Нападение голодного пылесоса Гусев Валерий

На экране появилась черная машина, возле которой стоял наш папа, тоже в камуфляжной форме, но без оружия, а с папкой в руках. Он о чем-то у кого-то спрашивал и что-то записывал, грея себе пальцы.

– Похож! – сказала мама. И обернулась к нам: – Где вы бегаете? Тут вашего отца показывают.

– Мы его и так каждый день видим, – хихикнул Алешка. – Ужинать будем?

– Ты на отца посмотри! Здорово, да?

Алешка подмигнул мне, пригляделся к экрану:

– Ну и где он? Что-то не вижу.

– Да вот же, возле машины! Без перчаток.

– Ты ошибаешься, ма, – мягко так проговорил Алешка. – Это не он. Наш папа красивый. А это Бармалей какой-то.

«Бармалей» вздрогнул и придвинул лицо поближе к экрану.

– Действительно… – пробормотал папа. – Не очень на меня похож.

– Интересно, где у вас глаза? – мама подскочила к экрану и стала тыкать в него пальцем:

– Вот, вот! И пальто его, и шапка.

– Пальто его, – согласился я.

– Пап, – спросил Алешка, – ты его никому не давал поносить?

Родители рассмеялись, а Лешка вдруг проявил неожиданный интерес к сюжету. Пристально вгляделся, что-то проворчал и спросил:

– Пап, а почему это ты выехал? Ты же – Интерпол. Твое дело иностранцы.

– Так и есть, – сказал папа. – Одному иностранцу подложили под машину взрывное устройство. Но не настоящее, муляж. Он подозревает, что это шантаж.

– А кто подложил?

– Если бы и знал, – мстительно ответил папа, – все равно бы тебе не сказал.

– Ну и не надо. А иностранец кто?

– Это не секрет. Некий германский фирмач. Пферд, кажется, его фамилия. Да вот он!

Но мы не успели разглядеть этого Пферда, на экране уже появился комментатор и затараторил очередную новость.

– Ужинать, – приказала мама.

– Давно пора, – пробурчал Алешка.

– А вы бы подольше шлялись.

– Мы не шлялись, мы искали лошадь.

– Нашли? – с интересом спросил папа.

А Лешка ему тоже отомстил:

– Если бы и нашли, все равно бы тебе не сказали.

– Я ужасно расстроился и пошел ужинать. А потом снова буду смотреть по телевизору себя любимого.

– Ты шутишь? – обрадовалась мама.

– Не шучу. Я сегодня интервью давал. Как раз по поводу этих взрывных устройств.

– Быстренько за стол! – мама торопливо накрывала ужин. – А то проглядим своего любимого.

Не проглядели. Успели. Папа сидел в своем рабочем кабинете под портретом Шерлока Холмса, который ему подарили английские коллеги из Скотланд-Ярда. Папу «допрашивала» шустрая корреспондентка:

– Сергей Александрович, как вы прокомментируете это последнее событие?

– По мнению наших сотрудников, в Москве действует устойчивая преступная группа, которая, шантажируя некоторых граждан муляжами взрывных устройств, вымогает у них крупные суммы денег.

– Непонятно! Если это не настоящие взрывные устройства, зачем же отдавать деньги?

– Затем, что в противном случае это устройство может оказаться настоящим.

– Такие случаи уже были? – ужаснулась корреспондентка.

– Да, – спокойно кивнул папа. – Но мы вовремя вмешались. Обезвредили…

– И задержали? – обрадовалась шустрая девица. Которую, по-моему, вся эта ситуация нисколько не волновала.

– К сожалению, – папа развел руками, – задержать злоумышленников пока не удалось. Но у нас уже есть информация, благодаря которой в скором времени эти негодяи окажутся за решеткой.

– Что ж, Сергей Александрович, – мило улыбнулась корреспондентка. – От души желаем вам успехов в вашем благородном деле и надеемся на вас. Студия благодарит вас за содержательную беседу.

Но как только корреспондентка оказалась в кадре одна, улыбка исчезла с ее лица и сменилась ехидной гримасой:

– Как видите, уважаемые телезрители, наша с вами безопасность находится не в очень-то надежных руках. Если даже полковник такого солидного силового ведомства только разводит руками, демонстрируя свою беспомощность. А может, и некомпетентность. Всего доброго! С вами была корреспондент Корзинкина.

– Дрянная девчонка! – воскликнула мама. – Я на нее пожалуюсь.

Папа улыбнулся. Алешка нахмурился.

– Да ладно тебе, – сказал ему папа. – У нее такая работа.

– Каждую работу нужно делать честно, – упрямо выдал Алешка. – Пап, а у тебя в самом деле есть информация об этих «взрывателях»?

Папа поморщился. Покачал головой.

– Есть. И не очень хорошая. По секрету могу тебе сказать. Дело в том, что мы на местах, где закладывались эти муляжи, опросили огромное количество людей. И понимаешь, всякий раз кто-нибудь упоминал, что незадолго до этого мимо проезжал конный милиционер.

– Не может быть! – вырвалось у Алешки.

Папа пожал плечами.

– Мы проверяем эти факты. Может, это маскировка. Попытка направить следствие по ложным следам. Проверим, не беспокойся.

– Не беспокоюсь. А этой… Кошелкиной…

– Корзинкиной, – поправил папа. – Ничего ты ей не сделаешь. Она сама исправится.

– Я ей помогу, – сурово пообещал Алешка.

Мне тогда и в голову не пришло, что он пообещал это всерьез.

Вечером, когда мы укладывались спать, Алешка вдруг вспомнил:

– Дим, запиши в своем дневнике, что нужно сделать разведку на ипподроме.

– На каком еще ипподроме? Какую еще разведку?

– Боевую. На ершиковском ипподроме. Там нужно одну штуку найти.

– Большую? – усмехнулся я.

Алешка подумал и ответил:

– Среднюю.

Я назло ему так прямо и написал: «Мой братец собирается найти на большом ипподроме среднюю штуку».

Алешка прочитал, усмехнулся и добавил:

– И газету надо купить. Где про всякие криминальные происшествия пишут.

Я расхохотался:

– Чтобы завернуть в эту газету эту среднюю штуку, да?

– Ты угадал, – спокойно ответил Алешка.

Самое интересное. Я еще не встал, мама еще не приготовила завтрак, папа еще не побрился, а Лешка уже сидел за своим столом над распахнутой газетой, за которой успел сбегать в киоск, и шевелил губами, что-то бормоча и выписывая на листок бумаги.

– Привет, – сказал я. – Что новенького в прессе?

– Много чего, – буркнул Алешка, не отрываясь от газеты. – Принеси мне карту, – сказал он приказным тоном. – У папы на столе.

– Командир, можно я сначала штаны надену?

Алешка, ни слова не говоря, сорвался с места, шмыгнул в папин кабинет и вернулся с картой Москвы. Посмотрел свои записи, поводил пальцем по городским улицам – улыбнулся до ушей. Как Буратино, когда нашел заветную дверцу.

– Еще одна проверка, – прошептал он, – и все будет ясно. Попляшет у меня жулик Ершиков. И Кошелкина вместе с ним, под ручку.

– Корзинкина, – решился я поправить.

– Какая разница! Поехали!

– Куда это вы поехали? – мама вошла в комнату. – Завтрак на столе. Марш умываться.

– У меня еще одно елочное представление, – на ходу придумал Алешка. – Я тебе мандаринов принесу.

– А мне? – спросил, входя, папа.

– Тебе? Тебе – сюрприз. Огромный.

– Корзинкину в кошелке?

– Покруче.

Так, всех одарил. Кроме меня. Ну, мое дело простое – дневник для потомков писать. Прочитают они мой дневничок и скажут: «Ай да Лешка! Вот молодец! А его брат… Ну и ему спасибо. За то, что Лешкины подвиги расписал».

А каникулы сокращаются. С каждым днем. Скоро опять в школу. Посмотрит мое монументальное полотно наш Бонифаций и схватится за голову:

– Дима, откуда столько пустословия? Как несодержательно и бездарно провел ты эти десять дней. Не стыдно?

Я опущу голову и…

– Поехали, Дим! – вернул меня к действительности Алешка.

И мы поехали.

Ипподром господина Ершикова назывался оригинально – «Галопом по Европам». Там было все – игровые автоматы, несколько аттракционов, кафешки, маленький пруд, который сделался катком, где можно было покататься на коньках за деньги. И всякая другая ерунда. Вот только лошадей почти не было. Были две худосочные тройки, запряженные в разноцветные фанерные санки, и на них, весело визжа, катались за деньги малолетние детишки. Да и похрамывал по кругу толстый ленивый коняга, для любителей верховой езды. По всему чувствовалось, что лошадиная затея Ершикову не удалась, пришла в упадок.

– Мы с тобой, Дим, обыкновенные посетители, – предупредил Алешка. – Развлекайся. Фирма платит.

Оказывается, Алешка уже успел обменять полученный от Ершикова задаток, основную часть денег отдал Галине на расходы по содержанию Топаза, а остальные оставил, как он выразился, «на оперативные расходы». Так что понятно, чья фирма платит. Бедного богача Ершикова.

Верхом и в санях мы кататься не стали, на коньках тоже, а пошли сразу же в павильон с игровыми автоматами. Поболтались там, поиграли, перекусили в буфетике. Вышли на свежий воздух. Осмотрелись. Пошли к конюшне, откуда как раз конюх выводил красивого золотистого жеребца. Наверное, последнего в коллекции Ершикова.

Конюх был пожилой человек добродушного вида. Он стал прогуливать жеребца по дорожке, что-то приговаривая. Мы подобрались поближе.

– Донец! – громко и с восхищением проговорил Алешка.

Конюх обернулся, лицо его сморщилось в беззубой улыбке.

– Донской породы, – тоже с восхищением сказал он. – Орликом звать. А ты, малец, чего – понимаешь в этом деле?

– Немножко, – с умышленной скромностью ответил Алешка. – Очень хорошая порода. Выносливая. Такие лошади с Суворовым через Альпы шли. А гусары на донских конях с Наполеоном сражались.

Не знаю, кто там с кем сражался, а деда Алешкины познания точно сразили.

– Хочешь проехаться? – сразу же предложил ему дед-конюх. И тут же спохватился: – А ты без седла сможешь? Больно мал еще.

– Смогу! Вы только подсадите.

Алешка так красиво сидел на голой спине Орлика, что дед даже губами зачмокал. Отчего Орлик, не дожидаясь Алешкиной команды, пошел по большому кругу. Дед смотрел им вслед и качал головой:

– Казак!

Алешка сделал круг, два раза обогнав обе тройки, и вернулся к конюшне.

– Вот и славно, – сказал дед. – И Орлику пробежка. Я-то уже не шибко верховой. А лошадке побегать надо.

– Что ж, у вас некому ездить? – спросил Алешка.

– Разбежались все. Зарплату не плотют, хороших лошадей распродали. Одна охрана осталась. Ну, правда, есть тут один жокей, из охранников, Пашка. Иногда вечерком погоняет Орлика. Долго ездит. За территорией. Я иной раз не дождусь его, спать ложусь. Да и поспать толком не дадут. Еще один какой-то лунатик завелся. Кажную ночь чего-то в сене шебуршит. Деньги, что ли, прячет. Крутой парень, десантник в прежние годы. Злющий, как шакал… Жучила его кличут.

Дед был словоохотлив. Скучно ему здесь. Поговорить не с кем. Если только с Орликом.

– А ты, малец, ловок на коне. Сидишь, как надо. И конь тебя понимает. И ты его чувствуешь.

– Я в конной школе занимаюсь, – сказал Алешка. И зачем-то похвалился: – У нас соревнования скоро. Мама мне камзол шьет. В два цвета. Только у нее не очень получается… Ой, а вы мне не покажете настоящий камзол? Я запомню и маме расскажу.

– Отчего не показать, уж больно ты по душе мне пришелся. Вот немного обождите, из конторы обедать все уйдут, я вас проведу. Там этих камзолов! Каких только нет. Тут же раньше всякие шоу, будь они неладны, показывали. На конях скакали в разных костюмах – кто в гусарском, кто в военном… Покажу, покажу. А вы погуляйте пока.

И дед увел Орлика в конюшню.

– Зачем тебе это надо? – спросил я Алешку. – Мама же тебе сшила камзол. Что ты деду голову морочишь?

– Ты, Дим, забыл про среднюю штуку. Подожди, не злись. Я тебе все объясню сразу. И про газету, и про карту. Только вот сейчас одну штуку проверю… среднюю по размерам. – И примирительно добавил: – Мы же с тобой в разведке.

Тем временем дед выбрался из конюшни, стряхнул с тулупа сено-солому и сказал:

– Пошли быстренько. Пока там никого нет.

Меня, конечно, с собой не взяли. У входа в контору дед сказал мне:

– Ты, старшой, постой здесь. Как увидишь, что из столовой народ конторский идет, шумни нам, вон в то окошко стукни.

Очень мило, будет что в дневник записать.

Я прохаживался вдоль здания конторы, поглядывал по сторонам, а больше всего в сторону столовки. И думал, чем бы мне в окошко стукнуть – оглоблей, что ли? – дед сгоряча не сообразил, что окошко на втором этаже.

Но обошлось.

Алешка и дед вышли довольно скоро. Дед был доволен, что оказался полезен такому славному мальцу, который с первого взгляда узнал в золотистом Орлике жеребца донской породы. А Лешка просто сиял. Что он там такое увидел?

– Была б моя воля, – пыхтел дед, провожая нас к воротам, – я б тебе самый лучший камзол выбрал. Да ведь не дадут, денег стоит. А начальство на деньги жадное у нас. – Тут он замолчал и сделал скучное лицо.

В ворота входил какой-то парень, не очень приметной внешности. Он кивнул деду и пошел себе дальше.

– Вот этот Пашка и есть. Каждый вечер, почитай, кудай-то на Орлике шастает. На дискотеку небось.

Мы попрощались со старым конюхом и пошли к метро.

Алешка немного успокоился и говорит:

– Там у них, Дим, целая костюмерная. Как в нашем «Золотом ключике». Костюмов всяких полно. Даже мушкетерские есть. – Он остановился, посмотрел мне прямо в глаза и спросил: – А знаешь, какой костюм мне понравился больше всех? Ни за что не догадаешься. – И выпалил: – Зимний камуфляж милицейского конника!