Дыхание скандала Эссекс Элизабет

Глава 10

Укрывшись в тени конюшенного двора, Уилл всматривался в фасад западного крыла в поисках какого-нибудь сигнала, что Престон благополучно добралась до своей спальни. Но не было никакого признака, что долгая ночь наконец закончилась, и можно отправляться домой.

Поэтому Уилл не ушел. Он остался.

Он сделал именно то, что так заносчиво выбрала для себя Престон: улегся на чистом сене в пустом стойле и ждал. Чего именно, он и сам не знал.

Что в комнатах рядом с ее спальней зажгутся свечи? Раздадутся пронзительные крики обвинения и осуждения? Или какой-нибудь слуга принесет в конюшню сплетни, когда прислуга примется за раннюю работу?

Но ничего подобного не произошло. Случилось другое — когда утро разлилось над горизонтом, Уилл провалился в глубокий, без всяких сновидений сон, что приятно отличалось от предыдущей ночи, когда он, не в силах заснуть, в четыре часа утра от досады смотрел в потолок.

После нескольких блаженных часов отдыха Уилла разбудил работавший в конюшне мальчишка. Подросток счел его пьяным гостем, который свалился в сено после буйных выходок, но был счастлив найти управляющего конюшней, когда Уилл дал ему соверен и попросил обеспечить возвращение домой.

В маленькой закрытой карете он отправился в лоно своей семьи, в Даун-парк, где сбросил одежду, выкупался в самой горячей воде, которую только могла обеспечить хорошо оплачиваемая и опытная прислуга графа, и проспал еще четыре часа, прежде чем почувствовал себя способным обдумать свои ночные приключения.

Их приключения.

По трезвом размышлении, он с удовольствием обнаружил, что свободен от всяких самообвинений. Если ему снова довелось бы пережить этот вечер, он провел бы его точно так же, ну, может, за исключением драки в таверне. В общем и целом, вечер был совершенно чудесный.

Однако…

Хоть их вчера вечером и не обнаружили, факт остается фактом — он оставил Престон в одиночку предстать перед судилищем. А этого он не допустит. Он — ее товарищ, больше того, он офицер и джентльмен. И если у этого вечера будут последствия, он не останется в стороне.

Ее деревня, Уилдгейт, находится на востоке, за границей Гемпшира, в графстве Суссекс, что, по закостенелым обычаям английской провинции, почти чужая страна. Уилл был уверен, что в Даун-парке есть люди, которые никогда не бывали в соседнем графстве. Но Здоровяк Хэм не из их числа.

— Значит, Редхилл, мастер Уилл? — Здоровяк Хэм задрал подбородок к потолку каретного сарая, обдумывая просьбу. — Именно так я и думал. Полагаю, мне не нужно спрашивать, почему вы хотите туда отправиться.

— Полагаю, не нужно.

— Значит, вы закончили ваше дело прошлой ночью в удовлетворительной манере, молодой сэр?

— Не совсем удовлетворительно, Хэм. Поэтому и нужно съездить в Уилдгейт. Я могу добраться туда и вернуться к вечеру?

— Зависит от того, как вы поедете. Вы нарядились в лучшую одежду своего брата. — Кучер окинул Уилла взглядом от макушки до сапог и поправил его шляпу, точнее, касторовую шляпу его брата. — Черт меня забери, если я не прав, желая вам счастья. Ладно тогда. Судя по тому, как вы сегодня ковыляете, верхом вы ехать не захотите.

— Нет, спасибо.

Уилл отметил про себя, что нужно съездить к портному, и пропустил мимо ушей намек кучера. Любой ответ был бы унизительным оправданием. Пусть себе Здоровяк Хэм упивается тем, что Уилл отбил себе зад. Больше десяти лет прошло с тех пор, когда он подолгу сидел на лошади — во флоте нет места кавалерии, — а после езды позади Престон он чувствовал себя так, будто его выпороли.

— Тогда вам нужна карета. Поменьше, чем для четверки лошадей, или вы хотите провернуть это дело с помпой?

— Я никаких дел не проворачиваю, Здоровяк Хэм, я всего лишь еду с визитом. Так что в большой карете необходимости нет.

Здоровяк Хэм грубовато фыркнул и, прищурившись, посмотрел на небо.

— Я бы мог запрячь фаэтон, но, думаю, кабриолет будет лучше, если погода продержится. Один из парней может править, если вы не хотите сами брать поводья. — Здоровяк Хэм вопросительно посмотрел на ладони Уилла, словно мог определить его мастерство по состоянию рук. — Или… я уверен, юный мастер Томас будет счастлив править за вас. Легкая рука у вашего младшего брата.

Четырнадцатилетний брат Томас, которого Уилл едва знал — тот был неинтересным ему малышом трех-четырех лет, когда Уилл покинул дом и поступил на флот, — сейчас, должно быть, сидел с наставником, изучая какой-нибудь экзотический язык, который их отец, граф, считал на данный момент политически целесообразным. Стоило Уиллу послать брату вежливую просьбу через лакея, как энергичный Томас примчался, сорвавшись из классной комнаты.

— Здоровяк Хэм говорит, что я могу править? Мы возьмем карету? С четверкой?

— Кабриолет, насколько я понимаю. Но все эти вопросы лучше задавать Здоровяку Хэму.

Мальчишка рванулся консультироваться со Здоровяком Хэмом — или, скорее, наседать на него, — выбирая лошадь, которая повезет элегантный экипаж. Но они быстро пришли к соглашению, и пару минут спустя Томас с поводьями в руках уже подъехал к Уиллу.

— Ты знаешь дорогу?

Вид уверенного превосходства на лице Томаса несколько поблек.

— А ты не знаешь?

— Понятия не имею. Кажется, на северо-восток.

Здоровяк Хэм был счастлив сыграть роль оракула.

— Сначала на восток через Гарден-Вуд, потом на Хилл-лейн и к Флэт-даун, — начал он и продолжал в той же манере: — После дождей высоко поднялась вода, так что проверьте мост через реку в лощине…

— Черт побери, Хэм. У тебя карты нет?

— Карта, сэр? А что мне с ней делать? — Здоровяк Хэм произнес слово «карта» так, словно был совершенно незнаком с предметом разговора. — Никогда в нее не глядел.

— Правда? — Сам Уилл обожал карты и схемы. Будучи гардемарином, он массу времени провел, изучая карты французского берега. Должно быть, он запомнил каждую бухточку и скалу от Бреста до Ла-Рошель куда раньше, чем отправился в эти воды. — Тогда откуда ты знаешь, где что находится?

— Держу все в голове.

— Но как ты это выучил?

— Ездил все эти годы, смотрел во все глаза и запоминал, что видел. Понятно?

Сухопутное мышление. Уилл едва не передернул плечами, подумав, что нужно привыкать к нему. Как он выяснил прошлой ночью, и суша имеет свои преимущества.

— Сдается мне, — пробурчал себе под нос Здоровяк Хэм, — что прошлой ночью вы достаточно смотрели во все глаза, чтобы увидеть то, что хотели видеть.

Уилл метнул на кучера тот взгляд, который обычно заставлял юных гардемаринов сжиматься в комок.

— Здоровяк Хэм!

Он не допустит, чтобы имя Престон или даже намеки на него, трепали в конюшенном дворе. И не важно, что о самом Уилле, возможно, судачили прошлой ночью на постоялом дворе. Или в конюшне Нордфилда. Или во дворе.

Здоровяк Хэм ничем не походил на юного гардемарина, но он приложил руку к сердцу.

— Извините, мастер Уилл. Но вы спросили мое мнение.

— Я спрашивал твое мнение прошлой ночью, а не сегодня.

— Как сказано в Писании, молодой сэр, попроси раз и будешь получать постоянно.

— В Писании не так сказано.

— Ладно. Вам лучше знать, тем более что вы один умеете читать карты и все такое.

Напутствуемые этим язвительным замечанием отцовского кучера Томас и Уилл отправились в дорогу.

Следуя замысловатым инструкциям Здоровяка Хэма, Томас без проблем добрался в Западный Суссекс, и скоро по отсыревшей ранней весной дороге они въехали в живописную Уилдгейт-Виллидж, где вежливо справились о постоялом дворе «Белая лошадь». Им указали на север от сельской Хай-стрит, и они поехали по грязной узкой дорожке.

В ее конце стоял дом Престон, Редхилл-Мэнор. Уилл взглянул через ухоженную лужайку на фасад кирпичного дома, построенного в стиле времен королевы Анны, ряд окон мирно поблескивал в утреннем солнце. Дом выглядел так, как его главная обитательница — солнечно, уверенно и восхитительно.

Старое тисовое дерево наклонилось к восточной стене дома, словно слишком устало стоять прямо. О да, Престон явно пользовалась этим преимуществом. Ствол, должно быть, отполирован ею.

— Чей это дом? — прервал его неторопливые размышления Томас.

— Друга, — ответил Уилл и уточнил: — Одной молодой леди.

На лице Томаса не отразилось никакого понимания.

— Почему мы здесь?

— Потому что молодая леди мне друг, а джентльмены всегда навещают друзей, справляются об их здоровье и благополучии.

Это, конечно, самая невинная и безвредная цель, какую он мог придумать. И она удерживала Уилла от серьезных размышлений о его настоящих намерениях: выяснить, как обстоят дела между ним и Престон, и куда они могут завести. Если ее мать что-то узнала о вчерашних приключениях или о спутнике дочери, он должен и Престон, и ее семью поставить в известность о своих намерениях.

— Ты за ней ухаживаешь? — Голос Томаса был полон мальчишеского презрения к противоположному полу.

— Нет.

Если до этого дойдет, Престон Уиллу вполне нравится. Но не сказать, что к этому шло. Он всего лишь собирался засвидетельствовать миссис Престон, что в Гемпшире можно найти разумных и влиятельных, как семейство Джеллико, людей, которые считают Стабби закоренелым прохвостом. И тогда миссис Престон поймет, что ее дочери не грозит осуждение и конфронтация с леди Баррингтон, что ее не будут изгонять в библиотеку во время бала, что она может свободно вращаться в обществе. И такая леди, как Престон, легко найдет новых друзей и обожателей, с которыми сможет проводить время.

Последняя мысль вдруг показалась беспокойно-неприятной.

— Мне входить?

Уилл молча пронзил младшего брата взглядом, который красноречиво говорил «что ты, черт возьми, себе думаешь» и которым он в совершенстве овладел за годы службы во флоте его величества, и этим ограничился.

Томас поручил заботу об экипаже конюху, который появился из-за угла дома, и проводил старшего брата к двери.

Уилл стукнул дверным молотком.

— Коммандер Уильям Джеллико и достопочтенный Томас Джеллико.

Достойного вида экономка, открывшая дверь, едва взглянув на его карточку, тут же пригласила его ступить через широкий каменный порог в холл.

— Если коммандер Джеллико не возражает, моя хозяйка примет визитера в гостиной.

— Разумеется.

Гостиная оказалась солнечной комнатой желтого цвета, где три человека — женщина, как решил Уилл, мать Престон, пожилой джентльмен и красивая молодая леди, должно быть, сестра Престон, — ждали новых визитеров с разной степенью удивления и любопытства.

— Коммандер Уильям Джеллико и достопочтенный Томас Джеллико, — повторила экономка, быстро присев в реверансе.

— Спасибо, Литтл. — Миссис Престон оказалась безупречно одетой язвительной матроной средних лет. Подавленная, она выглядела совершенно несчастной, когда вошли оба Джеллико, но сумела выдавить улыбку и приветствовала их с определенной любезностью.

— Миссис Престон, — весьма вежливо поклонился Уилл. — Коммандер Уильям Джеллико, к вашим услугам.

— Очень приятно, коммандер Джеллико. — Миссис Престон поднялась и медленно присела в изящном реверансе. — Чему мы обязаны такой чести?

Эта особа довольно любезна, но Уилл не питал иллюзий, что его впустили по какой-то иной причине, а не из любопытства к фамильному имени.

— Я был представлен вашей дочери на балу у Баррингтона, мэм.

— Ах да. — Деланно-приятное выражение лица дамы не изменилось. — Так много молодых мужчин хотели танцевать с милой Кассандрой.

Она изящным жестом указала на поразительно красивую девушку, которая поднялась и сделала реверанс. Уилл ее мгновенно вспомнил, его старший брат был довольно увлечен ее внешностью мадонны. Но милая мисс Кассандра Престон была искренне напугана перспективой попытаться вспомнить его, она так вцепилась в спинку кресла, что побелели пальцы. Красота явно не побеждает застенчивость.

Уиллу стало жалко Кассандру.

— Я не имел удовольствия быть представленным мисс Кассандре Престон на балу. Я был представлен мисс Антигоне.

И если лицо мисс Престон просветлело, то этого нельзя было сказать о ее матери. Приятное выражение ее лица поблекло, она держалась нарочито спокойно.

— Мисс Антигона? — Ее взгляд метнулся к тощему пожилому мужчине. — Это, должно быть, какая-то ошибка, сэр. Мисс Антигона… — она разглядывала что-то невидимое, — …не выезжает.

Не выезжает? Это просто смешно, они наверняка не преуспели в том, чтобы удержать Престон в доме. Но Уилл умел приспосабливаться к ситуации.

Он перевел взгляд на пожилого джентльмена, который эхом повторил:

— Не выезжает.

Уилл вежливо ждал, когда джентльмена представят, но нутро подсказывало, что ему и без того известно имя визитера миссис Престон, это лорд Олдридж.

Уиллу было любопытно сопоставить человека с бестелесным голосом, услышанным в библиотеке Баррингтона. Его удивило, что лорд Олдридж оказался куда более солидного возраста, у него был вид корабельного эконома, который тайком подворовывает припасы. Возможно, престарелый лорд проявляет интерес к вдове, что объясняет и его присутствие, и негодование Престон при его появлении у дверей библиотеки в доме Баррингтонов.

Три месяца траура по мужу — это неприлично короткий срок для вдовы.

Которая сейчас соблюдала правила этикета с минимальным тактом.

— Вы знакомы с коммандером Джеллико, лорд Олдридж?

Лорд Олдридж проявил любезность и ответил на представление. Он поклонился, натянуто и вежливо.

— Очень приятно. Могу я поинтересоваться здоровьем вашей семьи, коммандер Джеллико?

— Добрый день, сэр. — Уилл точно знал, какая пойдет игра. — Граф и графиня здоровы. Позвольте представить вам моего младшего брата, достопочтенного Томаса Джеллико.

Очередная порция вежливых поклонов и реверансов.

— Пожалуйста, передайте им наши наилучшие пожелания, — сказал его милость.

— Передам. Это очень любезно с вашей стороны.

— Спасибо. — Очередной скованный кивок. — Но вы здесь не для того, чтобы поболтать со мной.

— Да, я приехал справиться о мисс Антигоне. — Уилл повернулся к миссис Престон с самой очаровательной улыбкой, той, которой даже его мать редко могла сопротивляться. — Не выезжает, вы сказали? Простите. Я так не думаю. Видите ли, мы встретились на балу у леди Баррингтон. Антигона — редкое имя, согласны? Она обещала мне следующий танец, перед тем как имела несчастье стать объектом докучливого внимания мистера Стаббс-Хея, который, сожалею, хорошо известен в Гемпшире тем, что самым дурным образом ведет себя с молодыми леди, впервые появившимися в округе. Мне хотелось бы знать, кто порекомендовал мистера Стаббс-Хея в партнеры мисс Антигоне. Они должны ответить за это, вы так не думаете?

Тактика откровенных намеков на леди Баррингтон, пожалуй, завела слишком далеко, судя по испуганно затрепетавшим ноздрям миссис Престон.

— Поэтому, — продолжал Уилл, — я считаю, что задолжал мисс Антигоне танец или, по крайней мере, прогулку в качестве компенсации, поскольку день сегодня чудесный. — Он рассмеялся своей собственной метеорологической шутке, а между хозяйкой дома и пожилым лордом тем временем разразилась целая канонада безмолвных многозначительных взглядов.

Уилл попытался зайти с другого конца:

— Я беспокоился за нее, когда она покинула зал после злосчастного танца с мистером Стаббс-Хеем. И явился в надежде засвидетельствовать ей, что по крайней мере некоторые мужчины в светском обществе Гемпшира знают, как полагается поступать джентльмену.

— Это очень любезно с вашей стороны, коммандер Джеллико. Мы очень ценим честь, которую вы оказали нам и мисс Антигоне… — Миссис Престон снова взглянула на лорда Олдриджа. — Но, боюсь, мисс Антигона не сможет принять ваше любезное предложение. Как я сказала, она… не выезжает.

Но говоря это, миссис Престон смотрела на лорда Олдриджа, а не на Уилла.

— О Господи! — снова привлек ее внимание Уилл. — Надеюсь, она не заболела? Могу только представить, как ее расстроило невероятно скверное поведение мистера Стаббс-Хея. Кое-кому следует вычеркнуть его из списка гостей, вы не согласны?

Лорд Олдридж с опозданием подхватил реплику хозяйки дома.

— Да, мы очень ценим оказанную честь, — перебил он. Потом указал на дверь, словно решил, что Уилл уходит. — Очень приятно, что вы заехали. Я могу пойти с вами. Мне всегда хотелось поближе присмотреться к чистокровным лошадям из Даун-парка.

Уилл чувствовал, что разгромлен. Но был уверен, что может воздействовать на джентльмена точно так же, как обычно действовал на дам. Он мог очаровать лорда Олдриджа, если понадобится.

И Томас дал этому хороший старт, когда они шли к подъездной дороге.

— Я правил кабриолетом, запряженным одной из лучших пристяжных отца, гнедой с белыми чулками.

— Одна из пары? — восхищенно сказал Олдридж, он остановился и посмотрел, как из-за угла появился кабриолет. Томас забрался в экипаж и взял вожжи.

— Коммандер Джеллико, надеюсь, я могу положиться на вашу сдержанность джентльмена, — сказал лорд, решительно сосредоточив взгляд на кабриолете.

Волоски на затылке у Уилла зашевелились, как всегда бывало, когда кто-то собирался солгать ему. Поэтому он одарил Олдриджа самой серьезной улыбкой и солгал в ответ:

— Конечно, сэр.

— Очень приятно, что вы заехали с визитом к мисс Антигоне. Но не нужно этого делать, даже из вежливости. — Олдридж говорил нерешительно, словно нащупывал путь в тумане. — Мисс Антигона молода и мало что знает о мире. Надеюсь, вы понимаете.

Мало? Не может быть, что они говорят об одной и той же леди, о той, которая уложила Стабби одним успешным ударом. Которая с легкостью и уверенностью правила огромной кобылой. Которая кинулась в таверне в драку с захватывающей дух беззаботностью о собственной безопасности. Да знают ли они ее?

— Мисс Антигона? Высокая девушка с голубыми глазами?

— Да. Именно так. Спасибо. — Лорд Олдридж любезно улыбнулся и поклонился, показывая, что разговор закончен.

Уилла старались отвадить от этого дома. И довольно неуклюже. Лорд Олдридж явно не понял его слов.

Уилл улыбнулся столь же любезно.

— Насколько я понимаю, милорд, старина Стабби вел себя отвратительно, как он обычно и делает. И я хотел удостовериться, что мисс Антигона не пострадала от этого инцидента.

— Нет. — Лорд Олдридж вежливо улыбнулся в пространство и добродушно махнул рукой, но Уилл видел напряжение в линиях вокруг его рта. — Она в полном порядке, но… не будет появляться в свете… некоторое время. Надеюсь, вы понимаете, коммандер.

Уилл совершенно ничего не понимал. Он отказывался понимать.

«Он мне никто», — сказала Престон.

Но лорд Олдридж, занудный старый аристократ, явно для нее кто-то. Нет. Это не совсем точно. Это она для лорда Олдриджа что-то важное и ценное.

Но почему Олдридж старательно спроваживает Уилла? Большинство джентльменов, которым судьба сулит своенравную падчерицу, были бы только счастливы сплавить ее человеку с хорошими связями и положением, вроде Уильяма Джеллико. Правда, он не наследник, и сейчас его положение не такое хорошее, но он и не ничтожество. Он заработал во флоте приличное состояние. Этот аристократ, похоже, знает его отца, всего несколько уместных вопросов понадобилось бы лорду Олдриджу, чтобы убедиться, что коммандер Уильям Джеллико более чем годится для брака.

Не то чтобы он делал предложение — вовсе нет, — но он для этого подходит, черт побери.

Но Олдридж уже повернул назад, и лошадь начинала нервничать, как и возница.

Уиллу откровенно дали от ворот поворот.

Нужен другой план.

— Антигона? — Кассандра сунула нос в дверь спальни, где, свернувшись в широком кресле у окна, Антигона читала роман. Она поднялась сюда, как только карета лорда Олдриджа показалась на дороге, и на этот раз мать не возражала.

После одного взгляда на синяки, оставшиеся у Антигоны с прошлого вечера, мать подняла ее с постели в Нордфилде и потащила домой, всю дорогу причитая, как им повезло, что лорд Олдридж не заметил напоминания о ее неудачном и непристойном инциденте в бальном зале. Антигона не видела смысла просвещать мать относительно настоящей причины этих синяков и того, как она их получила, и счастливо воспользовалась возможностью спрятаться от лорда Олдриджа.

Произнесенное шепотом приветствие сестры стало единственным предупреждением, поскольку следом за Касси появилась мать.

— Откуда ты знаешь коммандера Джеллико? — требовательно спросила мать.

Антигона старалась выпрямляться не слишком быстро, потому что кровь уже отхлынула от головы.

— Кого? — спросила она с самым невинным видом, какой только могла изобразить.

— Коммандера Джеллико. Он только что был здесь.

О Господи! Антигоне пришлось вцепиться в подушку, чтобы удержаться и не повернуть голову к окну, пытаясь заметить его. Она не ожидала, что Джеллико приедет с визитом. Что он сказал? Мама наверняка вся кипит.

Антигона старалась говорить ровно и беспечно.

— Что он хотел?

— Так ты его знаешь… — начала мать, и тут на помощь пришла Кассандра:

— Он сказал, что познакомился с тобой на балу у леди Баррингтон, — торопливо шепнула Касси и ободряюще улыбнулась из-за спины матери. — И он привез с собой младшего брата, достопочтенного Томаса.

Но Антигона не собиралась выкладывать все карты сразу. Особенно когда удача не на ее стороне.

— Полагаю, я могла встречаться с ним. Как он выглядит? — Она от природы не была лгуньей, но неприятная ситуация с лордом Олдриджем требовала искусных маневров.

Касси улыбнулась и подхватила тему:

— Он высокий, светловолосый… — прошептала она.

— Он приезжал к тебе с визитом, — сказала мать таким тоном, словно обвиняла коммандера Джеллико в том, что он ограбил Банк Англии.

— С визитом? Ко мне? — Антигоне даже не пришлось изображать удивление. — Как странно.

— Это все, что ты можешь сказать? «Как странно»? — Мать сощурилась, ее взгляд превратился в тонкое, острое лезвие подозрения.

— Да, мама. — Перед лицом такого упрека, заслуженного или нет, Антигона, похоже, не могла удержаться от сарказма и вызова в голосе. — А что еще я должна сказать? Я едва знаю этого человека, я только вчера познакомилась с ним на балу. Что он хотел?

Мать немного помолчала, потом сказала:

— Он спросил, может ли пригласить тебя на прогулку.

— На прогулку? — Теперь Антигона была действительно удивлена. Изумлена. Как умно с его стороны придумать нечто столь прозаичное, против чего нельзя возразить. — И ты согласилась? Ты пришла сказать, чтобы я переоделась?

— Не говори чепухи. И не изображай дурочку. — Мать была мрачна и бескомпромиссна. — Что сказал бы лорд Олдридж, узнай он об этом?

— Не знаю. Наверное, он понял бы, как важно мне быть вежливой с братом виконта Джеффри. Ради Кассандры. Возможно, в следующий раз коммандер привезет своего старшего брата, и цель моего знакомства с ним будет более очевидна.

— Ох. Ох! — Настроение мамы быстро поменялось, как и надеялась Антигона, и стало скорее одобрительным. — Ты говорила с ним о сестре?

— Мне не нужно было этого делать, мама. Касси была там, ее все видели. Возможно, виконт Джеффри послал братьев на разведку, чтобы узнать их мнение о Кассандре.

Мама серьезно задумалась над такой маловероятной возможностью. Между ее бровями пролегли глубокие вертикальные морщины.

— Но почему тогда он спрашивал о тебе, а не о Кассандре?

— Этого я не могу знать. — Антигона действительно понятия не имела, что себе думал Джеллико. — Ты его самого не спросила?

— Он сказал, что ты должна была танцевать с ним на балу, но возможности не представилось. Поэтому я сказала, что ты не выезжаешь.

Боже милостивый, какой удар. Антигона, должно быть, единственная леди во всей Англии, кто в двадцать один год не выезжает. Какая запредельная чушь.

— Да уж, я определенно не выезжаю.

— И тут и останешься, — быстро последовал ответ матери. — Ты же не хочешь, чтобы лорд Олдридж увидел тебя в таком виде? Ты не годишься для общества. Определенно не годишься, если надеешься сохранить интерес его милости.

У Антигоны не было никакого желания сохранять интерес его милости. Было искушение воспротивиться инструкциям матери и не прятаться при появлении лорда Олдриджа, чтобы он увидел синяки, придававшие ей вид проигравшего кулачного бойца. Если бы она так поступила, мать сейчас оплакивала бы конец помолвки, а не безрассудство знакомства с Уиллом Джеллико. Но Антигона этого не сделала.

Потому что если предыдущие три месяца оказались неподходящим временем для размышлений о ее фальшивой помолвке, то прошлая ночь и сегодняшнее утро дали ей новые перспективы. Как ни отвратителен союз с лордом Олдриджем, Антигоне пришлось признать, что мама права — без возможностей, которые давала помолвка, перспективы Касси и ее собственные весьма бледные. Благоразумие и мудрость плана матери теперь доказаны — коммандер Уилл Джеллико, человек с которым она могла никогда не встретиться, не будь она помолвлена с лордом Олдриджем, приезжал с визитом. И у него есть брат, который настолько восхищался ее сестрой, что танцевал с нею.

Если Касси сможет найти счастье, то все трудности того стоят.

— Надеюсь, ты пригласила коммандера приехать снова. Вместе со старшим братом. — Покачав головой в притворном раздражении, Антигона повернулась спиной, взяла книгу и подождала.

Мать вышла, громко хлопнув дверью, но Кассандра осталась, найдя себе место в широком кресле рядом с сестрой.

— Он мне понравился, — с улыбкой прошептала Кассандра, и боль, горькая и острая, пробилась сквозь тщательно возведенный Антигоной барьер безразличия.

Это ревность и эгоизм, вот что такое эта боль. Эгоистическое желание сохранить Уилла Джеллико для себя, пока красота Касси не похитила его сердце.

— Он не для тебя, Касси. Он всего лишь второй сын. Мама никогда этого не позволит.

— Так… ты его знаешь? — Касси, наклонив голову, изучающе смотрела на нее в своей мягкой манере, ее и без того большие фиалковые глаза округлились под безупречными дугами бровей.

— Я познакомилась с ним у леди Баррингтон. Он же сказал.

Антигона была рада, что сестра не настаивает на дальнейших объяснениях. Лгать Кассандре было бы крайне неприятно, их с сестрой связывало слишком многое, чтобы отговорки давались легко. Но все переменилось со смерти папы. Антигона больше не знала, кому может доверять. И как ей ни хотелось с кем-нибудь поделиться, чем меньше Кассандра знает, тем меньше она передаст матери под ее давлением.

— Тогда я… он… он мне нравится даже больше… для тебя, — настаивала Касси с улыбкой столь прелестной, что больно было смотреть. Если бы сестра могла так улыбаться в обществе, она сразила бы сердце любого джентльмена. — Только мимолетно познакомившись… он ищет тебя. Это показывает… решительность его характера. И хороший вкус.

Антигона старалась не отвечать, но это было почти невозможно. Потому что она согласна с Касси. Это действительно показывает решительность его характера?

Потом Касси тихим шепотом добавила:

— И он… довольно красив.

— Пожалуй. — Антигона не смогла удержать безразличную мину и почувствовала, как лицо расплывается в улыбке. — Если нравятся высокие, светловолосые, крепкие, как дубы, джентльмены.