Семь дней Мартина Мансуров Дмитрий
Поиски воды успели превратиться в целую эпопею, и то, что теперь придется изучать последнее место в списке, казалось невозможным. Мартин думал, что не доживет до этой минуты. Слава богу, что король Агат разрешил использовать стражников для поисков Правича и волшебной воды: страх перед массовым заражением людей, работающих в общественных местах, заставил правителей многих государств объединиться в поимке разносчика болезни и розыске волшебной воды. Ведь, в противном случае, население нескольких стран грозило превратиться в таких монстров, по сравнению с которыми бунт недовольных властями выглядел бы праздничной вечеринкой с хлопушками и фейерверками.
— С кем предстоит сражаться на этот раз?
Вопрос не был праздным: несмотря на заверение мага о том, что в следующий раз Мартину попадется мирное местечко с доброжелательными аборигенами, после прилета в указанное место на искателей воды не нападали разве что валуны.
Ящеры были, осоиды — пусть и не такие огромные, как описывала их молва — а вполне нормальных размеров осы, были. Встречались ползучие лианы и хищные деревья — в этом вроде бы спокойном мире оказалось столько опасных существ, что просто диву даешься, как звери умудрялись жить в дикой природе столько лет.
— Ты не поверишь, но на этот счет у меня нет никаких сведений, — объявил Григорий.
— Как обычно, — Мартин удрученно покачал головой: точно такая же фраза звучала и в прошлые разы. Древние записи не содержали никаких сведений о живности на месте катастрофы корабля и создания волшебной воды.
— Я лично провел предварительный осмотр места через тарелку-всеглядку, — пояснил маг, — и получил исчерпывающую информацию: ни зверей ни птиц там нет. Людей тоже нет. Но…, — он сделал эффектную паузу. Мартин понял ее по-своему.
— Там бродят трехметровые пауки и летают метровые стрекозы?
— Не угадал! Там огромное количество скульптур высокого качества.
— То есть? — удивился Мартин. — Свалка скульптур поверженных правителей или музей под открытым небом? Так вот, куда исчезают памятники прошлых эпох.
Скопление раритетов в безлюдном месте — это ли не намек на то, что и там прячется очередной маньяк, который ворует памятники и прячет их? Григорий ничего не видел, но кто знает, не обладает ли любитель скульптур защитой от «волшебного глаза»? Прилетишь туда, и тебя самого не выпустят, пока не изготовят памятник в твою честь? Маньяки бывают разными, в том числе и положительными до умопомрачения. Слишком хороший маньяк — это тоже не лучшее, с чем приходится сталкиваться.
— Ни то, ни другое! — категорично заявил маг. — Я рассматривал лица, и могу сказать, что все эти скульптуры не знаменитостей, а ничем не примечательных людей. Я предполагаю, что эти скульптуры служили своеобразным документом, удостоверяющим личность человека, которому позволено пить волшебную воду. За сотни лет продленной жизни бумага-разрешение рассыплется или порвется, а скульптура из камня простоит тысячелетия практически без изменения. Прибывший за новой порцией волшебной воды человек показывает хранителю на свою скульптуру, тот сличает лица и в случае сходства разрешает выпить новую порцию воды. Между прочим, заметь: скульптуры весьма и весьма качественно изготовлены. Не знаю, что за мастера их создали, но охотно пригласил бы скульпторов в королевство для увековечивания меня в памяти потомков.
— Очередь, Григорий, соблюдай очередь! — раздался уже знакомый Мартину голос короля Агата. — После меня увековечься хоть в портретах из рисовых зернышек, но моя скульптура будет изготовлена первой. Мартин, — вежливо приказал король, — узнаешь что-нибудь о судьбе скульптора — щедро вознагражу. А если привезешь его в королевство — выполню любое твое разумное желание!
— Сделаю все, что от меня зависит, — пообещал Мартин. — Но не забывайте, господа, что я ищу волшебную воду, а не скульпторов с волшебными руками. Григорий, там точно безопасно?
— Мертвая тишина, — заверил его маг. — Край заброшен, судя по всему.
— Это меня пугает еще больше, — поделился Мартин своими опасениями. Но отказаться от полета нереально: вода должна быть именно там. — Что случилось с хранителем, который сравнивает лица, как ты говоришь?
— Этого я не знаю, — маг развел руками: в старинных записях так и не нашлось ни слова о том, почему люди перестали пользоваться волшебной водой. Про скульптуры и хранителей, сличающих лица, там тоже ничего не было написано, но раз памятники стоят, то они должны для чего-то предназначаться. — По крайней мере, к вечеру мы будем точно знать, что к чему, и откуда взялись скульптуры.
— Мне нужна только вода, — заявил Мартин. С древними загадками пусть разбираются другие, и без этого проблем хватает. — Остальное подождет.
Глава 14
Яга и Ор Лисс ждали, когда летающие тарелки осветят Правича. Яблочко с постоянной скоростью каталось по каемке и согласно счетчику разменяло пятый километр. Помощник колдуна оставался в темноте, его лицо слабо различалось и больше напоминало темно-серое пятно на черном фоне.
— Успел спуститься, сволочь такая! — проворчала Яга. — Вы можете расстрелять лес в радиусе десяти километров, для надежности?
— Нет, Яга, нам это не по силам, — извинился Ор Лисс. — Энергии не хватит. Мы, все-таки, крохотная экспедиция на относительно мирной планете, а не вооруженная по последнему слову техники галактическая исследовательская армия.
Он склонился над микрофоном.
— Где вас носит?
— Мы вышли на точку, где засекли Правича в последний раз, — отрапортовал пилот. — Но спуститься не можем — катера не приспособлены к полетам через лес. Мало площади для маневра.
Ор Лисс протер лицо ладонью.
— Запасы топлива уменьшаются. Что предпочтительнее: искать Правича до последнего и бросить катера здесь, когда закончится топливо, или оставить поиски и вернуться на базу при его минимальном уровне?
Ор Лисс задумался: поиск смертельно опасного беглеца превыше всего, но ставить жизнь пилотов под угрозу — преступление не менее страшное. На родной планете суд не вынесет оправдательного приговора, если пилоты упадут останутся в лесу и замерзнут в ожидании спасательной экспедиции. Единственный, кто может оказать помощь — маг Григорий, потому что тарелок и топлива на базе больше нет. В то же время, оставленные бесхозными катера бухгалтера запишут на счет его, Оп Лисса, их не интересует подоплека дела.
— Ну, почему сейчас не лето? — вырвалось у него.
— А летом в тайге еще хуже, — откликнулась Яга, — комары и мошки из пилотов всю кровь высосут. Пусть лучше они померзнут, чем обескровятся. А вашими лучами они запросто подожгут любое дерево и дождутся подлета ковров-самолетов, греясь у костра.
На тарелке снова промелькнул светлый лучик надежды.
— Ищите до последнего, Правич где-то рядом! — распорядился Ор Лисс, — Если что, маг пришлет за вами ковер-самолет, я договорюсь.
Катера зависли над точкой спуска Правича и медленно полетели в разные стороны, разделив лес на три участка.
— Вряд ли они смогут осветить достаточную площадь! — посетовала Яга. — С каждым метром район поиска расширяется в геометрической прогрессии.
— На этот случай будем следить за Правичем до последнего, — сказал Ор Лисс. — Маг Григорий тоже не сидит без дела.
Они всматривались в темное изображение и ждали, когда на заднем фоне снова появятся отблески света. И они появились. Но отдаленный отсвет прошел в стороне и исчез за пределами импровизированного экрана.
Юлька торопливо шагала по коридору на аудиенцию к Ор Лиссу.
Основной свет уже отключили, но вспомогательные лампы светили вполнакала, чтобы задержавшиеся на рабочем месте ученые не возвращались в комнаты в полной темноте. Хотя ученым было все равно, где ночевать: некоторые оставались в лаборатории до зари, решая сложные формулы и проводя долгие опыты над земными сплавами. Большая часть персонала переходила на этаж отдыха исключительно потому, чтобы не видеть оборудование круглые сутки: любая работа, даже самая любимая, вызовет тошноту и отторжение, если не делать небольшие перерывы. Полностью работа надоесть не успевала: стандартные командировки на Землю заключались на три года и продлевались еще на два, после этого ученые и лаборанты с чувством выполненного долга первым же рейсом возвращались в родные края, к высокоразвитой цивилизации.
Вторично преодолевать лестничный проем, карабкаясь со ступеньки на ступеньку, Юлька не стала. В прошлый раз это заняло много времени, и ожидаемой помощи со стороны пришельцев кукла не дождалась. Она планировала, что проходящие мимо ученые увидят ее мучения, возьмут на руки и перенесут на верхний этаж, в крайнем случае, просто зашвырнут наверх, но пришельцы сидели по кабинетам и носа в коридор не казали.
Юлька встала напротив лестницы и попятилась к стене. Уперлась в нее спиной, встала в позицию бегуна, скомандовала:
— Старт! — и рванула с места, словно заправский спринтер. Добежав до лестницы, она с помощью непрерывных кувырков проскочила по ступенькам за считанные секунды. Оказавшись на нужном этаже, она с прыжка села на прямой шпагат и торжествующе вытянула руки вверх. Представила, что привычное молчание — это гром аплодисментов, встала и важно поклонилась направо и налево. Потом, не мешкая, побежала к кабинету Ор Лисса. По дороге Юлька прихватила оброненный лаборантом-растяпой грузик и с импровизированным тараном вломилась в кабинет.
Дверь неожиданно легко и резко отворилась и гулко ударилась о стену. С верхней полки упала кипа свернутых карт планеты, горка старых документов и несколько ручек. Кукла замерла на пороге. Ор Лисс и Яга вздрогнули и одновременно посмотрели в сторону источника шума.
— Что случилось, Юлька?! — перепугался ученый.
Правича вновь осветил луч прожектора. Зажмурив глаза, беглец стоял, прислонившись к дереву, и готовился к скорому переходу в мир иной. Луч скользнул дальше, и помощника колдуна окутала привычная темнота.
Кукла дождалась, пока карты, листки бумаги и прочий мусор опустятся на пол, и объяснила причину своего громкого появления:
— Царевич не может успокоиться: желает измерить свой рост.
— Тьфу, ты! — Ор Лисс и Яга сплюнули и дружно отвернулись к тарелке.
Темнота.
Как обычно.
— Он говорит, что уменьшается! — уточнила Юлька. — И заявляет, что молодеет.
— Ты следи за тарелкой, а я с куклой поговорю! — одновременно сказали Яга и Ор Лисс, не отводя глаз от тарелки.
Пауза.
— Ладно, я погляжу! — снова одновременно. — Да что за… Юлька! Сама выбирай, с кем разговаривать будешь!
Кукла недоуменно посмотрела на ученого и старушку. Уперлись тарелку, словно там показывают все богатства мира или раскрывают тайны дворцовых интриг.
— Да мне, собственно, без разницы! — уточнила она.
— Юлька! — воскликнула Яга, — Времени нет на пустые разговоры! Правича ловим!
— Да? — кукла подошла поближе к столу, огибая разбросанные тут и там рулоны. — Хлама-то сколько, хоть святых выноси… Как-то странно вы его ловите, сидя в кабинете и рассматривая хохломскую живопись. Или вы уверены, что Правич сам прибежит к вам с повинной? Что такого случилось за последнее время, чего я не знаю?
— Облава под нашим руководством! — коротко пояснил Ор Лисс, — И если ты не будешь мешаться под ногами, мы сумеем его уничтожить.
— Я и не мешалась бы, — повторила кукла, — но Иван нервничает, ему кажется, что он теряет в росте все больше и больше, хотя ему так кажется из-за переживаний. Царевича надо успокоить, а нечем. Я способна раззадорить любого, но успокоить — это не мой конек.
— Успокоительное в аптечке! — Ор Лисс указал на верхнюю полку шкафа. — В черном ящике.
— Ор Лисс, вы очень любезны, — Юлька, расталкивая мешающиеся рулончики с картами местности и строением земных форм жизни в разрезе, пробиралась к указанному шкафу. О количестве хлама она скромно промолчала, вспомнив, что явилось причиной падения сотен листков бумаги. Но пришельцы могли бы придумать какой-нибудь магнит для бумаги, чтобы она не разлеталась по полу, а падала одним блоком. Вечно они не теми проблемами занимаются. Даже сейчас, вместо того, чтобы лечить царевича и Анюту, они смотрят в тарелку и наслаждаются темным экраном. Что там видно-то, в черноте ночи? Едва различимый силуэт неизвестно кого? Правич не идиот, чтобы пролететь мимо диска Луны и показать себя во всей красе, будет таиться до последнего. Он сделает свое дело, и на следующий год любимым занятием охотников будет охота на кусающихся мертвецов. Как и у мертвецов любимым времяпрепровождением будет охота на охотников. Кукла злорадно ухмыльнулась: до сих пор людям противостояли противники слабее по рангу. Теперь им придется схватиться с себе подобными. Шоу будет — не заснешь.
Юлька открыла шкаф и посмотрела на самый верх. Все восемь полок занимали стеклянные колбы с разноцветными жидкостями.
— Я, конечно, заберусь, — заметила кукла, дотрагиваясь до нижней полки и проверяя ее устойчивость: средненько. — Мне не привыкать карабкаться по шкафам, столам и стульям, но убирать осколки и вытирать полы будешь сам.
— Иван зря переживает! — сказала Яга. — Подумаешь, потихоньку помолодеет лет на десять-пятнадцать. А пусть и на двадцать — ему же лучше! Мартин к тому времени найдет лекарство, Иван останется младенцем, и ты его воспитаешь в ежовых рукавицах. А когда царевич подрастет, трон как раз освободится, и Иван станет править народом, не опасаясь обидеть старших братьев, которые к тому времени отойдут от дел и будут по старой привычке играть в карты ради собственного удовольствия.
— Красиво говоришь, — сказала кукла. — Но я не…
— Не знаешь, как рассказать ему о том, что станешь его нянькой? — уточнила Яга. — Очень просто: не говори ничего, помолодеет — сам поймет.
Юлька встала на первую полочку и ухватилась за вторую, которая опасно зашевелилась, жидкости в пузырьках и баночках заволновались. Тут даже не средненько, а совсем плохо. Как в пословице: чем выше в шкаф, тем больше осколков.
— Нет, спасибо, я не полезу! — отказалась Юлька. — Я же тряпичная, впитаю эту гадость, как потом честным людям на глаза покажусь? Будет от меня разить хлороформом — и что тогда? Народ к ногам упадет, а мне через них карабкаться — на фиг, на фиг! И без того забот хватает.
Яга встала из-за стола, достала черный ящик с верхней полки, и задумчиво поковырялась среди таблеток и пузырьков: ни одного знакомого названия.
— В желтой бутылочке зеленые таблетки, — уточнил ученый.
Яга нашла пузырек и прочитала название:
— «Антизеленотосканин». Хм. Держи, Юлька.
— А подойдет?
— Еще как! — сказал Ор Лисс. — Царевичу хватит пузырька, чтобы стать самым спокойным человеком в мире.
— Анюте тоже надо. Думаете, она не нервничает?
— Юлька, бери всё, что есть, только не отвлекай нас, я прошу! — взмолился Ор Лисс. — И передай, что мы держим ситуацию под контролем, то есть, под наблюдением. Все будет хорошо.
— У вас, — уточнила Юлька.
— А хотя бы, у нас, — отозвался ученый. — Случай небывалый, если что, назовем его каким-нибудь мудреным выражением. Скажем, «синдромом Ивана-да-Анюты».
— Есть уже такой, «Иван-да-Марья» называется.
— Это не то, — не согласился Ор Лисс, — «Иван-да-Марья» для ботаников.
Отведенное катерам время на поиски и уничтожение Правича неуклонно приближалось к нулю, и ученый все чаще нервно постукивал пальцами по столу.
Яга отдала таблетки кукле и вернулась за стол наблюдать за Правичем.
Юлька самостоятельно открыла соседний шкаф, доверху забитый разными механизмами и запчастями.
— Так, так! — тихонько сказала она, оглядываясь: Ор Лисс и Яга смотрели на тарелку с видом людей, наблюдающих в магическом стеклянном шаре собственное будущее, и ничто другое их не интересовало.
Подхватив парочку легких безделушек для царевича: все мальчишки обожают ковыряться в механизмах, забывая о прочих делах, Юлька отправилась в лабораторию. Пузырек с таблетками положила в карман, короткую десятисантиметровую линейку заткнула за пояс, словно меч, а безделушки понесла в руках.
Дверь до сих пор не захлопнулась, что позволило кукле выйти, не дожидаясь, пока Яга и Ор Лисс договорятся о том, кто из них выпустит куклу из кабинета.
Перед спуском на нижний этаж Юлька затянула пояс потуже, заткнула карман с пузырьком половинкой носового платка, отобранной у Ивана (отбирался платок целиком, но большая часть осталась в руке у жадного царевича), и запрыгала по ступенькам, словно заправский акробат.
Добравшись до тележки, кукла улеглась на нее, положила безделушки над головой и нажала на кнопку. Дверца отворилась, облачко холодного газа расползлось по полу. Тележка въехала в холодильник, и на куклу хлынули привычные уже потоки замораживающего газа.
Через пять минут Юлька стояла перед царевичем и протягивала ему линейку и пузырек.
— Это что? — Иван посмотрел пузырек на просвет и потряс им. — Холодное.
— Витамины! — соврала Юлька. — Ор Лисс приказал есть. И вот тебе еще парочка крайне важных приборов из его кабинета поиграть… изучить технологии пришельцев. Не знаю, для чего они, ты должен догадаться сам.
— Оно мне надо?
— Разгадаешь, что к чему, и пришельцы подарят тебе космический катер, чтобы ты мог путешествовать не только по Земле, но и в космосе, не моргнув глазом, соврала Юлька.
— Ладно, давай! — царевич протянул руку, но кукла ловко спрятала безделушки за спину.
— Стоять! — воскликнула она. — Я тащила их, как проклятая, и тебе отдам после того, как ты поклянешься забрать меня с собой в космическое путешествие!
— Делать мне больше нечего!
— Тогда фиг тебе. Мне это и самой пригодится.
Царевич вздохнул.
— Ладно, клянусь, что заберу тебя с собой в любое место, куда ни попаду. Даже в могилу!
— А вот это уже лишнее, — уточнила кукла. — Держи!
Иван осмотрел безделушки со всех сторон и недоуменно пожал плечами. Положил инопланетные приборы на стол рядом со сломанными часами и пояснил:
— Завтра разберусь, сейчас не видно ничего.
— О таблетках не забудь.
— Помню, — открыв крышку пузырька, Иван высыпал на раскрытую ладонь две таблетки.
— Положено шесть за один прием! — тут же сообщила кукла: чем спокойнее будет царевич, тем лучше.
— А говорила, что не видишь в темноте.
— Я по твоему совету глаза вытаращила.
— Это не мой совет, — царевич проглотил таблетки и запил их водой.
— А чей? — удивилась кукла, — Тебе самому так советовали глаза разуть? Кто? Признавайся, царевич: ты доводил учителей до белого каления своим рассеянным состоянием!
— Это они меня доводили своими придирками!
— Получается, это ты им советовал раскрыть глаза?! — ахнула кукла. — Что за отношение к учителям, царевич!
— Нет!!! — Иван тихо зарычал: кукла со своей добротой кого угодно лишит последнего рассудка. Куда это годится? — Это совы так смотрят, большими глазами, поэтому хорошо видят по ночам. И не приставай ко мне, сама кого хочешь в могилу сведешь!
— Ложись-ка ты спать, Иван, по-хорошему прошу! — посоветовала Юлька, — Сам знаешь: утро вечера мудренее, и мы продолжим разговор завтра, когда ты не будешь таким нервным.
— Изыди, вредина! — буркнул царевич. — Я не маленький ребенок, чтобы выполнять твои приказы.
— Не переживай, у тебя все впереди.
— Что? — переспросил Иван.
— Уши, говорю, надо мыть!
— Юлька, иди на фиг.
— Уже пошла. Завтра приду и проверю, сколько ты в себе сантиметров намерил.
— Договорились. А сейчас меня не беспокоить! — предупредил царевич, ложась на кровать. Он еще раз дотянулся ладонями до стенки кровати, но уже ничего не стал говорить об изменении роста.
— Я к Анюте перебираюсь! — предупредила Юлька. — У нее веселее, да и часы работают.
— Давно пора, — поддакнул Иван. — А то пришельцы на меня уже коситься начали.
— Плюнь и забудь!
— Не попаду — они через вон то стекло косятся.
— Тогда просто забудь.
Юлька вернулась на тележку. Царевичу теперь всё до лампочки, завтра он будет лежать и лениво думать о том, как разобраться в инопланетных механизмах или измерить свой рост в сотый раз. За него можно не беспокоиться, а вот Анюте надо сказать несколько добрых слов. Любовь к Мартину помогает девушке справиться с последствиями заключения, но ее нервы тоже не железные.
Снова холодильник, снова заморозка и разморозка.
Кукла прокралась к кровати Анюты и прислушалась к дыханию девушки. Ровное, благодаря вколотому утром мощному успокоительному.
Взобравшись на кровать, Юлька легла на одеяло сбоку от Анюты, как лежала рядом с ней многие годы, положила руки под голову, и шепотом пожелала спящей подруге спокойной ночи.
И наступила тишина, нарушаемая только мерным тиканьем часов.
Глава 15
Наступившая тьма показалась Правичу невероятно плотной.
«Вот и все! — подумал он — Убили, гады летучие!»
Он не рискнул открыть глаза: страшно увидеть то место, где люди оказываются после смерти.
Еще минутку постоять, подождать, привыкнуть: кто окажется рядом? Ангелы? Черти? Неведомые божества или зеленые человечки?
Он поежился и полной грудью вдохнул воздух. Дотронулся руками до какого-то предмета, ощупал его, и понял, что по-прежнему стоит в ступе.
— А я и не знал, что на тот свет попадаешь со всем инвентарем, — пробормотал он. — Египтяне правду говорили.
Правич открыл глаза и поморгал, но темнота оставалась неизменной — что так, что эдак. И только луч света из тарелки просматривался далекой светлой полосой на черном фоне.
Константин вытаращился, не веря в собственную удачу: летающие тарелки удалялись от него с приличной скоростью.
— Слепцы! — хихикнул он. Тарелка не обнаружила его даже при таком освещении, она пролетела! Пришельцы ищут его дальше, думая, что он убегает от яркого света. — Олухи! Я жив!!!
Облегчение оказалось настолько сильным, что Правич присел на край ступы, не в силах сдержать волнение. Одновременно навалились усталость и радость от нечаянной победы: преследователи не сумели разглядеть его через многометровый слой веток.
Теперь он свободен. Пришельцы улетели к югу, стараясь догнать того, кто остался за их спинами.
Правич не стал подниматься над лесом, во избежание лишних проблем. Пока суть, да дело, лучше перестраховаться и преодолеть расстояние до ближайшего города, находясь под укрытием многовекового леса. Здесь и ветра как такового нет, и ни одна тарелка больше не достанет.
Ступа полетела на юго-восток. По прикидкам Константина, к утру он должен прибыть в столицу три-пятого царства, славившегося мастерами-оружейниками.
Свет тарелок пропал далеко в стороне — пути Правича и пришельцев разошлись окончательно.
«Как же вы все-таки меня нашли? — думал он. Столь быстрое обнаружение посреди бесконечного леса не может быть простым совпадением. Правич знал, каким образом воины семью-восьмого королевства отыскивают цели в полной темноте: на коврах-самолетах установлены датчики массы, которые реагируют на приближение живого объекта в радиусе двух километров. У высокоразвитых пришельцев может быть точно такое же оборудование усиленной мощности. — Допустим, вы обнаружили меня с помощью локаторов, но я спустился в лес, и они стали бесполезны: масса деревьев превышает мой вес, бог знает, во сколько раз. Тарелки не могут спуститься — у них большой диаметр, им среди деревьев не протолкаться. Вывод: пришельцам помогли меня найти. Например, Яга. Та самая, чьим транспортом я пользуюсь. Обозлилась старушка…»
Внезапно его осенило: Мартин жив!!! Откуда еще Яга могла узнать, что ступа вновь сменила хозяина? А ведь у старушки в запасе немало волшебных средств: ступа, помело, избушка на курьих ножках. И яблочко на тарелочке с золотой каемочкой, которое показывает немало интересного — об этом каждый ребенок знает.
Правич чертыхнулся: ясен пень, именно так его и обнаружили. Но в ночной темноте определить его местонахождение невозможно, и тогда Яга призвала на помощь пришельцев, чтобы они ей посветили.
Но почему тарелки улетели? Наблюдатели проморгали? Или отправились чайку попить? В чем дело? А вдруг они решили поиграть с ним в прятки, чтобы уничтожить самым коварным способом, перед этим вытряхнув из него всю душу?
— Хрен вам с горчицей! — рявкнул Правич. Незачем гадать, почему его не обнаружили, главное теперь — успеть попасть в город под покровом ночи. С наступлением рассвета обнаружить его при помощи волшебных приспособлений не составит большого труда. До этого времени надо не только выполнить первую часть плана — купить оружие в городе мастеров, но и отыскать знакомого колдуна. Тот должен знать боевые заклинания, способные защитить человека даже от прямого пушечного удара, а так же заклинания невидимости от «волшебных глаз». За качественные заклинания придется немало заплатить, но вторая молодость того стоит.
Правич подсчитал количество врагов: Иван, Анюта, Яга, у которой он забрал ступу, и пришельцы, которые помогают Яге. Немного, но враги лучше оснащены. Плюс Мартин, но слугу царевича в расчет принимать не стоит: один раз он уже побит и повержен. А не уймется, так еще раз получит. Тем более что Мартин по сравнению с Ягой и пришельцами — не противник.
А вот против летающих тарелок понадобится хороший зеркальный щит — отражать световые лучи.
«С наступлением утра яблоко покажет меня во всей красе, и летающие тарелки слетятся, как мухи на… — Правич запнулся: мухи обычно слетались на вещество, с которым он себя не ассоциировал не только в лучшие дни, но и в пору затяжной депрессии, — …как пчелы на мед».
Может быть, атаковать базу пришельцев, пока тарелки летают по миру? Проблематично. Но иного не дано: взаимная месть полюбовно не решается. В таких делах море крови и гора трупов — обычное дело.
Отныне каждая секунда на счету, и придется ускорить ход событий: пришла пора ступить на острие ножа и выйти из укрытия, чтобы добраться до города к утру.
Правич взлетел над лесом, покрепче ухватился закрай ступы и мысленно приказал:
«Гони изо всех сил!»
Ступа рванула так, что с Константина слетела шапка. Он отвернулся, не в силах открыть глаза при сильном напоре ветра, и так и летел до самого города спиной вперед. Тарелки оказались далеко-далеко, и пока не двигались в его сторону. Правич следил за тем, как белые огоньки их прожекторов исчезали за горизонтом, и молил Бога, чтобы тучи не разошлись, а его не осветило лунным сиянием.
Ветер ожесточенно бил по тулупу, «приклеив» его к спине, и основательно замерзший помощник колдуна узнал о том, что ступа доставила его по назначению, лишь когда в метре под ним проскочил зубец крепостной стены, и кто-то гневно и торопливо прокричал:
— Кудатебянесетглазаразуйвисельник!!!
Вздрогнувший Правич приказал ступе остановиться, но было поздно: ступа пролетела над городской стеной и остановилась уже на территории города. Крики возмущенного человека стихли внизу — он упал с крепостной стены, и оттуда до Правича донесся звон разбитых горшков: у стен находилась охраняемая стоянка телег с товарами для городского рынка.
— Твою мать! — пробормотал Правич, — Сбил кого-то.
Кто-то из торговцев поутру переживет не самые лучшие минуты, увидев, по какой причине и во что превратился его товар.
Кто именно упал, гадать не пришлось. На крепостных стенах дозволено ходить только стражникам, и никому более. Помощник колдуна огляделся: пламя факелов слабо освещало участок стены, и досадный эпизод зрительно остался никем не замеченным. Зато ругань и последующие крики падавшего его коллеги услышали весьма отчетливо, и теперь неслись к месту происшествия сломя головы.
Правич поспешил отлететь под укрытие ночной темноты, и с безопасного расстояния прислушался к разговору стражников. Внутренний голос вопил: «Убирайся, пока не поздно!», но Константин хотел узнать, чем закончится расследование убийства. Если стражники спишут гибель коллеги на несчастный случай, у него будет несколько лишних минут для того, чтобы основательно поговорить с колдуном насчет известных тому заклинаний. А если решат, что стражника убили, то колдуну придется сообщить то же самое в ускоренном темпе.
Три стражника столпились над местом падения коллеги.
— Что случилось? — спросил подбежавший последним.
— Это мы у тебя хотели узнать! — ответили стражники. — Ты находился к Максиму ближе нас!
— Я ничего не видел. — Стражник заглянул за внутренний парапет крепостной стены и сбросил свой факел вниз.
— Идиот, — рявкнули хором его коллеги. — Сейчас пожар начнется — вовек с торговцами не расплатишься!
— А кто им скажет, что это мы виноваты? — резонно заметил храбрец. — Смотрите лучше, куда Максим упал!
Огонь при падении факела сильно уменьшился, но его хватило для того, чтобы разглядеть распластавшееся и частично засыпанное осколками и горшками тело погибшего.
— Убили! — категорично заявил опоздавший стражник. — Объявляйте тревогу, в город проник особо опасный преступник!
Кто-то побежал к спуску со стены. Оставшиеся стражники выхватили мечи и стали освещать факелами крепостные стены с обеих сторон: когда они подбежали к месту падения Максима, то не увидели посторонних, и посчитали, что убийца с помощью веревки с крюком спрятался за зубцами стены.
— Видишь его?
— Нет. А ты?
— Никого. Слушай, а ведь Максим мог и сам споткнуться и свалиться, — предположил один.
Правич мысленно с ним согласился: разумеется, погибший споткнулся, перевалился через край стены и прокричал напоследок несколько грубых слов относительно собственной неуклюжести.
Но предположение отмели сразу же.
— Не обо что здесь спотыкаться, — ответил напарник.
Правич увидел, как к погибшему подбежали его коллеги и стали проверять тело на наличие ран или орудий убийства. От их находок зависело многое: если стражника убили с помощью стрелы, то значит, что за стенами города могли притаиться чужеземцы или кочевники-убийцы, которых хватало на больших дорогах, и убийство — это месть недовольных суровыми стражниками злодеев. Если же окажется, что стражника убили ножом, то враг находился на стене и, стало быть, кто-то из коллег свел с ним личные счеты. Если никакого оружия и в помине нет, то оставалась только одна причина: в город проник человек, умеющий летать. Человек, о котором сообщили в секретном послании, и который является смертельно опасным убийцей.
— Это Правич! Объявляйте городскую тревогу! — прокричал стражник в черноту ночи, и Константина пробил нервный тик. Количество собирающихся на месте трагедии трагедии людей увеличивалось в геометрической прогрессии, как и количество факелов, и Правич уже не чувствовал себя защищенным темнотой ночи.
— Ну, Яга, — пробормотал он потрясенно, — не знаю, как ты это сделала — растрезвонила обо мне по белу свету — но…
Противник был поистине достойным, и постоянно опережал на один шаг. Времени оказалось еще меньше, чем рассчитывал Правич. Ступа полетела к дому колдуна на пределе скорости.
— Как, как… — сквозь зубы пробормотала Яга, отвечая на вопрос Правича, — Узнать бы, как мы тебя упустили — вот это да. А рассказать про тебя начальнику стражи — пара пустяков.
— Я приказал пилотам срочно идти на посадку и перелить оставшееся топливо в один катер, — доложил Ор Лисс, — Как вы говорите, черт с ним, не будем больше скрываться. Пусть люди снова нас увидят и поверят, что мы — не вымысел древних, которым вместо обычных домовых и леших мерещились всякие пришельцы. Может, вспомнят, чему мы пытались их научить, и снова возьмутся за ум?
Правич не спускался слишком низко и определял направление к дому колдуна благодаря собственной памяти и редким фонарям, горевшим на улицах города. В последний раз он был здесь шесть лет назад, но уверенно летел в выбранном направлении, будучи убежден, что за прошедшее время городские власти не снесли старые дома и не построили на их месте современные пятиэтажки — жилые небоскребы: мода на подобные строения только-только набирала обороты.
Колдун, как и много лет назад, должен работать аптекарем — и практически никто в городе понятия не имел о том, что он причастен к магическому обществу.
Какой-нибудь идиот мог бы его шантажировать, угрожая открыть тайну колдуна, если тот не станет выполнять его условия, но Правич был умным человеком и понимал, что шантаж — это палка о двух концах. Когда-нибудь услуги лекаря или колдуна понадобятся самому шантажисту, и тогда наступит час жестокой расплаты. Хорошими колдунами не стоит разбрасываться или портить им настроение, а то не так взмахнут рукой во время сеанса колдовства, и вместо теплого и светлого будущего окажешься в сыром и темном прошлом.
Жаль, что этому колдуну не нужны помощники: Правич согласился бы устроиться к нему подмастерьем, чтобы выучить заклинания и самому стать колдуном. Но чего нет — того нет. Остается одно — обменять наличность на необходимые заклинания и найти временное убежище в укромном месте до следующей ночи.
— Черт побери, а ведь колдун меня не узнает!
В последний раз аптекарь видел Константина сорокатрехлетним человеком, и то, что за прошедшее время Правич изрядно помолодел, может привести бедного колдуна в большое смятение. Поверит ли на слово, или придется напомнить ему кое-какие секретные сведения из прошлого? Не ради шантажа — упаси, Господь, — а исключительно ради уточнения, что за торопыга пожаловал в уютный, пахнущий травами домик аптекаря среди ночи.
В доме колдуна горел свет. На втором этаже, где он жил в свободное от основной работы время. На ночь аптека закрывалась — как и все в округе — на приличных размеров амбарный замок, и Правич решил, что заставлять колдуна шарахаться по ступенькам в столь поздний час не стоит. Доброго настроения это ему не добавит, а сонные колдуны отличаются от обычных горожан тем, что их ворчливые угрозы имеют тенденцию к осуществлению. Отправиться в дальние дали или совершить еще что-нибудь экстраординарное Правичу не улыбалось, и он, подлетев к домику, вежливо постучал в окошко, в котором виднелся тусклый огонек свечи.
И пусть колдун не любит, когда его будят среди ночи, но иного выхода нет. К тому же, Константин рассчитывал на то, что тихий звон монет за окном разбудит колдуна намного быстрее, чем яростные удары в дверь тараном или оглушающий колокольный звон над ухом, и он сменит гнев на милость.
Огонек задрожал: колдун подхватил свечу и направился к лестнице.
«Он оглох, что ли, на старости лет? — удивился Правич. — Не отличает стук в окно от стука в дверь?»
Дремавший у аптечного крыльца черный кот засиял фиолетово-синим цветом и внезапно разделился на четырех котят. Котята грозно фыркнули и гордо зашагали на все четыре стороны. Правич поморгал и нервно сглотнул: предусмотрительность оказалась не лишней.
Дверь аптеки открылась. Амбарный замок оказался фикцией: он висел сам по себе на двух металлических полосках, создавая ощущение закрытости. Колдун осветил свечой на подсвечнике старые каменные ступеньки.
— Так… — медленно проговорил он, изучая мерцавшие тусклыми синими огоньками характерные следы разделившегося кота. — Кошачьи следы… Странно. Как он стучал в дверь?
— Хвостом, конечно! — не сдержался Правич.
Читать бесплатно другие книги:
