Битва во мгле Шовкуненко Олег

– Я… я не понимаю… – Женщина продолжала судорожно сжимать плечи Грабовского.

– А чего тут понимать? Вы летите на «Славе Юкона», а я остаюсь разбираться с родственниками одного миллионера.

– Это мое дело… – начал было Марк.

– Твое дело позаботиться об этой женщине, о нашей планете, ну, а если получится, то и о Галактике, – с жаром перебил его Строгов, а затем чуть поспокойнее добавил: – У меня никого нет, поэтому по Николаю Строгову никто и никогда не заплачет. Я не обладаю ни миллионами, ни связями. Простой русский парень нужен Земле куда меньше, чем Марк Грабовский. Вдобавок ко всему я смертельно болен и могу просто не дотянуть до конца полета.

Глухой удар сотряс огромные ворота подъемника. Что-то заскрежетало и зашипело.

– Охотники почуяли неладное! – предупредил Нагира. – Они пробуют открыть проход.

– Прячьтесь! Все внутрь подстанции и наглухо задраить дверь! – Прогорланив приказ, Строгов сгреб в охапку своих друзей. – Берегите себя и будьте счастливы.

В разыгравшейся суматохе Николай старался успеть везде: раздавал приказы, расставлял людей, помогал переносить раненых. Он делал все, только бы позабыть, что через несколько мгновений останется в одиночестве. Один раз они с Марком встретились взглядами. Из-за черного металлостекла Строгов не видел глаз друга, но тем не менее он почувствовал, что тот просит прощения. Охотники могли прорваться в любую секунду, поэтому времени для объяснений не было. Чтобы завершить их еще не начатое прощание, Николай поднял вверх большой палец своего накрепко сжатого кулака.

– Все о'кей! Береги себя, приятель!

– Я буду помнить тебя, Ник…

Слова Грабовского утонули в оглушительном металлическом лязге. Огромные ворота заходили ходуном и приподнялись, образовав над полом полуметровую щель. В нее тут же просунулись когтистые лапы, которые с остервенением заскребли по стеклобетону.

– Ну держитесь, сволочи! – Мимо Николая пронесся Легардер, который бежал прямо к воротам.

– Рядовой, назад! – Строгов посчитал такое самопожертвование глупым.

– Я сейчас! – Виктор не стал ничего объяснять. Он просто сорвал с пояса гранату и швырнул ее в неотвратимо расширяющуюся щель.

Взрыв сотряс своды туннеля и выплеснул из-под металлического занавеса клубящиеся языки багрового пламени. Щель перестала увеличиваться. Ошарашенные охотники ослабили натиск.

– Легардер, вернись! – Боковым зрением Николай увидел, как Марк затащил внутрь подстанции последнего раненого. – Все уже в укрытии!

Рядовой как будто не слышал. Виктор активировал сразу две гранаты.

– Что он делает? – Капрал Фогюс был единственным, кто остался рядом с Николаем.

– Живо внутрь! – Лейтенант бросил суровый взгляд на своего солдата. – Виктор просто спятил!

Голубое свечение заставило Строгова вновь посмотреть на Легардера. Прикрепив гранаты к воротам подъемника, тот включил силовые щиты. Направленный взрыв? Для чего Виктору нужен направленный взрыв? Ответ последовал незамедлительно. Таймеры гранат одновременно встали на ноль, высвобождая из небытия двух огнедышащих драконов. Своими всесокрушающими лапами они сорвали ворота и словно гигантский бумеранг швырнули их в глубь подъемника. Вращающаяся искореженная плита угодила в толпу отпрянувших охотников, где тут же начала жуткую кровавую жатву.

– Трупов десятка два, не меньше! – Отдуваясь, Легардер подбежал к Николаю. – Это лучше, чем стрелять из винтовки, ведь верно?

– Ты почему не выполнил приказ?! – взревел Николай.

– Я остаюсь с вами, господин лейтенант! – Виктор сдернул FAMAS с предохранителя и послал длинную очередь в еще бушующее море огня.

– Какого черта… – Николая прервала еще одна очередь, прозвучавшая у него за спиной.

– Я тоже остаюсь. – Фогюс стоял перед наглухо закрытой дверью подстанции. – В одиночку вам не продержаться и пяти минут.

– Чего тут держаться? Даем деру! – Заметив, что охотники приходят в себя, Строгов схватил Легардера за шиворот и толкнул в глубь туннеля.

Корсиканцы бежали что есть силы. Магистраль была слишком широка, чтобы принять бой. Рискни они остановиться, и против каждого окажется по охотнику, а этот расклад никак не устраивал Николая. Да и для боя было слишком рано. Они еще недостаточно далеко увели механических зверей. Но охотники настигали. Солдаты слышали их свистящее дыхание и лязг стальных лап.

Туннель обслуживания полосы 105 заканчивался колоссальной многоуровневой развязкой. Куда бежать? Логичнее всего опуститься в самый низ. Оттуда они пришли, там колодцы канализационных линий и туннели грузовых антигравитационных поездов. Строгов уже повернул к спуску, как вдруг в глубине спирального сооружения мелькнули огромные тени. Боевой шлем классифицировал их без труда – охотники! Появившись неизвестно откуда, они отрезали путь к отступлению. Вот это влипли! Морунги оказались куда умнее, чем ожидал лейтенант. За «головорезами» охотилась не одна, а сразу несколько групп. Николай, как загнанная крыса, метался по подземным этажам. Но крысы никогда не перестают бороться и рано или поздно находят выход. Строгов завопил от радости, когда тремя уровнями ниже указатель сообщил о существовании станции городской подземки.

– Туда! – Лейтенант, не раздумывая, указал на пассажирские платформы.

Поздно! Из туннеля стартовой зоны показался первый охотник. При виде людей он издал дикий рык и очертя голову кинулся в атаку. Гранату! Николай не успел приказать. Он только подумал, а Фогюс уже отправил пикающий цилиндр точно под брюхо разъяренной твари. Взрыв! Не в силах пробить толщу стеклобетона, взрывная волна полыхнула столбом раскаленных газов. Охотника подбросило и со страшной силой ударило о свод туннеля. Череп хрустнул, словно арбуз, попавший под колеса грузовика. Кровь разлетелась по стенам, а корчащееся в предсмертных конвульсиях искусственное тело рухнуло, словно мешок, доверху набитый старыми сковородками. Полумеханическая туша едва коснулась пола, как в нее с разгона влетели еще два охотника. Поскользнувшись в крови, они упали рядом со своим мертвым собратом, сотрясая воздух истошными воплями.

– Быстро вниз! – Строгов кивком похвалил капрала за хорошую работу. – Мы должны прорваться на станцию первыми.

Виртуальным зрением Николай видел вторую группу охотников. Остервенелыми скачками они взбирались по пешеходной магистрали, которая широкой винтовой лестницей соединяла между собой все уровни вдавленного под землю небоскреба. До станции подземки преследователям оставалось не менее десяти этажей.

– Мы успеем раньше! – уверенно решил лейтенант. В его голову пришла безрассудно смелая идея. – Фогюс, Легардер, делайте, как я!

Николай закрепил крюк своего линемета за поручень крайнего эскалатора и, недолго думая, сиганул вниз. Тридцать метров – именно это расстояние задал лейтенант для системы управления лебедкой. Он не ошибся. Болтаясь на конце стальной нити, Строгов видел напротив мертвые поезда. Приехали. Оставалось только раскачаться и вовремя отстрелить линь. Сказано – сделано. Николай кубарем покатился по первой платформе перрона. Острая боль затмила сознание. В горячке бегства он опрометчиво забыл о своей покалеченной ноге и сейчас же был наказан за беспечность. Не в состоянии подняться, лейтенант пополз в глубь станции.

– Бандаж, полная фиксация. Обезболивающее, максимальная доза, – не веря в успех, Николай все же отдал приказ управляющему слиту. Результат оказался гораздо хуже, чем он ожидал. – Ну все, ты допрыгался, лейтенант!

Строгов перебросил винтовку из-за спины и приготовился прикрывать своих солдат. Но где же они?

– Эжен, что случилось? Почему вы не спускаетесь?

– Мы здесь. – Словно два паука, десантники показались под сводом станционного портала.

– Что с вами, лейтенант? – Вид лежащего командира встревожил капрала.

– Я наконец доломал свою ногу. Дальше пойдете без меня.

Солдаты ловко спрыгнули на пол. Подбежав к лейтенанту, Фогюс без лишних предисловий схватил Николая под руки.

– Ишь ты, чего надумал! Мы или пойдем все вместе, или все вместе останемся.

По тону капрала Строгов понял, что как тот сказал, так оно и будет. Корсиканцы давно плюнули на свою жизнь. Единственное, что у них оставалось, – это честь. Никто из них не оставит раненого. Чтобы не создавать лишних проблем и не тратить попусту время, Николай помог поставить себя на ноги.

– Куда теперь? – Легардер растерянно смотрел на четыре туннеля подземки, уходящие в разные концы города.

– Сейчас посмотрим… – Строгов лишь теперь получил возможность свериться с планом Ульфа.

– Только быстрей! – Фогюс прислушался к шуму, который доносился сверху и снизу.

Магистрали подземной антигравитационной дороги обозначались на плане извилистыми зелеными линиями. Словно артерии кровеносной системы, они покрывали город сетью ажурных асимметричных узоров.

– Это наша станция. – Жирная пульсирующая точка отмечала местоположение землян. – Две линии ведут в восточную жилую зону. Еще одна соединяет космопорт с базой планетарных флаеров. Последняя, через станцию Хафа, добирается до самого центра Ульфа.

– Станция Хафа? – быстро переспросил Легардер. – Я слышал о ней от разведчиков Грабовского. Микульский говорил, что там была их первая база.

– База? – Николай оживился. – Если там была база, значит, имеется выход в сеть коллектора.

– А в ней мы как дома, – поддержал лейтенанта капрал Фогюс.

– Быстрей! Туннель от платформы номер три. Нам туда!

Это была удача. Первая удача с начала их самоубийственного забега. На платформе № 3 стоял антигравитационный состав. Станция была обесточена, поэтому вагоны больше не висели над полотном дороги. Они завалились набок, наглухо заблокировав весь туннельный портал. Для людей это не являлось проблемой, они могли легко проскользнуть сквозь завал, а вот охотники… Охотникам для такого же трюка нужно было здорово поработать.

Легардер протиснулся первый. Оказавшись внутри туннеля, он протянул руки, чтобы перехватить лейтенанта.

– Сейчас, только сначала просуну ногу… – Николая оглушили выстрелы, а по спине забарабанили гильзы.

Одного взгляда назад хватило, чтобы сердце забилось часто и сильно. На станцию ворвались охотники. Их было несколько десятков. Полумеханические звери текли двумя потоками, превращая уровень городской подземки в растревоженное осиное гнездо.

– Капрал, сюда! – Строгов схватил Фогюса за плечо и потянул за собой. Они грохнулись прямо в объятия Легардера. Виктор не ожидал, что вместо одного человека ему придется страховать двух. Он ойкнул и повалился набок, придавленный тяжестью своих коллег.

– Э, ну вы что? – выдохнул рядовой, когда Фогюс вскочил на ноги.

– Не ной, а лучше давай гранату, мои закончились. – Эжен пошарил по своему ремню. – Видишь, наши друзья уже прессуют вагон.

– Отставить! – Уцепившись за Легардера, Николай с горем пополам поднялся. – Взрывом мы разрушим вагон. Может, пришьем какую-нибудь тварь, но остальные прорвутся в пролом.

– Лейтенант прав. Сваливаем! – Виктор взвалил командира себе на плечи. – Чем дальше уйдем, тем дольше проживем.

Бежать пришлось совсем недолго. Метров через сто туннель перекрыла металлическая перегородка с дверью, оснащенной кодированным замком. Надпись на ней гласила: «Проход запрещен».

– Что за черт! – выругался Строгов, прочитав предупреждение, написанное на интерлэви. – На плане нет никаких ограничений.

– Должно быть, ремонт путей? – предположил Фогюс.

– Какая разница – ремонт или что еще! – психанул Николай. – Туннель существует, а значит, мы можем по нему пройти. – Капрал, займись дверью, живо!

Все харририанские коды не могли устоять перед стаей плазменных пуль, выпущенных опытной рукой. Замок развалился, высвободив противовесы раздвижной двери. Стальная плита с жалобным скрипом отползла в сторону. Дорога была открыта.

Как только Строгова перетащили через порог, все его внутренности прошиб крупный озноб, перед глазами поплыли радужные круги, а дыхание сперло, как будто воздух стал плотным и тягучим. Николаю показалось, что он теряет сознание. Держаться! Лейтенант мобилизовал остаток сил. Один шанс из миллиона у них все еще оставался!

Они плелись в полном молчании, прислушиваясь лишь к хрипу своего дыхания и гулкому эху шагов. Скрежет сминаемого состава постепенно стих, делая тишину неправдоподобной и пугающей.

– Мы что, так далеко ушли, или охотники больше не хотят жрать? – В голосе Легардера послышалось недоумение.

– Мы прошли не так много, всего около километра, но охотников действительно не видать. Позади нас туннель чист.

– Они просто так не отступают. – Фогюс красноречиво поправил свой FAMAS. – Или вызвали подмогу на станцию Хафа, или впереди нас ждет большая лажа.

Слова капрала подтвердились через несколько минут. Система обнаружения сигнализировала о двух неизвестных объектах. Правда, неизвестными они оставались лишь считаные секунды. «Горные проходчики серии «607». Состояние систем: дезактивированы».

– Я же говорил, ремонт. – Фогюс облегченно вздохнул.

– Сейчас посмотрим… – Николай не мог взять в толк, что проходчики могут делать в давным-давно проложенном туннеле городской подземки.

Вид подземных трудяг впечатлял и будоражил воображение. В них чувствовалась мощь и агрессивность матерых хищников. Казалось, что роботы с ненавистью смотрят на каждый сантиметр каменных подземелий. Они лишь ждут приказа, чтобы броситься в атаку: долбить, крушить, измельчать и распылять по ветру. Следы их стеноломного темперамента проявились сразу же, как только земляне оказались за спинами машин.

– Еще один туннель? – Оставив командира на попечение Легардера, капрал подошел к здоровенному пролому в одной из стен.

– Если и туннель, то в самой начальной стадии строительства. Смотрите, измельченная порода так и осталась неубранной.

– Работы оборвались внезапно… – Фогюс не стал рассиживаться. Он прошел несколько шагов, наклонился и поднял треснувший харририанский череп, пустыми глазницами удивленно глядевший на живых существ, которых он больше никогда не надеялся увидеть.

– Скелетов здесь навалом. – Строгов повнимательней огляделся по сторонам. – Очевидно, это механики, занимавшиеся ремонтом и отладкой машин. Их сожрали прямо на рабочем месте.

– То, что это обслуживающий персонал горных проходчиков, не оставляет никаких сомнений, – Легардер указал на горы диагностического оборудования, подключенного к открытым портам угрюмых машин, – а вот в том, что их сожрали, я сомневаюсь. На костях нет следов зубов, а черепа целые. Охотники вряд ли отказали бы себе в удовольствии полакать теплые мозги.

– Ты хочешь сказать, что здесь поработали совсем не наши милые зверюшки? – Потеряв интерес к черепу, Фогюс зашвырнул его подальше.

– Конечно, нет. Охотники – совсем новое изобретение морунгов, а побоище здесь происходило давным-давно. Значит…

– Значит, это могли быть только невидимки, – подытожил Строгов.

– Значит, невидимки, – согласился Виктор.

– Погодите! – запротестовал капрал Фогюс. – Мы же глубоко под землей! Откуда здесь могли взяться невидимки, да еще в самые первые дни войны?

Ответа не знал никто, да и не это сейчас волновало землян.

– Куда пойдем дальше? – Фогюс встал рядом с лейтенантом.

– Куда-куда… туда, – Легардер махнул рукой вдоль магистрали подземки.

– А вы как считаете, господин лейтенант? – Капрал выжидательно посмотрел на Николая.

– Думаешь, на станции Хафа нас будет ждать засада?

– Скорее да, чем нет.

– Ну, а этот ход… – Строгов показал на туннель, проделанный проходчиками. – Мы даже не знаем, куда он ведет.

– Какая разница! Роботы вышли здесь. Значит, где-то они вошли. Значит, есть выход. Причем он наверняка не нанесен ни на один план Ульфа. Морунги не знают о нем!

Капрал тяжело дышал, и Строгов не мог понять, отчего. То ли это волнение, то ли страх, то ли Эжен был на пределе точно так же, как и он сам. Но в каком бы состоянии ни находился Фогюс, он мыслил абсолютно здраво. Охотники прекратили погоню, и это должно было что-то означать.

Каждый шаг давался с необычайным трудом. Перед глазами стоял красный туман, а все тело ломило как от старого ревматизма.

«Что со мной? Когда это я успел так вымотаться? – подумал Николай. Прямым следствием первого вопроса стал второй. – Сколько времени мы идем?»

– Идем уже больше часа, а этому подземелью ни конца ни края, – пропыхтел Фогюс.

«Сумасшествие! – Строгов на секунду закрыл глаза. – Уже совсем не контролирую себя. Мне казалось, что я ничего не говорил вслух, только подумал…»

– Тут и думать нечего, положение – полное дерьмо! – От слов Легардера лейтенант поперхнулся очередным глотком воздуха.

– Что ты сказал? Ты что, читаешь мои мысли?

– Мысли у всех нас одинаковые.

– Конечно, одинаковые. Сейчас бы бабу и мягкую кушетку, – заржал капрал.

– Бабу можешь взять себе, а мне только кушетку. – Виктор споткнулся и вместе с командиром чуть не растянулся на груде битого щебня.

– Привал! – Николай понял, что если они не остановятся сейчас, то через несколько минут все равно свалятся от изнеможения.

Десантники лежали, как поваленные бурей деревья. Вповалку, один на другом, не думая об удобстве, забыв об опасностях. Их тела горели огнем, их мозги плавились от нарастающей головной боли, а в их душах царили мрак и пустота. Герои, они ведь тоже люди, и, как всем людям, им ужасно не хочется умирать.

– Сколько у нас осталось воды? – вопрос Легардера вывел Николая из тяжелого забытья.

– Воды? – Лейтенант поднял голову и глазами попытался отыскать рядового. Строгов нашел его возле стены. Виктор стоял перед ней на коленях и как слепец шарил по черному камню.

– У меня литр, – без всякого интереса сообщил Фогюс.

– У меня немного меньше, – Николай сверился с показаниями датчика, – а почему ты спрашиваешь?

– Воду надо беречь. Вода нам понадобится.

– Или ты перестанешь говорить загадками, или я тебя пристрелю, – едва шевеля губами, прохрипел лейтенант.

– Мы заблудились, и вполне вероятно, что будем выбираться отсюда еще очень долго.

– Можете его пристрелить, господин лейтенант, – простонал Эжен. – Он сошел с ума. Как мы можем заблудиться в прямом туннеле? – Фогюс привстал на локтях. – Там выход, а вон там вход. Или наоборот. Мне, собственно говоря, все равно. Важно, что нам подходит и то и другое.

– Это не туннель, который рыли роботы, – голос Легардера переполняла уверенность. – Это какая-то пещера.

– Что ты сказал? – Николай затаил дыхание.

– Посмотрите сами. Стена абсолютно гладкая. Это не может быть результатом работы ультразвуковых измельчителей, ее отполировали время и вода.

– Я же говорил, что он спятил! – Капрал подполз к Виктору. – Откуда на Агаве столько воды?

Солдаты еще долго обсуждали эту тему. Хотя голоса и звучали в трансляторах Строгова, но лейтенант больше их не слышал. Новость Легардера явилась тем самым ключом, который с лязгом открыл ворота огромной темной башни, где обитал дикий животный ужас. Все стало на свои места: запретная зона, испорченные роботы, заброшенный туннель, трупы, а теперь еще и пещеры. Сомнений быть не могло, они в ЛАБИРИНТЕ! Первые мгновения Строгов не мог произнести ни слова. Он открывал и закрывал рот, не в силах сообразить, какую команду подать. Что сейчас главное? Какое решение принять? Какую опасность следует предупредить первой? Мысли путались. Неудивительно, что первым звуком, произнесенным Николаем, был протяжный стон.

– Что случилось? – Встревоженные Фогюс и Легардер поспешили к своему командиру.

– Тихо! – Николай подсознательно перешел на шепот. – Помогите сесть. – Когда сильные руки солдат подхватили его, лейтенант сделал усилие, чтобы собраться. – У меня плохие новости.

– Вы тоже что-то обнаружили? – догадался Виктор.

– Мне хватило того, что отыскал ты. Я знаю, где мы находимся.

– Где? – не удержался Фогюс.

– Как всегда там, где не следовало бы. Мы в логове морунгов.

Николай не стал говорить им всей правды. Пусть тяжкий груз всезнания достанется только ему. Зачем солдатам знать, что они уже не люди, что тот огонь, который жжет их тела, это совсем не усталость, а безжалостное излучение. От него нет спасения, оно все равно разделается с ними, перед смертью поиграв с их телами, словно с пластилиновыми куклами.

– Что будем делать? Пойдем назад? – Капрал повертел головой по сторонам.

– Куда назад? – заметил Легардер. – Ты что, не понял, мы заблудились!

– Заткнитесь! – Николай принял решение. – Морунги где-то рядом. Сейчас я отключу шлем и попытаюсь выяснить, чего мы без него стоим. Вы же внимательно смотрите по сторонам. Да, Виктор, приготовь свою пушку. Вирус хотя и не убивает медуз, но зато на некоторое время сбивает их с толку.

Собравшись с духом, лейтенант вырубил свой шлем. Темнота. Ничего не видно. Строгов изо всех сил прислушался к своим ощущениям. Ах да, он совсем забыл, еще оставался последний шанс. Может, все изменится, когда он откроет глаза. Ну вот, например, сейчас! Николай встрепенулся. Сквозь открытые веки он увидел свет. Легкий красноватый туман колыхался под сводчатым потолком пещеры. В нем, как в струях дождя, купались два огненных силуэта.

– Фогюс, протяни мне руку. – Строгов надеялся, что это не галлюцинация.

– Вот она. – Одна из фигур подалась вперед и растопырила перед лицом Николая свою светящуюся пятерню.

– Теперь ты, Виктор.– Второе привидение сделало то же самое. – Я вижу! – простонал лейтенант, хватая солдат за руки. – Я вижу, черт побери!

Восторг Строгова длился ровно одну секунду. То, что произошло, могло означать лишь одно – Лабиринт произвел первое изменение. Нагира говорил, что мутации идут в направлении развития недостающих функций. Например, харририанин сначала поселился в заброшенном звездолете, а уж только потом научился лазить по стенам. Так и сейчас. Николай нуждался в зрении, и он его получил. Подняв металлостекло своего шлема, он медленно провел взглядом по пещере. Сперва ему показалось… нет, скорее, он почувствовал… В одном из ответвлений Лабиринта света было больше, чем в других. Что это может быть? Свет всегда означает выход. Это так или нет?

– Ждите меня здесь. – Цепляясь за руки солдат, лейтенант поднялся.

– Нам нельзя разлучаться, – остановил его Фогюс. – Нас слишком мало, чтобы распылять силы.

– Ты прав, капрал. Отключите шлемы и идите за мной. Только осторожно, я думаю, вы сможете видеть.

– Господин лейтенант, вы сумеете идти сами? – засомневался Легардер.

– Надеюсь, что смогу.

Николай потрогал колено. Бандаж держал, боль стала терпимой, а сустав начал гнуться. Нагира оказался прав: Лабиринт делал свое дело лучше любого врача. Задача была лишь в том, чтобы знать, где остановиться, где найти ту черту, за которой добрый целитель превращается в жестокого мясника. Сейчас это был лишь теоретический вопрос. Они уже давно переступили страшный порог, и Строгов каждой клеткой своего тела ощущал это, а значит, дороги назад уже нет. Можно смириться и умереть прямо здесь, прямо сейчас, а можно пойти вперед, чтобы напоследок узнать ту великую тайну, ради которой они сюда прилетели.

Внезапный вскрик прозвучал в первозданной тишине подземелья. Он, словно пуля, просвистел у виска, такой же страшный и молниеносный, такой же безжалостный и смертоносный.

– Что случилось? – Николай, шатаясь, повернул назад.

– Фогюс. Он упал и больше не отвечает.

– Капрал, ты чего? Ответь мне! – Желая взглянуть в лицо Эжену, лейтенант открыл его шлем.

Откинутое бронестекло изнутри по-прежнему расцвечивали шкалы дальномеров и перекрещивающиеся линии системы дальнего обнаружения. Их бледный свет бросал неверные тени на мертвое лицо.

– О нет! Только не это! – Легардер рухнул на колени рядом. – Фогюс не отключил шлем.

– Морунги где-то рядом, и они необычайно сильны. – Строгов дрожащей рукой закрыл глаза капрала. – Шлем убил Эжена мгновенно.

– Назад я не вернусь, – неожиданно твердо заявил Легардер. – У меня есть еще две гранаты, и если впереди действительно логово этих уродов, то я умру, но доберусь до него.

– Хочешь погибнуть героем?

– Хочу отомстить.

– Тогда нам по пути… – Николай медленно поднялся.

Пещера заметно сужалась, но становилось намного светлее. Складывалось впечатление, что свет больше не был прозрачным и невесомым. Зажатый внутри каменных стен, он превращался в клубы плотного фосфоресцирующего газа. А может, это действительно был газ? Строгов не успел проверить. Приступ страшнейшей головной боли чуть не свалил его с ног. Мозг вскипел как перегретое масло, а затем стал аморфным и тягучим. Мир перед глазами Николая превратился в сплошное багровое марево, в котором лейтенант поплыл, как в потоке расплавленной лавы. Но вдруг кошмар исчез. Строгов снова вернулся к жизни. Оглушенный, исковерканный, раздавленный, но живой, он стоял посреди туннеля, крепко сжимая рукоятку FAMASа.

– Лейтенант, ты в порядке? – услышал Николай далекий голос.

– Не знаю. Виктор, ты тоже это чувствовал? Что… что это было?

– Наверное, новая атака морунгов. – Легардер, как пьяный, подковылял к командиру. – Когда я почувствовал, что все плавится, я послал вперед вирус. Вроде бы помогло.

– Помогло? Да они сейчас придут в себя! – Страх перед новой пыткой отрезвил Николая. – Быстрей, вперед и стреляй во все, что только увидишь!

Корсиканцы собрали остатки сил и бросились бежать. Вернее, им казалось, что они бегут. Все черепахи Земли могли составить конкуренцию дуэту калек, которые, намертво вцепившись друг в друга, едва переставляли ноги. А впрочем, нет! Ни одно живое существо не было бы в состоянии повторить подобное! Все они, обезумев от страха, неслись бы прочь от этого проклятого места. И только люди шли вперед.

– А, дьявол! – Ноги Николая застряли в каком-то хламе, который пыльной кучей валялся возле одной из стен. Строгов не удержал равновесия и рухнул на камни, потянув за собой Легардера.

– Вставай, лейтенант, мы должны… – слова рядового внезапно оборвались.

– Виктор, ты… – Николай сам умолк, едва только осознал, что лежит на груде костей.

Скелет принадлежал харририанину и покоился здесь уже давно. Руки, ноги, голова, – все было на месте, уцелел даже форменный комбинезон и сумка с инструментами. С первого взгляда было понятно, что убили его не невидимки. Харририанин пришел сюда сам и умер, не выдержав смертельного излучения Лабиринта.

– Это техник, – Виктор указал на эмблему, вплавленную в пластик сумки. – Один из тех, кто ремонтировал роботов.

– Нет, – Строгов знал, чьи останки они видят, – это подчиненный Нагиры. Один из двух бунтовщиков, которые бесследно сгинули в Лабиринте.

– Второго не видать. – Рядовой встал сам и, кряхтя, помог подняться командиру. – Но я не думаю, что мы будем его искать.

– Пошли, я что-то чувствую, что-то происходит.

Лейтенант не мог объяснить, что именно. В глубине его сознания просыпалось новое зрение, которое, презрев километры горной породы, проникло в самое сердце Лабиринта. Но вдруг на пути Николая встала черная завеса. Она не только преграждала путь, она разрасталась и наступала, загоняя человеческие чувства в глухой мрачный угол.

– Морунги! Они знают, что мы идем, они готовятся нас встретить! – вскричал Строгов. – Бежим быстрее!

Первый же поворот подтвердил предсказание Николая. Туннель так и кишел невидимками, которые медленно ползли навстречу землянам. Дарованное Лабиринтом зрение позволяло видеть их газообразные тела даже без компьютерной обработки. В узком подземелье они отвратительно извивались, толкая друг друга.

– Легардер, огонь!

Когда поток убийственного вируса превратил невидимок в облако бурлящего газа, рядовой обреченно посмотрел на Строгова и едва слышно простонал:

– Что дальше?

– Вперед! – Николай собрал силы и толкнул солдата навстречу газообразному месиву. – Медузы еще не успели затвердеть. Если поспешим, то прорвемся сквозь них.

Сердце лейтенанта чуть не выскочило из груди, когда он налетел на первую невидимку. Это было все равно что оказаться в желудке кровожадной акулы. Ты еще жив, но понимаешь, что тебя вот-вот начнут переваривать. Спасти их могла только скорость. И десантники не жалели своих израненных тел. Легардер несколько раз стрелял, они натыкались на стены, падали и поднимались, но, несмотря ни на что, снова и снова бежали. Николай видел все это, как в старом кино без звука и цвета, лишь только под аккорды бешено колотящегося сердца. Как только плотная газовая пелена спала, Николай понял, что они проскочили. Повинуясь скорее инстинкту солдата, чем разуму, Строгов закричал:

– Гранаты, Виктор! Бросай гранаты!

Лейтенант не знал, слышит ли его рядовой. Он выхватил свою последнюю гранату и, сорвав предохранитель, швырнул ее. Взрывов было несколько. Они гремели один за другим, обдавая жаром раскаленных газов и засыпая шрапнелью битых камней. Но Николай ждал не этого. Он облегченно вздохнул лишь тогда, когда к канонаде добавился гул обвала. Строгов не представлял, что ждет их впереди, но теперь он знал абсолютно точно: назад хода нет ни им, ни злобным морунгам.

Легардера нигде не было видно. Николай с трудом поднял гудящую голову и позвал:

– Виктор!

Ему никто не ответил. Камни, среди которых он лежал, были бездушны и недвижимы.

– Виктор, ты где? – еще громче закричал лейтенант.

Его голос отразился от стен, разлетелся по самым дальним закоулкам подземелья, но так и остался единственным звуком, принадлежащим живому существу. Николай остался один. Это была страшная правда, от которой леденела кровь. Одиночество – еще один безжалостный враг. Оно делает человека слабым и безвольным, трусливым и малодушным, отбирает разум и память. Оружием против одиночества может стать только ярость. Ярость обрушилась на лейтенанта холодной штормовой волной. Неужели все было напрасно: их полет, смерть товарищей, его борьба? Ну, нет, русские так просто не сдаются!

Обдирая локти, Николай выполз из-под завала. Увиденное им зрелище не могло быть правдой. Если это действительно так, то вся жизнь в Галактике обречена. Каменный коридор покрывал сплошной ковер из сверкающих звезд. Они лежали, как черный снег, искрящийся под лучами вечного незаходящего солнца. Свет! Николай видел его источник. В самом центре туннеля бушевал вихрь голубого искрящегося пламени. Словно ракетный выброс, он с яростью бил в потолок и… о чудо, не замечая преграды, исчезал в глубине черного камня. Лейтенанту вдруг показалось, что этот поток прорывается из другого мира, что он лишь неосязаемый призрак, который можно разглядеть, только спустившись в глубины мрачного подземелья.

Что это не так, Николай понял в ту же секунду. Светящийся смерч не был безучастным свидетелем. На самом деле именно он творил кровавую историю Агавы. Вихри зеленовато-голубого пламени, наблюдаемые Николаем внутри потока, не были ни огнем, ни призраками, ни галлюцинацией. Это был газ, поступающий из недр планеты-звезды. Попадая внутрь потока, он изменялся. Из мутного серого молока он становился абсолютно прозрачным, а продукты его распада, подобно каплям черного дождя, падали вниз, складываясь на полу в зловещую каменную звезду. Одновременно зарождались два организма. Неорганический мир создавал своих солдат, которые понесут смерть всему живому.

Невидимка будет готова первой! Николай понял это по поведению газообразных масс внутри потока. Они то и дело скручивались новыми жгутами, все больше напоминая огромную медузу. Нужно что-то предпринять, еще несколько минут, и только что рожденный монстр узнает вкус своей первой жертвы. Что делать? Винтовка, пистолет, нож? Ничто не подходило для борьбы с газообразным врагом. Строгов лихорадочно искал выход. Его взгляд безуспешно шарил по базальтовым глыбам и черным алмазным щупальцам. Вдруг что-то кольнуло глаз. Что-то до боли знакомое, что-то не относящееся к миру морунгов. Лейтенант присмотрелся. Конечно, сумка с инструментами! Точно такая же, как та, которую они с Виктором видели возле останков погибшего техника. Николай не стал спрашивать себя, откуда она здесь. Важно было то, что она валялась в десяти шагах от него и что из ее разорванного кармана торчала рукоятка мощного плазменного резака. Невидимку нельзя изрубить или застрелить, зато можно сжечь! Николай понимал, что резак пролежал в Лабиринте много лет. Его батареи могли быть разряжены, дуга – разбита, он мог засориться или окислиться, но это был шанс. Еще смутно представляя свой план, Строгов поднялся на ноги и, шатаясь, поплелся в сторону заветного пластикового чемоданчика. Он знал, что его движение немедленно обнаружат. Морунги поймут, что один из людей выбрался из-под завала, и немедленно ударят снова. Но другого пути не было.

На этот раз лейтенант оказался готов к встрече с болью. Она вонзилась в его мозг, как жала тысяч разъяренных пчел, такая же внезапная и такая же нестерпимая. Однако Николай устоял. Сам не зная как, он заживлял горящие укусы и, сцепив зубы, делал новые и новые шаги. Ну вот, наконец, и сумка! Строгов медленно нагнулся и, схватив ее, прижал к груди. Сейчас она стала его настоящим сокровищем – оружие, которое дарует еще несколько минут жизни.

Новый удар. Николай покачнулся, предчувствуя падение в темный бездонный колодец. Стоять! Приказав себе, лейтенант со стоном привалился к стене Лабиринта. Просто так его не возьмешь! Жесткий пластик сжался под натиском дрожащих пальцев. Магнитная застежка хрустнула, и рука легла на гладкий металл.

– Только бы работал… – Николай отшвырнул сумку. – Только бы работал, – повторил он, поворачивая рифленую рукоять.

Есть! Белый луч полыхнул, как вспышка молнии. Он ударил в покрытый звездами пол, зажигая там ослепительный фейерверк. Строгов почувствовал, как морунги дрогнули. Порядок! Он еще задаст шороха перед смертью!

Надежда погасла вместе с лучом плазмы. Внутри аппарата послышался треск, а уверенное гудение сменилось завыванием умирающего пса. Нет, только не это! Встряхивая резак, Николай бросился к огненной купели морунгов. В батареях еще оставалась энергия, и лейтенант надеялся на чудо. Но чуда не произошло. Индикаторы на старом инструменте умерли, как только Строгов попытался включить его еще раз. Оглушенный страшной неудачей, лейтенант потерял силы. Отчаявшись, он опустился на звездное покрывало. В шаге от него неистовствовал голубой костер, готовый в любую секунду превратиться в чудовищного бездушного убийцу.

Смерть казалась такой близкой. Она пялилась на Николая пустыми глазницами и протягивала обглоданные временем руки. Нет, это не смерть! Николай помотал одеревенелой от боли головой. Это… это еще один скелет. Останки харририанина лежали в самом центре светящегося потока. Они напоминали мученика, горящего в адском огне. Второй из исчезнувших техников. Он прошел дальше других, он пробрался в самое сердце Лабиринта, чтобы унести в могилу свое страшное открытие. В могилу? Да, конечно, у него будет могила, причем не какая-нибудь, а сложенная из драгоценных алмазных звезд. Уже сейчас десяток звезд вросли в торчащие кости. Через несколько лет они накроют харририанина сплошным черным саваном так же, как и его, Николая Строгова, наемника с Земли, о котором никто никогда не вспомнит…

Но что это? Лейтенанта отвлекло легкое свечение внутри скелета. Красный огонек мерно пульсировал, словно бьющееся сердце. Николай сорвал с головы шлем, руками протер залитое потом лицо и, напрягаясь, всмотрелся в тусклую мигающую точку. Нет, это не мираж. Маленький приборчик, застрявший между ребрами мертвеца, продолжал исправно работать. Его очертания показались Николаю очень знакомыми: кристаллический треугольник, вставленный внутрь приплюснутого металлического диска, разъем биоконтактора, кнопки питающей батареи и индикатор сбоку. Это же «Дипломатический патруль» – игрушка, которой завалены прилавки всех магазинов Галактики! В голове Строгова помутилось. Слова Нагиры сами собой всплыли в памяти: «Морунги были безобидны… Их что-то программирует на убийство… В недрах Лабиринта произошел некий катаклизм…»

«О господи! Возможно ли, чтобы такое случилось на самом деле? Возможно ли, чтобы безобидная игра стала источником галактического зла? Неужели, оказавшись в колыбели морунгов, она исковеркала их психику, заменив ее на бесхитростные, но жестокие правила игры? В играх всегда так бывает: ферзь съедает пешку, казаки настигают разбойников, туз бьет короля. Простые старые правила. Мы привыкли к ним и давно перестали замечать в них какую-либо агрессивность. Для нас это всего лишь игра. Но морунги… морунги – совсем другое дело! Они восприняли правила игры, как программу к действию, как Великое Пророчество, предначертанное им свыше. Прав ли я?»

Ответ был очевиден, он бился внутри голографического кристалла грозной кровавой надписью: «Дипломатическая миссия потерпела неудачу. Вам объявлена война».

Строгов не колебался ни секунды. Его прыжок был яростен и неудержим. Сам дьявол поплатился бы жизнью, окажись он сейчас на пути лейтенанта. А может, и впрямь нечистый был где-то рядом? Кто еще мог сыграть эту страшную шутку? Кто еще мог разжечь огонь галактической войны?

– Война, – прошептал Николай. – Больше не будет войны!

Как ястреб на кролика, Строгов свалился на грудь истлевшего мертвеца. Проломав ему ребра, он судорожно дотянулся до маленького прибора и что есть силы вдавил кнопку отключения. Последнее, что увидел лейтенант, это то, как зловещая багровая надпись исчезла, уступая место безмятежному теплому свету. «ИГРА ОКОНЧЕНА», – большие зеленые буквы пробежали по угасающему экрану. Да, игра действительно окончена! Николай обессиленно уронил голову в холодное бушующее пламя.

У него больше не было тела, и он больше не принадлежал миру людей. Николай превратился в сгусток чистой энергии, которая, обгоняя солнечный ветер, отправилась в путь по бескрайним просторам Вселенной. Он был нигде и вместе с тем везде, он заглядывал в глаза миллиардам живых существ, прикасался к ним и с головой окунался в их души. Марк, Дэя… они уже далеко. Нагира ведет звездолет, его друзья в безопасности. Строгов видел их лица, измученные и больные, однако мужественные и по-прежнему сильные духом!

В этот миг Николаю открылась великая тайна. Он разгадал секрет Лабиринта. В недрах потухшей звезды скрывался полюс бескрайнего биологического поля. Жизненная энергия всех живых организмов Галактики слилась здесь в едином безудержном водовороте. Его сила оказалась столь велика, что смогла оживить камни.

Но Строгов больше не думал о морунгах. Мозг перестал соображать, а сознание металось среди звезд в бессознательном призыве о помощи. Огонь Лабиринта сжигал его. От этого не было спасения. Не в силах вырваться из объятий агонии, Николай отчаянно пытался отыскать хоть каплю сострадания. И он нашел то, что искал. Где-то там, в сотнях световых лет отсюда, кто-то думал о нем. Кто это? Женщина? Огромные, чистые, словно озера, голубые глаза… У Николая не хватило сил, чтобы узнать лицо. Она приняла на себя часть его боли.

– Спасибо! – стон сорвался с немеющих губ. Лейтенант почувствовал, что проваливается в бездну…