Послание из прошлого. Зарница Милушкин Сергей
Подогреваемые любопытством, ребята шептались за столами. Физрук Альберт Николаевич и военрук сидели отдельно. Николай Николаевич хранил хмурое молчание, а физрук постоянно подшучивал, пытаясь вроде как разрядить обстановку.
Потом школьникам принесли обед: на первое – довольно неплохие щи, на второе – кашу с котлетой и кисель с булочкой. Некоторое время проголодавшиеся ребята молчали. Лишь мерное позвякивание ложек и вилок нарушало тревожную тишину, в которой висел немой вопрос – почему в столовой не все ребята и куда пропали их одноклассники.
Неужели… Никто не осмеливался произнести это вслух.
Когда приехала милиция и черная «Волга» промчалась мимо караульных ворот (об этом доложил Сева Шанцев, который встал ногами на стул и посмотрел в окошко, выходящее на штаб) – стало еще тревожнее. Милиция просто так не приезжает.
Потом Шанцев, дождавшись, когда солдат, стоящий у двери, выйдет, снова влез на стул и лицо его вытянулось.
– Они… там несколько собак и целая группа как в кино, милиция и еще солдаты, тоже с собаками! Побежали в лес!
Он приподнялся на цыпочки, балансируя на краешке стула.
– Побежали в сторону… в ту сторону! – Сева махнул рукой куда-то вдоль стены.
– Шанцев, слезай! Быстро! – окликнул его военрук и ученик неохотно спустился.
– Николай Николаевич, разве вам не интересно?
– Ты в войсковой части! Здесь нет понятия интересно или неинтересно! Здесь все военная тайна, понял, Шанцев?
Военрук, сцепив пальцы рук на замок, сидел в достаточном отдалении и говорил твердым, хорошо поставленным голосом, хотя ребята чувствовали, что волнуется он не меньше, а может и больше других. Губы его были сжаты и слова вылетали изо рта словно пули.
Молодой физрук, Альберт Николаевич, напротив, все время странно улыбался, ерзал, оглядывался – в общем, было видно, что ЧП он предпочитает не замечать, скрываясь за нарочито веселым расположением духа. Это пугало ребят, пожалуй, даже больше, нежели холодная отстраненность военрука.
Девочки шушукались и втайне показывали пальцами на Альберта Николаевича.
– Да он точно принял на грудь, – тихо сказал Андрей Прошкин, крупный парень, занимающийся борьбой из 6 «А». – Зуб даю. У меня батя, когда сто грамм выпьет, такой же.
– Не… – ответил кто-то. – Трезвый он, Проша. Помнишь, была тревога в спортзале в прошлом году, типа возгорание? Тогда еще куча пожарных приехала, а оказалось, что в столовке кипятильник навернулся? Он также себя вел.
– Да-да, – подхватил кто-то сдавленным шепотом. – У нас третий урок был, и мы вместо бега играли в баскетбол, а он носился между нами, как сумасшедший и всех толкал! Вообще ничего не замечал, прямо как сейчас…
– Как думаете, куда делись пацаны? – спросил Олег Митяев, староста 6 «А» класса – паренек с рыжими вьющимися волосами, чем-то напоминающий Сыроежкина из «Приключений Электроника».
– Там не только пацаны, – напомнил ему Прошкин. – Вроде, две девчонки еще.
– И бегун этот, как его…
– Шаров.
– Да. Точно. Видели, как он продул недавно? Я по телеку смотрел. Такое ощущение, что кто-то пленку обрезал. Он с хорошим отрывом побеждал, потом – бац! – и уже впереди другой бегун! Как такое может быть?!
Валик Лукьянов пригнулся к столу.
– Только никому не говорите, а я видел, как этот ихний… второгодник, который… пошел в сторону ангара, позади штаба… дверь была приоткрыта, он посмотрел вокруг, а потом туда зашел. Когда же вернулся, явно в кармане у него что-то было.
– Гранату и спер, решил в войнушку поиграть, – сказал тихо Митяев. – Доигрался, похоже.
Они помолчали, рисуя в головах жуткие картины.
– Думаете, их всех – того? – спросил Лукьянов.
– Если в толпе взорвалась, то да, вряд ли кто уцелел, – оглянулся и быстро ответил Прошкин. – Поэтому столько милиции. Теперь вообще неизвестно, когда домой попадем. – Он сделал знак рукой и ребята моментально замолчали. – Тс-с! Классуха 6 «Б» пришла!
Галина Самуиловна выпрямилась, постаралась сделать так, чтобы ее лицо выглядело как обычно, без явных признаков беспокойства или тревоги. Штатский сказал ей, что она должна сделать все, чтобы ребята поняли – никаких внештатных ситуаций не произошло. Все под контролем. Никакой паники, слухов и тому подобного.
– Надеюсь, мы друг друга понимаем, Галина Самуиловна, – сказал он напоследок мурлыкающим голосом.
Она вышла на ватных ногах, кое-как добрела до столовой, постоянно поглядывая на опушку леса и представляя, что вот-вот оттуда появится ее ученики. Но никого не появилось. И теперь она стояла перед ними, с трудом представляя, что можно сказать в таком случае.
– Прошу минуточку внимания. – Голос учительницы повис в тишине столовой. По верхушкам нарисованного тростника на берегу озера прошелся холодок. – В связи… с… тем, что наша «Зарница» была приостановлена, нас временно разместили в столовой… – она оглядела помещение, будто сомневаясь в реальности происходящего. – Сразу хочу сказать, чтобы отмести все разговоры. Ничего страшного не случилось!
– Никто не погиб? – раздался голос, хлестнувший ее по щекам.
Военрук, Николай Николаевич быстро обернулся, желая урезонить вопрошателя, но опоздал. Все сидели тихо.
– Не погиб! С чего вы взяли? – чуть дрогнувшим голосом спросила классная.
– Взрыв! – это сказал Прошкин. Он сидел, расправив плечи и по всему было видно, что именно он – явный лидер в «А» классе.
Галина Самуиловна переступила с ноги на ногу. Не часто ей приходилось бывать в таких ситуациях, и она понимала, что сейчас каждое ее слово будут рассматривать через микроскоп. Скажи что лишнее, и все.
– То, что вы слышали, было учебным взрывом, не имеющим отношение к «Зарнице». Тренировались солдаты на отдаленном полигоне.
– Ну да… а как же собаки… милиция? Я видел их! – Сева Шанцев едва не вскочил со стула, но сидящая рядом Ира Решетова схватила его за рукав пиджака – он почему-то был в школьной форме (вероятно, нечего было одеть что-то другое) и прошипела:
– С-с-сиди тихо, Севка! Дурак что ли?! Сейчас допрыгаешься!
– А чего сразу – дурак? – огрызнулся он, но, решив не испытывать судьбу, тем более что в дверном проеме мелькнула фигура неизвестного мужчины в штатском костюме, неохотно сел на место. – Я просто помочь…
– Как вы уже заметили, среди нас не хватает семи человек. Это, в основном, ученики моего… – учительница осеклась и сразу продолжила: – …шестого «Б» класса, так уж получилось. Единственный, кто из «В», это Денис Крутов. Руководил группой известный спортсмен, бегун, призер чемпионата СССР Илья Шаров. Опытный тренированный человек…
Послышались приглушенные голоса:
– Куда же они тогда делись?
– И что вообще случилось?
Галина Самуиловна подумала секунду и за это мгновение мыслей в ее голове пронеслось больше, чем бывало за день. Как легко начать врать, а если не врать, то говорить не всю правду, не договаривать, юлить и как быстро эта неправда начинает засасывать, увлекая все глубже. Она вспомнила прищуренный взгляд штатского и ей стало не по себе. Что будет, если дети не найдутся к вечеру? Как она скажет об этом родителям, которые прямо сейчас уверены, что с их чадами все отлично, они под надежным присмотром учителей и защитников отечества занимаются полезным и интересным делом.
«Сидят в столовой под замком и напряженно ждут хоть каких-нибудь объяснений».
И все же, она была уверена, что все обойдется. Поэтому пока могла говорить то, что считала правдой безо всяких сделок с совестью и товарищем в штатском, потому что на данный момент – так оно и было, ребята…
– …заблудились. Они, видимо, заблудились. Когда прозвучал этот… звук, похожий на взрыв, они могли его неправильно истолковать, подумав, что это сигнал к выступлению. Они побежали на звук и… заблудились. Карта, которая у них есть, описывает всего лишь небольшой квадрат, и выйдя за его пределы они легко могли потерять ориентиры. Поэтому…
– Их ищет милиция с собаками, – подсказала Ира Решетова, сверкнув глазами на Севу.
– Правильно, Ирочка. Леса здесь довольно густые, местами непроходимые. Кое-где болота, заросли, озера и ручьи…
– Почему же нас тогда здесь держат? – царапая ногтем деревянную поверхность стола, задал резонный вопрос Валик Лукьянов. – Да еще и под охраной?
– Чтобы вы не разбрелись по всей части, – повернул голову на звук его голоса Николай Николаевич. – Вам только дай волю и…
– А я все видел, я видел, как Червяков… – Лукьянов осекся, потому что все звуки в столовой прекратились и шестьдесят голов уставились на него. – Он… побежал в лес…
– Да, – Галина Самуиловна кивнула. – Он последним побежал за группой и сейчас их ищут. Никаких сомнений, что в ближайшее время все найдутся и мы спокойно сядем в наши комфортабельные «Икарусы» и поедем домой.
– А если не найдут? – вдруг спросил Шанцев. – Что тогда будет? Мы так и будем тут сидеть до утра?
Учительница похолодела. Она знала, что такой вопрос последует – все же ребята любознательные и вправе строить любые теории, только вот… что будет? – она и сама не знала и предпочитала об этом даже не думать. Такое происшествие сразу выйдет на общегородской, а возможно и более высокой уровень.
«Точнее – уже вышло», – подумала она, чувствуя, как слабеют ноги.
– Найдут, – сказала она, посмотрев в дверной проем, где в темноте маячила фигура человека в штатском. – Обязательно найдут. – Она сделала паузу и продолжила. – А теперь, если кто-то из вас что-то видел или слышал… возможно, были разговоры о том, чтобы… побежать в какое-то особенное место, штаб или…я не знаю, как это называется… чтобы облегчить задачу поисковых отрядов, пожалуйста, вспомните и если есть, что сказать, здесь присутствует старший… – она хотела сказать «оперуполномоченный», но решила не пугать ребят и сказала просто: – Милиционер, который руководит поиском. Ребята, я вас очень прошу. Возможно, ваши друзья сейчас пытаются выбраться из леса и находятся в трудном положении, им нужна помощь!
В дверях показался невысокий, даже тщедушный человечек с холодным рыбьим взглядом. Неприятный и даже отталкивающий, он глянул на ребят, кивнул, как бы представляясь, но заходить внутрь не стал, так и оставшись стоять в темноте.
– Иди, расскажи ему про гранату, – ткнул Лукьянова под столом ногой Прошкин.
– Да ну…
– Иди! Вдруг это важно?
– Что я, стучать буду что ли?
– Только что на всю столовую хотел сказать, а тут стучать! Это важно, вдруг они не знают? – не унимался Прошкин.
Валик нехотя поднялся. Николай Николаевич хотел было что-то сказать, видимо удержать его, но потом махнул рукой. Физрук продолжал блаженно улыбаться.
Валик подошел к классной и что-то прошептал ей на ухо. Она кивнула, показала на дверь и Валик на негнущихся ногах направился туда.
В столовой стояла гробовая тишина.
– Ребята, – повторила Галина Самуиловна. – Поверьте, это очень, очень важно. Даже если вы считаете, что ваша информация или то, что вы слышали или видели, не относится к делу, подумайте. Спокойно вспомните.
Валик скрылся в дверях, в этом момент физрук хихикнул и все обернулись на него. Но он словно не замечал направленных на него взглядов.
«Господи, – подумала Галина Самуиловна. – А я ведь до самого последнего времени мечтала выйти за него… и если бы не «Зарница», так бы и получилось, Бог свидетель…» Вообще-то она была атеисткой, но часто прокручивая в голове те или иные мысли, ловила себя на том, что так или иначе частенько подкрепляет рассуждения отсылками к Нему.
Ну, не будешь ведь говорить: «Партия свидетель», или «О, комсомол…» – смешно даже!
Однако, теперь ей было вовсе не смешно.
Она посмотрела на часы.
14-18.
Дети пообедали, их любопытство немного улеглось, и, судя по лицам и разговорам, обсуждение затерявшейся группы школьников постепенно сместилось на дела более прозаичные – во-первых, вечером должны были показывать футбол Чемпионата СССР «Динамо-Шахтер», во-вторых, в понедельник с утра в школе планировалась важная политинформация по поводу выборов Президента США, которые должны были состояться 6 ноября 1984 года. Разумеется, вся прогрессивная общественность и особенно молодежь СССР следили за этим мероприятием, а президент Рейган, ярый поборник программы «Звездных войн» и «Стратегической оборонной инициативы», конечно, должен был проиграть прогрессивному демократу Мондейлу. Иначе и быть не могло.
Ребята обсуждали, где взять материал и вырезки для политинформации. Не все выписывали газету «Правда», а в «Пионерке» было слишком мало.
И последний вопрос, который волновал особенно девочек – все ли сдадут заполненные за выходные «Анкеты» – своеобразные и красиво оформленные опросники на самые интересные и щекотливые темы – от «Есть ли у тебя домашние животные?» и до самого главного «Кого ты любишь в классе?», ведь времени на ответы, с учетом «Зарницы», получилось меньше, чем обычно и может быть стоить дать больше времени для заполнения?
Часть анкет разошлась между девочками и с этим вопросов не возникало, хотя, как выяснилось, успеют к понедельнику не все. Еще пара анкет попала к ребятам, которые отсутствовали.
Одна была у Вити Крылова и вторая у Пети Марченко.
– У Витьки Ленкина анкета, я точно знаю, – авторитетно заявила Маша Розумова, бойкая девочка с двумя косичками.
– Ого! – ответила ей Надя Самохвалова – теннисистка и хорошистка. – Посмотрим, что он напишет! Они ведь, кажется… – и она закатила глаза.
– А моя анкета у Пети, – сказала Лия Жукова чуть не плача. – А вдруг он ее потеряет теперь?
– Он же не с собой ее носит! – ответила ей Надя. – Не бойся! Скоро придет твой Петя и спросишь его, успеет он до завтра или нет.
– А вдруг не придет? И… ничего он не мой! – покраснела Лия.
– Твой, твой! – не без скрытой зависти загалдели девчонки.
Лия махнула рукой и нагнулась, делая вид, что развязались шнурки на кедах. Ей, конечно, было приятно, что все считают, будто Петя в нее влюблен. Может быть, так оно и было и, разумеется, анкету она отдала ему не просто так.
Из дверного проема показался Валик Лукьянов. Вид у него был какой-то обреченный, словно на спине лежало два мешка картошки.
Он сел на свое место рядом с Прошкиным. Тот положил руку ему на плечо и спросил.
– Ну что? Что там было? Ты им рассказал?
Лукьянов оглянулся на дверь, где в этот момент показалась классная. Вид у нее тоже был далек от спокойного и безмятежного.
– Конечно рассказал! Там все расскажешь! Такой… строгий жутковатый мужик, сказал, что дело государственной важности и болтать нельзя.
– Что нельзя болтать? – не понял Андрей Прошкин и рука его еще плотнее обхватила тщедушного Валика. – Ты нам не расскажешь, что ли?
– Только тихо! – Валик пригнулся к столу, чтобы его не было видно со стороны зорко поглядывающего Николая Николаевича. Олег Митяев и Сева Шанцев склонились тоже и только Прошкин продолжал сидеть как ни в чем ни бывало – лишь немного подвинулся, чтобы его широкая спина защитила всех остальных. – Я рассказал, что видел, как Червяков заходил в тот ангар. Его не было минут пять, может чуть меньше. Когда вышел, в кармане торчало что-то тяжелое. Явно не зажигалка. Мужик этот, похожий на следователя из «Петровки 38», спросил, были ли в школе разговоры, которые я счел бы подозрительными насчет предстоящей «Зарницы». Ну… я сказал, что нет, конечно. Не скажу ведь я, что мы в туалете обсуждали, что хотели выкрасть пару автоматов и гранат, но это же шутка была.
– Оказалось, что не шутка, – тихо сказал Митяев, тряхнув рыжей головой. – Я говорил, что нужно было его сразу в спецшколу отдавать, этого Червякова. – Теперь хлебнут горя. А ты тоже молодец, трепаться о таком! Черт тебя за язык дернул!
– Я ж не знал! – взмолился Валик чуть не плача.
– Не зна-ал… – передразнил его Олег. – За незнание бьют отчаянно, слышал такое? Сейчас на тебя повесят все это – будешь знать.
– Ладно, помолчи, – осадил его Прошкин и староста, шмыгнув носом тут же утих. – Что еще спрашивал?
Валик обиженно глянул на Митяева и нехотя продолжил:
– Еще… только никому! Совсем-совсем!
Пацаны кивнули и еще теснее сгрудились вокруг Прошкина.
– Он училку попросил выйти. И тогда начал спрашивать, о чем кроме уроков разговаривают с нами учителя. Как проходят политинформация, какие отношения у учителей, не ругаются ли они, случались ли недавно происшествия в школе, которые… – тут Валик замер и нервно взглянул на товарищей.
– Ну… что?
– Я сказал, что на днях… в общем, помните, менты приезжали? Драка была и до полусмерти избили парня, сына учителя труда?
– Прокопьев, – подсказал Шанцев.
– Ну да. Тугодум, который. Заика. Я сказал, что Витька его защитил и там было трое мужиков, они почему-то избивали его на территории школы и, если бы не Витька… в общем, следователя это сильно заинтересовало. Он все записывал в книжку и постоянно задавал все новые и новые вопросы…
– А ты и рад… – вырвалось Шанцева.
– Помолчи, а? – резко оборвал его Прошкин.
– Потом напоследок он спросил, хорошо ли я знаю Давида Моисеева. Ну а что мне сказать… он же новенький. Откуда мне знать? Я и родителей-то его никогда не видел и даже не знаю, где он живет. Он тоже все это записал. Так что если он вас позовет, чтобы одинаково говорили…
– Все это не к добру, – медленно сказал Андрей Прошкин. – Мы… должны найти их первыми и предупредить, что их ищут.
Ребята посмотрели на него как на сумасшедшего, но никто и слова не сказал. По авторитету и силе Прошкин превосходил даже Червякова. Единственное, в чем он проигрывал, так это в наглости, но это дело наживное.
– Кто со мной? – он испытующе оглядел ребят.
– Ты с ума сошел? Там на дверях солдат, а во дворе куча милиции!
Прошкин усмехнулся.
– Я уже все проверил. Вон, видите, за раздаточной коридор. В дальнем конце, который не видно со стороны зала – туалеты. В мужском довольно широкое окошко и оно выходит на задний двор, где никого нет. Даю вам три минуты на размышление. Кто со мной?
Первым, не задумываясь, поднял руку Шанцев. За ним – Валик Лукьянов. Чуть поколебавшись, их примеру последовал Митяев.
– Эх, не быть мне старостой, – сказал он.
– А что ты тут делаете? – вдруг сунулась к ним Ира Решетова. – Вы…
– Идешь с нами? – довольно резко спросил Прошкин.
– Куда это?
– Нужно найти ребят быстрее, чем найдет их милиция.
Она не задумалась ни на мгновение.
– Иду.
Двадцать минут спустя Николай Николаевич почувствовал неладное и решил, что пацаны курят в туалете. Он поднялся, бросил уничтожающий взгляд на физрука и приказал ему следить в оба. Тот тошнотворно заулыбался.
Когда военрук вошел в туалет, то сразу понял, что вряд ли дослужит, точнее доработает до пенсии. Запаха сигаретного дыма в туалете не чувствовалось вовсе, зато окно было распахнуто чуть ли не целиком и в помещение, разбавляя специфический запах хлорки, врывался свежий осенний ветер. На полу валялись обрывки газетой бумаги. На одном из них крупными буквами было написано: «…СТОРИЯ СНОВА ПОВТОРЯЕ».
Глава 6
2010 год
Микроавтобус подрулил к темной будке, внутри которой что-то шевельнулось. Шаров напрягся. Рука его потянулась к пистолету, однако в этот момент шлагбаум дернулся, резко поднялся и застыл, чуть покачиваясь в метре над автобусом.
Майор вдавил педаль газа и не поворачивая головы пронесся мимо. Впереди аллея делала поворот направо. Когда Шаров выкрутил руль и посмотрел в окошко, то заметил, как на третьем этаже больницы вспыхнули окна, а через мгновение взвыла сирена. У них есть максимум часа полтора, пока не объявят «Перехват». Нужно где-то спрятаться и обдумать, что делать дальше. В конце концов, раз этот маньяк под видом доктора все это придумал, значит у него есть какой-то план, и вряд ли он сводится к простому бегству.
Шаров подумал, что в случае чего, сможет представить дело так, будто он действовал в рамках оперативной необходимости. Разумеется, пока коллеги из уголовного розыска не разберутся, что к чему и его самого не объявят в розыск.
Впрочем – никто не знает, что он с Виктором заодно и априори закон на его стороне. Майор немного расслабился и вздохнул. Пакетик с бриллиантами приятно грел внутренний карман.
Так или иначе, он посмотрит, что именно придумал этот опасный сморчок, а потом можно сдать его в полицию и получить очередную звездочку, премию и всеобщее уважение. Разве это не прекрасно?
С полчаса они ехали по извилистой дороге, пока Шаров не притормозил возле съезда в лес, повернул на узкую грунтовку, проехал метров сто и остановился, выключив фары.
Он повернулся к профессору и внимательно на него посмотрел.
– Ну. Выкладывай. Надеюсь, это реально что-то стоящее, иначе… я не буду долго раздумывать о твоем будущем и доставлю тебя по назначению туда, где тебя ждут давным-давно. И больше мы никогда не увидимся. Разумеется, я постараюсь, чтобы условия тебе создали самые комфортабельные из всех возможных.
Инин чуть заметно прищурился. В темноте его глаза блеснули. Шаров даже подумал, что сейчас старик бросится на него, но силы были неравны. Он мог разорвать тщедушного профессора одной рукой. Хотя кто их знает, этих психов? Бывало, в опорном пункте попадались с виду совершенно хилые экземпляры, но унять их получалось только электрошоком. Потому Шаров чуть отстранился, мышцы его напряглись, и он нетерпеливо мотнул головой, стукнувшись затылком о боковое стекло.
– Черт! – воскликнул полицейский. – Ну давай уже! Скоро дороги прочесывать начнут!
– Пятнадцать километров на юго-запад отсюда за заброшенным элеватором, съезд на проселочную гравийку под знак и шлагбаум. Потом еще километров семь по бездорожью, но сейчас сухо, проедем.
– И что мы там найдем?
Вместо ответа старик нагнулся под сиденье, в темноте что-то щелкнуло и Шаров подумал, что зря он снял с его рук стяжки, потому что сейчас этот сумасшедший хрыч достанет из-под сидения берданку и одним движением пальца размажет его по лобовому стеклу. Выстрела внутри автобуса практически не будет слышно. Виктор и Лена от шока остолбенеют и придут в себя далеко не сразу, а когда придут, то выбраться все равно не успеют, у них не останется шансов и влюбленную пару найдут на кожаном сидении микроавтобуса в неестественных позах с огромными дырами вместо любящих сердец.
Как полицейский Шаров успел все это провернуть в своем сознании и даже отчетливо увидеть – он даже подивился хладнокровности профессора, заодно отругал себя – ведь транспорт принадлежит преступнику и это так естественно, что он будет напичкан оружием и всякими хитроумными приспособлениями, которыми тот может воспользоваться в любой момент.
И когда в руках Инина блеснул неизвестный продолговатый предмет, было уже поздно тянуться за пистолетом. Оставалось отдать должное хитрому и проницательному врагу.
В салоне раздался негромкий щелчок откручиваемой пробки.
– Пить кто хочет? – спросил профессор, держа перед собой литровую емкость с водой.
Шаров почувствовал пересохшее горло, и рука автоматически потянулась за бутылкой. Ему показалось, что Инин усмехнулся.
– Дай девушке сначала, – произнес медленно полицейский.
Профессор повернулся и протянул бутылку Лене. Но та даже не взглянула в его сторону. Тогда бутылку взял Виктор.
– Бери, – сказал он девушке.
– Чего уставился? – зло спросил Виктор доктора. – Давай, рассказывай о своих планах.
Лена взяла бутылку и сделала несколько маленьких глотков.
– Боюсь, ничего сверхъестественного вы от меня не услышите. Наверное, вы себе представляете что-то… странное, может быть какой-то портал во времени, светящиеся круги, завывающие звуки, шумят деревья, разлетаются листья вокруг и гаснет свет во всем районе – так? – Инин повернулся боком и теперь сидел, глядя на противоположное от себя окно, туда, где была раздвижная дверь микроавтобуса.
Шаров пожал плечами.
– Сейчас почти четыре утра. И честно говоря, я думаю, где бы поспать.
– Они тоже сейчас об этом думают, – сказал доктор.
– Кто – они? – спросил Виктор, предполагая, что речь идет о пациентах больницы.
– Вы. Вы, те кто оказались там, – думаете об этом.
Шаров закатил глаза и развел руками.
– Ближе к делу.
– Не так далеко отсюда я выкупил землю с постройками и с тех пор изредка наведывался туда, чтобы поддерживать хозяйство в относительном порядке и подкармливать собак…
Шаров с Виктором переглянулись.
– Короче, если у вас нет других планов и вы не брезгуете…
– Ты что, там трупы складируешь? – в упор спросил Шаров.
– Я похож на человека, который складирует трупы? – не моргнув глазом, ответил вопросом на вопрос профессор.
– Да.
– Что ж… вам решать. Можно поехать назад в больницу или к кому-нибудь из вас на дачу. Потому что в самое ближайшее время сотрудники полиции начнут проверку по домашним адресам. Это касается особенно вас, Илья Андреевич. А какая картина вырисовывается? – Профессор покачал головой. – Мои охранники скажут, что в больницу проникли двое мужчин, следы взлома дверей подвала это подтвердят, избили до полусмерти нескольких санитаров, испортили имущество, похитили главного врача и одну из пациенток. Не думаю, что у них займет длительное время выяснение ваших личностей – у меня в кабинете, в отличие от остальной части больницы стоят камеры и я включил их, когда вы угрожали мне пистолетом.
От услышанного Виктор едва не задохнулся.
– Ах ты гаденыш! – он начал медленно вставать с заднего сиденья, но Лена крепко сжала его руку и усадила назад.
Шаров с каменным лицом продолжал слушать.
– Я… я записал свои показания относительно тебя… говнюк… – прошипел Виктор, – …и передал письмо соседке. Она же и вызвала полицию по условному сигналу!
– Ахах! – громко рассмеялся Инин. – Ты хоть вдумайся, что говоришь! Человек, только что вышедший из колонии за убийство, пусть даже по пересмотру приговора, ранее проходивший принудительное лечение в психиатрической клинике под моим руководством, склонный к проявлению шизофрении и бредовых идей, – думаешь, твою писанину будет кто-то читать? И что ты там написал? Что подозреваешь своего доктора в убийствах? Какие ваши доказательства? А у вас их нет.
– Они будут! – твердо сказал Виктор и посмотрел на Шарова.
– Вот когда будут, тогда и поговорим. А сейчас… вращайте барабан, мистер Шаров.
– Куда ехать? – Шаров медленно повернулся на водительском сидении и положил кисть на рукоятку переключения скоростей.
Виктор сжал челюсти.
– Тихо… успокойся… – прошептала Лена. – Мы еще засадим его… Потом.
– Выезжай обратно на дорогу, налево три километра до заброшенного элеватора у речки, там будет съезд и потом вдоль ее левого берега. Дальше я покажу.
Они ехали в полном молчании. Шаров чувствовал, как взмокли его ладони и ему приходилось постоянно отнимать их от руля. Маньяк предусмотрел все до мелочей. Действительно, с утра, когда он не придет на работу, его начнут искать. Сперва не слишком активно, но во второй половине дня забьют тревогу. А когда запись с камер в кабинете, если, конечно, этот прохиндей не врет, попадет в нужные руки, тут же объявят в розыск. Тогда и сказке конец. Ловко придумано. Есть шанс, что ему удастся обнаружить какие-то улики в том месте, куда они едут. Иначе…
– Сюда? – спросил Шаров, кивая на раздолбанную дорожку вдоль поросшей тростником речки, больше похожей на ручей. Места выглядели совершенно заброшенными. Позади на другой стороне чернел полуразрушенный гигантский остов элеватора.
– Да, сворачивай здесь и не гони.
Через триста метров автобус едва не наскочил на поваленное дерево, преграждающее путь.
– Стой! Выходим! – скомандовал профессор. Он встал, открыл боковую дверь и выскочил наружу. Ночная октябрьская прохлада тут же заполнила автобус. Слева и справа их окружал совершенно непроходимый лес, а где-то в отдалении шумел ручей.
– Помоги! – крикнул профессор Шарову и склонился над поваленным стволом.
Втроем они оттащили дерево на обочину.
– Проедешь, вылезай, положим назад.
Шаров удивленно вскинул брови.
– Ты ведь не хочешь непрошенных гостей рано утром?
Еще минут двадцать они петляли по лесу, в полной темноте. Дорожка то сужалась, то слегка расширялась и когда автобус, наконец, уткнулся в покосившиеся стальные ворота с вышкой по правую сторону, Шаров наклонился, практически лег на руль, не в силах произнести ни слова.
Виктор вскочил со своего места, подбежал к лобовому стеклу и уставился на темные колышущиеся тени.
Когда плеча его коснулась рука, он вздрогнул и повернул голову. Позади стояла Лена. Она дрожала, а ее огромные глаза в свете полной луны блестели серебристой влагой.
Первым нарушил молчание Шаров. Голос его был хриплым, почти неузнаваемым.
– Неожиданно.
– Здесь до сих пор запретная зона, – сказал Инин. – Ни одной живой души на многие километры. На картах этого места нет.
В темноте завыла собака или волк.
– Не думала, что когда-нибудь вернусь сюда, – тихо сказала Лена и посмотрела на Виктора. – Ты помнишь? Ты что-нибудь помнишь?
Он посмотрел на нее. Обрывки воспоминаний теснились в мозгу, но были похожи на детский калейдоскоп – пластмассовую трубочку, оклеенную яркой бумагой, с окуляром на конце. Если заглянуть в него и начать вращать тубус, причудливые узоры внутри приходили в движение и начинали образовывать немыслимые комбинации, завораживая, гипнотизируя, заставляя представлять самые фантастические картины… Что из них было правдой, а что – лишь игрой воспаленного воображения… он не знал.
– Я помогу вам вспомнить… – тихо сказал доктор Инин и на этот раз никто не стал ему возражать.
Темнота вокруг стояла такая, что Виктору показалось, будто они находятся в «тихой комнате» – специальном помещении для усмирения особо буйных психов. Правда, комната на третьем этаже в экспериментальном блоке отличалась настолько парализующей тишиной, что галлюцинации возникали буквально через пятнадцать минут после попадания в нее. Слуховая депривация – один из самых действенных методов усмирения и широчайшее поле для экспериментов. Полчаса такой пытки включали в сознании древнейшие механизмы выживания и рождали настолько жутких монстров, что Виктора передернуло, он с трудом заставил себя не думать об этом.
Он вылез из автобуса, фары которого выхватывали из темноты заросшие сорняком ворота с серо-бурыми от грязи некогда красными звездами. Позади шумел сосновый лес. Виктор вдохнул прохладный свежий воздух, и волна воспоминаний захлестнула его.
Спустя несколько мгновений он почувствовал на затылке теплое дыхание Лены, повернул голову и застыл. В пятнадцати метрах от ворот чернел остов какого-то жуткого монстра – огромный, кривой и покореженный. Словно некая чудовищная сила перемолола и выплюнула этот железный скелет, обглодав все его внутренности и теперь он замер в темноте, высматривая случайно забредших путников.
– Это… – не веря своим глазам, сказал Виктор.
Читать бесплатно другие книги:
