Неподвластна времени Боултон Джун
— Надеюсь, это не из-за Джордан ты вдруг надумал развестись с женой?
Филип печально засмеялся.
— Нет, не из-за нее. Я принял твердое решение, когда еще понятия не имел, что она появится у нас в доме.
Его собеседница вздохнула на другом конце провода.
— Верю. Если честно, я давно подозревала, что у вас с Паулой не все гладко. Слишком уж вы разные… Наверное, ты правильно сделал.
— Спасибо за поддержку, — с чувством произнес Филип. — А насчет Джордан… — Он запнулся, придя в сильное волнение. — Послушай, надеюсь, ты понимаешь, что Паула все истолковала неправильно. У нас с Джордан все было не так, ..
— Понимаю, — ответила Луиза, и Филип подумал, что, окажись она рядом, он в приступе благодарности, наверное, подхватил бы ее на руки и закружил.
— Мы расстались с Джордан в то же лето и больше никогда не виделись, — торопливо произнес он. — К сожалению… Знаешь, мне сейчас безумно тяжело. И я был бы очень рад услышать ее голос. Поговорить с ней, просто как с другом…
Ответа не последовало.
— Ты не могла бы дать мне ее телефон? — спросил Филип, отчаянно надеясь на удачу.
— Гм… — откликнулась Луиза, — я бы с радостью, но не знаю, как на это отреагирует Джордан. — Она помолчала. — Нет, Филип, не могу. Ты отличный парень, я доверяю тебе и всегда готова помочь. Но сейчас речь идет о чувствах другого человека, тем более моей подруги… Только не обижайся, ладно?
Филип зажмурился, словно от сильной боли.
— Я бы попросил телефон у нее самой и уверен, она бы дала мне его, — произнес он, мысленно моля Бога о помощи.
— Почему же не попросил? — недоуменно спросила Луиза.
— Потому что после всего случившегося был сам не свой, — признался Филип.
— Из-за этого я и не хочу ввязываться в это дело, — честно сказала Луиза. — Сегодня и так слишком много чего произошло… по моей вине.
— Ерунда! — воскликнул Филип. — Ты тут вообще ни при чем. Даже не думай ни в чем себя винить!
— Хорошо, — выдохнула Луиза. — А знаешь что? Давай я сама позвоню Джордан и скажу ей, что ты хочешь с ней поговорить. Если она согласится, пусть с тобой свяжется. Я дам ей твой номер.
Филип провел рукой по лбу, на котором от напряжения даже выступили капельки пота.
— Да, пожалуйста. Я твой вечный должник, Луиза. Если понадобится какая помощь, обращайся в любое время дня и ночи.
— Ладно-ладно! — задорно ответила Луиза. — Не подлизывайся… Впрочем, так и быть, если попаду в беду, непременно позову на подмогу тебя. — Она звонко засмеялась.
— Договорились, — успокаиваясь под магическим воздействием ее смеха, произнес Филип.
— Итак, жди звонка. Удачи.
— Спасибо, Луиза.
— Пока не за что.
Связь прервалась. Филип положил трубку рядом с собой на кровать и замер в ожидании. Было около десяти вечера, Джордан могла уже спать. Или, убаюкав дочку, отдыхать с другом. Мужа у нее не было, был ли просто любимый, Филип не имел понятия. За такой, как Джордан, поклонники увивались наверняка всегда.
Представив, что она лежит сейчас в объятиях какого-нибудь красавца, Филип передернулся. Ему в голову опять пришла мысль о том, что у нее мог быть только он, у него — только она. И оттого, что ошибку никогда уже не исправить, на душе стало еще сумрачнее.
Ладно, какой смысл теперь об этом сожалеть, подумал он. Сейчас главное, чтобы она позвонила. Джордан… Милая Джордан, услышь меня! Почувствуй, как ты мне нужна. Пожалуйста! Сладкая моя, нежная…
Его вновь подхватила волна воспоминаний, и он понесся через годы в вермонтское лето. В тот день, когда однажды вдоволь наплававшись в озере, они прямо в мокрых купальниках забрались на чердак. Солнце, проходя сквозь широкое окно, слепило глаза, в воздухе умиротворенно плавали стаи золотистых пылинок, пахло старыми книгами…
Джордан остановилась у потертого дивана, спиной к Филипу. Она не произнесла ни слова, но он почувствовал, чего ей хочется. Медленно приблизился, положил руки на тонкую девичью талию, осторожно, слыша громкое биение своего сердца, провел ими вверх и коснулся упругой обтянутой мокрой тканью груди.
Джордан напряглась, затаила дыхание и, счастливо засмеявшись, вдруг вырвалась из его рук и побежала к лестнице, прочь с чердака. Полуребенок-полуженщина. Распускающийся бутон…
Через несколько минут они уже неслись на велосипедах по дороге, жадно глотая воздух, остужая разожженный пыл…
Услышав звонок, Филип вздрогнул. Он совсем забыл, чего так напряженно ждет, где находится и что его сюда привело. Мгновенно обо всем вспомнив, он схватил телефон и поднес к уху.
— Джордан?
— Да, это я, — послышался из трубки знакомый голос.
Филип шумно вздохнул.
— Как же я рад, что ты позвонила! Мне просто необходимо с тобой поговорить…
— Серьезно? — спросила Джордан с тревогой. — У тебя еще что-нибудь стряслось?
— Я… Послушай, ты сейчас сильно занята?
— Да нет, сижу, смотрю телевизор, — просто и без промедлений ответила Джордан.
— Можно попросить тебя об одном одолжении? — Филип удивлялся своей напористости, но чувствовал, что эта женщина все поймет правильно.
— Конечно, — сказала она.
— Давай ненадолго встретимся, а? Просто прогуляемся или выпьем где-нибудь по чашечке кофе. Мне сейчас очень нужно поговорить с другом… Точнее, поговорить по-дружески именно с тобой…
— Именно со мной? — Джордан засмеялась. — Странно… Если бы я случайно не попала сегодня в ваш дом, ты обо мне даже не вспомнил бы…
Я постоянно о тебе вспоминал, — пробормотал Филип. — Наша с тобой дружба — это самое дорогое и светлое, что хранится в моей памяти. Послушай, мне самому все это кажется странным… Мы не виделись целую вечность и как-то друг без друга обходились. Но ты попала именно сегодня в наш дом, значит, так было надо, и это случилось неспроста. У меня голова идет кругом, и такое чувство, будто поможет мне только общение с тобой… Я ушел от Паулы. Буквально полчаса назад.
— Правда? — В голосе Джордан прозвучало столько искреннего сочувствия и готовности протянуть руку помощи, что он от прилива чувств закрыл глаза и закачал головой. — Тебе, наверное, ужасно плохо… — пробормотала она. — Да, давай встретимся. Где и когда?
Они сидели в маленькой кофейне друг против друга. Джордан смотрела на Филипа понимающе и с состраданием.
— Ты уверен, что поступаешь правильно? — осторожно спросила она.
— Уверен, — глухо ответил Филип. — Но на душе как-то неспокойно, поэтому я и захотел встретиться с тобой… От тебя исходит удивительное умиротворение. Так и кажется, что ты насквозь пропитала солнечным светом. Джордан приподняла брови.
— Приятно слышать.
— Я не задержу тебя надолго, — торопливо заверил ее он.
— Не беспокойся, — ответила Джордан. — Я не тороплюсь. Берти накормлен, Кэти уже спит, сама я ложусь обычно поздно. — Она улыбнулась. — Так что готова побыть с тобой часок-другой.
— Берти? — Я так и знал, подумал Филип с ужасом. У нее есть любимый, они даже вместе живут.
Джордан засмеялась.
— Это наш котяра.
У Филипа мгновенно отлегло от сердца.
— У вас кот?
Джордан кивнула.
— Рыжий толстяк. Мы балуем его ужасно. — Она развела руками. — Но ничего не можем с собой поделать.
У них, наверное, очень уютно, подумал с тоской Филип. Маленькая девочка, рыжий толстый кот, хозяйка, с губ которой не сходит улыбка… Вот бы взглянуть на их дом хоть одним глазком, погреться в тепле, которого у нас с Паулой никогда не было. И может, чему-нибудь научиться…
Джордан показалась ему вдруг настолько недосягаемой, что над своим страстным желанием вернуть ее он мысленно посмеялся. Она умеет жить счастливо и весело, а я этому так за все эти годы и не научился, пришла в голову безотрадная мысль. Впрочем, может, еще не поздно все исправить? И не зря же Бог послал мне ее во второй раз?
— Я тоже все мечтаю завести кота, — сказал Филип, веля себе воспрянуть духом.
— Любишь животных? — живо поинтересовалась Джордан.
— С самого детства.
— А-а! Помню! — воскликнула она. — Ты был без ума от нашего Джека. Он от тебя, кстати, тоже. Даже затосковал, когда ты уехал.
Лицо Филипа расплылось в улыбке.
— Джек, — произнес он, кивая. — Смышленый, преданный пес.
— Точно, — подтвердила Джордан. — Джеки прожил у нас восемнадцать лет. Когда умер, мы долго-долго не могли прийти в себя. — На ее лицо легла тень. Филип представил, насколько искренне она, потеряв собаку, горевала, и в который раз пожалел, что его не оказалось тогда с ней рядом. — Почему же ты не завел кота? — спросила она, прогоняя грустные воспоминания.
— Паула утверждает, что от них только шерсть и вонь, — ответил Филип с кривой улыбкой.
— О, это она зря. — Джордан покачала головой. Удивительно, но ни в ее голосе, ни в выражении лица Филип не уловил ни намека на враждебность к Пауле. Она говорила о ней спокойно, даже в дружеском тоне. — Кошки и собаки, да вообще животные, дарят нам очень-очень много радости. Они ласковые, привязчивые, у каждого из них свой характер. А до чего интересно с ними общаться, наблюдать за их повадками, видеть, как они хитрят, смущаются, радуются!
Филип усмехнулся.
— По мнению Паулы, ими движут только инстинкты.
— Глупости! — с пылом возразила Джордан. — Так говорят только те, кто слишком мало с животными общается. Может, тебе стоит принести в дом котенка без спроса? Паула увидит, насколько он чудный и хорошенький, влюбится в него и тогда уже сама никому никогда его не отдаст.
Филип наморщил лоб. Он ведь сказал, что ушел от жены. Почему Джордан советует ему принести в их с Паулой дом котенка? Намекает, что еще не все потеряно? Как она вообще к нему относится? Неужели не видит, что в нем ожили старые чувства к ней?
— К Пауле я больше не вернусь, — глухо произнес он.
Джордан ласково и несколько снисходительно улыбнулась, будто знала о нем с Паулой никому не известный секрет.
— Подожди, может, все еще наладится.
Филип взглянул на нее вопросительно и с досадой. Не для того он вытащил ее из дома на ночью глядя, чтобы выслушивать подобное.
— Я человек крайне ответственный, Джордан. Но за месяц нашего знакомства ты, видимо, не успела это понять, — сказал он, тщательно скрывая раздражение. — Если уж я принимаю серьезное решение, то не отступаю.
Джордан кивнула. Теперь она не улыбалась, но Филип видел по выражению ее живых глаз, что его громкие слова ни в чем ее не убедили.
— Ты не веришь мне? — спросил он. — Считаешь, для меня все это игрушки?
Она подняла руку и покачала головой.
— Нет, конечно, не игрушки. Просто я далеко не в первый раз становлюсь свидетелем такой вот семейной драмы. Сама в свое время несколько раз расходилась с мужем, а потом опять сходилась. Законы любви запутанны и не поддаются логике.
Филипа взяла злость.
— О какой любви, черт возьми, ты толкуешь?
— Об обыкновенной. — Джордан пожала плечами. — Той, которая связывает и удерживает под одной крышей, в одной постели, за одним столом, в конце концов, жену и мужа.
— У вас, может, и была любовь! — Филип откинулся на спинку стула, скрещивая на груди руки. Когда-то, еще до свадьбы, в порыве страсти он вроде бы в самом деле признался Пауле в каких-то чувствах, но за время семейной жизни у него больше такого желания не возникало. — Нас же с Паулой соединила мимолетная вспышка чувственности. Все пять лет я из-за своего непомерно развитого чувства долга пытался что-то исправить, с чем-то примириться. И ни разу, поверь, ни единого разу не заговорил о разводе. В лексиконе моих родителей этого слова просто не существует. — Он резко подался вперед, кладя на стол руки и едва не опрокидывая чашку с остывшим кофе. — А теперь я вдруг понял: это предел. Потому разом со всем и покончил.
— Покончить со всем разом в вашем случае невозможно, — осторожно, боясь сильнее разжечь его раздражение, произнесла Джордан. — Вы, как бы там ни было, все еще муж и жена.
Филипа будто ударили по щеке. В самом деле, пока официально развод не оформлен, по закону, в глазах друзей и родственников, да всего света, он считался человеком женатым. Не свободным. То есть не имел права ухаживать за другой женщиной, как бы сильно ему этого ни хотелось…
Черт с ними, с формальностями, подумал он, стискивая зубы. Главное ведь не в них, а в отношениях. Многие вообще живут всю жизнь в гражданском браке. Им дела нет до законов и мнения окружающих… Интересно, как смотрит на это Джордан? Кого видит во мне? Просто друга детства? Человека, с которым начинала познавать прелесть любовных услад? Или…
— Муж и жена! Теперь это только названия! — воскликнул он, чувствуя, как на него наваливается усталость. Денек выдался сегодня тяжелый — в груди давило, голову распирало от мыслей. — Впрочем, тебе до этого не должно быть никакого дела. — Он тяжело вздохнул.
— Нет, почему же? — Джордан потрепала его по плечу. — Мы были знакомы давно и совсем недолго, но… — Ее голос оборвался, и Филипу показалось, что он опять увидел в ее глазах проблеск нежности, даже былой любви. Она улыбнулась, вуалируя неловкость. — Но у меня такое чувство, что нас связывают более тесные отношения, вроде родственных. Поэтому мне очень даже не все равно, что в твоей жизни происходит. Иначе я не приехала бы так поздно в эту кофейню, — весело договорила она.
— Спасибо, — пробормотал Филип, все же не вполне понимая ее к себе отношение и от этого мучаясь.
— Я потому говорю, что у вас все еще может наладиться, — проникновенно произнесла Джордан, — что знаю, насколько это непросто — прожить с человеком несколько лет, а потом внезапно остаться без него.
— А если в тот самый день, когда ты наконец надумал порвать с этим человеком, на пути у тебя появляется другой, к которому тянет гораздо сильнее? — почти называя вещи своими именами, спросил Филип.
Во взгляде молодой женщины отразилось изумление. Она вдруг стала очень задумчивой, даже печальной. Филип чуть было не спросил, не оскорбил ли ее чем-нибудь, но промолчал.
— Тогда не знаю, — отводя в сторону взгляд, сказала наконец Джордан. — Торопиться в любом случае не стоит, — добавила она более уверенно. — Надо выждать какое-то время, оно все расставляет на свои места.
— В этом я полностью с тобой согласен. — Филип глотнул холодного кофе. — Так и поступлю. Завтра вообще попытаюсь ни о чем не думать. А в воскресенье у меня особый день.
Джордан вопросительно на него взглянула.
— Меня обещали познакомить с прекрасной дамой, — с загадочно-серьезным видом сообщил Филип.
— Вот как? — Выражение ее лица практически не изменилось, но губы сжались чуть плотнее обычного, а глаза немного сузились.
Ревнует? — с замиранием сердца подумал Филип. Или мне кажется, потому что слишком хочется в это поверить?
— Ты даром времени не теряешь, — с едва уловимым оттенком осуждения произнесла Джордан.
Филип пожал плечами, еле удерживаясь, чтобы не рассмеяться.
— Конечно. Незнакомку зовут Кэти. Замечательное имя, не находишь? — И он озорно прищурился.
Джордан обнажила ровные белые зубы в счастливой улыбке.
— А, вот ты о ком! А я уже было подумала… — Не договорив, она засмеялась.
— И что же ты подумала? — спросил Филип, отмечая, что ее переливчатый смех действует на него как успокоительный бальзам.
— Что ты, не успев объясниться с женой, очертя голову бросаешься в очередной роман, — ответила Джордан многозначительно.
Торопиться не надо, тут же сказал себе Филип. Познакомлюсь с ее дочерью, буду встречаться с ними как можно чаще, но с объяснениями и мольбами повременю. Не то потеряю ее навек. Он даже обрадовался, что она так деликатно предупредила его. И, вздохнув, произнес:
— Что ты! Очертя голову бросаться в очередной роман — это не в моих правилах.
Так оно. и было. К отношениям с женщинами, как к работе и ко всему прочему, Филип Хедуэй подходил со всей ответственностью. Пауле за пять лет совместной жизни, что бы она там ни выдумывала, ни разу не изменил. Ему и в голову не приходило искать приключений на стороне. Он всегда помнил, даже в минуты сильнейшего отчаяния, что если пойти на поводу у чувств, наплевать на принципы, то впоследствии можно горько об этом пожалеть.
— Я не такой, — произнес он задумчиво.
У Джордан потеплел взгляд.
— Верю.
Она верила ему. У Филипа как будто выросли крылья. Пожалуй, для начала этого было достаточно. Что ждало их в будущем, никто не мог сказать. Но он чувствовал, что ради достижения заветной цели готов на все.
— Я не разочаровала тебя? — спросила Джордан.
Филип непонимающе покачал головой.
— Ты о чем?
— Общение со мной хоть немного помогло тебе забыться?
Он расплылся в умиленной улыбке. Общение с Джордан было сейчас — да и, пожалуй, вообще в жизни — самым ценным из всего, что посылала ему судьба.
— Еще как помогло, — произнес он полушепотом.
Джордан тоже улыбнулась.
— Слава богу! — Она взглянула на часы. — Ой! Вот теперь в самом деле поздно. Завтра на работу.
— Да, прости, — спохватился Филип. — Я о времени совсем забыл. Мучаю тут тебя самым бессовестным образом.
— Брось! — Джордан покачала головой. — Я даже рада, что в беде ты обратился именно ко мне, и тоже с удовольствием поболтала с тобой сейчас. Увидимся в воскресенье?
Филип с воодушевлением кивнул.
4
Вернувшись домой, Джордан не сразу легла спать, хоть дело близилось к полуночи. Сначала прошла в кухню с намерением сварить кофе — в отличие от нормальных людей на нее он действовал как снотворное, — но к кофеварке даже не притронулась. Села в глубокой задумчивости на стул у окна и, гладя тут же вспрыгнувшего ей на колени Берти, принялась вспоминать о событиях прошедшего дня, который, как ей уже казалось, вообще не закончится.
Филип Хедуэй… Когда-то она была увлечена им до умопомешательства. Страдала оттого, что потеряла его адрес настолько сильно, что готова была рвать на себе волосы. Отголоски того чувства примешивались ко всем другим ее влюбленностям — в сокурсника Эдуарда Кинга, в художника Джерри Бертрама, в мужа Алана Меткалфа.
По прошествии лет, когда воспоминания о Филипе утратили яркость и свежесть, Джордан решила, что дело было больше не в нем, а в ее юном возрасте. Неопытная и впечатлительная, она, слишком плохо зная возлюбленного и еще толком не разбираясь в жизни, видимо, сама убедила себя в том, что он был на удивление мужественным, благородным, интеллигентным.
Сегодня, столь неожиданным образом вновь с ним встретившись, она поняла вдруг, что ровным счетом ничего не выдумала. Филип Хедуэй поразил ее едва ли не сильнее, чем тогда, в первый раз. Опять же благородством и интеллигентностью. Она старалась не показывать, что почувствовала к нему сегодня. И была уверена, что это ей удалось. Поэтому, хотя воспоминания о сцене с Паулой и заставляли ее неуютно ежиться, вины за собой она не чувствовала.
Что занимало больше всего, так это явная заинтересованность ею самого Филипа. Он много раз за сегодняшний безумный вечер намекнул на то, что счастлив вновь ее видеть. Это сбивало с толку.
Согласилась бы она опять стать его подругой? Возможно, но не сейчас, когда он был еще женат. Однажды жизнь убедительно ей доказала: сближаться с несвободным мужчиной грешно и опасно.
У Джерри Бертрама была семья, о которой Джордан узнала с большим опозданием. Как раз в тот день, когда и его разъяренной супруге — на тот момент он не появлялся дома целых три месяца — стало известно о ней, Джордан. Вспыхнул грандиозный скандал, почище сегодняшнего. Джордан до сих пор не могла вспоминать о нем без содрогания. В итоге несчастная «рогоносица» расплакалась, стала о чем-то просить Джордан, говорить о детях, которым так нужен отец. Давно это было, еще до встречи с Аланом. С тех пор Джордан сначала выясняла, свободен ли человек, и лишь потом с ним сходилась. Женатых же мгновенно отставляла.
Нынешний случай был, конечно, особенный. Во-первых, Филип ничего от нее не скрывал. Во-вторых, она прекрасно помнила его совершенно свободным. Точнее, принадлежавшим ей одной.
— Филип, — прошептала она, рассеянным движением гладя Берти по рыжей голове. — Я чувствовала, что нам еще суждено встретиться. Как замечательно и странно… Неужели наша дружба правда самое дорогое, что хранится в твоей памяти? Неужели ты в самом деле думаешь, что та смешная детская любовь может вылиться в серьезное чувство? И действительно ли тебя ко мне так сильно тянет?
Она закрыла глаза, прикоснулась подушечкой пальца к губам и перенеслась в воображении в те далекие дни, когда вся ее жизнь была наполнена поцелуями с Филипом Хедуэем.
Как здорово, подумала она. Вот бы еще с ним поцеловаться. Хотя бы разок… Нет, возразило ей сердце. Если уж сходиться с ним снова, то не ради забавы, а на всю жизнь.
Ее руки покрылись мурашками. Она опустила кота на пол, встала со стула, в сильнейшем волнении прошлась несколько раз взад-вперед и остановилась посреди кухни в странном оцепенении.
Неужели моей давней глупой мечте суждено-таки сбыться? — промелькнула мысль, увлекаться которой было даже страшно. Неужели у нас что-нибудь опять завяжется?
— Эй, очнись! — громко велела она себе вслух. — Не улетай в облака — рановато. Может, Филип и впрямь твоя судьба. Только пусть сначала разведется с Паулой. Пока же просто дружи с ним. Это не возбраняется.
Она кивнула, довольная собой. И сладко зевнула, почувствовав вдруг, что смертельно устала. — Пойдем-ка, Берти, баиньки. Давно пора.
— Если бы ты только ее видела! Бесстыжие глаза! Строит из себя святую невинность, и все ради одного! Чтобы затянуть в свои сети очередного болвана, Филипа! — Паула мерила гостиную шагами, а Каролина сидела на диване с бокалом вина в руке.
Как только Филип исчез за дверью, Паула прекратила плакать и вот уже полтора часа рассказывала матери об одном и том же — как некая Джордан Майлз хитростью пробралась в их дом и окончательно завладела ее мужем.
— Присядь, дорогая, успокойся, — сделала Каролина очередную несмелую попытку остановить дочерин словесный поток.
— И что самое возмутительное, — продолжала говорить Паула, не обращая на предложения матери внимания, — Луиза ни о чем меня не предупредила, а ведь наверняка все знала!
— А возможно, и нет, — возразила Каролина. — Не поверю, чтобы она согласилась участвовать в такой грязной интриге. Это не в ее характере.
Паула нервно рассмеялась.
— Да быть такого не может! Я видела, как они переглядывались! Ну, ничего, я покажу им, на что способна, так просто не сдамся!
В ее голосе прозвучало столько одержимости, что Каролина еще сильнее испугалась. Она с превеликим удовольствием увезла бы дочь к себе и до скончания века ублажала бы ее, исполняла бы все ее прихоти, лишь бы та скорее забыла о своем горе и выбросила из головы сбежавшего мужа. Но Пауле нужен был только Филип, и Каролине оставалось лишь терпеливо ее слушать.
— Они все у меня попляшут! Особенно эта улыбающаяся! — Паула остановилась перед матерью и передернулась от отвращения. — Ну и мерзкая у нее улыбочка! Если бы ты только видела! Дьявольская, ей-богу, дьявольская!
Каролина погладила ее по руке.
— Не изводи так себя, девочка моя. Все как-нибудь наладится, устроится, вот увидишь.
— Как-нибудь?! — Паула гневно сверкнула глазами. — Как-нибудь — это не для меня! Я должна получить назад то, что принадлежит только мне: законного мужа. На другое не согласна. Зря я, что ли, столько лет с ним мучилась? Чтобы остаться вдруг одной, ни с чем?
Каролина вскинула руки.
— Сама же говоришь: мучилась. Не умнее ли отпустить его? Пусть идет себе, куда хочет. Даже к этой самой улыбающейся? Ей же хуже.
Паула остервенело помахала перед материным носом пальцем.
— Ну уж нет, дудки! Я этого не допущу! Из кожи вон вылезу, а помешаю им снова спеться!
— Успокойся, дорогая! — взмолилась Каролина. — Ты как будто с ума сошла. Возьми себя в руки, хорошенько все взвесь. Может, завтра тебе покажется, что снова стать свободной не горе, а, наоборот, счастье.
Паула упрямо покачала головой.
— Я не сошла с ума, не переживай. И не откажусь от своих намерений ни завтра утром, ни послезавтра. — Она вдруг поджала губы и о чем-то задумалась. Каролина, видя, что дочь как будто утихомиривается, затаила дыхание. — А все хорошенько взвесить, пожалуй, действительно нужно… — пробормотала наконец Паула, опускаясь рядом с матерью.
— Умница. — Каролина наполнила вином пустой бокал и молча придвинула его к дочери.
— И придумать хитроумный план, — добавила Паула, глядя перед собой. — Хитроумный! Это очень важно. — Она взяла бокал и залпом его осушила. — Ты мне поможешь!
— Я? — Каролина округлила умело подкрашенные глаза.
— Да, ты, — не терпящим возражения тоном ответила Паула. — Кто же еще? Начнем прямо сейчас.
— Послушай, девочка моя… — начала Каролина. — Сейчас не время разрабатывать грандиозные планы. Поздно уже, а ты взвинчена и ужасно устала. Тебе бы поспать, набраться сил. Я останусь здесь, чтобы ты сильно не тосковала. Или поехали к нам? Папа весь издергался, страшно переживает. Отдохнем, придем в себя, а уж завтра…
— Нет, — прервала ее Паула. — Если я не придумаю, что делать, ни за что не усну. — Она больше не порывалась вскочить, чтобы опять начать ходить по комнате. Все ее внимание сосредоточилось на желании сейчас же разработать план действий.
Каролина вздохнула и беспомощно опустила голову. Она была отнюдь не слабой натурой, но перед дочерью всегда пасовала, была готова плясать под ее дудку, исполнять любую ее прихоть.
— Продолжать разговаривать с Филипом бесполезно, — принялась рассуждать вслух Паула. — Я могла бы поехать к нему в офис или просто позвонить, но он и слушать меня не захочет, в этом можно не сомневаться. — Она говорила удивительно складно, больше не тряслась и не металась, у нее даже взгляд прояснился. Мать наблюдала за ней в молчаливом изумлении. — Надо подобраться к ним с другой стороны. — Паула замолчала, прищуриваясь.
— С какой стороны? — не выдержала по прошествии нескольких минут Каролина.
Дочь резко повернулась к ней.
— Я должна разыскать эту Джордан. Узнать, где она живет, номер ее телефона.
— Для чего? — спросила Каролина настороженно.
— Пока не знаю, — ответила Паула, напряженно о чем-то размышляя. — Надо пораскинуть мозгами.
— Уж не хочешь ли ты отравить ее или… — Каролина испугалась своих слов и замахала руками. — Господи! Что за глупости лезут мне в голову! Ты на такое не способна, и как я могла подумать…
— Да не кричи ты, — оборвала ее Паула, морщась. — Если честно, я бы с удовольствием отравила эту дрянь, только, боюсь, не смогу грамотно все провернуть. А за решетку уж больно не хочется.
Каролина схватилась за голову и воскликнула:
— Да ты хоть соображаешь, что несешь? Опомнись, дурочка!
— Не кричи, — повторила Паула требовательнее. Мать послушно притихла. — И успокойся. Убивать я никого не собираюсь.
— Правильно, дочка, о таких глупостях даже не думай.
— Адрес Джордан мне нужен прежде всего для того, чтобы последить за ней, — произнесла Паула пугающе спокойно. — Я хочу убедиться в том, что они теперь вместе.
— А потом? — несмело полюбопытствовала Каролина.
— Потом… — Паула взяла со стола нож и стала постукивать им по ножке бокала. — Надо бы подумать…
— Ты осторожнее с ножиком, — предупредила ее Каролина и протянула было руку, чтобы забрать у дочери нож.
Та сообразила, о чем мать подумала, и громко рассмеялась.
— Ты что, в самом деле считаешь, что я прикончить ее мечтаю? Нет, я ведь сказала: гнить в тюрьме не собираюсь. Надо поступить хитрее, подкрасться к ней на задних лапках. А это будет непросто. Она хоть и мерзавка, но, по-моему, не из глупых.
— Ох, не нравится мне все это, честное слово, не нравится! — И Каролина для большей убедительности энергично покачала головой.
— Я не спрашиваю, нравится тебе это или нет, — грубовато отрезала Паула. — Раздобудь мне ее адрес, больше я ни о чем тебя не прошу.
Каролина даже усмехнулась от неожиданности.
— Да где же я его раздобуду? Я и не видела-то эту Джордан ни разу в жизни.
— Видеть ее тебе совсем не обязательно, — нетерпеливо произнесла Паула. — А ее адрес можно выудить у Луизы.
— Думаешь, она так просто мне его назовет?
— Разумеется нет! — Паула нахмурилась. — Обработай ее мать, ты ведь дружишь с ней сто лет. Пусть она адрес разузнает… или хотя бы номер телефон.
Каролина в растерянности закусила губу. С Агатой, матерью Луизы, они в самом деле дружили с незапамятных времен. Это-то в данном случае и могло помешать. Агата знала Каролину как облупленную, любую ее хитрость раскусывала в два счета. Выход был один: выложить ей всю правду, сказать, что, мол, бедная Паула на грани нервного срыва, убивается, страдает. И мечтает встретиться с Джордан, поговорить с ней как женщина с женщиной…
— Не знаю, — пробормотала она. — Я попробую, но обещать ничего не могу.
— Попробуй, мамуль!
Паула вскочила с места и присела перед матерью на корточки. Когда ей что-нибудь от родителей требовалось, она становилась на редкость ласковой. Каролина знала, что это притворство, но ее сердце в такие минуты видеть правду наотрез отказывалось.
— Ладно, девочка моя, — прошептала она, принимаясь гладить дочь по голове. — Сделаю все, что в моих силах.
— Да, пожалуйста, — заглядывая ей в глаза, проникновенно пропела Паула. — Ты моя единственная надежда, мой самый верный друг. Ты и папа.
Читать бесплатно другие книги:
