Призрачные огни Кунц Дин

Глава 35

Нечто, любящее тьму

Уитни вышел из мотеля через кухонную дверь, ведущую в пыльный гараж, где они поставили «Мерседес». Теперь он стоял в небольших лужах, натекших с колес. Машина Уитни осталась снаружи, на служебной дорожке за мотелем.

Повернувшись к стоящей на пороге Рейчел, Уитни велел:

– Закройте за мной дверь и сидите тихо. Я постараюсь вернуться побыстрее.

– Не беспокойтесь, со мной все будет в порядке. Приведу пока в порядок бумаги по проекту. Это меня займет.

Ему нетрудно было понять, почему Бен в нее влюбился. Даже в таком затрапезном виде, бледная от усталости и волнения, она была ослепительна. Но красота – не единственное ее достоинство. Она была заботливой, понимающей, умной и с характером, что не часто встречается в таком сочетании.

– Бен, наверное, приедет раньше меня, – заверил он.

Рейчел с трудом улыбнулась, благодарная за эту попытку взбодрить ее. Кивнула, закусила губу, но не смогла ничего сказать, поскольку была почти уверена, что живым Бена ей никогда не видать.

Уитни жестом велел ей уйти с порога и плотно прикрыл за собой дверь. Подождал, пока она не закрыла засов. Затем обошел «Мерседес» спереди и направился к боковой двери, так как не хотел возиться с поднятием большой основной.

Гараж на три машины освещался только лампочкой без плафона, подвешенной на шнуре к перекладине. Грязный и пыльный, он служил складом для старого оборудования и всякого хлама: ржавых ведер, старых метел, изъеденных молью тряпок для мытья пола, неисправного пылесоса, нескольких стульев со сломанными ножками и рваной обивкой, которые бывшие владельцы, по-видимому, собирались отремонтировать и снова использовать, мотков проволоки, шлангов, раковины из ванной комнаты, запасных насадок на шланги, высыпавшихся из картонной коробки, одной хлопчатобумажной белой перчатки садовника, лежащей ладонью вверх и похожей на отрезанную руку, банок лака и краски, чье содержимое наверняка давно засохло и не годилось к употреблению. Весь этот хлам громоздился у стен, валялся на полу и полностью занимал антресоли.

Открывая засов на боковой двери гаража, Уитни услышал какой-то грохот сзади, который мгновенно смолк. Он даже не успел повернуться, чтобы посмотреть, в чем дело.

Нахмурившись, он внимательным взором окинул кучи хлама, «Мерседес», газовую печку в дальнем углу, прогнувшийся верстак и водонагреватель. Ничего необычного.

Он снова прислушался.

Единственными звуками были завывание ветра и стук дождя по крыше.

Уитни отошел от двери, вернулся к машине и обошел ее вокруг, но не нашел ничего, что могло бы вызвать подобный шум.

Возможно, под действием собственного веса что-то передвинулось в куче хлама, или крыса там пробежала. Он бы вовсе не удивился, если бы выяснилось, что в этом старом здании полным-полно крыс, хотя до сих пор ему с ними встречаться не приходилось. А хлам был уложен настолько бессистемно, что Уитни не мог бы поклясться, будто он находится в том же положении, что и минуту назад.

Он снова вернулся к двери, оглянулся в последний раз и вышел под дождь.

Едва первые резкие дождевые потоки, гонимые ветром, ударили по нему, как он запоздало понял, откуда исходил тот странный звук: кто-то пытался приподнять переднюю дверь снаружи. Но эту дверь нельзя было открыть вручную, поскольку она работала в автоматическом режиме, обеспечивая таким образом защиту от воров. Тот, кто пытался ее открыть, сразу понял, что таким путем ему не проникнуть, чем и объясняется, что грохот длился всего мгновение.

Уитни осторожно захромал к углу гаража и дорожке, чтобы посмотреть, нет ли там кого. Сильный ливень громко стучал по бетону; там, где он падал на землю, звук был тише, мягче. С угла здания, где не было водостока, вода лилась ручьем. Весь этот шум должен был надежно скрывать звук шагов Уитни, впрочем, как и того, кто мог прятаться за гаражом. Он прислушивался очень внимательно, но сначала не услышал ничего необычного. Сделал шесть или восемь шагов, дважды останавливаясь, чтобы послушать, пока в стук и хлюпанье дождя не ворвался новый, пугающий звук.

Сзади него. Частично он напоминал шипение пара, частично тонкий кошачий визг, а частично глухое, угрожающее рычание, от которого волосы на голове Уитни встали дыбом.

Он быстро повернулся, вскрикнул и сделал шаг назад, увидев нечто, нависшее над ним в темноте. Невероятные, странные глаза смотрели на него с высоты шести с половиной футов, а то и больше. Выпуклые и разные, каждый величиной с яйцо: один светло-зеленый, другой оранжевый, они светились, как у хищника. Один напоминал глаз гигантского кота, второй, со зловещим узким зрачком, казался глазом пресмыкающегося, оба были заострены и многогранны, Боже милостивый, совсем как у некоторых насекомых.

На короткое мгновение Уитни замер. Внезапно мощная рука метнулась к нему, нанесла удар по голове. Он упал на дорожку, больно стукнувшись копчиком, и скатился в кусты. Рука существа – рука Либена, потому что Уитни понимал, что это изменившийся до неузнаваемости Эрик – на вид была устроена не так, как у человека. Она была разделена на сегменты и имела еще несколько дополнительных суставов, вроде локтевого, которые сгибались во все стороны и придавали руке необыкновенную гибкость. Не придя еще в себя от мощного удара и полупарализованный страхом, Уитни взглянул на приближающееся чудище и увидел, что, несмотря на его покатые плечи и горб, оно передвигается с некоторым изяществом, вероятнее всего, потому, что его ноги, скрытые рваными джинсами, по строению напоминают мощные руки с многочисленными суставами.

Уитни вдруг осознал, что кричит. Он кричал – по-настоящему кричал – всего один раз в своей жизни, во Вьетнаме, когда под ним взорвалась мина, и он, лежа в джунглях, увидел нижнюю часть своей левой ноги в пяти футах от себя. Из разорванной кожи ботинка высовывались размозженные, окровавленные пальцы. Теперь он кричал снова и никак не мог остановиться. Сквозь свой собственный крик он слышал издаваемый его противником пронзительный высокий звук, в котором слышался триумф победителя.

Голова кошмарного существа качалась самым странным образом, и на мгновение Уитни увидел страшные заостренные зубы.

Он попытался откатиться подальше по мокрой земле, отталкиваясь здоровой рукой и культей, но быстро двигаться был не в состоянии. Продвинулся всего лишь на пару ярдов, когда Либен догнал его, наклонился, схватив за левую ногу, которая, к счастью, оказалась протезом, и поволок к открытой двери гаража.

Несмотря на темноту и дождь, Уитни видел это существо достаточно хорошо, чтобы понять, что в нем осталось так же мало человеческого, как и в любом звере. И оно было огромным и сильным.

В отчаянии Уитни ударил его здоровой ногой и попал по ноге. Существо взвизгнуло, но скорее всего не от боли, а от злости. В ярости оно так повернуло искусственную ногу, что протез соскочил с удерживающих его ремней. От пронизывающей боли у Уитни перехватило дыхание, а протез оторвался, сделав его еще более беспомощным.

В тесной кухоньке в квартире менеджера Рейчел только успела открыть мешок для мусора и вынуть пачку смятых и грязных ксероксных копий проекта «Уайлдкард», как услышала первый крик. Она сразу сообразила, что кричит Уитни, и нутром поняла, что причиной этого крика может быть только Эрик.

Отбросив бумаги, Рейчел схватила со стола пистолет, бросилась к двери черного хода, немного поколебалась и распахнула ее.

– Войдя в грязный гараж, она снова помедлила, потому что с обеих сторон ощущалось движение. Сильный сквозняк из боковой двери, открытой в бушующую ночь, раскачивал лампочку на шнуре. Тени от лампочки то прыгали вверх, то падали вниз и снова прыгали из каждого угла. Она осторожно оглядела груды хлама и старой мебели, которые в этом странном освещении казались живыми среди оживших теней.

Крик Уитни доносился снаружи, так что и Эрик, видимо, там, а не в гараже, решила она. И, отбросив всякую осторожность, побежала мимо черного «Мерседеса», перепрыгивая через банки с краской и мотки поливального шланга.

Раздался пронзительный, леденящий душу вопль, заглушивший крики Уитни, и Рейчел поняла, что это, вне сомнения, Эрик, потому что этот пронзительный вопль был похож на те, которые он издавал, преследуя ее в пустыне. Но на этот раз он был более громким и яростным и еще менее человеческим, чем раньше. Услышав этот чудовищный голос, она едва не повернулась и не бросилась прочь. Едва. Но она не могла оставить Уитни Гэвиса на произвол судьбы.

Рейчел выбежала через открытую дверь в ночь и бурю, держа пистолет наготове. Существо, когда-то бывшее Эриком, стояло спиной к ней всего в нескольких футах. Она вскрикнула от ужаса, потому что в руке оно держало оторванную ногу Уитни.

Через секунду Рейчел поняла, что это протез, но к этому времени она уже привлекла внимание зверя. Он отбросил протез в сторону и повернулся к ней, сверкая огромными глазами.

Вид его был настолько ужасен, что она в отличие от Уитни не могла издать ни звука. Попыталась, но голос ей отказал. Темнота и дождь милосердно скрывали некоторые подробности, но ей была видна огромная голова странной формы, челюсти, нечто среднее между волчьими и крокодильими, и масса острых зубов. Существо, одетое только в джинсы, без рубашки и ботинок, было на несколько дюймов выше, чем Эрик, и за покатыми уродливыми плечами у него виднелся большой горб. Грудь казалась необычно широкой, и создавалось впечатление, что она покрыта рогами, шипами или большими шишками. Длинные руки со странными суставами висели почти до колен. Такие кисти могли быть только у демонов, которые в огне ада вырывали человеческие души и поедали их.

– Рейчел… Рейчел… пришел к тебе… Рейчел, – сказало существо низким шепотом, тщательно выговаривая каждый слог, как будто оно уже почти забыло, как надо говорить. Его горло, рот, язык и губы уже не годились для человеческой речи. Каждый слог явно требовал от него страшного усилия и, возможно, причинял ему боль. – Пришел… за… тобой…

Оно сделало шаг к ней, руки раскачивались по сторонам со скрипящим, щелкающим, хитиновым звуком.

Оно.

Рейчел уже не могла думать о нем как об Эрике, своем муже. Теперь он стал отвратительным чудовищем, чье существование было насмешкой над всеми творениями Божьими.

Она в упор выстрелила ему в грудь.

Оно даже не поморщилось, когда пуля попала в него. Только пронзительно взвизгнуло, не столько от боли, сколько от сжигающей его страсти, и сделало еще шаг.

Она выстрелила еще раз, и третий, и четвертый.

Удары пуль вынудили существо пошатнуться, но оно удержалось на ногах!

– Стреляй! – закричал Уитни. – Убей его!

– Рейчел… Рейчел…

В обойме было десять патронов. Она сделала подряд последние шесть выстрелов так быстро, как только смогла, уверенная, что попала все шесть раз – в живот, в грудь и даже в лицо.

Оно наконец зарычало от боли и упало сначала на колени, а потом лицом в грязь.

– Слава Богу, – проговорила Рейчел дрожащим голосом, – слава Богу. – Неожиданно она почувствовала такую слабость, что ей пришлось прислониться к стене гаража.

Эрикоподобное существо рыгнуло, зарычало, дернулось и встало на четвереньки.

– Нет, – выдохнула она, не веря своим глазам. Оно подняло ужасную голову и уставилось на нее холодными разными глазами, горящими, как фонари. Глаза медленно закрылись, затем веки так же медленно поднялись, и теперь зрачки сияли ярче, чем прежде.

Даже если его измененная генная структура обеспечивает небывало быстрое заживление и воскрешение после смерти, не может быть, чтобы он мог оправиться так быстро. Если он мог ремонтировать и оживлять себя за секунды, получив десять пулевых ранений, тогда он не просто быстро выздоравливает, не только потенциально бессмертен – он непобедим.

– Умри же, черт бы тебя побрал! – воскликнула она.

Существо содрогнулось и выплюнуло что-то в грязь, затем оторвалось от земли и вскочило на ноги.

– Беги! – закричал Уитни. – Ради всего святого, беги, Рейчел!

У нее не было никаких шансов спасти Уитни. Если она останется, они погибнут вместе.

Пистолет разряжен. В «Мерседесе» есть коробки с патронами, но ей до них вовремя не добраться. Она уронила пистолет на землю.

– Беги! – снова закричал Уитни Гэвис.

Сердце готово было выскочить из груди. Рейчел кинулась в гараж, опять перепрыгивая через банки с краской и огородные шланги. Резкая боль прострелила лодыжку, которую она подвернула раньше, а раны от ногтей на бедре начали гореть, как свежие.

За ее спиной раздался пронзительный крик демона.

На бегу Рейчел свалила несколько металлических полок с инструментом и коробками гвоздей, надеясь, что это задержит преследователя, если он сразу кинется за ней, а не займется сначала Уитни. Полки с грохотом попадали, и к тому времени, как она подбежала к двери в кухню, она услышала, что чудовище перебирается через хлам. Оно и в самом деле не стало добивать Уитни, стремясь как можно скорее добраться до нее.

Рейчел перепрыгнула через порог, захлопнула дверь, но не успела задвинуть засов, как дверь с чудовищной силой распахнулась. Ее отбросило на середину кухни. С трудом удержавшись на ногах, она ударилась бедром о край стола, отлетела к холодильнику и почувствовала, как спину пронзила резкая боль.

Оно вышло из гаража. При электрическом свете оно казалось громадным и куда более отвратительным, чем она могла себе представить.

Секунду оно постояло в дверях, оглядывая маленькую, пыльную кухню. Потом подняло голову и расправило грудь, как бы давая ей возможность полюбоваться. Кожа у него была коричнево-серо-зелено-черного цвета, бугристая, как у слона, и местами покрытая чешуей, и только отдельные более светлые пятна еще напоминали кожу человека. Голова по форме была похожа на грушу толстым концом вверх, шея – покатая и мускулистая. Вся узкая часть «груши» представляла собой вытянутое вперед рыло и челюсти. Когда оно открыло свой огромный рот, чтобы зашипеть, Рейчел увидела зубы, по количеству и остроте напоминавшие акульи. То появляющийся, то исчезающий язык был темного цвета и абсолютно не похож на человеческий. На лице в придачу к двум рогоподобным выпуклостям на лбу виднелись странные шишки и впадины, которые, казалось, не имели биологического оправдания, и опухолеобразные костяные или тканевые наросты. Прямо под кожей над бровями и внизу под глазами пульсировали артерии и вспухшие вены.

Когда она видела его раньше в пустыне, ей показалось, что Эрик проходит обратную эволюцию, что его генетически измененное тело превращается в мозаику из древних предков человека. Но в этом существе не было ничего от истории человеческой физиологии. Это был кошмарный продукт генетического хаоса, чудовище, которое не принадлежало ни прошлому, ни будущему в эволюционном процессе. Оно ушло в сторону от этого процесса или, точнее, явилось продуктом ушедшей в сторону биологической революции, оборвав большинство, если не все, связи с человеческим началом. Какая-то часть разума Эрика все еще тлела в этой чудовищной махине, хотя, как подозревала Рейчел, эта искра оставшегося интеллекта скоро угаснет навсегда.

– Посмотри… меня… – произнесло существо, подтверждая ее догадку, что оно красуется перед ней.

Она осторожно двинулась от холодильника к открытой двери в гостиную.

Существо подняло одну страшную руку ладонью вверх, как бы останавливая ее. Разделенная на сегменты рука могла сгибаться и разгибаться как вперед, так и назад в четырех местах, и каждая часть была покрыта твердым коричнево-черным панцирем, похожим на те, какие бывают у жуков. Длинные когтистые пальцы внушали ужас, но в центре ладони находилось нечто еще более пугающее: конусообразное отверстие величиной с монету в пятьдесят центов. Пока она с содроганием рассматривала это явление из Дантова ада, отверстие на ладони медленно открылось, потом снова закрылось, открылось – закрылось… Функции этого рта на ладони были только с одной стороны непонятны, зато с другой – отвратительно ясны: пока Рейчел смотрела, отверстие сделалось красным и влажным, как будто испытывало мерзкий голод.

В панике она рванулась бежать и услышала, что ноги бросившегося за ней чудовища стучат по линолеуму, как копыта.

До двери в офис еще оставался десяток шагов, когда жуткое существо нависло над ней справа.

Оно двигалось стремительно!

Вскрикнув, Рейчел упала на пол и откатилась в сторону, чтобы не попасть ему в руки. Ударилась о кресло, снова вскочила и спряталась за него.

Когда она сменила направление, чудовище не сразу последовало за ней. Оно стояло в центре комнаты, наблюдая и, по-видимому, понимая, что единственный путь к спасению отрезан и оно может насладиться ее страхом, прежде чем сделать смертельный бросок.

Она начала пятиться в сторону спальни.

– Рейшииил, Рейшииил, – произнесло чудовище, уже не в состоянии правильно выговорить ее имя.

Опухолевидные шишки у него на лбу шевелились и меняли форму. Маленькие рожки над бровями растаяли прямо на глазах, по существу прошла очередная волна перемен, и на лице стала образовываться еще одна вена, напоминающая трещину в земле.

Она продолжала пятиться назад.

Оно двинулось к ней, легко, не торопясь.

– Рейшииил…

Уверенный, что умирающая жена лежит в реанимации в ожидании своего мужа, Амос Тейт вознамерился доставить Бена прямо в больницу «Санрайз», что было далековато от гостиницы «Золотой песок». Бену пришлось усиленно настаивать, чтобы его высадили на углу бульваров Лас-Вегас и Тропикана. Поскольку у него не было достаточных оснований для отказа от великодушного предложения Амоса, Бену, не вдаваясь в объяснения, пришлось признаться, что насчет жены он соврал. Он откинул одеяло, открыл дверцу кабины, соскочил на асфальт и бегом кинулся на восток, мимо гостиницы «Тропикана», оставив изумленного водителя смотреть ему вслед.

До гостиницы «Золотой песок» оставалось еще около мили, расстояние, которое он в обычных условиях пробегал минут за шесть или даже меньше. Но в такой сильный ливень он не рискнул мчаться с предельной скоростью, потому что, упади он и сломай руку или ногу, кто Тогда поможет Рейчел, если она в этой помощи нуждается? (Господи, пусть она будет в тепле и безопасности, и пусть она не нуждается ни в какой помощи!) Он бежал по обочине широкого бульвара, а револьвер, заткнутый за пояс сзади, давил ему на спину. Он шлепал по лужам, которые заполнили все углубления в мостовой. Мимо проехало всего несколько машин. Некоторые водители с удивлением тормозили, но никто не предложил подвезти. Он даже и не пытался найти попутку, чувствуя, что времени для этого у него уже не осталось.

Миля – не слишком много, но сегодня ему казалось, что он совершает путешествие на край света.

Джулио и Ризу удалось подняться на борт самолета в округе Ориндж, имея служебные пистолеты в кобурах под пальто, потому что они предъявили служащему на детекторе металла свои удостоверения офицеров полиции. Теперь, после приземления в международном аэропорту Лас-Вегаса, они воспользовались тем же способом, чтобы их быстро обслужила в пункте проката машин симпатичная брюнетка по имени Руфь. Вместо того чтобы просто отдать им ключи и послать на стоянку самим разыскивать автомобиль, она позвонила ночному механику и попросила его пригнать машину к выходу из аэропорта.

Поскольку их одежда не была рассчитана на дождь, они подождали за стеклянными дверями аэропорта, пока не увидели припарковавшийся к тротуару «Додж», и только тогда вышли на улицу. Механик, одетый в виниловый плащ с капюшоном, быстро проверил их бумаги и передал им машину.

Хотя в округе Ориндж облака уже затянули небо, Риз не сообразил, что на востоке может быть значительно хуже и садиться им придется в проливной дождь. Хотя они снизились и приземлились без сучка без задоринки, он так крепко держался за подлокотники своего кресла, что руки до сих пор сводило судорогой.

Казалось, после благополучного окончания полета Риз должен облегченно вздохнуть, но он не мог отделаться от мыслей о Тедди Бертлезмен, высокой розовой леди, и о маленькой Эстер, ждущей его дома. Еще утром у него была только Эстер, ради которой он и жил, одна эта милость Господня, не слишком много, чтобы бояться дразнить жестокую судьбу. Но теперь к ней прибавилась эта потрясающая женщина, агент по продаже недвижимости, а Риз имел все основания полагать, что чем больше у человека причин хотеть жить, тем скорее он может умереть.

Скорее всего ерунда и предрассудки.

Но этот ливень вместо ясной ночи в пустыне тоже показался ему зловещим предзнаменованием.

Когда Джулио отъехал от аэропорта, Риз вытер мокрое от дождя лицо и спросил:

– Ну и что ты теперь скажешь про всю эту рекламу Лас-Вегаса по телевизору?

– А что я должен сказать?

– Где солнце? Где все эти девицы в крошечных бикини?

– Зачем тебе девицы в бикини, когда у тебя в субботу свидание с Тедди Бертлезмен?

«Не говори об этом», – суеверно подумал Риз.

– Черт возьми, – произнес он вслух, – вовсе не похоже на Вегас. Куда больше похоже на Сиэтл.

Рейчел захлопнула дверь спальни и нажала на кнопку жалкого замка. Подбежав к единственному окну, она раздвинула полуистлевшие занавески, обнаружила, что на окне висят жалюзи, и поняла, что выбраться ей через него из-за металлических поперечин будет нелегко.

Оглянулась в поисках чего-нибудь, чем можно воспользоваться в качестве оружия, но в комнате, кроме кровати, двух прикроватных столиков, одной лампы и стула, ничего не было.

Она ожидала, что дверь разлетится на части, но этого не случилось.

В соседней комнате не было слышно никакого движения, и эта тишина не столько радовала, сколько пугала ее. Что оно задумало?

Рейчел подбежала к встроенному шкафу, распахнула дверцы и заглянула внутрь. Ничего полезного. Ряд пустых полок в углу и перекладина с пустыми плечиками для одежды. Какое оружие могла она соорудить из нескольких плечиков?

Загремела дверная ручка.

– Рейшииил, – призывно прошипело существо. По-видимому, небольшая доля сознания Эрика осталась в этом мутанте, потому что именно она хотела, чтобы Рейчел помучилась и подрожала в предвидении того, что он может с ней сделать.

Она умрет здесь медленной и мучительной смертью.

В отчаянии она отвернулась от пустого шкафа и вдруг заметила на потолке крышку люка, ведущего на чердак.

Чудовище стучало тяжелой рукой по двери и снова и снова взывало:

– Рейшииил…

Она проскользнула в шкаф и подергала полки, чтобы испытать их надежность. К ее радости, они оказались встроенными, так что она могла взобраться по ним, как по лестнице. Стоя на четвертой полке, только немного не доставая головой до потолка, она ухватилась за ближайшую перекладину одной рукой и, потянувшись немного в сторону, свободной рукой осторожно толкнула крышку люка.

– Рейшииил, Рейшииил, – уговаривало ее чудовище, проводя по двери когтями и слегка, как бы дразня ее, наваливаясь на преграду.

Рейчел поднялась еще на одну полку, взялась руками за края люка, оттолкнулась, подтянулась и оказалась на чердаке. Пола там не было, только потолочные балки на расстоянии шестнадцати дюймов друг от друга и пучки стекловаты вокруг их креплений. При слабом свете, проникающем на чердак через люк, ей удалось разглядеть, что чердак очень низкий, потолок всего футах в четырех, и из него кругом торчат гвозди, которыми крепилась крыша. Еще более крупные гвозди торчали из стропил. К ее удивлению, чердак не ограничивался только квартирой менеджера, но шел над потолками всех остальных комнат в этом длинном крыле.

Внизу что-то так грохнуло, что она, стоя на коленях, почувствовала отдачу в балках под собой. Еще один удар, сопровождаемый треском разлетающегося дерева и гулким звуком лопнувшего металла.

Рейчел быстро закрыла крышку люка. Теперь на чердаке было абсолютно темно. На четвереньках она как только могла тихо проползла к следующей паре балок и оказалась футах в восьми от люка. Здесь она притаилась и стала ждать в кромешной темноте, внимательно прислушиваясь к движению внизу. Поскольку люк был закрыт, она плохо слышала, что там происходит. К тому же ливень барабанил по крыше всего в нескольких дюймах над ее головой.

Она молилась в душе, чтобы в своем ущербном состоянии, почти полностью утратив человеческий интеллект, то, что было Эриком, не сумело сообразить, суда же она делась.

С помощью только одной руки и ноги Уитни упрямо полз к гаражу, преследуя существо, которое отозвало ему протез. Но когда добрался до открытой двери, он уже знал, что обманывает сам себя: со своими физическими недостатками он ни чем не сможет помочь Рейчел. Физические недостатки – и нечего придуриваться. Раньше он шутливо называл их «особенностями» и заявлял, что отказывается считать недостатками.

В данной же ситуации врать самому себе было бессмысленно, приходилось смотреть правде в лицо. Он ненавидел себя за свою беспомощность, ненавидел давно закончившуюся войну и Вьетконг, ненавидел жизнь в целом и чувствовал, что сейчас расплачется.

Но ненависть проблем не решала, а Уитни не привык тратить энергию или время на бессмысленные занятия или на жалость к самому себе.

– Кончай, Уит, – сказал он вслух. Повернул от дверей гаража и с трудом пополз к дорожке, рассчитывая по ней добраться до бульвара и выползти на середину дороги, где один его вид, вне сомнения, остановит даже самого бесчувственного автомобилиста.

Он прополз только шесть или семь ярдов, когда его лицо, онемевшее от мощного удара этого зверюги, начало гореть и болеть. Он перевернулся на спину, подставив лицо под дождь, потом осторожно ощупал изуродованную щеку – еще одно напоминание о Вьетнаме.

Странно. Он помнил, что Либен не драл его когтями, что ударил тыльной стороной огромной, костлявой руки. Но под пальцами были глубокие раны, из которых обильно струилась кровь. Их было не меньше пяти. Особенно глубокой была рана на левом виске. Этот проклятый карнавальный монстр, он что, шипы надевал на суставы? От прикосновения пальцев боль в лице усилилась, и он быстро опустил руку.

Снова перекатившись на живот, Уитни продолжил свой трудный путь к шоссе.

– Подумаешь, какое дело – лишние царапины! – уговаривал он себя. – Все равно ту половину лица мне на конкурс красоты не выставлять!

Он не хотел думать о том, как сильно кровоточила его рана на левом виске.

Скорчившись в темноте чердака, Рейчел начала уже думать, что ей удалось одурачить чудовище, когда-то бывшее Эриком. Конечно же, как она и полагала, его перерождение, очевидно, было не только физическим, но и умственным, и он не сумел сообразить, куда она подевалась. Сердце все еще бешено колотилось, она продолжала дрожать, но надежда затеплилась в ней.

И тут фанерная крышка люка со стуком открылась, чердак залил свет. В отверстии показались кошмарные руки мутанта. Затем появилась голова, затем верхняя часть туловища. Безумные глаза остановились на ней.

Она быстро побежала, согнувшись в три погибели, по чердаку, не забывая об острых гвоздях прямо над головой. Она также помнила, что ей не следует ступать в пространство между балками, потому что там не было досок. Если она споткнется, потеряет равновесие хотя бы на секунду, она проломит слой изоляции и фанеру, служащую потолком, и упадет в одну из комнат внизу. Даже если при этом она не порвет электропроводов и ее не убьет током, она вполне может сломать ногу или шею при падении. И ей останется только беспомощно лежать и ждать, пока чудовище не придет и не расправится с ней в свое удовольствие.

Ей удалось пробежать футов тридцать, впереди еще лежало пространство в добрые полтораста футов, когда она рискнула обернуться. Существо уже выбралось из люка и смотрело ей вслед.

– Рейишуууул, – шипело оно. Говорило оно все хуже и хуже.

Потом протянуло лапу и захлопнуло крышку люка, погрузив чердак в полную темноту, где оно имело все преимущества.

Грязные ботинки Бена настолько промокли, что начали спадать с ног. Он чувствовал, что на левой пятке образуется волдырь.

Когда наконец он увидел гостиницу, где в окнах офиса горел свет, он немного замедлил бег, чтобы засунуть руку под мокрую рубашку и достать из-за пояса «магнум». Как бы ему хотелось сейчас иметь ружье, которое пришлось оставить в сломавшемся «Меркурии».

Оказавшись на дорожке, ведущей к мотелю, Бен увидел человека, ползущего в направлении бульвара. Еще через секунду он узнал в нем Уитни Гэвиса, без протеза и, по-видимому, раненого.

Он превратился в существо, обожающее темноту. Он не понимал, что он такое, почти не помнил, чем – или кем – был раньше, не знал, к чему стремился, зачем существовал, но чувствовал, что его законное место в темноте, где он – хозяин.