Любовница на двоих, или История одного счастья Шилова Юлия

ОТ АВТОРА

Посвящаю эту книгу всем тем, кому холодно и одиноко, кто не утруждает себя бесполезной критикой и поиском стилистических ошибок, потому что я никогда не претендовала на роль великого литератора нашего времени, я всего-навсего женщина, порою сильная и упрямая, а временами неимоверно слабая и до неприличия беззащитная… Я готова протянуть руку помощи любому, кто уже оступился или еще стоит на краю пропасти… я посвящаю эту книгу тебе… мой дорогой и любимый читатель, потому что я чувствую тебя, представляю твои глаза и в который раз переживаю все, что переживаешь ты, читая страницы моего нового романа…

Глава 1

Признаться честно, я и сама не знаю, куда лечу. Просто не знаю и все. Знаю только одно – мне нужны деньги. Пройдет совсем немного времени, и я окажусь в Штатах. Выйду из самолета и глубоко вдохну такой сумасшедший и такой опьяняющий воздух свободы. Именно свободы. С самого раннего детства нам внушали, что Штаты – самая свободная и самая необычная страна.

Вжавшись в кресло, я провела рукой по довольно большому животу, скрытому объемистым драповым пальто. В нашем салоне не сняла верхнюю одежду только я. Молоденькая стюардесса вежливо предложила мне раздеться, но по причинам, которые были известны только мне одной, я отказалась. Хоть и было довольно жарко, никто из пассажиров не должен догадаться, что я беременна. Ни в посольстве, ни на таможне ничего не заметили… Биологическая мать! Господи, разве я когда-нибудь могла подумать, что могу ею стать. Официально, согласно документам, я представляю довольно крупную фирму и лечу в Штаты, чтобы заключить договора. Впереди Нью-Йорк, город мечты и юношеских грез. Но я почему-то чувствую лишь неприятное волнение и тяжесть, буквально разрывающую грудь. Все осталось далеко позади. Родители, жених, который сбежал от меня сразу, как только узнал, что я забеременела, и мой серенький, маленький провинциальный городок, из которого люди бежали просто потому, что не могли прокормить даже самих себя.

Чтобы скрыть слезы, я уткнула лицо в газету. Господи, опять он шевелится! Он начал шевелиться пару месяцев назад, и это приводило меня в ужас, вызывало отвращение. Это очень скверно, я понимаю, но не могу избавиться от дурных мыслей. Материнский инстинкт – что это такое? Возможно, его испытывают те, кого любят, холят, носят на руках, ждут желанное потомство. Биологическая мать думает лишь о том, как бы поскорее все кончилось, как бы поскорее получить гонорар… Конечно, я могла последовать примеру большинства своих подруг и пополнить армию матерей-одиночек. Но что я могу дать крохе, которого ношу в своем чреве? Ничего. Ничего, кроме постоянного безденежья, полнейшего отсутствия перспективы и изнуряющей борьбы за выживание в наше тяжелое время.

Все эти страшные месяцы беременности я молила Бога только об одном – чтобы все поскорее закончилось и забылось как страшный сон. Мне совершенно наплевать, на кого будет похож ребенок, какого он пола, а уж тем более – кем он станет, чего добьется в жизни. Только бы побыстрее от него избавиться, только бы побыстрее… В конце концов, это дело его приемных заграничных родителей – вырастить, дать образование и материальную стабильность, окружить заботой, теплом и вниманием. Там, за бугром, у них для этого есть все возможности.

Ребенок снова зашевелился, и я украдкой посмотрела на бабульку, сидящую по соседству. То, что она американка, было ясно с первого взгляда: ухоженные волосы, очки в золотой оправе, ультрамодная кофточка. Скорее всего, приезжала в Россию навестить своих родственников. Для американцев это не проблема, с их-то пенсией. Она улыбается с самого начала полета, улыбается всем: бортпроводницам, пассажирам, проходившим мимо, и… даже, наверное, воздуху. Я вспомнила наших бабулек. На их лицах только усталость и страх перед завтрашним днем… Они не то чтобы самолет, место в общем вагоне поезда не могут себе позволить.

Отвернувшись к окну, я мысленно пыталась уговорить ребенка перестать бить меня своими ножками, ведь мне это было так неприятно! Ну ничего, осталось совсем немного. Только бы не испортилась фигура. Только бы не испортилась! Скоро я получу свои денежки. Интересно, как я их потрачу?! Глупый вопрос! Глупее просто не бывает. Нормальный здравомыслящий человек всегда найдет применение своим деньгам, сумеет потратить их так, чтобы получить максимум удовлетворения. А я всегда была нормальной и здравомыслящей, не считая того момента, когда «залетела» от своего так называемого жениха.

Как только самолет приземлился, ребенок словно почувствовал это, перестал толкать меня изнутри. Спустившись по трапу, я наконец с облегчением вздохнула.

Все позади. Дом, родители, непутевый жених, который смог зачать ребенка только в одной известной ему позиции, да и то в каком-то пьяном угаре. Впереди неизвестность. Самая настоящая, непредсказуемая… Если у меня родится девочка, она обязательно будет леди, потому что в этой стране не бывает баб, а если родится мальчик, он будет самым настоящим мистером, а не русским мужиком, который от жуткой нищеты, отчаявшись найти хоть какую-нибудь работу, околачивается у пивного ларька. Граждане, гражданки и товарищи остались там, в полуразвалившейся, страдающей России.

Встав в очередь, чтобы пройти таможенный контроль, я почувствовала волнение и стала поправлять натянутую на самые глаза огромную шляпу. Ничего. Это последнее испытание. Надеюсь, последнее. Когда до служащего, проверяющего документы, осталось совсем немного, меня слегка затрясло, машинально сунула в рот таблетку валидола и только потом вспомнила, что не должна была этого делать без разрешения врача. Это оговорено в контракте, который я подписала, решив продать своего ребенка. Ничего… Я должна думать о себе, а ребенок – ничегошеньки с ним не будет. Тут такая медицина… Могут поднять даже мертвого. Не зря все наши звезды едут оперироваться и лечиться за границу, хотя бьют себя в грудь и во все горло орут, что наша медицина уже достигла самых передовых рубежей.

Если этот гребаный таможенник догадается, что я беременна, мне крышка. Впрочем, моя беременность может вполне сойти за полноту. Толстая я, и все тут! Люблю поесть! Побольше и повкуснее. Побольше – это точно, а вот насчет того, что вкусно… Денег у меня на вкусную еду нет, да и никогда не было. Ошиваюсь на оптовых рынках, стою в очередях, а покупаю несколько граммов, вызывая раздражение и ненависть продавщиц. В дорогие магазины я ходить не могу: смотришь на красочные упаковки, ловишь ароматные запахи и чувствуешь себя самым настоящим изгоем, а если еще мимо пройдет какая-нибудь респектабельная пара, везущая огромную тележку, доверху набитую всякими деликатесами, так вообще пропадает всякое желание жить. Хочется прямо в магазине на себя руки наложить. Это же сколько денег получать нужно, чтобы настолько тележки заполнять…

Наконец подошла моя очередь. Я изобразила подобие улыбки и посмотрела на таможенного служащего воинственным взглядом. Пусть только попробует придраться… Я без боя не сдамся! Для меня обратной дороги нет.

Служащий взял мой паспорт и, развернув его на страничке с фотографией, пристально посмотрел мне в лицо. Было бы намного хуже, если бы его заинтересовал мой живот.

– Вы говорите по-английски? – спросил таможенник.

Я залилась алой краской и промямлила:

– Ноу.

Он разочарованно покачал головой и, поставив в моем паспорте штамп, протянул мне документ. Не веря, что все преграды уже позади, что все получилось, я лихо смахнула пот со лба и, резко остановившись, на радостях отбила чечетку. Чопорные американцы смотрели на меня с нескрываемым удивлением и что-то бормотали себе под нос. Потанцевав минуту, я посмотрела на окружившую меня публику и громко крикнула:

– Привет, Америка! Русские приехали, встречай как положено!

Глава 2

Увидев табличку с фамилией «Иванова», я подошла к высокому молодому человеку внушительных габаритов и, разведя руками, произнесла:

– Иванова – это я. Собственной персоной, так сказать.

– Ты что, и в самом деле Иванова?

– Ну да… Могу паспорт показать.

– Я не таможня, чтобы ты мне паспорта показывала, – сплюнул прямо на пол детина. – Ты ж вроде беременная…

– Не вроде, а беременная. Что, не похоже?

– Просто располневшая русская баба, которая начинает свое утро с манной каши и пышной булочки…

– Это ты зря. У нас крупы нынче подорожали… А к манной каше еще масло сливочное нужно, а мои родители уже давно на маргарин перешли.

– А ты, значит, сюда приехала затем, чтобы в дальнейшем маргарином не злоупотреблять?

– И не только маргарином… Но и китайской обувью, которая разваливается прямо на глазах.

– Тогда какого черта ты чечетку отплясываешь и внимание привлекаешь?!

– От радости. Я вот смотрю, ты мой соотечественник, а ведешь себя спокойно. Прямо по-американски. Полнейшее отсутствие эмоций на лице. Американизировался.

Молодой человек ухмыльнулся и вновь сплюнул на пол:

– А что я, по-твоему, до потолка прыгать должен, что ли?!

– Нет, конечно. Просто ты здесь прижился. Освоился, так сказать. А я, может, в первый раз заграницу увидела.

Я мечтательно улыбнулась. Детина же, наоборот, оскалился и посерьезнел.

– Ладно, хватит базарить… Ты, это… Контракт подписала?

– Подписала…

– В контракте было сказано, что ты имеешь право чечетку отбивать?!

– Нет.

– Так вот и я про то же. Там сказано, что ты должна вести спокойный образ жизни. Побольше спать, жрать овощи, учиться правильно дышать и не делать никаких резких движений. Ты же, дура, ребенка под сердцем носишь. Тем более не своего. И должна ты его выносить как положено. Если родится какой-нибудь приплюснутый урод, не увидишь денег как своих ушей. Той семье, для которой ты вынашиваешь дитя, нужен только здоровый ребенок. Понимаешь? Здоровый!

– Понимаю, чего тут непонятного, – кивнула я.

– Ну вот и хорошо. Считай это предупреждением. Уяснила?!

– Да.

От этого разговора мое настроение испортилось, а весь былой энтузиазм куда-то улетучился. Мы сели в какой-то автомобиль, марку которого я не знала: для меня иностранные автомобили все равно что летающие тарелки. Я могу отличить разве что седьмую модель «Жигулей» от восьмой:

Детина завел мотор и окинул меня заинтересованным взглядом.

– Иванова, а как тебя зовут-то?

– Ольга.

– Точно. У меня где-то записано. Иванова Ольга Николаевна.

– А тебя?

– Лев. Я твой гид. Буду с тобой постоянно. Помогу поближе познакомиться с Америкой.

– Правда?! – Я захлопала в ладоши. – Ты покажешь мне всю Америку?!

– Ну не всю… Но кое-что ты увидишь.

– Послушай, а ты здесь давно? – с любопытством спросила я.

Лев нахмурил брови, всем своим видом показывая, что на вопросы личного плана он отвечать не собирается. Так и не дождавшись ответа, я, как завороженная, принялась рассматривать высотные здания и дорогие особняки. Америка… Шикарные иномарки, не менее шикарная автострада, море манящей рекламы и бегущие по своим делам иностранцы.

Машина остановилась у довольно красивого особняка, выполненного в современном стиле.

– Вот это да, – выдохнула я, переведя дыхание. – Не домик, а сказка. Если не ошибаюсь, это дом родителей моего будущего ребенка..

– Это не твой ребенок, – резко перебил меня Лев.

– Как это не мой? Я же его ношу.

– Ты его уже продала.

– Пока еще нет. Как же я могу его продать, если он не родился?! Это же как в бизнесе. Товар – деньги. Деньги – товар. Все строго по Карлу Марксу.

– Тоже мне, бизнесменша хренова! Ты подписала контракт. То, что ребенка носишь ты, еще ни о чем не говорит. Уже сейчас ты не имеешь к нему никакого отношения.

– Если я не имею к нему никакого отношения, давай деньги прямо сейчас! – вспылила я.

– Ага, держи карман шире! А вдруг ты сдохнешь при родах вместе с выродком!

Я с трудом сдержалась, чтобы не отвесить мордовороту пощечину. Он это понял и постарался смягчить ситуацию.

– Ну, ладно, ладно… Надулась как мышь на крупу… Тебе расстраиваться нельзя. Выражайся впредь осторожнее – тогда никаких недоразумений не будет. А особняк никакого отношения к той американской семье не имеет. Это обычный дом для гостей.

– А мне говорили, что я буду жить прямо в американской семье, которая возьмет моего ребенка… Вернее, не моего, – быстро поправила я себя, – а того, которого я рожу.

– Не все так просто, как ты думаешь. Нужно все обстряпать так, будто рожала сама хозяйка дома, чтобы у соседей не было никаких подозрений. Сейчас она подкладывает на живот подушку. Понимаешь?

– Понимаю.

– Тебе нужно отдохнуть с дороги. Поживешь пока тут. Условия – зашибись. Тебе такое даже не снилось.

– Не сомневаюсь.

Дом состоял из нескольких довольно просторных комнат. Я шла рядом со Львом и рассматривала таблички с номерами.

– Лев, это что, гостиница?

– Небольшой частный мотельчик. Не беспокойся, твоя комната одна из лучших. Наша фирма не жадничает.

Он распахнул дверь, и я невольно улыбнулась.

– Красиво. Даже обои розовые.

Увидев в ванной самое настоящее джакузи, я громко присвистнула и покачала головой.

– Что, и вода горячая есть?

Лев кашлянул и покрутил пальцем у виска:

– Ты действительно дура или прикидываешься?!

– Чего ты злишься? Я же просто спросила, есть ли здесь горячая вода?

– И холодная тоже.

– Холодная везде есть, а вот с горячей вечная напряженка.

Лев смерил меня взглядом с ног до головы.

– Послушай, подруга, а ты вообще из какой деревни приехала?

– Ты все равно о такой не слышал. Это не деревня, а районный центр.

– Все с тобой ясно. Направь свои куриные мозги в нужное русло и пойми, что ты не где-нибудь, а в Штатах. Тут ци-ви-ли-зация. И как ты только из своей глухомани на нашу московскую фирму вышла?

– Хватит тут из себя крутого строить. Можно подумать, ты всю жизнь в Штатах прожил! У тебя рыло, как у тракториста. Сам-то, наверно, с какой-нибудь целины приехал!

Тип с грозным именем Лев покрылся красными пятнами и прошипел:

– Ты это, за базаром следи… Фильтруй его… А то я не посмотрю, что ты пузатая… Заеду по уху. – Он демонстративно закрыл дверь в ванную комнату. – Горячие ванны принимать нельзя. Это может повредить будущему ребенку. Теплый душ будет в самый раз. Сегодня отдыхай, смотри телик. Правда, по-английски ты не шпрехаешь, поэтому лучше поспи. Завтра с утра едем в клинику. Нужно обследоваться, сдать анализы.

– Ты меня здесь оставляешь? – я испуганно взглянула на своего гида.

– А я тебе нянька? Я по своим делам поехал. Вечером принесут ужин. Похаваешь и спи дальше.

– А может, ты мне немного денег оставишь?

– На какой хрен они тебе?

– Ну… В магазин сходить…

– Зачем? Я же сказал, еду тебе принесут.

– А может, мне что-нибудь из одежды купить надо?

На лице Льва появилось такое удивление, что мне и в самом деле показалось, что я сморозила глупость. Невольно попятившись, я опустила глаза и пробубнила:

– Ты так смотришь, будто я сказала о чем-то сверхъестественном.

– А как я должен на тебя смотреть, если ты говоришь такую чушь! На кой тебе сейчас шмотки, если у тебя пузо на глаза лезет?! Ты перед кем красоваться-то собралась?!

– По-твоему, беременная женщина не человек и не должна за собой следить…

– Беременная женщина должна следить за своим здоровьем, а не марафетиться. Вот получишь свои бабки после родов и хоть обвешайся шмотками. На следующей неделе дадут аванс, сможешь купить необходимое.

– А необходимое – это что?

Ничего не ответив, он захлопнул за собой дверь, а я плюхнулась на диван и расплакалась. Прямо скажем, мое знакомство с Америкой началось не самым лучшим образом. Странная все-таки эта подлянка, жизнь. К одним поворачивается красивым радостным лицом, а к другим голой задницей. Кто-то выскочил замуж за нового русского, укатил в Штаты и наслаждается жизнью, сидя у собственного бассейна с дорогой сигаретой и бокалом отменного виски. У нас, в Москве, морозы, валит противный снег, а тут тепло, комфортно. Сказка! И только вот у таких дурочек, как я, все идет кувырком и даже заграница совсем не бальзам для души.

Еще несколько месяцев назад мой провинциальный жених казался мне символом неземной любви и секса. Теперь-то я понимаю, что не было ни того, ни другого. Определенные чувства были только с моей стороны. А секс… Господи, если это вообще можно назвать сексом. Я всегда мечтала заниматься любовью на какой-нибудь красивой дубовой или кованой кровати. Под нежную, трепетную музыку и чтобы обязательно горели свечи. Но увы, не все наши желания совпадают с нашими возможностями. Все происходило довольно пошло и грубо. Удовлетворялись только желания моего партнера. Обо мне он и не думал. Я и оргазма-то даже ни разу не получала, как бы ни старалась и ни настраивала себя на нужный лад. Временами мне казалось, что это происходило от моей фригидности, и, чтобы это не бросалось в глаза, я все имитировала и орала так сильно, что перепуганные соседи стучали по батарее и материли меня последними словами.

Не знаю, сколько времени я просидела как истукан, глядя в стену и вспоминая прошлое. Очнулась я оттого, что ребенок толкнул меня своей маленькой, но довольно сильной ножкой. Сморщившись от боли, я брезгливо посмотрела на заметно волнующийся живот и сквозь зубы произнесла:

– Хватит толкаться. Как только тебя из меня вынут, хоть обстучись об своих новых родителей. Вырастешь, скажешь мне спасибо. Если бы не я, ты бы видел Штаты только по телевизору. А я, можно сказать, тебя в люди вывела. Обеспечила достойное будущее. Приличную семью…

Не успела я договорить последнюю фразу, как открылась входная дверь и на пороге появилась пожилая женщина, везущая небольшой стеклянный столик, уставленный фруктами и различными деликатесами.

– Это что, ужин? – спросила я растерянным голосом, почувствовав зверский аппетит.

Женщина пробормотала что-то на английском языке, натянуто улыбнулась и вышла из комнаты. Взяв гроздь спелого винограда, я откусила виноградинку. Господи, и какая же я была дура, что не учила в школе английский! Мне всегда казалось, что в моей провинции он мне вовсе не нужен. Углядев аппетитную куриную ножку, я вскоре наелась. Конечно, сейчас не помешало бы выпить. Чего-нибудь крепенького и дорогого… На худой конец можно приложиться и к красному вину, сухому или крепленому. Представляю, что было бы, заикнись я об этом Льву. Он бы, наверно, закатил такой скандал, что у меня полопались бы барабанные перепонки. Я вновь уселась на диван и уже в который раз подумала о своей непутевой судьбе. Мне вспомнилось то страшное время, когда меня бросил мой женишок. Бросил сразу, как только узнал о моей беременности… Бросил как ненужную, использованную вещь. Даже здороваться перестал. Я осталась совсем одна. Без поддержки, без материальной помощи. Врачи запретили делать аборт. Жизнь решила сыграть со мной злую шутку.

Ничего. Ничего… Я постаралась отогнать грустные мысли и взять себя в руки. Скоро все это закончится, осталось совсем немного. Говорят, рожать очень больно, но я же в нормальной цивилизованной стране, здесь сделают все необходимое, чтобы облегчить страдания.

Нервно походив по комнате, я не удержалась и вышла в коридор. В конце концов, в этом мотеле должен быть какой-нибудь бар, а у меня в кармане ни много ни мало, а пятнадцать долларов. Наверно, для кого-то это не деньги, а обыкновенная мелочовка, но для меня мелочовок просто не существует. Деньги есть деньги. На порцию виски должно хватить. Не знаю, как порция виски отразится на здоровье моего будущего ребенка, но для меня несколько глотков горячительного будет в самый раз.

Пройдя по пустынному коридору, я дошла до его конца и оказалась на улице. На мраморных ступеньках, у входа, сидела та женщина, что приносила еду, и читала тоненькую брошюрку. Я покашляла, чтобы обратить на себя внимание. Она удивленно посмотрела на меня и отложила брошюру. Я достала из кармана пятнадцать долларов.

– Простите, вы не подскажете, где тут бар? – важно спросила я.

Женщина не ответила на мой вопрос, но не сводила с меня глаз.

– Я хочу выпить… Виски… У меня есть деньги…

Помахав долларами перед ее носом, я почувствовала, что моему терпению приходит конец, но все же старалась держать себя в руках.

– Вы понимаете, о чем я говорю?! Как будет по-английски слово «виски»? По-моему, так и будет…

Она смотрела на меня все также удивленно и не произносила ни слова.

– Если я не ошибаюсь, еще совсем недавно вы не были глухонемой… Ну что ж, если в мотеле нет бара, я постараюсь найти магазин или какую-нибудь забегаловку.

Но только я начала спускаться по мраморным ступенькам, как женщина бросилась следом за мной и крепко схватила меня за руку.

– Какого черта! – Я постаралась отдернуть руку, но это оказалось непросто. Несмотря на свой возраст, малоприятная дама обладала довольно сильной хваткой. – Кто дал вам право меня останавливать?! Господи, а еще называется демократия! Да наша демократия почище вашей!

– Ноу… Вам идти ноу…

– Ну наконец-то заговорила, и даже русские слова знаешь. Отпусти руку немедленно!

– Ноу. Я позову охрана. Гид ноу контракт. У вас будет проблема…

– И все-то ты знаешь, дура американская!

Решив не наживать себе неприятностей, я развернулась на сто восемьдесят градусов и поплелась к себе. Женщина села на прежнее место.

– Прямо не гостиница, а настоящая тюрьма для трезвенников, – зло ухмыльнулась я.

Глава 3

Проворочавшись всю ночь на новом месте, я проснулась оттого, что кто-то сильно тряс меня за плечи. Лев был разъярен.

– Давай вставай, хватит валяться! Время – деньги!

– Ну что ты меня трясешь?! Поосторожнее нужно с беременными! – проворчала я.

– Ложиться спать надо вовремя!

– А я и так легла вовремя…

– А кто ходил до полуночи и искал выпивку?!

– Так уж и до полуночи!

– Если я узнаю, что ты снова алкоголь искала, будешь рожать забесплатно. Понятно?! И не наша фирма будет тебе должна, а ты нам.

– Я?!

– Да, ты!

– За что?!

– За билеты. За проживание… И вообще за то, что сюда попала.

– Но ведь мы так не договаривались.

– Мы и не договаривались, что ты будешь спиртное жрать!

– Я его не жрала. Я просто хотела выпить грамм двести виски.

Лев взял меня за подбородок и прошипел, как гадюка:

– Забудь про свою прежнюю бардачную жизнь и нормально вынашивай ребенка или я устрою тебе то, что сказал.

Уже через час мы были в клинике, где мне пришлось сдать целую кучу анализов и сделать УЗИ. Потом меня осмотрел врач, измерил и внимательно прослушал мой живот. Когда Лев говорил с врачом, я удивилась его прекрасному произношению. Возможно, он был отличником в школе, а может, и не только в школе.

Как только мы сели в машину, Лев похлопал меня по плечу своей тяжелой ладонью и состроил довольно жизнерадостную гримасу.

– Ну, красавица, порядок!

– В смысле? – не поняла я.

– В смысле того, что и с тобой, и с девкой твоей полный порядок!

– С девкой?

– Ну да, девка у тебя будет! Понимаешь, девка?!

Я почувствовала, что меня слегка затрясло, на глаза навернулись слезы.

– Не рада, что ли? Может, ты пацана хотела? Девка тоже нормально! – весело сказал он.

– А мне разницы нет, я же не себе рожаю.

– Тоже верно.

Смахнув слезинку, я постаралась выдавить улыбку.

– Девочка – это хорошо. Если бы я рожала для себя, то тоже хотела бы девочку.

Лев включил мотор и закурил.

– Еще немного, и родится новая американская леди. У тебя хоть мужик-то нормальный был?

– Ты про что?

– Ну, не урод?

– Да нет.

– Я имею в виду девка симпатичная получится или нет? Тебя вроде внешностью Бог не обидел. А вот мужика твоего не видел, не знаю.

– Да нет у меня никакого мужика, – произнесла я обреченным голосом.

– Что ж тебе ребенка ветром, что ли, надуло?

Я не стала отвечать на этот идиотский вопрос.

– Понятно, значит, мужик сбежал. Господи, и что же вы, дуры, не предохраняетесь, что ж вы, как только под кого-нибудь ляжете, все на свете забываете…

– Ты меня уму-разуму не учи. Я сюда приперлась не для того, чтобы мне мораль читали… Я, может, от безысходности все это затеяла.

– Из любой ситуации есть выход, – зло отрезал Лев. – Кстати, в нашей фирме больше ценятся мальчики. На них спрос более высокий. Так что мое начальство будет не в особом восторге оттого, что ты вынашиваешь девчонку.

– Тогда почему ты так обрадовался, что у меня будет девочка?

Лев заметно смутился и надавил на газ. Машина понеслась с такой бешеной скоростью, что я вжалась в сиденье и мысленно перекрестилась…

– Ничего я не обрадовался, просто тебе сообщил.

– Нет. Все-таки ты обрадовался, – не унималась я.

– Может быть. У меня с этим связаны свои ассоциации.

– Какие?

Было ясно, что затеянный мною разговор раздражал моего гида.

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали.

– И все-таки?

Лев вновь закурил, а на его лице появилось выражение, которое привело меня в самое настоящее замешательство – беспомощность и даже грусть.

– Жена у меня девочку родила.

В его голосе прозвучали истеричные нотки.

– Ты женат?

– А почему ты спрашиваешь? Ты считаешь, что я не могу быть женатым мужчиной?

– Можешь… И сколько сейчас твоей дочке лет?

– Нисколько.

– Как это?

– Так это. Послушай, чего ты прицепилась?! Ты это… В мои дела не лезь… Ты лучше о своих думай…

– И все-таки, где твоя дочь? – совсем тихо спросила я.

– Умерла…

– ?!

– Сначала умерла жена. Дочь прожила ровно три дня и отправилась следом за матерью.

– А она в России рожала?

– В России.

– Что ж ты ее в Штаты не отвез?

– Какая хрен разница, где рожать, если по показаниям не положено. У жены было сердце никудышнее. Ей рожать было строго-настрого запрещено.

– Тогда зачем же она рожала?

– Потому что любила меня больше жизни и бредила тем, чтобы от меня родить ребенка.