Нападение голодного пылесоса Гусев Валерий
Но для этой сцены нужна была соответствующая экипировка: бронежилеты, камуфляж, каски и, конечно, оружие. Все это нашему Кабакову обещали дать напрокат его друзья из какого-то большого театра. А Козлов, вместе со своим другом Юрой, должен был все это доставить на «Газели».
– Дим, – сказал мне Алешка. – У меня тут дельце появилось, ладно? Ты иди домой и обеспечь мне прикрытие. Соври чего-нибудь. А я поехал.
– Куда ты поехал?
– Помогать нашему режиссеру.
Он догнал Кабакова в дверях, что-то горячо наговорил, тот кивнул, соглашаясь, и они исчезли.
– Поедешь с нами? – спросил меня Костя. – Заманчиво: автоматы получать будем.
– Настоящие?
– Не очень.
– Я не могу, – вздохнул я. – Мне надо Алешке прикрытие обеспечивать.
– Понятно, – согласился Козлов. Хотя ничего ему не было понятно. Как и мне.
– А где Алешка? – спросила мама, когда я вернулся домой.
Я ничего не успел придумать, поэтому сказал почти правду:
– Он с режиссером, чего-то они там дорабатывают для телевидения.
– За пылесосом-то он пойдет? – с надеждой в голосе и взоре спросила мама. – На елку.
Мама у нас тоже немного фантазер и мечтатель.
– Обещал, – неопределенно ответил я и раскрыл свой великий дневник.
Написал на новой странице «Седьмое января». Записал все сегодняшние открытия. Интересно: пока я держал все события в голове, они были довольно-таки туманными, даже спорными и противоречивыми. А когда я изложил их по порядку на бумаге, все как-то утряслось, распределилось, упорядочилось. Даже интереснее стало. Сколько нового мы узнали. Сколько узнали новых людей – хороших и плохих. Сколько узнали лошадей – в основном хороших.
Вот только своего младшего брата я каждый день и даже час узнаю по-новому.
Непредсказуемый малец… Хотя… Если задуматься… Все его действия, хоть и неожиданны, но глубоко оправданны. Этими действиями движет, наверное, чувство справедливости. Нет, все-таки он станет не художником, не артистом, не сочинителем романов, не знаменитым всадником. Он, наверное, станет президентом. Если, конечно, мы все к тому времени поумнеем.
Незаметно для себя я записал эти мудрые мысли, не догадываясь, что будущий президент занят сейчас не очень-то похвальным делом.
Следующую запись я сделал, естественно, позже, когда Алешка рассказал мне, чем он был занят на телестудии и в районе нее.
Когда они подъезжали к Телецентру, Кабаков сказал, что пропуск заказан только на его имя, Алешку в здание не пустят и пусть он пока походит здесь, поглазеет.
– Конечно, – согласился Алешка. – Может, кого-нибудь знакомого увижу, поболтаю.
– А у тебя есть знакомые на телевидении? – удивился Кабаков.
– Хватает, – Алешка небрежно махнул рукой.
– Ну, например, – настоял режиссер, который очень сильно сомневался в Алешкиных словах.
– Ну, этот… Славик-Шустрик…
– Савик Шустер, – с уважением поправил его Кабаков.
– Потом одна корреспондентка. Да вы ее не знаете… Корзинкина, она новости всякие с улицы ведет.
– Как же! – обрадовался Кабаков. – Очень знаю Капочку. Капитолину Корзинкину. Она и будет делать о нас сюжет. Очень способный тележурналист.
– Я уже убедился в этом, – серьезно сказал Алешка. – Очень способная. На многое. – Помолчал, подбираясь к главной цели. – Она у папы интервью брала. На машине к нему на работу приезжала. Забыл только, какая у нее марка. «Пассат», что ли?
– «Ниссан», – сказал все знающий режиссер Кабаков. – Сейчас на стоянке парковаться будем, я тебе покажу. Голубой «Ниссан», под цвет глаз владелицы. – Он почему-то вздохнул. Наверное, потому, что его ржавая машина никак не подходила под цвет его глаз.
Стоянка у студии была огорожена низким барьерчиком из железной трубы, а на въезде стоял охранник и караулил шлагбаум.
Лешка вылез из машины, на стоянку ему вход тоже был заказан, и он дожидался Кабакова, беседуя с охранником на разные темы. В основном они обсуждали последние события с «заминированными» машинами.
– А у вас тут столько красивых машин, – польстил Алешка. – Не подкрался бы кто-нибудь с тротилом.
– Ну, знаешь! – загордился парень. – У меня, знаешь, не подкрадешься! У меня, знаешь, тут все просматривается!
Этот интересный разговор прервал Кабаков, который поставил свою машину и повел Алешку вдоль барьерчика.
– Вот он, «ниссанчик». Голубенький.
Машина стояла очень удачно: вплотную к барьерчику, далеко от глазастого охранника, да еще и прикрытая от его зоркого глаза здоровенным черным джипом.
– Красивая машина, – похвалил Алешка. – И место у нее на стоянке удачное.
– Здесь ни у кого нет постоянных мест. Кому что достанется. Приезжают – уезжают.
Это Алешку почему-то не устроило.
– Заговорились мы с тобой. Мне пора. Завтра в три съемка. Не забудь. – И Кабаков поспешил к подъезду, обернулся на бегу: – Да, а зачем ты со мной ездил?
– «Ниссан» голубенький посмотреть.
– Хорошая шутка, – засмеялся Кабаков и скрылся за стеклянными дверями. – Жди, я скоро.
Если бы это была шутка…
Возвращаясь с Телецентра, актер и режиссер заехали в театр, проверить доставку реквизита для завтрашних съемок.
Все было в порядке, на сцене были свалены в кучу каски, бронежилеты, а на столе рядком лежали укороченные автоматы. Совсем как настоящие.
– Ну мы им завтра покажем! – потер руки довольный режиссер и достал из кармана два яблока. Одно Алешке, другое себе. – Надо мной посмеиваются, что я все время жую, а мне надо постоянно пополнять творческую энергию. Я весь в искусстве. Ну мы им завтра покажем!
– Покажем! – Алешка так хрустнул яблоком, что под сводами театра будто раздался громкий выстрел.
Только показывать они собирались разным людям. Разным, так сказать, творческим коллективам.
– Принес? – спросила мама Алешку. – Подарок с елки принес?
Мне стало жутко интересно, как он выкрутится.
Выкрутился:
– Я его спрятал. До твоего дня рождения.
Мама вздохнула:
– Потерплю, три денечка осталось. А что за подарок? – это она с большой надеждой спросила.
– А что тебе больше всего хочется?
– Неужели шуба? – мама всплеснула руками.
– Почти, – дипломатично ответил Алешка. – Очень похоже.
Тут пришел папа – кстати сказать, вовремя, – и мама побежала его кормить и за ним ухаживать.
А Лешка тут же полез под тахту. У него под тахтой стоял ящик на колесиках, где хранились наши старые детские игрушки. И вообще всякие ценные вещи – выбросить жалко, а пользоваться стыдно.
Он выволок этот ящик на середину комнаты и стал в нем сосредоточенно копаться. Я захлопнул дневник и присоединился. Это такое увлекательное дело – разбирать старые игрушки. Сразу вспоминается детство и все, что с каждой игрушкой связано. Целые истории всплывают в памяти. Иногда смешные, иногда грустные. А иногда и поучительные.
Но Лешка в этот раз вел поиски очень целеустремленно, не предаваясь воспоминаниям. Живо добрался до самого дна ящика и со словами «Вот он!» вытащил громадный старый будильник из мощного железа. Этому будильнику, наверное, лет сто. А он все как новенький. Потому что за сто лет его только один раз использовали по назначению. У будильника был такой громогласный звон, что он мог разбудить весь наш подъезд. И поэтому сию раритетную вещь очень быстро отправили в ящик со старыми игрушками. Теперь же братишка решил использовать будильник в своих, одному ему известных целях.
Алешка быстренько покидал старые игрушки обратно в ящик и задвинул его под тахту, а будильник поставил на стол и стал заводить.
– Ты только звон не включай, ладно? – попросил я. – А то соседей напугаешь.
– Не включу, не бойся, мне только «ход» нужен, чтобы тикал. Увесисто.
Будильник затикал. Действительно, увесисто.
– На что похоже? – улыбнулся Алешка.
– Бой часов Кремлевской башни.
– Эх ты, романтик. Это похоже на две тонны тротила. В эквиваленте.
– Решил подзаработать? – спросил я. – По методу Ершика?
– Ага. И куплю себе конюшню. Буду лошадей разводить. Всяких пород.
Алешка еще раз повертел будильник и оставил его на столе. И, конечно, ночью он затрезвонил. То ли Алешка его невнимательно завел, то ли от старости агрегат сам сработал, но встревоженная мама вбежала к нам в комнату с криком:
– Господи! Я думала это наш зверский пылесос включился!
Алешка выключил будильник и сунул его под тахту. Утром будильника уже там не было.
Глава XII
Пожар во льдах
Этот день каникул оказался для нас самым длинным. И самым насыщенным.
Начался он, правда, как обычно. Мама сказала:
– Работа – раз! Хозяйство – два! И еще магазины – три!
– Не понял, – наивно признался Алешка.
Мама объяснила:
– Раз и два оставляю за собой. А три – сейчас же встали и пошли в магазин.
– Кто встали? – спросил я. Тоже очень наивно.
– Вы встали. Вот кошелек, вот сумка. Рысью – марш!
– Дим, – спросил Алешка. – Ты что возьмешь – кошелек или сумку?
Мы еще немного поспорили и выкатились из подъезда. Денек на улице был славный. Снег не шел, а солнце светило. Мы даже немного зажмурились.
– Здорово, да? – спросил Алешка. – Очень похоже на зимний полдень в средней полосе России.
Это он уже на школу настраивался.
В общем, мы мирно пошли вдоль нашего длинного дома к магазину, наслаждаясь зимними условиями в средней полосе. Вдруг у нас за спиной взревела машина, догнала нас и остановилась.
– Эй, пацаны! – окликнул нас водитель, высунув голову в окошко. – А где здесь девяносто девятый дом, второй корпус, квартира шесть?
– Фиг ее знает, – легкомысленно сказал Алешка, – где эта ваша квартира.
– А дом, – сказал я, – вон там, за этой башней.
– Вот, блин! – выругался водитель. – Ни фига себе башня. Ничего за ней не видно. Проводите, пацаны, а? Садитесь, вам все равно по пути.
И мы, как дураки, забрались в машину, на заднее сиденье. Там уже сидел какой-то хмурый парень. Он немного подвинулся и как-то странно взглянул на нас.
Дверца хлопнула – мы поехали. Мимо башни, мимо девяносто девятого дома, корпус два и мимо шестой квартиры.
– Эй! – сказал я. – Нам пора выходить. Остановитесь.
– Сиди молча! – грубо сказал хмурый парень. – А то в лоб схлопочешь.
– Вы нас похитили? – спокойно спросил Алешка. – Ну и дураки. У нас дома денег нет. У нас только папа, полковник милиции.
Водитель дернул головой и обернулся. А хмурый парень цыкнул зубом и сказал:
– Не наше дело, Витек. Нам сказано – мы доставим. Пусть шеф разбирается.
Машина помчалась по городу и остановилась возле ворот, за которыми находилась фирма Ершикова. Так я и знал!
Алешка, не потеряв присутствия духа, рассмеялся:
– Дим! Он сейчас нас пытать станет. Чтоб мы ему его поганые сто баксов вернули. А вот фиг!
Ворота распахнулись, машина въехала во двор и остановилась у подъезда.
Хмурый парень взял нас за воротники.
– Ты что! – взвился Алешка, а я ударил парня по руке. – Руки прочь! Мы – дети Шерлока Холмса!
– Шпана подзаборная! – отважно добавил я. Когда со мной происходит такое хамство, все мое домашнее воспитание куда-то исчезает.
Хмурый парень даже немного растерялся. А водитель сказал:
– Слышь, Жучила, не выступай.
Ага, вот это и есть Жучила, бывший десантник, который заменяет Пашку при закладке мин. Очень хорошо! Мне не было страшно. Мне было злобно. Так они, эти бандюки, надоели!
Мы гордо вышли из машины, без всяких «шиворот-навыворот», и вошли в здание. Охранник с нами поздоровался – узнал, значит, а хмурый Жучила провел нас в какую-то комнату и запер на ключ, сказав:
– Сидеть молча. Не орать. Ждать.
Комната была похожа на зал заседаний. В ней ничего особого не было – ни сейфа, ни компьютера, ни телефона. Был только длинный стол, вдоль которого с обеих сторон стояли ровными рядами стулья. А в дальнем углу был еще диванчик и столик возле него.
Мы на этот диванчик уселись и стали ждать.
– Чего они хотят? – спросил я Алешку, который с живейшим интересом рассматривал помещение.
– Чего они хотят, – философски проговорил он, – они от нас не получат, Дим. Им нужен Топаз и Тимофеев в придачу. А вот это что, Дим? – и он показал на потолок, вдоль которого разместились какие-то маленькие пимпочки в несколько рядов.
– Это противопожарная сигнализация, – сказал я, думая, конечно, совсем о другом. О том, как вызволить отсюда Алешку. – Когда в комнате вдруг повышается температура до опасной точки, на пульт идет сигнал. Или включается пожаротушение.
– Душ, что ли? – Алешку, похоже, ничего больше не интересовало.
Я не успел ответить, как в двери звякнул ключ и на пороге появился во всей красе господин Ершиков. А за его спиной – два шкафа, каждый на двух ногах.
– Побаивается он нас, – шепнул мне Алешка. – Вдруг копытом в лоб получит, да?
– Вот что, детишки, – сказал этот грязный обмылок. – Мне от вас ничего не нужно. Однако я догадываюсь, что вам известно местопребывание двух козлов. Козла Тимофеева и коня Топаза…
– Что-то у вас, – сказал я, – с козлами не сходится. Вам козлы нужны или кони?
– А ты не больно шути, пацан. Вы отсюда не выйдете, пока на мои вопросы не найдете свои ответы. Где конь – раз, где козел – два?
– Что-то вы нас запутали, – сказал Алешка. – Вам козлы нужны или кони?
– Ему бабки нужны, – сказал я.
«Обмылок» взбеленился, повернулся к своей охране:
– Не поить, не кормить, курить не давать! А вдобавок выпороть.
– А я курить бросил, – сказал Алешка. – Еще в детском саду.
Хлопнула дверь, щелкнул замок.
– Попались? – спросил Алешка. – Жалко, у нас мобильника нет. Как бы сейчас мы папе позвонили, как бы сейчас сюда ворвались его крутые парни, как они их всех понесли по кочкам, да?
Он попытался пригладить свой хохолок на макушке, который возникал у него в минуты волнения. И тут же сказал, горячо так, напористо:
– Дим, я одну книжку читал…
– Рассказывать будешь? – мне не до книжек было.
– Там, Дим, – продолжил Алешка, не обратив внимания на мои слова, – один наш сыщик вперился в одну банду…
– Внедрился, – поправил я.
– Какая разница! И вот, когда его вдруг разоблачили и ринулись с ним расправляться, он, Дим, знаешь что сделал?
– Удрал?
– Удрал! По-умному. Он, Дим, заперся в комнате. Совсем как мы с тобой. – Ну, положим, мы не заперлись, а нас заперли. – А они, Дим, стали ломиться в дверь. Понял?
Конечно, понял. Чего тут не понять?
– А он знаешь что сделал? Ни за что не догадаешься! Он такой хитрый оказался…
Господи! Нашел время книжку пересказывать.
– Он, Дим, схватил стул и как его в окно ахнет!
Тут я о чем-то начал догадываться. Но, оказывается, догадался не совсем правильно.
– Ну, понятно, Лех, – сказал я. – Разбил окно и выпрыгнул.
– Он же не дурак, Дим, – с упреком сказал Алешка. – Я же тебе говорил, он хитрый. Вроде нас с тобой. Он как в окно ахнет. Стулом. Окно вдребезги. А в дверь ломятся, понял? А он взял и встал за дверью. Как они все в комнату влетят! И видят – окно разбито, Дим, в мелкие дребезги. Они сразу к окну – и за ним, вдогонку. Все, как дураки, в окно попрыгали и побежали. А он спокойно вышел в дверь. Ну, теперь-то понял? Прячься за дверь!
И, не дожидаясь моего ответа, Алешка схватил ближайший стул и, по примеру хитрого сыщика, со всего размаха бросил его в окно.
Здорово получилось! Стул разлетелся на все ножки. А они разлетелись по всем углам. Правда, оконное стекло даже не дрогнуло.
Алешку это смутило буквально на секунду. Он тут же схватил другой стул и запустил его в другое окно. Результат такой же.
И я решил ему помочь. Честно говоря, мне это понравилось.
Стульев было много. Двенадцать штук с одной стороны стола и столько же с другой. Скоро ни одного целого стула не осталось.
Мы отдышались и стали более внимательно осматривать комнату. Но ничего подходящего не нашли. Правда, на одной стене висела картина с лошадью, но Алешка сказал:
– Лошадь обижать не будем. Она не виновата. Да и бесполезно, Дим, у них тут стекла пуленепробиваемые. Давай столом попробуем, вдвоем.
Но стол нам даже приподнять не удалось – тяжелый, гад, оказался.
Странно, но на весь наш грохот никто не откликнулся. Будто тут, в этой фирме, каждый день в окна стулья бросают. Привыкли.
– Дим, – сказал неунывающий Алешка. – Я здорово придумал. Мы сейчас посидим, отдохнем и соберемся с мыслями. И что-нибудь решим.
Мы могли сесть на угловой диванчик, но мы почему-то сели на стол. Алешка начал болтать ногами.
– Хороший стол, Дим. На нашем кухонном так здорово ногами не поболтаешь, да? И мама не обрадовалась бы.
Слова о маме обострили мои опасения. И Лешка тоже озаботился.
– Дим, надо выбираться. Мама будет беспокоиться, если по телевизору объявят, что двое ее детей похищены неизвестными лицами.
Заботливый какой! Не о себе подумал. И при чем здесь телевизор? Не придет же сюда милая Корзинкина брать у нас интервью. «Как вас кормили, детки? Чем вас, детки, пороли? Ремнем или вожжами?»
У меня появилась мысль.
– Леха, а давай наврем Ершику что-нибудь. Скажем, что Топаз находится в кабинете директора школы, а Тимофеев уехал на Канары.
Лешка на секунду нахмурил брови, подумал.
– Не получится. Он кого-нибудь пошлет в школу, проверить. А Тимофеев… Дим, какие Канары? У него на метро-то денег нет. Подумай еще. Сможешь?
Я развалился на столе и уставился в потолок. Лежа думается намного проще. Алешка лег рядом со мной, закинул ногу на ногу.
– Пожар, что ли, устроить? – задумчиво проговорил он. – Приедут эти… как их, Дим? Во – огнеборцы! Высадят окно, вытащат нас – и ордена получат. За спасение утопающих.
– Не понял, – признался я, разглядывая на потолке противопожарные пимпочки. – При чем здесь утопающие?
– Ну… Они же, прежде чем нас спасать, все тут водой зальют.
И тут меня осенило. Пожар! Это выход! Сейчас мы его устроим!
– Леха! Вот эти пимпочки на потолке – это датчики. Понял? Как только в комнате становится жарко, они дают сигнал на пульт. И включается пожарная тревога. Сирены как завоют! И в «01» сразу автоматически идет сигнал. Понял?
– Здорово! А как мы сделаем жарко? Давай стулья сожжем. Они все равно теперь только на дрова годятся.
– Это ты плоховато придумал. Мы тут в дыму задохнемся. – Я встал ногами на стол. Нащупал в кармане спички. Они завалялись у меня с новогодней ночи, когда мы на стадионе запускали петарды. – Сейчас фокус будет.
Недолго думая, я зажег спичку и поднес ее к пимпочке.
Хорошая противопожарная система оказалась. Очень эффективная.
Сразу же во всем здании взвыли сирены и включился механический динамик:
– Внимание! Пожарная опасность! Возгорание! Всем сотрудникам принять меры безопасности и покинуть здание! Внимание!.. – и так еще сто раз подряд.
Хорошая система. По всему дому раздались крики и начался топот ног. Очень хорошая система. Мы, правда, ее недооценили. Она включала не только пожарную сигнализацию, но и противопожарные устройства. Как только завопила сирена, из всех пимпочек на потолке хлынул на нас многоструйный холодный душ.
И деться было некуда.
– Раздевайся! – закричал Алешка. – Помоемся заодно!
– Под стол, Леха! – сообразил я.
Мы нырнули под стол, а по нему уже бежали ручьи. Натворили дел!
– Здорово придумал! – в восторге вопил Алешка. – Жалко, стулья поломали.
Вот это неожиданность! При чем здесь стулья?
– Скоро здесь по колено воды будет! – объяснил Алешка. – Мы бы из стульев сделали плот. Поплавали бы!
Какой там плавать! Мы и так уже до нитки промокли.
А в доме нарастала паника. Крики, топот, женские визги… Здорово, в общем. И чем это кончится?
А кончилось просто. Автоматика дала сигнал в пожарное подразделение. На «пожар» срочно выехал боевой расчет. Скоро мы услышали вой сирен пожарных машин. Мне даже как-то неловко стало. Оторвали понапрасну людей от отдыха.
А дождь тем временем прекратился – наверное, вода кончилась. Только время от времени с потолка звучно падали запоздавшие капли.
Мы снова забрались на стол. Мокрые и порядком озябшие.
– Дим, – озабоченно сказал Алешка. – А нам ведь домой-то по улице идти. Замерзнем. Снеговиками станем.
Не успели мы обсудить эту проблему, как пуленепробиваемое стекло в мелкие дребезги разлетелось от какого-то мощного удара снаружи. И тут же в окне появилась голова в каске:
– Люди есть? – спросила голова, ворочая по сторонам глазами.
– Есть! – заорали мы. – Очень хорошие люди!
– Только мокрые, – проворчал Алешка.
– Выбирайтесь! Вам помочь?
– Катер пришлите, – снова буркнул Алешка, когда мы по щиколотки в воде пробирались к окну.
– Есть потерпевшие? – командирским голосом прокричал кто-то во дворе.
– Есть, – ответил пожарник. – Двое пацанов.
Читать бесплатно другие книги:
