Вечный: Шпаги над звездами. Восставший из пепла. И пришел многоликий… Последний рейд (сборник) Злотников Роман
Саме… (о Создатели, у нее как-то язык не поворачивался назвать его самцом), сидящий перед ней, пожал плечами.
– Откуда я знаю, как меня называют в ВАШИХ сказках? А вот ваши… Создатели обычно зовут меня Пришедший После. Естественно, те из них, кто верит в то, что я существую. – Он усмехнулся. – Впрочем, сегодня верят уже все.
– П-п-очему? – Камее с трудом удалось задать этот вопрос, потому что ее губы одеревенели. Это было… невероятно. Древнее проклятие – не только ругательство! Оно существует!! Все, о чем ей говорили учителя и воспитатели, то есть те, кого она и ее Сестры считали почти богами, просто ей лгали…
– Потому что четыре месяца назад мой инвани в честной схватке уничтожил пятнадцать ингомана.
Камея вздрогнула. Нет, ее поразил не столько сам факт, что сидящий перед ней… (кто? как его именовать?) уничтожил пятнадцать(!) Создателей, сколько то, что он воспользовался для объяснений словами языка Создателей. Инвани – предыдущее воплощение, или, скажем так, молодая и сильно отличающаяся от меня сегодняшнего ипостась нынешнего, ингомана – всемогущая и неуничтожимая, боевая ипостась Создателей. Сама эта фраза несла в себе парадокс. Ингомана – всемогущие и неуничтожимые. Как можно уничтожить неуничтожимое? А для того, чтобы говорить о себе прошлом как об инвани, надо прожить сотни или скорее тысячи сол-циклов. Но она почему-то чувствовала, что сидящий перед ней говорит правду. О-о, сейчас она это чувствовала очень хорошо. Древнее прок… о, нет, теперь никак нельзя употреблять это ругательство, потому что его зримое воплощение – вот оно, сидит прямо перед ней, облокотившись на тощую спинку стульчика, и прищурясь смотрит на нее:
– Ну что, поговорим?
Камея осторожно подтянула ноги к животу, перекатившись на бок, села и обхватила колени руками.
– Что вы хотите узнать, господин?
Самец слегка поморщился:
– Я не господин тебе.
Камея согласно наклонила голову:
– Это так, но вы равны по статусу моим господам, и я обязана оказывать вам необходимое уважение.
– Кому?
Камея замерла. Глаза сидящего перед ней смотрели спокойно и даже слегка насмешливо.
– Я не поняла, господин?
– Кому необходимо твое уважение? Тебе самой?
Камея озадаченно помолчала, затем осторожно кивнула:
– Д-да, господин.
– Ну тогда можешь оказывать, – милостиво разрешил собеседник. – Итак, ты готова отвечать на мои вопросы?
Камея напряглась:
– В той мере, в которой это не будет испытанием моей верности.
Собеседник негромко рассмеялся:
– Боже мой, не говори мне, что ты никогда не слышала об исирати.
Камея поникла. Исирати – искусство познания истины. Низший для Высшего суть открытая книга. Для того чтобы познать истину, совершенно не обязательно, чтобы Низший правдиво отвечал на заданные ему вопросы. По большому счету, не обязательно даже, чтобы Низший вообще отвечал. Если ты умеешь правильно формулировать вопросы, то всегда можешь получить на них необходимые ответы. Для этого достаточно отследить реакцию Низшего – потоотделение, частоту дыхания, тремоляцию век и пальцев рук и еще многое-многое другое. Сама Камея могла отслеживать двенадцать параметров, а рядовая Сестра атаки – не менее пяти.
Впрочем, подобный метод требовал достаточного времени, большого опыта и особого таланта, так что рядовые Сестры им не особо злоупотребляли, предпочитая обычные пытки.
– Итак, ты рискнешь мне врать?
Камея опустила голову:
– Нет, господин.
– Тогда первый вопрос…
Спустя полчаса Камея в полной мере осознала, что ощущает долька лимона, которую тщательно выжали в чашку с чаем. Сидящий перед ней не дал ей ни единого шанса сохранить верность Властелинам. Любая попытка… нет, не солгать, а просто недостаточно точно ответить на вопрос или прикрыться незнанием вызывала мгновенную реакцию. Несмотря на то что за все время допроса он не притронулся к ней и пальцем, Камея почти физически ощущала, как он выкручивает ей руки и сжимает голову в тиски, заставляя с каждым ответом все больше и больше предавать Властелинов.
– Как давно вы высадились на планету?
– Ваша задача?
– Сколько вас?
– Где ваша база?
– Какое имеется снаряжение и вооружение?
– Где можно найти остальных?
– Сколько еще подобных групп направлено в ареал расселения людей?
– Куда они направлены?
Вопросы падали будто булыжники. А в тот момент, когда она упрямо стиснула губы, решив вообще не отвечать, допрашивающий мастерски перешел на второй уровень исирати.
– Ваша база расположена на севере от места столкновения?.. На юге?.. На востоке?.. Далеко?.. Больше километра?.. Больше пяти?.. Меньше трех?.. Это жилой дом?.. Магазин?.. Тоже ресторан?.. Возможно, бар?.. Это рядом с портом?.. Стриптиз-бар?.. – Тут он на мгновение замолчал и растянул губы в улыбке. – Вот видишь, твое сопротивление бесполезно. Ты все равно отвечаешь на мои вопросы. Просто поиск ответов занимает чуть больше времени. И вообще, высшие уровни исирати оказывают слишком тяжелое воздействие на психику допрашиваемого, так что давай не будем заниматься глупостями…
Наконец все закончилось. Ее собеседник распрямился на стуле и с ленцой, явно давая понять, что это последний вопрос, спросил:
– А кто отдал приказ убить меня?
Камея вытаращила глаза:
– Вас, господин? Никто не собирался убивать вас. Нам было приказано ликвидировать объект по имени Брендон Игемона.
О-о-о, в этот момент она почувствовала настоящий восторг. Это существо вдруг вскочило на ноги, и в следующее мгновение только легкий порыв ветра напоминал о том, что кто-то сидел на стуле напротив нее. Что ж, ее собеседник действительно в совершенстве владел исирати, все дело было в том, что надо уметь задавать вопросы не просто правильно, но и своевременно. И очередь ЭТОГО вопроса как раз была первой. Камея прикрыла глаза и успокоенно откинулась на спину. Она была отмщена.
Глава 6
Первые признаки чего-то необычного появились на экране дальнего обзора через сорок часов после прохождения коридора. Они уже вышли из зоны действия радаров сплошного контроля Первого Форпоста, когда вдруг оператор ДРО обнаружил на экране серию мерцающих меток. По правде говоря, он заметил это случайно. Не будь подключена звуковая сигнализация да не приди на ум оператору включить на контрольный прогон режим полного контроля пространства, никто бы ничего и не заметил. И в самом деле, ну кто включает режим ПКП на маршруте? Да еще на полном ходу? Если сделать такую глупость, то ходовая рубка будет сотрясаться от предупредительных сирен каждые пятнадцать-двадцать секунд. В режиме полного контроля пространства искусственный интеллект БИЦа полностью устраняется от селекции целей, идентифицируя любой булыжник или обломок как потенциальную угрозу. Да и потом, чтобы засечь эту группу даже в режиме полного контроля пространства, нужно было иметь систему ДРО не менее чем седьмого класса. А седьмой класс – это значит как минимум тяжелый лидер, а то и авианосец. А такие корабли не ходят в одиночку. Кроме того, если б оператор ДРО был человеком, он, скорее всего, просто ругнулся бы себе под нос и, в лучшем случае, потер бы экран пальцем, да и забыл, что видел. Ну откуда здесь, в этом медвежьем углу, может взяться столь многочисленная флотилия? Так что те, кто крался сейчас неподалеку от главного фарватера, могли быть совершенно уверены в том, что их никто и никогда не увидит. Но… иногда самая выверенная логика, самые тщательно продуманные планы дают сбой. Именно это и произошло.
Во-первых, корабль Смотрящего на два мира представлял собой удивительную помесь десантного транспорта, равелина, авианосца и дальнего разведчика, почему на нем и стояла система ДРО класса восемь-плюс (да и это название было придумано лишь из-за того, что общепринятая классификация заканчивалась восьмым классом, а девятого как бы не существовало вовсе). Во-вторых, техническая группа закончила юстировку компаунд-контура системы ДРО буквально за несколько минут до того, как на экране появились эти странные метки, а согласно инструкции перед переключением в дежурный режим систему требовалось гонять в режиме полного контроля не менее получаса. Ну и, в-третьих, за пультом ДРО сидел не человек, а послушно-педантичный сауо. Так что, как только на мониторе вспыхнула россыпь размытых отметок, а звуковая сигнализация противно рыкнула, оператор ДРО привычным жестом перекинул тумблер внутренней связи дежурной смены и коротко, как положено по уставу, доложил дежурному навигатору:
– Цель, множественная, маскирующаяся, неопознанная, вектор 66–43, удаление 27.
Дежурный навигатор тоже был не человеком, а сауо. Поэтому спустя мгновение во всех отсеках корабля тревожно завыли баззеры боевой тревоги. А затем весь корабль заполнился грохотом каблуков, глухим лязгом надеваемой боевой брони, свистом пролетающих лифтов, треском захлопываемых бронелюков и забрал боевых шлемов.
Смотрящий прибыл в боевую рубку всего через полторы минуты после того, как дежурный навигатор включил баззеры боевой тревоги. Но капитан Эуол Лойонтол уже был на своем месте. Выслушав доклад, Смотрящий задумался. В принципе, это происшествие не имело к нему никакого отношения. У него была совершенно конкретная задача, более того, эта задача не терпела никаких отлагательств. И вообще, это происшествие было совершеннейшей случайностью, и самое большее, что он, по идее, мог предпринять, – это сообщить службам контроля пространства королевства о неизвестных отметках в данном секторе пространства. Однако из своего пусть и не очень богатого, но чрезвычайно разнообразного жизненного опыта Смотрящий знал, что бывают такие случайности, от которых не так-то легко избавиться. Можно, конечно, сделать вид, что ты ничего не заметил, да только проку от этого не будет – чем дольше ты будешь изображать слепого и глухого, тем хуже будет потом. И что-то подсказывало ему, что ЭТА случайность из разряда именно таких.
– Благодарю вас, капитан, будьте добры, прикажите снизить ход до среднего и дайте команду звену штурмшипов обследовать сектор.
Капитан сауо согласно склонил голову и поднес к клювообразному рту коммуникатор. Смотрящий откинулся на спинку. Спустя несколько мгновений огромная туша корабля едва заметно вздрогнула. Это два штурмшипа разомкнули магнитные захваты и, отстрелив коммуникационные мачты, отделились от тела корабля. Корабль Смотрящего был настоящим шедевром. Если бы не чудовищная стоимость, то, вполне возможно, корабли подобного типа вполне могли бы появиться в составе флотов других людских государств. Впрочем, вряд ли. Для подобных кораблей в современном флоте просто не существовало задач. Задачей этого корабля были сверхдальние исследовательские рейды во враждебном пространстве. Рейды, во время которых иногда возникала необходимость высадки десанта и огневого подавления сопротивления планетарных сил. А также прорыва рубежей перехвата и отражения атаки мобильных сил противника. Поэтому корабль Смотрящего был, во-первых, оснащен силовым полем высшего класса (более мощные поля, пожалуй, имели только равелины русского императорского флота).
Во-вторых, в качестве главного калибра на нем были установлены две батареи орбитальных мортир. В-третьих, на нем базировались две эскадрильи (двадцать шесть машин) многофункциональных ударных истребителей-пятидесятитонников и три звена (шесть единиц) штурмшипов с массой покоя в семьсот пятьдесят тонн. Подобной смешанной авиагруппы не имел на борту ни один авианосец. Кроме того, корабль нес десантный наряд численностью в триста штыков, который сваливался на поверхность с помощью десятка упрятанных в трюмы десантных ботов. Ну а когда всей этой мощи оказывалось недостаточно для того, чтобы отбиться от наседающего врага, ходовые генераторы корабля чаще всего легко, а иногда с некоторой натугой уносили его подальше от назойливых посетителей.
И вот сейчас звено, состоявшее из двух штурмшипов, небольших, но сильных и скоростных кораблей, по мощности силового поля не уступавших «скорпиону», а по огневой мощи равных людским эсминцам (кораблям с массой покоя почти в три раза большей, чем у штурмшипа), мягко снявшись со швартовых, развернулось и стремительно унеслось навстречу неизвестности, тщательно ощупывая своими сенсорами сектор пространства, в котором, если оператором ДРО был правильно вычислен вектор движения, должны были вот-вот появиться неизвестные цели. А ему оставалось только ждать…
Контакт состоялся уже через четыре минуты.
Хотя вся информация, засеченная сенсорным комплексом штурмшипов, тут же высвечивалась на экране, командир звена по флотской традиции вышел на связь и лично доложил:
– Наблюдаю флот. Более семисот вымпелов. Тип кораблей не идентифицируется. Принадлежность не идентифицируется. Система опознавания не идентифицируется. На автоматический запрос не отвечает.
Капитан Эуол Лойонтол, бросив быстрый взгляд в сторону Смотрящего, певуче приказал:
– Произвести облет эскадры.
– Принято.
На большом панорамном экране, расположенном прямо по центру рубки чуть выше пультов операторов генераторной смены, разворачивалась панорама большого флота. Флот двигался шестью кильватерными колоннами, каждая из которых, в свою очередь, также состояла из шести колонн. И в этот момент у Смотрящего екнуло под ложечкой…
– Капитан, штурмшипам немедленно прекратить облет и вернуться на матку. Экипажу – полная готовность к ускорению в условиях силового давления противника.
Капитан молча кивнул, его тонкие, длинные пальцы быстро запорхали над пультом, устанавливая конфигурации силового поля, залпа и необходимых для них режимов генераторов. Дублировать команду штурмшипам не было необходимости, капитаны штурмшипов находились на прямой связи с рубкой, а слово Господина есть слово Господина. К тому же куда торопиться? Хотя корабли не идентифицированы, но, судя по их размерам и маршевой скорости, это обычные транспортники. Так что времени на любой маневр хватит с лихвой. Но Смотрящий просто кожей ощущал, как падают последние секунды, за которые еще можно попытаться хоть что-то изменить. Он всем телом качнулся вперед:
– Штурмшипам – полный форсаж! Сожгите генераторы в пепел, но чтоб через минуту были на месте. Капитан – поле на полную! Немедленно!
На птичьих лицах сауо и каменных мордах Детей гнева, заполнявших боевую рубку, на мгновение мелькнуло удивление. Господин еще никогда не был таким взволнованным, однако привычка к беспрекословному повиновению сделала свое дело. Штурмшипы буквально прыгнули вперед, а освещение рубки на миг притухло, ожидая, пока синхронизаторы не отрегулируют все составляющие силового каркаса. Но Смотрящий внезапно понял, что они уже опоздали…
Левая колонна, еще мгновение назад представлявшая собой пучок из шести четких, будто прорисованных пунктирных линий, внезапно начала быстро рассыпаться сонмом мелких блескучих искорок, которые тут же закручивались в некий снежный вихрь, быстро превращающийся в глубокую воронку. И тут до всех дошло, что эта колонна (а может быть, и все остальные) состояла отнюдь не из огромных и неуклюжих транспортников, а из десятков и сотен групп намного более мелких кораблей, укрытых одним общим полем отражения.
Огромная воронка тут же начала со всех сторон обволакивать стремительно улепетывавшие штурмшипы. Ускорение, которое демонстрировали эти корабли, разительно отличалось от того, которое должны были иметь транспортники. В этот момент раздался тихий голос капитана:
– Эскадре прикрытия – взлет! Генераторы – форсажный режим!
Голос капитана по-прежнему был мягок и мелодичен, но Смотрящий почувствовал, как у него защемило сердце. Эуол Лойонтол принял не только единственно верное, но и единственно возможное решение. Неожиданная опасность оказалась слишком велика, причем пока еще (пока неизвестные корабли не открыли огонь) никто не мог даже предположить НАСКОЛЬКО. А долг любого члена экипажа – защитить Господина. Поэтому эскадра прикрытия должна была задержать противника любой ценой, не дать ему прорваться к кораблю Господина, пока эта громоздкая махина не наберет ход. В том, что генераторы его корабля способны унести Господина от любой опасности, сомнений практически не было, но невозможно одновременно быстро разгоняться и отдавать львиную долю мощности генераторов силовым полям.
Штурмшипы, услышав приказ капитана и поняв, что оторваться от преследования не удается, слаженно заложили зеркальные виражи и будто взорвались, одновременно открыв огонь из всего бортового оружия, а за кормой корабля-матки стремительно разворачивались в атакующий порядок эскадрильи многофункциональных ударников и два оставшихся звена штурмшипов. Лучшая защита – нападение, а отдельные прорвавшиеся корабли угрозы для корабля такого класса не представляют, с ними вполне справятся бортовые батареи… Вроде все верно, все тактически грамотно, но Смотрящий почему-то чувствовал, что что-то неправильно. Что-то они не предусмотрели, чего-то не увидели…
– Капитан, дайте анализ величины боковых ускорений противника при маневрах уклонения… – Смотрящий еще не успел закончить фразу, как уже осознал – вот оно. Вот та угроза, которую они не учли в своих расчетах. Противник все еще не открывал огонь, но массированный огонь двух штурмшипов был неожиданно малорезультативен. Впрочем, теперь это было объяснимо. Для того чтобы современным системам наведения с требуемой вероятностью поразить цель, необходимо занести в программы систем наведения несколько базовых показателей, в том числе максимально допустимую скорость перемещения цели, а также продольное и поперечное ускорения. Иначе прицельные автоматы станут ошибаться с поправками и упреждениями, от чего эффективность огня резко упадет. Но все системы наведения на самом корабле и эскадре прикрытия были выставлены по показателям, характерным для кораблей людей или «скорпионов» и иных кораблей Врага. А корабли атакующей эскадры показывали совершенно сумасшедшую и для своих размеров, и даже для технических возможностей компенсационных систем маневренность, до сего дня характерную только для кораблей Детей гнева. Но Дети гнева могли так пилотировать потому, что благодаря своим физиологическим особенностям были в состоянии выдерживать едва ли не на порядок большую перегрузку, чем люди. Кто же пилотировал ЭТИ корабли?
– Внимание все…
– Капитан, – прервал Смотрящий своего капитана, – не торопитесь. Видите, они до сих пор не открыли огня. Они явно готовят абордаж, который начнется, как только атакующая эскадра приблизится к кораблю-матке на необходимое расстояние. Причем, судя по всему, они собираются атаковать сразу все наши корабли. – Он сделал паузу, давая возможность всем осознать смысл своих слов, и продолжил: – Прекратить огонь, переключить подачу энергии на орудийные накопители, внести поправки в прицельные автоматы, тактической группе рассчитать конфигурацию оборонительного порядка с учетом огня главным калибром.
Мгновение стояла напряженная тишина, а затем все, кто находился в боевой рубке, – сауо, Дети гнева поднялись со своих мест и склонились в глубоком поклоне перед Смотрящим, а тот в ответ величественно склонил голову, разведя крылья, – жест, характерный для Могущественных. Он понимал, что означает исполненный уважения поклон. Только что, сломав все каноны эскадренного боя, он нашел, наверное, единственную возможность сорвать почти уже увенчавшиеся успехом планы нападавших…
Томительно потекли минуты. Все во главе с капитаном с головой погрузились в расчеты наиболее выгодной конфигурации залпа и наилучшего момента открытия огня, многофункционалы и штурмшипы эскадры прикрытия продолжали все так же вертеться между кораблем и преследователями, время от времени освещая космос залпами из бортовых орудий. Но теперь интенсивность огня существенно упала. Смотрящий прикрыл глаза и откинулся на спинку. Уж больно резала взгляд картинка, которую показывал большой обзорный экран, и он опасался, что не выдержит. А это значит, что все тщательные расчеты БИЦа пойдут прахом, поскольку расчеты – это одно, слово Господина есть слово Господина, и, если Господин говорит: «Jump!» – надо не раздумывать, а прыгать. Наконец Смотрящий почувствовал, как едва слышное, на пределе ощущения басовитое гудение климатических установок слегка подутихло (подобное изменение тона обычное человеческое ухо уловить просто не могло, но его ухо это различало). Это означало, что интенсивность работы вычислительных контуров резко упала, а значит, расчеты закончены. Все находившиеся в рубке замерли, ожидая команды. Смотрящий открыл глаза, окинул взглядом склонившегося перед ним капитана и коротко кивнул.
– Отсчет… – Голос капитана был по-прежнему спокоен. В левом верхнем углу возник цветной круг, разделенный на радужные сектора. Сначала погас красный, затем оранжевый, желтый… Штурмшипы заложили зеркальные развороты, уходя выше и ниже секторов обстрела нижней и верхней батарей главного калибра, а многофункционалы продолжали крутить все ту же круговерть, усыпляя бдительность противника. Зеленый… голубой… Отметки многофункционалов бросились врассыпную, как стайка рыбок от опущенной в воду руки. Синий… Смотрящий почувствовал, как корабль слегка вздрогнул – это батареи главного калибра уточняли наводку. Фиолетовый! Огромный корабль ощутимо тряхнуло, а палуба под ногами завибрировала мелкой дрожью. Батареи главного калибра открыли беглый огонь. Смотрящий прищурил глаза. Хотя видеофильтры большого экрана слегка смягчили нестерпимое сияние, разливавшееся за кормой, все равно смотреть на него было немного больно. В левом верхнем углу тут же вспыхнули и начали быстро меняться цифры и индексы пораженных целей. Смотрящий чуть не вскрикнул. Они были неожиданно, чудовищно велики. Похоже, силовое поле у атакующих едва достигало уровня второго класса. На что же они рассчитывали? На умопомрачительную маневренность? И тут до него дошло…
– Капитан, каково курсовое склонение эскадры?
Эуол Лойонтол шевельнул изящным рукокрылом над своим сенсорным пультом и тут же доложил:
– Расчетный ареал накрывает семь обитаемых планет, и в списке трех наиболее вероятных – Трон, столица этого региона.
Смотрящий медленно кивнул:
– Капитан, передайте на широкой волне – к Трону приближается эскадра легких десантных крейсеров. Численность определите сами. Эскадре прикрытия – к матке.
Капитан едва заметно вздернул клювообразные челюсти – когда дело касалось безопасности Господина, он был готов спорить с самим Господином, но Смотрящий остановил его легким движением руки.
– Перестаньте, мы для них слишком сильная цель. Они и на атаку-то решились, посчитав нас всего лишь незнакомым типом легкого авианосца и совершенно не подозревая, что у нас есть главный калибр. Тем более такой главный калибр. К тому же они, скорее всего, как только перехватят нашу передачу, сразу же рванут на всех парах к Трону. – Смотрящий на мгновение замолчал, задумчиво глядя перед собой, и тихо добавил: – Если я правильно вычислил, кто пилотирует эти корабли, то для них невыполнение задачи является прямым путем к чему-то вроде сепукку, а мы лишим их фактора внезапности. Так что, если они хотят сохранить хоть какой-то шанс, им придется очень поторопиться.
Спустя пятнадцать минут, когда корабль качнуло последний, шестой раз (сие означало, что последний, шестой штурмшип занял свое место в магнитных захватах), капитан повернулся к Господину и коротко поклонился. Все произошло так, как и обещал Господин. Все корабли эскадры прикрытия, которым удалось уцелеть в дикой круговерти, поднявшейся в тот момент, когда корабль открыл огонь батареями главного калибра, заняли свои места, и из них выползали их измочаленные экипажи. А неизвестный флот, сломав строй шести колонн (основной задачей которого, похоже, было обеспечение максимально возможной скрытности передвижения), с сумасшедшей скоростью устремился по направлению к Трону. Все вышло так, как и говорил Господин. А как гласит известная пословица, «Счастье заключается в том, чтобы достойно служить Господину, но самое совершенное счастье – служить мудрому и совершенному Господину». И все находившиеся на корабле сегодня имели еще один случай убедиться в том, что им выпало как раз такое счастье.
Глава 7
– И что теперь?
Брендон, сгорбившись, навалился на стол, уперев локти в старую исцарапанную столешницу, а голову возложив на кулаки:
– Что делать-то?
Ив, откинувшись на спинку привинченного к полу стула, молчал, методично шаркая по лезвию шпаги куском абразивного камня. Когда чистишь шпагу, нельзя отвлекаться. Шпага – второе «я» любого дона, его боевая соратница и последний шанс. Как можно отвлекаться, занимаясь таким серьезным делом?
– Да оставь ты этот свой дурацкий дрын! – рявкнул Брендон. Ив удивленно вскинул бровь. Чего-чего, а подобной невыдержанности он от Брендона не ожидал. Похоже, события последних двух дней основательно выбили его из колеи. Впрочем, этого следовало ожидать. Когда на твой собственный дом, который всегда казался тебе неприступной крепостью, вдруг нападает целый эскадрон злобных фурий и в один момент его захватывает, а ты просто чудом остаешься жив – это любого лишит душевного равновесия. Тем более что спасение пришло в последний момент. Ив попал в кабинет Брендона без хитростей – пробив крышу собственным телом, что, однако, не помешало ему разрубить на куски двух налетчиц, уже наставивших на Брендона свои любимые игольники. А уж после того, что они услышали от пленницы, носящей красивое имя Камея, Брендон впал в настоящую панику. Впрочем, Ив его понимал.
Человеку свойствен эгоцентризм. Каков он ни есть – талантливый и притом сознающий свою талантливость, заурядный и понимающий свою заурядность, самовлюбленный, самоуверенный тип, или циник, или даже склонный к самоуничижению, – человек все равно, сознательно или подсознательно, считает себя пупом земли и центром мира. И потому нам больно и неприятно, когда мы сталкиваемся с очередным свидетельством того, что мы не так уж много и значим на весах мироздания. Даже самые успешные и талантливые из нас. А Брендону внезапно открылось нечто большее, чем собственная незначительность. Он неожиданно осознал, насколько мелко все человечество – эта разумная раса, в своем неуемном стремлении сумевшая вырваться за пределы своей планеты и достигшая звезд. Причем не только достигшая, но и научившаяся обустраивать их под свои гнездовья, обжившая и обиходившая их. Раса, столкнувшаяся с другим, гораздо более могущественным видом, который поработил сотни и тысячи иных разумных видов, но сумевшая отразить его атаку. Более того, вроде бы поставившая цивилизацию поработителей почти на грань поражения, и вот пожалуйста…
Что ж, реакция Брендона была вполне объяснима. Наверное, точно так же отреагировал бы могущественный индейский вождь, предводитель сильного и многочисленного племени, имеющего почти сотню воинов и десятилетиями ведущего непримиримую борьбу с поселением белых, когда от захваченного федерального почтового служащего он вдруг узнает, что это поселение вовсе не все белые, с которыми могут столкнуться его воины, и даже не их значительная часть, а всего лишь малая капля того многомиллионного прибоя эмиграции белых, что накатывает на девственные леса и прерии континента, которому эти белые дали странное название Америка. Впрочем, нет, вождь просто не поверил бы россказням дрожащего от страха пленника, его мозг просто не был способен оперировать подобными величинами. Иное дело мозг Брендона…
– Ну что ты молчишь?
Ив последний раз провел точильным камнем по боковой поверхности лезвия (само келемитовое лезвие точить было совершенно не нужно), неторопливо отложил камень, взял шпагу за рукоять и, вытянув руку в сторону светильника, прищурился. Великолепная сталь тускло блеснула вычурной булатной волной. Ив удовлетворенно кивнул. Добре. Он аккуратно вложил шпагу в ножны и повернулся к Брендону:
– А чего ты суетишься?
Брендон насупился:
– Я не понимаю твоего спокойствия. После того, что мы узнали…
– А что мы такого нового узнали?
– Но как? – опешил Брендон.
– Посуди сам, – спокойно заговорил Ив, – мы ведем войну с огромной поливидовой цивилизацией, причем цель этой поливидовой цивилизации отнюдь не уничтожение человечества, а всего лишь полноправное его включение в свои ряды и полное устранение возможности агрессивных проявлений со стороны той части человечества, которая останется вне этой цивилизации. Что такого нового ты узнал?
– Но… но… – Брендон задохнулся от возмущения.
Ив невозмутимо пожал плечами:
– Да, как оказалось, эту тяжелую и долгую войну ведет против нас всего лишь одна из сотен и тысяч… как это лучше выразиться… ну, скажем, провинций. Но для меня это тоже не новость. К тому же это ничего не меняет. Более того, мне кажется, у нас наконец-то появился шанс…
– То есть как не меняет? – вскинулся Брендон.
Ив усмехнулся.
– Вот так. – Взяв ножны со шпагой, он поднялся на ноги. – Извини, мне надо идти.
Брендон, вскочив, ухватил Ива за рукав:
– Нет, подожди, какой шанс?
Ив терпеливо вздохнул. Ну что ты будешь делать?
– Ладно, попробую объяснить. Как ты думаешь, зачем нужно было нападать именно на тебя?
– Ну-у-у… – Брендон наморщил лоб, растерянно глядя на Ива. – Не знаю…
– Вот именно, – усмехнулся Ив, – а мне кажется, что я знаю.
– И зачем?
Ив вздохнул:
– Кончай паниковать. Это же лежит на поверхности. Подумай, ну…
Брендон задумался:
– Ты считаешь, что это…
Ив кивнул:
– Конечно. Это сигнал. Мне. Ты стал объектом нападения именно потому, что находишься ближе всех ко мне. И я не мог не обратить внимания не только на сам факт нападения, но и на то, кто и как это сделал. – Ив усмехнулся. – Они подали мне сигнал, ясный и недвусмысленный, я прямо как будто слышу их крик: «Тупица! Разуй глаза!»
– И о чем же они сигнализируют?
– Да о многом. Например, о том, что сообщество Могущественных не столь монолитно, как мы считали. И полторы сотни лет Конкисты не прошли даром. Похоже, ересь Относящегося пустила среди Могущественных иных каст неожиданно глубокие корни. И это дает нам шанс. Только я пока не знаю, как его использовать. – Ив вздохнул и, покачав головой, добавил: – А сейчас, извини, мне надо идти… – С этими словами он повернулся и вышел, оставив ничего не понимающего Брендона в полном одиночестве.
В рубке связи, как обычно, царил полумрак. Ив вошел и коротко кивнул оператору:
– Как дела, Агриппа?
Молодой таирец, которому до сих пор не верилось, что ему выпало счастье служить в команде самого Черного Ярла, подскочил с кресла и, пожирая глазами своего командира, лихо выпалил:
– Канал установлен, сэр!
Ив кивнул:
– Хорошо, переключи на мою каюту.
Он едва успел устроиться в своем кресле, как стена перед ним исчезла… вернее, скакнула метров на пятнадцать дальше и стыдливо укрылась роскошным туркменским ковром, а перед ним выросло кресло, в котором сидел плечистый моложавый человек с седыми висками, одетый в элегантный френч медового цвета и светло-бежевые сапоги тончайшей кожи.
– Добрый день, князь, прошу простить, если я оторвал вас от утренней конной прогулки.
Человек на экране некоторое время пытливо вглядывался в его лицо, затем его губы расплылись в радушной улыбке:
– Рад вас видеть… мистер Корн.
Ив почувствовал, что тоже невольно улыбается. Этот русский всегда производил на него такое впечатление. Невзирая на то что после битвы за Светлую адмирал Томский стал известен всему цивилизованному миру (впрочем, на большинстве планет его предпочитали именовать великим князем Михаилом Константиновичем, титулы испокон века действуют на людей магическим образом), он не превратился в монументальный памятник самому себе, как можно было бы ожидать, а остался все тем же жизнерадостным и неуемным в своей любознательности офицером, каким Ив увидел его в первый раз на борту флагмана русского флота. После той легендарной битвы за Светлую русские, заполучив в свои границы Детей гнева, резко сократили армию и флот. Насколько Иву помнилось, нынешняя численность вооруженных сил Русской империи составляла едва ли пятую часть от того, что русские имели к моменту битвы за Светлую. Но качество этих войск и флота было намного выше, чем даже у кичащихся традиционно высокой выучкой и стойкостью британцев. И командовал всем этим человек-легенда, смотрящий сейчас на Ива с экрана.
– Как ваши дела? – Князь улыбался. – Я не спрашиваю о финансах, да и покушение, как я вижу, нисколько на вас не отразилось. Вы бодры и здоровы, как всегда. Может, какие-нибудь изменения на личном фронте?
Ив усмехнулся. Русская разведка, как всегда, на высоте.
– Передайте мое самое горячее восхищение графу Маннергейму. Что же касается изменений в личном плане… – Ив сделал многозначительную паузу. – Кто знает…
Русский рассмеялся. Когда Ив сказал так в первый раз, русский чуть не подпрыгнул до потолка, но на этот раз не принял это всерьез, хотя именно сейчас эти слова, ставшие уже почти традиционными, были, как никогда, близки к правде…
– К сожалению, – сказал Ив, переходя на серьезный тон, – причина, почему я решил с вами связаться, довольно тревожна.
Русский вежливо склонил голову, давая понять, что внимательно слушает.
– Речь пойдет о… женщинах.
Нет, князь не вздрогнул, не подался вперед, у него не дрогнуло даже веко, но Ив уже слишком давно нес на себе бремя Вечного, чтобы не уловить…
– Возможно, у вас есть что мне сказать по этому вопросу?
Князь едва заметно повел головой вправо-влево:
– Не сейчас, продолжайте, я вас внимательно слушаю.
Ив сжато изложил все, что ему удалось узнать от пленницы. Как только он умолк, князь, все так же пристально продолжая смотреть на Ива, поднял руку:
– Прошу прощения, не могли бы вы несколько минут обождать. Я должен отдать кое-какие распоряжения. – Не дожидаясь ответа, он стремительно поднялся с кресла и выскочил за пределы растровой развертки системы связи. Ив усмехнулся. Что ж, он предполагал, что если спецслужба какой-то из великих держав и сумеет засечь факт инфильтрации, то, скорее всего, это будут птенцы гнезда графа Маннергейма. Люди начали когда-то объединяться в племена и государства, понуждаемые необходимостью обеспечивать свою безопасность, поэтому целостность и жизнеспособность государства в первую голову зависят от того, насколько хорошо оно справляется с этой своей специфической функцией.
Конечно, современному государству хочешь не хочешь приходится балансировать между возможностями эффективного обеспечения этой самой безопасности и личными свободами граждан и свободой ведения бизнеса. Но этот баланс каждое государство выстраивает в соответствии с предпочтениями собственных граждан. И русские, то ли в силу своего менталитета, то ли еще по каким-то причинам, в извечном балансе между свободой и безопасностью частенько склонялись больше в сторону безопасности, некоторым образом пренебрегая нормами свободы и демократии. За что их поругивали в «свободной» прессе. Однако пираты, террористы всех мастей и иные прочие из тех, кто обычно не испытывает особого трепета перед законом и судом, не раз покрывались холодным потом при мысли, что то или иное их деяние, от которого в той или иной степени пострадают граждане либо интересы Империи, может быть расценено русскими как «оскорбление императора». Ибо в этом случае на карьере любого удачливого пирата или пламенного идейного борца можно было со спокойной душой поставить жирный крест. Уж очень щепетильны были русские во всем, касавшемся того, что они именовали «честью императора».
И люди либо структуры, осмелившиеся покуситься на эту святыню, очень быстро заканчивали свой земной путь. Ив даже слышал несколько историй, как некие излишне умные личности пытались организовать «подставы», стараясь навлечь неудовольствие русских на головы своих врагов, конкурентов или неудобных соратников, но в подавляющем большинстве случаев эти аферы закончились для их многомудрых организаторов весьма плачевно. Русские раньше ли, позже ли, но докапывались до истинных виновников. Признаться откровенно, он и сам как-то раз попытался провернуть что-то подобное. Но этот единственный раз отбил у него всякую охоту продолжать в том же духе. Нет, все прошло просто блестяще, тот, кого он хотел «подставить», навсегда исчез с его горизонта, вот только через пару недель частный курьер доставил ему старомодный бумажный конверт с короткой запиской без подписи. В записке выражалась надежда на то, что «…мистер Корн доволен качеством и своевременностью оказанной ему услуги», а далее говорилось, что было бы желательно, чтобы в дальнейшем он выражал свои пожелания «более традиционно». Ив прочитал записку, криво усмехнулся и решил больше не рисковать. Не то чтобы он так уж опасался старого финна, но излишняя самоуверенность до добра не доводит. Как говаривали гордые бритты: «Не все, что ты можешь делать безнаказанно, следует делать».
Князь вернулся спустя полчаса. Он устроился в кресле и устремил на Ива спокойно-безмятежный взгляд. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Первым заговорил русский.
– Мистер Корн, я должен выразить вам свою глубокую благодарность. Информация, которой вы столь любезно поделились, позволила нам избежать некоторых крупных ошибок. – Он немного помедлил и продолжал: – Дело в том, что мы сумели установить факт инфильтрации на нашу территорию организованной группы, состоящей исключительно из представительниц женского пола. – Князь взял со столика изящный бокал с темно-рубиновым вином, сделал глоток. – Сказать по правде, именно этот факт и привлек в первую очередь внимание наших компетентных органов.
Ив понимающе кивнул. В феминистской прессе русских частенько поругивали за то, что русские женщины «до сих пор не добились подлинного равноправия». И, по большому счету, это действительно было правдой. Русская империя оставалась в целом и главном вотчиной мужского самомнения. Число женщин в армии, полиции, во властных структурах высшего уровня было на порядок меньше, чем, скажем, в Содружестве Американской Конституции. Впрочем, насколько Иву было известно, русские женщины не слишком-то страдали по этому поводу. Так что все попытки распространения феминистского мессионерства, не раз предпринимавшиеся мощными феминистскими организациями «свободного мира», одна за другой оканчивались ничем.
Более того, Иву было известно как минимум о десятке случаев, когда ярые феминистки, проведя три-пять лет в отчаянной борьбе за права «забитых и угнетенных» русских женщин, как-то неожиданно резко меняли взгляды, подавали прошения о принятии русского подданства, выходили замуж и превращались в совершенно добропорядочных домохозяек. С одной из таких дам он был знаком лично. И когда он, деликатно подведя разговор к интересующему его вопросу, наконец задал его, бывший пламенный борец за права женщин, известная всему свободному миру как «Неукротимая Бруки», мягко рассмеялась и, ссадив с колен младшенькую дочурку Светлану (седьмого ребенка), легонько шлепнула ее по мягкой попке:
– Иди, милая, поиграй с братьями, – а затем повернулась к Иву.
– Понимаете, мистер Корн, я просто однажды… повзрослела, что ли… Дело в том, что весь этот наш неистовый феминизм от нереализованности. Хочешь стать кем-то, а тебе не дают, потому что есть… конечно, предубеждения, конечно, мужской шовинизм, но и детский инфантилизм… неуемное желание получить именно эту конфетку и именно сейчас, а не завтра, когда папа или мама получат зарплату. А поживя здесь, вдруг понимаешь, что в этих предубеждениях и мужском шовинизме есть и другая сторона. И тебе начинает нравиться то, что даже незнакомые мужчины встают, приветствуя тебя, когда ты входишь в комнату, уступают тебе место в общественном транспорте, открывают перед тобой дверь, дарят тебе цветы при встрече, выхватывают из рук чемодан или тяжелую сумку, и все лишь потому, что ты женщина.
Умилительно смотреть, как они спешат наперегонки это сделать. Потому что в этой системе координат по-другому нельзя, здесь мужчина – защитник и опора, глава и столп. А конфетка… Как оказалось, она мне совершенно не нужна, ибо у меня есть то, чего нет и никогда не будет ни у одного мужчины, какого бы размера яйца ни болтались у него между ног (Ив усмехнулся, эта фраза сразу же выдала происхождение графини Молочининой, ни одна урожденная русская никогда бы не произнесла ничего подобного), – способность рожать детей и быть матерью. Русские, они так привязаны к своим матерям. И это гораздо важнее того, сколько процентов женщины составляют в армии и в высшем чиновничестве государства. Мужчины, занявшие эти места, которые, возможно, могли бы принадлежать женщинам, ведь тоже чьи-то мальчики, и они тоже привязаны к своим мамам. Так что русские сами не подозревают, насколько они феминизированное общество. В их обществе женщины играют не менее, а, пожалуй, более важную роль, чем мужчины, просто… немножко по-другому.
В этот момент в гостиную, где они сидели, влетел мальчик лет семи. В руках его был игрушечный эсминец, собранный из детского конструктора.
– Мама, мама, смотри, я сделал папин «Неугомонный»!
Графиня Бруки Молочинина ласково улыбнулась:
– Молодец, он у тебя совсем как настоящий. Ты у меня такой умница, вот папа порадуется.
– Ага. – Малыш живо закивал и, не в силах сдерживать переполнявшую его радость, помчался к другой двери, крича на ходу: – Кирюшка, посмотри, какой у меня корабль получился!
Между тем князь продолжал рассказ:
– Сначала наше внимание привлекла одна такая группа. Затем было выявлено еще несколько. Все имели характерный набор особенностей – во-первых, состояли исключительно из женщин, во-вторых, были необычайно замкнуты и закрыты для внешних контактов, и, в-третьих, составляющих их женщин можно было разделить на две неравные группы. – Князь усмехнулся. – Не слишком привлекательные внешне, но мощные, физически развитые бабищи, каковых в составе группы было около восьмидесяти пяти процентов, и внешне чрезвычайно привлекательные женщины с классическими пропорциями танцовщиц и балерин, составляющие около пятнадцати процентов численности групп. Причем главенствующая роль явно принадлежала второй группе и совершенно не оспаривалась представительницами первой, что выглядит странно с точки зрения женской психологии. К настоящему моменту нами выделено и идентифицировано почти сорок таких групп, большинство из них на территории столицы. Скрытное наблюдение за ними позволило предположить, что эти группы являются диверсионной сетью, предназначенной для обеспечения поддержки десанта. Поэтому было принято решение о проведении специальной операции по их обезвреживанию и задержанию. И ваши сведения о том, что эти… женщины по своим физическим кондициям очень близки к Детям гнева, позволили нам до начала операции серьезно скорректировать ее план, избежав если не провалов, то неожиданных потерь. Вследствие чего император просил выразить вам его искреннюю признательность.
Ив благодарно кивнул:
– Передайте императору, что мне очень приятно.
Князь, кивнув в ответ, бросил на Ива испытующий взгляд:
– Извините, мистер Корн, могу ли я задать вам не совсем деликатный вопрос?
Ив согласно наклонил голову:
– Конечно.
– Правительство Содружества в курсе происходящего? И если да, то в какой мере?
Ив усмехнулся:
– Вот как раз об этом я и хотел просить вас. Дело в том, что мои отношения с действующей администрацией далеки от идиллических. Поэтому к информации, исходящей с моей стороны, они отнесутся с… недостаточным вниманием. А положение настолько серьезно, что нам… я имею в виду – всем нам придется приложить все возможные усилия, чтобы… удержаться. – Он замолчал, но оба знали, что за этой временной недоговоренностью скрывается нечто настолько важное и… страшное, что основной разговор еще впереди.
Часть III
Встреча
Глава 1
Они были в пути уже четвертые сутки.
Ночь провели, как обычно, в заранее подготовленном схроне. На этот раз он располагался в небольшом овражке, совсем рядом с наземной дорогой для сельхозтехники. Первое время Сандра просто диву давалась, как удалось этим странным существам развернуть такую систему схронов и убежищ под самым носом графа Эстерномы. Похоже, граф со всеми своими подчиненными просто ослепли и оглохли. Впрочем, позже, по зрелом размышлении, она поняла, что была, пожалуй, излишне сурова к графу. «Ловчие лисицы» (как обычно называли подчиненных графа) просеивали мелким ситом дворянское сословие, за долгие годы заговоров и мятежей привыкнув, что самая большая опасность трону исходит именно оттуда. Кроме того, в последнее время в среде студенчества и молодых офицеров появились новомодные веяния по поводу «демократии», так называемой «власти народа». Наивные, неужели так сложно осознать, что, как бы ни называлась власть – правят всегда немногие? Просто при демократии эти немногие чаще выставляют на всеобщее обозрение своих марионеток, время от времени меняя их, чтобы выпустить пар из котла народного недовольства и создать у народа иллюзию, будто от него что-то зависит. Они делают это совершенно спокойно, прекрасно понимая, что на новых выборах люди все равно выберут кандидатов из той обоймы лиц, которую они им предложат.
А того или этого – не все ли равно… Однако эти новомодные веяния отвлекали на себя значительные силы и средства, из-за чего «ловчие лисицы» совершенно забросили контроль над тем, что происходило в низших слоях общества. Впрочем, граф Эстернома и прежде не очень-то интересовалась, что занимает умы сельского люда. Для этого существовала полиция и стражники суда сеньора. Вот почему таким профессионалам, как штаб-майор и его подчиненные (а Сандра не могла не отметить их высочайшего профессионализма), было не слишком сложно провернуть свои дела. Тем более что деятельность группы штаб-майора никоим образом не затрагивала ни военные секреты, ни экономическую безопасность, ни государственные устои королевства, следовательно, никаким боком не касалась ведомства графа. Но все равно, уровень организации и чистота исполнения вызывали глубокое уважение.
Первые двое суток после ночных марш-бросков Усатая Харя, Сандра и королева просто валились с ног от усталости, было не до разговоров, но на третий день Сандра почувствовала, что втянулась в эту странную жизнь и к рассвету больше не падает на землю как подкошенная, ноги, хоть и дрожат, но держат. Нет, все равно было очень тяжело, причем не столько из-за скорости движения и расстояния, которое надо было покрыть за ночь, сколько из-за самой манеры движения – час почти спринтерского бега, потом полчаса сидения под маскировочной накидкой посреди голой степи или, в лучшем случае, на дне какого-нибудь овражка, потом еще часа полтора бега – и снова накидка. Это изматывало не только физически. Сандра все время напряженно размышляла, откуда штаб-майору удалось раздобыть график работы сканеров на спутниках контроля поверхности. Ведь, судя по всему, Большой Топор был прекрасно осведомлен не только об орбитах и времени пролета низкоорбитальных спутников, что не составляло особой тайны и было вполне доступно с любого общественного терминала, но и был детально ознакомлен с программой смены степени разрешения.
Дело в том, что обычно спутники сканировали поверхность с разрешением не более трех ярдов, что позволяло отслеживать все движущиеся объекты, кроме отдельных людей, но каждый спутник согласно единой программе раз в час переключал сканеры в режим детального сканирования с уровнем разрешения один фут, а при желании даже и в один дюйм. С таким уровнем разрешения остаться незамеченными могли только насекомые и мелкие грызуны или… люди под маскировочными накидками. И, судя по всему, штаб-майор прекрасно знал, когда именно проходящие над их головой на низких орбитах спутники переключаются на столь высокий уровень разрешения. И был уверен, что заговорщики, захватившие королеву и адмирала Сандру, не рискнут перенастроить программу сканирования. Впрочем, Сандра тоже сомневалась, что заговорщики рискнут это сделать. При столь высоком разрешении системе ничего не стоило не только засечь бегущих по ночной равнине людей, но и, автоматически перейдя в режим идентификации, идентифицировать их. А это означало, что информация о том, что королева и первый адмирал куда-то бегут ночью по Великим Аргеносским равнинам, а, что самое главное, кто-то пытается выследить их с помощью орбитальной группировки контроля поверхности, станет достоянием общепланетной Сети. Пусть и в закрытой ее части.
А сведения подобного рода из числа тех, которым стоит только появиться в Сети, как тут же, немедленно срабатывают анализирующие программы на доброй тысяче компьютеров в самых высокопоставленных кабинетах, как раз и имеющих доступ к закрытой части Сети. Не говоря уж об ушлых журналистах, которые, случалось, окольными путями добывали пароли доступа к закрытой части Сети и потихоньку сосали оттуда конфиденциальную информацию. А уж ТАКАЯ сенсация вряд ли прошла бы мимо их чутких ушей. Короче, спасители вызывали у Сандры жгучее любопытство. Вот почему, проснувшись однажды незадолго до заката, она прислушалась к себе и, с удовольствием отметив, что спать больше не хочется, а тело ломит не так уж сильно, растормошила Усачка. Тот сначала немного поворчал по поводу «бестолковых баб, которые, вместо того чтобы отдыхать и набираться сил перед ночными собачьими бегами, не только сами не спят, так еще и не дают отдохнуть уставшим людям», но скоро сменил гнев на милость и согласился рассказать об их спасителях поподробнее.
– Понимаешь, я и сам знаю о них не слишком много. – Усатая Харя задумался, будто припоминая что-то, потом заговорил снова: – Они появились на свет в результате страшного эксперимента Врага, который использовал генетический материал людей с захваченных планет, чтобы создать солдат-монстров. Об этих экспериментах узнал Черный Ярл, и Алым пришлось отказаться от своих планов. Их вывезли на Светлую, планету, которая дважды становилась ареной чудовищных битв. Сказать по правде, после того, что там творилось, назвать ее планетой земного типа можно только с большой натяжкой. Все, кто работает там по контракту, если выезжают на пикник, вставляют в нос дыхательные фильтры и натягивают полевые комбинезоны. Впрочем, на Светлой это развлечение совершенно не популярно, а работой ребята вполне довольны.
– По контракту?
– Ну да, дело в том, что вся обслуга: ремонтники, операторы строительной техники, большая часть инженерного персонала, а также медики, повара и так далее – работники по контракту, прибывшие с других планет. Сами же Дети в подавляющем большинстве бойцы и командиры.
– Очень странно. У них что же, нет ни сельского хозяйства, ни промышленности?
– Нет, – кивнул головой дон Крушинка. – Понимаешь, у них экономика насквозь милитаризованная. На планете производится только то, что имеет непосредственное отношение к поддержанию боевой готовности и боеспособности флота и десантных сил. Все остальное они просто покупают.
– Интересно, на какие шиши?
Усатая Харя пожал плечами:
– Не знаю, ходят слухи, что на Светлой столько келемита, что если его весь выбросить на рынок, то цена так упадет, что он будет стоить дешевле песка. Откуда они его взяли и каким образом пополняют запасы – никто не знает. Но по контрактам Дети гнева расплачиваются аккуратно и не мелочатся. Так что никто особо не дергается.
– Очень странная экономика, – покачала головой Сандра. – А как все это получилось?
Усатая Харя хмыкнул.
– Ну, сначала ими занялся Международный комитет. – Дон Крушинка подвинулся поближе к Сандре. – Это такая бодяга, когда собирается туча бездельников в безупречных костюмах и с папками под мышкой, и вот они садятся и с умным видом решают, как тратить чужие деньги на высокоморальные цели, естественно не забывая и себя. После того как детей вывезли с Завроса и разместили на Светлой, на шикарном горном курорте одной из роскошных курортных планет собралась тусовка ответственных государственных мужей, чтобы решить, что с ними дальше делать. И, естественно, первым делом учредили специальный фонд и Международный комитет по его трате. Ну и вот, стали они думать, как, – адмирал хмыкнул и заговорил тягуче, явно кого-то передразнивая, – «избавить детей от той ужасной участи, на которую обрекли их эти страшные существа».
Сандра криво усмехнулась:
– И кто же это сказанул?
Адмирал донов с довольным видом прищурился:
– Что, нравится? Да есть такое сборище полоумных баб в Содружестве Американской Конституции под названием «Комитет защиты разумной жизни галактики от насилия». Больше всего они прославились тем, что во время атаки на Симарон устроили настоящую бучу на Нью-Вашингтоне, требуя сдать планету без боя, потому что, дескать, «во время штурма дети могут подвергнуться немотивируемому насилию».
– Дети?
Дон Крушинка досадливо поморщился:
– Под детьми они имели в виду студентов, большинство из которых к тому моменту было вывезено с Симарона, а те, кто остались, уже давно прошли военную подготовку и собирались драться.
Сандра некоторое время сидела, напряженно размышляя над полученной информацией, потом осторожно спросила:
– А ты мне все точно рассказал? Неужели люди могут быть такими идиотами?