Призрачные огни Кунц Дин
Впереди добыча осторожно пробиралась во тьме, абсолютно слепая и слишком медлительная, чтобы еще долго уходить от него. Ему тьма вовсе не мешала. Он ясно видел и ее, и все остальное вокруг.
Правда, он не слишком четко представлял себе, где находится. Он помнил, как взобрался в этот длинный туннель, и по запаху ощущал, что стены сделаны из дерева, но ему казалось, что он глубоко под землей. Это место напоминало ему влажную темную нору, которую он смутно помнил из своей другой, давней жизни и которая по непонятным причинам очень ему нравилась.
Везде вокруг него появлялись на секунду и снова исчезали призрачные огни. Он помнил, что когда-то их боялся, но уже не мог вспомнить почему. Теперь он не придавал им значения, пока он не обращает на них внимания – они безвредны.
Резкий, женский, запах добычи возбуждал его. Похоть заставляла забыть об осторожности, и он должен был бороться со стремлением кинуться вперед и наброситься на нее. Он нутром чувствовал, что здесь следует ступать осторожно, но потребность сексуальной разрядки пересиливала осторожность. Откуда-то он знал, что опасно ступать в пустые места между балками. Ему было легче придерживаться этого безопасного пути, чем его добыче, так как, несмотря на свои размеры, он был значительно более ловким. Кроме того, он видел, куда ступает, а она – нет.
Каждый раз, когда она оглядывалась, он опускал веки, чтобы она не могла заметить его по горящим глазам. Когда она останавливалась, чтобы прислушаться, то, безусловно, слышала, что он приближается, но невозможность увидеть его, судя по всему, приводила ее в еще больший ужас.
Запах ее страха был столь же силен, как и ее запах самки, только резче. Первый возбуждал в нем жажду крови, второй – возбуждал его сексуально. Он безумно хотел почувствовать вкус ее крови на своих губах, на языке, погрузить свой рот в ее живот и найти такую вкусную печень. До нее оставалось двадцать футов.
Пятнадцать.
Десять.
Бен помог Уитни прислониться к стенке высотой в четыре фута, которая огораживала сорняки в том месте, где когда-то были клумбы. Над их головами скрипела, раскачиваясь, вывеска мотеля.
– Не беспокойся обо мне. – Уит оттолкнул его.
– Твое лицо…
– Помоги ей. Помоги Рейчел.
– У тебя кровь течет.
– Да выживу я, выживу. Но оно погналось за Рейчел. – Уитни сказал это с таким откровенным ужасом в голосе, какого Бену не приходилось слышать со времен Вьетнама. – Когда оно меня бросило, то погналось за Рейчел.
– Оно?
– У тебя есть револьвер? Хорошо. «Магнум»? Хорошо.
– Оно? – переспросил Бен.
Внезапно ветер завыл сильнее и дождь полил так, будто над ними прорвалась плотина. Уит повысил голос, чтобы перекричать бурю:
– Либен. Это Либен, но его не узнать. Бог мой, до чего же он изменился! И не Либен уже вовсе. Генетический хаос, так она сказала. Деградирующая эволюция. Обширная мутация. Торопись, Бен! Квартира менеджера!
Не понимая, что, черт бы все побрал, Уит бормочет, но инстинктивно чувствуя, что Рейчел в еще большей опасности, чем он предполагал, Бен оставил своего старого друга сидеть около стенки и помчался к двери в офис мотеля.
Рейчел, ничего не видя и наполовину оглохнув от грохота дождя по крыше, двигалась в кромешной темноте так быстро, как только могла себе позволить. Хотя она и опасалась, что передвигается слишком медленно, чтобы убежать от чудовища, она добралась до конца длинного помещения быстрее, чем ожидала, ударившись о стену в конце первого крыла мотеля.
С ума сойти, а ведь она даже не подумала, что будет делать, когда доберется до конца и окажется в тупике. Ей только хотелось держаться подальше от этого монстра, и она двигалась так, как будто чердак может тянуться вечно. Оказавшись загнанной в угол, она в отчаянии застонала. Передвинулась правее в надежде, что чердак делает поворот и продолжается вдоль средней части мотеля. Наверное, когда-то так и было, но сейчас она наткнулась на перегородку из бетонных блоков, разделяющую два крыла, вероятно, в противопожарных целях. Поспешно шаря в темноте, она везде натыкалась на прохладную, гладкую поверхность бетона и полоски скрепляющего блоки цемента. Здесь пройти было нельзя.
За ее спиной чудовище издало дикий вопль триумфа и патологического голода, который перекрыл шум дождя и раздался, казалось, в нескольких дюймах от ее уха.
Она вздрогнула и резко повернула голову, потрясенная тем, что этот дьявольский голос раздался так близко. Она думала, что у нее есть хоть минута или полминуты на размышление. Тут впервые после того, как чудовище захлопнуло крышку люка, погрузив чердак в полный мрак, Рейчел увидела его глаза – глаза убийцы. Светящийся светло-зеленый зрачок менялся, и вскоре глаз наверняка превратится в оранжевый, как у пресмыкающегося. Оно стояло так близко, что Рейчел могла разглядеть жгучую ненависть в этом нечеловеческом взгляде. Оно… оно стояло от нее на расстоянии не более шести футов.
Дыхание его было зловонным.
Почему-то она знала, что оно ясно ее видит.
И пытается дотянуться до нее в темноте.
Ей показалось, что она разглядела протянутую к ней чудовищную руку.
Рейчел прижалась спиной к бетонным блокам.
Думай, думай.
Ей, загнанной в угол, ничего не оставалось, как подвергнуть себя той опасности, которой она только что старалась избежать: вместо того чтобы ступать по балкам, она прыгнула в промежуток между ними, и старая фанера тут же под ней проломилась. Она выпала с чердака через потолок одной из комнат мотеля, надеясь, что не грохнется об угол комода или кресла, не сломает шею, не станет совсем уж легкой добычей… и упала точно посередине кровати со сломанными пружинами и матрацем, который давно стал небольшим заповедником мха и плесени. Рейчел раздавила эти хрупкие ростки, и во все стороны полетели семена, брызнула липкая жидкость и отвратительно запахло тухлыми яйцами, хотя все это она восприняла с благодарностью, потому что была пока жива и невредима.
Чудовище над ней тоже начало спускаться вниз, избрав не такой радикальный способ. Оно цеплялось за балки и ногами било по фанере, расширяя себе проход.
Рейчел скатилась с кровати и кинулась разыскивать дверь.
Вбежав в квартиру менеджера, Бен увидел разбитую дверь в спальню, но в самой спальне никого не было, как и в гостиной, и в кухне. Он проверил и гараж, но не увидел там ни Рейчел, ни Эрика. То, что он не нашел ничего, было лучше, чем если бы он обнаружил лужу крови или ее истерзанный труп, но ненамного.
Все еще помня настойчивые предупреждения Уитни, Бен быстро выбежал из квартиры в офис и оттуда – во двор. Краем глаза он заметил движение в конце первого крыла.
Рейчел. Даже в темноте он не мог не узнать ее. Она выскочила из какой-то двери, и с громадным облегчением Бен позвал ее по имени.
Она подняла голову, затем бросилась к нему по дорожке под навесом. Сначала он подумал, что она просто взволнована при виде его, рада, что он появился, но почти сразу осознал, что ею движет самый настоящий ужас.
– Бенни, беги! – закричала она, приближаясь. – Ради всего святого, убегаем!
Разумеется, он не побежал, так как возле клумб остался Уит, а бежать с ним на руках было невозможно. Поэтому Бен остался стоять на месте. Однако, когда он разглядел, что вышло из комнаты вслед за Рейчел, ему захотелось побежать, это уж точно. Все мужество на минуту оставило его, хотя из-за темноты он смог разглядеть только часть того кошмарного существа, которое преследовало Рейчел.
Генетический хаос, сказал Уит. Деградирующая эволюция. Еще пару минут назад эти слова показались ему бессмысленными. Теперь, бросив взгляд на существо, в которое превратился Эрик Либен, он понял вполне достаточно. Либен был одновременно Франкенштейном и созданным им чудовищем, экспериментатором и несчастным объектом эксперимента, гением и проклятой душой.
Рейчел подбежала к Бену и схватила его за руку:
– Пошли, пошли скорее, торопись!
– Я не могу бросить Уита, – возразил он. – Отойди. Дай мне как следует прицелиться.
– Нет! Бесполезно, совершенно бесполезно. Господи, да я десять пуль в него всадила, а оно тут же поднялось.
– У меня чертовски более мощное оружие, чем у тебя, – настаивал он.
Чудовищная, неправдоподобная фигура бросилась к ним по дорожке почти галопом, делая длинные изящные прыжки. Впервые увидев его, Бен ожидал от чудовища неуклюжести, но оно передвигалось с удивительной и пугающей скоростью. Даже в темноте отдельные части его тела блестели – но не как хитиновое покрытие некоторых насекомых, а скорее как полированная обсидиановая броня, – тогда как другие отливали серебристой чешуей.
Бен едва успел расставить ноги, заняв более твердую позицию, поднять «магнум» обеими руками и нажать курок. Раздался оглушительный грохот, из дула вылетел язычок пламени.
Мерзкое существо было футах в пятнадцати от них, когда в него попала первая пуля. Оно только покачнулось, но не упало. Черт, оно даже не остановилось; слегка замедлив бег, оно все равно продолжало приближаться слишком быстро.
Он выстрелил еще раз, потом еще.
Чудовище взвизгнуло – такого звука Бену никогда не приходилось слышать раньше и никогда бы не хотелось слышать в будущем – и наконец остановилось.
Привалилось к одному из шестов, поддерживающих навес, и уцепилось за него.
Бен выстрелил снова, попав на этот раз в горло.
Пуля из «магнума» оторвала существо от шеста и отбросила назад.
Оно упало только после пятого выстрела, на колени. Подняло похожую на совок руку к горлу и, согнув немыслимым образом вторую, положило ее себе сзади на шею.
– Еще, еще! – закричала Рейчел.
Бен всадил пятую пулю в коленопреклоненное чудище, оно откинулось назад на бетон и упало на бок, где и осталось лежать молча и неподвижно.
Грохот «магнума» впечатлял лишь немногим меньше, чем пушечный выстрел. В относительной тишине, последовавшей за шестым выстрелом, барабанная дробь дождя казалась шепотом.
– У тебя есть еще патроны? – спросила Рейчел, все еще в состоянии панического ужаса.
– Все в порядке, – неуверенно ответил Бен. – Оно мертво, мертво.
– Если у тебя есть еще патроны, заряди револьвер! – закричала она.
Он был поражен, поняв, что она вовсе не в истерике. Напугана, верно, чертовски напугана, но держит себя в руках. И знает, о чем говорит. Страх не лишил ее разума, и она уверена, что ему следует как можно быстрее перезарядить револьвер.
Еще утром, целую вечность назад, когда они ехали к охотничьему домику Эрика на озере Эрроухед, он насовал в карманы несколько запасных патронов для револьвера и ружья. И выбросил ружейные патроны, когда оставил ружье в «Меркурии» на шоссе 1–15. Теперь, проверяя карманы, он нашел только два патрона для револьвера, хотя рассчитывал найти не меньше шести; остальные, должно быть, он выбросил второпях вместе с ружейными.
Но все в порядке, все нормально, бояться нечего: существо на дорожке не шевелится, да и не должно шевелиться.
– Поспеши, – поторопила его Рейчел.
Руки у него тряслись. Он открыл барабан и вставил один патрон.
– Бенни, – предупреждающе произнесла она.
Он поднял голову и увидел, что чудовище зашевелилось. Подобрало под себя руки и пытается подняться с бетонной дорожки.
– В бога душу мать! – вскричал он. Он вставил второй патрон в револьвер и защелкнул барабан.
Не веря своим глазам, он увидел, что существо встало на колени и протянуло руку к шесту.
Бен тщательно прицелился и нажал курок. Снова раздался оглушительный грохот.
Существо дернулось, когда в него попала пуля, но продолжало крепко держаться за шест, издавая отвратительный скрежещущий звук. Оно перевело светящиеся глаза на Бена, и он разглядел в них вызов и несокрушимую ненависть.
Руки у Бена тряслись так сильно, что он боялся промахнуться при следующем, и последнем, выстреле. Он никогда не был так потрясен, если не считать первого сражения во Вьетнаме.
Существо уцепилось за шест и поднялось на ноги.
Потеряв уверенность и все же не желая верить, что такое разрушительное оружие, как «магнум», оказалось не способным справиться с чудовищем, Бен сделал последний выстрел.
И снова существо упало, но на этот раз оно оставалось неподвижным не более нескольких секунд. Оно извивалось, верещало и било ногами в агонии, и его покрытые панцирем части тела скребли и стучали по бетону.
Бену хотелось бы верить, что это – предсмертная агония, но теперь он уже знал, что из обычного оружия Эрика не прикончить. Может, с помощью автомата «узи», или гранатомета, или еще чего-нибудь вроде этого, но только не из простого револьвера.
Рейчел дернула его за руку, понуждая бежать, пока монстр снова не поднялся на ноги, но нельзя было забывать об Уитни Гэвисе. Возможно, они с Рейчел и могут спастись бегством, но, чтобы спасти Уитни, Бен должен остаться и сражаться, пока не погибнет либо он, либо мутант.
Возможно, потому, что он снова чувствовал себя как на войне, он подумал о Вьетнаме и вспомнил об особо жестоком оружии, которое сыграло такую позорную роль в этом конфликте: о напалме. Напалм – желеобразный бензин, убивающий все, на что попадает, проедая плоть до кости и кость до мозга. Во Вьетнаме его ненавидели и боялись, потому что он нес смерть, от которой нельзя было уйти. Если бы у него было время, он смог бы приготовить в домашних условиях подходящую смесь, но у него не было времени. Разумеется, он понимал, что может найти обычный жидкий бензин. Хотя желеобразный вариант был предпочтительнее, но и обычный тоже мог оказаться достаточно эффективным.
Мутант перестал скрежетать и извиваться и снова пытался встать на колени. Бен резко обернулся к Рейчел:
– «Мерседес» где?
– В гараже.
Он взглянул в сторону улицы и увидел, что Уитни удалось заползти за угол и его не видно от мотеля. Первая заповедь во Вьетнаме была: помоги товарищу, насколько возможно, потом спасай свою задницу как можно скорее. Участники той войны запомнили ее уроки навсегда. Пока Либен уверен, что они с Рейчел находятся на территории мотеля, он вряд ли пойдет в сторону бульвара, а значит, не наткнется на беспомощного человека, прячущегося за стеной. На несколько минут, во всяком случае, Уит был в относительной безопасности. Отбросив в сторону бесполезный револьвер, Бен схватил Рейчел за руку.
– Пошли!
Они обежали офис и бросились к гаражу, открытая дверь которого без устали билась о стену.
Глава 36
Разные огни
Уитни Гэвис, прислонившийся спиной к стене напротив бульвара Тропикана, чувствовал, как его смывает дождь. Как будто он весь сделан из глины, и дождь размывает ее. С каждой минутой он все слабел и слабел и уже не мог поднять руку, чтобы проверить, кровоточат ли еще раны на щеке и виске, не мог крикнуть, чтобы привлечь внимание водителей немногочисленных машин, мчавшихся мимо.
Он видел, как Бен засадил всю обойму «магнума» в безобразное тело Либена и как мутант снова поднялся. Поскольку он ничем не мог помочь, то постарался заползти за угол, надеясь, что кто-нибудь заметит его с дороги и остановится. Его надежды простирались даже до патрульной машины с парой хорошо вооруженных полицейских, но одних надежд было явно недостаточно. Тем более что лежал он в тени, в добрых тридцати футах от дороги, и свет фар на него не падал. Водители скорее всего просто не могли его разглядеть.
Уитни услышал, как у него за спиной Бен выстрелил еще дважды, как он о чем-то быстро поговорил с Рейчел и они побежали. Разумеется, Бен никогда его не бросит, значит, он что-то придумал, чем можно остановить Либена. Вот только сам Уитни чувствовал себя настолько ослабевшим, что боялся не дожить до того момента, когда выяснится, что же такое придумал Бенни.
Он увидел еще одну машину на бульваре. Попробовал крикнуть, но ничего не вышло; попытался поднять свою единственную руку, чтобы привлечь внимание, но казалось, руку прибили к бедру гвоздями.
Тут он заметил, что эта машина движется значительно медленнее, чем остальные, и потихоньку съезжает на обочину. По мере приближения к гостинице она замедляла ход. Санитары, подумал Уитни, и сам удивился этой мысли – ведь не во Вьетнаме же он, черт побери, а в Вегасе, здесь нет бригад для эвакуации раненых, да к тому же это машина, а не вертолет.
Он потряс головой, чтобы прочистить себе мозги, и, когда снова поднял ее, машина была совсем близко.
Они въедут прямо в мотель, подумал Уитни, и надо бы ему порадоваться, только сил у него совсем не осталось. И внезапно темная ночь стала еще темнее.
Войдя в гараж. Бен и Рейчел сразу же заперли наружную дверь. У Рейчел не было ключей от двери на кухню, и там изнутри даже щеколды не имелось, так что пришлось оставить эту дверь открытой и надеяться, что Либен пойдет другим путем.
– От двери все равно мало пользы, – сказала она. – Если будет знать, что мы здесь, его не остановишь.
Бен вспомнил о шланге для полива, который остался от старых владельцев. «Материалы, инструменты, приспособления и другие полезные предметы» – так они это все называли, когда пытались поднять цену. Он нашел старый секатор, намереваясь отрезать кусок шланга, чтобы использовать его в качестве сифона, но потом увидел эластичную резиновую трубку, висящую на стенном крюке, которая подходила еще лучше.
Он сдернул трубку с крючка и поспешно сунул один конец в бензиновый бак «Мерседеса». Взял второй конец в рот и сильно потянул, едва не набрав полный рот бензина.
Рейчел тем временем искала в хламе посудину без дырки. Она едва успела подставить ведро под трубку, как полился бензин.
– Никогда не думал, что у паров бензина такой приятный запах, – заметил Бен, наблюдая, как золотистая жидкость скапливается в ведре.
– Даже это может его не остановить, – в голосе Рейчел было беспокойство.
– Если мы его как следует пропитаем, огонь нанесет ему куда более серьезный вред, чем…
– У тебя есть спички? – перебила она. Он моргнул.
– Нет.
– И у меня нет.
– Черт!
Она оглядела захламленный гараж,
– Может, здесь где-нибудь?
Он не успел ответить, потому что ручка входной двери с грохотом задергалась. Очевидно, чудовище видело, как они обогнули мотель, и нашло их по запаху – только Бог ведает, как далеко простирались его способности, а в этом случае, может, и Бог не в курсе. И вот оно здесь.
– В кухне, – поспешно проговорил Бен. – Они все бросили, как было, даже из ящиков ничего не вынимали. Там могут быть спички.
Рейчел кинулась в конец гаража и исчезла в квартире.
Чудовище навалилось на дверь всем телом. Дверь оказалась прочнее, чем та, в спальню, которую он разнес с одного удара. Эта поддалась не сразу, но она дрожала и ходила ходуном на плохо подогнанных петлях. Мутант ударил еще раз, послышался треск ломающегося дерева, но дверь продолжала держаться. И тогда он ударил в третий раз.
«Секунд Тридцать, не больше, – подумал Бен, глядя то на льющийся бензин, то на дверь. Господи, молю тебя, пусть она выдержит еще полминуты».
Чудовище снова всем телом налегло на дверь.
Уит Гэвис не знал, кто были эти двое мужчин. Они остановили машину и через бульвар подбежали к нему. Высокий щупал ему пульс, а маленький, похожий на мексиканца, с помощью фонарика из машины пытался разглядеть раны на его лице и виске. Их темные костюмы, намокнув под дождем, скоро стали еще темнее.
Возможно, они – те самые федеральные агенты, которые гонялись за Беном и Рейчел, но в данный момент Уит согласился бы на кого угодно, ибо ничто не может быть опаснее того чудовища, которое бродит сейчас по мотелю. Против такого врага все люди должны объединиться. Даже федеральные агенты, даже агенты Бюро по оборонной безопасности будут желанными союзниками в битве. Им придется расстаться с бредовой идеей сохранить проект в тайне. Они должны понять, что исследования возможностей увеличения продолжительности жизни в этом направлении продолжать опасно. Они прекратят свои попытки заставить замолчать Рейчел и Бена и помогут остановить чудище, в которое превратился Либен, ну разумеется, именно так они и поступят. Потому Уитни рассказал им, что происходит, попросил помочь Бену и Рейчел, предупредил об опасности, которая их ожидает…
– Что такое он говорит? – спросил высокий.
– Никак не могу понять, – ответил маленький, хорошо одетый и похожий на мексиканца. Он перестал рассматривать раны Уитни и выудил его бумажник из кармана.
Высокий осторожно потрогал левую ногу Уитни.
– Тут старые дела. Он эту ногу потерял давным-давно. И руку тоже, так я думаю.
Уитни понял, что говорит слишком тихо, что голос его заглушается стуком, плеском и бульканьем дождя. Он сделал еще одну попытку.
– Похоже, он бредит, – проговорил высокий. «Не брежу я, черт бы вас побрал, просто ослаб», – хотел сказать Уитни. Но не сумел произнести ни слова, и это напугало его.
– Это Гэвис. – Мужчина поменьше держал в руках водительское удостоверение Уитни. – Друг Шэдвея. Тот самый, о котором говорила Тедди Бертлезмен.
– Он вроде совсем плох, Джулио.
– Тащи его в машину и вези в больницу.
– Я? – спросил высокий. – А как насчет тебя?
– Я тут останусь.
– Нельзя одному, – возразил высокий, и на лице его, умытом дождем, появилось беспокойное выражение.
– Риз, здесь все будет нормально, – заверил тот, что поменьше. – Тут только Шэдвей и миссис Либен. Они для меня не опасны.
– Чушь собачья, – не согласился второй. – Тут кто-то еще. Ведь не Шэдвей и не миссис Либен натворили все это с Гэвисом.
– Либен! – удалось выговорить Уитни достаточно громко, чтобы его расслышали за шумом дождя.
Оба мужчины удивленно повернулись к нему.
– Эрик Либен? – спросил тот, кого звали Джулио.
– Да, – выдохнул Уитни. – Генетический хаос, хаос… мутация… револьверы… револьверы…
– Что такое насчет револьверов? – спросил мужчина побольше – Риз.
– …не могут… остановить… его, – закончил Уитни, совсем обессилев.
– Тащи его в машину, Риз, – распорядился Джулио. – Если он не попадет в больницу через десять-пятнадцать минут, ему не выкарабкаться.
– Что он имел в виду, когда говорил, что револьверы не остановят Либена? – спросил Риз.
– Он бредил, – объяснил Джулио. – А теперь шевелись.
Нахмурившись, Риз сгреб Уитни в охапку с той же легкостью, с какой отец поднимает ребенка.
Джулио, шлепая по грязным лужам, поспешил к машине и открыл заднюю дверцу.
Риз осторожно усадил Уитни на сиденье и повернулся к другу:
– Мне это не нравится.
– Поезжай, – сказал тот.
– Я поклялся, что никогда не брошу тебя и не убегу, что всегда буду рядом, когда нужен, и неважно, зачем буду нужен.
– В данный момент, – резко ответил Джулио, – ты мне нужен, чтобы отвезти этого человека в больницу. – Он захлопнул заднюю дверцу.
Еще через секунду Риз открыл переднюю дверцу и уселся за руль со словами:
– Вернусь, как только смогу.
Уитни, лежащий на заднем сиденье, бормотал:
– Хаос… хаос… хаос… хаос. – Он пытался сказать многое, предупредить, но сумел выговорить лишь одно это слово.
Машина тронулась с места.
Пик остановился на обочине бульвара Тропикана и выключил фары как раз в тот момент, когда Вердад и Хагерсторм остановились приблизительно в четверти мили впереди.
Наклонившись вперед и вглядываясь в мутное стекло, Шарп спросил:
– Похоже… они там нашли кого-то. Что это за место?
– Вроде там все закрыто, какой-то заброшенный мотель, – ответил Пик. – Отсюда старую вывеску не прочитать. «Золотой»… и что-то там еще.
– Что они здесь делают? – задумчиво пробормотал Шарп.
«Что я здесь делаю?» – молча удивился Пик. – Может, Шэдвей и эта сучка Либен здесь прячутся? – вслух подумал Шарп.«Милостивый Боже, я надеюсь, что нет, – подумал Пик. – Хоть бы нам никогда их не найти. Надеюсь, они сейчас на пляже на Таити».
– Что бы эти ублюдки там ни нашли, – сказал Шарп, – они грузят это в свою машину.
Пик уже совсем расстался с надеждой стать легендой. Он уже не рассчитывал стать одним из любимых агентов Энсона Шарпа. Ему только хотелось выбраться из этой передряги живым, предотвратить по возможности убийство и не попасть в унизительное положение.
Полуразрушенная дверь в углу гаража снова треснула, на этот раз сверху донизу, косяк разлетелся в щепки, одна из петель оторвалась, и замок наконец сдался. Все это с грохотом полетело на пол, и появился Либен-чудовище, подобно ночному кошмару, неожиданно превратившемуся в реальность.
Бен схватил до половины налитое ведро и кинулся к двери в кухню, стараясь не пролить на бегу ни капли драгоценной жидкости.
Чудовище заметило его и испустило вопль такой безумной ненависти и ярости, что он, казалось, пробрал Бена до самых костей и заставил их вибрировать. Либен пнул попавшийся по дороге пылесос и перебрался с изяществом огромного паука через груду хлама, включая упавшие металлические полки.
Вбежав в кухню, Бен услышал, что монстр гонится за ним по пятам. Оглянуться он не посмел.
Половина ящиков буфета была открыта. В тот момент, когда Бен ворвался в кухню, Рейчел выдвигала еще один ящик. Закричав «Есть!», она схватила коробку спичек.
– Беги! – крикнул Бен. – Наружу!
Им необходимо было оторваться от чудовища, выиграть время и дистанцию, чтобы сделать то, что они задумали. Он побежал за ней в гостиную. Часть бензина выплеснулась из ведра и залила ковер и его обувь.
За их спинами мутант с грохотом продирался через кухню, хлопая дверцами буфета, отбрасывая в сторону стол и стулья. Он ломал и расшвыривал мебель, даже если она и не попадалась ему на дороге, рычал и визжал, по-видимому, в очередном приступе безумной ярости, находившей выход в разрушении.
Бену казалось, что все его движения замедленны, что он пытается двигаться сквозь воздух, густой, как сироп. Гостиная показалась ему длиннее футбольного поля. Наконец, добравшись до конца комнаты, он вдруг испугался, что дверь окажется запертой, что это их задержит, что у них не хватит времени, чтобы поджечь чудовище без особого риска сгореть самим. Но Рейчел распахнула дверь, и Бен едва не вскрикнул от облегчения. Они влетели в офис, пробежали через турникет у конторки дежурного, через маленький холл, распахнули еще одну стеклянную дверь и выбежали в ночь, едва не столкнувшись с детективом Вердадом, которого они в последний раз видели в понедельник вечером в морге Санта-Аны.
– Какого черта? – спросил Вердад, услышав вопли чудовища в офисе мотеля за их спинами.
Бен разглядел, что промокший до нитки полицейский держит в руке револьвер.
– Отойдите, – велел он, – и стреляйте, как только он покажется в дверях. Убить вы его не убьете, но, может, хоть слегка задержите.
Ему хотелось добраться до самки, хотелось крови, его переполняли холодная ярость и горячее сексуальное желание. Его не остановить ни пулей, ни дверьми, ничем, пока он не схватит самку и не погрузит в нее свой пульсирующий член, пока не убьет их обоих и не наестся вволю. Он выест их нежные, сладкие глаза, зароет свое рыло в их разорванные, истекающие кровью горла, досыта нажрется их бьющимися сердцами, разорвет их теплые тела в поисках жирной печени и почек. Он чувствовал все возрастающий голод, огни перемен требовали новой пищи. Пока он еще мог терпеть, но скоро голод усилится, как уже было раньше, перейдет в тот жуткий, ненасытный, который нельзя не утолить: ему нужно мясо! И он толкнул стеклянную дверь и выбежал в ночь, в ветер и дождь, но тут был еще самец, поменьше ростом, из чего-то в его руке вылетело пламя, и короткая резкая боль пронзила грудь, снова сверкнуло пламя, и снова боль, и он зарычал, яростно бросая вызов своему жалкому противнику…
Только сегодняшним утром, в библиотеке, готовясь к неофициальному расследованию, на которое они с Ризом решились, Джулио прочел несколько журнальных статей, написанных Эриком Либеном насчет генной инженерии и перспектив продления жизни с помощью различных генных манипуляций. Позднее он разговаривал с доктором Истоном Золбергом в университете, много думал на эту тему и совсем недавно услышал слова Уитни Гэвиса о генетическом хаосе и мутации. Он не был дураком и, когда разглядел кошмарное существо, выскочившее вслед за Шэдвеем и Рейчел Либен из мотеля, сразу сообразил, что у Эрика Либена произошла какая-то ужасная накладка с экспериментом и что этот монстр и есть ученый собственной персоной.
Когда Джулио без колебаний начал стрелять, миссис Либен и Шэдвей, который, судя по запаху, нес ведро с бензином, выбежали из-под навеса в маленький дворик. Первые два выстрела не свалили мутанта, хотя он на секунду приостановился, вроде бы удивленный внезапным и неожиданным появлением Джулио. К своему великому изумлению, Джулио понял, что, возможно, револьвера тут маловато.
Шипя, мерзкое создание кинулось вперед и, замахнувшись рукой с многочисленными суставами, явно собралось снести ему голову с плеч.
Джулио уклонился от удара, почувствовал, как страшная рука скользнула по волосам. Он снова выстрелил в грудь чудовища, покрытую колючками и странной формы шишками. Если оно попытается еще раз схватить его, то проткнет своими шипами – эта мысль заставила Джулио снова и снова нажимать на курок.
Последние три выстрела наконец отбросили чудовище к стене около двери в офис, где оно осталось стоять, хватаясь за воздух когтистыми руками.
Джулио сделал последний, шестой выстрел, и снова попал, но оно продолжало стоять. Несколько ошеломленное и, возможно, испытывающее боль, оно все равно держалось на ногах. В карманах Джулио всегда лежали запасные патроны, хотя за все годы работы в полиции ему ни разу не пришлось ими воспользоваться. Сейчас же он принялся торопливо рыться в карманах.
Существо оттолкнулось от стены, по-видимому оправившись от всех всаженных в него шести пуль. И испустило такой дикий и яростный вопль, что Джулио мгновенно отпрянул и кинулся во двор, где у дальнего края бассейна стояли Шэдвей и миссис Либен.
Пик надеялся, что Шарп пошлет его вслед за Хагерстормом и неизвестным, которого полицейский посадил на заднее сиденье автомобиля. Тогда, если и начнется стрельба в этом заброшенном мотеле, ответственность за нее будет полностью нести Шарп.
Но Шарп распорядился иначе:
– Пусть Хагерсторм едет. Такое впечатление, что он повез этого парня к врачу. И кроме того, в этой компании мозги у Вердада. Если он здесь остался, значит, главные события тут, значит, именно здесь мы и найдем Шэдвея и бабу.
Когда лейтенант Вердад направился к освещенному офису мотеля, Шарп велел Пику подъехать и поставить машину напротив входа. Не успели они снова остановиться на обочине перед покосившейся вывеской «Гостиница „Золотой песок“, как услышали первые выстрелы.
«Ох, черт бы все побрал», – с тоской подумал Пик.
Лейтенант Вердад встал с одной стороны Бена, поспешно перезаряжая свой револьвер. С другой стороны стояла Рейчел, держа наготове спичку и спичечную коробку. Она прикрывала их ладонями от льющего без устали дождя и в душе проклинала и этот дождь, и ветер, которые могут мгновенно загасить пламя.
От мотеля, освещенное сзади светом из окон, к ним быстро приближалось чудовище, делая длинные, по-своему изящные прыжки, которых трудно было от него ожидать, учитывая его габариты и неуклюжую на первый взгляд внешность. Оно издавало непрерывный пронзительный крик. Ясно, что страх ему был неведом.
Рейчел боялась, что это отсутствие страха оправданно и что огонь принесет ему не больше вреда, чем пули.
Оно мчалось сейчас вдоль длинной, сорокафутовой, стороны бассейна и пробежало уже примерно половину. Когда оно достигнет поворота, расстояние между ними будет всего пятнадцать футов.
Лейтенант еще не кончил заряжать револьвер, но защелкнул барабан, решив скорее всего, что у него нет времени на оставшиеся два патрона.
Чудовище добежало до угла бассейна.
Бен схватил ведро с бензином обеими руками, одной за край, другой за дно. Он отвел руки назад, затем сделал резкий бросок и вылил содержимое на лицо и грудь мутанта, пока тот прыжками приближался к ним.
Пик бегом последовал за Шарпом мимо офиса во двор как раз вовремя, чтобы увидеть, как Шэдвей выплеснул целое ведро какой-то жидкости в лицо…
Что это! Милостивый Боже, да что же это такое?!
Шарп тоже остановился в изумлении.
Существо в ярости завизжало и попятилось назад от Шэдвея. Оно утерло свое чудовищное лицо – Пик разглядел только глаза, горящие, как пара раскаленных углей, – и стало хватать себя за грудь, стараясь стряхнуть то, что Шэдвей на него вылил.
– Либен, – сказал Шарп. – Твою мать, ведь это, наверное, Либен.
Джерри Пик мгновенно все понял, хотя и не хотел понимать, не хотел знать, потому что знать эту тайну было опасно не только для его физического, но и психического благополучия.
От бензина существо временно задохнулось и ослепло, но Рейчел знала, что оно оправится быстро, еще быстрее, чем от выстрелов. Поэтому, не успел Бен отбросить ведро, она чиркнула спичкой и сразу поняла, что ей следовало сделать факел или что-то такое, что можно было зажечь и бросить в чудовище. Теперь ей ничего не оставалось, как с коротенькой спичкой подойти поближе.
Существо перестало визжать и под действием бензиновых паров согнулось, шумно хрипя и хватая ртом воздух.
Рейчел успела сделать только три шага, как ветер, или дождь, или то и другое вместе загасили спичку.
Издавая против своей воли странные мяукающие звуки, она открыла коробку, достала другую спичку и зажгла ее. На этот раз ей удалось сделать лишь шаг, прежде чем она погасла.
Читать бесплатно другие книги:
