Замок лорда Валентина Силверберг Роберт

3

Через несколько недель-дней после отъезда из Долорна с распухшими от щедрости гейрогов кошельками, Валентин отозвал Залзана Кавола в сторону и спросил, в каком направлении они поедут. Был теплый день, а здесь, на восточном склоне ущелья, где они остановились на обед, все заволокло пурпурным туманом, потому что к северу отсюда были барханы песка, и ветры все время поднимали его вверх.

Залзан Кавол был недоволен и раздражен этой погодой. Его серый мех, покрасневший от капель тумана, свалялся, и он дергал его, стараясь пригладить. Валентин понял, что сейчас не самый подходящий момент для разговора, но было уже поздно: отступить не было возможности.

– Кто из нас хозяин труппы, Валентин – спросил Залзан.

– Ты, конечно.

– Тогда с какой стати ты пытаешься управлять мной?

– Я!?

– В Пидруде ты просил меня ехать сначала в Фалкинкип для соблюдения фамильной чести нашего погонщика, а я, кстати, помню, как ты заставил меня нанять этого мальчишку, хотя он не жонглер и никогда им не будет. Я согласился на твою просьбу, сам не знаю, почему. Потом ты вмешался в мою ссору с вруоном…

– Мое вмешательство оказалось своевременным, – уточнил Валентин, как ты сам потом признал.

– Правильно. Но вмешательство мне не нравится само по себе. Ты понимаешь, что я полный хозяин этой труппы?

Валентин слегка пожал плечами.

– Кто ж с этим спорит?

– Но ты-то понимаешь это? Мои братья понимают. Они знают, что у тела может быть только одна голова – если не считать тела су-сухирисов, но мы говорим не о них – и здесь голова – я, от меня идут все планы и инструкции, от меня одного. – Залзан Кавол улыбнулся. – Тирания? Нет, просто эффективность. Жонглеры не могут быть демократами, Валентин. Управлять должен только один мозг, иначе настанет хаос. Так чего ты теперь от меня хочешь?

– Узнать направления нашего пути, и только.

Залзан Кавол ответил с едва скрываемой злостью:

– Зачем? Ты работаешь у нас. Ты идешь туда, куда идем мы. Твое любопытство неустанно не к месту.

– Мне так не кажется. Одна дорога для меня более полезна, чем другая.

– Полезна? У тебя свои планы? Ты об этом мне не говорил!

– Говорю сейчас.

– Каковы же они?

Валентин сделал глубокий вздох.

– В конечном счете совершить паломничество на Остров и посвятить себя Леди. Поскольку корабли паломников отплывают из Пилиплока, а между нами и Пилиплоком лежит весь Зимрол, мне важно знать, не собираешься ли ты идти в другом направлении, скажем в Велатис или быть может, обратно, в Тил-омон или наработал вместо…

– Ты уволен, – ледяным тоном сказал Залзан Кавол.

Валентин остолбенел.

– Что?!

– Хватит. Мой брат Ирфон даст тебе десять крон на устройство. Я хочу, чтобы через час тебя с нами не было.

У Валентина запылали щеки.

– Это совершенно неожиданно! Я же только спросил…

– Ты только спросил. И в Пидруде ты только просил, и в Фалкинкипе ты только просил, и через неделю, в Мазадоне, ты будешь только просить. Ты нарушаешь мое спокойствие, Валентин, и это зачеркивает то, что ты обещаешь, как жонглер. Кроме того, ты нелоялен.

– В чем я нелоялен? По отношению если можешь сказать, к кому?

– Ты нанялся к нам, но тайно решил воспользоваться нами как транспортом, который доставит тебя в Пилиплок. Твои обязательства по отношению к нам неискренние. Я называю это предательством.

– Когда я нанимался к тебе, у меня на уме не было ничего, кроме как путешествовать с твоей труппой, куда бы вы ни пошли. Но все изменилось, и теперь есть причина совершить паломничество.

– А почему ты допустил, чтобы все изменилось? Где у тебя чувство долга по отношению к твоим нанимателям и учителям?

– Разве я нанялся к тебе на всю жизнь? – спросил в ответ Валентин. – Разве это предательство – обнаружить, что есть более важная цель, чем завтрашнее представление?

– Разбрасывание энергии и заставляет меня избавиться от тебя. Я хочу, чтобы ты каждый день и каждый час думал о жонглировании а не о дне, когда ты отплывешь с Пирса Шонибар в паломничество.

– Никакого разбрасывания энергии не будет. Когда я жонглирую, я жонглирую. Когда мы доедем до Пилиплока, я уйду из труппы. Но до тех пор…

– Хватит, – прервал его Залзан Кавол. – Складывайся и уходи. Иди сам в Пилиплок и плыви на Остров. Счастливого пути. А мне ты больше не нужен.

Скандар выглядел вполне серьезным. Он тяжело повернулся и пошел прочь. Валентин дрожал от напряжения и тревоги.

Мысль о том, чтобы уйти сейчас, идти в Пилиплок одному, приводила его в ужас; кроме того, он чувствовал себя частью труппы даже в большей степени, чем он сам предполагал, членом сплоченной команды, от которой он теперь насильственно отторгнут. Хоть бы не сейчас, не теперь, пока он мог остаться с Карабеллой, со Слитом, со скандарами, которых он не любил, но уважал, продолжать совершенствовать глаз и руку, одновременно двигаясь на восток, к странной судьбе, которую Делиамбер, похоже, задумал для него.

– Подожди! – окликнул он скандара. – А как насчет закона?

Залзан Кавол оглянулся через плечо.

– Какого закона?

– Который требует, чтобы ты держал трех жонглеров-людей в своей труппе?

– Я найму на твое место погонщика, – ответил Залзан, – и научу его, чему он сможет выучиться. – И он двинулся дальше.

Валентин стоял, как пришибленный. Его разговор с Залзаном Каволом шел в рощице невысоких растений с золотыми листьями; видимо, растения эти были психосенситивными, потому что он заметил, что они свернули свои замысловато-резные листья во время ссоры и теперь сморщились и почернели на десять футов вокруг Валентина. Он дотронулся до листка, безжизненного и как бы опаленного. Он был смущен, что стал виновником такой гибели.

– Что случилось? – спросил Шанамир, внезапно появившись и с удивлением глядя на увядшие листья. – Я слышал крики Скандар…

– Он выгнал меня, – рассеянно сказал Валентин, – за то, что я спросил его, куда идет наш дальнейший путь, за то, что сказал ему, что со временем намерен отправиться в паломничество на Остров и хотел бы знать, будет ли наша дорога соответствовать моей цели.

Шанамир разинул рот.

– Ты хочешь совершить паломничество? Никогда не думал!

– Недавно решил.

– Ну, тогда пойдем вместе! – вскричал мальчик. – Верно? Пойдем упакуем вещи, украдем пару животных у этих скандаров и сразу уедем!

– Ты так решил?

– Конечно!

– До Пилиплока много тысяч миль. Ни ты, ни я не знаем дороги…

– Почему не знаем? Вот смотри, мы идем в Кинтор, там садимся на речное судно до Ни-мойи, а оттуда вниз по Зимру, а в Пилиплоке покупаем место на корабле пилигримов и… Что не так, Валентин?

– Мое место с этим народом. Они учили меня ремеслу. Я… я… – Валентин запнулся в смущении. Кто он? Ученик жонглера или ссыльный Корональ? Какова была его цель – таскаться с этим грубыми скандарами, ну и с Карабеллой, и со Слитом тоже, или воспользоваться ими, чтобы скорее попасть на Остров, а затем с помощью Леди в Горный Замок? Он сам запутался в своих сомнениях.

– Деньги? – спросил Шанамир. – Это тебя беспокоит? У тебя было больше пятидесяти реалов в Пидруде. Сколько-то, наверное осталось. У меня есть несколько крон. Если понадобиться больше, ты можешь подработать жонглером на речном судне, а я могу ухаживать за животными или…

– Куда это ты собираешься ехать? – спросила Карабелла, неожиданно появляясь из леса. – И что случилось с этими сенситивами? Здесь была ссора?

Валентин в нескольких словах рассказал ей о своем разговоре с Залзаном Каволом.

Она молча слушала, прижав руку к губам. Когда он закончил, она бросилась, как стрела, в том направлении, куда ушел Залзан Кавол, так и не произнеся ни слова.

– Карабелла! – позвал Валентин, но она уже исчезла.

– Пусть бежит, – сказал Шанамир. – Может уйти через полчаса, а к ночи будем уже далеко. Иди, складывай наши вещи, а я возьму двух животных и проведу их через лес к маленькому озерку, мимо которого мы ехали, и ты встретишь меня в роще капустных деревьев. Шанамир нетерпеливо махал руками. – Поторапливайся! Я пойду за животными, пока скандаров нет, а они могут вернуться в любую минуту!

Шанамир исчез в лесу, Валентин стоял неподвижно. Уйти вот так, сразу, даже не подготовившись к такому повороту. А Карабелла? Даже не проститься? А Делиамбер? А Слит? Валентин пошел к фургону собрать свое немногое имущество, но остановился, неуверенно обрывая мертвые листья бедных растений-сенситивов словно он мог, сломав увядшие листья, тут же вызвать новый рост. Постепенно он заставил себя увидеть светлую сторону дела. Это было замаскированное благословение. Останься он с жонглерами, он на месяцы, а то и на годы отсрочил бы столкновение с реальностью, так явно лежавшей в запасе для него. Едва если во всем том, что начинало возникать, конечно, если это истина, Карабелла могла быть частицей этой реальности. Итак, значит, ему надлежит отбросить все опасения и страх и идти в Пилиплок и на корабль паломников. Идти, понукал он себя, шевелись, собирай вещи. Шанамир будет ждать с животными. Но он не мог заставить себя сдвинуться с места.

Прибежала раскрасневшаяся Карабелла.

– Все улажено, – сказала она. – Я напустила на него Делиамбера. Ты знаешь разные его штучки – то, другое, прикосновение щупальца, обыкновенное колдовство. Ну, и Залзан Кавол передумал. Или мы передумали за него.

Валентин даже испугался интенсивности своего чувства доверия.

– Я могу остаться?

– Да, если пойдешь к нему и попросишь прощения.

– За что?

– Это неважно, – усмехнулась она. – Он считает себя обиженным, но почему – одно Божество знает! Его мех мокрый. Нос холодный. Кто его знает? Он же скандар, у него довольно дикое представления, что правильно и что нет, и от него нельзя требовать, чтобы он думал по-человечески. Ты разозлил его, вот он тебя и выгнал. Попроси его вежливо взять тебя обратно, и он возьмет. Иди. Давай, давай.

– Но…

– Что «но»? Теперь ты будешь упирать на свою гордость? Ты хочешь, чтобы тебя приняли снова, или нет?

– Конечно, хочу.

– Ну, так иди. – Она потянула его за руку, чтобы сдвинуть с места, пока он стоял в нерешительности, но, видимо, вспомнив, чью руку тянет, потому что выпустила ее и отступила, как бы готовая преклонить колени и сделать знак горящей звезды.

– Пожалуйста, – тихо сказала она, – пожалуйста, пойди к нему, Валентин. Вдруг он опять передумает? Если ты уйдешь из труппы, я тоже уйду, а мне этого не хочется. Иди. Прошу тебя.

– Ладно, – сказал Валентин.

Она повела его по покрой от тумана земле к фургону. Залзан Кавол угрюмо сидел на ступеньках, завернувшись в плащ. Валентин подошел к нему и сказал:

– Я не хотел рассердить тебя. Я прошу простить меня.

Залзан Кавол издал низкий рычащий звук, почти на пределе слышимости.

– Ты надоеда, – сказал он. – Почему я должен прощать тебя. Отныне будешь говорить со мной только когда я обращусь к тебе. Понял?

– Понял.

– И больше не пробуй влиять на выбор дороги.

– Понял.

– Если ты снова разозлишь меня, ты будешь уволен без выходного пособия и уйдешь с моих глаз через десять минут, где бы мы не находились, даже если мы раскинем лагерь в резервации метаморфов, и хоть среди ночи. Понял?

– Понял, – сказал Валентин.

Он ждал, думал не придется ли ему наклониться и поцеловать волосатые пальцы скандара в знак повиновения. Карабелла, стоя рядом, затаила дыхание, словно ожидала какого-то взрыва со стороны Власти Маджипура, выпрашивающей прощение у странствующего жонглера-скандара.

Залзан Кавол презрительно оглядел Валентина, как посмотрел бы на поданную ему рыбу сомнительной свежести, и кисло сказал:

– Я не обязан снабжать своих работников информацией, которая их не касается, но все-таки скажу тебе, что Пилиплок – мой родной город, и я возвращаюсь в него время от времени и намерен по возможности сделать это и сейчас. Скоро ли – зависит от наших ангажементов, каких я смогу добиться по пути. Но знай, что наша дорога лежит, в основном на восток, хотя возможны отклонения, поскольку нам надо зарабатывать на жизнь. Надеюсь, ты доволен. Когда мы дойдем до Пилиплока, можешь уйти из труппы, если все еще будет намерение совершить паломничество; но если ты станешь уговаривать кого-либо из членов труппы, кроме мальчишки погонщика, я обращусь в суд при дворе Короналя и буду преследовать тебя в судебном порядке. Понятно?

– Понятно, – сказал Валентин, хотя сомневался, что мог бы честно договориться со скандаром в этом пункте.

– И наконец, – сказал Залзан Кавол, – прошу тебя помнить, что ты получаешь приличное количество крон в неделю, не считая расходов и премий, за то, что выступаешь в этой труппе. Если я замечу, что забиваешь себе голову мыслями о паломничестве, о Леди и ее слугах или еще о чем-то, вместо того, чтобы думать только о том, как бросать в воздух вещи и ловить их наиболее зрелищным образом, я откажусь держать тебя. В последние несколько дней, ты, кажется, в неподходящем для работе настроении, Валентин. Мне нужны в труппе три жонглера-человека, но необязательно те кто у меня сейчас. Понял?

– Понял.

– Ну ступай.

Когда они отошли, Карабелла спросила:

– Тебе было страшно неприятно?

– Наверное, это было страшно приятно Залзану Каволу.

– Он просто волосатое животное!

– Нет, – возразил Валентин серьезно – Он чувствующее существо, равное нам в гражданском ранге, и никогда не говори о нем иначе. Он только кажется животным. – Валентин засмеялся. Через минуту Карабелла тоже рассмеялась. Он продолжал: – Когда имеешь дело с существами, страшно чувствительными к вопросам чести и гордости, наверное, самое разумное приспосабливаться к их нуждам, особенно когда эти существа восьми футов роста и платят нам жалование. В этом смысле Залзан Кавол мне больше нужен, чем я ему.

– А паломничество? Ты в самом деле хочешь его совершить? Когда ты решил это?

– В Долорне. После разговора с Делиамбером. Есть кое-какие вопросы насчет меня, мне нужны ответы, а помочь мне с этими ответами может только Леди Острова. Я пойду к ней, по крайней мере, попытаюсь. Но все это дело далекого будущего, и я обещал Залзану Каволу не думать о таких вещах. – Он взял ее за руку. – Спасибо тебе, Карабелла, что уладила это дело между мной и Залзаном Каволом. Я вовсе не был готов к увольнению из труппы и к разлуке с тобой, когда я так недавно нашел тебя.

– А почему ты думаешь, что потерял бы меня, если бы Залзан Кавол настаивал на твоем уходе?

Он улыбнулся.

– Спасибо тебе и за это. А теперь мне надо пойти в рощу капустных деревьев и велеть Шанамиру вернуть животных, которых он украл для нас.

4

В следующие несколько дней ландшафт стал совершенно незнакомым, и Валентин еще раз порадовался, что он и Шанамир не поехали по нему одни.

Местность между Долорном и другим большим городом Мазадоном была относительно мало населенной. Большую часть округи, по словам Делиамбера, занимал королевский лесной заповедник. Залзану Каволу это было весьма досадно, потому что жонглеры не находят работы ни в лесных заповедниках, ни, что более важно в низинной болотистой фермерской земле заселенной, в основном, подди-рисом и плантациями зерен лусавендера. Но выбора не было, приходилось ехать по главному лесному шоссе, поскольку ни к северу, ни к югу ничего более обещающего не было. И они ехали почти все время под моросящим дождем через деревни и фермы, а иногда через посадки забавных толстоствольных капустных деревьев, низких и приземистых, с массивными белыми листьями, растущими прямо из коры. Но ближе к Мазадонскому лесному заповеднику капустные деревья уступали место густым зарослям поющих папоротников, которые издавали пронзительные звуки, когда к ним приближались. Это было еще не так скверно – немелодичная песня папоротников имела некоторое очарование, думал Валентин, но в гуще папоротников жили надоедливые существа, куда более неприятные, чем растения – маленькие крылатые грызуны даймы, взлетавшие вверх всякий раз, когда фургон задевал за поющий папоротник. Даймы были с мизинец длиной, покрыты красивым золотым мехом; они взлетали в огромном количестве и вились роем, время от времени кусаясь маленькими, но эффективными зубами. Толстокожие, покрытые мехом скандары, сидевшие впереди, на водительском месте, не обращали на них внимания, только отмахивались, когда они подбирались слишком близко, но обычно спокойная упряжка животных, раздражалась и несколько раз сбивалась с ходу. Шанамир, посланный успокоить животных получил с полдюжины болезненных укусов, а когда возвращался обратно в фургон, с ним вместе влетело множество даймов. Слита куснули в щеку возле глаза, а у Валентина, сразу же атакованного разозленными созданиями, оказались искусанными обе руки. Карабелла методично уничтожала даймов стилетом, используя жонглерское искусство; она действовала целеустремленно и ловко, но прошло по крайней мере полчаса, пока не был убит последний дайм.

Проехав территорию даймов и и поющих кустарников, путешественники вошли в район весьма любопытного вида: широкие открытые луга, из которых торчали сотни черных гранитных игл высотой футов восемьдесят – естественных обелисков, оставленных каким-то неизвестным геологическим процессом. Для Валентина это было место тихой красоты, для Залзана Кавола – еще одно место, которое надо было быстро пройти, чтобы попасть на следующий фестиваль, где могли нанять жонглеров. Для Делиамбера место было угрожающим. Вруон наклонился, внимательно вглядываясь в обелиски через окно фургона.

– Остановись, – сказал он наконец Залзану Каволу.

– В чем дело?

– Я хочу кое-что проверить. Выпусти меня.

Залзан Кавол, нетерпеливо ворча, натянул поводья. Делиамбер вылез из фургона, пошел скользящей вруонской походкой к странным каменным формациям и исчез среди них, время от времени появляясь на виду, когда зигзагами переходил от одного камня к другому.

– Вернулся он хмурым и озабоченным.

– Посмотрите, – сказал он, указывая – Видите лианы, протянутые от одного камня к другому, а от другого к третьему, и так далее? И по ним ползает какие-то маленькие существа?

Валентин различил только сетку из тонких блестящих красных нитей высоко на шпилях, футах в сорока или пятидесяти над землей. Да, верно, с полдюжины обезьяноподобных животных переходили, как акробаты, от обелиска к обелиску, свободно повиснув на руках и ногах.

– Похоже на сеть птицеядной лианы, – недоумевающе сказал Залзан Кавол.

– Это она и есть, – ответил Делиамбер.

– А почему эти не прилипли к ней? И что это за животные?

– Лесные братья, – ответил вруон. – Ты знаешь о них?

– Расскажи.

– Беспокойные. Дикое племя, родом из центрального Зимрола, их редко встретишь так далеко к западу. Метаморфы охотятся на них – то ли для еды, то ли ради спорта, точно не знаю. У них есть разум, но низшего порядка, несколько выше, чем у собак и дролей, но ниже, чем у цивилизованного народа. Их боги – двика-деревья. У них нечто вроде племенной структуры, они умеют делать отравленные стрелы и причиняют неприятности путникам. Их пот содержит энзимы, делающие их невосприимчивыми к липкости птицеядной лианы, и они пользуются этой лианой для многих целей.

– Мы уничтожим их, – сказал Залзан Кавол, – если они станут надоедать нам. Поехали!

Миновав район обелисков, путешественники в этот день больше не видели следов лесных братьев. А на следующий день, углубившись в лесной заповедник, дошли до рощи поистине колоссальных деревьев. Вруонский колдун сказал, что это и есть двика-деревья, священные для лесных братьев.

– Это объясняет присутствие лесных братьев так далеко от естественного ареала обитания и так недалеко от территории метаморфов, – сказал Делиамбер. – Видимо, это мигрирующая группа, идущая на запад, чтобы поклониться этому лесу.

Двика-деревья были потрясающими. Их было пять, и они стояли далеко в стороне от других деревьев. Диаметр ствола с ярко-красной корой был больше, чем продольные оси фургона Залзана Кавола; хотя деревья были не особенно высокими – не более ста футов, их мощные ветви, каждая толщиной с бедро скандара росли листья, черные, кожистые, с дом величиной. Они тяжело свисали вниз, бросая непроницаемую тень. На каждой ветви висело по два-три гигантских желтоватых плода в виде неправильных шаров двадцати-пятнадцати футов в диаметре. Один плод, похоже, недавно упал, вероятно, в дождливый день, когда земля была мягкой, и своим весом продавил ее, так что лежал теперь в неглубоком кратере. Он треснул и показывал множество крупных многогранных черных семян в массе алой мягкости.

Валентин понимал, почему эти деревья были богами лесных братьев: они были монархами растительного царства, величественными, повелевающими. Он и сам склонен был опуститься на колени перед ними.

– Плод очень вкусный, – сказал Делиамбер, – и безвреден для человека и для многих других.

– А для скандаров? – спросил Залзан Кавол.

– И для скандаров.

Залзан Кавол рассмеялся.

– Попробуем. Ирфон! Тилкар! Соберите-ка нам этих фруктов.

Делиамбер нервно сказал:

– Талисманы лесных братьев лежат на земле перед каждым деревом. Лесные братья были здесь недавно и могут вернуться. Если они обнаружат, что мы оскверняем рощу, они нападут на нас, а их стрелы убивают…

– Слит, Карабелла, встаньте слева на страже. Валентин, Шанамир, Виноркис – с другой стороны. Крикните, если увидите одну из этих обезьян, – приказал Залзан Кавол и махнул свои братьям: – Соберите нам плодов. Херн, мы с тобой будем охранять отсюда. Колдун, останься с нами. – Залзан Кавол взял со стойки пару энергометов и дал один Херну.

Делиамбер неодобрительно пробормотал:

– Они появляются, как призраки, появляются ниоткуда…

– Заткнись! – рявкнул Залзан.

Валентин занял наблюдательный пост в пятидесяти ярдах от фургона и внимательно вглядывался в последнее двика-дерево, в темный таинственный лес. В любую минуту он мог ждать смертельную стрелу. Ощущение было не из приятных. Ирфон и Тилкар с большой плетеной корзиной подходили к упавшему плоду, останавливаясь через каждые несколько шагов и озираясь во все стороны. Дойдя до плода, они осторожно обошли его кругом.

– Что, если лесные братья уже сидят позади этой штуковины? – сказал Шанамир. – Вдруг Тилкар наткнется на них?

Откуда-то по соседству с плодом вырвалось потрясающее восклицание и рев как от оскорбленного бидлака, которому помешали спариваться. Ирфон Кавол испуганно отскочил назад и бросился к фургону, а следом за ним столь же перепуганный Тилкар.

– Скоты! – кричал яростный голос. – Свиньи и отцы свиней! Вы хотели изнасиловать женщину, спокойно обедавшую! Я научу вас, как нападать! Я вас так отмечу, что вы никогда больше не будете насиловать! Оставайтесь на месте, волосатые звери! Стойте, говорю!

Из-за плода двика вышла самая громадная женщина, которую Валентин когда-либо видел. Она была под пару этим деревьям и отлично соответствовала их масштабам. Рост ее был не менее семи футов, а гигантское тело представляло гору плоти на крепких, как столбы, ногах. Одета она была в плотную блузу и серые кожаные брюки; блуза была распахнута почти до талии и обнажена громадные шары грудей размером с голову мужчины. На голове копна оранжевых кудрей пронзительно-голубые глаза сверкали. Она держала в руках внушительных размеров вибрационный меч и размахивала им с такой силой, что Валентин, стоя в сотне футов, чувствовал ветер. Ее щеки и губы были выпачканы алым соком плода двика.

Она шла громадными шагами к фургону вопя о насилии и требуя мести.

– Кто это? – спросил Залзан Кавол. Валентин еще ни разу не видел его таким растерянным. Он взглянул на братьев

– Что вы ей сделали?

– Мы не коснулись ее, – сказал Ирфон. – Мы оглянулись назад, нет ли лесных братьев, и Тилкар неожиданно наткнулся на нее, споткнулся и схватился за ее руку, чтобы удержаться на ногах.

– Ты сказал, что вы не коснулись ее – рявкнул Залзан Кавол.

– Не коснулись в том смысле. Это была просто случайность. Он споткнулся.

– Сделай что-нибудь, – быстро сказал Залзан Кавол, обращаясь к Делиамберу, потому что великанша была уже почти рядом.

Вруон, выглядевший бледным и угрюмым утвердился у фургона и поднял щупальцу к явлению, возвышающемуся над ним.

– Мир, – спокойно сказал он нападающей великанше. – Мы не хотим повредить тебе. – Говоря, он делал магические жесты, накладывая пацифистские чары, которые выражались слабым синеватым светом в воздухе перед ним. Громадная женщина, видимо, восприняла их, потому что замедлила ход и остановилась в двух-трех футах от фургона. Она угрюмо опустила вибрационный меч и помахивала им. Затем затянула блузу спереди и кое-как застегнула. Оглядев скандаров, она указала громовым голосом:

– Это вы собирались сделать такое со мной?

Делиамбер ответил:

– Они просто пошли собрать плодов двика-дерева. Видишь корзину, которую они несли?

– Мы же не знали, что ты там, – промямлил Тилкар. – Мы обходили плод, чтобы проверить, не спрятались ли за ним лесные братья, вот и все.

И навалились на меня, как придурки, и изнасиловали бы, кабы я была безоружной, так?

– Я оступился, – настаивал Тилкар. – У меня не было намерений приставать к тебе. Я боялся лесных братьев, а когда встретился с особой твоих размеров… – Что? Ты опять оскорбляешь меня?

Тилкар глубоко вздохнул.

– Я хочу сказать… я не ожидал… когда я… когда ты…

– Мы не думали, – добавил Ирфон.

Валентин, с интересом наблюдавший за этой сценой, вышел вперед и сказал:

– Если бы они замышляли изнасилование, разве они стали бы делать это при нас? Мы тут одной с тобой расы и не потерпели бы этого. – Он указал на Карабеллу: – Эта женщина так же свирепа в своих обычаях, как и ты в своих, миледи. Будь уверена, если бы эти скандары попытались нанести тебе какое-то оскорбление, она в одиночку предупредила бы это. Произошло лишь недоразумение и ничего более. Опусти свое оружие и не чувствуй себя в опасности среди нас.

Великаншу, видимо, смягчили вежливость и шарм речи Валентина. Она медленно укрепила оружие на бедре.

– Кто ты? – ворчливо спросила она – И зачем вы ходите здесь?

Меня зовут Валентин, и мы странствующие жонглеры, а этот скандар – Залзан Кавол, хозяин нашей труппы.

– А я Лизамон Холтен, – отрекомендовалась гигантша. – Нанимаюсь телохранителем и воином, хотя в последнее время это редко случается.

– Мы тратим время, – сказал Залзан Кавол. – Мы поедем дальше, если ты простила нас за то, что мы помешали твоему отдыху.

Лизамон Холтен энергично закивала.

– Да, продолжайте свой путь. Но вы знаете, что это опасная территория?

– Лесные братья? – спросил Валентин.

– Да. Они повсюду. Леса кишат ими.

– А ты не боишься так же их? – спросил Делиамбер.

– Я говорю на их языке, – ответила Лизамон, и у меня частный договор с ними. Не думаешь ли ты, что иначе я стала бы чавкать под плодом двика? Может, я и жирная, но не лопоухая, маленький колдун. – Она уставилась на Залзана Кавола.

– Куда вы едете?

– В Мазадон.

– В Мазадон? Что вам там делать?

– Надеемся получить работу.

– Ничего там нет для вас. Я только что из Мазадона. Герцог недавно умер, и по всей провинции объявлен трехнедельный траур. Может, вы будете жонглировать на похоронах?

Лицо Залзана Кавола потемнело.

– Нет работы в Мазадоне? Нет во всей провинции? А мы-то стремились! Мы и так без заработка с самого Долорна! Что будем делать?

Лизамон выплюнула кусок мякоти плода.

– Это уже не моя печаль. Но вы в любом случае не попадете в Мазадон.

– Это почему же?

– Лесные братья блокировали дорогу в пяти милях отсюда. Требуют с проезжающих дань или еще что-то такое же абсурдное. Они не пропустят вас Хорошо, если не убьют сразу своими стрелами.

– Пропустят! – воскликнул Залзан Кавол.