Послание из прошлого. Зарница Милушкин Сергей
– Ты что-нибудь помнишь? – спросил Витя, продолжая ее поддерживать. – Что случилось?
– Вы ничего не видели? – спросила она после минутного молчания, во время которого она пыталась прийти в себя. – Он кинул эту штуку… похожую на гранату в озеро. Червяков. Когда Илья Андреевич запускал ракетницу, я немного отошла, потому что… боюсь вообще выстрелов. Даже по телевизору боюсь смотреть все эти фильмы про войну. И подумала, что лучше отойти подальше. Мало ли… – она поежилась. – И когда ракета взлетела, он вынул эту штуку из кармана, выдернул что-то из нее… – она показала пальцем в сторону берега, – вон, кажется она лежит! И кинул в озеро. Потом… как-то не сразу, а… даже не знаю, как объяснить, будто в замедленной съемке, как в кино, из озера поднялся столб черной воды, так, словно кто-то сильно встряхнул чернильницу и все из нее хлынуло наружу и этой вот чернотой нас накрыло. – Лена посмотрела на Давида и чуть-чуть улыбнулась. – Вот, у тебя все лицо в… этом.
Витя слушал ее рассказ с открытым ртом. Она описала этот момент так красочно, что теперь он понял, почему по сочинениям у нее всегда одни пятерки.
– Не волнуйся, у тебя тоже, – ответил Давид, скривился от боли и дотронулся до своей щеки. На его пальцах осталась кровь. – Блин… – сказал он. – Надо подорожник поискать…
Этого добра здесь было навалом и через мгновение он прилепил здоровенный листок на правую сторону лица.
– Вот так лучше… – он попытался улыбнуться.
– Что самое странное, взрыва-то почти и не было, – сказала Лена. – Точнее он был, но будто бы там – по ту сторону экрана телевизора. Нам же досталась только слабая ударная волна. Все поглотила эта черная грязь. – Она показала на Витины руки и его новенький костюм, выглядящий так, будто его достали со дна самой глубокой и грязной городской свалки.
Потом украдкой оглянувшись, он быстро затараторила:
– Я же хотела тебя предупредить, но ты ничего не слышал и не слушал! – Она запнулась, и Витя почувствовал, как краснеет. – Еще там, у сосны, когда ты доставал рацию, я заметила, как он вытащил из кармана странный предмет и разглядывал его, потом быстро засунул назад. Все смотрели на то, как я передаю сообщение и не обратили внимание. А он стоял чуть правее и позади Ильи Андреевича, так что никто кроме меня не видел, чем он занят. Я написала тебе записку, когда складывали рацию, но ты не прочитал ее, – Лена с укоризной посмотрела на Витю и тот почувствовал себя предателем.
– Я… я не знал…
– Ладно. Вряд ли мы могли что-то сделать. Я была не уверена, но видела в кино такие штуки. Я думала, это не настоящая граната. Но это же Червяков! От него можно ждать чего угодно!
– Это уж точно, – сказал Давид. – Парень эксцентричный.
– Что? – спросила Лена. – Экс…
– Да ничего, – махнул рукой Давид. – Придурок он, вот и все.
– Это да, – согласилась Лена. – Но я… в общем, только никому не говорите, хорошо?
Ребята переглянулись и закивали головами.
– Совсем никому! – Она понизила голос до шепота. – Вместо сообщения с нашими координатами, как было написано в задании, я передала просьбу о помощи. Никто все равно Морзе не знает. Особенно Червяков.
– Надо было сказать Илье Андреевичу, – вырвалось у Вити.
– Я же не могла просто так подойти к нему и сказать… – резонно заметила Лена. – Как ты думаешь…
– Ну да… – согласился Витя, представив себе ситуацию. – Это выглядело бы… не очень.
Левее них затрещали кусты, раздалось завывание и оттуда через пару секунд вылез толстяк Петя Марченко. Он выглядел почти как новенький, разве что пионерский галстук выбился из-под спортивной куртки стального серого цвета, да волосы на голове перепутались и сбились в какой-то несуразный клок.
– Что… что случилось?! Где… все? – нетвердой походкой и потирая затылок, Петя подошел к ребятам. – Что это было? Землетрясение что ли? Вот уж не думал, что в Москве могут быть землетрясения!
– Типа того, – ответил Давид. – Нас немножко тряхнуло. Правда, не по воле природы, а по прихоти одного…
– Так мне не показалось? – вырывалось у Петра. – Это был взрыв?
– Да, – сказал Витя. – Граната рванула в озере. А кинул ее туда догадайся с трех раз кто…
– Червяков?
Три головы синхронно кивнули.
– Козел, – сорвалось у Марченко. – Из-за него у Ильи Андреевича теперь будут неприятности, – уверенно и со знанием дела заявил он. – И по спортивной и по партийной линии…
– А причем тут Илья Андреевич? – удивилась Лена.
– Отвечает, потому что командир, – сказал Давид.
Марченко кивнул.
– Именно. Влетит ему капитально.
– А где остальные? Где же сам Илья Андреевич? – спросил Петя и ребята начали озираться. В лесу стояла непривычная, какая-то особенная тишина. Даже птицы притихли, словно прислушиваясь к негромкому разговору школьников.
– Кажется… – сказал Витя, повернув голову к оврагу, из которого они выбежали, – …я что-то слышу. – Овраг спускался с пригорка прямо в озеро и оттуда доносились звуки возни.
Когда они подбежали к его краю, то увидели Дениса Крутова, в тщетной попытке забраться наверх. Он был все в тех же очках с толстыми линзами, только одна из них разбилась и теперь Денис был похож на крота, пытающегося выбраться наружу из своей норы. Он постоянно соскальзывал – стенки оврага были скользкими и мокрыми.
В очередной раз бессильно съехав на дно, он заметил ребят и попытался что-то сказать, но вместо голоса раздался хрип. Со стороны это выглядело жутковато.
Витя опустился на корточки протянул руку.
– Держите меня, – крикнул он стоящим позади Давиду и Пете.
Денис покачал головой, будто не веря в это мероприятие, но все же ухватился за протянутую руку и через минуту оказался наверху.
– Ну у тебя и видок, – сказал Давид, отнимая подорожник от щеки. Лист окрасился в бурый цвет.
Глаза Дениса полезли на лоб. Он откашлялся.
– Что… тут происходит? – наконец удалось ему сформулировать вопрос. – Это что… война?
– Война? – на лице подошедшей Лены пробежала тень. – Это «Зарница», или ты уже забыл, как мы повязывали ленточки на площадке?
Денис замотал головой.
– Нет… но… я вроде… не забыл… – он снял очки и, кажется, только теперь увидел разбитую линзу. Лицо его одновременно выразило изумление, досаду и боль. – Как же я… – он вытянул очки, показывая их ребятам.
– Придется пока так… дома уже новые линзы вставишь. Запасные-то хоть есть? – спросил Витя.
Денис отрицательно покачал головой.
– С собой нет, я же не думал, что…
В этот момент со стороны озера раздался протяжный стон, плеск воды и какие-то странные звуки – то ли бульканья, то ли еще чего-то. Группа замерла, насторожилась.
Затем, ни слова ни говоря, все бросились к воде – кто-то, охая и прихрамывая, кто-то, удерживая листок у щеки, а кто-то, щурясь через разбитую оправу.
На границе берега и воды, там, где раньше рос двухметровый камыш все было подчистую выкошено – словно в этом месте пронесся тайфун или смерч.
Бугристая черная жижа покрывала все вокруг – такая черная, будто на берег озерца вылилось несколько тонн мазута или нефти.
Ребята замерли у кромки озера, потом Лена протянула руку, и все увидели, как часть черной жижи словно приподнимается, набухает – в этом момент раздавалось характерное бульканье.
– Помогите, помогите!!! – закричала она, – здесь Илья Андреевич!!!
Витя ринулся в воду, мгновенно увязнув чуть ли не по колено. Давид, бросив осточертевший подорожник тоже скинул кеды и бросился на подмогу. Петя, обхватив голову, остался стоять на берегу, а Денис присел на корточки и пытался разглядеть происходящее, пялясь в разбитые очки.
– Давайте, Илья Андреевич… – Витя подхватил Шарова под локоть. Подоспевший Давид вцепился в спортивную куртку и потянул командира к берегу.
Шаров дернулся, бултыхнул ногами, как-то странно выгнулся, будто что-то загребая под собой руками.
– Ка…какой тяжелый, – покраснев от напряжения, охнул Давид.
Шаров фыркнул, выплевывая изо рта грязную воду, подтянулся с помощью Вити и резким рывком, облив всех новой порцией грязи, вскочил на ноги.
Только тогда ребята разглядели, что перед собой спортсмен держит Червякова, мокрая голова которого болталась на груди без признаков жизни.
– Вот это да… – сказал Денис, вообще сняв очки.
– Он его утопить хотел, – уверенно заявил Марченко. – Я бы тоже самое сделал.
Лена покачала головой.
– Ну ты и дурак, Марченко. Здоровый, а дурак. Когда Червяков кинул гранату, Илья Андреевич прыгнул на него и своим телом закрыл от осколков. Понял?
– Зачем спасать такого идиота? – пожал плечами Петя.
– На месте Червякова мог быть и ты, – презрительно ответила Лена.
Когда всем удалось выбраться на берег, Шаров оглядел ребят. С его спортивного костюма стекала вонючая черная жижа, а сам он был похож на неудачливого сантехника.
Червякова тут же уложили на бок. Изо рта у него вылилась струйка черной гадости, Илья Андреевич слегка стукнул его по спине и тот закашлялся.
– Жить будет, – сказал Шаров.
Ко всеобщему удивлению, на губах мужчины играла едва заметная улыбка.
– Все целы? – спросил он, зачесав мокрой пятерней волосы назад. Теперь он был похож на мафиози из популярного сериала «Спрут» про комиссара Катани, который как раз показывали по телевизору.
– У меня очки сломались, – тут же пожаловался Денис. – Я не могу без них, а запасных нет.
– Еще потери есть?
Петя открыл рот, но посмотрев на Лену, решил промолчать.
– Ты как? – спросил ее Шаров.
– Меня отбросило на тропинку, но жить буду, – улыбнулась она и потерла коленку.
Он кивнул.
– Главное, все целы и относительно здоровы. Сейчас немного перекусим, как и планировали, потом дождемся, пока наш хулиган придет в себя и постараемся до потемнения добраться до части.
– А далеко мы ушли? – спросил Витя. – Когда бежишь не очень понятно.
Шаров оглянулся, увидел чуть поодаль лежащую на траве и разорванную почти пополам карту.
– Насколько я помню, около двух с половиной километров. Это если по прямой. Ну а нашими обходными тропами километров пять набежит.
– Значит, через час будем дома, – сказал Марченко.
– Если поднажмем, то быстрее, – ответил ему Шаров.
– Но вы же мокрый… – Лена только сейчас поняла, что отличие от них всех, Шаров и Червяков мокрые до нитки. – Нужно костер разжечь, да немного вам обсохнуть.
– А это идея, – согласился Шаров. – Все равно наш герой сейчас не сможет идти. Давайте час передохнем, подкрепимся, мы как раз подсохнем и примерно… – он вскинул руку привычным жестом и посмотрел на часы, которые несмотря на то, что побывали под водой, продолжали работать.
«Подводные, – с чувством легкой зависти подумал Витя. – Но теперь Червяков их точно не получит».
– Сейчас… тринадцать тридцать семь… – он встряхнул рукой и на лице его пробежала тень озабоченности. – Когда я запустил ракетницу, тоже ведь и было…
– Тринадцать тридцать семь было… – сказала Лена. – Я помню, как вы сказали…
– Неужели сломались?.. – задумчиво произнес Шаров. – И секунды как-то странно себя ведут. Словно… хотят, но не могут переместиться с пятьдесят девять на ноль-ноль, чтобы начать новую минуту… Посмотрите!
Ребята обступили мокрого командира, стараясь подойти как можно ближе и увидеть – что же творится с фантастическими часами «Casio», которые, конечно же, не могли сломаться, потому что японские часы не ломаются.
Витя протиснулся между Леной и толстяком Марченко, загородившем собой весь обзор, встал на цыпочки, вытянул шею и только тогда увидел запястье и электронный циферблат, на котором, словно испуганные, дрожали цифры:
«13:37:59».
Резкий вздох заставил всех вздрогнуть. У Вити от этого звука зашевелились волосы на затылке – ему показалось, будто бы из озера на твердую землю выбралась здоровенная ящерица черного цвета и теперь она вдруг заняла сидячее положение и смотрела на компанию огромными испуганными глазами.
Шаров отступил на шаг. Ребята столпились позади него и молча наблюдали, как Червяков, покачиваясь, словно пьяный. занял более-менее устойчивое положение сидя на тропинке. Потом он медленно повернул голову и взгляд его наткнулся на одноклассников.
Мгновение он о чем-то думал, губы сжались, на лбу проступила грязная морщинка, которая быстро разгладилась.
Витя почувствовал, как Лена нашла его кисть и сжала в холодной руке. Каждый из них понимал, что этот задиристый хулиган своей выходкой чуть не убил их всех, а с другой стороны, на него жалко было смотреть. В глазах Червякова застыл отблеск жуткого, потустороннего страха, будто он стал свидетелем и прямым участником страшного события, в корне изменившего всю его жизнь. Впрочем, скорее всего, так оно и было.
– К…х… – вырвалось из груди второгодника. От этих прерывистых, сиплых, с трудом покидающих часто вздымающуюся грудь звуков Витя похолодел. – К…х… к-какой с-сейчас г-г-год?
Витя посмотрел на Шарова, их взгляды пересеклись и на какое-то мгновение они снова оказались там, на стадионе – один на трибунах для болельщиков, другой – на беговой дорожке.
В глазах Шарова промелькнул страх, и он спешно отвел взгляд.
– Кажется, у него сотрясение, – сказал командир. – Ему может стать хуже. Нужно поторапливаться.
Верхушки высоченных сосен над ними зашумели и шум этот был протяжным, полным тревоги и грозных предзнаменований.
Глава 3
2010 год
Полумрак палаты никак не рассеивался и хотя со стороны приоткрытой двери в комнату падал приглушенный свет, он все равно ничего не видел.
Вытянув руку, он сделал шаг и когда неясное пятно, которое он принял за шкаф, или занавеску, чуть шевельнулось, внутри все оборвалось. Ноги подкосились и ему стоило больших трудов устоять на месте.
Белое исхудавшее лицо с огромными блестящими глазами застыло прямо перед ним.
– Ты… – услышал он тихий голос. – Ты все-таки пришел?
Виктор не смог ответить, в горле застрял ком, а на глаза навернулись слезы.
– Что… что он с тобой сделал? – прошептал чуть слышно.
Позади раздался шум. В дверях показалась мужская тень и Лена, закрывшись руками, попятилась. На ее лице застыл почти первобытный ужас.
– Нет… – услышал Виктор ее голос. – Только не уколы… Пожалуйста!
Волна ненависти пронзила его, заполнив жаром грудную клетку. Руки горели, точно их облили бензином и подожгли. Виктор медленно повернулся, рассчитывая проломить доктору череп, но позади тут же возник Шаров. Майор положил тяжелую руку на плечо профессора и глядя на Виктора произнес:
– Разборки отложим на потом. У нас минут пять-семь, может быть десять, пока они не взломают двери.
Виктор почувствовал, как на шее бьется тугая жилка.
– Я с тобой еще поговорю, – сказал он медленно.
Инин кивнул, улыбаясь одними губами.
– Конечно. А сейчас лучше делать то, что говорит майор. Иначе…
– А если ты нас дуришь?! Что если все твои слова – ложь, и ты снова добиваешься каких-то своих целей?
Лицо Инина стало непроницаемым. Одни глаза сверкали черными угольками.
– Я бы мог сделать так, чтобы ты не вышел из своей колонии. Легко. Шаров подтвердит.
Майор переступил с ноги на ногу и пожал плечами.
– С вашей должностью вполне допускаю такой вариант. Это не так уж дорого бы обошлось.
– Это нет ответ, – зло бросил Виктор.
Вдруг позади него раздался голос.
– Он говорит правду.
Виктор перевел взгляд с профессора на Лену и удивленно вскинул брови.
– Правду?
– Если мы не поможем сами себе, то не вернемся оттуда, понимаешь? Я знаю. Я видела.
Что-то в ее голосе заставило Виктора поежиться. Может быть, и сообщение для него в одноклассниках и вообще все происходящее – четко спланированная операция сумасшедшего доктора? Но даже если и так… разве не вернулся бы он за Леной, узнав, где она находится? Разве не попытался ее вытащить из лечебницы любой ценой? Получается, что так. Только понятно, что прийти среди бела дня в охраняемую больницу и сказать: «У вас тут случайно Лена Евстигнеева не лежит? Лежит? Тогда не будете ли вы любезны сообщить ей, что у нее посетитель? Не будете? А почему?» – не вышло бы. Возможно, Лена писала ему, зная, что профессор читает ее сообщения, возможно у нее просто не было другого выхода. Или… она действительно знает… И, если она уверена, что без помощи отсюда, из будущего, их маленькому отряду партизан из 6 «Б» никогда не выбраться из рокового сорок первого… разве не попытается спасти ребят? Он бы сделал точно так же.
– У тебя есть во что одеться? В белом халате ты слишком заметна, – быстро сказал майор.
Лена покачала головой.
Инин повернулся боком, посмотрел на майора и сказал:
– Сейчас принесу. В хозпомещении уборщицы оставляют халаты, – не спеша он направился в дальний конец коридора и Шаров пошел за ним.
Виктор понял, что они с Леной остались одни. Он давно репетировал это мгновение, представлял, как оно могло бы выглядеть, что скажет ей, что ответит она – но все слова выветрились из головы. Он стоял как школьник в тот день, когда впервые понял, что не может без нее жить. Тогда это представлялось именно так и с тех пор, он это ясно осознал, ничего не изменилось.
– Витя… – послышался ее голос.
Он вздрогнул.
Она бросилась к нему, обняла за шею. Ее худое тело под белым бесформенным халатом дрожало как осиновый лист.
– Ты все-таки пришел… Я не думала, что ты…
– Лена… – сказал он и больше ничего добавить не смог.
В коридоре послышались голоса Шарова и Инина.
– У нас очень мало времени. Внизу полиция. Скажи, он точно говорит правду? Что случилось там, на этой «Зарнице»… после того, как… Червяков взорвал гранату? Это правда было или просто… провал в памяти? Может быть, нам мозги всем отшибло взрывной волной? Я ничего, до сих пор ничего не помню. Помню только, как ты… – он поднял глаза и увидел ее лицо так близко, что на мгновение онемел, такая она была красивая. – …как ты обрабатываешь мои царапины…
– Да, – сказала она. – Потом я сунула тебе записку, а ты положил ее в карман. Если бы прочитал, то…
Он покачал головой.
– Нет, это бы ничего не изменило.
– Наверное.
– Нам нужно отсюда убираться. И побыстрее. Шаров хотел арестовать этого… урода. Но… то, что он сказал потом, когда мы разговаривали… и показал карту, на которой были… была моя кровь, он сделал анализ ДНК, – Виктор покачал головой. – Все это как какой-то фильм. Единственное, чего я не могу понять, как мы можем помочь… нам? Ведь мы – здесь, в будущем! Как?
– Он никогда не говорил об этом, – подумав, ответила Лена. —Но из его сеансов и опытов с моим участием я поняла, что существует какая-то возможность… и… – она замерла, глядя на него широко открытыми глазами, боясь продолжать.
В коридоре раздались шаги.
– Ну… – поторопил ее Виктор. – Говори же… сейчас они придут.
– Это связано с тобой. Ты главное звено во всем этом. Без тебя он ничего не мог сделать. Именно потому так сильно хотел заполучить тебя из колонии, но у него, как я поняла, ничего не получилось. Он был очень зол. – Лена поежилась. – В экспериментальной лаборатории почти круглосуточно велись опыты с перспективными больными… – она тряхнула головой, и Витя увидел, что ее длинные русые волосы ниже плеч исчезли. Теперь она носила короткий, почти армейский ежик. Сердце его сжалось от боли, он вздохнул и едва сдержался, чтобы не выкатилась слеза. – …не могу вспомнить, как называется… в общем больных заставляли представлять не только свое реальное прошлое, но и то прошлое, которого не было. Не знаю, как это выразить. – Лена вздохнула. – Все это делалось с применением очень сильных препаратов, электрического тока и других приспособлений, типа периодических световых вспышек из лампы, которая светит тебе в глаза сутки напролет… после таких пыток видения начинают становиться пугающими. Видишь то, чего вообще никогда не было… или было, но ты забыл… и чем дольше находишься во всем этом, тем страшнее становится погружение, тем более жуткие образы рисует воображение. И в какой-то момент ты просто перестаешь понимать, где реальность, а где воображение.
– Господи… – прошептал Виктор.
– Да… но и это еще не все. Вкалывая все новые и новые дозы неизвестных лекарств, при помощи странного гипноза он внушал, что можно что-то изменить там, в этом прошлом… и подопытные должны были выполнять его приказы. Эти эксперименты шли волнами – после них он всегда надолго исчезал, видимо проверяя результаты и…
– Убивая людей.
– Да. Часто после его поездок в лаборатории появлялись новые кролики.
– Все-таки, его нужно сдать полиции. Я в этом уверен, – сказал Виктор.
Лена кивнула.
– Я тоже этого хочу. Даже гораздо больше, чем ты, – она внезапно вытянула перед ним худые изможденные руки, рукава халата скользнули вверх и он, увидев исколотые вены, струившиеся черными змейками под фарфоровой, почти прозрачной кожей, в ужасе отпрянул. На сгибах локтей не было живого места. – Но… – она спрятала руки и посмотрела в зашторенное окошко, где сквозь узкую щелку виднелся краешек молочно-бледной Луны. – Тогда… мы больше не увидимся. Никогда.
– Один раз я уже выбрал, – сказал он. – И теперь не отступлю.
Девушка внимательно смотрела на него. Быстрые шаги в коридоре приближались.
– Возьми этот халат, и я нашел резиновые сапоги. Одевайся, – Шаров положил вещи на прикроватную тумбочку и посмотрел на двух молодых людей, стоящих друг против друга. – Надеюсь, за время моего отсутствия ничего не изменилось?
Виктор кивнул.
– Все хорошо. Лена, пожалуйста, поторопись. У нас очень мало времени. Я… вызвал полицию, чтобы они забрали этого урода, но не знал, что все так обстоит… теперь придется быстро сматываться.
– Он мог бы выйти к ним и сказать, что ложная тревога. А эти люди… то есть мы – свои, – сказала быстро девушка, натягивая синий халат.
– Не получится. Перед тем как сюда ехать. я оставил тете Оле, своей соседке подробное описание на случай, если с нами что-нибудь случится, кто такой на самом деле Моцарт, которого безуспешно ищут вот уже сорок с лишним лет и где его искать. – Виктор покачал головой. – Я перестраховался.
– Правильно сделал, – сказал Шаров. – Я бы поступил точно также. Возможно, этот говнюк готовил нам прием по высшему разряду, – он окинул взглядом палату с тяжелой решеткой на окне и покачал головой, – и номера наподобие этого. Сидели бы мы сейчас как подопытные кролики в своих клетках. Ему только это и нужно было, собрать нас вместе. А теперь он вынужден убегать. И уже мы будем держать его в клетке, а не он нас. – Шаров оглянулся, посмотрел на замершего позади профессора, руки которого были надежно связаны пластиковой стяжкой. – Если попробуешь выкинуть финт, как-то на нас воздействовать своими штучками… а мы знаем, что ты это можешь, сразу получишь пулю в лоб. Без предупреждения. Нас трое, мы будем наблюдать друг за другом, чтобы чего не произошло. Понял?
Инин кивнул. В глазах его мелькнул злобный огонек, который тут же погас. Было видно, что Шаров или прав насчет планов профессора, или его догадка попала очень рядом.
– Ты готова? – спросил Виктор Лену.
Она тут же сбросила больничные тапочки и напялила большие черные сапоги.
– Да, я… – она окинула взглядом палату, и Виктор на мгновение почувствовал ее страх. Когда она повернулась, в ее глазах стояли слезы – она быстро вытерла их рукавом халата.
Шаров схватил профессора за рукав и дернул, так что ткань чуть не треснула.
– Давай, веди.
Он мельком взглянул на Лену и слегка вздрогнул, будто бы узнал старую знакомую, которую не видел так давно, что успел позабыть, а может быть даже и похоронить.
– Прямо по коридору, направо до упора. Там будет еще…
– Идем, – оборвал его Шаров. – По ходу покажешь!
Позади, где-то на втором этаже больнице раздался топот ног.
– Медсестра откроет им дверь? – спросил Виктор.
– Нет, я ее запер, она не сможет выйти.
– Значит, будут ломать. Без инструментов это займет минут двадцать, – сказал Шаров.
– У дежурного санитара есть ключи, – ответил профессор. – Хотя на такой случай существует негласная инструкция тянуть время до упора, чтобы…
– …чтобы дать тебе скрыться, – закончил за него Шаров. – Знаю я эти ваши инструкции, у подпольных банкиров так же все устроено. Пока шеф делает ноги, охрана вставляет палки в колеса, названивает покровителям и обещает спустить всех собак на бойцов.
Они подошли к железной решетке, отделяющей больничный холл от дверей. На решетке был кодовый замок, профессор быстро набрал комбинацию и потянул за ручку, когда Виктор вдруг положил руку на толстые прутья и толкнул решетку назад. Отрезав путь к отступлению, звякнул электронный замок.
– Ты что?! – опешил Шаров. – Что ты делаешь, дурень? Сейчас начнутся маски-шоу и тогда у нас не будет ни единого шанса!
– Та дверь! Палата… где было написано «Прокопьев Владислав». Мы вернемся за ним. Без него я не уйду.
– Ты с ума сошел! – чуть ли не вскрикнул Шаров. – Раньше надо было думать!
Лена подошла к окошку и осторожно взглянула вниз. На ее лице появились красновато-синие отблески полицейских мигалок.
Виктор покачал головой.
– Когда – раньше?
Майор посмотрел на доктора, который выглядел абсолютно спокойно, будто бы это не ему грозил арест и последующее пожизненное заключение, если конечно, он вообще умудрится дожить до суда.
– Что скажешь? Можем мы забрать этого Прокопьева?
Инин слегка сощурился, будто бы страдал близорукостью, потер руки, сомкнутые стяжкой, и сказал:
– Руки освободи и скажу. Очень больно.
– Еще чего, – ухмыльнулся Шаров. – Ты и так скажешь. А не скажешь, я тебе зубы начну вырывать. По одному. Наверняка у тебя их полный комплект.
Инин спокойно выдохнул, в глазах его не было и намека на страх.
– Я никуда не спешу. Давай приступай.
Воцарилась гробовая тишина.
– Освободите его. Без Шершня я никуда не пойду.
За углом, в дальнем конце коридора раздались удары по перегородке.
Шаров думал секунду, потом чертыхнулся и достал нож. Одним движением он перерезал стяжку и плюнул себе под ноги.
– Говори, гаденыш.
Профессор потер руки, на которых виднелась красная полоса, потом спокойно сказал:
Читать бесплатно другие книги:
