Она (не) твоя Попова Елена
Однажды, ведомая любопытством, я зашла в соцсеть, чтобы посмотреть, нет ли у Артема и Маши фото из роддома. Не скрою, мне было интересно, кто у них родился. Но вместо фото обнаружила, что страница Артема удалена, а Маша сделала свой профиль закрытым.
И у меня не возникло ни малейшего желания выяснить, почему они решили исчезнуть для всех. Теперь это не имеет никакого значения.
Твердо решила: следить нужно не за бывшим мужем, а за собой.
После родов я совсем себя забросила, с головой окунувшись в заботу о дочери, домашние хлопоты и работу. А в один прекрасный день подошла к зеркалу, увидела в нем свое отражение, и захотелось разреветься: серое лицо с мешками под глазами, на голове — небрежный пучок волос, уставший взгляд.
Сколько раз, гуляя с коляской, я поражалась мамочкам, которые не просто выглядели на все сто — свежие, румяные, так еще и умудрялись носить обувь на каблучках. Так и хотелось задать им вопрос: «простите, а… когда вы вообще успеваете уделять на себя время?»
Подняла вытянутую футболку, с отвращением взглянула на свое тело, и внутри что-то резко шевельнулось. Мне решительно захотелось измениться, быть красивой, стройной, ухоженной. Радоваться своему отражению в зеркале, надевать красивые наряды, а не те, что скрывают складки на животе.
Ведь после родов я скинула всего ничего. При мне остался мой прежний вес — семьдесят три и плюс еще четыре килограмма сверху…
— Хватит, Белкина! — заявила я, стоя перед зеркалом. — Ты ведь хочешь измениться? Ради себя, ради дочери, черт побери! Какой пример ты подашь ей своей безобразной внешностью и вот этим?! — Я сжала в руке живот, переместила взгляд на ноги. — Вот чтобы с завтрашнего дня взяла себя в руки! — строго приказала себе.
Бежать в спортзал — не мой случай. Куда ж мне с малышкой? Софушке тогда было все три месяца.
И тогда я решилась на один эксперимент: записалась на онлайн-марафон правильного питания. Там было более сотни девушек, желающих похудеть, и среди них были такие же, как я, мамочки, кормящие грудью.
И для нас тренер разработал особый рацион.
Честно, раньше, видя в интернете фото девушек «до» и «после» прохождения подобных марафонов, я всегда думала, что это не иначе как фотошоп. Мне никак не верилось, что за пару-тройку месяцев тело может изменить до неузнаваемости.
Я прошла первый марафон и сошла с ума от счастья: минус шесть килограммов за месяц! Шесть!
Мне показалось этого мало и, не успел он закончиться, как я уже записалась на следующий поток.
Итог: минус одиннадцать килограммов за два месяца!
Я не узнавала себя в зеркале, прыгала от счастья, когда на мне болталась одежда, и была так вдохновлена, что хотелось преображаться еще и еще.
Мои волосы здорово отросли за это время, и теперь вместо удлиненного каре они достигли уровня лопаток. И мне категорически перестал нравиться мой пепельно-русый цвет с отросшими темными корнями.
Меняться так меняться!
В один день Дианка отпустила меня в салон, а вернулась я из него уже шатенкой.
— Ва-у-у-у! — раскрыла рот подруга, с восхищением уставившись на меня.
Дианка аж прослезилась.
— Бли-и-ин, Белкина, ты… Да ты ведь такая же, как была в старшем классе! Помолодела лет на десять, не меньше!
Кириллу тоже понравилось мое преображение. Его глаза и раньше горели, когда смотрел на меня, а теперь они и вовсе вспыхивали огоньком.
Помню, как мы встретились с ним в парке. Тогда Софии было пять месяцев, и я была во всей красе: приталенное пальтишко, ботильоны на невысоком каблучке, красивый макияж, волосы распущены.
Он всю прогулку не сводил с меня взгляд. Потом настоял, чтобы мы пошли погреться в кафе, и уже там, сидя напротив меня с Софией на руках, бесконечно твердил ей:
— Какая у нас красивая мама, правда? Глаз не отвести!
И не отводил весь ужин. То обведет взглядом лицо, то украдкой глянет на плечи, на грудь.
Точно не могу сказать, что он там представлял в тот момент, но почему-то слегка покраснел, и заметно разнервничался.
Вечером того же дня мне внезапно стало плохо. Температура подскочила за тридцать девять, тошнило, в голове летали вертолеты. И Софочка, совсем некстати была тогда очень капризной.
Когда у ребенка лезут зубки — это не что иное, как экзамен на прочность.
Который я в тот день с треском провалила…
Не выдержав, позвонила Дианке. Но мой звонок остался без ответа. Не удивительно, учитывая, что на часах было два часа ночи. Папа тоже не взял трубку. Оставался один вариант: звонить Кириллу и просить его привезти нам мазь для десен.
И уже через полчаса он стоял на пороге моей квартиры.
Мало того, что ему удалось укачать на руках Софочку, так еще и обо мне позаботился. Всю ночь хлопотал: то положит на лоб холодное полотенце, то принесет воды, то поправит подушку.
А проснувшись утром, обнаружила их с Софой на кухне: дочь спокойненько играла в детском шезлонге, а Кирилл — готовил омлет и параллельно варил куриный бульон.
На столе были расставлены тарелки и чашки, и бутылочка с детским прикормом для Софы.
— Алис, глянь, я все правильно сделал? — подойдя ко мне с пачкой смеси, спросил он. — Получается семь ложек на двести миллиграмм воды, да?
— Все верно, — растерянно кивнула я.
— А еще я вчера купил ей прорезыватель для зубов, — он достал из морозилки розовый бублик. — Сестра сказала, что если заморозить в нем жидкость, то эта штуковина будет здорово снимать зуд с десен.
Он еще что-то говорил, но я уже не слушала.
Что-то внутри меня всколыхнулось в тот момент. Стояла у стены, встряхивая смесь в баночке, и глядя на него думала: казалось бы, чужой мужчина, а сделал уже столько всего и для меня, и для дочери.
Наверное, не каждый родной отец способен примчаться посреди ночи и взять на себя все заботу не только обо мне, но и о ребенке.
— Почему ты все это делаешь для нас? — выйдя из размышлений, спросила я.
Кирилл умолк. Смотрел на меня, не моргая, словно я сморозила какую-то глупость. Вздохнул, поставил тарелку с омлетом на стол и, приблизившись вплотную, уперся ладонью в стену над моей головой.
— Потому что такая женщина, как ты, не заслуживает быть одна, — сказал он, и, склонившись к моему лицу, провел тыльной стороной ладони по щеке. — Если ты позволишь стать для вас кем-то большим, чем просто друг и начальник, я сделаю все, чтобы вы стали самыми счастливыми людьми во вселенной, — его губы тронула искренняя улыбка, карие глаза смотрели на меня пристально, словно в самую душу.
Его слова меня очень тронули, и, наверное, угодили в самое сердце.
Мне почему-то захотелось довериться ему. Попробовать снова быть счастливой. Бог любит троицу, так может, на это раз у меня получится?
Я сомкнула руки за его спиной, он поцеловал меня в макушку и прижал к себе крепко-крепко, как будто я — его всё.
Этот день положил начало нашим отношениям.
Теперь Кирилл приезжает к нам без звонка и на правах моего мужчины, может сколько угодно проводить время с Софой.
Два месяца назад я впустила его в свой дом, затем — в душу и в свою постель.
И пока что ни секунды не пожалела об этом.
Глава 27. Все тайное становится явным
Вчера так долго засиделись в гостях у дедушки, что сегодня все дружно провалялись в кровати почти до обеда.
Проводили Кирилла на работу, пока Софийка играла, я доделала торт для сегодняшнего банкета, и мы отправились с ней на прогулку.
Погода замечательная: легкий морозец, с неба падает пушистый снег, а в нашем любимом парке установили большущую елку, от которой исходит сногсшибательный запах хвои и леса.
Все вокруг сказочно-красивое: играет новогодняя музыка, на деревьях мигают гирлянды, в центре парка установлены ледяные фигурки, а вон там, рядом с елкой, нам машет рукой надувной дед мороз.
Софа смотрела на елку огромными голубыми глазищами, показывала на нее пальчиком, изумленно раскрывала ротик.
— Кирилл сегодня тоже обещал привезти домой елочку, — сказала я. — Будем ее украшать, зажжем гирлянды, м-м-м…
В кармане шубы запиликал мобильник.
Я, сдвинув брови, уставилась на экран.
«Администратор Галя».
— Алло?
— Алиса Сергеевна, у нас ЧП! — затараторила она. — Водитель, который к вам выехал, сломался по пути, а больше отправить некого! А мне не жить, не быть нужен торт! У нас ведь банкет уже через час. Что же делать-то теперь, а? — простонала она. — Может, отправите торт на такси?
— Так, Галя, спокойно, — сказала я, разворачивая коляску. — Не нужно никакое такси. Я все привезу сама.
«Вот еще, на такси! — возмутилась я, бодро шагая к дому. — Еще бы предложила почтой отправить. Кто же будет отвечать за сохранность моего шедевра? Привезут имениннику лепешку из бисквита и крема».
Забежали домой, взяла заранее приготовленный пакет, погрузила его и Софию в машину, и отправились в столичный ресторан.
Кирилл открыл его всего месяц назад и его тут же облюбовали москвичи. Каждый божий день там проходят банкеты и новогодние корпоративы. А сегодня там пройдет чей-то юбилей. Именинник не скупился на торт, заказал трехъярусный, дорогущий. Не сказать словами, как долго я с ним провозилась. Так что и привезу его сама в целости и сохранности.
Зал ресторана был красиво украшен и уже наполнен гостями. Мы быстренько прошмыгнули в служебное помещение.
— Ой, Алиса Сергеевна, спасибо вам огромное! — приложила руку к груди Галя и улыбнулась Софии. — Пусечка маленькая, помогаешь маме с тортиками?
Софа стеснительно уткнулась в мое плечо.
— День у нас ну просто сумасшедший! — воскликнула Галя, забирая у меня пакет. — Водитель сломался, кухня не справляется, так как один из поваров заболел, и ведь из других ресторанов не выдернуть — сегодня везде банкеты! Уф… — Она устало обтерла лоб. — Дурдом какой-то!
— Так давай я помогу? — вызвалась я, и, всучив ей Софию, сняла шубу. — Принеси из зала детский стульчик!
Переодевшись в форму и надев на голову шапочку, приступила к делу.
Девчонки на кухне отдавали мне указания: то почистить яйца, то заправить салат, то нарезать овощи.
В кухне царила суета, за которой Софийка, кажется, наблюдала с огромнейшим интересом. Даже ни разу не пикнула, сидя возле меня в детском стульчике.
Примерно через полчаса приехал Кирилл и, увидев меня на кухне, округлил глаза.
— Алис, а ты что тут делаешь?
Не отрываясь от дел, обрисовала ему ситуацию. Кирилл, недолго думая, тут же принялся помогать своим сотрудникам. Переодевшись в халат и засучив рукава, украшал блюда перед подачей, открывал бутылки с вином, которые официанты выносили в зал, в промежутках умудрялся играть с Софой, даже покормил ее кашей.
Мы провели на кухне не меньше часа, а когда, наконец, восстановился полный порядок, и наша помощь больше не требовалась, Кирилл посмеялся.
— Ну что, шеф-повар Алиса Белкина. Наша миссия выполнена. Можем смело ехать домой.
— Сейчас я ее умою, и поедем, — сказала я, забирая из его рук перепачканную кашей Софу.
Мне понадобилось несколько минут, чтобы как следует отчистить ее мордашку и новенький нежно-розовый костюмчик.
— Ну вот, теперь мы чистюли! — улыбнулась я, и, распахнув дверь туалета, застыла на месте.
Кажется, даже забыла, как нужно дышать.
Прямо передо мной, буквально на расстоянии вытянутой руки стоял… Артем.
Первая мысль, которая пролетела в голове:
«Зачем он меня нашел? Что ему нужно?»
С колотящимся сердце обвела взглядом его голубую рубашку, черный пиджак, и поняла, что он один из гостей сегодняшнего банкета…
Он резко побледнел, пару раз моргнул, как будто пытаясь прогнать видение.
— Привет… — хрипло проговорил он.
Я прижала к себе Софию и едва слышно выдавила «Здравствуй».
— Хорошо выглядишь, — заметил он, скользнув по мне взглядом, и с горькой улыбкой посмотрел на дочь. — На тебя похожа.
— Знаю, — взволнованно шепнула я и сделала шаг в сторону. — Была рада увидеться.
Только хотела уйти, как Артем схватил меня за руку и, глядя на шею дочери, изменился в лице.
Повисла пугающая тишина, мое сердце выламывало ребра, ладони вспотели от волнения.
Артем, быстро дыша, изучил лицо Софии, затем — ее родимое пятнышко, перевел на меня взгляд, в котором кипела смесь обиды и злости и, крепче сжав руку, сдвинул черные брови.
— Ты ничего мне сказать не хочешь?
Глава 28. Очная ставка
— Это не он случайно? — испуганно спросила я, глядя в зеркало заднего вида.
В темноте сложно разобрать марку машины, которая гонит за нами по трассе и мигает фарами, словно призывая остановиться.
Кирилл размял шею, крепче сжал руль. Синяя подсветка на приборной панели освещала его каменное лицо.
— Только не гони, пожалуйста. Дорога скользкая, на трассе темно, — положив руку на его плечо, тревожно сказала я.
— Ты призналась, что Софа его дочь?
— Нет, — ответила я и вспомнила взбешенный взгляд Артема. И его тон, от которого застыла в жилах кровь.
— Ты ничего мне сказать не хочешь? — спросил он и сжал мою руку. — Говори правду, или я тебя по судам затаскаю, Белкина!
В этот момент в туалет зашли гости и я, отдернув руку, выскочила под шумок.
— Если будет настаивать на ДНК экспертизе, соглашайся. У меня везде есть свои люди. Будет ему экспертиза! — злобно выплюнул Кирилл.
— Да какая экспертиза, о чем ты? — усмехнулась я. — Родимое пятно — вот тебе и все экспертизы. Ему больше ничего не требуется для установления отцовства.
— То есть ты собираешься сознаться, что Софа его дочь? — Кирилл с возмущением обернулся на меня.
— А ты предлагаешь мне крутиться как уж на сковороде, доказывая ему обратное? Ну он же не дурак, — фыркнула я. — Судя по его настрою, не отступится. Вывернется наизнанку, чтобы доказать отцовство. Только не понимаю, зачем ему это? — пожала плечами я. — Мало одного ребенка?
— Так вот и облегчи всем задачу, — раздраженно изрек Кирилл. — Настаивай, что это мой ребенок.
— А зачем мне эта нервотрепка? — возмутилась я. — Знаешь, я тоже не желала, чтобы Артем узнал о ребенке, но теперь, когда это случилось, я не стану врать. Бегать по судам и экспертизам — тем более. В конце концов, это ничего не меняет в наших с тобой отношениях. Отец не тот, кто зачал, а тот, кто воспитал.
Кирилл только открыл рот, чтобы явно возразить мне, как нас стремительно обогнала машина Артема.
Он проехал несколько метров вперед и резко развернулся, окатив дорогу фонтаном из снега.
Кирилл включил левый поворотник, чтобы объехать его по встречной.
— Остановись! — скомандовала я.
— Ты хочешь поговорить с ним прямо здесь — на трассе?
— Останови машину, Кирилл! — повторила я и, прищурившись, злобно посмотрела на машину Романова.
Кирилл нехотя свернул на обочину и заглушил мотор.
Я застегнула шубу, уверенно тряхнула волосами и открыла дверь. Кирилл тоже открыл свою.
— Останься в машине, — попросила его. — Хочу поговорить с ним с глазу на глаз.
— Алис, я пойду…
— Кирилл! — прикрикнула я. — Прошу, останься с Софой. — Я обернулась на спящую дочь и, набрав полную грудь воздуха, вышла из машины.
Артем тоже вышел, увидев меня. Выпрямил плечи, расставил ноги в стороны, сунул руки в карманы куртки — его любимая поза, когда предстоит выяснять отношения.
Я шла к нему быстро и уверенно.
Мне есть, что сказать. Ох, кто бы знал, сколько всего я хочу сказать ему!
«Ишь ты, примчался! Разозлился, что скрыла от него дочь! По судам он меня затаскает! — испепеляя его взглядом, ругалась мысленно я. — А что ты хотел, милый? Чтобы после всего, что ты натворил, я, узнав о беременности, примчалась обратно под твое крыло и предложила начать все заново?»
Я кипела от ярости. Перед глазами все еще стоял его злющий взгляд, там, в туалете.
Что ж, раз приехал, то готовься ответить за все мои похеренные нервы, гаденыш!
Остановившись напротив, вздернула подбородок.
— Хочешь получить ответ на свой главный вопрос? — спросила я в лоб и, не дожидаясь, выпалила: — Да, МОЯ дочь зачата от тебя, Романов!
Он изменился в лице, опустил напряженные плечи, зашевелил губами, словно пытаясь что-то сказать.
— У нас много лет не получалось, но бог послал мне ее в последний момент, как награду за все, что я от тебя натерпелась, — продолжила я. — Софа — единственное светлое и чистое, что осталось от наших отношений. Спросишь, почему я скрыла ее от тебя?
Я скрестила руки на груди, прищурилась. Романов смотрел на меня с немой злостью. Ему явно не терпелось узнать ответ на этот вопрос.
— Потому что не желала делить свою дочь с тем, кто может вонзить нож в спину! С тем, кто может предать! Врать в лицо! С тем, кому я никогда больше не смогу доверить ни свою жизнь, ни жизнь дочери! — прокричала я и тише добавила: — Ты радоваться должен, что я не стала мешать вашему с Машей счастью! Не полезла в вашу семью, чтобы ты не метался между двумя детьми! Не ставила тебя перед выб…
— Каким детьми? — заорал Романов. — Бредишь что ли, Алис?
— Ну как же? — нервно посмеялась я. — Маша же родила тебе ребенка, так?
— Нет! — крикнул он и свел брови к переносице. — Подожди… А ты разве не разговаривала с Юлей?
— С тренером? — нахмурилась я и фыркнула. — А о чем мне с ней разговаривать?
— Понятно… — задумчиво сказал Артем, покусал изнутри щеку и резко поднял на меня взгляд. — Ну тогда слушай…
И он начал нести полный бред: про сговор Маши и Зверева, про какой-то нарочно подстроенный разговор в раздевалке о шубе, кольцах и ужине, про то, что Маша специально поцеловала его при мне, и про то, что она прикинулась беременной, чтобы выскочить за него замуж и быть в доле его недвижимости.
— Романов, ну, ей богу, детский сад, ясельная группа! — заключила я, ошарашенно мотая головой.
— Можешь не верить. Спроси у нее сама. Я бы и сам никогда не узнал об этом, если б у твоей тренерши не проклюнулась совесть, когда она увидела тебя с животом.
И тут я вспомнила, как встретила Юлю в магазине, а потом она позвонила мне в тот же день. Тогда я не придала значения ее звонку. Решила, что подружка Маши снова хотела что-то у меня вынюхать.
— У меня с этой курицей не было никаких отношений. Переспал с ней один раз в свой день рождения, когда накидался у Зверева, понимаешь?
— Допустим, отношений не было, — я скрестила руки на груди. — Но ключевое слово здесь «переспал», Артем! Ты, человек, который прекрасно знал, как я отношусь к изменам…
— Да неужели? — вскинул брови он, оборвав меня на полуслове и, опустив уголки губ, покачал головой. — И это мне говорит Алиса Белкина, которая, находясь в браке, два года мутила за моей спиной с этим? — Он кивнул на машину Кирилла.
— Какие еще два года? — спросила я, внезапно охрипнув.
— А-а-а, у тебя есть другая версия? Интересно послушать! — Он повернулся ко мне левым ухом и приложил к нему ладонь.
— Клоун ты, Романов, — горько усмехнулась я. — Все четыре года я оставалась верной и любящей женой. Ждала тебя из командировок, не находила места, когда ты не отвечал на звонки, ходила в церковь, когда ты… Ты, — я стукнула его в грудь, — когда ты был в горячих точках! Я молилась, чтобы ты вернулся домой живым!
По моим щекам предательски скатились слезы, голос задрожал. Сглотнув ком в горле, продолжила, сверля его взглядом:
— А ты мне: Алиса, это не так, то не так, — вымученно улыбнулась я. — А Кирилл взял и полюбил меня со всем тем, что для тебя было «не так». И если тебе интересно, мы вместе всего два месяца. А не два года, как ты себе накрутил…
Артем нахмурил брови, выглянул из-за моего плеча на машину Кирилла, медленно провел рукой по лицу.
— А это не я накрутил… — заторможенно проговорил он. — В тот день, когда ты заявила, что беременна от него, он догнал меня на выезде из Королева…
Я разом онемела от этой новости. Уставилась на него в полном недоумении.
— Зачем? — хрипло спросила я.
— Чтобы поговорить по-мужски, — ответил Артем, с прищуром глядя на машину Кирилла.
— И о чем был этот разговор? — спросила я, едва живая от шока.
— А пойдем-ка и узнаем из первых уст!
Он сплюнул рядом с ногой, сжал кулаки так сильно, что в темноте забелели костяшки и решительно направился к БМВ.
Глава 29. Один некрасивый поступок, один подгоревший ужин и… два папочки для дочки
Не успели подбежать к машине, как дверь распахнулась, и оттуда послышался взволнованный голос Кирилла:
— Алис, скорее!
Кирилл, всем телом перегнувшись на заднее сиденье, суетливо снимал с плачущей Софы шапку и расстегивал комбинезон.
— Она горячущая! — крикнул он.
Запрыгнув на заднее сиденье, я прижалась губами ко лбу дочери и чуть не сошла с ума от страха: ее лоб не что иное, как раскаленная сковорода!
— Ну что ты стоишь?! Поехали скорее! Поехали! — прокричала я на всю машину.
— Может, нужна помощь? — с тревогой глядя на Софу, спросил Артем.
— Мы справимся, — отрезала я, закрывая дверь.
Только и успела услышать:
— Ты в своей квартире живешь? Я завтра приеду, ладно?
Я оставила Романова без ответа. Машина со свистом рванула вперед, и всю дорогу до дома я успокаивала дочь. Бедняжка совала в рот кулачки и так жалобно плакала, что я чуть и сама не разрыдалась вместе с ней.
Приехав домой, дали Софе жаропонижающее, Кирилл намазал ей десны, и мы совместными усилиями уложили ее спать. То он покачает на руках, то я.
И только теперь, когда я вышла на цыпочках из комнаты, и пришла в кухню, приступила к неприятнейшему для меня разговору.
— Ты встречался с Артемом? — спросила я, закрывая дверь в кухню.
Кирилл, стоя у плиты, замер на пару секунд, затем вскрыл над сковородой яйцо, развернулся и молча смотрел на меня, кусая изнутри щеку.
— Значит, это правда… — разочарованно сказала я и, скрестив на груди руки прищурилась: — Кто дал тебе право решать мои семейные вопросы?
— Ну, тебе же кто-то дал право внезапно сделать меня отцом своего ребенка, верно? — невозмутимо улыбнулся он. — И ты почему-то не торопилась посоветоваться со мной.
— Я сказала это спонтанно!
— А я сделал это, чтобы уберечь тебя от него!
Я возмущенно округлила глаза.
— Уберечь? Серьезно? Да ты даже толком не знал ни его, ни меня, ни наших проблем! С чего ты вообще решил, что меня нужно было беречь от мужа?
— Ты сама дала понять это, Алис! — громким шепотом сказал Кирилл. — Вспомни, как ты побелела от страха, когда он догнал нас по пути в клинику, как говорила, что разводишься с ним, и не желаешь, чтобы он узнал о ребенке! И даже пошла на крайние меры, чтобы он на раз отвалил от тебя — соврала, что я отец ребенка!
— А-а-а… — нервно рассмеялась я. — И ты на правах отца надел на себя плащ супергероя и полетел к моему пока еще мужу говорить, что я изменяла ему с тобой аж целых два года?!
— Да! Да, черт возьми! — крикнул он. — Сказал ему, что у нас давно и серьезно, а еще настоятельно попросил решать все вопросы со мной, потому что ты была в положении!
Кирилл шокировано помотал головой, всплеснул руками и усмехнулся.
— Уж извини, что не залез в твою голову и не понял, что ты это так просто ляпнула — спонтанно! А не потому что боялась его до чертиков и желала от него отделаться любым способом!
Кирилл, быстро дыша, расправил широкие плечи, на его обнаженной груди заиграли мышцы.
— Скажи честно, ты жалеешь, что все так сложилось? — спросил он, пристально глядя в глаза.
— Я не люблю, когда чужие люди лезут в мою жизнь, — не скрывая злобы, ответила я.
В кухне воцарилась гробовая тишина, слышен только треск яичницы и тиканье настенных часов. Кирилл посмотрел на меня затуманенным взглядом, медленно покачал головой, словно делая какие-то недобрые выводы.
— Кирилл… — начала было я, но одного его взгляда хватило, чтобы закрыть рот и стоять на месте как вкопанной.
Я задела его словом «Чужие»? Но… на тот момент он действительно был мне чужим человеком. Не понимаю его реакцию.
Запахло горелым, а через мгновенье над его головой потянулась струйка дыма.
— Черт! — выругался он и, схватив лопатку, перевернул подгоревшую яичницу.
Я заметила, как он сжал руки в кулаки, затем поднял голову к потолку, медленно выдохнул, словно сдерживая себя от порыва гнева. Выключив плиту, снял с нее сковородку и, открыв шкаф для мусора, выбросил в мешок яичницу.
— Выйду на балкон, подышу, — сдержанно сказал он, и, накинув на голое тело куртку, тихонько закрыл за собой балконную дверь.
Оставшись на кухне в гордом одиночестве, я сидела за столом и кусала ногти, прокручивая в голове день, когда он вез меня в клинику. Спустя пару минут пришла к неоднозначному выводу: возможно, я сама обставила ситуацию так, будто категорически не желала иметь никаких дел с Артемом.
Допустим, Кирилл лишь попытался помочь, но… почему он не посоветовался со мной? Почему все кругом принимают за нас решения? Папа, который рассказывает о беременности Артему, он, — я взглянула через стекло на Кирилла, — говорит моему мужу о несуществующих отношениях. Потом эта Маша, Зверев, Юля!
Читать бесплатно другие книги:
