Свобода уйти, свобода остаться Иванова Вероника
Подначиваю Баллига на беспредметный спор. Просто из вредности. Но великан всё так же спокойно и мягко начинает объяснять:
— Вы знаете не хуже здесь присутствующих, светлый dan, что ваша жизнь стоит больше, чем все обитатели этого дома, вместе взятые.
— Вот как?
Суживаю глаза. Конечно, при дневном свете моя гримаса смотрелась бы куда как грознее, но недостающие краски я добавляю шипением в голосе:
— А по мне, жизнь любого человека, даже кого-то из этих несчастных, равна по цене моей. Для него самого. И для меня.
— Как вам будет угодно. — Русая голова совершает лёгкое движение, могущее при изрядной наивности наблюдателя сойти за поклон.
— Я говорю совершенно серьёзно, Баллиг. Ты можешь не соглашаться с моим мнением, но оно от этого не изменится.
— Я знаю, светлый dan, — ещё один кивок.
— Так что не куксись! Ничего же не случилось, верно?
— Потому что мы были рядом, — добавляет великан.
— ТЫ был рядом, — поправляю, ехидно косясь на Кириан. — Спорим, ни один из них не полез бы за мной в огонь?
Теперь Баллиг качает головой:
— Сегодня вечер ошибок, светлый dan.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Есть разум. Есть чувства. И есть долг, который сильнее и первого, и вторых. Любой из нас отдаст свою жизнь, если понадобится выкупить у Серой Госпожи вашу.
Великан говорит так торжественно и проникновенно, что хочется всплакнуть. Непосвящённым зрителям.
Отдаст, как же! В памяти ещё свежо воспоминание о том, как вся троица с интересом таращилась на меня, упавшего с причала (ну, поскользнулся на мокрых после дождя сходнях, бывает), в ожидании: выплывет — не выплывет. Кириан и Хонк даже ставки делали, на каком гребке я уйду под воду с головой. Баллиг в этой азартной игре не участвовал, но и спасать тонущего не торопился. Честно говоря, напугался я тогда изрядно и морской воды нахлебался по самое «не могу», прежде чем меня всё-таки вытащили. Но с тех пор на службе застёжки плаща и перевязи постоянно держу полурасстегнутыми, чтобы в схожем случае успеть избавиться хотя бы от груза стали и бестолкового вороха ткани, норовящего спеленать руки и ноги.
— И ты тоже, Кири-giiry[13]? Тоже отдашь за меня жизнь?
Подскакиваю вплотную к чернокосой и с наслаждением втягиваю ноздрями терпкий аромат смуглой кожи. Кириан отшатывается назад, возмущённо вскидывая подбородок.
— Не бойся, — слышу из-за спины голос Олдена. — Он сейчас не способен даже в шаге от себя что-то унюхать.
— И ты туда же! — горестно всплескиваю руками. — Предатель! А ведь я тебе верил, как… как… как себе самому!
— Значит, я ничего не потерял, — меланхолично замечает рыжик. — Потому что себе ты не веришь ни капельки.
— Всё против бедного больного человека! У, злыдни! — показываю кулак.
Баллиг тихо усмехается в усы. Кажется, мне удалось прогнать печаль из его светлых глаз. Ну и славно: хоть что-то хорошее сделал за сегодняшний день. Помимо того что продлил на неопределённое время жизнь одной из старейших обитательниц приюта. Но в случае с Привидением мои действия — не подвиг и не каприз. Просто обязанность. Жаль, что никто этого не понимает. И тут мне плевать на этих троих, плевать на Олли, даже мнение Вига могу отставить в сторону, но Наис… Почему она не хочет понять? Почему?..
— Вам нужна наша помощь, светлый dan? — Баллиг касается моего плеча.
— А? Помощь? Нет, можете отдыхать. На сегодня я закончил с шалостями.
— Не перетрудитесь завтра, — дружески советует великан, и троица, шагнув за пределы освещённого факелами участка сада, растворяется в темноте.
Можно подумать, они ушли. Ххага с два! Тенями будут следовать за мной от приюта до самого дома, по всем улочкам и питейным заведениям, которые я вознамерюсь посетить. Или не вознамерюсь? Пожалуй, отправлюсь прямиком в постельку. Устал что-то. Да и мало толку от выпивки, когда во рту заняла оборону дымная горечь, забивающая все мыслимые и немыслимые ощущения.
Ну не мог я позволить Олли сделать его любимую «вытяжку», пока в доме оставался хоть кто-то живой. Не мог. Потому что никому не пожелаю такой страшной смерти, как высушивание. Действенное заклинание, ничего не могу сказать против: извлекает из всего, что находится в определённом периметре, воду. Из ВСЕГО. А если воды как таковой нет, но есть необходимые для её появления компоненты, то занимается ещё и созданием этой благословенной жидкости. При большом желании и напряжении сил и я могу сотворить «вытяжку» и кое-что ещё, но предпочитаю отнимать жизнь старым проверенным способом — прибегая к услугам звонкой стали.
Да-да, если нужно, могу мечом помахать, и довольно успешно. Правда, учили меня вовсе не придворным танцам, результатом которых может стать разве что тоненькая царапина на подбородке. Учили меня другому: как остаться в живых с минимальными усилиями. А чтобы жить самому, что потребно? Смерть противника и желательно скоропостижная. Для чего приходится постараться… Нет, охрана у меня есть, и неплохая. Более того, на удивление незаметная и надёжная. Настолько незаметная, что я привык к ней, как привыкают к воздуху, которым дышат. Привык. Но беспечным не стал, потому что, когда дело дойдёт до прямого столкновения, мне никакие телохранители не помогут. Разве что спину прикроют. А с фронта — это я сам буду стараться. Лично.
Всё надо делать самому. В идеальном случае. Но сейчас отдам дела на откуп Олдену: всё равно дознаватели прибудут на место несостоявшегося пожара только поутру, потому что никто посреди ночи не пожелает выползать из постельки, чтобы дышать дымом в приюте немощных духом. Ничего, завтра Олли разберётся. Если будет с чем. Скорее всего дурки поджог и устроили. Сколько раз просил их бережно с огнём обращаться… Не помогает. Но в этот раз следует прочитать им нотацию, и суровую. Да ещё ведь придётся пострадавшее имущество описывать… Ххаг! Уж с этим Олли не справится: ему Старый флигель всегда был неинтересен, и сколько там обуглилось стульев и столов, рыжик и смотреть не станет. Ладушки. Сам посчитаю и опишу. Когда время выдастся.
А-а-а-а-а…
Ну вот, уже зеваю. Пора отправляться домой.
Шестой день месяца Первых Гроз
Ка-Йи в созвездии Ма-Кейин, два румба от Солнца
Правило лунного дня: «Разговаривая с человеком, помни, что ты разговариваешь и с самим собой, а потому, если судьба держит тебя в строгости, не кляни её: это она от отчаяния».
«Лоция звёздных рек» сообщает:
«Одна из трудных стоянок звёзд, требующая умения отвечать за поступки, желания понимать своих собеседников, способности смириться с заслуженной карой, таланта делать правильные выводы из лежащих грабель. День, наилучшим образом подходящий для того, чтобы благоговейно внимать небесам и их знамениям. Позвольте себе мечтать, слушать и отдыхать от дел… Поделившись трудами с тем, кто находится рядом».
Скучающий взгляд ре-амитера проводил долговязую фигуру до выхода из кабинета, подождал, пока тяжёлая дверь, натужно поскрипывая петлями, закроется за секретарём, и вернулся к просмотру моих каракулей. Спустя полминуты я услышал горестный вздох и поднял глаза от листков бумаги, на которых старательно выводил строки протокола.
Виг ещё раз вчитался, помолчал и снова вздохнул.
— Что-то не так?
— Ты о чём думал, когда писал?
— Вообще-то ни о чём, — честно признался я.
А о чём можно думать, встав ни свет ни заря и проплюхав через полгорода в сыром утреннем тумане, зевая так, что в отдельные моменты кажется: ещё чуть-чуть, и челюсть вывихнется из сустава?..
Что такое остров? Суша, окружённая со всех сторон водой. А наш местный Остров — крепость на клочке земли посреди Лавуолы. Точнее, крепостью это мрачное сооружение было раньше, во времена дикие и суматошные, а сейчас приобрело вид вполне светский. Виг даже заказал (в соответствии с желанием верховного амитера, разумеется, хотя злые языки утверждают, что это её величеству пришлись не по нраву унылые, поросшие мхом стены) новую облицовку, из бледно-розового гранита. Смотрится живенько. И служит поводом для насмешек конечно же. Но только у тех, кто на Остров ни разу не попадал. Ни в качестве подследственного, ни в качестве свидетеля. Что же до меня, то я ухитрился испробовать все возможные роли. А сегодня явился для заполнения официальных бумаг. Как можно раньше явился, кстати. А меня за это ещё и ругают… Точнее, не за это, а за то, что я «плохо думаю»…
— Оно и видно, — мрачно подытожил Вигер Ра-Кен.
— Да в чём дело-то?
Начинаю нервничать, и мои опасения полностью оправдываются, когда в ответ звучит:
— Почему ты каждый раз пишешь установленные фразы по-разному? Неужели нельзя выучить? Вроде у тебя в юности не было проблем с памятью.
Делаю вид, будто не понимаю, о чём речь:
— Что значит, «по-разному»?
— Ну вот, например… — Виг пробегает взглядом сначала по одному листку, потом по второму. — Здесь: «подросток женского пола», а там: «отрок женского пола».
— И?
— Почему бы не использовать одно и то же слово?
— Хорошо, буду внимательнее, — соглашаюсь, только бы поскорее расправиться с делами. Но старого друга так просто не проведёшь: серые глаза наполняются укором.
— Будешь, конечно. Когда заново напишешь вторую копию.
— Что?! Виг, ты издеваешься?
— Ничуть. — Ре-амитер, с лицом приговорённого к пожизненной каторге, разваливается в кресле за своим рабочим столом, с другой стороны которого я пачкаю чернилами бумагу.
— Но это мне ещё полчаса работы…
— Знаю. И поверь: я от этого не в восторге, потому что всё это время буду сидеть рядом.
— Вовсе незачем тебе тут сидеть, — начинаю обход противника с фланга. — Лучше иди домой, к Лелии, она, наверное, заждалась! Ей так одиноко одной…
— Рэй, не пытайся казаться лучше, чем ты есть на самом деле, — строго осаживают меня.
Но поединок ещё не закончен:
— А я хороший, ты считаешь? Такой хороший, что лучше просто некуда быть?
— Рэй… — тонкие губы Вига скорбно поджимаются. — Не придирайся к словам.
Обиженно хмурюсь:
— Ты же придираешься! А мне нельзя?
— Можно. Но только когда переделаешь вторую копию протокола и напишешь — надеюсь, без помарок! — третью.
— Целых три копии?
Ужасаюсь. Наиграно, конечно, поскольку правила мне очень хорошо известны. И установил их ещё мой прадед, Леннар Ра-Гро, за что сограждане были ему благодарны, а прямые потомки поносили на чём свет стоит.
Впрочем, не могу не признать: идея была и остаётся здравой. Протокол выявления хэса состоит из ответов на набор никогда не меняющихся вопросов. Конечно, проще всего было бы отвечать один раз, а требуемое количество копий создавать магическим способом, но… Прадедуля (по свидетельствам современников и близких родственников, страдавший рассеянностью более, нежели другими допустимыми пороками, вместе взятыми) очень часто упускал важные детали, что приводило к печальным последствиям. И в один прекрасный день Леннар придумал следующий фокус: а буду-ка я заполнять бланки не один раз, а несколько, и каждый раз — как в первый. Глядишь, вспомнится что-нибудь, не попавшее в начальный протокол… Говорят, ему такая практика помогала. Что ж, это радует: хоть кому-то была польза. Касаемо же потомков в целом и меня в частности, от чудачеств старика мы только страдали. Приходилось убивать несметное количество времени на пережёвывание одной и той же каши в несколько заходов. Вот и сейчас, только-только справился со вторым экземпляром отчёта о своей прогулке на рыбный рынок, а Виг уже нашёл ошибку. Так я до вечера на Острове просижу. И мой друг — со мной. А у него дома дочка больная…
— Слу-у-у-у-ушай… — заговорщицки щурюсь. — Скажи мне сразу, в каких местах я допустил ляпы, и третий протокол точно будет похож на первый! Да и второй — тоже.
Ре-амитер потёр щёку и злорадно усмехнулся:
— Нет уж. Не дождёшься.
— Я из благих побуждений, ты не думай!
— Знаю, что из благих. Но правила есть правила, и они действуют для всех, а для тебя — в первую очередь.
Расплываюсь в улыбке:
— Потому что я — надежда и опора?
— Потому что ты — оболтус, — поправляет Виг.
Возмущённо засопев, снова принимаюсь за работу. Но ненадолго:
— Скажи хоть, много промахов?
Серые глаза смеются.
— Ну скажи! Что тебе стоит? И правила ты этим не нарушишь.
— Немного.
— А точнее?
— Очень немного. — Виг отводит взгляд, но напрасно: я уже понял, что стал жертвой шутки.
— Ну сколько?
— Собственно, всего одна ошибка. Та, о которой я и сказал.
— Ага!
Торжествующе подбрасываю перо к потолку. Хоть и лёгонькое, оно всё же падает обратно, пятная россыпью чернильных капель сукно столешницы.
Виг морщится:
— Опять нагадил! Я с тобой скоро совсем разорюсь.
— Не переживайте, dan ре-амитер! — успокаивающе звучит из дверного проёма. — По первому же требованию вам будет доставлена новая мебель. За счёт присутствующего здесь молодого человека, разумеется!
Зажмуриваюсь в надежде, что мне померещилось. Снова открываю глаза. Нет, призраков сегодня не наблюдается. Для призраков сегодня погода неподходящая. Зато персона, которую я меньше всего желал бы видеть в столь ранний час, пренебрегла заботой о собственном здоровье и предприняла путешествие из торговых кварталов прямиком на Остров — в святая святых Городской стражи Антреи.
Лысеющий, с заметным животиком, завидно ясноглазый и улыбчивый, Каллас Ра-Дьен старше меня и Вига всего на четыре года, но выглядит нашим отцом или по меньшей мере дядюшкой. Очень добрым и всепрощающим дядюшкой, что совершенно не соответствует действительности. Потому что духовно слабый человек не смог бы держать в своих руках все товарно-денежные потоки Антреи, да и близлежащих провинций, если не больше. А вот в отношении здоровья телесного Калласу завидовать не в чем: ни стрелок, ни мечник. То ли болел в детстве, то ли предки где-то что-то недоделали, но глава заведения под названием: «Ведение дел без убытков. Советы и наставления» предпочитает проводить свои дни со всеми возможными удобствами. И то, что он самолично явился в этот кабинет, говорит о многом. Но не в мою пользу.
Вигер поспешил встать, коротко, но уважительно поклонившись. Каллас махнул рукой:
— Да бросьте, dan ре-амитер! Какие между нами могут быть церемонии? Вон, некоторые даже задницу от стула не оторвут, чтобы поздороваться со старым больным человеком…
— Старым… Кто бы говорил!
Бурчу, но тем не менее поднимаюсь на ноги. Хотя бы потому, что в числе всего прочего Ра-Дьен выступает основным жертвователем средств на содержание приюта немощных духом и моим работодателем, как это ни печально.
— Что за неотложные дела привели вас к нам, dan Каллас?
Вежливость в голосе Вига так плотно переплетается с любопытством, что впору посмеяться над ребёнком, до сих пор живущим в душе сурового офицера Городской стражи. Но лично я смеяться не буду. Ни сейчас, ни потом. Во-первых, потому что и сам не могу считать себя взрослым. А во-вторых, больше похоже, что мне предстоит плакать, и горько.
— Всего одно дело, любезный dan, всего одно! И оно уже больше часа тратит ваше драгоценное время из-за своей прискорбной невнимательности!
Взгляд Ра-Дьена остаётся таким же проникновенно-добрым, но обманываться не стоит: dan Советник взбешён, притом основательно.
— А, вы об этом! — понимающе кивает Виг. — Собственно, ничего серьёзного не произошло и…
— Позвольте мне самому судить о том, что серьёзно, а что — пустяк.
Голос Калласа сладок, как медовый сироп, но ре-амитер осекается, будто ему сделала строгий выговор сама её величество.
— Разумеется, dan, — ещё один короткий кивок.
— Я могу перекинуться несколькими словами с этим… молодым человеком? — Вопрос задан не потому, что спрашивающему необходимо разрешение, а для того, чтобы дать понять: пошёл вон из кабинета. Конечно, не так грубо, но ведь суть от этого не меняется, верно?
Вигер никогда не слыл тугодумом и, чеканя шаг, направился к дверям, а с порога обернулся и сочувственно подмигнул мне, подозревая, по какому руслу потечёт дальнейшая беседа в самом защищённом от подслушивания и подглядывания помещении Главного поста Городской стражи.
Ра-Дьен выждал четверть минуты — как раз, пока все звуки в коридоре стихли — и обессиленно опёрся ладонями о стол. Три долгих, размеренных вдоха, призванных восстановить дыхание и вернуть спокойствие разуму, и в мою сторону летит властное и жёсткое:
— Подвинь стул!
Выполняю повеление. Dan Советник садится, осторожно, словно боясь расплескать содержимое своего тела, и слегка оттягивает пальцами тесный воротник.
— Ненавижу эти парадные одеяния!
Я стою, скрестив руки на груди, и слушаю, как следующие пару минут Каллас жалуется на всё, что приходит ему в голову: на фасоны одежды, на погоду, на королевского повара, не доварившего креветки, на рост цен на строевой лес и прочие подобные неурядицы, занимающие делового человека с раннего утра и до позднего вечера. Да и ночью — тоже. Посвятив обстановку кабинета во все возможные причины своего плохого настроения, Ра-Дьен возвращается к первой и самой главной. Ко мне то есть.
Взгляд, золотистый, как весеннее солнышко, цепляется за моё лицо:
— Ваше поведение, dan Рэйден, переходит все границы.
— Что именно вас не устраивает, dan Каллас?
— Что вы творили прошлым вечером?
— То, что считал нужным.
— Вы умеете считать? — Светлые брови чуть приподнимаются. — Не знал, не знал… А если отбросить шутки в сторону, Рэйден, я не просто недоволен. Я разъярён.
— Вижу.
— Ты подверг свою жизнь ненужной опасности. Рисковал, не думая о последствиях.
— Но ничего же не случилось!
— В этот раз да. А в следующий? Баллиг не сможет вытаскивать тебя из всех ям, в которые ты пытаешься упасть.
— Я не пытаюсь!
Бессмысленно оправдываться, когда сознаёшь вину. Но можно попробовать огрызнуться. Так, на всякий случай. Чтобы не потерять навык.
Каллас качает головой:
— Да, уже не пытаешься, а просто падаешь! Ты давно вырос, Рэйден, а до сих пор ведёшь себя как беспечный мальчишка… Так нельзя. Ты облечён слишком большим могуществом.
— Могуществом ли? — негодующе раздуваю ноздри. — Докучливым даром, от которого больше неудобств, чем всего прочего!
— Если он неудобен лично для тебя, это вовсе не значит, что все остальные не могут извлечь из него выгоду, — сухо замечает Ра-Дьен.
— О да! По части выгод ты у нас большой знаток! Куда уж мне, недалёкому!
— Я всегда поражался тому, как странно в тебе уживаются самомнение и неверие в собственные силы. Ты уж остановись на чём-то одном, будь любезен!
— Зачем?
— Чтобы мне было легче.
— Легче — что?
— Раз и навсегда определить, как с тобой обращаться: как с заслуживающим внимания человеком или как с ничтожеством, — ласково улыбнувшись, закончил свою мысль Каллас.
Проглатываю колкость, но вовсе не из-за того, что не могу ответить подобающим образом. Не могу я сделать совсем другое. Сам не знаю, как к себе относиться. С одной стороны, кое-что умею и вполне горжусь достигнутым. А с другой… Ничтожество и есть, если даже жена не желает иметь со мной ничего общего.
— Ещё оскорбления будут?
Ясные глаза искренне участливы:
— Куда-то торопишься?
— Тороплюсь. Закончить протокол.
— Ах, это… Я не буду тебе мешать. Но прежде нам нужно обсудить твои капризы и мою упущенную выгоду.
— Упущенную?
Передёргиваю плечами, потому что между лопаток сбегает вниз тоненькая и очень холодная струйка пота.
— Вчерашним «спасением угорающих» ты сорвал мне переговоры с купцами из Ар-Хаббата.
— Это ещё почему? Разве я должен был на них присутствовать?
— Я имею неоспоримое право воспользоваться твоими услугами без предупреждения, помнишь?
— Ну, извини.
Ра-Дьен всплёскивает руками:
— И это всё?
— Мало? Хочешь, на колени встану?
— От твоих колен никакого проку. Как и от тебя в целом. Битую неделю будешь плевать в потолок, а мне отдуваться за двоих? Я тебе это припомню, будь уверен!
— Не сомневаюсь.
Припомнит. И не один раз. Ещё случая не было, чтобы малейшая моя оплошность осталась безнаказанной.
— И чтобы испортить предстоящий отдых, сразу скажу, как ты будешь со мной расплачиваться. — Улыбка становится донельзя довольной.
Покорно вздыхаю:
— Скажи.
— В Антрею собирается нагрянуть daneke Амира.
— ЧТО?! Опять?!
Каллас, блаженно щурясь, наслаждается моей растерянностью.
— Не опять, а снова. Она же делами занимается в отличие от некоторых.
— Только не говори, что…
— И ты будешь её сопровождать. Всё время пребывания в городе. В целях оказания услуг, так сказать.
— Ты так со мной не поступишь…
— Поступлю. Вернее, уже поступил: она извещена и горит желанием добраться до Антреи в кратчайшие сроки.
— Калли…
— Что? — Даже детское прозвище не способно заставить Советника смягчиться.
— Что угодно, Калли, только… Только не эта пытка!
— Это не пытка, а общение с очень милой женщиной.
— Кому она милая, а кому…
— Хватит ныть, Рэйден! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
— Ты меня ненавидишь, да?
Стараюсь всем своим видом изобразить раскаяние и негодование одновременно.
— Как ты догадался? — ехидничает Ра-Дьен.
— Калли, это жестоко.
— А оставлять меня один на один с южными змеями — это милосердно?! Всё, я закончил! Даю тебе три дня на то, чтобы поправить здоровье. И заранее запасись терпением: оно тебе пригодится!
— Калли…
— Рэйден, мне очень неприятно это говорить, но… Если ты и дальше будешь вести себя неосмотрительно, мне придётся держать тебя на поводке. И очень коротком. Ты же умный парень и знаешь, что к чему. Будь чуточку серьёзнее. Всего чуточку, я о многом ведь не прошу!
— Хорошо.
— Не слышу!
— Как пожелаете, dan Советник! — чётко и громко выговариваю каждое слово.
Ра-Дьен поднимается со стула.
— Вот так гораздо лучше… Провожать меня не надо. Возвращайся к своей писанине.
— Слушаюсь, dan.
— И не смотри на меня так, будто я лишил тебя сладкого! Я не требую большего, чем можно исполнить.
— Знаю.
— Трёх дней тебе хватит?
На миг в голосе Калласа проглядывает забота. Правда, заботится он прежде всего о себе и благополучии своих дел.
— Да.
— Точно?
— Приложу все силы.
— И только попробуй не приложить! Твоя матушка уже тебя ждёт.
Криво улыбаюсь. Ждёт и любит, полагаю. А уж как моя матушка умеет любить…
Очередной возница, к которому я обратился с просьбой подвезти меня до дома, столь поспешно убрался подальше, что заслужил особо заковыристое ругательство в спину. И почему Лунная Излучина так пугает людей? Из-за россказней о привидениях? Не так всё страшно, как говорят. И не только не страшно, а даже забавно. Но все трясутся и убегают прочь, стоит только упомянуть местечко, рядом с которым расположено моё родовое поместье. Ладно, постою ещё немного: вдруг найдётся смельчак? А не найдётся, пойду пешком. Не рассыплюсь. Только корзинка мешать будет.
Да, безлошадный я человек. И что? На кой ххаг мне лошадь? По причалам на ней скакать? Так копыта по мокрым камням ещё лучше скользят, чем подошвы сапог. А если упадёшь в воду, а тебя сверху ещё тяжёлой тушей придавит, что делать? Да и некуда мне верхом ездить, проще пешочком пробежаться по узеньким улочкам, срезая путь через садики и калитки. У daneke Тармы, конечно, лошади в хозяйстве есть. Так она на них и уехала к родственникам в поместье. А мне животное — только лишняя морока. С котом-то не знаю как справиться… А когда нужно срочно попасть из одной точки города в другую, можно воспользоваться и искусственными способами: на этот случай у меня кое-что при себе всегда имеется…
Когда Каллас Ра-Дьен покинул кабинет ре-амитера, я скоренько закончил работу над протоколом и только потом дал волю ярости и бессильной злобе.
Придумал, значит, мне наказание, изверг? И радуется, представляя мои будущие мучения. Ну ничего, ещё поквитаемся! Запорю тебе следующие переговоры, вот тогда посмотрим, как запоёшь! Даже не поймёшь, что я виноват. Хотя… Слишком давно мы знакомы. Так давно, что знаем друг друга как облупленные. И отсутствие явных свидетельств моей небрежности не помешает тебе установить наличие её самой. Как всегда. Нет, не буду нарочно вредничать. Просил меня повзрослеть? Попробую. Через силу, но попробую. Могущество, говоришь? Проку от этого могущества…
— Это тебе на Лунную Излучину надо?
Звонкий голос оторвал меня от размышлений. Звонкий, но какой-то резкий, что ли, — как будто монетки друг о друга трутся и звякают.
— Да, мне.
Читать бесплатно другие книги:
