Между Вороном и Ястребом. Том 1 Соловьева Евгения

– Ну-ну, девочка моя… Все хорошо… Хорошо… Хотите воды?

Айлин кивнула и с трудом оторвалась от мужского плеча, обтянутого темно-синим шелком. Такого широкого, теплого, надежного… Сердце все не желало успокаиваться, и она заставила себя дышать глубоко и медленно, как на занятиях по практической магии. Пока магистр наливал воду из кувшина, стоящего на туалетном столике, в стакан, Айлин посмотрела на свои запястья. Привычные цепочки-браслеты на месте, но больше ничего – ни оков, ни следов от них… Конечно, их и не должно быть, она ведь проснулась! Но Айлин до сих пор чувствовала плотные кожаные ремни, из которых пыталась вырваться…

– Вот, выпейте. – Кармель подал ей стакан, и Айлин ухватила его двумя руками, жадно выпила воду, поперхнулась, откашлялась и лишь тогда смогла вымолвить:

– Как вы… откуда…

– Вы кричали, – просто сказал Кармель. – Амина прибежала первой, но не смогла разбудить вас. Пришлось это сделать мне. Извините.

Только сейчас Айлин поняла, что сидит перед ним в одной ночной рубашке из тонкого светлого полотна, не скрывающего очертания тела. Хорошо еще, что по пояс укрыта одеялом!

Она потянула одеяло выше, прикрыв грудь, но на большее сил не хватило – сердце стучало так, словно Айлин пробежала вокруг Академии, но тело налилось слабостью.

– Как вы себя чувствуете?

Кармель смотрел на нее с беспокойством, его волосы, обычно аккуратно уложенные и перевязанные лентой, свободно рассыпались по плечам, ворот халата сбился, и в вырезе виднелась голая грудь… Айлин с трудом отвела взгляд от полоски смуглой кожи и виновато посмотрела разумнику в лицо:

– Я всех разбудила? Простите…

– Не тревожьтесь об этом, – ласково ответил Кармель и снова взял ее за руку. – Вам снился кошмар, верно? Ничего удивительного после всех этих событий. Могу я узнать, что вам приснилось? Вы так долго не могли проснуться, что я беспокоюсь, как бы этот сон не повлиял на вас слишком сильно. Лучше сразу справиться с последствиями, чем рисковать, что кошмар вернется.

– Я… я не хочу рассказывать, – пробормотала Айлин, тут же яростно обругав себя трусихой.

Бояться какого-то сна! Недостойно ни некромантки, ни боевички, ни просто взрослой женщины!

Она посмотрела на свою ладонь, которая почти целиком скрылась в ладони магистра – наверное, это была магия, но от бережного теплого прикосновения сразу стало легче.

– Вполне понимаю, – согласился Кармель. – Разрешите мне взглянуть самому? Так вам не придется ни рассказывать об этом, ни даже вспоминать. Обещаю, я буду осторожен.

– Да, конечно, – растерянно согласилась Айлин.

Кармель благодарно кивнул, осторожно забрал руку, которую Айлин выпустила с большой неохотой, положил обе ладони ей на виски, нахмурился…

– Почему мне это приснилось? – не выдержала Айлин через пару минут молчания. – Из-за этих записей?

– Я могу ошибаться, моя дорогая, – отрешенно откликнулся Кармель, убрав руки. – Но, боюсь, это был не сон, а видение. Вы ведь помните разницу?

Айлин ошеломленно кивнула. Разумеется! Уж это знают все адепты, начиная с первого курса. Разум порождает сны, используя то, что человек видит или узнает, пока бодрствует. Они могут быть приятными или пугающими, но принадлежат самому спящему. Видение приходит извне, его может послать Великий Безликий, маг-иллюзорник или какое-то волшебное существо. И видение, в отличие от сна, бывает как ложным, так и правдивым, а иногда и вовсе пророческим, открывающим будущее или… прошлое.

Это – видение?! Настолько… отвратительное?!

– Почему вы так думаете?! – выдохнула она, и Кармель глубоко вздохнул, а потом опять взял ее за руку.

– Вам было страшно и больно, не так ли? Поэтому вы едва ли придали значение некоторым… деталям, которые успели увидеть. Скажем, глаза той девушки напротив. Я надеюсь, вы уже поняли, что это были не вы, а леди Гвенивер? Ее глаза были темно-зелеными, в точности такими, как у ее отца и леди Вольдеринг на портрете, а вы их такими никогда не видели. Кстати, магистра Морхальта вы тоже увидели впервые, когда он был гораздо старше и уже седым, а в этом кошмаре он выглядел точно так же, как во время моего обучения. – Кармель помолчал, словно собираясь с мыслями, и продолжил: – Помните платье, которое было на Гвенивер?

– Не очень хорошо… – Айлин попыталась его представить и неуверенно сказала: – Кажется, голубое…

– Верно, – кивнул магистр. – Так получилось, что я его прекрасно помню. Слишком простое для выезда, но достаточно приличное, чтобы надеть, когда в доме гости. Гвенивер и Элоиза носили его по очереди.

– По очереди? – поразилась Айлин. – Но… у них же разные фигуры! К тому же леди Гвенивер ниже!

– Да, и потому ей приходилось подкалывать подол булавками. А Элоизе – затягивать шнуровку на груди как можно туже. Платье все равно оставалось слишком свободным, и это очень ее огорчало. Знаете… – Кармель вздохнул. – Возможно, потому она и стала модисткой. Однажды Элоиза пошутила, что Всеблагая не всех женщин одаряет красотой одинаково щедро, но хорошая модистка может восстановить справедливость.

– Это так на нее похоже… – отозвалась Айлин и вздрогнула, мысленно вернувшись в лабораторию. – Значит, мой кошмар и вправду был видением?! Но ведь там принесли жертву…

Дневник! Записи, которые она читала перед сном! Сухие непонятные строчки проплыли перед ее глазами, но теперь они словно налились кровью. Эксперимент, который проводил Морхальт! Выделенный как нечто очень важное! И слова, которые были написаны в дневнике – это же они повторились во сне… «Уровень выброса силы – достаточный!»

Айлин замутило. На первых шести курсах им не так уж много рассказывали про жертвоприношения, но любой некромант поневоле в этом разбирается. Это совершенно точно было жертвоприношение! Живого человека! Беременной женщины! И она даже знает имя этой бедняжки…

Тошнота стала почти непреодолимой, в памяти вспыхнули чужие ужас и боль, смешанные в невыносимом страдании. Она погибла! И ребенок – тоже! Двойная жертва, давшая выброс огромной силы! А рядом с беспомощной Эммелин, адепткой семнадцати лет, действительно лежала не Айлин, как ей показалось во сне, а юная леди Гвенивер!

– Как он мог?! – выдохнула Айлин и прижала ладонь к губам – так они задрожали.

Кармель обнял ее за плечи.

– Как он мог? – глухо повторила Айлин, качнувшись ближе и снова уткнувшись лбом в шелк его халата. – Не пожалел ни свою дочь, ни леди Эммелин… Кармель, кто такая Эммелин Кастельмаро? Я… никогда о ней не слышала…

– Эммелин? – откликнулся разумник с легким удивлением в голосе. – Я ее помню, это младшая сестра лорда Эдвина Кастельмаро. Училась у артефакторов, кажется, но родители отозвали ее домой, а потом прошел слух о ее внезапной и скоропостижной смерти… Так Морхальт?..

Он снова длинно выругался по-арлезийски, так тихо, что Айлин едва расслышала и опять ничего не поняла, но всей душой согласилась с каждым словом. Еще и мало о таком… таком… чудовище!

– Он ее не пожалел, – отчаянно повторила она. – И все-таки… Кармель, это ужасно, но я могу понять… чужих может быть не жаль! Но как он мог так поступить с родной дочерью?! Или даже не с одной?! Почему они не сопротивлялись? Почему не обратились к королю или лорду Аранвену?!

Айлин представила тетушку Элоизу в лаборатории – привязанную и беспомощную, в ужасе бьющуюся на холодном столе – и ее живот скрутило болезненным тягучим спазмом.

– Полагаю, его эксперименты не коснулись всех дочерей, – задумчиво ответил Кармель, не выпуская Айлин из объятий и даже прижимая сильнее. – По крайней мере, не Элоизы, иначе я узнал бы об этом, не сомневайтесь, моя дорогая. Мы были дружны – и, смею надеяться, так будет и впредь – не меньше, чем вы с его величеством, и Элоиза непременно рассказала бы, случись с ней что-то подобное. Она знала, что найдет во мне не только друга, но и защитника. Брайд, Мэйв и Амелия довольно рано вышли замуж, возможно, это случилось, когда их уже не было в доме… Помните портрет в лаборатории? Я полагаю, старый мерзавец выбрал для своих экспериментов Гвенивер, потому что она единственная, кто пошел внешностью в него. И, частично, в леди Вольдеринг… Морхальт был помешан на чистоте крови. Он одновременно ненавидел Три Дюжины за то, что им досталась милость богов, и благоговел перед силой их магии… Бедняжка Гвенивер пострадала, потому что несла в себе больше всего родовых признаков…

Магистр осекся. Мягко отстранился от Айлин, встал, подошел к окну, отдернул штору и несколько мгновений смотрел в темный сад, озаренный лунный светом. Потом, не оборачиваясь, произнес каким-то странным голосом, глуховатым и напряженным:

– Кажется, я должен вам кое-что рассказать, моя дорогая. Ваше видение… Не сомневайтесь, оно правдиво. Больше того, оно лишь часть огромной картины, ужасной и омерзительной… Клянусь всеми Благими, я бы предпочел никогда не говорить с вами об этом. Но ваше видение… Боюсь, оно предназначалось не только вам, но и мне. Если, конечно, в нем замешаны те силы, о которых я думаю…

– Кармель, вы меня пугаете, – честно призналась Айлин, и разумник быстро обернулся.

– Простите, – сказал он со своей обычной мягкостью. – Я не хотел. И, возможно, этот разговор не ко времени. Уж до утра он точно может подождать.

– Ну нет… – Айлин помотала головой. – Я хочу все знать! Правда бывает ужасной, но ложь куда хуже! Это касается меня, верно?! Если в видении была леди Гвенивер, а послали его мне… Кстати, кто его мог послать?

– Прекрасный вопрос, – кивнул магистр, словно на лекции. – Но его мы пока оставим в стороне, если позволите. Точно я ответить не могу, а строить догадки пока не хочу. Айлин, дорогая, простите. Мой рассказ… Он будет неприятным. Но помните, что теперь вы в безопасности, все уже в прошлом…

– Кажется, это прошлое только что решило вмешаться в мое настоящее, – заметила Айлин. – А то и до будущего добраться!

Немного помедлив, Кармель кивнул и отошел от окна, но сел не обратно на кровать, а в кресло рядом с нею, где обычно сидела Амина. Теперь он был слишком далеко, чтобы держать Айлин за руку, зато она видела его лицо и могла смотреть прямо в глаза.

– Вы правы, – негромко сказал разумник. – И я не сомневаюсь в вашей отваге, но прошу не принимать необдуманных решений, что бы вы ни услышали… – Он дождался ее кивка и продолжил: – Вы помните свой первый день в Академии и совет магистров, на котором вас признали Двойной Звездой?

– Конечно! – удивилась Айлин. – Разве такой день можно забыть?

– Вы правы, нельзя. – Кармель улыбнулся ей ласково и ободряюще, а потом снова посерьезнел. – В тот день на совете случилось кое-что еще. Лорд Морхальт, магистр Зеленой Гильдии, ваш дед по матери, получил апоплексический удар, который серьезно повредил его здоровью. Ему удалось частично оправиться от болезни, но вернуться на пост магистра он уже не смог. И это определенно было к лучшему… Вы помните, как это случилось?

– Я… не очень… – призналась Айлин. – У меня случился выброс – вот это я помню очень хорошо! Магия… она как будто текла через меня бурным потоком, и я ничего не могла с этим сделать. Счастье, что никто не пострадал! Погодите… Вы хотите сказать…

– Нет! – быстро ответил Кармель. – Это не вы. Даже не думайте об этом. По правде сказать, удар магистра Морхальта – это моя работа.

– Ваша?!

– Именно, – невесело улыбнулся разумник. – В то время я уже давно не учился у лорда Морхальта. Он был прекрасным целителем, но внушал мне отвращение как человек. И это я еще ничего не знал… Но чутье подсказывало мне держаться от Морхальта подальше, а судьба Элоизы к тому времени была счастливо устроена, и мне… стало попросту незачем у него бывать… Мы, разумеется, общались в Академии, но не как учитель и ученик, а как два магистра своих гильдий. Айлин, вы знаете, что я способен читать мысли, но не делаю этого постоянно – слишком большая нагрузка на разум. К тому же существуют амулеты, скрывающие мысли человека, и многие их носят. Магистрам гильдий это напрямую предписывают служебные инструкции, ведь они хранят слишком много чужих тайн. Морхальт, разумеется, тоже такой носил. Но в тот день изумление и радость при виде вас оказались слишком сильны, и… мысли Морхальта пробили защиту амулета изнутри. Я услышал самый краешек, но… этого оказалось достаточно, чтобы отбросить свои принципы и осторожность…

– Радость? – недоверчиво повторила Айлин. – Вы думаете, он был так рад меня увидеть? Мы никогда до этого не встречались! Но он же знал о своих внуках и внучках… Если бы он хотел со мной познакомиться…

– Айлин, – сказал Кармель еще ласковее. – Вы уже достаточно знаете, чтобы понимать отвращение леди Гвенивер к своему отцу. Думаю, она ни за что не подпустила бы его к своим детям, да и сама старалась держаться подальше. И теперь понятно, что у нее были очень веские основания! Но ваш дед и сам не стремился поддерживать семейные связи. Всех своих внуков и внучек, рожденных от старших дочерей, он искренне считал никчемными пустоцветами, потому что никто из них не был одарен искрой. Элоиза бесплодна, к тому же оскорбила и разочаровала отца, выйдя за простолюдина. Оставалась Гвенивер и дети от нее. Гвенивер вышла за Дориана Ревенгара, сильного красного мага, да и в целом в Трех Дюжинах магия проявляется гораздо чаще. К тому же над Гвенивер, как мы теперь знаем, он проводил какой-то чудовищный эксперимент… Ему пришлось ждать результата долгие годы! Но ваша мать понесла почти сразу, и через двенадцать лет в Академию пришли вы – рыжеволосая зеленоглазая девочка, вопреки родовой магии сохранившая фамильные признаки Морхальтов и обладающая двойным магическим даром, причем сильным и ярким.

– Вы думаете… – У Айлин перехватило горло, она опять поднесла руку ко рту и беспомощно посмотрела на разумника. Заставила себя сделать несколько глубоких вдохов и лишь тогда выдавила: – Из-за его магии… я родилась такой? И потому собственная мать… ненавидела меня? Называла… Барготовым отродьем…

– Гвенивер наверняка видела в вас живое напоминание об отце, – вздохнул разумник. – А может, и о страшных опытах, которые он над ней проводил. Айлин, я историк, но не знаю других случаев, когда в Трех Дюжинах рождался бы ребенок необычной для семьи внешности. Разумеется, бастардов это не касается, но вы-то абсолютно законны!

– А моя магия? – отчаянно спросила Айлин. – Может, я в самом деле забрала одну искру у Артура? Может, это он должен был родиться боевиком, как отец?!

– Айлин, дорогая, искру посылают боги… – так же мягко напомнил ей Кармель. – Морхальт был гением, но даже он вряд ли сравнялся с богами. Если бы Пресветлый Воин или кто-то еще из Благих пожелал наделить вашего брата искрой, лорд Артур получил бы ее при рождении, как это и положено божественными правилами. Ваша магия – только ваша, не сомневайтесь! Двойные Звезды были известны и раньше, когда Морхальта и на свете не было. Разве вы сами не были знакомы с мэтром Лоу?

– Да, верно, – пробормотала Айлин, немного успокаиваясь. – Мэтр Киран был Двойной Звездой… Но вы сказали, что удар…

– Я к этому и веду, – кивнул разумник. – Когда Морхальт увидел ваш выплеск силы, он испытал счастье. Восторг. И странную алчность, которая привлекла мое внимание. Люди… обычно не смотрят на маленьких девочек как на желанную добычу. Вменяемые и порядочные люди, я имею в виду… Но в жажде Морхальта, когда он глядел на вас, не было плотского желания. Заметь я его, это было бы омерзительно… Но я разумник, Айлин, я привык видеть мерзости в человеческих душах. Нет, это было нечто иное! Я потянулся к его мыслям, пытаясь увидеть больше, и среди ярких чувств, которые захлестнули вашего деда, прочитал, что он собирается с вами сделать… – Кармель запнулся. Айлин, завороженная его рассказом, увидела, как разумник едва заметно поморщился, а потом проговорил с брезгливым отвращением: – Морхальт подумал, что время пришло. Что эксперимент удался. Что следует похитить вас и продолжить работу. Двенадцать лет – слишком рано, однако обучение в Академии бывает опасным, и лучше не рисковать. Вдруг вы погибнете или неудачно ударитесь на тренировке… Года два вы должны посидеть под замком, так надежнее, а лет в четырнадцать уже можете понести ребенка, чтобы к пятнадцати родить. Родить первенца… Мысль про первого ребенка была такой отчетливой и… почти сладострастной… Боюсь, одними родами эта тварь не собиралась ограничиваться.

– Б-б-благие Семеро… – заикаясь, выдохнула Айлин. – Похитить меня? Заставить родить?! От кого?! Если он хотел продолжить собственный род… Кармель, это… это даже не мерзость – это хуже! Неужели он собирался…

– Совершить с вами соитие? – Разумник снова поморщился. – Не думаю. Для зачатия это не обязательно, достаточно некоторых… манипуляций. Морхальт был демоном в человеческом облике, но при этом – гениальным целителем. И очень опытным. Его умений наверняка хватило бы и на зачатие, и на ведение беременности, и на роды. Чего я пока не понимаю, так это его цели. Неужели он пролил столько крови и собирался пролить еще, чтобы сохранить в своем потомстве рыжие волосы и зеленые глаза? Как-то… мелко. Даже если к этому прилагалась магия.

Он передернулся, глубоко вздохнул, потер виски, а потом виновато посмотрел на Айлин и продолжил:

– Я совершил большую ошибку, Айлин. Мне следовало остановиться, а потом попробовать снова – в более удобный момент. Я мог попросить помощи службы канцлера или орденской безопасности… Конечно, Денвер уже тогда был сообщником Морхальта, но я-то этого не знал. Мне следовало осторожно распутывать клубок этого мерзкого замысла, но я не выдержал. Попытался узнать больше, влезть в его разум прямо там, чтобы прийти к Аранвену уже не с подозрениями, а с четким рассказом… Но что-то пошло не так. Возможно, его амулет был необычным, возможно, в зале оказалось слишком много сырой магии. А возможно, Морхальт просто пренебрегал собственным здоровьем – это случается даже у целителей. Когда я проник в его разум глубже, Морхальт стал сопротивляться, и от напряжения с ним случился удар.

«Экс-с-с-с-с… Э…Экс-с-с-сперимент…» – вспыхнуло в памяти Айлин.

Это было первое слово, которое она услышала от деда. А потом Морхальт поднялся и… рухнул. Все верно, у него перекосило лицо, и магистр Бреннан, который тогда еще не был магистром, кинулся к нему… И Кармель – тоже!

– Вы к нему подбежали… – проговорила Айлин будто во сне. – Когда он упал…

– Верно, – кивнул Кармель. – Я хотел оценить степень повреждений и узнать хоть что-нибудь еще. Как же я испугался! Если бы эта тварь умерла прямо там, она бы унесла все свои замыслы с собой! А вдруг у него были сообщники? Я пытался выдернуть из его мыслей хоть что-то еще, но Бреннан помешал. Он отправил Морхальта в целебный сон, чтобы как можно быстрее начать лечение – при ударе это невероятно важно. Наш дорогой Бреннан – прекрасный целитель и действовал совершенно верно, – добавил Кармель с горечью. – Но мне он не дал тех драгоценных мгновений, которые могли решить многое… Даже слишком многое! Распотрошил бы я тогда разум старого мерзавца – и, может, узнал бы заранее про заговор Денвера…

– Но зачем вы хотели, чтобы я его навещала?! – возмутилась Айлин. – Вы просили, чтобы я пришла к нему в лазарет! Зачем?!

– Чтобы стимулировать его память, – с ужасающей простотой ответил Кармель. – В лазарете вам ничто не угрожало, за Морхальтом вели неусыпный надзор, никто бы вас даже наедине с ним не оставил. Его разум очень сильно пострадал, как и память. Помните, чем я занимался, когда вы пришли?

Айлин честно попыталась припомнить. Ее мутило и знобило, хотелось укутаться в одеяло, лечь, закрыть глаза… и никогда не знать все, что рассказал Кармель. Но она не будет брезгливой трусихой! Он предупреждал, и она сама согласилась! Да и лучше понять все сразу, чтобы потом спокойно все обдумать и разобраться…

– Вы сидели у его постели, – тихо проговорила она. – И называли имена. Имена моей семьи… То есть… его семьи. Дочерей, внуков и внучек. Кузена Родрика, кузин Ирэн и Колетты… Зачем?

– Я проверял, кого он помнит и что о них думает, – с той же убийственной спокойной прямотой ответил Кармель. – Вас он путал с Гвенивер, если помните, и в этом не было ничего удивительного. Вы очень похожи, а его рассудок плавал в болезненном тумане. Странно другое. Я навещал Морхальта, когда он отправился домой, и пытался продолжить исследование его разума. Я даже согласен был его лечить – лишь бы проникнуть глубже в мерзкие тайны, которые он хранил! Но Морхальт… забыл вас. Он прекрасно помнил своих дочерей и всех детей, которых они родили. Знал, что у Гвенивер есть сын Артур – такой же пустоцвет, лишенный магии, как остальные его потомки. Простите, это его слова. Но вас, единственную одаренную, на которую он строил такие зловещие планы, Морхальт не помнил! Когда я пару раз напомнил ему, что Гвенивер родила близнецов, и девочку зовут Айлин, он как будто вас вспоминал. Даже пытался проявить вежливость и что-то спросить… Но к следующему моему визиту забывал о вас полностью! Словно кто-то стер ваше существование из его памяти!

– А разве это возможно? – растерянно спросила Айлин.

– Да, если работал опытный разумник. Но я бы почувствовал след чужой магии, покопайся кто-то в рассудке Морхальта. Если только… – Кармель помрачнел и нехотя проговорил: – Если только этот некто не превосходил меня искусством и силой так же, как я превосхожу обычного мага своей гильдии.

– И… кто это мог быть?! Вы же сильнейший!

– Вот и меня теперь очень интересует этот вопрос, – так же невесело усмехнулся Кармель. – Кто заставил Морхальта забыть то, чему негодяй посвятил столько сил и времени? Кто послал вам это ночное видение? Как вы там сказали? Прошлое стучится в наше настоящее? Очень верно сказано… Понимаете, Айлин, у меня ведь были связаны руки. Я не мог явиться в службу безопасности Ордена и заявить, что устроил апоплексический удар магистру Зеленой Гильдии, потому что мне что-то почудилось в его мыслях. Мне не почудилось! Но как я мог это доказать? Разумники не читают мысли напрямую, это общеизвестно. И уж тем более невозможно читать мысли через амулет… Хорошо, допустим, я смог бы доказать свои особые способности. И даже пройти допрос у мэтра Овайна в подтверждение своей искренности. Хотя Овайн против меня слабоват, и Денвер мог посчитать такой допрос недостаточным доказательством… Но это никак не отменяет того, что я совершил преступление. Я необратимо повредил здоровье своего коллеги-магистра! А должен был рассказать о своих подозрениях тем, кто занимается расследованиями магических преступлений…

– И что было бы тогда? – тихо спросила Айлин. – Ну, кроме вашего допроса? Магистра Морхальта можно было уличить?

– В том-то и дело, что нет, – вздохнул Кармель. – Он ведь забыл не только про вас, но и про все, что собирался с вами сделать. В его разуме не осталось ни следа тех мыслей! Перед службой канцлера или безопасности Ордена оказался бы несчастный больной старик, которого изуродовал его собственный бывший ученик и нынешний коллега… Впрочем, я все рассказал Ангусу Аранвену. В его осторожности и рассудительности я всегда был уверен, а с Денвером мы не слишком ладили… Ангус спросил, можно ли найти доказательства того, что Морхальт замыслил похищение и недопустимые опыты? Но как их было найти? Он решил вас похитить в тот момент, как впервые увидел и убедился, что вы ему подходите. А потом удар – и все, помутнение рассудка. О его экспериментах над бродяжками тогда никто не знал, о жертвоприношении леди Эммелин – тем более… Ангус решил уволить Морхальта с должности лейб-лекаря – просто на всякий случай. Объяснили это заботой о его здоровье… Правда, королева Беатрис все равно приглашала его для консультаций, но при этом всегда были другие целители… Ну и люди лорда Ангуса тайно обыскали дом Морхальта. Вот этот самый, где мы сейчас находимся.

– И ничего не нашли? – утвердительно спросила Айлин.

– Ничего. Увы, некроманта среди них не было, да и окажись он тут – вряд ли это могло помочь. Прятать могильник Морхальту помогал Денвер, а он знал свое дело. Никто не почуял неладного, пока в сад к Морхальту не занесло лорда Бастельеро с его чутьем и силой Избранного… В общем, за Морхальтом присматривали, но… он ушел с поста магистра и вел жизнь добропорядочного и законопослушного целителя. Замкнулся в своем доме, лишь иногда выезжал ко двору по приглашению, занимался научной деятельностью… И я поверил, что это была внезапная вспышка безумия! Выверт больного сознания, которое так часто случается у действительно талантливых людей. Морхальт же был гением, а они мыслят иначе, не как обычные люди. Вас он совершенно точно не помнил, это проверили и люди Ангуса. И мы… оставили его в покое… Благие, какой же я был болван!

– Вы ничего не могли сделать, – искренне сказала Айлин. – Ведь доказательств и правда не было.

– Ну почему же? – Кармель саркастически усмехнулся. – Я мог сам похитить его и распотрошить его разум до самых темных глубин. Возможно, какие-то следы и нашлись бы. Правда, Морхальт этого не пережил бы… Если бы я тогда знал то, что знаю сейчас – так и сделал бы!

– Вы не преступник, Кармель! – Айлин подалась вперед и горячо заговорила, глядя в усталое и словно осунувшееся лицо разумника. – Вы же не такой, как он! И никогда таким не были! И вы… даже тогда спасли меня и защитили!

– Не приписывайте мне лишних заслуг, моя дорогая, – чуть заметно улыбнулся Кармель. – Я бы сделал то же самое для любого ребенка, не только для любимой племянницы Элоизы. Ангус тоже сказал, что Морхальт получил по заслугам, и посоветовал мне не терзаться угрызениями совести. Но видят Семеро, меня мучает не совесть! А осознание того, скольких бед можно было избежать, окажись я осторожнее, терпеливее и умнее, Баргот меня побери!

– Лучше не надо, – улыбнулась ему в ответ Айлин. – А то что я буду делать, если он вас… поберет? Хватит с него и лорда Морхальта. Если боги в самом деле справедливы, моему дорогому дедушке воздается за все, что он совершил! – Она помолчала и жалобно сказала, сама ужасаясь тому, о чем подумала: – Как вы думаете, лорд Эдвин знал, что случилось… с его сестрой?

– Понятия не имею, – вздохнул Кармель. – Но вот это я непременно выясню. Вы позволите мне взять дневник Морхальта?

– Забирайте! – Айлин с отвращением глянула на проклятую книжицу, так безобидно притаившуюся на туалетном столике. – Только расскажите мне потом, если узнаете что-нибудь важное. Пожалуйста! И не надо меня жалеть или думать, что я испугаюсь… Я не боялась живых мерзавцев, не испугаюсь и рассказа о дохлом!

– Моя храбрая маленькая Айлин, – нежно улыбнулся ей Кармель, вставая. – Ми брава аморе, как говорит наш друг Лучано… Хорошо, обещаю ничего от вас не скрывать. А сейчас попробуйте все-таки уснуть?

Айлин бросила взгляд в окно. Как темно! Который же час ночи? Второй, третий? Неважно, до рассвета еще далеко, и Кармель прав – стоило бы попытаться уснуть, но что, если видение повторится? И она опять перебудит весь дом…

– Я попробую, – пообещала она, и Кармель кивнул.

– К сожалению, я не могу создать для вас приятных снов, – тихо сказал он. – Но могу сделать так, что вы не увидите ни одного сна до самого утра. Правда, это потребует магии, но если вы потерпите…

– О, пожалуйста! – горячо попросила Айлин. Даже если она снова увидит магию разума в виде змеи, как когда-то давно… Любая магия лучше, чем эти видения! Да змеи в сравнении с милордом Морхальтом – безобиднейшие существа!

Кармель с улыбкой кивнул, провел ладонью перед ее лицом, что-то тихо шепнул – и огромная белая змея раздула капюшон, грациозно изогнулась, обвилась вокруг Айлин, оказавшись вдруг теплой и приятной, и ласково, утешительно зашипела. «И почему я раньше так боялась змей?» – удивилась Айлин и, словно по ледяной горе, скатилась в сон.

Письмо от Аранвена-младшего принесли к завтраку, и если до этого Грегор с трудом, но пытался что-нибудь съесть, то один лишь вид простого серого конверта с лебедем на сургучной печати отбил у него всякое желание давиться омлетом и гренками. Торопливо вскрыв конверт, Грегор прочел несколько строк, написанных идеально ровным, прекрасно ему знакомым почерком Дарры. Надо же, какая учтивость, даже секретарю не поручил!

Холодное, но безупречно вежливое письмо гласило, что свидетельские показания достойных доверия лиц позволили опознать троих человек из шести, благодаря чему стал возможен ритуал призыва. Эти трое, в свою очередь, назвали имена остальных, что позволило допросить и их тоже. Преступники – шайка наемников разного происхождения и звания – единогласно признались, что были наняты для похищения леди Бастельеро неким лицом, чье имя и мотивы им остались неизвестны. Им велели ждать карету по дороге из особняка Бастельеро в особняк Эддерли, убить кучера и всех, кто будет в карете, кроме молодой рыжеволосой дамы, которую предполагалось вывезти в Озерный край и передать нанимателю.

Однако похищение сорвалось. Двое наемников были убиты самой леди Бастельеро и ее собакой, остальные четверо по неизвестной причине перебили друг друга. Все призванные смогли сообщить о своей смерти лишь разрозненные, крайне противоречивые и совершенно недостоверные сведения. Возможно, перед смертью на них подействовали магией иллюзии, туманящим разум артефактом или, как предположил его светлость Фарелл, отравляющим веществом. О судьбе пропавшей леди наемники не имеют ни малейшего понятия…