Гроздья гнева Стейнбек Джон

— Не могу я их гнать, — сказала она. — Просто не знаю, что и делать. Забирайте каждый свою тарелку и идите под навес. А то, что осталось, пусть они доедают. Вот эту дайте Розе. — Мать улыбнулась детям. — Слушайте, малыши, — сказала она, — разыщите себе где-нибудь щепочки, а я вам дам, что осталось. Только чтобы без драки.

Дети стремительно и молча разлетелись в разные стороны. Кто побежал искать щепки, кто по палаткам — за ложками. Не успела мать разложить еду по тарелкам, как они снова окружили ее — молчаливые, голодные, как волки. Мать покачала головой.

— Что же делать? Ведь семью не обделишь. Семью надо накормить. Руфь, Уинфилд, Эл! — громко крикнула она. — Берите скорей тарелки. Идите с ними под навес. — Она виновато посмотрела на дожидавшихся детей. — Здесь совсем мало, — сконфуженно сказала она. — Я поставлю котелок на землю, а вы поскребите остатки, только досыта из вас никто не наестся… Что же поделаешь. Я не дать не могу. — И, сняв котелок с огня, она поставила его на землю, сказала: — Подождите. Еще горячее, — и быстро ушла в палатку, чтобы не видеть этого.

Ее семья сидела прямо на земле, каждый со своей тарелкой, и в палатке было слышно, как дети скребут щепочками, ложками и кусками ржавой жести. Котелка за ними не было видно. Они не переговаривались между собой, не дрались, не спорили, но в каждом их движении чувствовалась железная настойчивость и чуть ли не ярость. Мать повернулась спиной, чтобы не видеть этого.

— Так больше нельзя, — сказала она. — Надо прятаться от чужих глаз. — Щепочки и ложки уже скребли по самому дну, а потом дети разошлись, оставив пустой котелок. Мать посмотрела на тарелки. — Вы, наверно, никто досыта не наелись.

Отец встал и, ничего не ответив ей, вышел из палатки. Проповедник улыбнулся и лег на землю, положив руки под голову. Эл сказал:

— Пойду помогу тут одному, он с машиной возится.

Мать собрала тарелки и пошла мыть их.

— Руфь! — крикнула она. — Уинфилд! Принесите-ка мне воды.

Она дала им ведро, и они пошли с ним к реке.

К палатке подходила высокая, широкоплечая женщина. Платье на ней было запыленное, все в масляных пятнах. Женщина шла, горделиво подняв голову. Остановившись в нескольких шагах от палатки Джоудов, она воинственно посмотрела на мать. Потом подошла ближе.

— Здравствуйте, — холодно сказала она.

— Здравствуйте, — ответила мать и, встав с колен, пододвинула ей ящик. — Садитесь, пожалуйста.

Женщина подошла совсем близко.

— Нет, не хочу.

Мать вопросительно посмотрела на нее.

— Вам что-нибудь нужно?

Женщина подперла бока руками.

— Мне нужно, чтобы вы заботились о своих собственных детях, а моих оставили в покое.

Мать широко открыла глаза.

— Я ничего такого не сделала… — начала она.

Женщина нахмурилась.

— От моего мальчишки так и разит тушеным мясом. Он сказал, что вы их накормили. Тушеным мясом вздумали хвалиться? Нечего этим хвалиться. У меня и без того много забот, а тут мальчишка прибегает и спрашивает: «Почему у нас нет тушеного мяса?» — Голос ее дрожал от злобы.

Мать подошла к ней вплотную.

— Вы сядьте, — сказал она. — Сядьте, давайте поговорим.

— Не хочу я садиться. Я стараюсь хоть как-нибудь накормить семью, а вы тут со своим тушеным мясом лезете!

— Вы сядьте, — повторила мать. — У нас теперь мяса до тех пор не будет, пока не получим работу. А если б ребятишки вот так обступили вас со всех сторон, что бы вы сделали? Нам самим не хватило, да разве детям откажешь, когда они смотрят такими глазами?

Руки женщины повисли вдоль тела. Она испытующе посмотрела на мать, потом повернулась, быстро зашагала прочь и, пройдя в свою палатку, прикрыла за собой полы. Мать проводила ее взглядом и снова опустилась на колени рядом с горкой оловянных тарелок.

К палатке быстро подошел Эл.

— Том! — крикнул он. — Ма, Том здесь?

Том высунул голову из-под навеса.

— Ты что?

— Пойдем, — взволнованно сказал Эл.

Они пошли вместе.

— Что случилось? — спросил Том.

— Подожди, сейчас узнаешь. — Эл подвел его к машине Флойда. — Это Флойд Ноулз, — сказал он.

— Мы с ним уже виделись. Ну, как дела?

— Да вот кончаю, — ответил Флойд.

Том провел пальцами по блоку мотора.

— Ну, Эл, что там у тебя? Выкладывай.

— Знаешь, что Флойд говорит? Расскажи ему, Флойд.

Флойд начал:

— Может, лучше бы помолчать… да ладно. Тут один приехал, говорит, что работа есть, дальше на севере.

— Дальше на севере?

— Да. Есть такое место — долина Санта-Клара. Далеко, у черта на куличках.

— А какая работа?

— Сбор слив, груш, консервирование. Говорят, скоро все созреет.

— А очень далеко? — спросил Том.

— Кто его знает! Миль двести, что ли?

— Да, не близко, — сказал Том. — А откуда ты знаешь, что там будет работа к нашему приезду?

— Заранее этого знать нельзя, — ответил Флойд. — Но ведь здесь все равно ничего нет, а тот, кто мне сказал, получил письмо от брата. Брат сам туда едет. Он никому не велел говорить, а то все ринутся. Выезжать придется ночью. Пораньше приедем, может, получим работу.

Том внимательно приглядывался к нему.

— Зачем же так, крадучись?

— А затем, что, если все туда ринутся, работы не хватит.

— Уж очень далеко.

Флойд сказал обиженно:

— Я тебе по-дружески говорю. Не хочешь, не надо. Твой брат мне помог, потому я вам и говорю.

— А ты наверно знаешь, что здесь нет работы?

— Слушай, я три недели здесь рыскал, и хоть бы что-нибудь попалось — ничего нет! Если хочешь ухлопать на разъезды черт знает сколько бензина — пожалуйста, ищи сам. Я вас не прошу со мной ехать. Чем больше будет народу, тем меньше у меня шансов.

Том сказал:

— Да я тебе верю. Только уж очень далеко. Мы надеялись здесь поработать, надеялись подыскать себе жилье.

Флойд продолжал все так же терпеливо:

— Вы только что приехали.Вам еще многому надо поучиться. Если послушаете меня — кроме хорошего, ничего не будет. А нет — этот урок обойдется вам дороже. На постоянное жилье вы здесь не рассчитывайте, потому что в этих местах постоянной работы нет. Брюхо погонит вас дальше. Ну вот, теперь все начистоту.

— Все-таки надо бы поискать, — озабоченно проговорил Том.

К соседней палатке подъехала легковая машина. Из нее вылез человек в комбинезоне и синей рубашке. Флойд крикнул:

— Удачно съездили?

— Никакой работы здесь нет и не будет, пока не созреет хлопок. — И человек ушел в рваную палатку.

— Слыхал? — спросил Флойд.

— Н-да… А все-таки двести миль!

— Пока что вы еще никуда не пристроились. Думайте — решайте.

— По-моему, надо ехать, — сказал Эл.

Том спросил:

— А когда здесь будет работа?

— Через месяц начнут собирать хлопок. Если деньги есть, дожидайтесь.

Том сказал:

— Ма нипочем не захочет ехать. Очень уж она устала.

Флойд пожал плечами.

— Я вас туда не гоню. Делайте, как вам лучше. Я что слышал, то и сказал. — Он поднял с подножки пропитавшуюся маслом прокладку и аккуратно приладил ее к блоку. — Ну, — обратился он к Элу, — давай помоги.

Том смотрел, как они осторожно надели крышку блока на шпильки.

— Надо все обсудить со своими, — сказал он.

— Только пусть, кроме вас, никто ничего не знает, — сказал Флойд. — Я только вам говорю. Если б твой брат мне не помог, я бы и не заикнулся.

Том сказал:

— Что ж, спасибо. Надо все обсудить как следует. Может, и поедем.

Эл сказал:

— Если вы раздумаете, я один поеду, ей-богу. Как-нибудь доберусь — подвезут.

— А семью бросишь? — спросил Том.

— А что тут такого? Я вернусь. С деньгами вернусь.

— Ма на это не согласится, — сказал Том. — И отец тоже.

Флойд наставил гайки и подвинтил их сначала пальцами.

— Мы с женой выехали вместе со всеми, — сказал он. — Там, дома, и в голову бы не пришло от своих отбиваться. Просто и в голову бы не пришло. Сначала были всей семьей, потом мы приехали сюда, они двинулись дальше, и теперь куда их занесло, одному богу известно. Я с тех пор их разыскиваю, спрашиваю везде. — Он захватывал гайки ключом и равномерно подвинчивал их одну за другой.

Том присел на корточки рядом с машиной и, сощурив глаза, посмотрел на ряды палаток, на проходы между ними с вытоптанной травой.

— Нет, милый мой, — сказал он, — ма тебя не отпустит.

— А по-моему, одному легче найти работу.

— Может быть. А все-таки она на это не согласится.

К лагерю подъехали две переполненные машины; у людей, которые сидели в них, вид был унылый. Флойд поднял глаза и не стал спрашивать, удачно ли они съездили. Сквозь грусть на их лицах проглядывало упорство. Солнце клонилось к западу; Гувервиль и ракитовые кусты позади были залиты желтым солнечным светом. Дети мало-помалу выходили из палаток и разбредались по лагерю. И женщины тоже выходили из палаток и разжигали костры. Мужчины собирались небольшими группами и, присев на корточки, заводили беседы.

Новенький «шевроле» свернул прямо к лагерю. Он остановился среди палаток. Том спросил:

— Это еще кто? Как будто не здешние?

Флойд сказал:

— Не знаю. Полисмены, наверно.

Дверца распахнулась, и из «шевроле» вышел человек. Его спутник остался в машине. Мужчины, сидевшие на корточках, посмотрели в ту сторону, и разговоры смолкли. Женщины, возившиеся у костров, украдкой поглядывали на блестящую машину. Дети двинулись к ней, выбирая самые замысловатые пути, кружа среди палаток.

Флойд положил ключ. Том встал. Эл вытер руки о штаны. Втроем они пошли к «шевроле». На человеке, который вышел из машины, были брюки защитного цвета и фланелевая рубашка. На голове шляпа с прямыми полями. В кармане рубашки, за изгородью из вечных ручек и желтых карандашей, торчала пачка бумаг, из брючного кармана выглядывал блокнот с металлической дощечкой. Он подошел к одной из групп, и сидевшие на корточках мужчины встретили его настороженно и молча. Они следили за ним, не двигаясь с места; белки глаз поблескивали у них под зрачками, потому что они смотрели вверх, не поднимая головы. Том, Эл и Флойд не спеша — как будто от нечего делать — подошли поближе.

Человек спросил:

— Хотите получить работу?

Все смотрели на него молча и настороженно. А со всего лагеря сюда уже тянулись люди.

Наконец кто-то ответил:

— Конечно, хотим. А где она есть?

— Округ Туларе. Там начинается сбор фруктов. Нужно много народу.

Заговорил Флойд:

— Наем вы сами производите?

— Да, я подрядчик.

Люди сбились вокруг него тесной кучкой. Высокий человек в комбинезоне снял черную шляпу и прочесал пальцами длинные черные волосы.

— А сколько будете платить? — спросил он.

— Точно не могу сказать. Центов тридцать.

— А почему не можете сказать точно? Ведь у вас подряд?

— Правильно, — сказал человек в брюках защитного цвета. — Но все зависит от цен на фрукты. Может, немного больше, может, немного меньше.

Флойд вышел вперед. Он спокойно сказал:

— Я поеду, мистер. Вы подрядчик, у вас должны быть документы. Покажите их, а потом выдайте нам справку, пусть там будет сказано, где работать, когда и сколько нам будут платить, и подпишите ее. Тогда мы поедем.

Подрядчик свирепо посмотрел на него:

— Ты что, будешь меня учить, как мне свои собственные дела вести?

Флойд сказал:

— Если мы пойдем к вам работать, это и наши дела тоже.

— Ну, ты мне не указывай. Я говорю, что люди нужны.

Флойд с яростью проговорил:

— А сколько вам нужно и какая будет плата, об этом вы молчите.

— Да я еще сам не знаю!

— Тогда какое же вы имеете право нанимать людей?

— Право? Я имею право вести дела так, как нахожу нужным. Если вам приятнее отсиживать здесь задницу — пожалуйста. Я нанимаю на работу в округ Туларе. Мне понадобится много народу.

Флойд повернулся к толпе мужчин. Теперь они стояли, молча переводя глаза с подрядчика на Флойда. Флойд сказал:

— Я уже два раза так нарывался. Может, ему нужно тысячу человек. А туда соберется пять тысяч, и он будет платить по пятнадцати центов в час. И вы согласитесь, потому что у вас брюхо подводит с голоду. Если хочет нанимать людей, пусть нанимает и пусть напишет все на бумаге и проставит там плату. Спросите у него документы. Он не имеет права нанимать без документов.

Подрядчик посмотрел на свой «шевроле» и крикнул:

— Джо!

Его спутник выглянул из кабины, распахнул дверцу и вышел. На нем были бриджи и высокие зашнурованные башмаки. Сбоку на патронташе висела тяжелая револьверная кобура. К темной рубашке был приколот значок шерифского понятого[2]. Он ступал медленно, вразвалку. На лице у него играла жиденькая улыбочка.

— В чем дело? — Кобура ерзала взад и вперед по бедру.

— Посмотри, Джо, этот молодчик тебе раньше не попадался?

Понятой спросил:

— Который?

— Вот этот. — Подрядчик показал на Флойда.

— А в чем он провинился? — спросил понятой, улыбнувшись Флойду.

— Он красный, агитацию тут разводит.

— Гм. — Понятой неторопливо зашел сбоку, чтобы посмотреть на Флойда в профиль; и лицо у Флойда залилось краской.

— Вот видите! — крикнул Флойд. — Если бы он все делал по-честному, незачем бы ему с собой понятого возить.

— Попадался он тебе раньше? — повторил подрядчик.

— Гм. Как будто знакомый. На прошлой неделе разграбили гараж с подержанными шинами, — по-моему, я его видел там. Так и есть! Он самый, голову даю на отсечение. — Улыбка сразу сбежала с его лица. — Садись в машину, — сказал он и отстегнул кнопку на кобуре.

Том сказал:

— Ни за что ни про что человека берете.

Понятой круто повернулся к нему.

— Тебе за компанию хочется? Попробуй, открой только рот, и тебя заберу. Около того гаража двое слонялись.

— Меня на прошлой неделе и в Калифорнии-то не было, — сказал Том.

— Ну, может, тебя в другом месте разыскивают. Молчи лучше.

Подрядчик снова повернулся к толпе мужчин.

— Вы этих красных сволочей не слушайте. Они смутьяны, с ними только свяжись, потом беды не оберешься. Ну, поехали в Туларе, я вас всех возьму на работу.

Ему никто не ответил.

Понятой сказал:

— Поезжайте, советую. — Жидкая улыбочка снова появилась у него на лице. — Отдел здравоохранения распорядился очистить этот лагерь. А если у вас тут еще красные водятся — смотрите, как бы с кем беды не случилось. Поезжайте-ка вы в Туларе. Здесь все равно сидеть нечего. Я вам по-дружески советую. А если не уедете, придут сюда молодцы, да еще, может, не с пустыми руками…

Подрядчик сказал:

— Я же говорю, мне люди нужны. Не хотите работать — как знаете.

Понятой улыбнулся:

— Если не хотят работать, тогда им в нашем штате делать нечего. Мы их живо отсюда выпроводим.

Флойд, точно окаменев, стоял рядом с понятым, а большие пальцы Флойда были зацеплены за пояс. Том посмотрел на него украдкой и тут же опустил глаза.

— Вот и все, — сказал подрядчик. — В округе Туларе нужны люди, работы много.

Том медленно поднял глаза и увидел руки Флойда с набухшими на кистях жилами. Руки Тома тоже приподнялись, и большие пальцы зацепились за пояс.

— Да, это все. Чтобы завтра к утру здесь ни души не было.

Подрядчик сел в машину.

— Ну, — сказал понятой Флойду, — садись. — Он протянул огромную ручищу и взял Флойда за левый локоть.

Флойд вырвался и в ту же секунду занес правую руку. Он ударил кулаком в мясистую физиономию и кинулся наутек, петляя между палатками. Понятой зашатался, Том подставил ему ногу. Понятой упал и перевалился на бок, хватаясь за револьвер. Флойд бежал, то скрываясь за палатками, то снова появляясь на виду. Понятой выстрелил лежа. Женщина, стоявшая у одной из палаток, пронзительно вскрикнула и посмотрела на свою размозженную руку. Костяшек не было, пальцы висели точно на ниточках, мякоть руки стала белая, бескровная. В дальнем конце лагеря мелькнула фигура Флойда, мчавшегося к ивняку. Понятой сел, снова поднял револьвер, но в эту минуту из толпы вышел преподобный Кэйси. Он ударил понятого ногой по шее и отступил назад, глядя на бесчувственное грузное тело.

Послышался рев мотора, и «шевроле» вылетел на дорогу, оставляя позади себя облако пыли. Он свернул к шоссе и вскоре исчез из виду. Женщина все еще смотрела на свою искалеченную руку. По краям раны мелкими каплями выступила кровь. Из горла у женщины вырвались прерывистые вопли и истерический смех, становившийся с каждой минутой все громче и громче.

Понятой лежал, уткнувшись открытым ртом в пыль.

Том поднял револьвер, вынул магазин и швырнул его в кусты, потом вытряхнул патрон из канала ствола.

— Такому нельзя давать оружие в руки, — сказал он и бросил револьвер на землю.

Женщину с искалеченной рукой окружила толпа, она плакала, истерически взвизгивая.

Кэйси подошел к Тому.

— Уходи, — сказал он. — Ступай в ивняк и пережди там. Он не знает, кто его ударил, а твою подножку видел.

— Никуда я не пойду, — сказал Том.

Кэйси вытянул шею и прошептал ему на ухо:

— У тебя возьмут отпечатки пальцев. Ты нарушил обязательство. Ушлют назад в тюрьму.

Том еле слышно перевел дух:

— А черт! Я совсем забыл.

— Живо, — сказал Кэйси. — Пока он не очнулся.

— Прихватить бы с собой револьвер, — сказал Том.

— Нет. Не надо. Если все обойдется, я тебе свистну четыре раза.

Том не спеша отошел в сторону, потом прибавил шагу и вскоре исчез среди ив, стоявших вдоль речки.

Эл подошел к лежащему на земле понятому.

— Вот это я понимаю, — с восхищением сказал он. — Здорово ты его!

Люди все еще смотрели на распростертое тело. И вдруг где-то далеко послышался вой сирены; он взлетел кверху, быстро сошел на нет, потом сирена взвыла еще раз, уже ближе. Людей охватило беспокойство. Они потоптались на месте и вскоре разошлись в разные стороны, каждый к своей палатке. Около понятого остались только Эл и проповедник.

Кэйси повернулся к Элу.

— Уходи отсюда, — сказал он. — Иди к себе в палатку. Ты знать ничего не знаешь.

— Да? А ты сам как?

Кэйси усмехнулся:

— Надо же кому-то брать на себя вину. Детей у меня нет. Посадят в тюрьму, ну посижу там, только и всего. Ведь от меня все равно никакой помощи вам нет.

Эл сказал:

— Это еще не причина, чтобы…

— Ступай, ступай, — резко перебил его Кэйси. — Нечего тебе впутываться в это дело.

Эл ощетинился:

— Я не позволю собой командовать!

Кэйси тихо проговорил:

— Если ты влипнешь, твои все пострадают, вся семья. На тебя я плевал. А вот как бы отцу и матери не пришлось пострадать из-за этого. И Тома могут опять отправить в Мак-Алестер.

Эл поразмыслил.

— Ладно, — сказал он. — А все-таки ты порядочный дурак.

— Ну и пусть дурак, — сказал Кэйси. — А что тут такого?

Сирена не переставала завывать, и с каждым разом вой ее слышался все ближе и ближе. Кэйси опустился на колени рядом с понятым и перевернул его на спину. Тот застонал и наморщил лоб, силясь приподнять веки. Кэйси вытер пыль с его губ. Люди сидели по своим палаткам, опустив полы у входа. В заходящем солнце воздух казался красным, а серые брезентовые палатки точно отлитыми из бронзы.