Битва во мгле Шовкуненко Олег
– Нормально. – Лурийка потерла здоровенный синяк, служивший пикантным дополнением к ее феерической татуировке. – Нам пришлось вкатить ей хорошенькую дозу снотворного вперемешку с сильным транквилизатором.
– А-а-а, – понимающе протянул лейтенант, – и что было дальше?
– Дальше нас ждал большой сюрприз. Если мы имели дело не с чужеродными вкраплениями, то с чем же? Молекулы человеческого тела не могут иметь такой состав химических элементов. Ответ на этот вопрос могла дать только пункция.
– Что? Вы вскрывали череп жены Жереса без ее на то разрешения?
– Во-первых, как выяснилось, она ему не жена. Во-вторых, это не так ужасно, как вы себе это на Земле представляете. И в-третьих, до этого не дошло.
«Ф-фух, – облегченно вздохнул разведчик. – Не хватало еще по этому поводу объясняться с майором».
– Ты не хочешь спросить, почему мы не провели операцию?
– Хочу. Почему?
– Потому, что это уже кто-то сделал до нас.
– Что ты хочешь этим сказать? – Заинтригованный Марк уставился на Дэю.
Вместо ответа она покопалась в кипе бумаг и подала ему большой голографический снимок. На первоклассном женском затылке волосы были разделены на две пышные черные пряди. На белой коже, которую открывал этот длинный, проложенный умелой рукой пробор, виднелся небольшой молочно-розовый шрам.
– Вот это? – Грабовский был разочарован. – Да этому рубцу сто лет! Катрин, наверное, еще в детстве стукнулась головой о дверцу кухонного шкафа.
– Все может быть, но тем не менее мы не рискнули без предварительной подготовки соваться в мозг, ведь шрам находится точно над интересующей нас зоной.
Окончание рассказа заставило Марка призадуматься.
– Какая-то идиотская история! Интересно, почему ты считаешь, что руководителю службы безопасности необходимо знать ее тонкости?
– Не знаю, имеет ли состояние доктора Рене отношение ко всем тем тайнам, которые окружают нашу экспедицию, или нет, – Дэя серьезно посмотрела в глаза Грабовскому, – но ты должен знать, что среди нас находится человек, который перенес какую-то тяжелую травму и способный полностью потерять контроль над собой.
– Спасибо… – Лейтенант почесал затылок. – Но ты же выписала ее из лазарета?
– А что мне оставалось делать? Проблема оказалась куда серьезней, чем я думала, а неделя, отведенная Жересом, уже истекла. Да и лазарета, как видишь, уже нет. Оборудование упаковано и отправлено на орбиту.
– Все равно тебе придется что-то сказать майору. Он ждет.
– Разумеется, однако часть работы я все же выполнила. Порывшись в памяти Катрин, мне удалось отыскать ряд болезненных для нее воспоминаний. Все они относились к одному периоду и вызывали у пациентки истерику, граничащую с паникой.
– Их возможно просмотреть? – В сердце лейтенанта затеплилась надежда.
– Теоретически да.
– Ты это сделала?
Подобный вопрос привел Дэю в ужас.
– Существует медицинская этика, запрещающая нам вторгаться в личные воспоминания пациентов. – Лурийка категорично вздернула подбородок. – Я стерла их, не читая. Таким образом, думаю, мне удалось избавить Катрин от ночных кошмаров.
– М-м-м… – Марк зарычал от гнева. – Когда же ты, наконец, поймешь! Война имеет свою правду и свою этику! Все те сведения, которые ты с такой легкостью выбросила в мусорную корзину, могли существенно помочь нам или даже изменить ход всей кампании.
Соображая, что еще можно предпринять, Грабовский замолчал и нахохлился подобно продрогшему воробью.
– Ну извини. – Доктор подкралась сзади и нежно запустила пальцы в густую шевелюру землянина. – Мне тяжело привыкать к законам, по которым живут люди.
– Ладно, я вместо тебя поговорю с Жересом. – Марк высвободился и резким движением поднялся на ноги. – Постараюсь уговорить его продолжить изучение мозга Катрин.
– Для этого совсем необязательно обращаться к майору. – Дэя не позволила лейтенанту уйти.
– Не понимаю, о чем ты говоришь?
Выдерживая паузу, доктор торжественно приблизилась к слиту. Скормив машине плоский накопительный кристалл, она тут же послала команду на воспроизведение. Марка буквально ослепил поток белого света, ударившего из проектора. В его лучах, красуясь всеми своими извилинами, кровеносными сосудами и нервными волокнами, медленно вращался человеческий мозг.
– Что это? – Грабовский был поражен достоверностью изображения.
– Продукт передовых технологий. Мы использовали еще один замечательный аппарат, который, как и биоволновой спектральный томограф, хранился в запасниках «Трокстера». Нам удалось полностью скопировать содержимое черепной коробки доктора Рене. Это точная модель, воспроизводящая биологические, физические, химические и прочие свойства исходного материала. – Дэя провела рукой рядом с изображением. – С его помощью можно до последней клеточки восстановить мозг донора.
Глядя на живописную анатомическую картину, Марку стало не по себе. Кто знает, задержись они еще денек-другой на Земле, и какие-нибудь мерзкие монстры могли вот точно так же глазеть на его извилины. Лейтенант попытался отогнать малоприятную мысль и поинтересовался:
– И где же тот самый аномальный участок? Что-то я не вижу никаких внешних изменений.
– В том-то и странность. Создается впечатление, что нормальные клетки человеческого мозга подменили на другие, принадлежащие абсолютно иному виду. Самое удивительное, что замена произведена не подряд, а выборочно, повинуясь какой-то странной схеме.
– Это можно как-то проиллюстрировать?
– Конечно. – Дэя принялась за работу. – Что мы делали бы без спектрального томографа! Но и ему пришлось попыхтеть, исследуя каждую клетку в аномальной зоне.
Марк ждал. Он надеялся увидеть скопление светящихся точек, которые, подобно муравьям, спешили сконцентрироваться в одном месте.
– Получилось! – Вслед за словами доктора алые огоньки расцветили небольшую затылочную область.
– Вот это да! – только и смог вымолвить Марк.
Его глазам предстал не полный хаос, а строгая упорядоченность и симметрия. Огненные светлячки складывались в четкие линии, которые, в свою очередь, образовывали множество многоугольников, окружностей и спиралей. Комбинация этих фигур давала замысловатую звезду, внутренность которой заполнял асимметричный геометрический орнамент.
Грабовский, как завороженный, смотрел на огненное клеймо. Он мог поклясться, что уже видел его когда-то. Что-то пугающее, дикое и первобытное ассоциировалось с этим рисунком, но вот что именно? Марк закрыл глаза и, напрягшись, попытался прорваться сквозь пелену забвения.
Глава 25
«Внимание, полная эвакуация! Угроза нападения! Внимание, полная эвакуация…» – Под аккомпанемент сирены лагерь наполнил холодный искусственный голос.
Звуковая какофония так и осталась бы незамеченной инженером Тануком, если бы не легкая вибрация, ежесекундно сотрясавшая дно его любимой ванны. До выяснения причин столь странного явления Танук еще несколько секунд позволил себе понежиться в несказанно приятной мутной жиже. Однако в окружающем мире что-то, несомненно, происходило. Памятуя всю опасность совместной деятельности с дикими землянами, инженер заставил себя высунуть голову над поверхностью живительного физраствора.
От представшей перед его глазами картины хвост Танука поледенел от ужаса. Аварийное табло сияло пурпурно-алым светом и сигнализировало о наивысшей степени опасности. Таймер над ним насчитал уже целых тридцать семь секунд с момента поступления сигнала. Взгляд насмерть перепуганного нэйджала метнулся к соседнему контейнеру. О ужас! Ванна командора Хризика была пуста! Широкая цепочка грязных следов свидетельствовала о поспешном бегстве ее владельца.
«Меня бросили! Я остался один! – Эта мысль была единственной, которую трясущееся естество инженера произвело на свет. – Бежать! На посадочной полосе еще могут остаться флаеры!»
Спасительная идея вдохновила Танука и принудила его к немедленным действиям. Позабыв о дыхательном шланге и целой короне биоактивных датчиков, он рванулся из восстановительного резервуара.
Лейтенант Строгов даже немного опешил, когда в конце переходного туннеля, соединяющего палаточный городок с импровизированным космодромом, он заметил это странное существо. Гибрид крокодила, слона и вождя племени ирокезов приближался крупной рысью. На его приплюснутой морде болтался обрывок гофрированной пластиковой трубы, а на голове возвышался целый частокол конических отростков, которые заканчивались обрывками электрических проводов.
«Интересно, кто из нэйджалов, в конце концов, получит приз за лучший маскарадный костюм? – подумал лейтенант, освобождая зону торможения для припозднившегося пассажира. – Хризик проявил гораздо меньшую изобретательность. Дополнением к хоботу он избрал лишь груду разноцветных медалей. В них командор больше походил на победителя собачьей выставки, чем на командира звездолета. Жерес здорово придумал, объединив посадку на корабль с учебной тревогой. По крайней мере, инопланетяне не задают вопросы. Они спасают свою жизнь. Им безразлично, куда их везут и зачем. Это хорошо! Узнают, когда придет время».
Николай с удовольствием продолжил бы наблюдение за новыми актерами в театре абсурда, но, к сожалению, его ждала работа.
– Фогюс!
– Слушаю. – Капрал рывком повернулся к командиру.
– Этого я забираю с собой. – Лейтенант указал на стремительно приближающееся страшилище. – Всех остальных сортируйте, согласно нашему плану. Смотри, ничего не напутай!
– Как можно! Наших ребят, эктонов и нэйджалов поднимают на орбиту челноки капитана Риньона. Всех остальных фалийцы перебрасывают в резервный лагерь на другую сторону планеты.
– Прекрасно, – Строгов стукнул кулаком по шлему капрала, – я на тебя надеюсь.
Вместо ответа Фогюс показал кулак с оттопыренным большим пальцем. Николай улыбнулся, понимая, что за ход эвакуации можно не беспокоиться. Лейтенант еще раз окинул взглядом шлюзовой отсек и мысленно попрощался с последним мирным прибежищем, вернуться в которое он сочтет за великое счастье. Однако времени на меланхолию уже не оставалось. Строгов закинул за плечо автомат и направился в один из гибких туннелей, к которым, на манер земного аэропорта, были пристыкованы орбитальные челноки.
– Мы летим или не летим?! – прокричал Серж Риньон из пилотской кабины.
– Минутку! – Строгов с трудом пробирался сквозь лабиринт ног, лап и хвостов разномастной компании искателей приключений, до отказа наполнившей орбитальный шаттл. – Возьмем последнего – и ходу.
Серж скривился.
– Как ты там говоришь, «Семеро одного не ждут»?
– Ждут, если этот один – главный инженер Танук. Мне кажется, это он пронесся мимо меня пару минут назад. – Строгов опустился в соседнее с пилотом кресло.
– Слушай, Николай, как ты их различаешь? – Риньон решил с пользой провести скучные минуты ожидания. – Для меня все нэйджалы на одну морду лица.
– Черт его знает, – честно признался десантник. – Конечно, основные признаки – цвет шкуры и размер хвоста, еще кое-какие внешние приметы. Но главное – это интуиция.
– Ну-у, – протянул Серж, – интуиция – это штука ненадежная, никогда не знаешь, сработает она или нет.
– Что имеем, то имеем, ничего лучшего предложить не могу.
– Я наверняка смогу вам помочь.
Голос был незнакомым и звучал как будто из ниоткуда. Не в силах определить говорившего, офицеры переглянулись.
– Будем очень признательны, – первым нашелся Николай. – Только сначала хотелось бы узнать, с кем имеем честь говорить? – Строгов во все глаза пялился на соседей по космическому автобусу.
– Я командор Хризик.
Взгляды землян, находящихся на борту шаттла, немедленно обратились к капитану «Трокстера».
– Хризик? Вы умеете говорить по-французски?
– Я? Нет, но отныне это не проблема. Мне наконец удалось загрузить французский язык в память моего речевого адаптера.
– В память чего? – удивился Николай.
– Сейчас объясню… – Хризик едва шевелил челюстями, зато французская речь лилась бурным потоком. – Речевой аппарат моего народа очень специфичен. Далеко не все расы могут контактировать с нами. Однако Галактический Союз являет собой довольно обширное сообщество разумных существ, с которыми нам все равно приходится общаться. Для этой цели некоторым индивидуумам имплантируется целый набор устройств, способных хранить различные языки, адаптировать их к речи нэйджалов и воспроизводить в привычном для собеседника режиме.
– Хризик, черт побери, мы почти два месяца работаем бок о бок, а вы до сих пор молчали о своих возможностях? – Николай покачал головой. – Сколько проблем можно было избежать, заговори вы раньше!
– Поскольку нэйджалы не включены в состав экспедиции, то задача по речевому контакту не ставилась. Хотя адаптер и был способен воспроизводить звуковые колебания нужной частоты, но загрузочные программы французского языка мы не получили.
– А что изменилось теперь? – Строгов с подозрением посмотрел на командора.
– Ничего, просто индивидууму с моим интеллектом и образованием претит роль бессловесного исполнителя приказов. – Хризик как бы невзначай провел лапой по рядам сверкающих медалей. – Чтобы расстаться с этим статусом, пришлось создать собственную речевую программу.
«Чтоб тебя, изобретатель хренов! – в сердцах выругался Строгов. – Нежданно-негаданно мы рискуем получить второго профессора Торна, постоянно сующего нос не в свои дела и задающего массу несвоевременных вопросов». Не успел Николай подумать об этом, как тут же последовал первый вопрос:
– Лейтенант, вы можете объяснить, почему при всеобщей эвакуации меня и членов моего экипажа направляют не на наш «Трокстер», а на «Интегу-4»?
– Как почему? Кто всю последнюю неделю занимался обкаткой систем транспорта? – Николай сморозил первое, что пришло в голову. Сюжет басни он надеялся родить прямо на ходу. Не важно, будет ли он правдоподобен, главное – поскорее заткнуть пасть разговорчивому командору.
– Есть претензии к нашей работе? – удивился Хризик.
– Еще бы! Налаженный вами эгион дал сбой при первой же полной нагрузке. Видите, что творится? Враг у ворот, а «Интега-4» – корабль, на который погружено все имущество экспедиции, даже не может изменить орбиту.
Удар по профессиональному самолюбию Хризика оказался сокрушительным. На несколько минут нэйджал впал в оцепенение, похожее на гипнотический ступор. Командор немигающими глазами глядел в бесконечность, лапы шарили в пустоте, словно он манипулировал невидимыми приборами.
– Не может быть! – наконец прошептал ящер. – Эгион – это самовосстанавливающаяся, саморегулирующаяся система. После запуска она сама решает свои проблемы и лишь в крайних случаях требует помощи извне.
Николай почувствовал, что неудачно выбрал тему, но отступать уже было некуда. Набравшись наглости, он продолжил атаку:
– Значит, такой случай наступил. Когда мы прибудем на корабль, вы сами убедитесь, что машина находится в нерабочем состоянии.
– Как будто вы за нее и не брались, – подтвердил слова товарища Риньон.
– Как же так? – Хризик был полностью сбит с толку. – А вы не знаете, в каком блоке произошел первый сбой?
– Не имею ни малейшего понятия. Я солдат, а не инженер.
Строгов усиленно искал новую тему, чтобы сменить обсуждение проклятого эгиона. И она нашлась как нельзя более вовремя. На мониторе внешнего слежения появилась грузная фигура, которая ввалилась во входной люк их планетарного флаера. Шкура инженера Танука поблескивала после принятия очищающего душа, атрибуты пребывания в восстанавливающей ванне исчезли, а вместо них появилась традиционная нэйджалская жилетка с неописуемым количеством карманов, брелоков и застежек.
– Командор, – Николай обрадовался появившейся возможности, – в самом начале нашей беседы вы обещали познакомить нас со способами распознавания ваших соплеменников. Сейчас сюда войдет последний пассажир. Мне кажется, что это инженер Танук, но полностью я в этом не уверен.
– Это очень просто. – Хризик наконец отвлекся от темы эгиона. – На рабочем жилете каждого нэйджала имеется нагрудная пластинка с указанием имени и клана рождения. Для каждого знающего язык тук-хи прочесть надпись не является проблемой.
– Элементарно! – Риньон с ухмылкой посмотрел на Николая. – Тук-хи – мой любимый язык!
– Мой тоже. Завтра же приступлю к повторению. – Строгов шарил взглядом по груди командора. – Кстати, где ваша пластина?
– Осталась в моей палатке вместе с жилетом. То, что вы видите на мне сейчас, я получил при посадке на челнок. Кто-то из нашего руководства проявил заботу, приготовив в шлюзовой зоне запасную одежду.
Милую беседу прервало появление здоровенного зеленого ящера, который устало приземлился в свободное кресло. Ловко просунув свой хвост в специальное отверстие, он пристегнул фиксаторы.
– Ну что, Хризик, это он? – поинтересовался Серж.
Командор долго пялился на своего собрата, а затем задумчиво произнес:
– Мне кажется, что да, но для полной уверенности я лучше переспрошу.
– Не стоит. По всей видимости, у него сегодня выдался трудный подъем. – Риньон подмигнул Николаю. – Твоя теория о размерах хвостов и цвете шкуры не лишена оснований.
Когда громкие щелчки оповестили об отключении систем челнока от линий космопорта, Серж повернулся к приборной панели:
– Внимание, выходим на старт!
Глава 26
До назначенного срока осталось чуть больше десяти минут. Жерес медленно мерил шагами помещение центрального поста фалийского звездолета. Уже много времени майор не собирал столь широкий круг участников экспедиции. Мрачная тень предательства витала над каждым членом миссии, и это не позволяло Кристиану откровенно смотреть в глаза своим товарищам. Но, наконец, все позади! Майор облегченно вздохнул. По всем расчетам новый экипаж – чист. В своих людях Жерес уверен, а что касается инопланетян, то только дурак мог использовать в качестве шпионов эктонов или нэйджалов. Их миссия ограничивалась обслуживанием лагеря на поверхности Эктегуса, и не более. Если диверсанты и были подосланы, то они скрываются под личиной фалийца или труя. Ведь именно эти расы, согласно планам Совета, должны были стать сотоварищами землян в их рискованной экспедиции.
Майор улыбнулся, представив переполох, который вызовет в Совете его смелый поступок. Нарушение планов правительства – это не просто преступление, а нечто большее. Это революция, сокрушающая все представления о цивилизованном обществе.
«Ничего, пусть привыкают к методам дикарей, – Кристиан не без удовольствия потер руки. – Только бы мои новые волонтеры не подкачали!»
– Я не понимаю, что здесь происходит?
Жерес мог поклясться, что слышит этот голос впервые. Заинтригованный, он повернулся к двери.
«А, это Хризик! Строгов докладывал, что наш бессловесный друг заговорил, но я не представлял, что так громко».
– Вам что-то непонятно, командор?
– Мне непонятно, что мы делаем на «Интеге-17».
Ложь раскрылась, и командир «Трокстера» не замедлил явиться для выяснения отношений. Майору наверняка придется туго, но рано или поздно они должны были схлестнуться. Землянин очень надеялся, что его воля окажется крепче. Не спеша с ответом, Жерес вплотную подошел к двуногому ящеру и задал заранее приготовленный вопрос:
– Вам не кажется, что «Интега-17» намного совершенней, чем «Интега-4»? – Профессиональная тема должна была сбить боевой пыл нэйджала.
– Насколько я знаю, этот транспорт на сто сорок лет моложе, но что касается конструктивных преимуществ, то они мне неизвестны.
– Да? – Майор удивленно приподнял бровь, но в следующую секунду расслабился, как будто полностью потерял интерес к этой теме. – Ну ладно, с преимуществами разберемся потом. Сейчас лучше скажите, вы бы могли принять командование этим кораблем?
Судя по всему, Хризик воспринял этот вопрос как чисто теоретический.
– Я закончил школу пилотов на нашей родной планете Нэде и академию звездоплавания Галактического Союза. – При этих словах медали на шее нэйджала как бы сами собой подались вперед. – Вы думаете, я не справлюсь с такой древней посудиной?
– Что вы, командор! Я никогда в вас не сомневался. – Жерес как бы между прочим подвел нэйджала к капитанскому креслу. – В таком случае можете располагаться на своем рабочем месте. Вы и ваша команда доставите нашу экспедицию к месту назначения.
– Почему мы? – От удивления и возмущения чешуя на загривке ящера встала дыбом. – Разве получено соответствующее указание Совета?
– Нет, просто вы единственный экипаж, которому я доверяю. – Кристиан сделал суровое лицо. – И мне очень не хотелось бы силой принуждать вас делать то, что как патриот Галактики вы и так обязаны сделать.
За время их диалога центральный пост уже наполнился офицерами. Большинство составляли земляне, одетые в военную форму и при оружии. В таком окружении Хризик растерял бо€льшую часть своей храбрости.
– Я должен все взвесить, – промямлил он.
«Не думаю, что это вам поможет, командор», – сказал себе Жерес, но вслух произнес:
– Конечно. Посидите, пораскиньте мозгами, у вас пока есть время.
Майор хотел было добавить еще пару фраз о долге и чести, но не успел. Хорошо знакомый голос перемешал все его мысли.
– Где Жерес? Произошла страшная ошибка! Мы сели не на тот корабль!
«Черт побери, дубль номер два!» – вздохнул Кристиан, направляясь навстречу профессору Торну.
Как только их глаза встретились, маленького ученого прорвало:
– Вы представляете, я открываю свою каюту и обнаруживаю, что она совершенно пуста! Все мои вещи словно испарились…
– Который час? – Жерес прервал социолога неожиданным вопросом.
– Одиннадцать тридцать. А что? – Торн ошалело моргал.
– Пора начинать! – майор повысил голос, концентрируя на себе внимание всех офицеров.
Чтобы подчеркнуть значимость момента, Жерес открыл наружные блистеры. Когда толстенные бронированные плиты обнажили прозрачный стеклометалл, внутрь ворвались невероятные краски космоса. Желтый диск Эктегуса, расцвеченный алыми лучами низкого солнца, занимал бо€льшую часть звездного пейзажа. Атмосфера планеты как будто сама генерировала свечение, пытаясь конкурировать с сиянием красной звезды. Однако как ни всесилен был этот свет, он все равно угасал в черноте безбрежного космоса. Казалось, что картина написана люминесцентными красками по мокрой бумаге. Одни цвета переходили в другие, создавая ощущение гениального хаоса. Единственной деталью, которая не вписывалась во всеобщую гармонию, был костлявый силуэт фалийского транспортника. Он недвижимо замер на границе тьмы и света.
– Это «Интега-4», – Жерес указал в сторону дремлющего корабля. – Но не ей суждено войти в историю. Всего через шесть часов «Интега-17» – корабль, на котором мы находимся, включит планетарные двигатели и отправится в точку межпространственного скачка.
– Как же это возможно? – Душа Торна не вынесла столь жестокого издевательства над планами экспедиции. – Совет не давал разрешения на старт!
Улыбки умиления, появившиеся на лицах десантников, послужили ответом чернокожему ученому.
– Совет совершенно некомпетентен в делах войны. Поэтому я беру ответственность на себя. Экспедиция отправляется немедленно!
– Браво, Жерес! – гортанный рык послужил аккомпанементом словам майора. – Прав ты или нет, не знаю, но решение это – поступок смелый. Не припомню я такого за последние лет сто. – Клыкастая физиономия главного механика Фалека сияла от удовольствия.
– Я не разделяю энтузиазм нашего эктонского друга. – Торн был несокрушим, как скала. – Даже если и опустить вопрос о дисциплине, то нам все равно еще рано говорить о старте. Где оборудование наших лабораторий? Где подопытные животные? Где, наконец, биоматериалы и регенераторы?
Бо€льшая часть из перечисленных препятствий относилась к биомедицинскому направлению, поэтому, прежде чем ответить, Кристиан бросил быстрый взгляд на Дэю. Заручившись ее молчанием, Жерес невесело ответил:
– Ничего страшного. Вместо лабораторных животных будем мы. А те, кто останется в живых, подождут с регенерацией до возвращения.
– Остановитесь! Что вы делаете? – Неистово жестикулируя, Торн выскочил на середину рубки. – Кто поведет корабль? Лучшие пилоты Галактики остались за бортом звездолета!
– Я бы не делал столь поспешных выводов. – Жерес указал на капитанское кресло. – Разрешите представить командира нашего корабля, всем вам хорошо известного командора Хризика.
Нэйджал гордо восседал в командирском кресле, внимательно наблюдая за всем происходящим в зале. На фоне сотен радужных индикаторов, экранов и шкал, горящих яркими неестественными огнями, громадный ящер выглядел более чем внушительно. Его голова ощетинилась острым шейным гребнем и совершала короткие быстрые движения, реагируя на все перипетии жаркого спора. Огромные выпуклые глаза отражали пурпурные отблески далекой красной звезды, а из мощной, вздымающейся груди вырывалось горячее свистящее дыхание.
– Хризик? – Ощущение величественности испортил профессор. – Он же патологический трус!
«Интересно, что сейчас будет?» – В голове Кристиана промелькнули картины колоритного мордобоя.
– И никакой я не трус, – как-то совсем по-детски заявил здоровенный ящер. – Просто акты агрессии пробуждают в нэйджалах древнейшие инстинкты самосохранения. Именно они позволили нашей расе выжить в суровой гонке эволюции.
– Командор, вы говорите по-французски? – Способности Хризика поразили социолога намного больше, чем новые планы Жереса. – Где вы достали загрузочную программу? Ведь Совет запретил вам инсталлировать языки Земли.
– Что-то новенькое! – Кристиан заподозрил очередную темную историю. – Так чем же на самом деле было вызвано столь долгое молчание нэйджалов?
Вопрос так и остался без ответа. Космос за бортом звездолета взорвался ураганом бушующего огня. Внутреннее освещение центрального поста померкло. Его затмила лавина яркого света, ударившего сквозь огромные панорамные окна. Все, кто находился в зале, ослепли. «Мы гибнем!» Испуганные крики слышались со всех сторон.
– Прекратить истерику! Корабль цел! – Жерес еще плохо видел, но долг командира заставил его обуздать панику.
Световая атака длилась всего несколько секунд. Система безопасности поляризовала стекла и уменьшила силу излучения в сотни раз. Это позволило взглянуть за борт корабля.
– Кто-нибудь заметил, что произошло? – В момент взрыва майор стоял спиной к окну и, естественно, не мог видеть причину катаклизма.
– «Интега-4», – Строгов был ошеломлен и растерян. – Ее больше нет.
Как бы подтверждая слова лейтенанта, из огненного урагана вынырнули изувеченные останки стыковочной палубы, на которых все еще каким-то чудом держался изуродованный остов самодвижущейся крепости.
– О, ужас, мы потеряли «Райдхан-2»! – Торн схватился руками за голову.
– Мы потеряли Такера и еще семерых наших людей. – Казалось, майор пытался взглядом пронзить сплошную огненную пелену. – Они должны были перестыковать «Райдхан-2» к нашему звездолету.
– Мне очень жаль… – Профессор опустил глаза.
– Мне тоже. – Кристиан посмотрел на насупившегося Хризика. – Командор, у вас пять с половиной часов до старта. Приступайте к подготовке корабля.
– Слушаюсь. – Нэйджал неумело козырнул.
Глава 27
Главный навигационный слит «Интеги-17» обрушил на Хризика целый поток цифр. Многоопытный командор, не моргнув глазом, переварил их и сделал краткий лаконичный вывод:
– Мы у цели. До выхода из подпространства менее двух часов.
– Слава богу, а то я думал, что этот полет будет длиться вечно. – Кристиан устало вздохнул и прикрыл воспаленные от бессонницы глаза. Сквозь тяжелые веки он почувствовал укоризненный взгляд Торна.
– Вы плохо выглядите, майор. И виноваты в этом сами. – Профессор скорчился в одном из пилотских кресел командирской рубки. Своим помятым видом он ничуть не уступал Жересу. – Обстановку, в которой проходит наш полет, едва ли можно назвать нормальной. Вы изменили курс, отказываетесь от связи с Советом, да еще вдобавок ко всему ввели этот дурацкий режим чрезвычайного положения. Замки на всех секциях и патрули на каждом уровне, это не считая камер слежения, датчиков движения и прочих шпионских штучек, которые Грабовский со Строговым понатыкали на каждом шагу.
Повернув голову, социолог красноречиво покосился на пост внутренней безопасности, находящийся у него за спиной.
– Самое удивительное, что контроль над всей этой махиной вы взвалили на одного себя. Вы не спите, не едите, не появляетесь в кают-компании, а лишь целыми днями торчите здесь, заставляя своих людей также забыть об отдыхе. Вы что, никому не доверяете?
Кристиан помедлил с ответом. Он отвернулся, глубоко вздохнул и постарался совладать с внезапным приступом душевной боли. Когда спазм отпустил горло, майор произнес суровым хриплым голосом:
– Как только я закрываю глаза, передо мной возникают лица Такера и его парней. Их смерть всецело лежит на моей совести. Я был слеп. Я расслабился и перестал замечать очевидные вещи. Я должен был предвидеть, что именно корабль станет объектом диверсии, что именно для него предназначался смертоносный подарок из космоса, который при всех стараниях нам так и не удалось отыскать, – в словах Жереса появились металлические нотки. – Идет война. Мы на чужой территории. Здесь желающим выжить придется существовать абсолютно по другим законам. Здесь или ты, или тебя, третьего не дано. Я не хочу повторения трагедии «Интеги-4», поэтому не дам покоя ни себе, ни своим людям, ни вам, дорогой профессор.
Оповещая о том, что время пустой болтовни окончено, Жерес обратился к Хризику:
– Командор, как точно вы можете указать место нашего выхода из Z-пространства?
– Плюс-минус одна десятитысячная парсека, учитывая то, что мы наводились без векторов космопорта.
– Это значит… – Жерес прикинул возможную погрешность, – что после появления в реальном мире от Агавы нас будет отделять еще минимум два миллиарда километров или более суток пути на досветовой скорости.
– Гораздо больше. – Хризик повернулся к своему пульту и положил лапу на биоразъем.
Перед аудиторией вспыхнула картина одинокой темной планеты, неподвижно висящей в пустоте межзвездного пространства. Изображение огромного диска тонуло в неоднородном пыльном облаке, которое косматыми хлопьями раскинулось по всему обозримому пространству.
– Когда-то система звезды включала в себя две или три мелкие планеты и выглядела намного симпатичней, чем теперь. Сейчас это лишь неумолимо остывающий шар Агавы, в придачу к которому прилагается гигантский астероидный пояс – продукт разрушения спутников мертвой звезды.
– Ну и что? – Торн нисколько не удивился. Он успел покопаться в звездных атласах и поэтому подковался на все четыре ноги.
– Как что? – Командора возмутило пренебрежение, проявленное к его навигаторскому искусству. – Я был вынужден отнести точку выхода из подпространства намного дальше от Агавы, чем вам бы этого хотелось. Только так можно избежать случайного попадания в зону астероидов.
Кристиан настолько привык к плохим новостям, что это известие уже не могло его прошибить.
«Ладно, пусть будет так. Ведь никто не догадывается, что «Интега» вынырнет именно в этом секторе безбрежного космоса, – утешал он себя, – а значит, здесь нас ждать не будут. Конечно, стремительной атаки с орбиты не получится, однако имеются неплохие шансы прикинуться маленьким, безобидным астероидом…»
Майор так увлекся своим новым планом, что окрик дежурного офицера ошарашил его.
– Командир, у нас нарушение режима безопасности на главной технической палубе! Незарегистрированный объект движется в направлении энергетических установок и генераторного зала.
– Что?! – В мгновение ока Жерес оказался рядом с дежурным. – Немедленно отправить туда ближайший патруль и задействовать все возможные средства слежения.
– Уже сделано! – отрапортовал Фельтон, на чью долю выпала сегодняшняя вахта.
– Хорошо. Теперь смени код замка в главном вестибюле! Быстро!
Ожидая результата работы инженер-лейтенанта, Кристиан неотрывно смотрел на схему технической зоны. Жирная красная точка отмечала местоположение нарушителя. Две голубые звездочки указывали маршруты патрулей, быстро настигающих свою добычу.
– Готово! – Фельтон доложил о смене шифра практически в тот самый момент, когда неизвестный достиг ворот вестибюля. – Мы загнали его в тупик! Теперь остается только ждать, когда ребята возьмут эту сволочь.
Прерывисто дыша, Жерес искоса взглянул на Пьера.
– Ты понимаешь, чем может закончиться проникновение к реакторам?
– Понимаю лучше, чем кто-либо другой. Но на этот раз мы оказались проворней.
Сигнал тревоги положил конец ликованию инженер-лейтенанта. «Раскодирование главного вестибюля» – мигающая надпись оповестила о взломе цифрового замка. Красная точка на схеме, как бы насмехаясь над всеми потугами землян, двинулась в глубину технической палубы.
– Что за чертовщина! – Жерес тут же запросил данные о взломе. – Тридцать миллионов комбинаций всего за шесть с половиной секунд! Какой декодер мог сработать так быстро?
– Дело не в декодере. – Пьер сосредоточенно вчитывался в строки текста на экране. – Шифр не взламывали. Его просто отменили высшим кодом приоритета. Вашим кодом, господин майор!
Гробовое молчание разорвал шелест открывающейся двери и последовавший за ним топот ног. Грабовский в сопровождении двух своих солдат вихрем ворвался в центральный пост. Не обращая внимания на всех присутствующих, лейтенант обратился к Жересу:
– Господин майор, где сейчас находится Катрин Рене?
– Что?
Читать бесплатно другие книги:
