Азъ есмь Софья. Крылья Руси Гончарова Галина

– Вернемся к Англии. – Алексей решил не отвлекаться на Людовика. – Значит, помогаем англичанам. Кто там бунтовать вздумает, кстати?

– Старшие дети Карла. Герцог Ричмонд и герцог Нортумберленд.

– Оба сразу?

– Как ни странно, братья довольно-таки дружны. Что они предпримут, дорвавшись до трона, я не знаю, но посмотреть любопытно. То ли поделят территории, отдав Ричмонду Англию, а Нортумберленду Уэльс, то ли подерутся. И вообще, пусть будет с запасом. Одного убьют, второй останется…

– Думаешь, убьют?

– Тянуть руки к короне – занятие сложное и неприятное. Могут и укоротить на голову. Монмут только-только распробовал власть и отдавать ее не захочет. Пусть братцы вцепляются друг другу в глотки, пусть лорды поддерживают их… Гражданская война – самая страшная из всех.

– Жалко их…

Софья бросила взгляд на мужа. Потом встала из кресла, подошла к Ивану, который удобно устроился за письменным столом лично государя всея Руси, и чмокнула его в макушку.

– Тебе дай волю – ты всех зажалеешь. Насмерть.

– Соня!

– Ванечка, милый, мне тоже простых людей жалко. Но свою страну я люблю больше, чем чужую.

Аргумент был принят.

– После того, что вспыхнет на острове, им еще долго не до нас будет. И укрепиться успеем, и с Турцией разобраться, и Сибирь под себя подмять.

– Нас не поймут.

– Пусть осуждают. Неважно. Лишь бы жили…

И стояла перед глазами Софьи та самая гражданская война. Полыхнувшая по вине Николая Второго (чтобы ему черти в зад вилами тыкали). И брат пошел на брата, отец на сына… И кто оплатил эти развлечения?! Кто подкидывал деньги на революционеров?! Кто поставлял оружие?!

В этом мире еще не прозвучало высказывание про капитал и триста процентов прибыли, но Софья его помнила. Сама такой была когда-то. И это было страшно[13].

Софья не оправдывала себя, нет. За то, что она уже натворила и еще натворит, ей и триста лет с вилами в заду мало будет. Но… она гадила в других странах, уничтожала людей, стравливала их между собой, подличала и сводничала не ради прибыли. Вот на деньги ей было сейчас глубоко наплевать. Ивану было интересно их зарабатывать, возиться с инвестициями и прибылями – отлично. А ей всего-навсего надо было, чтобы стояла Русь.

Сильная, красивая, с золотыми куполами церквей, в которые люди идут не грехи замаливать, а просто – помолиться, не как рабы, а как дети Божьи. С людьми, которых будут интересовать не триста сортов помады и двести – колбасы, а далекие звезды, с теми, кто построит до них лестницу и долетит до далей Оберона[14].

Неужели это не стоит ее жизни? Или жизни ее детей? И жизни, и смерти, и посмертия – пусть. Она уже согласилась, когда легла на тот алтарь.

Иногда Софья задумывалась, что же станет с теми, кто отправил ее сюда? Если они родятся другими или вообще не родятся? Изменение ли это истории ее родного мира или просто иная ветвь на дереве вероятности?

Впрочем, неважно. Мы живем «здесь и сейчас», чтобы у наших детей было «там и потом». Вот и будем жить!

Софья блеснула глазами на брата.

– Алешка, ты одобряешь?

– Ты же знаешь, что да. Пусть будет смута в Англии, а в это время вы с испанцами и португальцами…

Алексей не договорил. Не было смысла проговаривать все в сотый раз. Все трое знали, что надо делать и как.

– Да. Меня вот Леопольд беспокоит.

– Да неужели?

– Папа Римский его любит и ценит.

Да, еще и эта… зубная боль! Бенедикт Одескальки, известный более под именем Папы Иннокентия Одиннадцатого, недавно помер, и его место занял Александр Восьмой, в миру некогда Пьетро Витто Оттобони. Но тут все было достаточно сложно. Не то что диким русским варварам – последнему чукче было ясно, что долго сей достойный человек не протянет. Ибо родился аж в десятом году и на настоящий момент насчитывал восемьдесят полновесных лет. Тут уже не белую шапку примерять, а с червячками вести философские беседы о том, где земля мягче. Просто духовенство, как обычно, не могло договориться – и копило силы для следующего рывка. А вот кто будет следующим… О, тут у Софьи имелись подозрения.

Сильнее всего мутил воду Антонио Пиньятелли дель Растрелло. Сей достойный воспитанник иезуитов был хитер, изворотлив и достаточно… нечистоплотен. А еще отметился в Италии и Польше. И принимал Русь всерьез. Очень всерьез.

Софья уже задумывалась об его устранении, но потом махнула рукой. Овчинка выделки не стоила. Одну тварь придавишь, десять других вылезет. И не факт, что лучше.

Этот хотя бы умен. Очень умен – и это его главный плюс. С ним всегда можно будет договориться ко взаимной выгоде. А еще он умеет принимать жесткие решения и не боится крови.

– Мне казалось, что положительнее он относится к французам. Людовик найдет, что предложить Риму.

– У Людовика нет выбора. Сколько он воду мутит – ему поддержка Рима нужна как воздух.

Иван смотрел в корень.

– Нам она тоже нужна. – Алексей привычно спорил с другом.

Софья кивнула.

Как ни крути, но им еще работать с Испанией. И если у кого в памяти быки и матадоры – так это зря. Сейчас Испания – это прежде всего религиозность и инквизиция. Кстати, в последней и Антонио дель Растрелло отметиться успел. Со всеми вытекающими последствиями.

Придется обложить всех папских прихвостней со всех сторон и мило улыбаться. Даже если те будут пытаться откровенно делать гадости.

А будут? Кто ж знает… Зависит от того, что посулили Папе и Людовик, и Леопольд… Вот чего им неймется?

Хотя ответ Софья знала. Ни одному из этих монархов не нужна сильная Русь. Так что палки в колеса ставить будут.

Но вообще… позиции церкви в Испании очень сильны. И в их случае это шестьдесят процентов успеха любого дела. Раньше им не противодействовали. Если Папа будет, пусть негласно, но против русских инициатив и дружбы с Русью – считай, дело замедлится. Не остановится, нет. Но насколько ж станет тяжелее!

А если «за»… О, тут многие прикусят раздвоенные язычки. Есть ради чего прогнуться. Хотя бы немного. Или сделать вид?

Но…

– Меня беспокоит то, что вместе с папскими легатами едут и Леопольдовы слуги. Посольство…

Троица переглянулась.

М-да, рыльце у них было в пушку по самый затылок, скажем честно. Без их скромной помощи турки так и завязли бы у Вены до прихода австрийских войск. Но знает ли об этом Леопольд? И чем это может грозить?

Есть только один способ выяснить. Принять посольства и поговорить по-дипломатически. С вывертами, с поиском вторых и третьих смыслов, с…

Ох и тяжко жить на свете королю. И царю не легче.

А кому сейчас легко?

* * *

– Один – один.

Двое детей переглянулись. Тавлеи у русских правителей в покоях имелись несмотря ни на какие запреты. И научить детей играть в эту игру было делом чести. Да и мышление она хорошо развивает.

Да и польза немалая.

– Третья – решающая? – предложила девочка.

– А давай. Время еще есть?

Быстрый взгляд на песочные часы – и девочка кивнула.

– Немного. Потом надо идти на фехтование.

И столько тоски прозвучало в ее голосе…

– Ален, бросила б ты это дело? Фехтование, стрельба… Тебе вышивать надо, к замужеству готовиться!

Ответом его высочеству стало выразительное шипение и злой блеск темных глаз.

– Сашка, не нарывайся!

Двоюродные брат и сестра ладили между собой лучше всех остальных детей в своем поколении, но споров и ссор это не отменяло. И Александр мог потягать сестричку за косу, и Елена иногда, разозлившись, устраивала шкоды вроде запущенного в подушку мышонка, но – дружили. Елена хвостом таскалась за двоюродным братом, а тот вначале принимал восхищение и любовь малышки как должное, а потом… Как-то оно так получилось, что Елена стала частью его мира. Пусть небольшой, но важной. И ему было неуютно без темных глаз сестренки.

Как так?

Старожилы Кремля могли многое рассказать на эту тему. О том, как повторяется история и по этим же коридорам ходили двое детей. Светленький царевич Алексей и рядом с ним – темноволосая малышка Сонюшка.

– А если подумать?

– Не хочу я замуж. Вообще.

– Ты еще маленькая, чтобы судить. Вон, твоя мама тоже, говорят, не хотела. Но вышла же?

– Вот если такой, как папа, найдется… – На губах девочки вдруг скользнула улыбка. – Сашенька, я ведь и приглядываюсь. Вот ты ворчишь, что у меня забавы не женские, а где вас, мальчишек, еще увидишь да разглядишь? На фехтовании – в том числе. Сразу видно, кто серьезно подходит к делу, кто ленится, кто красуется, кто на что горазд…

– О как!

– Даже если потом и не пригодится, а знания я все равно приобрету. Знаешь, как мама говорит?

– Знаю. Лишние знания лишними не бывают.

Подхватив вредную поговорку от Софьи, ее поминали все жители Кремля. От поварят до царевичей.

Языки болтали, а руки действовали. И фишки уже расставить успели, и вперед двинуться…

Елена прищурилась на доску. Да, вот сейчас она пойдет в атаку и пропустит одну удачную возможность. Пусть Саша за нее ухватится. Надо дать ему возможность выиграть. Все-таки в их связке он должен быть ведущим, а она – тенью за плечом брата. Как мама и дядя. Если она хочет добиться той же власти, что и мама, братец должен быть свято уверен в своем превосходстве. Ну и пусть.

Елене решительно не хотелось быть просто женой и матерью. Не понимала она этого. Сиди в тереме, носы детям вытирай… а жить как? И когда?

Кому-то для счастья больше и не надо, чем за счетами следить да дворню гонять, а ей вот хочется. Не так, как в Европах, нет. Там, говорят, бабы до полного бесстыдства докатились, чуть ли не мужиками переодеваются да по полям скачут, амантов меняют, что те перчатки…

Неправильно это. Не по-людски.

А вот стоять за плечом у брата, как ее мама…

И Софья в последнее время отличала девочку. Давала ей читать то договора, то законы, то устав армии (хотя к чему бы последнее малышке?!), спрашивала, что Елена поняла, как бы девочка поступила, – и та старалась. Объясняла, отвечала, думала…

Все дети Софье были дороги, но старшие мальчики больше тяготели к миру цифр и науки и проводили больше времени в Университете. А вот дочь… В ней Софья видела продолжение себя. И надеялась не разочароваться. Пока Елена повторяла ее путь. Приручала брата, училась, работала над собой. А вот что будет?

Бог ведает…

* * *

В Архангельске посольство задержалось ненадолго, уже через три дня выехав в Москву. Пока не зарядили дожди, пока хороши дороги…

Да, дороги. Это было первым, что поразило кардинала Руффо, первым, о чем он напишет в своих мемуарах. Дороги, построенные по типу римских, даже лучше, потому что шире, прочнее, на них легко может разъехаться четыре телеги… Зачем?! В Европе таких не было, а здесь – вот?

На этот вопрос легко ответил тот же переводчик. Так и так, дороги строят по приказу государя Алексея Алексеевича. Именно такие. Зачем? Царю виднее. Но эти дороги обеспечивают людям работу и заработок. Бывает ведь так, что, не в силах терпеть, бежит от своей жизни человек. Или оказывается на дне жизни?

Вот таких и отправляют на строительство дорог. Кормят, поят, платят деньгу – и не такую уж маленькую. После пяти лет на строительстве дорог спокойно можно купить себе домик.

Есть и другой вариант – когда человек совершил какое-либо преступление не из особо тяжких. Что его – в остроге держать? Или уродовать? Нет уж, приятель, принеси-ка пользу государству. И опять – на дорожные работы. Таким платят сущие гроши, но в течение установленного срока они все равно получают деньги. А потом – на свободный выбор. Хочешь – останься, еще поработай, как вольнонаемный, хочешь – уходи. Чаще остаются. Женятся, семьями обзаводятся…

Побеги? Бунты? А зачем? Людей не притесняют, не бьют. Просто не заработал – денег не получишь.

Преступники? Ну, действительно опасных туда не направляют, а всякая шелупонь на серьезное сопротивление не способна. Опять же, трактиры…

Второе, что поразило кардинала, – трактиры. Бывал он в таких в Европе. Грязь, мыши, крысы, тараканы, солома несвежая под ногами валяется, а чем кормят… Ей-ей, иногда начинаешь верить в печальную судьбу пропавших путников.

Те трактиры, которые стояли вдоль государевой дороги, были совершенно иными. Золотистые срубы с добротно покрытой крышей, яркие вывески, а внутри!

Кардинал был неглуп и понимал, что телесная чистота не обязательно от дьявола, но чтобы вот так?

Скобленые дощатые полы, чистая, пальцем проведи – заскрипит, посуда, добела оттертые столешницы и даже салфетки! Салфетки!!! Коих иногда и у баронов победнее на столах не было!

Кардинал специально просил останавливаться то в одном трактире, то в другом, но различий нигде не было! Строились по одному приказу, по одним чертежам, добротно и аккуратно, хозяева платили налог короне, обязались содержать лошадей для государевых нужд, кормить бесплатно гонцов (только гонцов, остальных, будь там хоть трижды боярин, могли и попросить), да и сами хозяева…

С одним кардинал даже умудрился побеседовать.

А дело было так. Они как раз решили остановиться пообедать. Слуга, поднесший им воду для омовения рук, случайно споткнулся, и жидкость плеснула на пол. А хозяин рявкнул на него – по-французски!

Тут же извинился перед господами за неуклюжесть деревенского дурачка, пригласил проходить и располагаться, но кардинала уже заело любопытство. И он пригласил хозяина отобедать с ними. Тот глянул на толмача – и отказываться не стал.

Звали хозяина Пьер Летелье, был он французом, причем православным, и жил на Руси уж лет двадцать. Приехал сюда еще при Алексее Михайловиче, послужить в полку, и служил честно, пулям не кланялся. Женился тут, окрестился, стал православным, даже деньжат прикопил. Участвовал в кампании со шведами, там и ногу потерял, хорошо хоть, чуть повыше колена. Так бы спасти попытались, да сустав раздробило.

Ногу ему отняли, и Пьер, которого на Руси быстро переименовали в Петра, задумался, как жить дальше. Воевать-то он умел, а остальное? Надолго ли сэкономленных денег хватит? Милостыню просить не хотелось, а тут в их лазарет явились ребята из государевой школы. Из Дьяково!

Вот тут кардинал и насторожился. Про этих государевых воспитанников ходило много слухов, но что они делают – не знал никто.

По словам Пьера выходило, что молодые, лет тринадцати-четырнадцати, ребята составляли списки. Имя, прозвище, где служил, за что пострадал… Расспрашивали, что делать человек далее будет… Пьера тогда тоже расспросили. Он и ответил честно, мол, служил лет уж пятнадцать как, а теперь что и делать – не ясно.

А спустя месяц к нему и пришли. И предложили поехать сюда, трактиром заведовать. Трактир этот его собственный. Сначала-то он побаивался, а потом, когда прибыл, осмотрелся, продал свое подворье да и выкупил трактир у казны. И ему с семьей тут места хватает, и тихо тут, и буянить никто не буянит – в охране-то у него такие же отставные вояки!

Пару раз шиши налететь пробовали, так им досталось, что по сию пору, небось, в остроге чешутся. Когда в трактире с десяток крепких мужиков да каждый знает, с какого конца за оружие браться… Так-то охрана здесь постоянно не живет. Тут деревенька рядом, там кое-кто из отставников уже себе и жен приглядел, уж и дети пошли. Живи да радуйся.

Продовольствие казна поставляет хорошее, цены умеренные, один раз, было, привезли ему кислое вино, так он знал, кому словечко шепнуть, – месяца не прошло, на хорошее заменили. Еще и деньги возвернули, подрядчик-де оказался вороватым. И что людям надо?

Ведь дали ж возможность заработать, так захотелось умнику не две копейки с гривенника получить, а пятак. Вот и погорел, что та свечка. А так – жить и работать можно. И хорошо жить.

Чистота?

Да, это обязательное условие государево. За грязь и свинство и оштрафовать могут. Поднимут подати в три раза, а это уж тяжело покажется. Есть список, который исполнять надобно, – вот Пьер и старается. Например, нужной домик сделал на заднем дворе, облегчаться можно только там, будь ты хоть и боярин, а за свинство и ответить можно. Тем же рублем.

Рукомойство обязательное. Чистота – раз в неделю, хочешь не хочешь, вся таверна должна быть со щелоком выскоблена. Ежели кто из государевых людей избяного зверя, таракана, увидит али крысу какую – Пьер немалый штраф заплатит. Готовить только свежее, тухлятиной людей не кормить. Коней содержать… Ну, это уж было оговорено.

Спервоначалу тяжко было, потом Пьер привык – и понял, что так-то оно лучше. В чистоте и дети меньше болеют, и животные… Да и те, кто останавливаются, мало ли что с собой принесут. Вон, у двери веничек. Считай, сейчас сухо, а осенью-зимой кто войдет, обязательно грязь обметет, а то и сапоги обмоет, чтобы навоз не нести в дом.

Кто заглядывает? Да почитай все, кто по дороге ездит. Поначалу-то народ повздыхал о государевом начинании, приготовился пояса затянуть потуже, а потом, как поняли, что с них деньги драть не будут, да как пользу от дороги поняли… Ой, не зря государь ее такой широкой сделать приказал! Поначалу тут мало народа ездило, а сейчас в трактире только успевай поворачиваться. Пока всех обслужишь – к вечеру с ног валишься, вот и приходится деревенских нанимать.

Дворяне? Купцы?

Тут государь различий не делает. Вот, почитай месяц назад заехали в трактир трое молодчиков, выпили хорошенько, куражиться начали, к девкам приставать, за косы ловить… Девки в визг, те – за оружие, ну, пришлось успокоить. Потом оказалось, что один из них купеческий сын, так его отец приезжал со стражей, Пьеру кланялся, чтобы тот деньги принял. Пьер не отказался, сейчас вот еще пару пристроек сделает. Семья-то растет…

Да, так вот. Наказали недоросля не плетями, а рублем. Да на строительство дорог на три месяца отправили – пусть на людей посмотрит. Купец хоть и охал, а все ж на пользу то пойдет. Почему Пьеру деньги отдавал?

А кому? Кто пострадал от бестолкового сопляка, тому и деньги пошли. Все в дело… нет, в казну там тоже штраф уплачен, иначе никак. Но в таких случаях на Руси и пострадавшему платят.

Ну, в этом для кардинала ничего удивительного не было, такое встречалось. А вот то, что католик веру свою предал… Нехорошо это перед Богом. Что кардинал и высказал, думая, что Пьер смутится или как-то начнет оправдываться, но старый вояка только плечами пожал.

Православие? Так его ж никто не принуждал, он сам для себя выбрал перейти в другую веру. На Руси это дело такое: будь хоть мусульманином, только другим свою веру не навязывай. Но, конечно, на Руси к православному и доверия больше, и опять же, детей обязательно окрестить надобно, и в учение они пойдут к попу – тоже православным быть лучше, и жена у Пьера русская – так все одно к одному и сложилось. Да и един Бог. А уж как ему молиться, на то богословы есть. Пьер вот точно знает, что главное – сволочью не быть, тогда Он тебя хоть откуда услышит.

Вот это кардиналу резко не понравилось.

– Бог-то един, чадо, но предать веру родителей своих, в которой они растили тебя…

– Вот-вот, растили, – Пьер только усмехнулся. – Кюре, как сейчас помню, о громе небесном да о еретиках покричать горазд был. Особливо как напивался по выходным – так на всю округу звон шел. А чтобы реально пользу принести – этого от него не дождаться было! Купил должность да и сидел как сыч, только что глазами хлопал[15]. А поп наш, батюшка Алексий, даром что православный, а по домам ходит. По субботам-воскресеньям детей счету-грамоте учит, опять же, при храме лазарет есть, крохотный совсем, да нам хватает. И случись что – позвать его можно, в ранах он разбирается. Говорит, чтобы Богу молиться – не только вера нужна. Богу и дела угодны. Патриарх так и распорядился, говорят, чтобы в церковь можно было и с телесной, и с душевной хворью прийти.

– Болезни нам Богом посланы во испытание… – мягко намекнул кардинал.

– Это верно, – Пьер кивнул. – Только вот как разобрать, что где? Батюшка рассказывал, как дьявол строил козни против Иова. Неужто помочь несчастному будет супротив воли Божьей?

Для кардинала не составило бы труда ответить, но в богословский диспут имеет смысл ввязываться с равным, а не с невежественным воякой. Да и не за обедом, а потому Томазо перевел разговор на другое.

Мягко выспросил у Пьера, много ли таких, как он, делает ли государь различия между инородцами и русскими… Нет? И карает и награждает равно милостиво? Хорошо. Есть ли пути, кои закрыты для католиков, а открыты только для православных? Нет? И при царе есть советники из поляков, и воеводы есть разные, и адмирал, между прочим, француз – Павел Мельин… А в Университете – там и вообще никого о вере не спрашивают…

Кардиналу было о чем поразмыслить в дороге.

Евгению Савойскому – тоже. Он ведь хотел править. Как умудрился это все продумать русский государь?! А сделать?! Это же громадная работа! Каторжная! Кою одному человеку в жизни не потянуть!

Сопровождающие посольство ученики царевичевой школы могли бы объяснить сей феномен, который гласил: сначала вырасти себе помощников, а потом берись за дела. Тогда они тебе и удадутся.

Пусть и сейчас встречаются и местничество, и казнокрадство, и злоупотребления, но когда воспитанников царевичевой школы много, когда они повсюду, кто-нибудь обязательно да заметит. И подаст докладную государю. А там уж дело будет рассмотрено – и колесо завертится. Вот и стараются лишний раз не злоупотреблять, потому как раньше можно было откупиться, взятку дать, запугать кого, а сейчас – не знаешь и кому, и кого… Одного-то купишь, второго запугаешь, а третьего и не заметишь. И займется тобой князь Ромодановский.

Он таких любит, ох любит! В пыточном приказе.

* * *

– Ну что, нас можно поздравить?

Софья была довольна по уши. Алексей, который сидел над бумагами, посмотрел на нее с неудовольствием. Тут еще работать и работать, а сестра аж сияет. И Ванька удрал по делам! Ух!

– С чем?

– С тем, что ныне есть Анна де Бейль, королева французская.

Алексей едва мимо стула не уселся.

– Твоя девочка? То есть – наша?

– Именно. Можно сказать, карьера у нее состоялась. Не каждой удается за свою жизнь аж с двумя королями обвенчаться.

– А вроде бы…

– Брак морганатический, так что пышного празднества не было и не будет. И вообще пока все держится в тайне.

– Это возможно при французском дворе?

– Вряд ли. Если она уже переехала в Версаль и заняла покои неподалеку от короля – сам понимаешь, разоблачение только вопрос времени. Анна пишет, что их венчал Арле де Шанваллон в присутствии личного королевского духовника, отца де Лашеза.

– Свидетели отличные.

– Кой там свидетели! Людовик ей даже предложение сделал через отца де Лашеза! Представляешь?

Алексей помотал головой.

– Подожди. Ты хочешь сказать, что не сам его величество явился с предложением, а его духовник…

– Абсолютно верно.

– А что Анна?

– Просила передать королю, что все во Франции – в его власти. Ну и она тоже.

– А ничего, что она – вдовствующая королева Англии?

– Мужа она никогда не забудет и любить станет вечно, но жизнь-то продолжается!

– У меня нет слов.

– Их найдут французские придворные, когда поймут, как их обставили, – коварно улыбнулась Софья.

– Не отравят нашу девочку?

– Пытались. Сам знаешь, не получилось. Мы ее хорошо выучили.

– Не скромничай, Соня. Ты выучила.

– В твоей школе, на твои деньги, твоими учителями… Алеша, ты себя слышал?

– Мне бы в жизни в голову не пришло учить таким образом девушек. Так что это – твой праздник и твоя победа.

Софья широко улыбнулась.

– Наша, Алешенька! Наша!

И было от чего радоваться. Получая рычаг влияния на Людовика, Софья получала возможность влиять и на политику Европы.

Она отлично помнила, как мадам де Ментенон стала королевой. Та была допущена на заседания Государственного совета. Более того, на Совете она могла сидеть в присутствии не только министров – много их перебывало, – но и самого монарха. И Людовик к ней прислушивался.

Правда, бывали и разногласия, но в какой семье их нет?

– Анна точно с ним справится?

– Я уверена в нашей девочке.

Оставалось как-нибудь поладить с Леопольдом.

– Кстати, ты знаешь, кто к нам едет?

– Кто?

– Ваня и Белла.

Алексей расцвел улыбкой. Ваньку он любил, да и на его невесту полюбовался бы.

– Замечательно!

– Обещали к зиме быть.

– Поди, замерзнут? У нас тут не Португалия.

Софья беззаботно махнула рукой.

– Молодых любовь греет.

– Скоро свадебку играть будем?

– Да уж через год-другой и будем. Жаль, что нам побывать не удастся.

– Тебе бы хотелось поездить по миру?

Софья тряхнула длинной косой. Вопреки всем обычаям, выйдя замуж, прическу она не меняла. Еще ей кику носить не хватало или венец. Вы их видели? Взвешивали в руках? Такое на голову наденешь, так к вечеру к палачу кинешься. Болеть будет так, что только топора и не хватит.

Поездить по миру? Не говорить же братику, что она и ездила, и видела, и вообще… Любила когда-то Софья Романовна туризм.

– Алеша, нам это все равно недоступно. Мы к Руси цепями прикованы. Хорошо хоть ты вырвался, в Крыму побывал, в Польше, пока отец жив был, в Швеции, опять же…

– Наступит ли время, когда мы будем по всему миру ездить – и не тратить на это месяцы?

– Наступит. Только работать ради этого много придется.

– Вот уж чего русские никогда не боялись! – фыркнул Алексей.

Напугала! Работать! А то сейчас они ничего не делают, разве что семечки лузгают! Ха!

– У Феди там как дела?

– Начинает получать удовольствие от жизни. Сразу надо было его в путешествия разогнать!

– Вот даже как? – глаза Алексея смеялись.

– Если получится, может, нам его потом в Померанию определить? Западную отвоюем у шведов, восточную выкупим у Пруссии – и пусть сидит наместником? Годика через два-три в самый раз будет, как раз перебесится.

– В монахи больше не рвется??

– Даже о Юрике вспомнил, представляешь? Малыша к нему и отправили. Конечно, с хорошими воспитателями, но пусть при папаше будет. Авось забудет, как от мира бегать.

– И воспитательницами?

– Разумеется! – глаза Софьи смеялись. – С Апраксиной не получилось, так мы и других красоток для Феди найдем! Перебьются монастыри! Вот!

Алексей согласно тряхнул головой.

– Кстати, мне тут из Венгрии отписали.

– Не хочется никому опять под власть Австрии.

– Ох как не хочется.

– А мы и не отдадим. Это наше, кровное. Ферек-младший на Наталье женится – и вообще родня будет.

– Вот и давай прикинем, что сделать, чтобы не отдавать. А то уже кружат… стервятники.

Две головы, светлая и темная, склонились над листом бумаги. Пока он был белым и чистым. Потом покроется пометками, схемами, кружочками и загогулинами, которые будут понятны только троим – Алексею, Ивану и Софье. Даже если Иван не принимал участия в сегодняшнем разговоре – так и что с того? Все равно он все узнает. Глядишь, еще и советом поможет.

Алексей покосился на сестру. М-да. Надо и сыну внушить, и внукам завещать передать. Коли хочешь долго и успешно править – не плоди вокруг себя дураков. И умных людей не бойся. Главное, чтобы преданными были…

Где только таких взять?

* * *

Чем дольше двигалось посольство по Руси, тем больше изумлялись принц и кардинал.

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

Меня предал и бросил в вулкан тот, кому я доверяла, кого любила, и чьего первенца носила. Но я прежн...
Сентябрь 2022 года… Российские десантники держат оборону в степи под Херсоном. Их мало, за их спиной...
Младший сын императорского клана О?гневых Артём привык получать от жизни максимум и никогда ни в чём...
Знаменитый Юрий Никитин – о близком будущем и пугающих перспективах технологического прогресса.Один ...
ФИНАЛ ИСТОРИИ С ПОЛНЫМ РАСКРЫТИЕМ ИСТОРИИ ДЛЯ ВСЕХ ГЕРОЕВ!!!Мой муж пропал, угодив в эпицентр опасно...
Их имена знает каждый, они не сходят со страниц светской хроники, и мало кто не мечтает оказаться на...