Три шага на Данкартен Васильев Владимир
Через двадцать минут два десятка воинов готовы были выступить. Харвей, Фил, Энди и принцесса – в их числе. Тедди всех наскоро осмотрел и сообщил:
– Мы забыли самую малость – Дика Бестию.
Харвей смерил пилота недоверчивым взглядом.
– Он же не воин! Он колдун!
– Ну и что? У нас он будет главным воином, – заявил Тедди. – Тем более, что без него все равно ничего не получится.
За Бестией тут же убежали.
– Слушайте меня, – сказал тем временем Тедди своему отряду. – Как хотите, а повиноваться мне все это время вы должны безоговорочно, не задумываясь. Забудьте, кто вы, принц или простой солдат. Теперь вы – продолжение моих рук, ног, глаз и… всего остального. И не пугайтесь, что бы со мной или с вами не произошло.
Тедди начал психологическую подготовку. В принципе его замысел должен был успешно осуществиться, провалиться он мог лишь в результате активного аналитического барьера или психотропного блока. Вряд-ли кто-нибудь из стоящих перед ним людей был способен установить барьер и уж точно никто не имел психотропных препаратов. Да и не знал никто что это такое. Но лучше, когда любой добровольно подчинится ему.
– Принц, – шепнула Хирма на ухо Харвею, – это дьявол, сущий дьявол, а не человек! Он сделает все именно так, как говорит. Не в первый раз, проверено. Ты видел его меч?
– Нет…
– Увидишь!
Появился Дик Бестия и они отправились в путь. После короткой получасовой скачки впереди проступили редкие и тусклые огни Таулекта. Дальше идти пришлось пешком. Маленький отряд бесшумно приближался к городу. Когда до него осталось всего полмили, Тедди дал сигнал остановиться.
«Пора», – решил он.
Двоих Тедди отослал караулить лошадей, а остальных выстроил в шеренгу. Девятнадцать разных людей, девятнадцать разных судеб и вселенных замерли по его команде.
– Возьмите друг друга за руки, – приказал пилот.
Все переглянулись с удивлением, но повиновались сразу же и без ненужных разговоров.
– Закройте глаза!
Тедди взял Дика за обе руки, зажмурился и сконцентрировался. Дик поддался легко, Тедди ощутил, что колдун старается помочь; они слились быстро и без проблем. Теперь, когда Тедди приготовился к резонансу, все обошлось без боли и оглушения. Просто он почувствовал себя в тысячу раз сильнее. Можно было приниматься за остальных.
Сначала он представил себя и остальных как единое целое и ощутил, как руки легонько покалывает, там где они касаются ладоней стоящих рядом Хирмы и Фила. Неважно, что левая рука принадлежала, собственно, Дику Бестие. Тедди чувствовал ее как свою.
А потом мир взорвался; границы его, и до этого неблизкие, умчались куда-то неимоверно далеко. Тедди открыл все двадцать пар глаз и увидел мир с двадцати точек одновременно. Двадцатью руками – восемнадцатью правыми и двумя левыми – он сжал рукоятки мечей. Он уже знал, что совсем рядом начинается подземный ход, ведущий прямо в замок Арнея и это здорово, потому что не нужно теперь тащиться через весь город и штурмовать две стены. Он знал каждый закоулок этого самого замка и был уверен, что Арней, Гро и Карнеги сейчас находятся в трех дальних комнатах правого крыла, а герцог Инци скорее всего дует пиво в знаменитом погребке под не менее знаменитым обеденным залом вместе с Гербом Коллайти, который приходился ему троюродным братом, хотя вся Дагомея твердит, что это сказки. Он знал, что той его части, которую составляет Энди Махонький, придется идти подземным ходом чуть ли не на четвереньках, потому как высота хода всего пять с половиной футов. Он знал, видел, помнил и чувствовал все, что знали, помнили, видели и чувствовали все девятнадцать новых его частей еще будучи индивидуальностями.
Он вдохнул воздух в двадцать легких и решительно пошел к подземному ходу.
Диверсионная операция «Таулект» началась.
Глава 6. «Диверсант»
Вход Тедди нашел в той же пещере, где замаскировал его семь лет назад. Разбросав нагроможденные глыбы, по очереди просочился в узкий, низкий и сырой коридорчик, зажег приготовленные еще полвека назад, спрятанные тут же факелы и двинулся сквозь плотный, будто кисель, влажный сумрак. Через полчаса тишины, нарушаемой лишь звуком шагов, дыханием и бульканьем падающих капель, Тедди понял, что тоннель уже идет параллельно с подвалами замка. Он отстегнул лазерный меч и отошел шагов на десять вправо и влево. Сверкающий бело-зеленый луч с шипением вгрызся в древнюю кладку. Скоро в стене зиял пролом во всю высоту тоннеля, выжженный верным лазером. Первый из многих Тедди ступил в темноту; бледный, заросший человек, сидевший внутри, в панике шарахнулся в сторону. Тедди с мечом принялся выжигать дверь, одновременно ударив узника, чтоб не шумел. Узник, как подкошенный, рухнул на пол – жалости Тедди не почувствовал: когда пилот сделает свое дело и покинет замок, узник очнется и уйдет через пролом вместо того чтобы сгнить здесь заживо в затхлой глубинной тьме или завтра отправиться под топор палача.
А Тедди спешил. Он стремительно шагал по мрачному тюремному коридору. Передний сжимал в руке лазерный меч, уже не убирая луча; девятнадцать обычных металлических клинков держал наготове. У лестницы столкнулся с двумя охранниками, окружил их, решив не убивать, просто связал и бросил в открытой камере. Путь наверх занял минуту. Вот дверь в знаменитый питейный погребок – удар ногой! Большая комната, в дальнем углу фигуры Инци, Коллайти, Арнея и еще двух помельче. Значит и Арней возжелал пива! Короткая схватка, все пятеро связаны. Тедди потащил их вниз и одновременно двинулся дальше, наверх, на жилые уровни.
Первый этаж. Отряд из пяти гвардейцев Гро – этих пришлось зарубить на месте, уж слишком воинственно были настроены. Скорее в правое крыло! Лестница на второй этаж; черт, кто это там наверху?
Двое насмерть перепуганных поварят. Пара ударов – и они без сознания. Ничего, отойдут к утру, некогда ими заниматься!
Так. Первая комната. Пинок в дверь, она распахивается настежь. Кто-то заполошно подскочил на постели. Карнеги! Старый пень! Удар; вязать его быстрее!
А внизу Тедди сложил бесчувственных Арнея, Инци и Коллайти в камере с проломом, двух офицеров – в соседней, и, оставшись двумя частицами с пленниками, поспешил наверх, на помощь самому себе. По дороге он увидел себя, тащившего Карнеги. Забавная штука множественное восприятие! Голова, кажется, больше астероида, как с похмелья.
Он потащил барона к первым трем узникам, продолжая путь наверх.
Следующая, после комнаты Карнеги, дверь. Удар! Напрасно, пустая комната. Тедди поспешил к третьей двери, оставшись и проверив на всякий случай пустую комнату. Действительно пустая, наверное это Инци здесь обретался перед тем, как пить пиво.
Удар! – третья дверь вылетела, несмотря на запор.
Внизу он положил Карнеги в общий штабель у стены и остался.
В этой комнате нашлись трое. Гро, его слуга-горбун и офицер Род Саура, тоже подлежащий похищению. Недолгая свалка – Гро с Саурой Тедди понес к лестнице, бросив горбуна на просторную кровать, чтобы не валялся на холодном каменном полу.
А снизу, торопясь, поднимался отряд патруля – человек десять. Наверное, их привлек шум. Тедди, держа Гро и Сауру позади, ринулся навстречу. Его здесь было больше, чем солдат Гро. Лучевой меч с шипением кромсал клинки соперников, а руки и ноги расшвыривали их, отключая попутно сознание. Уже через полминуты путь освободился. Гро и Сауру он понес в подвал, к выходу, и в то же время пошел искать последних двух офицеров – Клифа Китти и Мера Суррока. Как раз когда Гро и Саура присоединились к Арнею и остальным, Мер Суррок был схвачен на втором этаже в библиотеке. Он совсем не изменился, хотя год назад клялся, что нашел знахарку, которая умеет заговаривать и сводить бородавки с лица.
От него Тедди узнал, что Клиф Китти дежурит на улице, руководя охраной стен. Сегодня Тедди чувствовал себя могучим, как никогда. Он взял Мера за руку, напрягся, а потом мир еще чуть-чуть увеличился, Мера не стало, а пилот, непроизвольно потрогав бородавки на новой щеке, пошел звать Клифа в замок.
Клиф сидел в карауле и играл с лейтенантом Бэем в кости. Тедди позвал его запинающимся голосом и скорее побежал к замку. Клиф, что от него и требовалось, бросился следом, налетев в дверях на хлесткий удар между глаз. Тедди подобрал его и понес вниз, двинувшись еще и в левое крыло, где в кабинете Арнея в массивном шкафу на средней полке слева хранились передатчик, аптечка, аварийный комплект и пакет с пищевыми таблетками. Все это Тедди видел буквально позавчера, когда спрашивал Арнея, нельзя ли с помощью этих бесовских вещей свести бородавки хотя бы с лица.
В камере Тедди добавил Клифа к остальным пленникам.
Четверых солдат, охранявших коридор левого крыла, Тедди связал и бросил в кабинете, который за время схватки успел открыть. Прижимая к груди передатчик и остальные вещи, еще не придя в себя от счастья, Тедди ринулся вниз. Время истекало, сознание начинало мутиться, да и шум в замке уже стал привлекать внимание.
Обезвредив по дороге еще семерых, Тедди подхватил пленников и скрылся в темноте подземного хода. Через полчаса сумерек, разгоняемых колеблющимися неверными языками пламени на факелах, и торопливой ходьбы в тоннеле он вырвался на свободу в полумиле от Таулекта, опустил пленников на землю и взялся за руки, потому что больше выдерживать давление двадцати интеллектов уже не мог.
Мир, празднично брызнув огнями, развалился на части, тут же умчавшиеся куда-то неимоверно далеко, цепочка людей, держащихся за руки, пошатнулась и распалась.
Тедди, держась за гудящую голову, прохрипел:
– Свяжите Мера!
Мера связал Энди.
Ошарашенные, совершенно опустошенные воины подняли пленников и зашагали к месту, где их ждали лошади и охрана из табора Энди.
Харвей сжимал в одной руке до сих пор обнаженный меч, а другой поддерживал принцессу. Слегка покачиваясь, он смотрел на усталого Тедди с благоговением и не без мимолетного страха. Энди и Фил, тяжело дыша, стояли рядом. Принцесса держала аптечку, Энди – жилет аварийного комплекта, Фил – пакет с таблетками. Передатчик Тедди не выпускал из левой руки с тех пор как впервые его коснулся в кабинете Арнея; в правой обнаружилась рукоятка лазерного меча, хотя он считал что давно пристегнул ее к комбинезону. Хорошо, хоть луч убрал…
– Что это было, Тедди? – впечатленно спросил принц.
Тедди чувствовал себя основательно выпотрошенным, но полагал, что до лагеря все же добредет без посторонней помощи. Он усмехнулся:
– Так, один старый трюк. Joint Mind называется. А вообще Дика Бестию благодарите, без него я бы точно не справился.
Пилот взял у Энди жилет, сбросил порядком надоевший плащ-балахон и облачился в привычную оболочку из пластмассы. Аптечку сунул в специальный карман на поясе, меч пристегнул на рукав комбеза, таблетки опустил в крохотный ствол пищехранилища на груди. Передатчик зафиксировал на комплекте и уже собирался коснуться сенсора включения.
Остальные наблюдали за его манипуляциями с неприкрытым уважением.
– Тедди… – принцесса с непонятной тоской во взгляде обратилась к нему, – я давно хотела спросить… Откуда ты? Где твоя родина? За океаном?
Тедди грустно улыбнулся:
– Принцесса… если я скажу правду, вы либо не поймете, либо не поверите. Так что лучше я промолчу.
Воины ушли вперед; их осталось у пещеры пятеро – Фил Тензи, Энди Махонький, Харвей-Тауншенд, принцесса Хирма и Тедди.
– Мы постараемся понять, – подал голос Харвей. – Или, хотя бы, поверить.
Тедди еще раз усмехнулся уже веселее, нашел в светлеющем предрассветном небе слабую искорку Хобарта и указал на нее.
– Вон мой дом!
Операция «Таулект» завершилась, если не считать дорогу в тоннеле, за двадцать шесть минут. А у входа в известный лишь единицам подземный ход стояли пять человек и, задрав головы, смотрели на распахнувшийся над ними во всю свою вселенскую ширь мерцающий купол звездного неба.
Эпилог
«Чебурашка» обреченно метался в перекрестии прицела, пытаясь вырваться из зоны залпа, но тщетно: компьютер-наводчик вцепился в него мертвой бульдожьей хваткой. Тедди мрачно сжег вражеский истребитель, седьмой за сегодня, и огляделся. Справа выходил из виража катер Элтона, чуть дальше к полюсу – Гарри. Шел четвертый час боя.
– Восьмой, десятый, пятнадцатый, семнадцатый, запрос на обстановку, – наконец-то ожила база.
– Вспомнили, бездельники, – угрюмо пробурчал Элтон.
Тедди покосился на его катер. Дуга маршевого испарителя семнадцатки заметно искрила, Элтон, наверняка, весь день ругал механиков.
Голос дежурного по сектору звучал озабоченно и раздраженно:
– Поживее, пилоты!
– Я восьмой, кажется отбились, – нехотя доложил Тедди и замолчал – пусть о самом тяжелом скажет кто-то другой.
Гарри тоже увильнул.
– Пятнадцатый – норма.
Оставался Элтон.
– Я семнадцатый, цел, противник подавлен, боезапас звена истощен, прошу возврат.
Дежурный устало возмутился:
– Какого черта? Почему докладывает не ведущий? И вообще, что за болтовня вместо доклада?
Дежурил лейтенант Слоуни – краснощекий, кровь с молоком, болван и служака, всего полгода, как из офицерского корпуса.
Тедди вскипел, но его опередили.
– Ну, ты крыса тыловая! Запиши себе, что десятку сбили!
Катер Гарри нырнул – видно пилот в сердцах пнул штурвал.
Слоуни осекся и, виновато пробормотав: «Посадка в шестой зоне, расчетный – девять ноль две», отключился.
Легкое потрескивание чистого эфира прервал злой голос Элтона:
– Сволочь… Сидит там за броней…
Мартин – неунывающая и непобедимая «десятка», гордость хобартских пилотов и проклятие пеломенских асов, – развеялся облачком плазмы после залпа четырех «чебурашек». Слоуни не стоил и ногтя Мартина, но офицеришка дышал, смотрел и разглагольствовал в рубке крейсера, а Мартина больше не было, и это навсегда.
Три истребителя развернулись, перестроились «уточкой» и помчались на базу.
Громада крейсера слабо светилась на фоне абсолютной черноты космоса. Мягких вспышек экрана почти не было, значит бой прекратился и здесь. Обычно «зеркало» крейсера мигало и искрилось, как праздничный фейерверк, пожирая выстрелы пеломенцев.
Элтон вяло запросил посадку, «зеркало», слабо качнув стрелки индикаторов в пилотских кабинах, пропустило катера в шестую финишную зону. Шлюз уже открывался и истребители привычно юркнули в недра исполинского боевого корабля. Сдав катера механикам и доложившись начальству, пилоты разбрелись по каютам.
Тедди, чертыхаясь сквозь зубы, стащил с себя комплект, шлем и побрел в душ. Как пискнула капсула нуль-почты он не слышал, и поэтому наткнулся на телеграмму не сразу, а только спустя полчаса. Пластиковая карточка с текстом, выпав из щели доставки, шлепнулась прямо на идентификатор и стала почти незаметной издали.
Тедди задумчиво поднес ее к экрану визора и там мигом возникло короткое, в три строчки, сообщение:
«Данкартен, Райма; Тауншенд Х, Барнегат Х. – пилоту 2-го истребительного потока, Флот „С“, Теодору Айронсайду.
Тедди, срочно нужна помощь. Харвей, Хирма».
Тедди Айрон, пилот 1 класса, стоял в собственной каюте на борту хобартского крейсера, тупо уставившись на экран визора, и пытался сообразить, откуда в Райме взялся передатчик и как выхлопотать себе отпуск – ненадолго, дней на тридцать.
Февраль-август 1989. Николаев.
Шаг второй
Данкартен далекий и близкий
(Вояджер-полтора)
Пролог
Находки, которым суждено изменить ход истории, редко опознаются в первый же момент. Зачастую им далеко не сразу уделяют должное внимание.
Два матовых шара разного диаметра, один внутри другого (на манер матрешки), долго валялись в запаснике среднего пеломенского крейсера, прежде чем ими заинтересовались сначала инженеры, а затем – разведка.
Понятно, что в военное время разнообразные шары мало кого волнуют, если достоверно известно: к противнику они отношения не имеют и никаких каверз в себе не таят. Обстоятельств, при которых находка угодила в запасники крейсера «Азов», никто не помнил. Но, вероятно, какому-то первичному осмотру и сканированию находка все же подверглась. Возможно – ее собирались сдать в аналитический отдел флота. Возможно – ученым на Пеломене, Славуте или Новом Симферотоне. Все возможно. Почти все.
Но так или иначе, «Азов» возил в необъятном чреве вместе с тысячами людей, тысячами предметов и килотоннами оборудования эти два матовых шара.
Война Пеломена с Хобартом за последние годы снова съехала к вялому позиционному противостоянию в нескольких звездных системах. Стычки регулярных флотов случались, но довольно редко. Гораздо больше военные действия напоминали вульгарное пиратство: малочисленные мобильные группы отслеживали одинокие корабли противника, чаще – транспортные, и предпринимали попытку захвата. Как правило – удачную. Кроме того, обе стороны практиковали налеты целых полчищ истребителей в места концентрации больших кораблей. До больших кораблей истребители долетали редко, чаще их загодя встречали такие же полчища истребителей противника и бой сводился к массовым дуэлям пилотов-одиночек.
Обе стороны прекрасно понимали, что пользы от таких налетов – чуть, но ситуация требовала хоть каких-то активных действий, а посему у адмиралов и маршалов не оставалось иного выхода. Приходилось совершать подобные печенежьи набеги на стан противника снова и снова.
Возможно, находку привезли именно из такого налета. Хотя, вероятнее всего – из разведывательного рейда, каковые предпринимались столь же регулярно. И Хобарту, и Пеломену приходилось держать по нескольку кораблей во многих необитаемых, а порою и обитаемых звездных системах. Две волны экспансии занесли земную жизнь в самые отдаленные уголки галактики, но в чем-то переселенцы просчитались: четыре пятых основанных колоний технически и социально деградировали. Оставшиеся примкнули к двум самым процветающим – Хобарту и Пеломену, образовав нечто вроде пары размазанных по космосу государств, которые, естественно, спустя какое-то время погрызлись и развязали долгую-долгую войну.
Земля осталась нейтральной, но там хватало собственных проблем, чтобы обращать внимание на битвы, развернувшиеся где-то далеко в космосе. Слишком долго люди убивали старушку-праматерь; теперешнее положение на Земле точнее всего характеризовалось словами «затянувшаяся агония». Политического веса Земля не имела вовсе, экономически – давно ничего не стоила, поэтому ни одна из сторон не пыталась прибрать колыбель человечества к рукам. К Земле просто дружно повернулись спиной.
Если бы не стечение обстоятельств – валяться бы этим двум шарам в запаснике и дальше. Но обстоятельства сложились именно так, а не иначе.
«Азов» попал под случайный нейтронный удар соседнего крейсера – «Индигирки». Именно тем бортом, за которым прятался запасник. И именно в этот момент в запаснике находились два офицера-техника на профилактических работах. Броня, ясное дело, удар выдержала, но стопроцентно отфильтровать излучение не под силу никакой броне. Опасности остаточное эхо уже не несло – оба техника услышали сигнал тревоги и сунулись было в гермозону за скафандрами, но, едва взглянув на датчики, махнули рукой и продолжили работу.
И тут посреди запасника без всяких предваряющих эффектов сгустилось объемное изображение.
Будь на месте техников кто-нибудь из обслуги или из низшего звена – возможно смысл изображения так и остался бы неразгаданным. Но к счастью свидетелями представления оказались офицеры. И они моментально сообразили, что им показывают схематическое изображение галактики. Один из техников догадался врубить компьютер-персоналку на запись, поэтому передачу удалось зафиксировать.
Галактика, медленно вращаясь, висела посреди запасника около минуты. Потом пошла, как поняли техники, ориентировка – высвечивались самые яркие звезды, попутно транслировалась информация, которую оба единодушно сочли данными спектрального анализа, эдакая визитная карточка каждой звезды. Семнадцать визитных карточек.
После этого началось масштабирование: на макете выделилась некая область пространства, привязанная к четырем из указанных звезд, и вот уже вместо целой галактики посреди запасника мерцает только небольшая ее часть.
Снова привязка к звездам, снова масштабирование – и так тридцать один раз. Последняя привязка – к конкретной звезде и ее планетной системе. Точнее, к второй из семи планет.
Далее схема немного сменилась по исполнению, хотя осталась той же по сути. Масштабирование, но теперь с привязкой не к звездам, а к областям суши указанной планеты.
В конечном итоге – локализованная точка на побережье одного из океанов и замысловатый символ-иероглиф в самом конце.
Все.
Затем передача повторилась с самого начала еще трижды. И все затихло.
Техники посоветовались и, не теряя более ни секунды, отправились с докладом прямо к капитану крейсера. Несмотря на поднявшуюся после случайного выстрела «Индигирки» суматоху, капитан «Азова» все же принял и выслушал техников, затем самолично просмотрел запись. Неизвестно, придал ли он какое-либо значение этому происшествию, но решил, видимо, перестраховаться. И направил обоих техников к специалистам – научникам и навигаторам. Первые занялись источником изображения, вторые определили на какую именно планету указывала голограмма. Результаты капитан «Азова» немедленно довел до вышестоящего командования.
И началось.
Во-первых, была установлена чужеродная природа этих самых шаров-хранителей видеозаписи. То есть, достоверно убедились, что шары эти изготовлены по совершенно неизвестной и малопонятной технологии, каковая на Земле и дочерних мирах совершенно не практикуется. Кроме того, шары эти оказались старше человеческой цивилизации минимум втрое. В-третьих, с большой вероятностью был предсказан смысл финального иероглифа, и смысл этот умещался в одно-единственное слово: «База».
С этого момента все сведения относительно находки спешно засекретили, «Азов» отогнали в один из резервных пеломенских орбитальных доков, команде запретили увольнения и отпуска, специалистов свели в единую исследовательскую группу, и даже связистов, которые находились на вахте во время прохождения первичных донесений, аккуратно изъяли из штатных мест службы и перевели во все тот же резервный док.
Заправляла всем, понятно, разведка.
Вопреки ожиданиям, ничего особенно важного исследователи больше не открыли. Шары на крейсер, видимо, привез кто-то из истребителей-одиночек из разведывательного рейда. Ввиду того, что за последний год на «Азове» машинный и летный состав истребительных потоков сменился соответственно на девяносто два и семьдесят шесть процентов, установить личность пилота, который это сделал, не удалось. В вахтенных журналах и записях рапортов данных не сохранилось. Опрос личного состава крейсера результатов не дал – из старичков никто ничего подозрительного не помнил, а недавно прибывшие, естественно, помнить ничего не могли. Неуверенная ставка на изустные пилотские байки тоже завершилась пшиком – самыми популярными среди пилотов оказались истории посещения борделей во время редких увольнений на крупных базах.
Пеломенская разведка начала две полномасштабных операции; целью первой стала экспедиция на указанную планету и попытка исследования базы, целью второй – выяснение степени информированности противника относительно вышеупомянутой базы.
Первая операция представлялась более простой к исполнению.
Но только в первое время. Потому что планета оказалась обитаемой. А указанная чужим прибором точка располагалась как раз под крупным городом, столицей одного из местных государств.
Город назывался Райма. Государство – Данкартен. А планета эта входила в четыре пятых деградировавших до уровня средневековья земных колоний.
Глава первая. «Отпускник»
Еще ни разу в жизни Юрий не отгулял положенный после успешно завершенной операции отпуск полностью. Конечно, жалкие четыре свободных дня и отпуском-то назвать было совестно, но и ими в полной мере насладиться не позволяли.
Последний рапорт Юрий сдал вчера в обед. Чуть более суток назад. Нежась под кварцевыми лампами около бассейна, он с минуты на минуту ждал срочного вызова.
Опыт, что делать…
Юрий Шевела выпустился из Пеломенской Центральной рекрутской школы девять лет назад. Лопоухим и розовощеким юнцом. Еще толком не зная, какая судьба ему уготована и питая насчет войны, куда отправлялся, массу беспочвенных и ужасно глупых иллюзий.
Боевая жизнь быстро и бесповоротно вышибла из Юрия иллюзии. Война – это прежде всего необходимость постоянно делать то, что делать тебе не хочется, да еще с риском для жизни. Война – это непрерывная смерть. Война – это рваные раны в душе и нарушенная психика.
Юрий был достаточно умным, чтобы понять это быстро.
Обязательный год в мобильной пехоте минул мгновенно. Причем, каждый отдельный день постоянно казался Юрию бесконечным, но в итоге он и глазом не успел моргнуть, как однополчане однажды утром облили его пивом и вдоволь нахлопали по плечам и спине.
Год. Прошел год, Юрий принял участие в трех крупных боевых операциях, понюхал пороху и плазмы, кое-чему научился и многое понял. Из лопоухого новобранца он превратился в более-менее опытного солдата. Конечно, он очень отличался от себя годичной давности. Но Юрию доставало ума осознавать: с ветеранами, которые на этой войне уже лет по десять-пятнадцать (а таких в полку насчитывалось десятка два), ему еще не скоро сравниться.
Возможно именно поэтому на следующий день после очередного собеседования Юрия вдруг вызвали в штаб, да не полка даже, а бригады, куда добираться пришлось чуть более трех суток. В бригаде его подвергли очередному перекрестному собеседованию и отпустили аж на сутки. С начала службы Юрий впервые получил увольнительную, да еще где? На одной из крупнейших баз Пеломена, где солдат с увольнительными документами пускали в любой бар!
В бар Юрий наведался и пива выпить не преминул. Но что-то подсказало ему: «Юрий, тебе не следует надираться. Не зря ведь тебя вызвали?»
Напейся он в дым – его бы просто вернули в полк. Но Юрий понял это только спустя несколько лет.
Дело в том, что его сватали в разведку. И за похождениями на базе постоянно наблюдали.
Так случилось, что рядовой мобильной пехоты Юрий Шевела посидел пару часиков в баре за тремя бокалами пива, а потом встал и пошел шататься по гражданской зоне базы. И волею случая набрел на книжный магазин, где застрял надолго.
Вышло так, что страсть к антикварным книгам, да и к современным файлам тоже, сыграла едва ли не решающую роль.
Утром, едва Юрий явился в штаб, офицер, который проводил собеседования, в лоб спросил: «Хочешь работать в разведке?»
Юрий усомнился: а потяну ли? Вслух усомнился.
Потянешь, заверили его. Если не станешь лодырничать, а станешь пахать. После чего ему перечислили льготы, прибавки к жалованию, пайку и прочие житейские радости, которые он приобретал как сотрудник флотской разведки.
И Юрий, недолго подумав, согласился. После чего на следующие полгода загремел в спецшколу, что базировалась у черта на рогах, в далекой-далекой звездной системе на самой периферии.
Его учили. Различным шпионским штучкам, языку хобарти… Но главное – его учили видеть, думать, анализировать и делать выводы.
Школу Юрий закончил с блеском – так случилось, что к необходимым в разведке навыкам он питал природную склонность. К выпуску он мог болтать на хобарти не то что без акцента – с любым из трех наиболее распространенных выговоров. Снаряжение и технику он и без школы знал вполне прилично. Да и думать научился. По окончании школы выпускникам автоматом присваивали звание сержанта – в разведке рядовых не было.
И пошло. Стажировка. Контрольная стажировка в боевых условиях. Первое задание. Второе задание. Третье…
Уже к концу первого года оперативной работы Юрий перестал считать задания. К концу третьего года в разведке ему присвоили офицерское звание и дали в подчинение собственную группу – годовалого сержанта и двух стажеров-новичков. Пришлось мгновенно и на себе испытать, что головная боль за кого-то не идет ни в какое сравнение с болью только за себя. Через пару лет подопечный сержант сам стал офицером и получил собственную группу; стажеры стали сержантами. Один ушел, второй остался с Юрием в новом звании. А стажеров прислали новых. Фронтовая жизнь переменчива.
За девять лет Юрий провернул десятки дел. И ни разу так и не отгулял положенные четыре дня…
В этот раз – тоже.
Мобильник тоненько пропищал нехитрую мелодию; Юрий, чертыхаясь, встал с топчана, приблизился к кучке своей одежды, порылся и отыскал продолговатый, размером с человеческий палец, стержень.
Вызывать мог либо шеф, либо дежурный – мобильник был служебный.
– Слушаю, – хмуро отозвался Юрий.
– Агент «Карандаш»?
Не шеф, дежурный. Ну, стало быть, архисрочностью пока не пахнет.
– Я.
– Идентифицируйтесь, пожалуйста.
Юрий все так же хмуро приложил подушечку указательного пальца левой руки к папиллятору и назвал сегодняшний буквенно-цифровой код.
– Спасибо, – отозвался дежурный. – Вас отзывают из отпуска. Через два часа вам надлежит принять участие во внеочередном совещании группы «Медуза». Без спецэкипировки, по форме «один». Примите входной пароль…
– Принимаю…
Юрий привычно запомнил очередную в его жизни последовательность букв и цифр, высветившуюся на крохотном экранчике.
– Всего доброго, – попрощался дежурный.
– Пока, – буркнул Юрий.
Итак, отпуск снова сжался до единственного дня.
«Спасибо, хоть вечером дернули, – подумал Юрий, одеваясь. – Могли бы и прямо с утра…»
– Уходите? – с сожалением спросила девушка-медсестра перед входом в солярий. – Так рано? Не закончив сеанса?
– Служба, милая, – Юрий попытался улыбнуться. – Служба…
– Приходите еще, – пригласила она.
– Приду, – пообещал Юрий, искренне веря, что так рано или поздно и сделает. – Обязательно приду. Вот только разгребу, все, что шеф на меня навешает, и сразу сюда!
Медсестра улыбнулась:
– Вы, наверное, офицер?
– Да какой я офицер, – Юрий досадливо махнул рукой. – Снабженец я. Крыса тыловая…
Всего двое суток назад Юрий со своей группой все-таки спеленал вражеского агента, Люк-Люка, на которого четыре разведгруппы безуспешно охотились уже года два. Среди бела дня спеленал, на Вермелинье, в столице. Уходить пришлось красиво, со стрельбой и шухером, два беспилотных штурмовика в итоге потеряли…
– Снабжение – тоже важное занятие, – убежденно сказала девушка. – А ну, у солдат обойм не хватит? Или пайков? Какая тогда война?
– Никакой, – вздохнул Юрий и вручил сестре медицинскую карту. – До свидания…
– До свидания!
Заскочив в жилой блок, Юрий наскоро слазил в душ, прибрал в единственной комнатенке, все лишнее спровадил в утилизатор, а квартире присвоил статус «Свободно».
Он достаточно долго прослужил в разведке, чтобы не питать иллюзий насчет вот таких вот вызовов: ближайшие несколько месяцев, вероятнее всего, предстояло провести черт знает где.
К управлению он приехал за десять минут до назначенного срока. Вышел из такси, взглянул на внешнюю стену и озадаченно присвистнул.
Обыкновенно светилось от силы каждое десятое окно – большею частью персонал пребывал в разгонах. Время-то военное. Сейчас светились практически все окна – лишь три окна оставались темными.
На входе дежурил капрал и шестеро резервистов.
«Что такое? – изумился Юрий еще больше. – Резервисты?»
Пройдя контроль, Юрий убедился, что резервистов чуть не полное здание. Пеломенская разведка подняла на ноги едва ли не всех законсервированных сотрудников.
«Так… – подумал Юрий. – Кажется, горячие грядут деньки. Интересно, что ж стряслось?»
Он поднялся на третий этаж и миновал контроль своего сектора. До означенного срока оставалось две с половиной минуты.
– Ты как всегда пунктуален, – вместо приветствия заметил шеф. – Входи.
Шеф в компании каких-то штатских стоял у входа в зал совещаний. В принципе, почти все, кто служил в разведке, носили штатское. Но эти были точно со стороны – то ли политики, то ли спецы. Железно, на это Юрий давным-давно наметал глаз.
В зале за знаменитым круглым столом уже трудно было отыскать свободное место. Как ни странно, начальства и погон было довольно мало; все сконцентрировались у дальней стены, под портретом Джевиньского. За столом примостились в основном начальники отделов и оперативных групп. Юрия поманили рукой – оказывается, для него держали местечко.
Едва он уселся, вошел шеф в компании все тех же штатских. Совещание началось.
Для начала продемонстрировали запись – ту самую, которую транслировали найденные на «Азове» шары. Потом показали сами шары – в прозрачном вакуумном контейнере. Ну, и выложили всю историю с их обнаружением.
И Юрий все понял.
Когда его сделали офицером и начальником группы, довелось пройти «инструктаж „Дело“. Базовая стратегия и дальнейшие действия управления разведки при достоверном обнаружении в галактике третьей силы.
Юрию показалось примечательным, что никто из присутствующих не высказал особого удивления по поводу находки. Словно присутствие пресловутой третьей силы обнаружили не только-только, а в незапамятные времена. Наверное, инструктаж «Дело» смещал что-то в настроениях и оценках пеломенских разведчиков – они заранее сочли тайное явным. Поэтому и не удивлялись.
Без лишней суеты и шума наметили основные направления деятельности, сформулировали задачи и распределили их между оперативными группами. Юрию досталась полевая разведка в первом потоке – форпостный десант на Данкартен, указанную в инопланетном послании планету. Задачка не из самых сложных, но полная неожиданностей и требующая мгновенных импровизаций. В принципе, его группа достаточно уверенно играла в этом амплуа.
Гражданские и начальство остались решать какие-то свои малопонятные проблемы, а командиры разведгрупп расползлись по отделам. Им предстояло работать, а не болтать.
В отделе Юрий первым делом поинтересовался своей группой: где, да чем заняты? Оказалось, что всех загодя вызвали, время вызова наступит минут через пятнадцать.
Обычная практика – вызывать низшее звено на время, когда предположительно закончится совещание. Правда, по наблюдениям Юрия совещания редко заканчивались в предполагаемое время, обыкновенно затягивались. Но не сегодня.
Первыми явились стажеры – близнецы, Матвеевы Роман и Семён. В обиходе – Рома и Сёма. Вскоре и сержант пожаловал – шустрый паренек с Урала-четыре по имени Валентин Беркович. Сержант проходил стажировку у известного на все управление офицера Игоря Мегрелашвили, у которого в свое время стажировался и Юрий Шевела. За год совместной работы Юрий, Валентин и близнецы успели провернуть несколько удачных дел и дважды провалиться.
Рома и Сёма по обыкновению доложились о прибытии – стажерам положено. Валентин просто сдержанно поздоровался, ибо ему уже необязательно было следовать уставным заморочкам, сержант все-таки.
– Поздравляю, гвардия, – объявил Юрий. – Идем в десант. Данкартен, нейтральные секторы. Дуйте всем колхозом в архив, накопайте мне закрытых сведений. А я пока посмотрю что есть в открытом доступе и спланирую высадку…
– Планета обитаемая? – деловито осведомился Валентин.
– Да. Заселили во время второй экспансии. Может, чуть раньше.
– Одичали, конечно?
Читать бесплатно другие книги:
