Прерванная месса Афонский Игорь

Глава восемнадцатая, о событиях после встряски в банке

— Эх, Николаев, Николаев! Опять встретились! Второй раз родился!

Детектив открыл глаза, перед ним стоял Джокер. Это был уже не тот гастролер, который «шерстил» все местные катраны со своей бригадой катал. Теперь это был хорошо одетый господин с животиком и идеально уложенной причёской.

— А, Джокер!

— Ну, вспомнил. Теперь я!.. — он назвал свою новую фамилию, которой пользовался на этот момент времени. — Того самого Джокера тут явно уже мало кто помнит.

— Я-то помню. Кстати, ты звание своё купил, в карты выиграл или тебе его присвоили?

— Обижаешь! Купил! Скажешь тоже! Я, увы, тут без звания! Временно я тут. Это меня, собственно, и беспокоит. Николаев? Не мог бы ты мне помочь? В знак, так сказать, бывшей дружбы!

Они сидели вдвоём на новом диване в каком— то незначительном офисе, совершенно одни. Доктор уже успел уйти, вокруг никого не было, но это совсем ничего не значило.

— Знаешь, тут меня хотят заменить. Некто Лютый! Этот человек с большими претензиями от очень больших людей. Мне нужно время, я ещё не все активы тут собрал. Понимаешь, если что-то услышишь, то дай мне знать! Понимаешь, это очень важно. Тут такие деньги крутятся, что любому голову оторвут. А мне наследство Крёстного никак не могут простить. Наследница всё получила по закону, но это не «по понятиям». Братва считает, что деньги были взяты из «общака». Вор так поступить не мог. Они считают, что есть «недостача» в казне. Это гнилая тема. Это ещё от Профессора идёт. Пока он был в полном здравии, никаких проблем не стояло, под ним «общак» числился. А потом — понеслось! Пропал Лёнчик! Кто-то хапнул, и хапнул по крупному! У них были особые банковские счета, а номера никому неизвестны. Крёстный тогда за голову схватился, а с кого спросишь? Один свихнулся, другой как сквозь землю провалился.

В тот момент могли заморозить строительство по Бизнес-Центру, и для подрядчиков нужны были наличные деньги. Вот их тогда Крёстный перехватил у московских воров и обещал вернуть. Эти деньги я тогда сюда привёз. Вот меня и поставили сюда, как бы «смотрящим», а прав — с гулькин нос! У Крёстного объявилась родная дочь. А это у воров не поощряется, тем более что после его смерти она получила такое наследство! Он ей свои акции отдал. А мне это всё разгребать пришлось. Я с «ворами» рассчитался сполна, они свои деньги давно получили, но некоторым этого показалось мало. Центр каждый месяц прибыль приносит, и всё на законных основаниях. Лакомый кусочек. Тут-то и вспомнили о деньгах самого Профессора, а так как Лёнчик до сих пор нигде не объявился, то о нём тоже вспомнили. Бухгалтер тогда говорил, что в период войны с «генералами» всю документацию было решено перенести в надёжное место, что именно Лёнчик вёз эти бумаги! Но пропал!

Они посидели немного молча. Джокер как бы оценивал общее состояние детектива: доверять бывшему «менту» такое дело, его просто не поймут. Но особого выбора у него не было, тут нужен был очень надёжный человек, который не будет работать на другую сторону. Моральный аспект этого дела его не интересовал. Ничего противозаконного, только информация, но в первую очередь ему.

— Так, что? Поможешь? По старой дружбе! Возьми заказ. Я понимаю, что у тебя сейчас другой клиент, но это всё в общих интересах. Ей без меня очень трудно будет! А мне эти бумаги — вот как, позарез нужны. Хоть краем глаза взглянуть на них!

— А Лютый, у нас кто?

— Это бывший подельник «Чемпиона», они тогда вместе начинали. «Крышевали», выбивали долги с «терпил», устроили тотализатор, сами принимали участие в подпольных боях без правил. Но всё это было давно, сейчас он и не вспомнит, что когда-то вместе начинали. Не знаю! Я на грани войны с московской «братвой», а «Лютый» уже «коронован». Это итог его последней «ходки» к хозяину, он там, у Лешего был правой рукой, всю грязную работу за него делал. Теперь он потребовал себе «удел». Вот ему и предложили взять наш город, уж больно всё тут гладко идёт! Местная публика мне доверяет, но против него не попрёшь!

— Даже не знаю, чем тебе помочь. Сколько лет прошло с того времени? Тут зацепок не осталось. Да, и сам понимаешь, что любое движение будет отслеживаться всеми конкурентами.

— А ты постарайся! Дорогой! Это всё в твоих интересах, в интересах твоего клиента. Получится у тебя, получится и у неё.

У него опять появился акцент. Николаев понимал, что тот оставался с ним не до конца искренен. Да и никакой дружбы у них ни когда не было.

Тот слил информацию, когда ему было это выгодно. А Николаев распутал своё дело.

Действительно, Джокер готовил себе пути к отступлению. То, что его приговорили в смерти, его печалило намного меньше, чем личное безбедное будущее. Ему Николаев был нужен как посторонний человек, за которым увяжутся назойливые недоброжелатели. Документы? Это очень всё заманчиво, но, как сказал сам Николаев, это было маловероятно! Джокер мог выгадать некоторое время и собрать остатки всех активов. А появление «Лютого» или ещё какого-нибудь главаря его не колыхало. Это уже был общеизвестный факт, к этому следовало подготовиться. Нужно ввести в игру как можно большее количество игроков, а самому уйти со своей долей в сторону. На что он только рассчитывал? Это было малопонятно.

– Что касается всей этой потусторонней деятельности, то это ни к чему хорошему не привело. Вот, смотри, так или иначе, все участники плохо закончили! Чемпион погиб! Ленчик пропал! Профессор сошёл с ума! Крёстный погиб при попытке убийства! Страшно дальше продолжать. Это, как цепь одного целого, тебе не кажется?

— А как с американцами? Что именно их тут держит?

— Что-то вроде корпоративной солидарности! Это секта, часть какого-то братства, глубоко законспирированного общества! И мы бы, простые граждане, ничего никогда не узнали бы о них. Пока гром не грянул!

— Из последнего твоего разговора я узнал, что если ты примешь решение, если ты изменишься, то не сможешь защитить своего клиента. Ещё, тебя могут насильно убедить в этом. А это мне никак не подходит. Ты, давай сам разбирайся, что, да как! Решай сам, а клиента не бросай! У меня пред ней обязательства. Она владелец акций, а я пока управляющий! Тут всё чисто! Сам понимаешь!

Николаев понимает, что в этом отношении Джокер просто юлит, ищет свою выгоду, а напрямую об этом никогда не скажет.

— Посмотрим! Я, вероятно, пойду!

— Тебя проводить?

— Не стоит. Всё уже закончилось. Спасибо!

«Вот и получается, что всем нужен Николаев. Кому-то нужен ключ и наследство Немого, кому-то сам Николаев, кому-то нужно, чтобы Николаев не был противником, а был другом. А что нужно самому Николаеву?»

Спрашивать самого себя было малоубедительно, детектив страшно запутался в последнее время во всем этом. Ответа не было. Он вспомнил Иванову, женщину-бойца из «Синдиката». Вспомнил, как в первый раз её увидел, когда она была одета в форму охранника. Как хищно блестели её глаза, и молниеносные движения, попытки поразить его острым клинком. Вроде она не хотела убить его, но это был столь странный способ добыть несколько капель его крови! Потом вспомнил, как она стояла в очереди в Немецкий Банк в зале ожидания клиентов.

Вернувшись в офис, Николаев проверил свои вещи. Ему могли «впарить» пару «жучков» в одежду или в обувь, так и есть.

«Дилетанты!»

Он глухо хмыкнул, потом опустил найденные приборы в вакуумную банку. Ещё он заливал их специальным клеем, на случай временно вывести из строя. Потом клей высыхал, а прибор уже был по пути в другой город. На стене, на стенде у него находился сосуд с такими трофеями. Там уже лежало несколько разных иностранных и отечественных «жучков». Иногда Николаев начинал их разбирать. Что могло пригодиться ему самому, несколько штук он всегда отдавал одному умельцу, тот платил за них наличными деньгами или менял на другие, современные модели.

Он на всякий случай сходил в душ. В его здании было такое служебное помещение с душевой кабиной и сауной. Потом сел за компьютер, проверил свою электронную почту.

Глава девятнадцатая, о суши-баре, прогулке и визите в сумасшедший дом

Детектив направился в зал ресторана, сел за столик. Официант подал ему меню. Тот заказал воды, рыбу и что-то из фруктов. Стал ждать. Потом выбрал момент, когда охранник на входе удалился в туалет, встал и направился в отдельную кабинку. Открыл дверь и вошёл. Там, на низких диванах возле пузатого стола располагалась троица. Это были лысый бухгалтер и две девицы определённого рода занятия. Занавес наружу был ещё приоткрыт.

— Привет! Знаешь меня?

— Нет! Какого чёрта? Где Серж?

– Сейчас придет! Меня Джокер послал к тебе! Да не дрожи ты так!

В этот момент открылась створка двери, и в тесное помещение кабинета ворвался Серж. А через секунду он уже лежал на полу, беспомощно озираясь на человека, который его так быстро уложил и упаковал. Николаев сел сверху на стул, ножки которого придавили горло охраннику.

— У меня тут пара вопросов, и уйду, рыбу есть!

— Ладно! Что нужно?

— Лёнчик откуда в последний раз вышел, чтобы сесть в машину?

— Это было на хате, которая служила временным офисом. Адрес? Центральная, дом 8, квартира 24. Это третий этаж. Там сейчас уже ничего нет, но тогда располагался мой кабинет.

— Скажи, ты к его исчезновению точно никакого отношения не имеешь?

— Да господь с тобой, мил человек! Разве я бы сидел сейчас на этом месте, здесь с тобой разговаривал, если бы знал, где эти бабки находятся! Профессор взял у московских воров круглую сумму денег. Мы должны были выкупить рудник в тот момент, когда руководство потеряло бы своих «генералов». И деньги для комбината собирали, чтобы купить управление. Тогда адвокат попал в засаду, но выжил. А этому не придали значения. Генерала хотели выкрасть, но тоже не получилось. Тут бы Профессору призадуматься, а он решил форсировать ход событий, набрал бригаду свежих боевиков. Вооружил их и был готов к штурму рудника и генерального офиса. У него уже все планы были на столе. Оружие и боеприпасы привезли. А тут полковник их всех газом траванул, помнишь, на базе. Профессор пропал, его поместили в фургон и увезли. Это Лёнчика сильно насторожило, решил он бухгалтерию перепрятать, прибрать всё к своим рукам. Я тут совершенно не причём! Мне бы голову прострелили бы сразу, если бы я не смог восстановить некоторые документы по черновым записям. А как всё восстановить? Если документы в одном экземпляре были напечатаны. Я полгода из подвала не мог вылезти. Вот теперь тут!

— Вижу! Только знаешь, профессия у тебя с большой долей риска! Для обычного бухгалтера — это странно, столько не живут. Береги себя! А я пошёл, рыбу попробую. А, Серж. Без обид! Ты в следующий раз его запирай, чтобы он никуда не делся.

— Типун тебе на язык!

— И тебе не хворать!

Николаев ещё посидел за своим столиком, рыба была на высоте. Заказал кофе, потом вышел, оставил на чай официанту. То, что бухгалтер явно знал больше чем сказал, Николаев не сомневался.

«Он даже проговорился о полковнике! Откуда он это мог знать? Значит, ему это кто-то сообщил. Именно тот человек и оставил этого бухгалтера в живых!»

Охранник хмуро таращил на него свои глаза, но больше не выражал никаких претензий. Вероятно, что ему уже позвонили, что-то сказали.

На улице. Он поймал «мотор». Через некоторое время уже стоял на Центральной улице, в старой части города. Вот он дом номер 8. Окно двадцать четвертой квартиры выходило во внутренний двор. Осмотрелся. Вот оно! Стоянка для машин. На самой улице стоял ещё офис маленького коммерческого банка.

«Тут никто ничего не скажет, так как офис переехал очень давно. А если взять записи коммерческого банка, то вряд ли они тут сохранились за всё это время! Нужно узнать, что стало с той машиной».

Николаев думал о машинах Лёнчика, он хорошо помнил их. Если его «БМВ» перешла кому-то из братвы, то старенькую «Ниву», на которой он уехал, обнаружили за чертой города, на штрафной площадке.

«Итак, это посёлок».

В пригороде он зацепится, это ещё не точно. Утром он уже был там. В местном отделении милиции, в тесном помещении сотрудники долго вспоминали этот период времени.

– Так, это же «развалюха» была, не машина. Потом, её никто не искал! Уже сгнила давно, поди!

Сходили в гараж. Нет, тачка была на ходу, но никто на ней до сих не ездил, кроме «завгара».

— В хорошем состоянии. Оказалось, что там «движок» немецкий стоит. Для себя держу, не машина, а зверь! Что там обнаружили? Ну, были сигареты. Блок. Его сразу разобрали. Зажигалка, путеводитель по краю. Газеты и всё! Точно, больше ничего не было.

Николаев взял в руки путеводитель, это был обыкновенный атлас автомобильных дорог этой области. Отметки карандашом указывали на развилку, ведущую на рудник.

«Что ему там понадобилось? Его даже „генералы“ не искали, он в тот раз чудом жив остался!»

Попрощался с «завгаром», потом с начальником. Когда посёлок остался позади, Николаев подумал и поехал по указанной трассе, ему хотелось самому посмотреть, как там всё выглядит поближе.

Впереди была хорошая просёлочная дорога с несколькими боковыми ответвлениями на заброшенные хутора. В одном месте Николаев вышел из машины, достал «ствол» и пошёл пешком к заброшенному дому. Было видно, что тут давно никто не живёт, но изредка посещают, наверное, ночуют охотники или бомжи. Дальше была территория рудника. Об этом имелись соответствующие предупреждающие надписи на свежих столбах. Детектив знал, что там всё хорошо охраняется. Николаев вернулся в дом. Осмотрелся. Вот стол, несколько развалившихся табуреток. Под грудой грязного тряпья обнаружился ящик с инструментом. Рядом валялись спиленные металлические наручники.

«Вот это уже было интересно!»

Алексей поковырялся длиной палкой в элементах остатков одежды. Кусок порванной тельняшки. Старая куртка цвета «хаки».

«Такое мог носить только один человек! И этого человека я когда-то видел. Кирилл», — подумал Николаев.

Детектив вышел во двор, обошёл все вокруг ещё раз. Всё пытался принюхиваться. Тут он и нашел старый, пыльный пузырёк от лекарства. Поддел его веточкой. Попытался прочитать надпись, но ничего не получилось. Только дата хорошо была пробита и осталась на бумаге. Он забрал его с собой. Прошёл дальше. Вот летняя печка. Вот скамейка. Тут была беседка. Николаев понял, что нигде не видит колодца.

«Где тут люди брали воду? Это же очень просто, тут жили люди, что они пили?»

Огляделся. Колодца действительно нигде не было. Вот старый рухнувший сарай, вот элементы въездных ворот, вот колея от дороги. Вот столбы от изгороди. Двор сам по себе немаленький, не имел элементарного колодца.

В одном месте растительности было больше, чем в другом. Кто-то разрушил сарай намеренно. Алексей разделся, повесил свою куртку на ветку дерева, стал разгребать завал. Там он и обнаружил кусок жести. Откинул его в сторону. Вот он, старый сруб колодца. Отверстие чёрным проёмом смотрело на него, он заглянул, посветил фонариком и отпрянул. Пошёл в машину. Сделал звонок знакомому капитану. На его заявление, мол, «территория не моя, а рудниковская», Алексей намекнул, что «звёздочки» и звания так просто нигде не валяются.

Когда местный «опер» прибыл, то Николаев в общих чертах рассказал о белой «Ниве», о пометке в атласе. Они продумали, как эту новость лучше подать. Мол, обнаружил местный житель, позвонил в городе, потому что поселок оказался не по пути. Чтобы Николаев к этому делу никаким боком не стоял.

— С тебя причитается!

— Но я за рулём не пью! Поехали, «затаримся» в киоск.

— Это у вас в городе — киоск, а у нас пока сельпо и ларьки.

Вечером Николаев был в отделении местной психбольницы. Лечащий врач Кирилла сообщил о положительных сдвигах. Врач был очень приличный человек, много лет вёл это отделение, следил за несколькими пациентами в городе.

– У него уже все приходит в норму. Он по-прежнему неоперабелен, но жить будет. Судимость с него не сняли, но поместили сюда. Мать посещает. Бывшие коллеги. Адвокат. Ему помогают, и вы можете встретиться.

Николаев предварительно выставил бутылку дорогого коньяка, чтобы результат был в его пользу, но врач только рукой махнул, мол, зачем, зря вы это всё. Потом бутылка исчезла в необъятном шкафчике старой мебели. Свидание проходило в светлой большой комнате. Кирилл находился на своей стороне, но за решеткой.

— Здравствуйте, Кирилл! Вы, наверное, меня не знаете, но я имею некоторое причастие к вашей судьбе. Как у вас дела? Да, мне ваш врач говорил, что вам стало намного лучше.

Кирилл молчал. Он смотрел на визитёра с недоумением. К нему редко кто приходил из чужих людей. К обслуживающему персоналу он привык. Сначала Николаеву было не по себе, вдруг парня накачивают лекарствами, тогда его визит в больницу был напрасной тратой времени. Его ждали другие дела.

— Я сразу скажу, что мне многое известно. Чтобы не ходить кругом да около, скажу, что мне нужно знать, что случилось с бумагами, которые вы обнаружили на старом хуторе?

Кирилл, как и прежде, молчал.

— Не стоит отмалчиваться! Вот фотография ваших наручников. На хуторе была ваша одежда. Вот тут было ваше лекарство в баночке, которое вам доктор прописал. Труп я уже обнаружил. Им сейчас криминалисты занимаются. Это их головная боль. Я знал этого человека. Это был профессиональный киллер, помощник одного большого человека. Надо сказать, что все эти люди давно сошли со сцены. Но документы могут помочь очень хорошим людям. И если ими правильно воспользоваться, то пригодятся и тебе. Я знаю, что вы забрали себе деньги, но они мне не нужны. Скажите, вы отдали папку полковнику? Если они у него, то это уже плохо. Нашли труп, будут искать бумаги. Сообщите Сазонову сами. В городе начинается новый передел, и если полковник не будет к нему готов, то может пострадать. Всего хорошего. И вот, моя визитка. Тут в пакете вода, фрукты, сок. Это тоже вам. Если я вас нашёл, то, думаю, что скоро вас тут найдут и другие. Берегите себя, Кирилл. А вашу опухоль нужно было резать или хотя бы обложить, блокировать со всех сторон, чтобы не росла. Жаль, что наши врачи такие нерешительные. Всего хорошего!

На улице Николаев про себя отметил, что у парня осталось несколько спокойных дней. Или братва вновь обложит, или опухоль станет расти. Он её почти видел, ничего хорошего она из себя уже не представляла. Темное, пустое пятно в районе височной доли правого полушария. Он представил себе, какие боли испытывал этот человек и пожалел, что ничем помочь ему не может.

Вечером он направился к Зарине. На «хвост» ему села неприметная машина, но детектив уже сходу определял таких профессионалов. Все эти дни он был как на ладони. Перед воротами он сделал звонок Джокеру.

– Да, я нашел хутор. Там в колодце, наверное, Ленчик. Этим случаем будет заниматься местная полиция. Вы туда не лезьте, лишний раз не светитесь. Пока!

— Спасибо! Считай, что должок отдал. А документы где?

— Я этого пока не знаю, но не стоит поднимать шум. Дай на лапу, чтобы помолчали пару дней. Оно ясно, если они ещё не всплыли, то есть смысл их искать.

– Хорошо. Я поеду сразу туда. Потом надо насчет похорон «перетереть» с братвой. Сам понимаешь, у всех буду вопросы.

Николаев въехал на территорию, вышел из салона, чтобы закрыть ворота. Для этого всё следовало нажимать на отдельном пульте управления. Семья еще не приобрела автомобиль, но усадьба была приспособлена именно для машины. Обычно Ольга Владимировна вызывала знакомого частного шофёра с личным автомобилем, который помогал им с продуктами и покупками. Теперь эту роль отвели знакомому Николаева, пенсионеру. Тот стал ухаживать за женщиной с вполне серьёзными намерениями.

Зарина проговорилась, что Олег подарил ей машину, но её ещё следовало забрать из автосалона. Самое главное, это получить водительские права. Зарина решила, что когда освободится, то пойдёт на водительские курсы. Она уже просила, чтобы Алексей помог попрактиковаться за рулем. Но все эти уроки завершались её смехом и воплями. У неё получалось, но требовалось больше прилагать усилий, а этого она не хотела.

Во дворе находилась летняя веранда с отдельным столом, выполненным под старину. Там было своё освещение. Ещё на столе стояла одиноко свеча. Детектив направился туда. При входе Николаев встретил Ольгу Владимировну, он посмотрел на неё, пытаясь определить, что тут не так, но у него опять ничего не вышло. Тем более что сегодня она была не в духе, что-то ей явно не понравилось.

— Вы уже всё знаете?

— Нет, но я думаю, что есть смысл сесть и просто поговорить. Обсудить сложившуюся ситуацию.

Они так и сделали, прошли, сели за стол. Николаев не раздевался, ему было интересно, что же расскажет о себе потомок русской линии. Ольга Владимировна между тем зажгла свечу на высоком подсвечнике, поставила его на стол. Провела рукой по огню, и тот ничего ей не смог сделать. Николаеву такой фокус был не по зубам.

— Да, это так. Я принадлежу к российской линии потомков сестры святой Себастьяны. Как у нас иногда говорят, святой Сесилии. Это очень старое общество, обладающее некоторыми знаниями. Всё это передаётся по материнской линии. Я не знаю, как вы догадались, но в моих действиях нет ничего предосудительного. Конечно, как любой избранный, вы можете уйти в Стражу и служить там до конца своих дней. И, поверьте, вы не прогадаете. Тогда вы автоматически станете противником нашего наследия. Но есть и другие пути. Можно остаться с нами, и не нарушать договор, просто жить, существовать, не подвергаться репрессиям со стороны Стражи. Но и не мешать нам. Тут всё дело в равновесии. Обычно стражи являются сторонниками силовых методов борьбы. Но вы, Николаев, ещё не страж. Вы можете нам помочь. Я знаю, что мы никогда не достигнем былого могущества. Но можно всё-таки попытаться. Поэтому я нашла лазейку, как обойти договор. И даже не одну. Если моя дочь станет жрицей птицы. Если её возлюбленный будет избранным или будет обладать силой избранного, равным силе Стража, то многое может получиться. Понимаете?

— Да, в общих чертах. Но нельзя всё решать за других людей! Я хорошо отношусь в Зарине, но и другие люди мне тоже нравятся. Зачем мешать им просто жить? Вероятно, что ваши действия приведут к человеческим жертвам. Любое вмешательство — пагубно. Как вам ещё объяснить? Вы делаете такие шаги, от которых может многое измениться. Безопасность окружающих людей никто не гарантирует. Вероятно, что документ разделили с определённой целью — хотели избежать трагедии. По— моему, ваша одержимость — бесспорное тому доказательство. Как вам удалось меня всё время вводить в заблуждение, словно обводить вокруг пальца? Я вас практически не вижу, скажу больше, с самого первого момента нашей встречи, вы мне как будто бы глаза отводите. Зачем? Вам есть что скрывать? Скажите мне честно, как вам это удаётся? Я обычно очень остро чувствую чужое присутствие.

— Этот вопрос не ко мне. Это всё моя прабабка. Вы всегда видите только её. Сначала я боялась, что не получится, но однажды смогла проверить. Это очень старый трюк, я заговорена с самого детства. Обычно Стражи на него не попадаются, но, Николаев, вы ведь не Страж!

Теперь она встала во весь рост. Алексею тоже пришлось встать. Пауза после её слов затянулась. Николаев хотел спросить о многом, но пока не решался. Пробный шар.

— Хорошо. Почему вы стравили Стража с «генералами». Ведь это вы сдали ему охранника, который был на похоронах? Я долго не мог понять, как он нашёл именно его. Подозревал даже вашу дочь, мол, случайно выдала. Но потом понял, его Немому указали.

— Да, Немой начал преследовал нас, стал буквально «наступать» нам на пятки. Нужно было его отвлечь, кинуть собаке кость. Его гибель это результат его собственных ошибок. Все его действия приводили только к неминуемой его изоляции. Я думаю, что останься он в живых, то его участью было бы провести ещё много лет в застенках.

Она продолжала стоять и всем поведением показала, что Николаеву путь в их дом отныне закрыт. По сути, это была прощальная сцена. Она была готова к такому концу, а Николаев пока нет. Он хотел увидеть девушку. Поговорить с ней, попробовать образумить хотя бы её. Но ещё раньше Ольга Владимировна сообщила, что дочь уехала в город по своим делам. Вероятно, что с подругой. До этой минуты Алексей не мог дозвониться до обеих, и это его удивило, теперь он понял, что больше его не допустят к девушке. Номер её телефона уже поменяли. Тут во дворе он увидел двух чужих парней, и они вели себя как дома, очень спокойно. Оба имели оружие, у одного пистолет висел в наплечной кобуре. Другой охранник держал в руках спортивную биту. Именно так вооружался сам Николаев, когда делал обход в этом доме в первую свою ночевку.

Эта женщина, как каменная глыба стала расти. Конечно, этого ничего не было видно, но те силы за её спиной перестали находиться в её тени. Они вдруг вылезли и заполнили собой всё пространство в этом дворе. Николаев понял, что всегда был лишний в этом странном раскладе, его попросту использовали. В трудную минуту он готов был прийти на помощь, бороться за них не на жизнь, а на смерть. Он мог выполнять свою работу даже даром, но проходили лихие времена, и ему показывали на порог. Конечно, ему платили за все услуги, но видимо что он чего-то не знал. И теперь всё встало на свои места.

Ольга Владимировна продолжала свой рассказ, ей, видимо, очень хотелось выговориться.

– Ещё он догадался, что я нашла выход из положения и сумею не нарушить договор. Поэтому он пытался нам помешать. Потом он виноват в смерти моего Паши. Я ему этого не могла простить. Пусть мы уже давно были с Пашей чужие люди, но у нас общая дочь! Такое не прощается.

Она протянула свёрток, положила его на деревянные перила резной декорации здания.

— Это, как я понимаю, расчет!

— Да, окончательный. Прошу, больше за нас не беспокойтесь. Мои дальние родственники решили нас поддержать. И ваш бывший коллега тоже. Я думаю, что так будет правильно.

Эта красивая, пока ещё не пожилая женщина была величественной и властной в эту минуту. Одета как всегда в строгое шерстяное платье, поверх которой была вязанная прозрачная безрукавка. Неброский ювелирный набор из белого золота. Зеленые камни. Всё это было таким изящным, тонким. «Семейные драгоценности», — опять промелькнуло у Николаева в голове.

— В городе опять будет «передел», будьте осторожны. Некто Лютый хочет вернуть деньги из наследства в «общак». Я думаю, что у него будут претензии к вам обеим.

— Я сказала, не беспокойтесь за нас. Скоро в городе действительно произойдут большие перемены. Почему именно в этом городе (это она, вероятно, сказала сама себе)? Ну, пусть будет он! Раньше мы были совсем не готовы(повернула голову и посмотрела в сторону далёкого города, который был далеко, и видно его отсюда не было.) Когда-нибудь это должно будет закончиться (это она проговорила спокойно, как-то сама себе). А Лютый? Ему скоро будет не до нас. Прощайте, Николаев!

Она повернулась, и направилась в свой дом. Охранники выступили вперед. Один из них включил механизм открытия ворот. Нечего и говорить, следовало уходить. Алексей вернулся в машину. Створка медленно открылась, машина выехала со двора. В пакете был конверт с деньгами, некоторые его личные вещи, запасная одежда. В своем офисе Николаев просидел ещё очень долго. Он пил свой любимый чай, который заварил в термосе. Потом достал из шкафа подушку, лег на кушетку и спокойно заснул.

Глава двадцатая, в которой детектив ищет друга, а находит союзника

Собственно говоря, Николаев мог спокойно покинуть город, так сказать устроить себе долгожданный отпуск, но что-то его удерживало. Он не мог избавиться от тоскливого, щемящего чувства тревоги. Зловещая мелодия из свитка преследовала его всё время. И он не мог понять, что именно ему не нравилось в этой ситуации. История, которая развернулась вокруг таинственного документа, заинтриговала не только его. Предстоящий концерт принесёт ещё много разных сюрпризов. Он в этом даже не сомневается. Сестры объединились, московская охранная структура взялась за дальнейшую организацию всего мероприятия. Афиши пестрят по всему городу: «Павлов — Светлова Зарина. Сольный концерт». «Орган. Антон Сергеевич Повыгайлов».

С тех пор как Немой умер, и Николаев отдал документ старику органисту, он стал им не нужен. Лишняя обуза, которая только мешает. Николаев ещё раз попытался связаться со своим коллегой, но тот не хотел отозваться.

«Видно, что ведьмы совсем „запудрили“ ему голову!»

Чтобы потом ни случилось, детектив понял, что его место там, на этом концерте. Даже Джокер не решался выйти на связь. Вокруг Николаева вырос невидимый барьер, его как будто бы оттеснили от всего, что сейчас там происходит. И только один человек, на которого он мог положиться, договорился о встрече с ним. Это был бывший генеральный директор холдинга «Янг Дженералс», Олег. Его бывший клиент.

Вечером они должны были встретиться на территории городского парка. Скамейка, на которой сидел Олег, была у самой воды. Алексей увидел его издалека, несмотря на то, что уже достаточно стемнело. Никого рядом не было. Когда он подошёл поближе, сидящий человек повернул к нему голову. Николаев остановился. Это был не Олег, это был какой-то другой, похожий на Олега мужчина. Тот откинул полу летнего плаща, детектив увидел темную ткань бронежилета и несколько кожаных чехлов с пистолетами. То, что потом произошло, напоминало плохой фильм. Человек ринулся к нему, вынул два ствола и стал стрелять сразу с двух рук. Двигался он как-то медленно, как в толще воды. Каждая вылетевшая из пистолета пуля так же медленно, преодолевая незримые раньше толщи воздушных масс, следовала к детективу. Алексей видел это каждое движение. Он почувствовал, что должен избежать с ними столкновения, и его тело прекрасно с этой задачей справилось. Он просто уходил от каждого летящего к нему заряда. Он также мог слышать звуки всех этих летящих предметов. Именно предметами они казались ему в это время. Что-то произошло, засада не сработала, но поразительным образом дали о себе знать уроки немого Стража. Визуально отмечая каждую траекторию пули, Николаев не просто избежал смерти, он плавно направлял пули в другую сторону, а сам медленно стал уходить. Так и делал, ладонью встревожил невидимую глазу волну, которая сбивала на нет все усилия грозного оружия. Одежда на детективе стала нагреваться, каждое его движение в таком ритме освобождало массу тепла, которое стремилось его покинуть.

Стрелок израсходовал обе обоймы, взял в руки следующие, новые пистолеты. Отработанные стволы повисли на коротких ремнях. Стрельба для него продолжалась. Ему казалось, что он видит цель, он был уверен, что попал уже несколько раз. Он не мог промахнуться! И иллюзия его обмана продолжалась для него до тех пор, пока он не пронёсся мимо того места, где первый раз увидел объект. Озираясь и ничего не понимая, он остановился. Убийца был готов добить раненого холодным оружием, которым был просто напичкан, и после этого ему даже не придётся скрываться. Недалеко, за воротами, его уже ждал автомобиль с прогретым двигателем. Он осмотрелся. Но никого на том месте не оказалось. Николаев просто исчез. Тупо оглядевшись, убийца скинул резиновую маску со своего лица, и пока он это делал, пропустил удар! Потом ещё удар! Откуда он только взялся! Впрочем, Николаев только начинал бить своего врага. Он вкладывал в каждый удар такие силы, что скоро на противнике живого места не осталось. Болтаясь, как тряпка в руках у детектива, он отключился. То, что это противник, Николаев уже не сомневался. Был ли он один, или их было несколько, Николаева это не интересовало. С этой минуты ему объявили войну, и он принял вызов. Содрав с убийцы жилет, он собрал в кучу всё оружие, теперь это его трофеи. Наручники щелкнули, кляпом послужила майка. Николаев присел, взвалил обессиленное тело на себя и побрёл в сторону изгороди. Он прекрасно знал, куда сейчас направляется. Заброшенная канализационная шахта послужит временем прибежищем для пленного. Толстая металлическая скоба должна была удержать его от любых попыток к побегу. Пленника пришлось раздеть. Всё вокруг Николаев внимательным образом изучил. Мало ли что может попасть в руки молодчика.

— Кто заказчик?

Человек пришёл в себя и только усмехнулся в ответ. Отрыл свой окровавленный рот, сплюнул. Это был не просто самоуверенный малый, он настоящий спец, которому уже нечего было терять.

— А какая разница? Ты тут так всем «насолил» в этом городе, что тебя каждая собака готова «заказать». Скоро тебя каждый второй полицейский будет готов убить. А каждый третий сдаст за деньги!

— Ну, это мы ещё посмотрим!

Алексей плотно взял его за шею и слегка придушил. С этой минуты он перешёл на нелегальное положение. Он сделал всего лишь один звонок, своему бывшему молодому коллеге из «органов». Но и этот абонент ему не ответил. Тогда он скинул короткое сообщение о пленнике в шахте. Потом выдрал блок питания на аппарате. Пора было уходить из этого района. Теперь от своего сотового телефона пришлось отказаться. Это и к лучшему. Этим штучкам он перестал давно доверять. Свалив всю одежду пленного в свою сумку, Николаев побрёл по тоннелю. В тупике он скинул сумку в нишу. Потом он её сможет достать. Оставил себе только один заряженный пистолет, так, на всякий случай. Выход из туннеля привёл его на развилку. В одной стороне он увидел старую церковь, с другой стороны далекая окраина города, он выбрал лесопосадки. В город ему направляться было совсем невозможно: без разведки, без прикрытия, сейчас он даже не желал рисковать. Следовало продержаться всего день. Именно через сутки намечался концерт. От него решили избавиться заранее. И сделали это как-то топорно, грубо.

Он бы всё придумал иначе, — усмехнулся про себя Алексей. — «Вот Иванова тогда всё сделала и красиво, и страшно! Кстати, какой там у неё номер телефона?»

Все прочитанные номера Алексей помнил очень долго, даже если ими никогда не пользовался. Это была его отличительная черта. Память его никогда не подводила. Его путь был нелёгок. Через полтора часа он уже сидел в сарае возле местного крематория. Его он приметил уже давно, пытался устроить в нём засаду на Немого, но тот так ни разу и не пришел. Тут его искать точно не будут. Вечером территория заперта на замок. Сторожевых собак, как перестреляли в тот злополучный день, так никто не успел завести новых. Новое руководство тут ночью не появлялось, а новый сторож из своего уютного гнезда не выходил. Так что Николаев мог несколько часов поваляться на старой раскладушке.

Ему нужно было выспаться, собраться с мыслями. Вероятно, что его разговор с Олегом перехватили, иначе этот эпизод ничем не объяснишь. Не мог же Олег его тоже предать? Даже ради Зарины. По существу, Алексей бы его понял, если бы тот попытался сам всё объяснить. Но вместо Олега его встретил профессиональный киллер. Конечно, те, кто его послал, надеялись на другой исход. Если бы Николаев смог выкрутится, и в результате борьбы погиб не он, такой исход устраивал бы заказчика. Детектива бы задержали тогда на пару суток, предъявили бы обвинение в превышении самообороны или в преднамеренном убийстве.

Постепенно его сморило сном, тревожные мысли больше его не беспокоили, а фантастическая мелодия перестала быть такой зловещей и пугающей. Когда он открыл глаза было уже светло, рядом, молча, сидел человек. Это был его старый знакомый, Харон. Алексей провёл перед глазами рукой, но образ старика не исчез, а только стал ещё отчетливей. Николаев резко поднялся, при всей его массе тела это было немыслимо. И сразу сел на место. Седая голова, короткая причёска, та же мудрая усмешка. Пара подозрительных перстней на желтых пальцах, покрытых длинными волосками, руки обрамленные нитками вен и капилляров. Даже одежда из прошлой жизни: рубашка с закатанными рукавами, жилет с полосатой спиной, хромовые сапоги со скрипом. Его хищный нос, толстое лицо с вечным загаром. Да, это он.

– Привет! Детектив. Как твои дела? Много успел без меня дров наломать?

— Ты откуда, Грек?

Он не хотел называть его иначе, это было старое прозвище Харона, перешедшее по наследству от друзей его друзей. Именно через них Алексей знал этого человека. Много лет назад его наставник, ныне почетный пенсионер города, бывший фронтовик, бывший следователь уголовного розыска познакомил молодого стажера с этой городской легендой. Молодой спортсмен, активист, комсомолец Николаев с интересом слушал о разных странах, где успел побывать этот человек в свою бытность. Именно благодаря этим связям грек смог адаптироваться в Советским Союзе и остаться в этом городе.

Они ещё помолчали, Харон нежился в ранних утренних лучах солнца. Он сидел, заслоняя своей широкой спиной весь обзор, прямо напротив большого окна, выходящего вовнутрь. Где-то во дворе, за ним Николаеву не было видно, сторож громко гремел ведром, совком, шоркал метлой по дорожкам. То, что Харон не прятался от сторожа — было для Алексея уже очевидным, это вызвало много вопросов, но он пока не торопился.

— Пойдём в мой кабинет. Хоть позавтракаешь нормально.

Они вышли. Харон совсем не боялся ничего, шёл своей уверенной походкой впереди, даже не оглядывался. Николаев побрёл за ним, по пути поздоровался со сторожем, это был ветхий тип, который угрюмо смотрел на пришельца, но ничего не произнёс.

— Вчера был объявлен по городу «план-перехват». Искали наёмного убийцу, но дали почему-то твою старую фотографию, и приметы с тобой все совпадали. Я позвонил своему знакомому, оказывается, нашли его, голубчика. И знаешь где? В канализационной шахте спрятался, да так ловко, что сам себя наручниками пристегнул к стенке! Услышишь — не поверишь! Его по «горячим следам» из самой Москвы приехали брать, а он — у нас на «дно залёг». Да не смотри так на меня, живой я. Вчера документы на паспорт отдал, мои уже были недействительны. Брата похоронил, правда, пока меня не было, его прах успели потерять, «нехристи», прости меня, Господи! Даже этого от него не осталось.

— Брата? А как тебя отличить-то от брата не смогли? Это мне можешь объяснить? Ведь брат тебя на десять лет младше был.

— Старые мы с ним уже были, стали нас путать на старости лет.

— Харон, скажи на милость, ты — Страж?

— Нет, и никогда им не был. Я — расстрига, бывший поп. Всё, что я тебе раньше рассказывал, всё это правда. И дальние страны. И приход у меня был, пока не пришлось всё бросить и уехать. Бежать, куда глаза глядят.

— А та история с госпожой Медеей? Немой? А, наконец-то, птица?

Харон сидел в удобном своём кресле. На столе стояла огромная сковородка с жареной яичницей и помидорами. На другом столике томился чай. Его вечная маска — усмешка, казалось, была не пробиваемая.

— Про птицу ничего не скажу. Ника я уже лет десять как знаю. Ведь он у меня давно живет, как только смогли его из «психушки» забрать, так и поселился. Он тогда преследовал одно чудовище, а когда настиг его и покарал, то угодил на принудительное лечение. Тогда было так много жертв, но об этом ещё умалчивали, чтобы не тревожить народ.

Директор достал свою знаменитую трубку. Почистил её, постучал об локоток кресла, зарядил новым запасом табака. Николаев съел всё со сковороды, отнёс посуду, чтобы отмыть.

— Брось, потом помоешь.

— Скажи, а что ты со мной сделал?

— Ничего. Всё это была инициатива Николая. Он, как тебя увидел, сразу предложил использовать как приманку. Его бы она близко не подпустила, могла бы вспомнить, он ведь впрошлой её жизни много дел натворил. Я был против, но времени оставалось мало, да и ты уже почти нашёл Медею. Если бы не он, лежал бы ты грудой каменной где-нибудь на складе. А так, и сам жив остался, и другим помог. Я ведь во всей этой истории мало что понимаю. Стражи, вот ведьмы! Откуда только «нечисть» на нашу голову берется?

— Значит, выходит, что ты сам тут совсем «не причём»? И где же ты был все эти несколько месяцев, чем занимался?

— Маленькая командировочка у меня образовалась. Когда пришло сообщение, но занят я был, не смог сразу вернуться. А потом, сам видишь, как вышло. Брат Теодорас погиб, все «стрелки» на Николая свернули, а он тут, я думаю, совсем не причём. Тёмная это история!

Всё это он произносил с некоторыми паузами, такими характерными чертами для его поведения. Такая неторопливость, осмотрительность, задумчивость. Он как бы пережёвывал слова, потом они появлялись, совершенно привычно, сами собой. Хорошая, исполненная из тёмного дерева трубка, теперь казалось, у него никогда не гасла.

— Я слушал аудиозаписи Николая. Он собрал очень большой альбом ваших разговоров…

— Это всё мистификация, его аппарат модулировал, ну, воспроизводил моим голосом все его, так сказать, «речи». Ко мне это не имеет никакого отношения. Поверь, Алексей, больше всего на свете мне бы не хотелось тут участвовать, даже как случайным свидетелем. Теодорас погиб, это скорей всего нелепость. Мы сожгли тело монстра, это ещё было при мне, не скрою. Такие вещи нельзя оставлять без присмотра, мало ли кому они попадут в руки. Тело чудовища могли использовать в коммерческих целях. Это прискорбно. И голову тоже нужно уничтожить.

— Знаешь, вчера со мной происходили странные вещи? Я стал делать очень невероятные трюки…

— Остановить время, повернуть его вспять, поднять одним словом весь народ супротив врага, сделать врага врагом, своим братом, и дать жизнь из своих рук!

Грек только усмехнулся. Что-то подобное Алексей уже слышал или ему доводилось читать. Ну, конечно, это глава из записей Ника. Это договор! Это та часть договора, которую успели прочитать над ним в том запертом офисе, когда он стал терять сознание. Неужели он подействовал? А как тогда объяснишь все эти фокусы. Из записей было очевидно, что Стражей обучают этому знанию, с малых лет в них закладывают, как только можно. А он получил только краешек чего-то совсем ему непонятного, никому неизвестного. И этого краешка было достаточно, чтобы ему удалось спастись. Нет, Ольга Владимировна, я не Страж! Но я этого так не оставлю.

— Да, я был в твоём офисе вчера. Поменял твои травы в шкафу, думал пригодится. Так и вышло. Ты жив — здоров, даже больше чем раньше, тебе и карты в руки. Вот новый телефон, вот «симка». Никак не привыкну ко всему этому. Потом приходи, как всё уляжется, я помогу с документами.

Они попрощались. Николаев переоделся. В этот раз ему досталась чёрная ряса, шерстяной головной убор. Крест на груди он придерживал рукой. Оружие он оставил у директора, незачем священнику таскать с собой пистолет, не следует, даже такому, ненастоящему. Щетина скрывала его лицо. Образ очень подходил Алексею. Батюшка получился очень важный. Все встречающие его пожилые люди «ложили» крест и просили благословить. Трудно было входить в образ, но Николаев никому не отказывал.

Мистер Ченг вызвал нужного специалиста. Датой проведения акции решили выбрать воскресение. Мэрия устроила очередной праздничный день. Народные гуляния проходили как в старом, так и в новом городе. Корейцы и китайцы надели свои национальные костюмы и устроили народное шествие на нескольких старых улицах. Это были обычные люди, которые уже давно жили в нашей стране, но не потеряли своих национальных корней. Труженикам обещали хороший праздник, с поддержкой властей, и они, собственно говоря, поверили. Это было все необычно для города, но всё меняется.

Намеченные цели должны были присутствовать на городском концерте. Джокер и два босса другой диаспоры занимали разные театральные ложи. Мэр и мистер Ченг тоже должны быть на этой премьере. Наличие усиленной охраны не остановит убийцу. Тот имел ключи к запасному входу, через старый подземный туннель. Всё было удачно спланировано, и должно было получиться. На окраине города стоял грузовик, на котором исполнитель покинет это место. Другой вариант предусматривал смерть исполнителя. Все обнаруженные улики указали бы на «москвичей». Джокера списали в силу его широкой натуры. Он как-то имел неосторожность и проговорился, что готов баллотироваться в мэры города. Такой прием не понравился ни самому мэру, ни его помощнику, мистеру Ченгу.

Лютый успел подружиться с местными «наци». Они не один день пили в подвале пиво, где вор быстро «промыл мозги» нескольким местным головорезам. Его задумка — испортить всем праздник, должна будет сработать. Он выложил крупную сумму денег, «наличкой». Организовали транспорт, купили пива, водки. Решили, что накануне приедут из других городков несколько десятков молодчиков. Сначала следовало устроить погром на рынке, потом спалить китайские магазины и рестораны. Лютый успел заручиться поддержкой одного полицейского чиновника. Тот заверил, что погромщиков никто трогать не будет. Власти не пойдут на открытый запрет стихийного националистического митинга.

В то же самое время Лютый со своими верными людьми войдёт в новый офис, где заберёт всю бухгалтерию и весь «общак». Бухгалтера он уже предупредил, тот приготовит все нужные материалы. Это уже вопрос решённый, но Джокер не должен успеть что-то предпринять в ответ. Его поставят перед фактом, что старое «завещание» аннулировано, и Павловым придется вернуть всё деньги до единой копейки.

Это всё было уже тщательно спланировано, несколько нужных адвокатов подготовили ряд заявлений в госучреждения. По факту смерти старого «крёстного» поднимут все бумаги, а убийцу с его помощниками будут судить. Лютый последний пункт поддержал уже нехотя, чисто формально, тут он точку решил поставить другим, более радикальным методом. «Полковник должен умереть». Вот таким суровым оказался его приговор. «Никого щадить не будем! Бить нужно своих, чтобы чужие боялись!»

Зарина с самого утра была как на иголках. Прошла последняя репетиция, на которой из разных частей произведения была сделана почти студийная запись. Зачем её записали? — спросите вы. Ей туманно пытались объяснить о великом значении предстоящего дня, что дубликат нужен во избежание ошибок и других печальных наложений. Роза буквально напичкала старый зал новой аппаратурой. Сцену украсили металлической оградой, которую заземлили длинным прутом глубоко в самом подвале. Были отработаны несколько партий с участием хора. Его привезла с собой сама Роза. Готовила в Америке, по другой части документа. Такого исполнителя как Зарина у неё не было. Тут Ольга Владимировна ничего не боялась, она держала руку на пульсе событий. Конечно, она понимала, что может произойти, но верила, что обойдётся, и у них всё получится. На вопросы о Николаеве или Олеге её мать только печально улыбалась. Она обещала, что они ещё появятся. Насколько она была права, она даже не догадывалась.

Надо отметить, что эта ловушка частично сработала. Полиция решила разыскать детектива, чтобы задать ему пару вопросов. Эти розыски очень усложнили бы жизнь Николаеву: длительное содержание под стражей никому ещё не шло на пользу. Но найти его, ни в тот день, ни позже, так и не удалось. Никому не приметный батюшка пересёк город, вошёл в концертное здание. Он устроился в отдельной ложе, такое техническое место для персонала. Там он никого не потревожил, решил, что посмотрит за всем отсюда.

Олег тоже попал в затруднительное положение. Его бывшие соратники рекомендовали ему не ввязываться в происходящее. Поездка на Дальний Восток очень затянулась. Самолет, который ему предоставил друг, вдруг потерпел аварию над горной территорией Китая. Все спаслись просто чудом. В нужный момент Олег приказал прыгать с парашютами, оставить самолет, который потерял управление. Люди спаслись, как я уже отметил, но очень долго добирались до цивилизации. Тут всем пришлось нелегко, несколько дней трудного перехода по случайной карте и по памяти бывшего генерального. Казалось, что Олег не успеет приехать. Но он появился вовремя. Один. Одетый в старый свитер, в порванных штанах он появился. И где бы вы думали? Да в небольшом банке в Афганистане. Его встретил клерк. Через пять минут принесли хороший костюм, обувь. Пригнали машину. Спасенные члены экипаж и Олег купили билеты, отправились домой ближайшим рейсом международной авиакомпании.

Полковник Сазонов сидел перед чистым листом бумаги и ничего не понимал. Письмо, которое он получил вчера, было написано обычными старыми чернилами. Он его прочёл. Неизвестный сообщил, что лечение полковника стало возможным благодаря помощи одного ему известного человека. Там ещё было написано несколько любопытных фактов для самого полковника, но самое интересное было то, что текст потом исчез. То, что успел прочитать Сазанов, стало складываться в его голове странным образом. Это сработал код Стража. Теперь этот человек должен был выполнять все поручения, которые ему таким образом навязали. Нет, сам Сазонов думал, что будет поступать правильно, но что-то в шкале его ценностей сместится. Он перестал быть Полководцем. Это был бунт, новый заговор против Птицы. Сработала сигнализация. На закрытый объект, за который отвечал лично Сазанов, произошло вторжение. Банкир и Депутат сразу поняли, что причиной этому стал полковник. У них была некоторая внутренняя связь, они чувствовали друг друга. Полковник успел перестрелять всех на закрытом объекте, когда помещение заполнили отравляющим газом. Через несколько часов его обнаружили без сознания возле запасного выхода, он так и не успел вырваться наружу. Прибывший туда врач только произнёс: «Смерть наступила…» И указал время.

Похороны должны были состояться через несколько дней, в это же самое воскресение. Так генералов стало трое. Уже в морге полковник очнулся. Хорошо, что его не успели вскрыть для осмотра. В туннеле он вколол в себя один очень интересный препарат, шприц уничтожил, чтобы даже следа не осталось. Маска, которой он воспользовался, была порванная.

Предпоследняя Глава

Ключ, который он обнаружил в той злополучной комнате, следовало передать по назначению. Он догадывается, что именно может получить от него Карл, и это его сегодня не устраивало. Загадочная организация получает в руки очень серьёзные научные факты, настоящие пробы неизвестной для науки материи. Их изучение приведёт к прорыву в любой области науки, стоит только приложить ещё не полученные результаты. Это может быть новейшее оружие, над которым уже работают за рубежом. А может быть необычное лекарство, которое будет спасать жизни десятков или тысяч больных людей. Этого Николаев ещё не знает.

Находясь в отдельной ложе, он видит тех, кто решает сегодня судьбу всего человечества. Странную одежду выбрали они для себя. Длинные плащи с капюшонами, театральные маски. Но Алексей узнавал каждого из данных персонажей. Он вспомнил испуг, который вызвал спиритический сеанс.

Спиритический сеанс с участием трёх дам, отставного следователя и частного детектива начался в полной тишине. Свечи по всей комнате стали меркнуть, некоторые сразу потухли. Возможно, что это происходило из-за отсутствия свежего воздуха. Окна были плотно закрыты, чтобы исключить воздействие воздушных масс или просто сквозняков на работу спиритического стола. Это была элементарная игрушка. Картонная вырезка с рисунком секторов, литая пластмассовая стрела на отцентрованной игле. Для больше уверенности они нанесли белым мелом вокруг стола ровный замкнутый круг. Бросили на стол карточную колоду. Начали это как шутку, потом молодёжь шушукалась в платочки. Пенсионер вытер усы салфеткой, пот валил с него градом.

— Это ничего, что я крещеный?

— Бросьте! Все мы крещеные!

Зарина уже давно не выглядела тем подростком, каким была в первые минуты встречи с Николаевым. Это была стройная девушка, которая пыталась жить стремительной самостоятельной жизнью! Её новая подруга с потаённым чувством зависти смотрела на неё. Она старалась сопровождать её всюду, всё свободное время. Впрочем, эта зависть не мешала им хорошо ладить друг с другом. Зара снисходительно позволяла находиться рядом, даже если в этом потребности не ощущала. Она, как настоящая королева, нуждалась в свите.

Когда мать немного отошла от пережитого шока, то вернулась к своим прямым обязанностям. На её плечах лежала вся административная работа по организации будущего концерта. Казалось, что после гибели Немого, препятствий не было. Это должно было её успокоить. Сам Николаев терзался мыслью, что не до конца контролирует сложившуюся ситуацию, что-то было им упущено. Интуиция подсказывала это ему, но он не понимал, что именно!

Они не вызывали дух Наполеона. Казалось, что тут особенного? Ведь им не нужно было знать мнение какого-то исторического лица! Нет, им нужен был дух их дальнего родственника. В данном случае, прабабки Зары, которая несла семейные традиции и какие-то знания. Умение петь!

Со слов Ольги Владимировны, Николаев знал, что в своё время мать Зарины тоже заканчивала местные курсы вокала, хотела учиться дальше, но встретилась с молодым человеком, который вскружил ей голову. Эта встреча перевернула всю её жизнь боком! Рождение Зары было счастливым событием в её дальнейшем существовании. У неё была скромная должность в каком-то городском архиве, небольшой оклад, помощь родственников — это всё, на что она могла рассчитывать. Внезапное исчезновение любимого человека. Потом его появление в городе — все это вызвало противоречивые чувства. Чашу весов перевесил тот факт, что бывший любимый человек оказался элементарным уголовником, который со временем стал вором в законе.

Всё это противоречило тем сказкам, которыми пыталась кормить детектива Роза Гроуд. Та утверждала, что российские последователи обладали несметными богатствами, которое передавали из поколения в поколение. Именно эти средства должны были стать источником для выполнения некоторых задач общества. Интересно, какие именно средства имелись в виду? Такая мысль только промелькнула, а потом исчезла. Николаев решил, что вернётся к ней, но потом.

Дух прабабки Натальи никак не хотел появляться. Николаев прикрыл глаза, держался за руку. Он сидел между Зарой и её подругой, поддался чувству созерцания и спокойствия. В какой то миг увидел мать Зары в совершенно другой одежде. Она предстала перед ним в образе сестры милосердия. Белый, накрахмаленный конверт накидки, надетый на голову. Волосы убраны. Красный крест маленькой точкой. Остальная — тёмная одежда. То, что это ему показалось, в этом он не сомневался. Такое часто происходило в последние годы его жизни. За спиной сестры милосердия стояли ещё другие сёстры. Эти фигуры заполнили всё свободное пространство. Николаев напрягся, повернул голову, посмотрел на подругу семьи. В этот миг она была почему-то одета в чёрный кожаный прикид, костюм полный металлических атрибутов и разных демонических знаков. Бледное лицо отдавалось таким сиреневым цветом, что Николаев сразу вспомнил, та выглядела раньше более ухоженной, чем в этом видении. Реальные простое платье из материи с тантрическим рисунком, уложенные рыжие волосы в красивой прическе, незамысловатые украшения, кулоны, бусы из настоящего бамбука — всё это перечёркивалось в данном видении. Подруга была бледная, чем-то озабоченная, внутри какая-то опустошенная, а самое главное — свободные участки её кожи были покрыты густым покровом шерсти. Голые кисти переходили в тёмно-рыжую шкуру, так же: шея, грудь, вероятно и ноги, которых Николаев видеть не мог. Взгляд хищника — голодный, с металлическим блеском! Какое-то наваждение!

Николаев перевёл взгляд на Зарину, та почти стояла за чертой круга, при этом он был уверен, что до сих пор держит её за руку. Она стояла в белом просторном балахоне с капюшоном, который имел старинные знаки какого-то христианского ордера. Короче, она уже не сидела рядом, она была как бы на сцене, выше всего и всех. Она пела. Обе её руки были вознесены над собой, голос заполнял ряды зала. Кресла почти мгновенно теряли свою былую форму, рушились, поэтому люди вставали, но, не замечая разрушений, слушали её пение. Голос волной ложился в дальнейшее пространство, ломая двери и стены! У людей искажались лица, их заполняла опустошающая непонятная сила, которая высасывала их жизни. Глаза слушателей сверкают, щёки опали, быстро лезут седые волосы, одежда подвергается быстрому тлену. Мгновенно и страшно всё превращается в пыль. Падают на пол украшения, металлические предметы, имплантаты, вставные челюсти, парики. Ничего уже не держится на этих ещё человеческих тенях. Они внемлют песне. Это песня о другом мире, за краем реальных слов ничего не понятно, но смысл вполне ясен. Открываются Врата, и Святая Себастьяна вернулась к жизни в новом своём образе!

Николаев пытается оглянуться, чтобы найти этот образ, но ничего у него не выходит. Ему трудно дышать. Вот видение закончилось. Руки крепко сжимают кисти двух девушек, это, наверное, очень больно! Но никто из дам не обращает на такие пустяки внимание! Оказалось, что прабабку Наталью дозвались. Она пришла, ей уже задают все свои вопросы. Но всё, что она успела сказать, заключается в том, что всем нужно поостеречься!

Сеанс завершился. Все сразу заговорили о случившемся. И только Николаев никак не мог понять, что могло означать то, что ему привиделось. Он внимательно слушал разговор женщин, пытаясь всё анализировать. Оказывается, что мать Зары послужила медиумом, на это сначала даже не надеялись. Ответы были нарисованы на планшете, стрелка гуляла весь сеанс, порой тухли свечи. Пенсионеру показалось, что он находится на полях сражений во времена Гражданской войны. Он рассказывал о железнодорожном полустанке, куда с артиллерийскими выстрелами ворвался бронепоезд. А стоящий рядом эшелон Красного Креста оказался беззащитным под его огнём!

«Как жаль, что я не рассмотрел остальных!» — с опозданием подумал Николаев. В его видении совсем не было видно старого следователя. Он видел сразу несколько картинок одновременно. Такой триплекс изображения! Этого у Николаева никогда не было.

«Что это? Будущее? Предостережение? Помощь? Или навязчивая идея последних бессонных ночей!» — ответов на это Николаев точно не знал, но слушал, кивал головой, внимательно всех оглядывал. Потом вышел покурить. Где-то далеко, за изгородью залаяла собака. Николаев точно знал, что где-то там стоит чужая машина наружного наблюдения.

«Полковник Синдиката, вернее сказать, Холдинга или Немцы!? Какая разница! Теперь всем от них нужно что-то».

Вернулся в комнату. Там женщина рассказывала, что в годы Гражданской войны её предки участвовали в борьбе на стороне белогвардейского движения. Три сестры были обыкновенными сёстрами милосердия. Что именно красный бронепоезд расстрелял эшелон с ранеными офицерами, потом пронёся дальше. В этом бою погибла одна из родственниц. Две других были на всю оставшуюся жизнь разлучены. Одна девушка вместе с любимым отступила за Дон, потом попали в Крым, эвакуировались в соседнюю Турцию. Другая родственница попала в окружение, похоронила сестру и осталась в Советской России. Там судьба свела её с одним интересным человеком, который спас её от расправы. Это и был её дед. Она назвала фамилию этого человека.

«Фамилия Зарины, это был прадед Зары!»

Николаев понял, что его сновидения и этот сеанс имели вполне реальную основу. В прошлом имелась какая-то нить, которая тянулась сюда. Это его успокоило. Он перестал курить, потом девушки у него стали просить по сигарете. Он отказал, ведь это так пагубно для вокального голоса.

Рыжая подруга рассказывала, что незадолго до этого она участвовала в одном готическом походе по катакомбам. Там их чуть не отравило подземным газом! Ребята были на всю голову больные, но с ними было интересно. В этот момент она повернула голову к Детективу, хотела посмотреть на его реакцию, но ничего не увидела, тот отвернулся к другой девушке.

На миг Николаев понял, что находится в ложе не один, он оглянулся. Рядом стоял небольшого роста человек. Он, как и Николаев, явился без плаща. Если одежда священника как-то маскировала Алексея, то гость был одет как охранник. Защитный цвет костюма, щитки и жилет с множеством карманов. Оружие. Каска с очками. Перчатки. Просто американский «рейнджер» на просторах российской глуши. В какой-то миг Николаев всё понял, это сразу спасло его. Нет, пришелец не стал бы стрелять из своего автоматического оружия, у него в руках был ещё нестандартный на вид шокер. Когда спирали впились в спинку кресла, Николаев был уже за спиной пришельца. Серия ударов обрушилась на шею, плечи. Такой реакции тот никак не ожидал — преодолеть дистанцию в несколько метров, уйти от парализующего выстрела. Вообще исчезнуть из виду! Немой вопрос застыл у этого профессионала на губах. Его попытка встать с пола, дотянуться до оружия, которое он потерял, ни к чему не привели. Алексей направил шокер на противника, пристегнул его кисть к массивному креслу, забрал его оружие и покинул ложу. Концерт уже начался. Зрителей был полон зал. Грохот в этой ложе уже привлёк охрану. Сюда торопились люди. Где-то там, на сцене запела Зарина. Это было начало. Сцену охватило первое свечение. Металлическая ограда отводила лишнюю силу в сторону от девушки. Алексей понял, что следует сделать, он как бы видел, что потом будет самое ужасное! Нет, песня тут ни причём. Кто-то ведёт свою игру, и жизни нескольких сотен тысяч жителей этого города в ней уже поставлены на кон!

Николаев успел нырнуть в отдельную дверь, ведущую вниз, как за спиной послышались шаги охраны. Они заполнили ложу и в недоумении остановились. Короткая информация по радио, ждут подтверждения.

Киллер уже пришёл в себя, атаковал прибывших людей, но был сбит с ног. Его вывели, по пути обыскали.

— «Ищите, он тут был не один».

Орган заполнил пустоту. Зарина в сером прекрасном платье подготовилась исполнять произведение дальше. Впрочем, я, наверное, ошибаюсь, сейчас платье уже не было серое, оно сияла свечением северного сияния. Эффект очень сложной технологии ткани нового поколения. Это был подарок Олега. Он где-то услышал про такое чудо и вот, преподнёс в подарок. Ткань, меняющая цвет от внешней вибрации и давления. Теперь оно было почти полупрозрачным и голубым. Вот голос опять взял следующие ноты. Алексей помнил, что это была самая длинная ария во всей композиции. Вокалистка широко развела руки. В этот момент включились ещё динамики. Это сработала другая аппаратура, Алексей понял, что может слышать совершенно чужие для человеческого уха звуки. Запись была обратная, кто-то открывал врата, о которых говорил Страж. Где-то за городом поднялся страшный ураган, он медленно набирал силу и двигался на город. На улице небо вдруг потемнело. Прохожие, случайно застигнутые такой стихийной неурядицей, поспешили укрыться.

Зарина остановилась, она тоже всё поняла. Она увидела чужим зрением, что сейчас происходит, и испуганно стала искать мать. Та, словно окаменела, это был её час. Час её всей жизни. Рядом стояли Роза и опекун. Других людей Зарина просто не знала, их лица тоже скрывались за масками. Перед органистом на стеллаже лежал документ, теперь это было две склеенных страницы.

Органист испугался, его пальцы свело, но он продолжал играть. Следовало продолжать во что бы то ни стало. Запись с обратным кодом была громче. Динамики выдавали всё намного сильнее, чем был рассчитан старый орган.

Зрители в этот момент все встали. Они повернулись в сторону от сцены. Их всех просто повело на чудовищные звуки другого произведения. Органист понял, что следует продолжать, он кричал об этом исполнительнице. Та тоже это вдруг поняла. Они боролись вместе. Песня продолжалась.

В это время внутри зала появился вихрь, который вращался только в одну сторону. Буквально рядом, под ним, появился второй. Он был меньше и слабей и вёл свой путь в обратную сторону. Между ними образовалось окно. Зрители уставились в это самое пространство, но смотрели туда пустыми, светящимися глазами.