В плену Гора Зайцева Мария
И ПОЛЕТЕЛИ ВМЕСТЕ С КОШКОЙ!
Мне было горячо. Даже не так. Мне было ОЧЕНЬ горячо. Душно. Жарко.
Голова кружилась, летела, летела куда-то и ощущалась настолько легкой и пустой, словно я опять, как когда-то давно, еще подростком, обрезала свою толстенную косу.
Я тогда сидела у подруги… Она заплела мне волосы в толстую косу и долго резала их ножницами.
Ругалась и злилась, потому что дело шло туго.
Но, когда все же удалось…
Я взмахнула головой и не ощутила ее веса! Что-то легкое-легкое, будто враз сняла тяжеленный груз с себя.
Я принесла косу домой, и мама ругалась… А Максик посмотрел и сказал, что мне так тоже хорошо…
Мама… Ты видишь меня, да? Где я? Почему мне так легко и так горячо одновременно?
Я осторожно повела руками… И натолкнулась на толщу воды. Вода – это плохо… Что-то ужасное недавно связывало меня с водой… Какой-то кошмар, не иначе. В том кошмаре вода кололась стеклом, давила на сердце.
Но сейчас было по другому. Вода обнимала. Обволакивала. Дарила блаженное тепло, от которого благодарно разливалась нега по всему телу.
Ласкала. Гладила. Бережно поддерживала на поверхности, так, что слышно было мягкий вкрадчивый плеск чуть ниже груди, иногда нахлестывающийся на горло.
А все тело словно в невесомости где-то плавало.
Это было так волшебно, что я тихонько застонала от удовольствия.
Опять провела руками по теплой воде, неожиданно натолкнувшись на препятствие. Горячее и гладкое наощупь.
Пальцы скользнули, исследуя…
Мне бы стоило открыть глаза, но тогда сон закончится… А я не хотела, совершенно не хотела, чтоб все прекращалось. Завершалось. Мне было так хорошо, так спокойно, так безопасно в моем маленьком влажном мире. Только я, вода и…
– Открой глаза, Кошка, – тихо прохрипел кто-то.
Так близко, так неожиданно, что мне следовало бы испугаться.
Но я не испугалась. Во сне, бывает, тоже разговаривают… И вообще, такой голос приятный, такой…
Грубоватый и в то же время нежный… Просит открыть глаза… Хорошо…
В первое мгновение я ничего не увидела из-за пара, мелкими водяными каплями оседавшего на коже и волосах. Весь воздух, казалось, из него состоял. Я с удовольствием вдохнула мокрую взвесь, почувствовала, как легкие наполняются, насыщаются…
Опять провела ладонями по горячему и гладкому… Каменному.
– Не утони только, Кошка… – Опять хрипнул голос, и я увидела говорящего.
Каменного истукана, подполковника.
Он был совсем близко от меня, настолько, что я могла его гладить. И именно этим, оказывается, и занималась уже какое-то время.
И тут мне, скорее всего, стоило бы испугаться. Да. Стоило… Но не пугалось. В конце концов, это сон. Я им сама управляю. И сейчас бояться не хочу. А хочу рассматривать.
Он был рядом, смотрел на меня своими темными жестокими глазами, выражение лица тоже не поменялось, было тем же, что и в реальности. И я без стеснения разглядывала жесткие черты лица, хищный прищур, неожиданно чувственный изгиб твердых губ… Щетина такая грубая… Да?
Подняла руку от голого плеча, провела по щеке. Грубая. Приятно.
– Как ты, Кошка? – все так же тихо спросил он.
А я мягко спустилась пальцами от щеки к губам, ниже – к горлу, вернулась, провела по скуле…
– Хорошо… – я не услышала собственного голоса, просто какой-то сип странный.
– Голоса нет… Ничего, сейчас…
Он поднес к моим губам кружку:
– Пей, это не горячо. Успокаивает и лечит.
– Это вкусно? – почему-то кокетливо и немного капризно спросила я. Сама удивилась своему желанию такого странного поведения, мне вообще мало свойственного.
Облизнула губы, прежде чем прикоснуться ими к краю кружки.
– Вкусно, – неожиданно еще более хрипло, чем до этого, ответил он, не сводя взгляда с моего рта.
Что это с ним? Проверяет, пью ли? Переживает, что мне не понравится?
Я послушно сделала глоток чего-то душисто-травяного. Голова закружилась сильнее. Подняла взгляд на каменного подполковника, улыбнулась, выдохнув:
– Вкусно…
– Пей еще, – он неловко пошевелился, вода тяжело плеснула, и я поняла, что он даже ближе, чем мне показалось сначала. Что он практически прикасается ко мне.
И нет, это тоже было не страшно. А даже наоборот, волнительно. Чувственно.
– Где мы?
Я оглянулась, гадая, где я смогла вообще такое увидеть, чтоб потом во сне воспроизвести подсознательно?
Мы находились вдвоем в огромной деревянной бочке, наполненной теплой , парящей водой. В воздухе мягко и вкусно пахло смолой, елью, еще чем-то невозможно приятным, душистым.
– В фурако, – ответил мне подполковник.
– Где?
Я рассмеялась, плеснула водой в него. Смешное какое слово! Я и не знаю, что это!
– Кошка дикая, – усмехнулся он, не реагируя на мою шалость, – разыгралась.
Он сидел напротив, огромный, мощный, свои массивные длинные руки расположил по краям круглой деревянной бочки со смешным названием, и я беззастенчиво разглядывала его голую грудь, заросшую жестким волосом, толстую золотую цепь с каким-то кулоном… Очень хотелось рассмотреть то, что ниже, узнать, у него живот тоже волосатый? Далеко ли уходит эта жесткая дорожка волос?
Я протянула обратно кружку, подполковник ее тут же куда-то отставил. Затем мягко сползла с лавки, на которой сидела, оказывается, под водой, и качнулась к нему.
Ближе.
Просто посмотрю.
Это мой сон. Я могу делать все, что хочу.
– Ты чего, Кошка? – тихо спросил он, не делая мне навстречу ни одного движения, – сядь на место.
– Я же не собака, чтоб приказы выполнять… – удачно скаламбурила я и положила обе ладошки на дрогнувшую под моими пальцами грудь.
Провела ниже.
Сразу двумя руками.
Живот у него был такой же, как и все остальное тело. Каменный. Рельефный. Волос практически не нащупалось. А вот кубики – да… Их так приятно было исследовать пальцами. Скользить, изучать…
– Ой… – немного заигравшись, я потеряла опору под ногами, и подполковник ухватил меня горячими ладонями с двух сторон, поддерживая.
Я успела вернуть ладони вверх, обняла его за крепкую шею, чтоб не утонуть. И задрала подбородок.
– Ты такой большой… – улыбнулась ему смущенно, – с тобой не страшно…
– Я бы не стал утверждать… – пробормотал он задумчиво, разглядывая мое, наверняка, красное лицо, ладони с талии сместились чуть выше, и я ощутила, как большие пальцы обеих рук мягко ласкают мою грудь. Просто чуть массируют. И это было… Приятно.
– Ты же меня не обидишь? – неожиданно мне стало тревожно, я заглянула ему в глаза. Черные, но не холодные, как до этого, не жестокие. Нет. Они обжигали. И согревали.
– Нет.
– Хорошо… – выдохнула я счастливо. В моем сне все было правильно.
Глаза закрывались от ласки грубых пальцев, умеющих , оказывается, быть нежными. От круговых мягких движений по телу расходилась истома, я податливо гнулась и прижималась голой грудью к каменному торсу подполковника, такого правильного с моем сне, такого хорошего…
Я поняла, что сейчас опять усну. И удивилась: разве можно уснуть прямо во сне? Наверно, можно…
Но, прежде , чем уснуть…
– Поцелуй меня, пожалуйста, – жалобно попросила каменного истукана, – я никогда не целовалась…
С тем, кто нравится.
Но этого я не добавила. Даже во сне не захотела.
В его глазах буквально на долю секунды промелькнуло что-то жесткое, практически звериный отблеск… А затем он наклонился, приподнял меня повыше, сжал сильнее…
И поцеловал…
И, если спросят меня когда-нибудь : «На что похож был твой первый поцелуй?»… Я не смогу ответить.
Потому что ничего похожего никогда не испытывала.
Это было как… Мягкое, но неотвратимое покорение, взятие в плен, без боя. От одного прикосновения.
От одного выдоха в губы. От одной легкой ласки языком по коже. Это длилось и длилось, сладко-сладко, безумно-безумно… Я упивалась, просто подчиняясь все усиливающемуся напору, голова летела, кружилась все сильнее, сильнее, сильнее…
Я закрыла глаза и с удовольствием и облегчением полетела.
И настолько спокойно было мне, настолько безопасно…
Я знала, что меня не уронят.
Что меня поддержат.
Каменными надежными руками.
Искушение.
Я сидел перед зажженным камином, удачно оттенявшим черноту и пустоту ночи за стеклом, потягивал чай из смородины и чабреца, с каплей коньяка, и задумчиво поглядывал на спящую рядом Кошку.
Диван у меня такой, что еще двадцать таких же мелких кошек можно свободно уложить, а потому , чтоб не потерялась и не испугалась в незнакомом месте, когда проснется, я специально устроил ее поближе к себе.
Обряженная в мою футболку, разомлевшая и сладко вырубившаяся прямо во время нашего странного поцелуя девчонка мирно посапывала и даже, как мне казалось, улыбалась во сне.
Я укрыл ее пушистым пледом, сам натянул домашние штаны и устроился неподалеку.
Мое любимое время зимой, ночь. Когда вокруг темно-темно, мир, кажется, схлопывается, оставляя тебя наедине с самим собой. Мне вообще очень комфортно всегда было именно в такую пору. Ощущение уюта, камерности, ограниченности пространства.
Мое самое любимое место в доме в это время. Край дивана, рядом с камином. Никакой медитации не надо. Просто смотришь в огонь, слушаешь, как трещат поленья, смотришь в ночь без единого огня.
В русских деревнях зимой экономят на освещении. И вообще, спать ложатся рано. А потому на той стороне озера, в Зеленой, не было ни одного огонька.
Темнота и тишина.
Потрескивание поленьев.
Посапывание маленькой женщины рядом.
Даже оно не нарушало уюта. Хотя должно было бы.
В этом доме, который я строил уже после развода, никогда не было женщин.
Он всегда воспринимался чисто мужским убежищем, берлогой моей.
Размерами, конечно, берлога радовала, сто семьдесят квадратов, из них сто – первый этаж.
Дом строился полностью под моим контролем, даже проект я сам разрабатывал. В меру возможностей, конечно.
Так что ничего лишнего. И никого.
Почему я так легко согласился приютить бездомную Кошку на пару недель?
Пока что ответа на это вопрос не было.
Вернее, был.
Теперь.
После фурако.
Но он меня не устраивал от слова «абсолютно».
Кошка сонно чмокнула губами и перевернулась, плед сполз, оставляя одну длинную стройную ножку на свободе.
Футболка моя, конечно, была ей большая, но тут задралась до… До того места, где, как я точно знал, не было белья.
Я задумчиво разглядывал беглянку, пил чай… И ловил себя на том, что слегка шалею. Может, не стоило коньяк? Я вообще не любитель, но сегодня, после операции спасения, счел нужным.
И Кошке дал лизнуть. Вот ее и повело, наверно… Ничем другим такое поведение объяснить невозможно.
Она вообще себя неадекватно вела.
Побежала почему-то, бросилась в озеро…
Меня до сих пор морозом продирало от мысли, что она могла погибнуть. Дура, ну вот что с дуры-бабы возьмешь?
Причем, странно, ведь именно эта мне показалась умной. И смелой.
По крайней мере, в критической ситуации не ныла и в обморок не хлопалась, а боролась, как могла.
И не блефовала. Чувствовалось, что реально готова на все.
А тут… Почему побежала? Почему вообще так себя вела? Неужели думала, что я опасность для нее представляю?
По глазам моим, что ли, умудрилась что-то прочесть?
Не скрою, в голове, конечно, мелькали какие-то такие мысли… Но , в конце концов, я – нормальный мужчина, она – привлекательная девушка. Ничего удивительного.
В голове может мелькать все, что угодно. Это не значит, что сразу руководство к действию будет.
К тому же, мне казалось, я неплохо умею владеть лицом.
Наверно, чисто на уровне женской интуиции что-то поняла. Бабы непостижимым образом чувствую наш интерес. Тут шифруйся – не шифруйся…
Но странно тогда тем более, что она так рванула от меня. Не повернула ситуацию в выгодную ей сторону.
На допросе вон, так расстраивалась, что не удавалось зацепить, заинтересовать… Губы дула, дурочку изображала… А когда не прошел спектакль, на пару секунд показала свое истинное лицо… И стала еще интереснее.
Это все имело место…
Но вот думать, что я могу причинить ей вред или к чему-то принудить… Странно и вообще с ней не коррелируется.
И от этого еще интересней дальнейшее поведение.
Потому что в фурако, куда я усадил её, чтоб согреть, и сам забрался, чтоб контролировать состояние, Кошка повела себя странно.
Не испугалась, внимательно изучала меня раскосыми наглыми глазами, трогала, без стеснения совершенно…
А потом напросилась на поцелуй.
И, если б не вырубилась прямо во время процесса, напросилась бы еще кое на что посерьезнее.
Потому что я не каменный все же.
И игнорировать красивую голую женщину… Это надо быть либо дураком, либо импотентом.
Я ни тем , ни другим не страдал.
А потому…
Хотя, может и хорошо, что она вот так сделала. Уснула, в смысле. А не поцеловала.
Нет, то, что поцеловала, плохо.
Еще хуже, что я не сдержался и позволил ей все это.
Потому что теперь смотреть на нее вдвойне тяжело. Особенно, когда знаю, какая она там, под этой футболкой. Какая кожа у нее нежная, какие губы мягкие. Как она может стонать от удовольствия. Как может краснеть от возбуждения.
Очень сложно удержаться от искушения.
Продолжить.
И узнать её полностью.
Какая она в сексе. Как она двигается, как трогает. Как раскрывает губы, чтоб…
Так, Гор, стоп!
Поймав себя на том, что уже давненько и очень даже нагло разглядываю лежащую неподалеку Кошку с вполне определёнными намерениями и желаниями, я торопливо отвернулся, отпил чая для успокоения нервов и плоти, особенно одной её части.
Уставился в огонь, пытаясь поймать утерянный дзен.
Так… О чем это я?
О странностях в поведении девчонки, да.
Тут два варианта: либо притворялась в первый раз, и не такая уж она и смелая и умная… Ага, а я – дурак совсем. Да. Не разглядел. Это не вариант.
Нет, конечно, самоуверенности во мне вагон и еще отсыпать могу, если надо, но здесь в правильности психологического портрета убежден. Все же, специфика работы накладывает отпечаток. Людей мы видим. На интуитивном уровне. Наш психолог, бывало, шутил, что он нам вообще без надобности.
Потому что с подозреваемыми, первичку и по горячим мы можем сами легко. Чисто на опыте и интуиции понимаем, как себя вести, какие вопросы задавать.
Не все, конечно. Те, кто только начинает, и те, кто никуда выше потолка не прыгнет… Как раз по этой причине и не прыгнет, что не ловит мышей… Таких много. Едва ли не две трети. Но даже им во многом опыт и наблюдательность, которая поневоле развивается, когда долго работаешь, заменяют часто интуицию.
А, значит, если не первый, то второй вариант.
У девочки определенные психологические проблемы. Связанные с прошлым, скорее всего.
По её делу ничего такого , особенно настораживающего, не вспоминалось.
Надо будет затребовать электронный вариант и более тщательно изучить.
А то неизвестно, что она завтра выкинет. Или сегодня, когда проснется. Надо бы подготовиться основательно. Не люблю сюрпризов.
Что с ней, интересно, произошло? Почему такая реакция?
Кошка сонно вздохнула, ерзнула голой ногой по пледу.
Замерзла, наверно…
Я встал, подошел к ней, присел на корточки, начал мягко вытягивать плед, чтоб укрыть…
Нечаянно коснулся голой ноги и завис.
Ступня маленькая, с высоким подъемом, пальчики аккуратные, такие… Красивые. Смотришь и как-то сразу фут-фетишистов понимаешь.
Узкая щиколотка, изящная, колено круглое, бедро… Моя грубая ладонь накрыла его сразу до середины, двинулась выше, еще и еще…
Она в одной моей футболке. На голое тело. Достаточно чуть-чуть выше еще… И пальцы сами найдут то, что нужно. То, что хочется. Может, она даже не проснется. Устала же. Испугалась, убежала, в холодной воде поплавала, потом в горячей, чай выпила с коньяком…
Спит, хорошо ей…
А я просто потрогаю… Чуть-чуть…
Я видел эту картину словно со стороны и прекрасно понимал всю дикость ситуации. И себя, здоровенного полуголого мужика, склонившегося над беззащитной девчонкой, трогающего её… Все понимал. Но остановиться…
Я думал, что смогу. Был уверен.
Зря, наверно.
Пробуждение.
Я проснулась от тишины. Бывает такое, когда вообще настолько тихо, что любой , даже самый крошечный звук, вырывает из сна.
Тут меня не то, чтоб выдернуло… Но все равно.
Тишина.
Вязкая, сладкая. Спокойная. Только потрескивает что-то, тихо-тихо… Уютно.
Я рефлекторно выгнулась, потянулась. Мягко, удобно. Тепло. Глаза открывать не хотелось, выползать из сладкого, а местами даже горячего сна…
Так и лежала, зажмурившись, лениво перебирая в памяти вязкие бусинки событий, которые мне подкинуло подсознание в сон…
Кажется, я там целовалась с каменным подполковником…
И это было на удивление… Сладко. Горячо так.
Его губы, настойчивые и опытные, не вызывали паники, омерзения или равнодушия, как чьи-либо другие до него. Нет, они ласкали, напирали, и в то же время нежничали… И руки, крепкие такие, и правда что каменные. А еще, у него горячая твердая грудь. И живот тоже. С кубиками. И это возбуждало меня. Во сне, конечно же.
Мы целовались с подполковником в какой-то здоровенной деревянной лохани, и он мягко, но очень основательно держал меня на плаву, прижимал к себе…
Странно, что продолжения сна не было.
Только какое-то темное беспамятное. В котором тепло, мягко, уютно. Правда, там тоже были прикосновения. Рук, губ, осторожные и нежные… Разве можно так нежно касаться? Разве так бывает?
Но потом все прошло. И наступила тишина. От которой я и проснулась.
Провела ладонью по чему-то пушистому, приоткрыла глаза.
Прямо передо мной, совсем рядом, на широкой черной трубе, уходящей куда-то под потолок, висел круглый камин.
И в нем весело и тихо потрескивали поленья. Именно этот звук, похоже, и разбудил меня.
Я с минуту потупила в огонь, никак не могла со сна оторваться от залипательного зрелища пляшущих языков пламени и совершенно бездумно водя ладонью по пушистому покрывалу, которым была укрыта. Приятные тактильные ощущения, словно продолжение сна. И резкий контраст с тем, что было до.
Воспоминания остроты зимней воды неожиданно нахлынули и заставили вздрогнуть зябко всем телом.
Я резко выдохнула, сжала край покрывала, машинально укрываясь, стараясь отгородиться от произошедшего.
И в этот момент, ранее незамеченная мной, шевельнулась огромная фигура неподалеку.
– Проснулась?
Тихий хрипловатый голос, прямо как из моего сна, прорезал тишину похлеще громкого звука.
Я испуганно подпрыгнула на своем месте, еще сильнее подтянув покрывало.
Читать бесплатно другие книги:
