натворил?! Ты же превратился в самого настоящего убийцу. За что ты убил Нину Лискину и Катю Бедрицкую?
— Они попали в черный список. Их судьба была предрешена. Я убил их для равновесия. Мало кто в нашем городе жил так же хорошо и беззаботно, как они. А за все надо расплачиваться…
— Но это не тебе решать, жить или не жить. Ты не Господь Бог, а всего лишь человек. Развяжи меня, что ты собираешься со мной делать?
— Не бойся, я не стану тебя убивать.
— А за что ты убил Сашу?
— Чтобы вы с ним не встречались. Я пришел к нему, увидел, как он живет, и лишний раз убедился в том, что у меня практически нет шансов остаться с тобой… Он богатый, а я бедный. Меня уволили, раздавили, унизили…
— Тысячи людей оказались в такой же ситуации, как и ты, но ведь они же не стали убийцами… — всхлипывая, проговорила Наталия. — Развяжи меня.
— Не плачь. Не надо… Он, этот белобрысый, не стоит твоих слез. Посмотри на меня, разве я не хорош? — С этими словами Раф стянул с себя парик, и Наталия увидела, что он совершенно лысый. Она в ужасе закричала. Даже если бы она увидела в его руках злосчастное шило, на нее это не произвело бы такого впечатления, как этот гладкий, безукоризненной формы череп.
— Я тебе не нравлюсь? — Он подошел и присел рядом с ней на постель. — А помнишь мои шикарные черные волосы… Но Саша был блондин, вот я и купил этот чудненький паричок… Я всю жизнь хожу в парике, и никто ничего не замечает… Вот что значит хороший парик…
Он явно стал заговариваться. Наталия начала дергать руками и ногами, чтобы как-то ослабить веревки.
— Успокойся. — Он словно очнулся и мотнул головой. Это был не тот Раф, которого она знала. Это было самое настоящее чудовище с непредсказуемыми поступками.
— Ты развяжешь меня когда-нибудь? — со слезами спросила его Наталия. Она уже тысячу раз пожалела о том, что поехала на дачу Иванова, вместо того чтобы спокойно отсидеться дома и дождаться возвращения Игоря.
— Сначала мы с тобой выпьем, а потом закусим. Я же теперь богат. Я купил специально для тебя настоящее французское шампанское… А вот это, — он зацепил с тарелки вилкой кусочек мяса, — филе утки… Хотя если честно, то я предпочел бы всему этому только тебя… — он мазнул кусочком филе по запекшимся губам Наталии, — попробуй, это очень вкусно…
Наталия собрала все силы и рванулась, извиваясь всем телом так, что задела руку Рафа, державшего фужер с шампанским. И вдруг он захохотал и опрокинул фужер — вино тонкой шипящей струей полилось на живот и бедра Наталии.
— Нет, это уже не утиное филе, это филе женщины в винном соусе. Как жаль, что тебя, шлюху, сейчас не видит твой новый любовник… Он бы, пожалуй, не отказался от такого роскошного пиршества… Ты шлюха, шлюха, шлюха!.. Я любил тебя, как последний идиот, а ты отдавалась всем подряд… Ты провела со мной ночь, а уже на следующий день к тебе пришел этот, с которым ты трахалась в Ялте… Я ненавижу тебя, ненавижу… — Он с трясущимися губами вернулся к столу, сел и обхватил голову руками.
— Прости меня, Раф, — вдруг сказала Наталия. — Я виновата перед тобой… Если в тебе еще есть хотя бы часть той любви, которую ты испытывал ко мне, отпусти меня. Если хочешь, я выйду за тебя замуж…
Она замолчала, ожидая либо вспышки гнева, либо противоположной реакции.
Он поднял голову:
— Ты… ты выйдешь за меня? И это после того, что я сделал? Ты простишь меня?
— Конечно. Я же понимаю, что все это ты сделал не со зла, а от той безысходности… Словом, я очень хорошо понимаю тебя… Развяжи меня, пожалуйста, я тебя обниму и поцелую…
Он вновь подошел к ней:
— Ты не шутишь?
— Но ты же видишь, что мои руки связаны… Они онемели, мне потребуется время, чтобы я смогла действовать ими… Ну же, поторопись…
И он, как мальчик, которому посулили конфету, начал быстро развязывать ей руки и ноги, а затем принялся растирать их, приговаривая:
— Ты моя бедная девочка… Что же я с тобой сделал…
Наталия заставила себя обнять его и прижать к себе. Его всего трясло. А она лихорадочно вспоминала, когда же у Рафа начала прогрессировать эта душевная болезнь. Почему она ничего не замечала? А что, если у Рафа происходит раздвоение личности? Такие случаи тоже нередки в психиатрии.
Она уложила его рядом с собой, обняла и прижалась к нему всем телом. Кончики пальцев на ее руках покалывало, к ним постепенно возвращалась кровь. Тело же по-прежнему было онемевшим и не хотело слушаться. И вдруг она услышала всхлипывания — отстранившись от Рафа, она увидела, как затряслись его плечи. Он рыдал, и рыдания эти напоминали судороги.
Наталия осторожно встала, взяла со стола бутылку какого-то вина и, размахнувшись, ударила ею по голове лежащего ничком Рафа.
Она понимала, что поступила не по-человечески, пользуясь его беспомощным состоянием, но ведь он мог в любой момент подняться и броситься на нее с шилом, которое она заметила на полу, рядом с виолончелью.
Отыскав в соседней комнате свою одежду, она оделась, вернулась в комнату и пощупала пульс лежавшего совершенно неподвижно Рафа. Да, он был живой, но находился в глубоком обмороке. Она отвязала веревки от кровати и крепко связала руки и ноги Рафа. Затем подошла к телефону и набрала номер Логинова. Ей ответили, что он на выезде. То же самое ей сказали, когда она пыталась связаться с Сапрыкиным и Манджиняном. «Вам же хуже». Она спустилась в машину и, порывшись в сумочке, отыскала записную книжку с телефоном Сары Кауфман. Вернувшись в квартиру, сначала убедилась, что Раф по-прежнему находится в отключке, и только после этого позвонила Саре.
— Сара? Это Наталия Орехова. У вас есть возможность заработать кучу денег. Я нашла убийцу Кати Бедрицкой. Записывайте адрес.
Она возвращалась домой за полночь. Игорь вез ее на своей машине и старался ехать медленно, чтобы не потревожить ее покой.
Он приехал к Рафу уже после того, как оттуда уехали люди Бедрицкого. Увидев накрытый стол, виолончель, смятую постель и бледную, с кругами под глазами Наталию, он даже не стал задавать никаких вопросов, просто отнес ее в машину и повез домой.
И только спустя несколько часов, когда она проснулась в своей кровати и стала озираться по сторонам, пытаясь вспомнить, что же с ней произошло, первое, что она услышала, было:
— Где он? — Перед ней стоял Логинов. Лицо серое, глаза бесстрастные.
— Я помню только, что ударила его бутылкой по голове, и все. А потом, наверное, отключилась сама. А как ты меня нашел?
— Мне помогла Бланш. Она узнала Рафа Нудиева и принесла мне фотографию. Нам потребовался целый час, чтобы отыскать его адрес… Он часто менял квартиры. А в прошлом несколько раз лежал в психиатрической клинике.
— Жаль, что я не знала… Очевидно, я познакомилась с ним уже после того, как болезнь отпустила его. А ты знаешь, что он убил Сашу Иванова?
— Да. Я узнал об этом через минуту после твоего ухода. Человека, чей труп мы нашли в его квартире, опознал сам патологоанатом, который был с ним хорошо знаком. Я хотел рассказать тебе об этом, но ты уже уехала, а я закрутился…
— А что со списком? — Наталия нарочно делала вид, что не знает, где Раф. Она до сих пор не могла простить Логинову, что он так несерьезно воспринял ее, но еще больше то, что он наплевательски относился к ее предостережениям. — Надеюсь, что вы успели предупредить тех женщин, которых он наметил в свои жертвы?
— У нас нет никаких серьезных доказательств того, что им действительно угрожает опасность. Я так и не понял, что это за список.
«Ничего не изменилось. Горбатого могила исправит».
Она повернулась к стенке и натянула на голову одеяло.
— Я опять что-то не то сказал?
Читать бесплатно другие книги:
