Заложница командора Серебрянская Виктория

Я хихикнула, но послушно открыла дверь каюты. Это Моник может себе позволить пренебрежительно относится к дисциплине. И то, дело не в неуважении порядка. Дело в том, что каждый выполняет поставленную перед ним задачу. Капитан отвечает за безопасность пассажиров. Поэтому не удивительно, что он собирается лично проследить за избалованной и капризной девицей, чтобы она по собственной глупости не попала в неприятности. Хотя, Моник много путешествовала между планетами, заканчивает Звездную академию. Не может такого быть, чтобы она не знала, чем грозит не соблюдение техники безопасности. Закрывая двери в каюту, я пришла к выводу, что Моник просто получает извращенное удовольствие, выводя из себя яоху, который вынужден подчиняться ее отцу.

Пристроив во встроенный шкафчик сумку с вещами, я, как послушная девочка, по сигналу забралась в капсулу и активировала ее. Старт я не ощутила. И не потому, что корабль был суперкомфортным и с повышенным уровнем безопасности. И не благодаря мастерству капитана-яоху. Напереживавшись за день, я просто самым банальным образом уснула.

Глава 2

Я просто остолбенела на пороге огромной бальной залы. Действительно огромной. Настоящей бальной залы. Виденное в исторических фильмах не шло ни в какие сравнения с тем монументальным пространством, которое я сейчас обозревала. Море живых существ, принадлежащих к разным расам и разным генотипам, бурлило, волновалось, гудело и перетекало с места на место. Нервный озноб электрическим разрядом пробежал вдоль моего позвоночника. Только здесь и только сейчас до меня дошла очевидная глупость моей затеи – гордо продефилировать перед Мираком и его родней в шикарном платье и под ручку с министром экономики Аверноо. Чтоб Мирак увидел и проникся. Ага! Аж два раза, как говаривала моя соседка на Земле. Мирака я тут скорее всего просто не найду. Разве что совершенно случайно столкнемся. А продефилировать с министром экономики под ручку – это вообще из области научной фантастики. Это я поняла еще у Моник дома.

 — Кара, ты что, уснула? Проходи, не загораживай проход для других гостей!

Моник не слишком ласково, но очень вовремя за руку сдернула меня с порога бальной залы: у меня за спиной стоял фарн с недовольным выражением холеного лица. Его спутница и вовсе смотрела на меня с таким видом, словно у нее на пути неведомым образом появились экскременты.

 — Моник, поласковее, пожалуйста! — Голос министра Аверноо был как мед: сладкий и такой же липкий. Захотелось помыть руки. — Это ты с детства при моем активном попустительстве привыкла к подобным мероприятиям. А твоя подруга впервые видит величие Дворца Ассамблеи на Киллане. Ты к этому привыкла, как к повседневной обуви, а девочка впервые попала в такую роскошь.

Фарн и его спутница явно все слышали. И если мужчина прошел мимо совершенно спокойно, то ли прожженный политик и в любой ситуации привык «держать лицо», то ли удовлетворился пояснениями министра Аверноо. То его спутница, проходя мимо меня, фыркнула и брезгливо подобрала юбку. Возможно, я бы и вовсе не обратила внимания на эту мелочную выходку. Слишком уж меня ослепило то, что я видела вокруг. Но Моник фальшиво-участливо пропела так, что услышали все в радиусе трех метров:

 — Кара, не обращай внимания на Энжелар. Генерал Арноч подобрал ее в трущобах на какой-то отсталой планетке, в качестве развлечения на одну ночь. Но Энжелар из кожи вон вылезла, чтобы генерал забрал ее с собой. Иного способа вырваться со дна жизни бедняжка не нашла. Вот только беда: генерал Арноч давно и прочно состоит в паре. Так что бедняжке Энжелар светит только участь постельной игрушки.

Если бы взгляды могли испепелять, то Моник давно бы уже осыпалась к моим ногам прахом. Настолько ненавидящим был взгляд обернувшейся девицы. Вне всякого сомнения, она все слышала. Да и предназначались злые слова, судя по всему, именно ей. Ну и террариум!

Я тихо поинтересовалась у Моник:

 — Зачем ты так? Ведь она все слышала!

Моник в ответ фыркнула:

 — Не жалей ее. Она сама выбрала такую судьбу. Вот ты, ради того, чтобы выбраться с отсталой планеты и занять достойное место в жизни, пять лет зубрила, как одержимая. Лишний раз гулять не ходила и домой не летала. Я уже молчу про то, какие усилия ты приложила, чтобы поступить в академию. А Энжелар решила лишний раз не напрягаться. Ей показалось, что легче и проще очаровать старого генерала, чтобы он вывез ее в Альянс и тут легализовал. А она бы после этого с легким сердцем бросила бы его, чтобы составить пару какому-нибудь выгодному холостяку. Вот только мерзавка крупно просчиталась. Генерал Арноч тот еще собственник. Он скорее задушит Энжелар собственными руками, чем отдаст ее другому раньше, чем наиграется сам. А там, глядишь, и молодость пройдет. И полинявшая, и потасканная Энжелар уже никому не будет нужна. Так что, потаскушка просто сменила одну клетку на другую – нищету своего мира на запертую квартиру, которую снимает для нее Арноч. У нее нет документов и денег. Она без него – ноль.

Я еще раз оглянулась на спутницу генерала. И подметила одну незамеченную ранее мною деталь: генерал стоял в кругу своих знакомых. С ним общались, ему что-то говорили, улыбались и смеялись. Энжелар стояла рядом с ним, словно невидимка. Ни нее никто не смотрел. С ней никто не разговаривал. Но девушка стояла очень спокойно. Словно ей до этого и не было дела. Только плечи были расправлены до судороги. Да светская улыбка стыла на красивых губах. Я подавила в себе желание поежится. Никто, кроме Энжелар, не виноват в сложившейся ситуации.

 — Девочки, отвлекитесь от сплетен, вы мне нужны!

Я обернулась на голос отца Моник, все еще не до конца придя в себя от увиденного и услышанного. Моник торопливо пихнула меня локтем в бок. И, навешивая на лицо ослепительную улыбку, почти не размыкая губ, прошипела мне:

 — К нам приближается Первый Советник Президента Килланы. Улыбайся. Нами сейчас будут активно хвастаться.

Если честно, то я не поверила. Хвастаться? Нами? Три ха-ха. Но прислушавшись к медовым речам министра Аверноо, я поняла, что Моник еще и слегка приукрасила ситуацию. На самом деле министр расхваливал нас с Моник на разные лады, как барышник лошадь в ярмарочный день.

 — Что вы, что вы, дражайший Лофтсвен, девочки – лучшие из лучших в академии! И если моя Моник по долгу судьбы после окончания академии будет помогать сначала мне, а потом и своему супругу, то Каролина мечтает присоединиться к исследовательской экспедиции. И я вам скажу, дражайший Лофтсвен, там ее таланты будут как нельзя более к месту. Представьте себе: входим мы только что в холл, а под ноги нам кидается какая-то линнара. Вроде бы это была женщина. Мне, признаться, сложно этих инсектов различать по полам. И вот эта линнара что-то непрерывно трещит и щелкает. Знаете, такой звук,как будто деревом по дереву резко стучат. Для меня это просто щелчки. А вот Каролина не только ее поняла, но и смогла с ней внятно объясниться. Оказалось, линнара перепутала входы.

Холеный килл весь в белом с головы до ног, что при его темных жестких волосах смотрелось просто ужасно, рассеянно покивал. И я поняла, что и линнара, которую мы действительно встретили перед началом бала, и я сама ему глубоко безразличны. Он подошел к нам только потому, что так надо, так принято. И уйти сразу после приветствия нельзя, не прилично. Вот и стоит он с отсутствующим видом, слушает абсолютно ненужные ему подробности, отсчитывая про себя мгновения до того сладкого мига, когда можно будет без нарушения правил приличия покинуть нас и облегченно вздохнуть. Террариум.

Впрочем, спутница Первого Советника вполне натурально и заинтересовано поахала в нужных местах. И даже поинтересовалась, а не сложно ли мне издавать такие щелчки? Ведь наша гортань не приспособлена для такого рода звуков. Я в ответ вежливо пояснила, что при наличии определенного вида тренировок возможно все.

Пара вежливо откланялась и пошла дальше по залу отдавать визиты вежливости. Вскоре бурлящий поток существ поглотил их, скрыв от моих глаз. Любезная улыбочка мгновенно пропала с губ министра Аверноо. Он облегченно вздохнул:

 — Отлично. Ты большая молодец, Кара! Я рад, что Моник пригласила именно тебя! Погуляйте пока девочки. Моник, комм с собой? — Моник утвердительно кивнула. — Отлично. Я сообщу, когда вы мне понадобитесь.

Совершенно оглушенная увиденным и услышанным, я, не сопротивляясь, позволила килле подхватить меня под руку и увлечь в бурлящую толпу.

В центре зала уже вовсю кружились пары. Мой взгляд скользил по разноцветью тканей и фасонов, лишь изредка застревая на военных мундирах. Да, с дамами тут танцевали и представители Звездного флота. Хотя, штатских все-таки было не в пример больше. Рассматривая шелка, атлас и бархат всех оттенков радуги, я старательно отгоняла от себя мысль о том, что попала не на элитное мероприятие, а по капризу судьбы оказалась на скотном дворе и босой ногой нечаянно вступила в г… эм, отходы жизнедеятельности животных. Было неприятно до крайности. И даже великолепное атласное платье, которое вместе с драгоценностями мне торжественно вручила Моник, уже не радовало, а казалось сотканным из колючей проволоки.

Платье мне досталось действительно шикарное. Нежно-бирюзовый атлас и минимум серебряной вышивки – словно дыхание мороза по краю декольте, по линии талии и немного больше по подолу. К слову сказать, платье Моник было похоже на мое. Тоже атласное, того же бирюзового оттенка. Только обилие золотой вышивки и тонна блестящих пайеток превращали этот наряд в шедевр безвкусицы. Памятуя слова Моник о том, что она заберет себе платье получше, я порадовалась тому, что Аорона заставила меня предусмотрительно прихватить с собой запасной вариант.

Каково же было мое удивление, когда безвкусную золотисто-бриллиантовую жуть забрала себе килла! Я просто оторопела. Эта раса славилась своим снобизмом во всем. И вдруг такое… Но спорить я не стала. Более скромный наряд меня просто очаровал. И я ощущала себя в этом платье, с высокой прической и с драгоценностями в ушах и на шее настоящей сказочной принцессой. В голове родилась шальная мысль.

 — Моник, — я с любопытством посмотрела на вертящую головой по сторонам киллу, — я бы хотела получить снимок в этом платье, здесь, на балу. Это возможно? Хочу родителям отправить.

Килла раздумывала не больше секунды:

 — А почему нет? Сейчас организуем! — Она активировала свой комм и порылась в нем. — Так, идем, сейчас все сделаем в лучшем виде.

Моник развернулась, и почти ввинтилась в толпу в направлении, прямо противоположном тому, в котором мы до этого шли. Я ничего не поняла, если честно. Но уже через минуту мы оказались у одной из стен, богато задекорированных вьющейся лианой, похожей на земную глицинию. Единственное, что отличало инопланетное растение от земного – расцветка. Земная глициния тоже могла похвастаться богатством и разнообразием оттенков цветов. Но у нее не было такого яркого, почти неонового бирюзового, белого и голубого оттенка.

Именно у этой стены и работали профессиональные фотографы. Вернее, как их называли в Альянсе, художники-голографы. Не успела я как следует осмотреться и перевести дух, как меня уже осторожно, но настойчиво два яоху в четыре руки живописно расположили на белоснежной мраморной скамье.

Совершенно дезориентированной мне, вдобавок ко всему, Моник что-то сунула в руку. И, не обращая внимания на недовольное шипение фотографов, быстро протараторила:

 — Как закончите, далеко отсюда не уходи, я тебя найду. Если будет вызывать папа, скажи ему, что я отошла в уборную, сильно переволновалась. Он знает, что у меня так бывает на нервной почве.

Моник словно растворилась в толпе. А я бездумно смотрела ей в след, послушно располагая свое тело в соответствии с требованиями художников.

Меня отпустили только спустя минут пятнадцать. Перед этим вручив крохотный чип с десятком самых разнообразных фотографий. Немного отойдя в сторону, я оглянулась по сторонам в поиске Моник. Но киллы нигде не было видно. Хотя, в таком водовороте живых тел я и собственную мамочку не замечу у себя под носом.

Меня, растерянно стоящую на одном месте, все обходили, недовольно косясь. Периодически кто-то нечаянно толкал или просто задевал локтем. И мне это стало надоедать. Рассудив, что «поблизости» и «под стенкой» — это аналогичные понятия, я начала пробираться в выбранном направлении. Стоять на месте столбом – не выход. Меня просто затопчут.

Когда до спасительной стены оставалось не более десяти шагов, меня остановил незнакомый арлинт в темно-синем смокинге:

 — Добрый вечер, милая леди! — Безупречный поклон, и вот я уже растерянно рассматриваю тщательно уложенные волосы на голове мужчины. — Вы ведь землянка, я не ошибся?

Хочешь-не хочешь, а что-то отвечать нужно. Я подавила желание нервно облизнуть губы и молча возблагодарила нашего преподавателя этикета: легкий реверанс у меня вышел достаточно элегантным. В бирюзовых, в тон моему платью, глазах арлинта мелькнуло удивление и нечто похожее на уважение:

 — Все верно, милорд. — Раз он обратился ко мне в соответствии с земным этикетом, значит, можно ответить тем же, и не насиовать свой мозг, судорожно вспоминая форму обращения, принятую у арлинтов. — Я действительно землянка.

На породистом мужском лице расцвела довольная улыбка. Я насторожилась.

 — И как же юная леди оказалась одна так далеко от дома?

Я позволила себе усмехнуться:

 — Юная леди закончила обучение в Первой Звездной Академии Альянса. А сюда меня пригласила подруга.

 — Вот как? — Мне приглашающе подставили локоть: — И кто же у нас подруга?

Расспросы мне нравились все меньше и меньше. Но арлинт был безукоризненно вежлив. Послать его повода не было. Пришлось отвечать на поставленный вопрос. Как послушной и примерной девочке:

— Моя подруга – Моник Аверноо. Мы с ней обучались в одной группе.

 — Вот как? — Не знаю, мне показалось, или по лицу арлинта действительно скользнула тень неудовольствия? — Министр Аверноо тоже тут?

Я просто кивнула. И арлинт, руку которого я так и не успела принять, сдержанно поклонился мне:

 — Передавайте ему привет от Версана Малье.

Прежде, чем я успела что-то сказать и предпринять, мужчина развернулся и скрылся в толпе. И что это только что было? Неужели предчувствие меня не обмануло? И в лице этого арлинта я могла нажить себе нешуточные неприятности?

Словно ответ на все мои вопросы в руке неожиданно что-то завибрировало. Несказанно удивившись, я поднесла к глазам сжатую в кулак кисть. Я даже не помнила, когда я ее сжала. Вот тебе и на.

 Пальцы удалось разжать не сразу. Их словно судорогой свело. И непрерывная вибрация делу не помогала. Зато, когда онемевшие пальцы наконец раскрылись, я потеряла дар речи: на ладони лежал подпрыгивающий от вибрации комм. Мгновенно вспомнилось, как Моник что-то сунула мне в руку перед тем, как уйти. И предупредила, что может вызывать отец. Ладони стали влажными. Куда подевалась килла?

 — Ты заснула, землянка? Почему не отвечаешь?

Раздраженная Моник вынырнула словно из ниоткуда и схватила с моей ладони надрывающийся комм.

 — Да, папочка?.. Не ругайся, пожалуйста! Я просто перенервничала. Ты же знаешь, со мной такое бывает. Мне срочно понадобилось отойти, а Кара позирует голохудожнику… Ну папа! Я приличная девушка! И не могу принимать звонки, сидя в уборной!.. Хорошо, еще пару минут. Кара освободится, и мы придем.

Моник хлопком прервала связь и, прищурившись, уставилась на меня:

 — Я же тебя просила! Ты специально, да? — Я просто оторопела от такого обвинения. — Кара, я понимаю, что в прошлом мы были врагами! И так же понимаю, что ты от меня видела мало хорошего. Но это не повод, чтобы подставлять меня перед отцом! Я…

 — Да погоди ты! — На нас уже начали оборачиваться. Пришлось все же прикрикнуть на Моник. Килла изумленно умолкла. А мне вдруг стало приятно. Хоть раз за все время этой гордячке приходится считаться с моим мнением. — Во-первых, ты слишком быстро все протарахтела. У меня в голове отложилось только то, что министр Аверноо может позвонить. А во-вторых, у меня тут случилась странная встреча, и я просто была в некотором замешательстве. Боялась, что министр по голосу решит, что меня тут как минимум пытают.

 — Странная встреча? — Насупленные брови киллы разгладились. — Уж не с Мираком ли твоим случайно?

 — Да нет. Но тоже с арлинтом. Он, кстати, велел твоему папе привет передать.

 — Да-а? Это кто же такой? Впрочем, идем, по дороге расскажешь.

Но ни по дороге, ни потом поговорить нам так и не удалось. Едва мы только сделали несколько шагов, пробираясь через самую плотную толпу, как нам навстречу попался странно полноватый килл в черном фраке и с прилизанными черными волосами на голове.

Вообще, эта раса в принципе отличается субтильным телосложением. Поэтому мне было странно увидеть молодого человека с круглыми, словно наливное яблочко щеками. Полное отсутствие какого-либо румянца делало эту картину еще более нереальной. А прячущиеся в многочисленных складках век темные, как маслины, глазки смотрели надменно и недружелюбно. Совсем как Моник в первые дни моего обучения.

 — Моник… — Килл, почти не сгибая спины обозначил поклон девушке. И, взяв ее за безвольную кисть, поцеловал ей пальчики. — Вот ты где. Рангсверт обыскался тебя. Идем.

Килл положил кисть Моник себе на сгиб локтя, развернулся и потянул ее в ту сторону, откуда пришел. Я просто оторопела.

Нет, снобизм и заносчивость этой расы известна мне давно. Но это уже откровенное хамство – вот так проигнорировать спутницу своей знакомой. Словно я – пустое место. Я настолько была ошарашена, что даже и не почувствовала обиды. Это был просто чистый и ничем не замутненный шок.

 — Ольсват! — Моник упрямо выдернула у парня руку. — Если уж ты решил проявить собственнические замашки, то будь добр, не позорь моего отца! Ты самым бессовестным образом проигнорировал его приглашенную гостью! Думаешь, нашим родителям понравится, когда по Академии начнут гулять сплетни о невоспитанности сына президента Килланы?

Я не особо удивилась тому факту, что оказалась права в своих предположениях. Моник явно поджидал политический брак. В какой-то степени мне даже стало жаль гордячку-киллу. Особенно, с учетом того, что жених даже мне кажется внешне крайне непривлекательным. А для своей расы, с его легкой степенью ожирения, парень скорее всего выглядит уродом.

Килл замер на месте. Потом медленно повернулся ко мне с самым приветливым выражением лица. И если бы я минуту назад не видела его безобразного поведения, то точно бы была польщена оказанным мне вниманием и радушным приемом. А так я только на долю секунды приняла все за чистую монету. А потом разом заметила и дрожащие от напряжения и гнева губы, растянутые в искусственной улыбке. И пустой взгляд равнодушных глаз поверх моей головы. Передо мной килл и вовсе не стал сгибать спину. И только очень внимательный человек мог заметить легкий наклон его головы, обозначающий приветствие мне.

 — Прошу меня простить…

 — Каролина Новак, — Моник с готовностью представила меня жениху, — моя подруга, сокурсница и лучший ксенолингвист на всю Академию на данный момент.

Ничто не изменилось в приветливой маске на лице килла. И скользящий поверх моей головы взгляд оставался таким же пустым. Но имя мое он повторил без запинки:

 — Каролина, прошу меня простить, я крайне расстроен тем обстоятельством, что, подойдя поздороваться к Рангсверту, не нашел подле него своей невесты. У нас свадьба через двенадцать дней, а Моник продолжает себя вести, как не смышленый ребенок. Я понимаю, что это не оправдание моему поведению. Но я действительно очень расстроен.

Это были единственные слова, которые мне сказал жених Моник за весь вечер. Мы постояли некоторое время возле министра Аверноо и еще одной пары киллов. Родителей Ольсвата, как я поняла. А потом старшее поколение, в лице отца Ольсвата и президента Килланы одновременно, в ультимативной форме предложило парню «выгулять девушек и заодно показать каков дворец президента изнутри.

Моник отнеслась к предложению без энтузиазма. Проще говоря, услышав пожелание будущего свекра, она повернулась ко мне и скорчила такую рожу, что мне стоило неимоверных усилий сдержать рвущийся изнутри смех. Впрочем, я вскоре поняла, почему килла так отреагировала. Экскурсия в обществе Ольсвата почти мгновенно превратилась из развлечения в тягостную обязанность. Килл нудел над ухом с упорством осенней мухи, отчитывая Моник за безответственное поведение, и при этом чинно ведя нас в одном ему известном направлении. Должно быть, со стороны мы выглядели презабавно. Во всяком случае, нам часто оборачивались вслед, глядя с немым изумлением. Возможно, виной тому было то, что в обществе двух не самых последних килл шла землянка. Или же пухлый килл, полноту которого почти не скрывал дорогущий черный фрак, и степенно вышагивающие по бокам от него девицы в одинаковых бирюзовых платьях. Мы слишком сильно напоминали цирковую группу с редким видом пингвина. Так или иначе, но почти все встреченные с трудом прятали при виде нас улыбки.

Я почти сразу перестала прислушиваться к недовольному брюзжанию Ольсвата, и развлекалась как могла, разглядывая встреченных существ и интерьеры. Да уж, как-то не так я представляла себе Бал золотой мечты.

Случайно или намерено, но Ольсват вывел нас из бальной залы. Прогулка сразу стала в разы скучнее. Килл по-прежнему отчитывал Моник, даже и не думая останавливаться. Я скучающе глазела вокруг. Хотя, тут и глазеть-то в общем-то было не на что. Скудно освещенный пустой коридор, множество закрытых дверей по обе его стороны и периодически попадающиеся в простенках картины. Вот и вся обстановка.

Возле одной из таких картин мы и остановились. Как раз на Т-образном разветвлении коридора. Остановились потому, что Моник надоело молча слушать нотации и она начала огрызаться в ответ. Я не знала, куда мне деваться. Быть свидетелем скандала в благородном семействе, пусть и будущем, не самое приятное и благонадежное занятие. И уйти тоже практически невозможно. Уже хотя бы потому, что дорогу к министру Аверноо я самостоятельно точно не найду.

Постаравшись отгородиться от звуков набирающей обороты ссоры, я повернулась к жениху и невесте спиной и принялась разглядывать картину. Неизвестный художник запечатлел на холсте то ли рассвет, то ли закат над каким-то огромным водоемом. Была бы это Земля, я бы сказала, что это закат над океаном. Но по чужой природе угадать было сложно.

Я так увлеклась разглядыванием нарисованных волн, что мне начало казаться, что я слышу плеск воды и тонкий свист ветерка. Автор полотна был большим мастером и очень искусно изобразил волны. В какой-то момент мне даже показалось, что в лицо прилетело пару клочков морской пены. Это отрезвило. Я оторвалась от созерцания странной картины. И наваждение мгновенно схлынуло. Зато пришли проблемы.

Пока я любовалась инопланетным пейзажем, ссорящиеся куда-то исчезли. И я осталась одна посреди незнакомого и полутемного коридора.

С минуту я оглядывалась по сторонам, совершенно по-детски ожидая, что килла и ее жених выпрыгнут из-за ближайшего поворота и со смехом сообщат, что это была всего лишь шутка. Кстати, поворотов в освещенном пространстве не наблюдалось.  А подобное поведение было совершенно не характерно для Моник.

Так никого и не дождавшись, ругая себя самыми последними словами, я поплелась обратно по коридору. Это ж надо было так увлечься разглядыванием картины, чтобы не заметить, как осталась одна! И это при том, что ни Моник, ни ее жених не давали себе особого труда понижать голос. Их как будто вовсе не смущало мое присутствие. Словно я была стеной или мебелью.

Я было предположила, что Ольсват завел Моник в какой-то из многочисленных кабинетов. Но идти и открывать все двери подряд, чтобы найти свою однокурсницу? Ну нет! Там ведь могут люди работать, проводить какие-то совещания. Не говоря уже о том, что так я могу нечаянно увидеть то, что для моих глаз и вовсе не предназначалось. Именно из этих соображений я решила рискнуть вернуться самостоятельно в бальную залу. В конце концов, сейчас не каменный век. Найду кого-нибудь, мне помогут.

Уже через пять минут моя решимость начала таять. Я оказалась гораздо более невнимательной, чем мне казалось. В попытках абстрагироваться от разгорающегося под боком скандала, я пропустила очень много полезной информации. А поняла это только тогда, когда остановилась на первом же пересечении двух коридоров. Я была железно уверенна, что мы шли сюда по прямой, никуда не сворачивая, пока не остановились на Т-образной развилке под картиной. И вот на тебе. Перекресток. Может, мы его проходили, а я просто не обратила внимания на боковые ответвления?

Я решила идти прямо, никуда не сворачивая. Полагая, что рано или поздно коридор куда-то, да выведет. И я почти угадала.

Почти пятнадцать минут быстрой ходьбы по коридору с приглушенным освещением, когда вязкую тишину нарушает только шорох моих юбок, а каблуки не стучат потому, что пол покрыт каким-то странным составом, напоминающим полиуретан, и вот я уже в отчаянии утыкаюсь носом в огромную, на две створки, дверь, сплошь покрытую искусной резьбой. И вокруг ни единой живой души.

Постояв под дверью пару минут, и изо всех сил прислушиваясь к тишине, я пришла к выводу, что придется мне все-таки испытать судьбу и постучаться в эти роскошные двери. Иначе я рискую и до утра не выбраться из этого проклятого лабиринта. С губ сорвался горький смешок. Наверное, Моник планировала эту каверзу заранее. Иначе с чего бы ей заставлять меня снимать комм и оставлять его со всеми моими вещами в доме у Моник? Наверное, сейчас хихикает где-то, гадина, на пару со своим мерзким женишком.

Я решилась постучать именно в эти шикарные двери только потому, что обычно за такими дверями находятся приемные больших начальников и, соответственно, в предбанниках сидят секретари. Вот у секретаря, если он еще на рабочем месте, я и узнаю, как отсюда выбраться. А если уже ушел, тогда придется попытать счастья за другими дверями. Блуждать одной больше не хочется, спасибо.

Выбрав относительно чистое от резьбы место, я довольно сильно постучала костяшками согнутых пальцев. Обычно, такие двери очень толстые, а пространства за ними почти огромные, буду скрестись пальчиком, как благовоспитанная барышня – меня никто и никогда не услышит.

Каково же было мое изумление, когда дверь после первого же стука взяла и открылась!

Я замерла в нерешительности на пороге. С одной стороны, дверь открыта, значит, кто-то да есть в помещении. С другой стороны, чего ради этому кому-то сидеть в темной, неосвещенной комнате? А в том, что помещение не освещено, а вернее, освещено из какого-то внешнего источника, сомнений у меня не было. Потому что в узкой щели приоткрытой двери яркого электрического света не было. Только бродили неясные тени по темному полу.

Чувствуя себя последней идиоткой, я робко спросила в щель приоткрытой двери:

 — Есть кто живой? Мне помощь нужна!

Ответом мне была тишина. И тогда я, сама не понимая до конца, что я делаю и зачем, честное слово, как блондинка в дешевом боевике, открыла дверь и шагнула в комнату.

Свет загорелся тотчас же, стоило мне только перешагнуть порог. Словно в мягкое покрытие пола были вживлены датчики – давит на них вес тела, свет горит. Давление исчезает, свет тухнет. Против всех ожиданий передо мной была не приемная с обязательным местом для секретаря. Передо мной раскинулся чей-то шикарный кабинет.

Прямо напротив входных дверей располагались два огромных окна с мешаниной разноцветной праздничной иллюминации за ними. Между окнами и входом, так что массивное кресло располагалось в простенке между окнами, стоял мощный темный стол. По виду деревянный, покрытый неярким лаком, с затянутой кожей столешницей. Я переступила с ноги на ногу и сглотнула. Не знаю, как на Киллане, а у нас на Земле в таких кабинетах сидят исключительно очень высокое руководство. И я видела такое только по домашнему телевидению. По левую руку от меня стояли в ряд несколько шкафов непонятного предназначения. Обычно, шкафы для документов и книг закрывались прозрачными стеклянными дверцами. Эти же были закрыты глухими панелями от пола и до потолка. Словно встроенные шкафы. Только с ручками как у комода моей бабушки.

Я растерянно повернула голову направо: два кожаных монстра, по недоразумению именующихся креслами, цвета молочного шоколада и маленький столик между ними занимали все свободное место у стены. И ни одной живой души.

Мне бы повернуться и выйти сразу же, как я поняла, что кабинет пуст. Но я почему-то медлила, скользя взглядом по монументальной мебели. А потом стало поздно.

Сквозь приоткрытую дверь послышался женский голос и кокетливый смех, приближающийся по пустому коридору сюда. Мне бы выйти, извиниться и попросить помощи. Меня же, наверное, видно за километр в моем бирюзовом платье. Но я поступила как в том самом дешевом боевике. Вопреки любой логике, я почему-то вместо того, чтобы выйти из чужого кабинета, наоборот, захлопнула за собою дверь и в панике заметалась по комнате, ища куда бы мне спрятаться. Разум отключился, словно по чье-то команде. Не соображая, что я творю, я ломанулась прятаться под стол. Как дура! Как школьница, застигнутая врасплох за подглядыванием в замочную скважину!

В последний момент, когда я уже почти устроилась на выбранном месте, а женский голос зазвучал отчетливее не смотря на закрытые двери, до меня дошло, что моя пышная бирюзовая юбка распласталась по полу на полметра перед столом. Вошедшему даже напрягаться не нужно будет. Мое убежище само выдаст меня.

Как ошпаренная, я выскочила из-под стола и метнулась к шкафам. Одна ручка. Заперто! Вторая ручка. Я так ее дернула, что чуть не вырвала с мясом. И тоже фиаско. От ужаса быть застигнутой в чужом кабинете в ушах набатом гремит кровь. Последняя ручка. И, о радость! Последняя дверка бесшумно распахнулась, являя мне темное нутро шкафа с болтающимся на плечиках мужским пиджаком и парой ботинок на полу. Не раздумывая больше ни секунды, я юркнула внутрь, подобрала за собою юбки, и осторожно прикрыла дверку.

До конца закрыть не получилось. Я и так едва не взвыла, прищемив себе створкой пальцы. Надеюсь, шкаф не разболтанный. И его двери не открываются от малейшего дуновения ветра. Оценить, насколько хорошо я спряталась у меня не получалось. Как только я забралась в шкаф, свет в комнате погас. И воцарился полумрак, освещенный лишь уличной иллюминацией. Я подобрала, насколько это было возможно, юбку, чтобы она даже нечаянно не высунулась из шкафа, и прижалась к дальней стенке. Вовремя.

Дверь распахнулась. Загорелся свет. И женский голос недоуменно выдал:

 — Странно, мне показалось, что тут кто-то был, когда мы только повернули в этот коридор.

Глава 3

С моего места входная дверь вообще не была видна. Я сидела в своем углу, ни жива, ни мертва, и проклинала себя за глупость. Вот с чего, спрашивается, мне вздумалось сюда лезть? Почему я вообще вместо того, чтобы выйти из кабинета и попросить помощи, закрыла ее и полезла в шкаф? Глупо! Боже, как глупо! Заварила я кашу. Теперь и не расхлебать. Права была Аорона – не нужно было принимать предложение киллы.

 — Мидес, — ленивый мужской голос напоминал горячий шоколад: такой же горячий, густой, обволакивающий и чарующе-сладкий. — Я тебе сразу сказал: тебе показалось. Незачем вообще было сюда тащиться.

 — Кин, ты зануда! Ты это знаешь?

Женский голос, слышанный мною ранее в коридоре, был кокетливым и капризным. Словно его обладательница, игриво надув губки, уже расставила свои прихотливые сети на мужчину. Впрочем, на ее спутника эти уловки явно не действовали:

 — Да, мне говорили, и не раз. Мидес, твой супруг на балу. И нам тоже здесь делать нечего.

 — Уверен? — Томный женский голос даже по моей коже прошелся пуховкой. — А я думаю, что у нас с тобой есть подходящее занятие…

В щели приоткрытой двери шкафа мелькнул алый всполох чужого платья. Темноволосая килла подошла к монументальному столу и присела на его краешек, фривольно изогнувшись.

 — Иди к мне, Кин…

Каждый звук ее голоса дышал внутренним жаром. Я поежилась. В щель многого не увидишь. Но сладострастно изогнувшаяся килла была как на ладони. Алая блестящая ткань ее платья, словно отлив, стремилась стечь с пышной груди.

Я почувствовала себя неуютно, когда сообразила, к чему склоняет невидимого для меня Кина эта шаловливая дамочка. Никогда не мечтала посмотреть «горячее кино». Я почти не сомневалась в том, что мужчина не устоит. Перед такой знойной соблазнительнице устоять, как мне казалось, было нереально.

 — Мидес… — Против всех моих ожиданий мужской голос звучал лениво и равнодушно. — Детка, ты уже выбрала себе супруга. И это не я. Или ты забыла?

 — Одно другому не мешает. Грэйн вечно пропадает на службе. — Ярко подведенные губы красотки капризно изогнулись: — Ну, Киииин…

Мужчина сдался. Впрочем, в этом-то я и не сомневалась. Но надеялась, что они для этой цели не выберут стол. Ошиблась.

Спутник дамочки в алом появился в поле моего зрения и остановился в некотором отдалении от стола и сидевшей на нем киллы. Парадная форма Звездного флота. Мужчина стоял ко мне четко в профиль и нашивки командора мне было хорошо видно. Сухой четкий профиль, жесткие на вид, черные волосы чуть длиннее, чем принято у военных. Передо мной стоял очередной килл. Типичный их представитель. Если меня найдут в этом шкафу – мне конец! Мне не только о космосе придется забыть. Мне вообще будет заказана любая дорога. Кроме одной – назад на Землю. С позором под юбку мамочки, как говаривал на первом курсе наш инструктор по физической подготовке. Я чуть не застонала. Вот я идиотка! Какой нечистый только меня толкнул лезть в этот шкаф!

Некоторое время они просто смотрели друг на друга. А потом… Мидес соскользнула со своего насеста и подошла вплотную к командору. Даже на каблуках, она была почти на полголовы ниже мужчины. И теперь смотрела ему в лицо, слегка запрокинув голову и бесстрашно улыбаясь:

 — Ки-ин, ну же! Нам ведь раньше было хорошо вместе…

Он молчал и не двигался. Словно перед девушкой был не живой мужчина, а статуя из мрамора и бетона. Словно спрашивая ее: а не ошиблась ли ты, детка?

И килла как будто признала свое поражение. Ее ладони, лежащие до этого на груди мужчины, медленно и плавно скользнули вниз. Я не поверила своим глазам, когда увидела, как брюнетка, хитро улыбаясь, взялась за пояс брюк командора. Он стоял и не двигался, просто глядя на нее сверху вниз. А она почти облизывалась, как ребенок при виде огромной порции мороженного. В том, что с сравнением я не ошиблась, я поняла в тот момент, когда изящные ручки брюнетки освободили член командора.

Никогда не думала, насколько это эротично и возбуждающе – подглядывать в замочную скважину. Мне краска бросилась в лицо, а дыхание непроизвольно участилось, когда килла медленно и изящно опустилась перед командором на колени, и, как ребенок лакомство, лизнула вялый и равнодушный орган снизу вверх. Обвела кончиком языка полускрытую плотью головку. Пощекотала.

Мне было и стыдно, и жарко в моем убежище. Разум и совесть вопили, что нужно отвернуться, что это неприлично. Но я, будто зачарованная, смотрела, не отводя глаз, как постепенно оживает мужской орган. Как килла, широко открыв рот, буквально насаживается на член, почти утыкаясь в ширинку тщательно накрашенными огненно-красной помадой губами. И как потом эти губы скользят обратно, выпуская из влажного плена чуть заметно подрагивающий корень.

Командор смотрел равнодушно. Словно ему не минет делали с мастерством порноактрисы, и читали проповедь о плотском грехе. И только все чаще и чаще поднимающаяся грудная клетка мужчины предательски показывала, что он далеко не так спокоен, как может показаться со стороны.

Килла хитро косила на своего партнера темным глазом. Не знаю, что она могла увидеть в этом равнодушном, почти каменном лице, но внезапно она прервала свое занятие. Последний раз лизнула значительно увеличившийся в размерах орган, отследив кончиком языка одну из многочисленных вздутых вен, и легко поднялась на ноги. Словно ее вздернули как куклу за ниточки.

Я позавидовала легкости движений этой девицы. Она стояла на тоненькой металлической шпильке высотой не менее девяти-десяти сантиметров. А двигалась так, словно была босиком. При этом покачивая бедрами с хищной, текучей грацией. Вот и сейчас она не шагнула, а скользнула ближе к столу. Оглянулась, призывно глядя на командора, и медленно, очень медленно склонилась лицом к столешнице, в такт тягучему соблазнительному движению обеими руками задирая подол.

Я едва не икнула от увиденного. В последнюю минуту успела зажать себе рот. Вот недаром интимная жизнь называется интимной. Под роскошным огненным атласом платья киллы из белья были только чулки на тончайшей, как паутинка, резинке. А между двумя упругими и пышными половинками влажно поблескивала ничем не прикрытая промежность.

Сколь рьяно я пыталась заставить себя отвернуться и не подглядывать за чужими сексуальными играми, столь же рьяно я стала проклинать командора за то, что он своей широкой спиной загородил мне весь обзор. Теперь я видела только как он ритмично двигал бедрами вперед, сопровождая почти каждое такое движеие звонкими шлепками по обнаженной женской плоти. Килла стонала, не смущаясь никого, раз за разом умоляя партнера: «Еще»!

Финал поединка ознаменовал почти звериный рык мужчины и долгий, протяжный стон киллы. Они финишировали почти одномоментно. Я завистливо вздохнула. У нас с Мираком такого единства не было.

Командор помог девице принять вертикальное положение. Заботливо одернул ей юбку. Я умилилась. Бывают же такие мужчины! Хоть и любовник.

Килла с затуманенным взглядом потянулась к его губам, одной рукой обнимая мужчину за шею. И тут килл показал, насколько сволочная натура у этой расы. Он перехватил девушку за горло, не давая приблизить ее лицо к своему и жестко отрезал:

 — Мидес, запомни: это было в последний раз!

Ярко-красные губи скривились в капризной усмешке:

 — Почему? Тебе не понравилось? Я плохо постаралась? Так накажи меня! Накажи так, как умеешь только ты!

Не смотря на довольно жесткий захват на шее, килла все равно пыталась дотянуться до мужского рта. Но командор без особых усилий отстранил ее от себя:

 — Пуст тебя наказывает Грэйн. А для меня непозволительная роскошь – наживать себе врагов в правящей верхушке родной планеты, трахая чужую жену.

Несколько секунд пара стояла, глядя друг другу в глаза. Мне с моего места хорошо было видно, как килла медленно осознавала услышанное. Осознавала, но, кажется, никак не могла поверить.

Командор наконец отпустил горло девушки, напоследок пройдясь по нежной коже длинным ласкающим движением. Когда его рука бессильно упала вниз, килла вопреки услышанному, сделала такое движение, словно хотела бросится командору на шею. Но он предугадал ее желание. Один стремительный шаг назад, и командор разворачивается и исчезает из поля моего зрения. Спустя секунду мягко щелкает закрывшаяся дверь. Я осторожно перевела дух. Почему-то из этой парочки именно мужчина мне казался наиболее опасным. Теперь оставалось только дождаться, когда в след за своим любовником уйдет и килла.

Но девушка уходить не торопилась. Она вообще после ухода командора словно окаменела. Стояла, не шевелясь, на том же месте и в той же позе, что он ее и оставил. Словно умерла или окаменела. Мне ее даже жаль стало. Захотелось выбраться из шкафа и утешить хотя бы словом. В последний момент сама себя остановила. Меня отрезвила мысль о том, как я буду пояснять, что делала в шкафу и почему подглядывала.

Я еще не успела как следует отругать себя за очередную дурость, как килла внезапно ожила. Но, честное слово, лучше бы она и дальше стояла как каменная. Я бы посидела в шкафу хоть до утра. Это было проще, чем наблюдать, как сходит с ума отвергнутая любовником женщина. А килла на эмоции не скупилась. Все, что не было убрано и не было закреплено, было схвачено и брошено в ближайшую стену или пол изящной ручкой девицы. Я вздрогнула, когда отброшенное этой ручкой в сторону кресло, на котором обычно сидел хозяин кабинета, с силой врезалось в мое убежище. Дверца сначала захлопнулась до конца, отрезая меня от кабинета и бьющейся в истерике киллы, а потом нехотя, со скрипом, открылась почти на ладонь шириной.

Я перестала дышать. Стоит только этой сумасшедшей подойти немного ближе к шкафу, и она увидит притаившуюся в его недрах меня. Килле даже голову в шкаф совать не придется. Бирюзовое платье — плохое подспорье для игры в прятки. Его видно далеко и без всяких ухищрений. И тогда я пропала. Одно мое присутствие в чьем-то правительственном кабинете тайком, без приглашения, может для меня обернуться трибуналом. В зависимости от того, какое обвинение будет выдвинуто.

В кабинете наступила тишина. Я съежилась в самом дальнем уголке шкафа, отчаянно желая стать как можно меньше. Желательно, размером с домовую мышь. Чтобы можно было в любую щель спрятаться. Да вот в те же мужские ботинки, стоящие рядом со мной.

Киллу мне не было видно, и от этого было еще страшней. Что она сейчас делает? Ищет, что еще можно расколотить об стену или шкаф? Или учуяла мое присутствие, и теперь подкрадывается к моему убежищу, чтобы поймать с поличным?

 — Значит, Кинефрид, ты вот так со мной? — Голос киллы прозвучал совсем рядом с моим убежищем, и я невольно дернулась от испуга. — Ладно. Будь уверен, я заставлю тебя пожалеть. — От холодного, уверенного голоса брошенной любовницы у меня мороз по коже пробежал. — Я умею ждать, Кин, и ты это знаешь. Клянусь родовой честью, я все отдам, но ты еще будешь валяться у меня в ногах!

Захрустели какие-то обломки. Потом хлопнула входная дверь. Килла наконец ушла. А я позволила себе расслабить плечи и облегченно вздохнуть. Корить в случившемся некого. Сама себе дура, что полезла в этот шкаф. Если удастся выбраться без последствий, я соглашусь на любой контракт, лишь бы подальше отсюда. В космос. На неосвоенные территории. Подальше от сумасшедшей расы килл.

Выбраться из шкафа получилось с трудом. Вроде и не долго просидела, но ноги затекли так, что больно было стоять. Кое-как размяв их, я поспешила прочь из проклятого кабинета. Нужно убраться отсюда подальше, а потом уже разгадывать ребус на тему: «Как найти Моник и ее папашу».

На мое превеликое счастье в коридоре опять никого не было. Теперь это обстоятельство меня безумно порадовало. Оглянувшись по сторонам, и убедившись, что за мной не наблюдают ничьи внимательные глаза, я подхватила пышные юбки роскошного платья и помчалась со всей доступной скоростью куда глаза глядят. Выбираться буду потом.

То ли моя физическая подготовка была намного хуже, чем я думала, то ли бегать в вечерних туфлях на высоком каблуке и в платье с пышными многослойными юбками намного тяжелее, чем в спортивной форме, но выдохлась я очень быстро. Мне казалось, я и десяти метров не пробежала, а уже и дыхание сбилось, и в боку закололо. А когда я все же остановилась, мне вообще показалось, что я, как небезызвестная книжная Алиса, бегу на месте. Коридор ни капельки не изменился. Я в ужасе оглянулась назад, ожидая увидеть ненавистные резные двери. Но позади был только бесконечный коридор, освещенный рассеянным вечерним светом. Я облегченно выдохнула.

Минут пять у меня ушло на то, чтобы успокоить дыхание и привести в порядок свой внешний вид. А потом я с независимым видом пошла прогулочным шагом прочь. Пора было придумывать, как буду возвращаться назад, в бальный зал, под крылышко министра Аверноо. Моник я больше не доверяла. Вернуться бы поскорее в Академию, и больше к киллам я по доброй воле даже на пушечный выстрел н подойду.

Решать мне ничего не пришлось. Метров через пять я наткнулась на очередное разветвление коридора. Кстати, я его не заметила с того места, где отдыхала после бега. И теперь судорожно соображала: а не может ли быть тут в здании какой-то оптической иллюзии? Ну, мало ли, в целях безопасности. Или эстетики ради. Хотя последнее, на мой взгляд, было откровенной глупостью.

Раздумывая на странными проявлениями оптических иллюзий, я завернула за угол. И едва не врезалась у какого-то молодого килла в форменно кителе:

 — Осторожнее, леди… Вы?! Наконец-то! Министр Аверноо уже пол часа, как вас разыскивает. Все адъютанты сбились с ног в поиске вас!

Я слегка опешила от такой претензии, но все же сумела спокойно выдохнуть:

 — Раз ищет, тогда ведите.

Честно, едва поспевая за торопливо идущим служащим, я наивно предполагала, что меня сейчас вернут в бальную залу. Но не тут-то было. Пройдя еще несколько метров и завернув один раз налево, один раз направо, бравый адъютант остановился перед какой-то дверью. Правда, не такой роскошной, за которой я искала уже помощи. В душу закрались какие-то смутные, но нехорошие подозрения.

Распахнув дверь, молодой килл отступил в сторону, пропуская меня вперед. Я не трусиха, честно. И на экзамены всегда шла первой. Но тут сердце споткнулось. Я нерешительно покосилась на своего провожатого. Но он смотрел куда-то в пространство, ожидая пока я войду в кабинет. Я вздохнула. Выбор был простым: либо я вхожу. Либо с воплями убегаю прочь. И в последнем случае меня точно примут за сумасшедшую.

Придержав юбку, я перешагнула порог.

Комната, в которой я очутилась, была намного меньше разгромленного киллой кабинета. Стол со стационарным терминалом, несколько стульев да пара небольших шкафов – вот и все, что тут помещалось. От волнения я не сразу поняла, что килл, стоящий у окна спиною ко входу, отнюдь не министр Аверноо.

 — Итак, все наконец в сборе. Отлично.

Мужчина повернулся ко мне лицом, и пол под моими ногами дрогнул. Это был тот самый командор. Мысли беспорядочно заметались в голове. Неужели он каким-то образом прознал о нечаянном свидетеле его игрищ в моем лице?  Я сглотнула и постаралась принять как можно более безразличный вид. Я ничего не видела. Я ничего не знаю. Но смотреть прямо на командора, как нас учили, у меня не выходило. И вопрос был не в том, что я подсмотрела чьи-то любовные игры. Все упиралось в то, что я побывала в кабинете какого-то высокопоставленного чиновника. И теперь меня могут обвинить черт его знает в чем.

Командор по-прежнему стоял у окна, заложив руки за спину и пристально глядя куда-то мимо меня. И только тут я сообразила, что разыскивал меня папаша Моник. И, якобы, министр Аверноо находится тут. Я осторожно скосила глаза в ту сторону, куда смотрел командор. Чуть в стороне и позади меня действительно стоял министр. Бледный до такой степени, что присущий всем киллам оливковый оттенок кожи у него казался серо-зеленым.

 — Приступим, пожалуй. Аверноо, будь так любезен, поясни мне, не разумному, что ты делал неделю назад на Фрейгусе?

На моих глазах папаша Моник вздрогнул и спал с лица еще больше. Неужели министр экономики огромной планеты, фактически, одно из первых лиц правящей верхушки, так боится этого командора? Кто он такой? Или дело в том, что сам министр был замечен на Фрейгусе? А что у нас там? Память отказывалась выдавать нужную информацию.

 — Неделю назад я все еще был в поездке с инспекцией по колониям Килланы.

Голос Аверноо подрагивал. Это слышала даже я, практически его не знающая. Похоже, дело плохо.

 — Ух ты! — Командор делано восхитился. — А Фрейгус уже стал колонией Килланы? С каких это пор? Уж не вашими ли заслугами, министр Аверноо? Или ты туда завернул водички минеральной попить?

Ответом на явную издевку командора стала тишина. Очевидно, возразить министру было нечего. Я с трудом подавила желание поежится. Кажется, я влипла гораздо сильнее, чем мне кажется. Зачем вообще меня сюда позвали? По-моему, это дело семейки Аверноо и этого пришлого командора. А я всего лишь гость. Даже не друг семьи.

 — Ну? Что ты молчишь, Рангсверт? Или ты всерьез думаешь, что умнее других? А на Триллоне ты что делал? Может, жениха дочери подыскивал? А как же чистота крови? А, министр Аверноо? Ты же так этим гордился! И вдруг — шурфы! Дочку не жаль? Она же у тебя красавица!

Я испуганно оглянулась на папашу Моник. Только когда командор упомянул Триллон, я сообразила, что тут происходит. Еще когда я училась на первом курсе, по академии впервые прополз слушок, что в Альянсе не все так чисто и гладко, как говорят по галавидению. И что существует некий заговор, целью которого является смещение действующей власти и смена приоритетов Альянса. Центром заговора тогда называли Триллон, одну из самых отдаленных планет, заселенных преимущественно шурфами. Неужели министр Аверноо замешан в этой истории? Меня пробрала дрожь. Вот я дура, что приняла приглашение Моник! Как же! Бал золотой мечты! Развесила уши, дура! Если папаша Моник действительно замешан, если его сейчас арестуют, то я тоже попаду под подозрение. И конец тогда моим мечтам об освоении новых миров и открытии новых цивилизаций!

 — Или ты решил таким образом закрепиться в обеих лагерях? В Альянсе ты министр, уважаемый гражданин своей планеты. А там дочка с зятем. И кто бы не победил в итоге, ты в любом случае будешь в шоколаде?

На Аверноо было страшно смотреть. И я бы его пожалела, честное слово, если бы меня не так волновала собственная судьба.

 — Старфф, ты все не так понял.

О как! Значит, передо мной легендарный командор Старфф.

Старфф?!! Меня прошиб холодный пот. Не сразу, но я вспомнила это имя. В Академии Кинефрид Старфф олицетворял собою всю Внутреннюю разведку и безопасность Альянса. Преподаватели в открытую говорили, что если Старфф взял след, то стряхнуть его с хвоста уже нереально. Мне стало откровенно плохо.

 — Да ну? Неужели? — Все издевки командора теперь виделись под совсем другим углом. Похоже, министр Аверноо в полной заднице. И мне остается только надеяться, что меня не зацепит рикошетом. Если выберусь из этой передряги целой, в жизни больше не поверю ни одному киллу!

Командор медленно прошелся перед нами. Туда и сюда. Три шага в одну сторону, три шага в другую. Нет, полтора. Остановился он прямо передо мною и окинул пристальным, холодным взглядом энтомолога, изучающего свою коллекцию:

— У вас очень миленькая дочь. — Командор Старфф смотрел на меня словно удав на кролика. Я оцепенела. Он что, принял меня за Моник? Оказалось, да. — Она ведь выпускница Первой Звездной Академии?

Бледный и напряженный папаша Моник согласно кивнул:

 — Именно так. Специальность: ксенолингвист.

Командор Старф поморщился:

 — Почти гражданская специальность.

Я открыла рот, чтобы возразить. Я училась на военном отделении. И у нас почти ежедневно были занятия на повышение физической выносливости. Мы даже учились рукопашному бою! Но ощутила, как мою кисть до боли сжали пальцы министра Аверноо. Пришлось закрыть рот.

 — Аверноо, — командор Старфф лениво прищурился: — а ты думал, что будет с твоей дочерью, если ты допустишь ошибку. Если… — от многозначительной паузы и зловещего «если» меня пробрал озноб. — …заговорщикам станет известно о том, что ты ведешь двойную игру?

Я нервно оглянулась на папашу Моник. Министр Аверноо был уже не просто бледен, он приобрел вполне себе здоровый зеленоватый цвет лица. На висках выступили крохотные, еле заметные капельки пота. А командор Старфф хищно усмехнулся:

 — Что, не ожидал, что Альянсу станут известны твои заигрывания с заговорщиками? Зря. Но у тебя еще есть шанс спасти свою задницу, Аверноо.

Министр нервно, уже не скрываясь, вытер лоб:

 — Что я должен сделать?

 — Мне нужно, чтобы кое-какая информация оказалась в качестве надежной и проверенной в штабе заговорщиков.

 — А если у меня не получится?

 — Сделай так, чтобы получилось. — Ледяной голос пришлого командора не оставлял места для сомнений: другого выхода у Аверноо нет. — А чтобы у тебя был дополнительный стимул сделать все быстро и качественно, я забираю твою дочь. Она побудет гарантом твоего примерного поведения.

Командор Старфф сделал шаг вперед. Я еще успела подумать о том, что он замучается искать Моник, чтобы ее забрать, как вдруг почувствовала резкую боль в основании шеи. Сознание отключилось мгновенно. Как по щелчку.

Кинефрид

Страницы: «« 12345678 ... »»