Простушка для босса Лакс Айрин
Прошло целых два года, столько всего случилось…
Но ощущение потери до сих пор угнетает, потому и не праздную.
Еще хуже себя чувствую от того, что даже память родного и любимого человека не почтила, как следует, провела эти сутки в любовном угаре, как животное какое-то.
– Знаешь, наверное, не буду праздновать, – проглотила слова. – Вся эта ситуация ужасная, мне тошно, что я обо всем забыла! Сама не своя была…
– Под действием зелья? – с сомнением спросила Лена. – Надо еще раз к этой бабке съездить!
– Зачем?! Ноги моей там больше не будет! Шарлатанка она… Обыкновенная. Я вообще на нее заявление в полицию напишу.
– За что? На каких основаниях?
– Незаконная предпринимательская деятельность, например! Или еще что-нибудь. Вредительница она! – выпалила я с досады, понимая, что ничего, тем не менее, не добьюсь, а если пойду в полицию с заявлением – меня вообще на смех поднимут!
Если не упекут саму за решетку, подумала я с неприятным холодком в животе.
Мало ли…
Ведь именно я дала Платонову кофе с убойной дозой приворотного зелья…
Нехорошо получилось! Дурно, откровенно говоря!
Голова пошла кругом: сколько проблем из-за одного действия… Дел – целая гора, а тут… этот Коля – нарисовался, проходу не дает!
Еще и направился в нашу сторону.
– Что будем делать? – шепнула побледневшая Ленка. – Не знала я, что Коля таким ревнивым окажется, на дыбы встал. Давай обратно вернемся? Пересидим… Он уйдет, надоест тебя караулить!
Но наше счастье во двор закатилась газель с надписью: «Дом мебели» на кузове и просигналила громко. Из окна высунулся мужчина.
– Твоя машина? Отгони легковушку! – попросил он Колю. – Проехать мешает!
Коле пришлось оставить затею и отгонять свой седан в сторону.
– Двинули! – сказала Ленка. – Или возвращаемся!
– Нет, не могу. Побежали!
Мы время быстро-быстро прошмыгнули мимо и благополучно добрались до автобусной остановки. Подруга оттянула меня в сторонку от толпы и спросила:
– Теперь скажи, какие отношения тебе предложил Платонов? – зашептала она.
– Никакие! – ответила я резко и поджала губы, словно обиделась на этого ужасного бабника. – Секс ему подавай и новые горизонты, – добавила горько.
– Это какие? – удивилась Лена.
– Это всякие… неприличные штуки. Даже говорить ничего не хочу! Я вообще хочу, чтобы он, как можно скорее, пришел в себя, и все на этом.
– А повышение?
– В мое повышение никто не верит, даже Коля, – усмехнулась я.
– Коля – дурак. Даже если ты ему Нобелевскую премию принесешь, все равно будет считать себя лучше всех остальных. То есть на повышение не пойдешь?
Я подумала немного, внезапно ощутила, как на меня кто-то пристально смотрит, и повернулась. Парень, сидевший на скамейке, подмигивал мне, разглядывая во все глаза, пялился на мои ножки.
По-хорошему, надо бы уехать… Но тогда придется жить в деревне и слушать, как обо мне разрастаются слухи, один другого ужаснее! Коля точно от обиды может сплетни запустить, и через какую-то неделю про меня будут говорить всякое… Никакой жизни не станет, будущего – тоже. Кем я там работать буду? В контору Колиного отца путь мне будет заказан, а он зажиточный – у него и магазины деревенские, и склады, со всеми частниками он в хороших отношениях. Слово поперек скажет, тогда, наверное, даже на доильной работу не найти.
Поэтому я решила для себя:
– С чего ты решила, будто я не пойду на повышение? Пойду! Вита Сергеевна все равно на больничном!
– А как же всякие неприличные штуки?
– У Платонова целая коллекция. Уверена, он найдет, с кем открывать горизонты. Лишь бы только на ноги встал, – вздохнула я.
– Очнулся! – прощебетал радостный голосок.
– Тшшш… – прохрипел я. – Не ори! Не ори ты так…
С трудом открыв глаза, я сощурился от слишком яркого света.
– И шторы закрой, – потребовал я.
– Сейчас врача позову! – отозвалась девушка.
Ее голос был знакомым, точно кто-то из персонала центральной больницы, но кем именно она была, я не мог понять, с огромным трудом приходил в себя. Проморгавшись, как следует, я обнаружил вокруг себя суетившийся персонал: всех знал по именам и кличкам, знал привычки и рабочие особенности, поскольку трудились в одном коллективе. Но сейчас они были по одну сторону ситуации, а я – по другую, в роли пациента.
– Стабилен, переводим в обычную палату.
– В обычную? – засомневалась медсестра. – Забыл про особое распоряжение Балановского?
Я весь обратился в слух: упомянули директора нашей клиники, Балановского Сергея Дмитриевича. Всуе имя его не упоминали!
– Забыл. Катим в отдельную!
Меня лихо покатили в отдельную палату, разместили с максимальным комфортом.
– Что стряслось? – схватил за руку медсестру Тамару.
Она вздохнула:
– Поправляйтесь, Андрей Викторович!
– Я здоров, чего мне поправляться?
Но признаюсь, голова была пустой, звенящей, а тело такое слабое, почти без сил. Желудок сосало от голода.
– Полежите пока, вам положено.
– Поесть когда принесут?
– После обильного промывания? Не смешите! На водичке и на бульоне посидите, – махнула Тамара.
– Так, стой! Последний вопрос… Времени сколько?
– Одиннадцать пятьдесят, понедельник.
– Понедельник?
Я чуть не подпрыгнул.
– У Москвина Никиты операция на девять была назначена.
– Лежите, Андрей Викторович, операцию сейчас проводит Величко Георгий Александрович.
– Я… Я должен был оперировать! Сейчас встану и пойду.
– Андрей Викторович, вы в субботу во время обхода рухнули, как мертвый. Пять минут назад с реанимационного вас перевели! Какая операция?! И вообще, сомнительно, что вам позволят… – не договорила медсестра и быстро упорхнула.
– Так, а ну иди сюда! Что там сомнительного, а?!
Дверь закрылась. Пришлось рухнуть на кровать. Я вспомнил все, что было в субботу: хорошо помнил, как заступил на смену по просьбе коллеги, пошел на обход, а потом – бац! Как отрубило…
Что за ерунда?
Подумать, как следует, на эту тему я не успел: в палату вошел сам Балановский Сергей Дмитриевич, директор больницы.
– Не вставай, лежи, – поприветствовал скупо и сел в кресло.
– Дмитриевич, а чего ты такой постный? Кажется, из нас двоих я валяюсь на больничной койке, фиг знает по какой причине?
– Делаешь вид, что не знаешь?
– Просвети. Только не говори, что меня пора списывать по состоянию здоровья. Сердце работало всегда безотказно!
– Одно могу сказать точно, Платонов. Я временно отстраняю тебя от исполнения обязанностей ведущего хирурга. Пройдешь переподготовку, сдашь наркологию, потом посмотрим, – добавил и поджал губы. – Может быть, в штат снова возьму.
– Чтоооооо?! Дмитриевич, ты с дуба рухнул?
– Хватит изображать непонимание! – побагровел мужчина. – Ты меня по-крупному подставил, Платонов! Нашу клинику теперь в министерстве «на карандаш» взяли, проверками затрахают, а все из-за тебя!
– Из-за меня?!
– Из-за тебя! – кивнул. – Ну не корчь ты из себя святошу, Платонов! Я понимаю, мы все не без греха. Но если ты употребляешь, так хоть не перед сменой! – прошипел.
– Объясни по-человечески, Дмитриевич.
– Есть тайные покупатели, в курсе?
– В курсе, конечно, но причем здесь это?
– Ну вот, есть тайные покупатели, а в нашей больнице, оказывается, на протяжении последней недели курсировал так называемый тайный пациент из министерства.
– Паскуда.
– Под видом обычного пациента, ничем себя не выдавая, он посещал специалистов, сдавал анализы, ждал на приемах… Составлял отчет о работе больнице и нарушениях в работе медперсонала. Все как всегда, никаких серьезных нарушений сверх меры обнаружено не было. Все было в пределах нормы ровно до того момента, как ты рухнул и наделал очень много шума, в реанимацию загремел. Из министерства заинтересовались, внимание было самое пристальное, сам понимаешь!
– Ну?
– Что «ну»? Выкатил ты нам подарочек, Платонов. Токсикология такой список дала! Тут тебе и алко, и нарко, и даже конский возбудитель. Впрочем, последнее не мое дело, кто как может, так и справляется с кризисом среднего возраста. Но нарко… Платонов! Я стоял за тебя, как мог, но с такой картиной был вынужден принять меры и показать, что мы подобное поведение не приветствуем!
– Какое нарко, Дмитриевич?!
– Тебе самому лучше знать.
– Я ничего не употребляю.
В ответ директор развел руками и присел поближе, наклонился:
– Ты мне тут не чеши, Платонов. На прошлый корпоратив ты водку пил, как воду, а потом травку курил.
– С тобой же пыхал, Дмитриевич! – шепнул я. – Ну чего ты…
– Забудь! – выпрямился директор. – В общем, прецедент случился, я отреагировал. Ты временно отстранен. Пройдешь переподготовку, сдашь все анализы, может быть, обратно тебя в штат на рядовую должность возьму.
– Дмитриевич! Ты меня сейчас без ножа зарезал! Несправедливо!
– С таким списком, который у тебя в крови нашли, я бы особо ничего не требовал, Платонов. Радовался бы, что легко отделался!
– Чем, Дмитриевич? Ты меня хлеба лишаешь.
– Ну не свисти мне, Платонов. Не корчь из себя голозадого оборванца. Все же знают, что ты при деньгах! Доход от собственной частной клиники явно выше, чем зарплата ведущего специалиста в государственной больнице. Верно я рассуждаю?
– Давай не будем о деньгах? Это неправильно… Откуда у меня в крови наркота взялась? Признаю, прихлебнул немного коньяка в пятницу. Но то было после ухода из центральной клиники, после завершения рабочей смены.
– В общем, не мое дело, Платонов. Я знаю, ты сейчас будешь все отрицать, а я говорю тебе как есть.
– Как есть, значит? Дмитриевич, я десять лет тебя знаю. Десять лет! Вот, значит, как ты за меня боролся!
– Боролся, как мог. Но на кон встала и моя карьера. Если бы я выгораживал тебя до последнего, меня самого потом вышвырнули бы с хорошей должности. Все ясно?
– Своя шкура ближе к телу. Ясно, конечно. Значит, я персона нон-грата?
Директор больницы кивнул.
Епрст… Вот это я влип!
Глава 10
– Вот только не надо из себя обиженку на весь мир корчить. Такой жуткий скандал вышел! Персонал подтвердил, что ты часто бываешь нестабильным… – добавил Балановский.
– Кто подтвердил?
– Не скажу.
– Скажи. Между нами останется! Кто последний гвоздь в крышку моего гроба вбил? Кто накляузничал?
– Не могу сказать, – вздохнул Балановский. – Мне еще с ним работать и работать! – добавил с недовольным выражением лица, явно был не в восторге, что придется иметь дело со стукачами.
– А ты не говори. Кивни или моргни, если я окажусь прав. Величко?
Директор быстро-быстро моргнул пару раз.
– Сука! – ругнулся сквозь зубы. – Я его научил всему, под свое крыло взял. Мало того, что он в мелочах оказался с гнильцой. Дрянь, как человек! Так еще и по-крупному подгадил! Поднялся по карьерной лестнице… За счет подножки мне.
И в этот момент меня озарило, буквально опалило догадкой!
Как все совпало: странные показания, проверка из министерства, пристальное внимание к моей персоне.
Меня подставили!
То дежурство было адски тяжелым, времени перекусить не было совсем.
Я добрался до полки с перекусом только к концу смены, и как раз заметил, что Величко мой термос с кофе переставлял с места на место!
Помню, как он едва ли не до самого потолка подпрыгнул, засуетился, сказал, якобы свой перекус искал.
Но все знают, что Величко – дармоед, никогда ничего с собой не принесет, но всех объест. Не зря я его в шутку Рабиновичем назвал – еврей еще тот!
Точно Величко мне эту дрянь подлил в термос. Нарко с конским возбудителем. Отомстил мне за шутку…
Как-то он на перекуре Величко поделился собственным опытом, мол, он как-то перед свиданием попробовал капли для увеличения мужской силы. Я его обсмеял, поднял тему небольшого члена. Вся больница потом подхватила слоган, ставший крылатым: «Главное, не какой длины, а сколько раз!»
Значит, Величко затаил обиду. Подготовился. Сразил меня тем же, над чем я в отношении него посмеялся! Уверен, это он меня опоил. Не зря Величко мой термос своими кривыми пальцами трогал, подлил туда смесь.
Я осушил этот термос одним махом перед концом смены и подумал, что слабоват кофеек. Потом еще в частную клинику заглянул, выпил чашечку напитка. Крохотную чашечку кофе…
– Сука! Сука ты, Величко! – я затряс кулаками.
О, как мне хотелось свернуть шею подлецу, тихушнику!
Отомстил за шутку, на должности подсидел, мразь!
– Не кипятись. Платонов. Хватит шуметь, дошумелся. Веди себя тише воды ниже травы. Скандал с огромным трудом замяли, снова его не раздувай! Тебя вообще хотели лишить права оказывать любые… подчеркиваю, любые медицинские услуги. Скажи спасибо своему деду, он поднял свои связи в министерстве, вмешался.
– Дед вмешался?
Поневоле в голос прокрались трагические нотки. Если дед вмешался, значит, дело было крайне серьезным. Дед был категорически против любых вмешательств, всегда говорил, что каждый должен отвечать за свои ошибки сам! Но ради меня он не остался в стороне… Наверняка лекцию прочтет о моральном облике, о подмоченной репутации фамилии Платоновых. Мне самому от осознания этого стремно, на душе – камень!
Пиздец как стремно! Я обгадился перед одним из самых важных и дорогих людей – перед дедом!
– В общем, поправляйся, Платонов. Заявление на отпуск без содержания тебе принесут, подпишешь его сразу же. Считай, ты уже в длительном отпуске без содержания. После него в мою больницу без переподготовки и пройденной нарко, которая подтвердит, что ты чист, ни ногой!
– Дерьмо. Дерьмище… Блядь, ну и пиздец! – я выдавал маты один за другим, словно больше ни на что не был способен!
Директор встал и похлопал меня по плечу:
– Приходи в себя, Платонов. Посмотри на ситуацию с другой стороны – сходишь в отпуск. Сколько ты там уже не был?
– Ну-ну…
– И последний вопрос, – понизил голос Балановский, спросил уже не как директор, но как один из моих приятелей, коим он и являлся. – Скажи, ты хоть натрахался?
– Что?
– Конский возбудитель, как никак! – начал ржать в голос Балановский. – Ну? Стоял колом? Погарцевал, жеребец? – начал вытирать слезы.
– Для себя интересуешься? Тебе не поможет. То, что мертво, встать не может! – ответил я и стиснул зубы. – Вали, Дмитриевич. Иначе я тебя сейчас штативом для капельницы кокну.
– Пошел я. Дел полно.
– Ага! – кивнул, планируя, как отомстить Величко, который меня подставил и карьеру испоганил.
– Кстати, там тебя дожидаются. Пригласить?
– Дед, что ли?
– Не-а… Рыжая девушка. Семенова Ульяна.
Ульяна? Кузя… Елки!
– Сутки просидела в больнице, – добавил Балановский.
– Сутки? – удивленно выпал в осадок.
– Со вчерашнего дня дежурит! Пробивная… – поджал губы Балановский.
– Пробивная?
– Ага… Хотела о твоем состоянии узнать, но ей никто ничего не говорил: не родственница же! Так она зацепилась за какую-то мелочь, всем плешь выела, до меня добралась, чтобы ей рассказали, как у тебя дела. Говорит, помощница твоя! Это так? – поинтересовался Балановский.
– Так.
– А куда блондинку дел? У тебя же была такая вот!
Балановский жестом изобразил крупную женскую грудь.
– Вита на больничном, ногу подвернула.
– Ааа… Разнообразие – наше все! – ухмыльнулся. – Как она? Огонь?
– Кто? Вита?
– Да нет же, рыжая! Не красотка, но взгляд цепляется, ножки стройные, глаз не отвести. Оооочень симпатичные! Коленки такие, с ямочками! Анатомически правильные, я бы даже сказал!
– Греховодник старый, на ножки ребенка засматриваешься! – выпалил я с неожиданной желчью, сам от себя не ожидая такой бурной реакции.
Внутри все свело, скукожилось от мысли, что эти колени с ямочками кто-то разглядел! Эти колени с ямочками на моих плечах охренеть как хорошо лежали!
– Какой ребенок?! Ей, что, восемнадцати нет? – ахнул директор.
– Тьфу на тебя! Есть ей восемнадцать, но для тебя все равно ребенок. Дмитриевич, твоей младшей дочери лет больше, чем этой рыжей. Иди к себе, протирай задом кожаное директорское кресло!
– Ты главное не сказал. Звать или не звать?
– Зови, – кивнул я.
Бросил взгляд в сторону шкафа, поймал свое отражение. Многое я не разглядел, но хоть волосы пятерней поправил.
Дверь отворилась. В палату вошла она – свидетельница и участница моего грехопадения. Наивняшка Конопатенькая!
Вдруг решит, что у нас серьезно? Кажется, уже что-то такое плела, про родителей говорила! Надо бы еще раз ей все объяснить.
Но как?
Сказать: извини, девочка, я тебя трахал без остановки под действием препаратов?
Аж самому стремно… Выходит, я не стахановец интимной передовой, а ебался без передышки, как сбрендивший мартовский кот, из-за возбуждающих средств!
Так, стоп!
Со мной все ясно! Понятное дело, нижняя голова процессом рулила. Остановиться было не вариант!
Но почему конопатая позволила мне подобное?
Я хорошо помню, как она в машине кончила, стоило только притронуться к писюшке – там приключился обильный потоп!
Бросило в жар… Член отозвался напряжением.
Неужели остаточный эффект возбудителя срабатывает до сих пор? Дерьмово меня промыли, значит?!
Почему конопатая меня не остановила? Пыталась, конечно, но так вяленько, будто нарочно ломалась, больше хотела.
Играла в недотрогу?
Но девственница же была.
Словом, загадка.
Рыжая, конопатая… Вихрь огненный взметнулся внутри, одним цветом с буйной копной непослушных волос Ульяны.
Она шла прямиком ко мне!
Девушка буквально впорхнула в палату и полетела к постели, с испугом и тревогой в светлых глазах.
Черт… Что, если она…
– Андрей Викторович! – застыла возле кровати и глядела на меня, часто дыша. – Мне нужно вам кое в чем признаться!
Признаться?
На ум только одна мысль пришла. Собственно говоря, именно ее я и озвучил:
– Скажи, Ульяна, – прочистил горло. – Давно это у тебя? Давно ты в меня влюблена?
– Что?! – ахнула Ульяна и отшатнулась от моей кровати, покраснела густо. – С чего вы это придумали?
– Признаться хотела. Сколько ты на меня работаешь? Полгода? Полгода безответно влюблена? Слушай, я все понимаю. Внешность у меня привлекательная, харизма, мужской шарм, опыт…
Чем дольше я говорил, тем больше округлялись глаза Ульяны, став большими-большими, как чайные блюдца, только вместо чайного напитка там плескались голубые озера – чистые, глубокие и спокойные. Меня будто омыло их прохладной водой, но пыл не остудило, напротив, зажгло еще больше! Мужской орган окаменел до неприличия сильно, а ведь я ничего такого не думал.
Да, она сегодня какая-то другая – спокойная, собранная, но решительная. Я чувствую ее острее, чем раньше. Незатуманенное сознание легко расщепляет на составляющие ее эмоции.
Чувствую, что она робеет, но намерена пойти до конца.
И я бы до конца… до самого конца – глубоко в нее – и подвигался бы резко!
Но хватит с меня этой белиберды. Теперь ясно, что меня крыло от возбудителя обыкновенного, а у нее могут бурлить чувства. Безответная влюбленность…
Я намерен пресечь ее фантазии, чтобы она не придумывала себе всякого и не ждала от меня всякой романтической чепухи вроде отношений и предложений руки и сердца. Этому не бывать. Точка!
– Андрей Викторович…
– Не перебивай, Кузя.
– Антон Владимирович, прекратите.
– Что?! Какой я тебе Антон Владимирович?
– А какая я вам Кузя?! Я Ульяна…
– Сравнила жопу с пальцем.
– Судя по всему, я палец, а вы… Вы невоспитанная жопа! – выпалила она и отошла подальше.
– А ну-ка иди сюда, конопатенькая! Ты на меня работаешь, в курсе? Я и за меньшее увольнял…
Читать бесплатно другие книги:
