Бандитский террор Седов Б.

Глава 1

ПРОБЛЕМЫ ВСЕГДА ХОДЯТ СТАЕЙ

Белая карельская ночь подходила к концу. Посреди соснового леса, на краю обширной вырубки, носившей следы недавнего варварского лесоповала, мирно спали два трелевочника, тут и там стояла соответствующая техника. На другом конце делянки, возле лесной дороги, разбитой в хлам колесами лесовозов, притулились две большие армейские брезентовые палатки. Здесь тоже спали. Вырывающийся из палаток многоваттный храп свидетельствовал о том, что их обитатели вели перед сном долгую и упорную борьбу с зеленым змием. Более вокруг никаких признаков присутствия человека не наблюдалось. Лишь один раз из палатки вылез, пошатываясь, мужик, оросил прямо перед входом почву и тут же скрылся обратно в брезентовые недра.

Около четырех часов с той опушки, возле которой стояли машины, среди кустов и сосен замелькали силуэты четырех человек. Это были парни средней крепости в камуфляжных комбинезонах, с немецкими армейскими рюкзаками за плечами. У одного к рюкзаку был прикреплен старый, но добрый вид оружия под названием «обрез». Лица пришельцев скрывали маски-«омоновки». Двигались они бесшумно, что выдавало немалую практику передвижения по лесным просторам. Навстречу им из зарослей возле кромки леса вышел персонаж, одетый точно так же. Только был он гораздо более серьезной комплекции. В руках он держал карабин «Сайга».

– Ну как? – едва слышно спросил его один из прибывших.

– Порядок. Весь вечер водку жрали. Сейчас их пушкой не разбудишь. Пошли?

Пришельцы неспешной, но уверенной рысцой двинулись к технике. Точными движениями они закладывали в разные места машин небольшие свертки. Раз, два, три… Работали они не то чтобы очень быстро, не как в голливудских боевиках, но все-таки достаточно слаженно. Лишь пару раз прошелестело:

– Да не мешай ты, кретин, вон же топливный бак… Минут через десять пришельцы закончили свою работу.

– А теперь быстро двигаем к лесу.

– А может, я останусь, погляжу? Я догоню вас потом. В случае чего уведу их в сторону, – притормозил амбал с ружьем.

– Чего искать на жопу приключений? И так услышим. Пошли.

Крепкий парень послушно двинулся вслед за остальными. Пятерка ночных визитеров углубилась в лес. Шли они быстро, уверенно выбирая дорогу в темноте – так умеют ходить лишь те, для кого лес дом родной – и вскоре растворились среди деревьев. Над делянкой снова воцарилась тишина.

Правда, длилась она, эта тишина, недолго. Примерно через полчаса пять раз грохнуло. Над машинами рванулись ослепительно-рыжие огненные столбы. По бокам одного из тракторов медленно поползло пламя. Омерзительно запахло паленым… На шум из палаток начали выскакивать полуодетые, ничего не понимающие люди. Они тупо озирались, а потом толпой бросились к трелевщикам и тракторам. И долго переминались возле них, не в силах осмыслить очевидный факт: работать им наутро уже не придется. Вся элегантная западная лесозаготовительная техника превратилась в груду никому не нужного металла.

– Это что же, взорвали технику-то? – наконец тупо пробормотал кто-то.

– Нет, блин, сама взорвалась!

– Кто ж это?

– А чего ты у меня спрашиваешь? Погуляли, мать ети… Звони начальству.

Остаток ночи лесорубы бродили вокруг своих искореженных машин – и все пытались собрать мысли воедино, сообразить: что же делать дальше? А потом, как водится в России, махнули на все рукой. Решили: пускай начальство разбирается – и отправились к палаткам допивать оставшуюся водку. А что было еще делать? Никаких мыслей по поводу произошедшего ни у кого не возникало. По причине исключительности ЧП. Оставалось только снова напиться.

Расул Ишмуратов, большой человек в здешних местах, ни внешне, ни по манерам совершенно не походил на традиционный образ криминального авторитета «кавказской национальности». Он был вежлив, элегантен, а на великом могучем разговаривал правильно и почти без акцента. Но иногда ее прорывало – и тогда Ишмуратов выражался очень эмоционально, со свойственной Востоку заковыристой цветистостью.

Вот и сейчас, приехав на делянку и осмотрев место происшествия, Ишмуратов выдал перл.

– Ты, дерьмо самки шакала, куда ты смотрел? – орал он на бригадира.

Тот молча переминался с ноги на ногу. Вопрос, был, понятное дело, риторическим. От бригадира на три шага шибало таким спиртным выхлопом, что бесчисленные комары валились без чувств на землю. Понятно было, что ночью его самого могли украсть – и он бы ничего не заметил.

Впрочем, Ишмуратов быстро успокоился.

– Ладно, с тобой мы потом поговорим. А сейчас исчезни с моих глаз. Антон! – повернулся он к одному из трех спутников, почтительно стоявших в трех шагах у него за спиной, возле джипа с тонированными стеклами. Один из них был здоровенный парнище в кожаной куртке, весь вид его свидетельствовал о решительном характере и не слишком выдающемся интеллекте. Двое других были одеты в дорогие костюмы и выглядели как люди, занимающиеся более тонкими видами деятельности, чем вождение автомобиля и махание кулаками.

Один из этих двоих двинулся на зов шефа – человек лет сорока, среднего роста, с длинным и как-то странно подергивающимся лицом.

– Слушаю вас, Расул Тенгизович.

– Пойди посмотри, что там с этим железом.

Тот, кого назвали Антон, подошел к одному из искореженных трелевочников. Антон Нефедов когда-то служил в Афганистане, в какой-то мрачной спецчасти. По возвращении домой, как это случается с «афганцами», запил и загулял, погорел на наркоте, угодил на зону, потом еще где-то кантовался. В итоге оказался в службе безопасности Ишмуратова. На делянку, где произошло ЧП, его взяли по той причине, что о взрывчатке он знал все.

Нефедов неспеша осмотрел трелевочник, перешел к другому, затем тщательно произвел осмотр всей остальной техники. Пока он этим занимался, двое других приехавших на машине хранили молчание. Что же касается незадачливых работяг, то они укрылись где-то в складках местности.

– Да, Казак, а ты что стоишь? Иди тоже, посмотри по своей части.

Казак был куда моложе Нефедова, ему было не больше двадцати пяти, крупный парень с ничем особо не примечательным лицом. Он тоже направился к раздолбанным машинам, но не дошел до них, а стал кружить возле, внимательно изучая землю, а потом двинулся к опушке. Скрылся за кустами, там что-то зашуршало.

– Ага! – послышался его негромкий возглас. Наконец оба подошли к Ишмуратову.

– Ну, что скажешь? – обратился тот к Нефедову.

– Все, чипец. Проще новые машины купить, чем эти отремонтировать.

– Да я о другом! Что скажешь, как их грохнули?

– Нужна, конечно, серьезная экспертиза. Но на первый взгляд рвали хорошей взрывчаткой. И закладывали с умом. Знали куда, чтобы уж точно развалить до упора. Но вот что странно… – Антон замялся.

– Да не тяни ты!

– Я не уверен до конца, но мне кажется, это делали не профи. Или даже скорее так: ну, вот если бы кто послал первогодков из нашего взвода одних на дело. В смысле – кое-что они знают – и немало, из книжек так не натуркаешься. Но опыта нет.

– А ты что думаешь? – обратился Ишмуратов к Казаку.

– Работало пятеро. Все в десантных ботинках. Ушли в лес. Один долго сидел вон в тех кустах. Пас, должно быть, этих обалдуев. Ныкался так себе, не слишком умело. Но, в общем, от пьяных работяг спрятаться – тут особого ума не надо. И я согласен – это не профессионалы. Топтались много. Но соображение у них есть. Пришли из тайги. У нас бы в окрестностях чужаков заметили. А так… Где хочешь выйдут – и поминай, как звали.

Нефедов посмотрел на Казака с уважением. Он сам не в писарях служил. Но вся эта таежная грамота была выше его понимания – вырубку покрывал густой ковер из веток, так что никаких внятных следов на них не осталось. А вот тем не менее…

Между тем Ишмуратов погрузился в размышления.

– Кондрат, что ли, решил наехать? – наконец изрек он. – Он вечно нанимает не пойми кого. Экономит, блин.

– А смысл?

– А смысла как раз много. У меня крупная поставка в Финляндию. И техники лишней нет. А финики ждать не любят. Сгорит хороший канал.

– Но у вас не одна делянка. Если бы все сразу…

– Но ты ж знаешь, менты зашевелились. Не наши, из Петрозаводска. Начали интересоваться, кто и почему лес рубит. Нет, это точно какая-то подстава. Не согласен, я вижу?

– Расул Тенгизович, как-то все заковыристо сделано для этой глухомани. Я понимаю – облили бы машины бензином да подпалили. Или пришли бы да мужикам наваляли… Кондрат – мужик простой. Он бы так и поступил, если бы хотел на вас наехать. Он же как танк – прет напролом.

Кондрат был не менее серьезным человеком, чем Ишмуратов. Он, в числе прочего, тоже занимался поставкой «левого» леса в Финляндию. Правда, его вотчина была в соседнем районе. До сил пор у Расула с ним не было никаких трений. Но главное было даже не это. Конфликты между разными «лесовиками», разумеется, случались то и дело. Иногда поджигали лесные склады. Бывало – нападали на участки. Еще чаще – на лесовозы конкурентов. Но такие методы были чем-то новым. А Кондрат – не из тех, кто открывал новые пути. Он предпочитал действовать по старинке.

Вообще-то вся схема лесного бизнеса была проста как репа. Подставная фирма оформляла вполне законным образом пару-тройку легальных делянок. А вдобавок к ним возникали десятки «левых». С них везли лес на склады, где он легализовывался. На деревьях же не написано, где они срублены. А отследить количество непросто. Вернее, просто. Но люди, которые этим должны заниматься, тоже хотят есть и пить. Узким местом была как раз дорога до лесного склада, где «левые» лесовозы время от времени тормозили менты, которые, впрочем, тоже любят деньги. Иногда они заворачивали лесовозы обратно. Иногда накрывали «левые» делянки. Но такие потери являлись как бы естественными неизбежными издержками. Вместо «попалившейся» фирмы тут же возникала новая. И все дела. Бизнес процветал. Но, вообще-то, лишнего шума вокруг всей этой возни никому не хотелось.

Ишмуратов занимался не только лесом. Его район был приграничным – а значит, в руках Расула Тенгизовича были нити очень многих серьезных дел. Рядом лежала страна, член Евросоюза. Ну а граница… Да какая может быть в тайге граница? Так что дела тут мутились разные и интересные.

– А ведь правильно говоришь, – подумав, сказал Ишмуратов. Непонятка какая-то. Ладно, поехали, буду шевелить мозгами. И ты скрипи!

– А с этими что делать? – спросил амбал, кивнув в сторону палатки.

– Ничего. Объясни им, что если кто хоть слово вякнет о том, что случилось, – пожалеет, что на свет родился. И пусть проваливают.

На лице амбала проступило некоторое удивление от проявленного шефом гуманизма, но приказ есть приказ – и он отправился делать, что велено.

Ишмуратов проявил гуманизм не от широты души. Можно, конечно, было бы заставить работяг вкалывать бесплатно, отрабатывая ущерб. Но Карелия – место малолюдное, от серьезных неслабых мужиков, кинутых рабами в тайгу, можно ожидать чего угодно. А инстинкт, который выручал Ишмуратова много раз, подсказывал, что в данной ситуации чем меньше шума, тем оно лучше.

Проблемы имеют такое гнусное свойство – они всегда ходят большой компанией. Машина уже подъезжала к городу, когда у Ишмуратова зазвонил мобильник.

– Ну? – коротко бросил он.

Выслушав что-то, Ишмуратов поморщился:

– Ладно, мы уже подъезжаем. Расскажешь. Ты где? В конторе?

– Ну вот, – обернулся он к Казаку. – Я ж тебе говорил, что все только начинается…

Город, в который они въезжали, был типичным карельским райцентром, застроенным большей частью блочными домами брежневской поры. Не самое захудалое место в Карелии – сто пятьдесят километров от Петрозаводска. Но на северо-западе, откуда только что прибыла машина – вот там была уже полная глухомань. Болота и леса. Леса и болота. Да еще прекрасные озера, которыми славится Карелия. Рай для туристов – тех, которые с палатками и на байдарках. Но даже эти неунывающие романтики сюда совались редко.

Машина шла по плохо асфальтированным улицам к центру, где примостилось нестандартное здание библиотеки – круглое, построенное в конце семидесятых, когда среди советских архитекторов в моду вошел модернизм. Смотрелось оно среди бетонных коробок своеобразно, но являлось местным ориентиром. Если приезжий, запутавшись в местности, спрашивал дорогу к офису Ишмуратова, ему говорили: вон увидите круглую бетонную фигню…

Недалеко от библиотеки и располагался офис фирмы, где Ишмуратова встречал Алексей Князев, глава службы безопасности.

Офис внешне выглядел скромненько – он располагался в помещении, ранее принадлежавшем какой-то конторе. Понятное дело, формально хозяином лесозаготовительной фирмы являлся не Ишмуратов, а совсем иные люди. Поэтому никакой помпы не требовалось. Железная дверь в облезлом одноэтажном здании из белого кирпича, разве что обнесенном новенькой решеткой, возле которой маячил охранник внушительного вида и пасся синий джип Князева. Зато внутри все было как надо – всякие там компьютеры, кондиционеры, факсы и прочие достижения техники. Словом, попав внутрь, можно было подумать, что находишься в Питере или Москве, в офисе средней руки.

Князев сидел в своем кабинете. Это был крупный, несколько полный человек средних лет – какими бывают те, кто в молодости серьезно занимался спортом, а потом прекратил; с круглым лицом, украшенным пышными черными усами. В нем было что-то неистребимо ментовское. Он, разумеется, уже в подробностях знал о том, что произошло. В кабинете присутствовал и Ишмуратов.

– Ну, рассказывай! И они вот пусть послушают, – Расул Тенгизович кивнул на Казака и Нефедова.

Князев начал:

– Мне сообщили люди из Петрозаводска. Сюда едет телевизионная группа. Не местная. Финики. Но почему-то приехали из Питера. С ними одна девка, вроде русская. Сейчас, должно быть, на пути к нам.

– Вот! Началась какая-то фигня! – бросил Ишмуратов. – Но теперь я хоть точно знаю, что это не Кондрат. У него на такие завороты просто мозгов не хватит.

– Может, они, конечно, и не по нашу душу едут, – сказал Князев. – Ну, там снимать прекрасную страну Карелию или остатки лагерей: хреначить очередной фильм об ужасах сталинского режима. Но мне такие совпадения очень не нравятся. Тем более что лес-то мы гоним финикам.

– Что предлагаешь? – спросил Ишмуратов.

– Может, их наладить отсюда по-тихому? К примеру, неизвестные хулиганы им ветровое стекло разобьют и колеса проколют. Что взять с дикой русской провинции?

Ишмуратов задумался.

– Можно, конечно. Только, знаешь, хочется мне понять, откуда ветер дует. Что-то тут не сходится. Сюда ехать из Финляндии через Питер – это ж в Москву через Владивосток! К тому же! Я хочу знать, какая падаль за всем этим стоит. Вот что. У нас Казак на то и работает, чтобы с такими делами разбираться. Вот пусть и выясняет. Ты ведь, насколько я знаю, по-фински рассекаешь. Казак, ты все понял?

– Понял.

– Если все понял, тогда приступай к делу.

Сергей Казаков работал у Ишмуратова, если можно так выразиться, специалистом по особым поручениям. Несколько лет назад хорошие люди рекомендовали его Расулу в службу безопасности. Там он хорошо себя проявил, разбираясь в разных запутанных вопросах, хотя и не был в прошлом ни ментом, ни гэбистом. Талант, наверное. Вроде как Шерлок Холмс. Дело не в том, что он умел ориентироваться в лесу как дома – этому-то его обучили на службе в армии. Там и не тому учили. Но вот раскручивать разные заморочки – до этого он дошел своим умом.

Казак вышел из конторы и направился в глубь местных дворов. Пройдя несколько улиц, он подошел к одному из блочных домов, поднялся на второй этаж и, открыв дверь, проник в обычную трехкомнатную квартиру, обставленную с шиком семидесятых годов. Большая комната выглядела так же, как многие десятки подобных по всей нашей необъятной стране. Одну стену занимала шведская стенка, напротив – двуспальный диван, два мягких кресла – ну и так далее.

В стенке, разумеется, стоял разнообразный хрусталь. Словом, обстановка, оставшаяся от хозяев, которые рванули куда-то в более культурные места и очень радовались, что смогли выгодно сдать квартиру в глухом райцентре. Новыми здесь были только здоровенный жидкокристаллический телевизор и навороченный музыкальный центр, вокруг которого были разбросаны диски исполнителей мрачной хэви-металли-ческой музыки.

Казак, не теряя времени, сбросил свой дорогой костюм и извлек из шкафа стандартную одежду небогатого человека – потертый китайский джинсовый костюм, майку и кроссовки. Одновременно он запустил в музыкальный центр диск – и тонкие стены вздрогнули. Все соседи услышали утверждения солиста группы «Ария» о том, что «сила приносит свободу – побеждай!»

При переодевании стала видна висевшая под пиджаком кобура. Взяв ее в руки, Сергей задумался. Надевать, не надевать? Решив, что береженого Бог бережет, Сергей все-таки повесил кобуру с пистолетом под джинсовку. Потом вышел из квартиры, спустился во двор и залез в стоявший в углу небольшой внедорожник-«Тойоту». Включил магнитолу, из которой понеслись звуки еще одной дикой группы – на этот раз вопли свирепых немецких ребят из «Рамштайн», закурил и стал ждать.

Примерно через полчаса пискнул мобильник.

– Казак, они подъезжают. Синий микроавтобус «Фольксваген».

Сергей завел мотор и выехал в сторону петрозаводской трассы. Он поспел как раз вовремя – на въезде в город увидел идущий навстречу синий «Фольксваген». Ошибки быть не могло. Не так уж много ездит в этих местах микроавтобусов. Разве что местные маршрутки – но это телеги отечественного производства, глядя на которые, удивляешься – как они еще не развалились? Этот был тоже не первой свежести, но все-таки выглядел довольно прилично.

Казак свернул в ближайшую улицу, потом, помедлив, выехал следом. Микроавтобус виднелся где-то уже в конце улицы Ленина и неспешно катился по направлению к центру. Вскоре показалась главная площадь, на которой высилось бетонное здание городской управы с гордо развевающимся над крышей трехцветным флагом. Тут же, за углом, располагалось и РУВД. Так, для начала посмотрим, тормознут ли они возле управы? Если рассудить: едут иностранцы снимать чудеса карельской природы. Почему бы им не заручиться помощью местных властей? Или хотя бы нанести им визит вежливости. Но нет – прокатили мимо. Невдалеке располагались офисы двух финских фирм, которые делали вид, что чем-то торгуют, хотя на самом-то деле проворачивали не самые красивые дела в компании с Ишмуратовым. Заедут ли ребята к соотечественникам? Нет, не заехали.

Казак продолжал следовать за «Фольксвагеном». Тот, покружив немного по городу, снова пришвартовался к тротуару. Ага. Через улицу находилось место, известное в городе как «мутный глаз». Два ларька, соединенные навесом, под которым стояли столики, предназначенные для стояния нетрезвых посетителей. В ларьках торговали пивом, а кроме того, разливали. Понятное дело, совсем не кефир. И стояли там… Ну, те, кто всегда стоит за столиками возле подобных мест. Блин, опохмелиться гостям, что ли, захотелось? Финны водку жрут не меньше наших. Так ведь проехали два приличных кафе. Только наш человек, даже имея в кармане солидную сумму, может пойти поправлять здоровье в подобный гадюшник. Вышли мы все из Союза.

А, теперь все ясно. Гости из соседней страны решили начать опрос местного населения. Тоже верно. Если бы Казак оказался в чужом городе, в котором надо раздобыть информацию о том, что здесь происходит – он бы тоже первым делом отправился в народную пивную. Там все знают и все расскажут. Только успевай наливать.

Пора идти на контакт. Казак загнал машину в какой-то двор, вылез, вышел на улицу и двинулся прогулочной походкой к автобусу. Приблизился – и увидел, как от автобуса через дорогу метнулась девица. Короткая русая стрижка, фигуристая, но одета… Вот дура-то. Корреспондентка была облачена в не слишком дорогой, но вызывающе модный и стильный прикид. Это она так в тайгу собралась.

Из автобуса вылезли двое мужчин в черных джинсовых костюмах. Один молодой, с длинными волосами, забранными в хвост, другой пухлый блондинистый мужик. Эти двое с любопытством вертели головами. Точно иностранцы. Людей в чужой незнакомой стране чаще всего выдает глуповатое выражение лица. Наверно потому, что они не понимают язык, да и вообще ничего вокруг не понимают.

Сергей неторопливо пересек улицу и вступил на территорию «мутного глаза». Еще издали он оценил колоритную картинку. Возле одного из столиков стояли, навалившись на него, три мужика, чей вид подтверждал старую истину, что алкоголь – яд. Около них топталась стильно одетая приезжая девица, которая, лучезарно улыбаясь, что-то у них выспрашивала. Вид у нее был очень самоуверенный – какой бывает только у молодых журналистов, которые пока еще всерьез полагают, что являются «четвертой властью». Им почему-то кажется, что, завидев телекамеру, все люди должны тут же испытывать восторг и делиться всеми имеющимися у них сведениями.

Ага, давай-давай. Много узнаешь. Сейчас, девочка, ты поймешь некоторые законы жизни. Хотя бы то, что столичная штучка вызывает в не самом богатом райцентре нормальную классовую неприязнь. Тем более что на все эти скользкие лесные темы с посторонними вообще говорят неохотно. Слишком много народу завязано на эти дела. Потому что Ишмуратов своим работягам платит нормально. А где тут еще найдешь нормальную работу? Есть, правда, легальные лесовики, за которыми стоят люди из забугорья, да к ним не пробьешься, там конкурс как в Театральный институт. И все в этих фирмах происходит по западным стандартам: вышел на работу похмельным – марш за ворота. А где вы видели непьющего лесоруба? По крайней мере в России такие экземпляры не попадаются… В общем, с кем попало местные мужики болтать не будут. Хотя… Скорее всего, будет еще веселее.

Казак купил в киоске бутылку пива и примостился за соседний столик. Сделав вид, что его томит похмельная жажда, Сергей сделал из горла здоровенный глоток и оглядел местность. Он заметил, что девица застегивает сумочку, запихивая туда кошелек, а один из мужиков резвой рысью побежал к ларьку. Так и есть. Это называется «разводка по-русски». С девицы взяли деньги на продолжение банкета, ну а дальше…

Через двадцать минут девушка начала понимать: происходит что-то не то. Трое бухариков и до ее появления были не в самой лучшей кондиции – а отваленные ею двести рублей они использовали самым лучшим образом. Двое теперь ничего не смогли бы сказать даже под пыткой. Они покачивались и тупо глядели куда-то в пространство. На третьего, тщедушного мужика неопределенного возраста в пиджаке столь же неопределенного цвета, водка подействовала иначе. Она разбудила в нем фантазию, и теперь он вдохновенно гнал пургу в ответ на задаваемые девушкой вопросы. Впрочем, она сама виновата: ее туманные и не очень умелые расспросы сводились к следующему: а не случалось ли в последнее время что-нибудь из ряда вон выходящего в районе лесных делянок? Что ж, каков вопрос, таков ответ.

– Да, было тут недавно. Я вон ходил в лес, так поверишь, возле одной делянки нашел пять трупов. Жуткие все, обугленные. Какими-то лучами их обрабатывали, на иначе.

На этом месте стоило бы прекратить блиц-опрос населения, но девушка оказалась упорной.

– А кто-нибудь странный там появлялся?

Мужик сделал добрый глоток из стакана, подождал, когда водка уляжется в желудке, и не стал разочаровывать любопытную гостью:

– А как же. На одну делянку регулярно прилетают летающие тарелки!

Девушка послушно сожрала «телегу» про трупы, даже записала что-то в блокнот, но на летающих тарелках до нее все-таки дошло, что ей откровенно пачкают мозги. На лице девушки проступило отчаяние.

Сергей усмехнулся. Ну и дураки же работают на телевидении. Нашли кого посылать. Нужна им информация о «левых» делянках – прислали бы крепкого парня ординарного вида, способного без вреда для здоровья выпить литр водки. Он, потолкавшись возле разливухи дня два-три, нашел бы какие-нибудь концы. Слухом, как известно, земля полнится. Рано или поздно кто-нибудь да проболтался бы. А тут – случай безнадежный. Да, неприятно сейчас девушке.

Казак, конечно, не был способен понять всю глубину неприятностей гостьи. Алена Чигирь, начинающий журналист «Рег-ТВ», совершенно случайно познакомилась с финнами, приехавшими в Россию с некой странной задачей, – познакомилась благодаря своему хорошему знанию финского языка, – так уж сложилось, что Алена знала его с детства, – и тут же ухватилась за них руками и ногами. Дело даже не в том, что финики платили хорошие деньги. Хотя и это не лишнее. Те, кто думает, что начинающие телевизионные репортеры получают в Питере хорошую зарплату, – очень ошибаются. Они получают гроши. И работают, по сути, на голом энтузиазме, мечтая выбиться в звезды эфира. Два рубля – секунда передачи. Больше минуты сюжеты не идут. А для того чтобы довести до эфира хотя бы три-четыре сюжета – нужно встать с рассветом и вернуться домой к полуночи. Вот и считайте. При этом новостная телевизионная программа – это хорошо организованный дурдом. Постоянный крик, шум и вопли. Нужно выезжать на съемку – а машины нет. Потом приезжаешь, отсняв сюжет, настоявшись в пробках, – а компьютеры, на которых набирается текст, заняты. И ты бегаешь вокруг и торопишь коллег. А потом – очередь в монтажку, в которой, когда туда прорвешься, видишь неопохмелившегося монтажера, с трудом попадающего пальцем в клавиши и ненавидящего всех на свете… И главное – перспективы-то никакой. Изо дня в день мотаться, снимая эти поганые и никому не нужные новости, надеясь, что когда-нибудь прорвешься в звезды!..

Так вот и крутилась выпускница журфака Петербургского университета Алена Чигирь. Как и все, кто лезет на журфак, она мечтала писать правду и снять какую-нибудь ослепительную сенсацию, которая выдвинет ее в первые ряды питерских журналистов. Но быстро пришлось убедиться, что работа телевизионного репортера – муторная и достаточно занудная. Сенсации в Северной Пальмире случаются не слишком часто. А когда случаются – то либо машина сломалась, либо оператор запил и не в состоянии держать в руках камеру. А тут на горизонте появились эти самые финны.

Зарубежные гости искали российского журналиста, который мог бы работать вместе с ними. За это они обещали соавторство. Это было круто! Стать автором документального фильма, да еще вышедшего за бугром, – это сразу на три порядка повышает рейтинг журналиста. Это вам не носиться по городу, запечатлевая всякие дурацкие, никому не интересные события, которые журналисты снимают только потому, что надо же что-то показывать в новостях. Сделать фильм – это громадный прыжок в карьере. Потому-то Алена и наврала иностранцам с три короба о том, что она, мол, имеет информацию по интересующему их вопросу, что у нее все схвачено и задушено. Ей и на самом деле удалось кое-что накопать через знакомых газетчиков, но это были крохи. Гости из соседней страны, судя по всему, знали куда больше. Так, к примеру, район поисков назвали они. Сейчас она околачивалась возле местной пивной, потому что наслушалась рассказов приятеля-газетчика, который все свои криминальные материалы добывал именно так – шатаясь по пивным. Но для этого, видимо, нужен особый дар. Тот газетчик был нормальным российским алкоголиком, к которому все пьяницы испытывали симпатию. Алена была из другого теста. К безбрежному журналистскому пьянству она так и не сумела пристраститься.

Теперь, похоже, Алене светил полный провал. Договор-то с ней финны заключали через родную контору. Теперь ее ославят как ничего не умеющую дуру. А журналистский мир узок. После такого и редактировать объявления в провинциальной районной газете не возьмут.

Все эти мысли волнами проходили по лицу Алены. Казак, с интересом за этим наблюдавший, решил, что клиент дозрел.

– Девушка, а вы что, корреспондент газеты «НЛО»?

– А вам-то что? – вскинулась она.

– Да, в общем, ничего. Но если вы хотите узнать что-либо серьезное, то тут вы зря время теряете. Я, уж извините, слышал краем уха. Как я понял, вас интересуют некоторые особенности местной лесной промышленности?

На лице девушки проступила нерешительность, но потом она все-таки выдавила:

– Да, а что?

– И вы в самом деле думаете, что вот так вот, возле пивной, вам все расскажут?

– Я полагала, город маленький.

– Ага. Представьте, вы будете бегать по вашей Сенной с камерой и кричать: «Где тут у вас героин продают?» Да и к тому же, вы что думаете – лес валят прямо за окраиной? Это, знаете ли, очень неблизко. Вы вообще когда-нибудь видели, как это делается?

– Только по телевизору, – призналась девушка.

– Это как писал Марк Твен: «Кто вам сказал, что чтобы быть журналистом, надо хоть что-то знать»?

Девушка с некоторым интересом поглядела на собеседника и, судя по всему, увиденное ей понравилось.

– Сергей, – представился Казак. – Я тут в окрестностях раньше лесником работал.

– Алена. Работали?

– Ага. Теперь не работаю. Возникли у меня конфликты кое с кем.

– А вы местный?

– Нет. Я в Питере Лесопилку, ну, в смысле Лесотехнический институт закончил из романтических соображений. Из любви, так сказать, к природе. Но жизнь оказалась сложнее романтических представлений… Решу кое-какие имущественные дела, потом подамся в другие места. Дураков работать лесниками всюду мало.

«Не слишком ли грубовато я забросил удочку?» – мелькнула мысль у Сергея. Впрочем, не выйдет сейчас, получится позже. Куда они денутся с подводной лодки? Даже если эти финны попрутся к своим соотечественникам – те им ничего не скажут. Осевшие тут финны очень хорошо понимают, что работают с русскими бандитами. Поэтому будут молчать как партизаны.

Девушка однако сразу клюнула на нехитрую приманку:

– Скажите, а не могли бы вы нам помочь? Мы вам заплатим, если…

– Если я вас не кину, как эти джентльмены? Но вы бы еще с бомжами связались… Что ж, помочь можно. Только вы все-таки объясните, что вам нужно?

– Пойдемте к моим коллегам, они, я вижу, уже заждались.

Алена и Сергей направились к микроавтобусу. Финны, устав топтаться на тротуаре, забрались внутрь, с нетерпением поглядывая из окон на высокие переговоры.

Алена стала объяснять им по-фински обстоятельства дела. Казак не слишком хорошо, но понимал этот язык. Еще по пути он размышлял: в случае контакта признаваться в этом или нет? С одной стороны, если нет – можно послушать что-нибудь, не предназначенное для твоих ушей. С другой – напрямую, без посредства этой девки, их легче расколоть. Да и выдать себя можно, прикидываясь непонимающим. Он ведь не шпион все-таки.

– Я немного говорю по-фински, – решился он.

– О, это совсем хорошо! – обрадовался старший. – Мое имя Олаф. Я режиссер этого проекта. А это мой оператор Юкки.

Переговоры прошли успешно. Никаких возражений против нового сотрудника финны не выразили.

Казак загнул огромную для нынешних мест цену за свои услуги – пятьдесят евро в день – и они, не моргнув глазом, согласились. Ну понятно, платят ведь не они лично, а их компания.

– Перейдем к делу, – сказал режиссер, носивший шведское имя Олаф. Впрочем, в Финляндии живет довольно много шведов. – Мы имеем сведения, что в этом районе могли случаться различные чрезвычайные происшествия в лесодобывающей отрасли. Уничтожение техники, нападения на лесовозы…

– Да, такое время от времени случается. Вам, наверное, известно, что русский бизнес, так сказать, дикий. И что лесозаготовки контролируют преступные группировки. А нравы у бандитов крутые. Правда, в настоящее время сферы влияния прочно поделены.

– Я знаю, что у вас в России конкурентная борьба идет… по своеобразным правилам. Но здесь особая ситуация. Как мы предполагаем, должно произойти нечто, с чем вы здесь не сталкивались.

– Вы имеете в виду незаконную добычу леса?

– Совсем не обязательно. Но скорее это произойдет на незаконных делянках.

– Да что ж это такое-то?

– Извините, это наша тайна. У журналистов не принято открывать свои карты до того, как мы не опубликуем свою работу.

– Хорошо, это ваше право. Что требуется от меня?

– Первое – попытаться найти информацию об этих происшествиях. И второе, дополнительное задание.

Мы хотели бы побывать на незаконной делянке. Разумеется, не на действующей, на отработанной. И чтобы нам дал по этому поводу комментарии лесник. Вам наверняка будет легко договориться с кем-то из ваших бывших коллег. А впрочем, мы можем все сделать проще. Вы ведь лесник? Мы можем снять и вас. Закроем лицо, изменим голос. Это для нас не главное. Вы знаете какую-нибудь делянку, куда мы могли съездить сегодня?

– В общем-то, знаю.

– Тогда и поехали.

Глава 2

ВЫСТРЕЛЫ В ТАЙГЕ

Было около двенадцати ночи. По разбитой грунтовой дороге, петлявшей среди мрачного ельника, под дождем медленно тащился лесовоз. Не первой молодости МАЗ, занимающий всю колею, натужно ревел мотором на поворотах. По такой дороге нелегко пробираться и обычному грузовику – что уж говорить о длинной неповоротливой машине, нагруженной сосновыми стволами.

Сидевший в кабине водитель зло жевал «Беломор». Позади осталось десять километров такой, чтоб ее, «дороги», а впереди еще пять – до нормального шоссе. Фары шарили в полутьме, с трудом пробиваясь через водяную завесу. Водитель знал дорогу – он тут катался не один и не два раза, но все равно идти на такой бандуре почти вслепую радости мало. В душе он матерно крыл хозяев этой лавочки, взявших моду гонять лесовозы по ночам. Ну, не предназначена эта техника для работы впотьмах! Раньше было проще. Пару лет назад все вокруг было куплено на корню – и машины внаглую перли при солнечном свете. Но времена изменились. Правительство Карелии неизвестно почему решило навести порядок. С полгода назад был большой шорох, из Петрозаводска набежало всякое ментовское начальство, гаишники вдруг стали до отвращения неподкупны. Тормозили лесовозы и упорно требовали документы на груз. А если и были документы, то начинали мытарить: откуда везешь, то да се. Фирма, на которую работал шофер, тогда исчезла в неизвестном направлении, унеся с собой последнюю его зарплату. Вся техника, разумеется, оказалась арендованной, и судебные исполнители только разводили руками. Техника принадлежала другой фирме, за которой – как все в районе знали – стоял Расул Тенгизович Ишмуратов. В общем, никто ни в чем не виноват. Потом, понятное дело, возникла другая лесозаготовительная фирма, которая наняла тех же самых рабочих, севших за руль той же самой техники. Но новые хозяева дали строгий приказ: передвигаться только по ночам. Вот и болтайся теперь, как дерьмо в проруби, посреди мокрой тайги. А ведь если дождь не кончится, то завтра это будет уже вообще не дорога, а сплошной тихий ужас. Что, блин, за времена? Если и есть работа, то прям какая-то игра в шпионов.

Справа показался проселок, ведущий на заброшенную делянку. Потом дорога начала поворачивать влево, одновременно взбираясь на пологий тягунок. МАЗ дико завыл и на первой скорости стал одолевать это препятствие. Единственным утешением было то, что после тягунка до самого шоссе пойдет красное раменье – редкий и стройный сосновый лес – там дорога куда как получше.

И тут водитель увидел в неверном свете фар лежащее поперек дороги здоровенное еловое бревно. Он не первый год жил в тайге и знал, что обычно деревья такого калибра просто так на дорогу не падают. То есть такое случается зимой – или после сильного ветра. Но, вообще-то, ели в карельской тайге умирают стоя. Не к добру это. К тому же эта лесина как-то очень грамотно упала. Лесовозу на такой дороге практически невозможно развернуться. А на тягунке, да еще и на повороте – вообще туши свет, сливай бензин. Снова, что ли, вернулись старые времена? Несколько лет назад, когда разные там крутые бандиты еще не сумели договориться между собой, в лесу творилось черт-те что. Нападения на лесовозы были обычным делом. Но потом появился Ишмуратов, который очень жесткими методами навел порядок. Теперь в районе был один хозяин. Бандит? Ну и черт с ним, что бандит. Это пусть милиция разбирается, ментам за это деньги платят. А шоферюге какое дело? Сел да поехал…

Водитель правой рукой достал монтировку, а левой потянулся к телефону, собираясь сообщить своему непосредственному начальству о возникшей внештатной ситуации.

Внезапно шофер увидел стоящего на дороге человека в камуфляже и маске-«омоновке». На шофера был направлен ствол карабина «Сайга».[1] Чуть дальше виднелись еще два темных силуэта.

– Бросай все, что в руках! Ну! – требовательно прозвучало из-под первой маски. – Эта штука, знаешь, она череп на раз сносит.

Шофер отнюдь не был склонен проявлять особый героизм. Монтировка, звякнув, грохнулась на пол кабины, туда же упал и телефон.

– А теперь вылезай! Только без резких движений! Быстро!

Водитель начал вылезать из кабины. Неизвестно, чем бы все это кончилось. Шофер был, конечно, не идиотом, чтобы рисковать башкой ради чужого добра. Но так уж сложилось, что нога в кирзовом сапоге скользнула по мокрой подножке. Работяга с грохотом рухнул вниз и тут же возле второй стоящей фигуры мелькнул огонь и бахнул пистолетный выстрел. Тело шофера, обмякнув, осело на землю.

– Идиот! – заорал тот, что с «Сайгой».

– Да я машинально…

– Машинально! Да ладно, все равно пришлось бы кончить его рано или поздно. Хрен с ним, с этим козлом. Работаем.

– А те, на делянке?.. Могут прибежать на выстрел.

– До нее десять километров. К тому же мотор все заглушил. Да и тем, кто там сидит, здоровья, что ли, не жалко? Никуда они не рыпнутся. Делаем, что надо, и отваливаем!

Из темноты появились еще трое. Они быстро принялись за дело. Двое достали из рюкзаков канистры и стали поливать машину и лес в кузове.

– Ша! Еще машина идет! – подал голос третий, занявший пост с обрезом наперевес возле конца прицепа с лесом.

Человек с «Сайгой» прислушался.

– Это легковуха или микроавтобус. С боковой дороги, с заброшенной делянки. Ха! Так ведь это наверняка те журналюги, о которых нас предупреждали. Добрались все-таки. Что ж, все складывается прекрасно. У нас карабин, обрез и «макар». Давайте-ка вон в те кустики. Они тормознут, выйдут глянуть, тут-то мы их и сделаем.

– Ты… Зачем? – подал голос тот, который застрелил шофера.

– Вот тебе только спрашивать. Кровь на тебе. Они слишком близко к нам подобрались. Нам передавали – если с ними что случится, никто плакать не будет, – объяснил главарь. – Нам даже повезло. Так что нечего! Занимайте места и не промахивайтесь.

Сборы не заняли много времени. По просьбе Сергея «Фольксваген» подъехал к его дому. Там он прихватил свою «Сайгу» с оптическим прицелом и заодно звякнул Ишмуратову.

– Расул Тенгизович, они явно что-то знают, но темнят. Я к ним вписался в качестве проводника. Свожу их на брошенную делянку, дам интервью со скрытой мордой. Вроде как лесник.

– Валяй. Рассказывай про наши темные дела. Нам-то что. Пусть снимают. От этого у нас не убудет.

Когда Казак появился с карабином в руках, Алена округлила глаза.

– А… Это зачем?

– Девушка, лесник в лес без винтаря не ходит. Здесь закон – тайга, прокурор медведь. Вы еще не поняли, во что ввязались?

Судя по лицу девушки, она только сейчас стала что-то понимать. Впрочем, не особенно. Опасность, с которой никогда не сталкивался, всегда кажется нереальной. А Сергей долгое время провел в местах, где без автомата на плече на улицу не выходили. Там и теперь у каждого уважающего себя хозяина на стене висит «Калашников». Поэтому некоторые вещи он, что называется, задницей чувствовал. Так вот, данный орган ему подсказывал, что прогулка с этими ребятами может обернуться чем угодно.

– Сергей, давай на «ты», у нас все журналисты между собой на «ты», обращаются.

– Почему бы и нет? А ты где финскому выучилась?

– Я в детстве лето постоянно проводила в Агала-тово, это под Питером. Там до сих пор живет много финнов. Прикольно. Знаешь, идут бабки на рынок. По виду – вроде как русские, а говорят по-фински. Вот моя бабушка – она как раз из них. Заставляла меня учить финский. Я упиралась, отбивалась руками и ногами. А теперь спасибо ей говорю. Финляндия-то – вон она, рядом. Журналисту всегда неплохо знать язык соседей. А ты откуда знаешь финский? Язык-то не самый простой.

– А я в армии выучил. Я здесь же, в Карелии, служил, только много севернее. Там нас не сказать чтобы заставляли учить, но это приветствовалось. Да и что зимой делать? Кругом тайга и никакой культуры. Не все же самогон пьянствовать. Вот в итоге и выучил. Тем более под это дело даже освобождали от нарядов. Знаешь, лучше уж язык учить, чем сортиры драить.

– Ты что, в пограничниках служил?

– Не совсем. АПГ это называется. Автономная поисковая группа. Ты про коммандос слыхала? Вот это я и есть.

– Серьезно?

– Не совсем, конечно. Но что-то вроде. Вот стоят погранцы на страже нашей Родины, а мы в тайге за ними. Если кто прошел через границу и пограничники хлебальником прощелкали – тут наш черед наступает. Ну, еще беглых зэков ловили.

– И не стыдно?

– А чего мне стыдиться? Ты знаешь, что такое несколько беглых оголодавших зэков? По сравнению с ними медведь-шатун отдыхает Они никого не щадят. Здесь-то лагерей немного, а там, дальше на север, если слух пойдет по округе, что кто-то с зоны рванул на волю, так с темнотой из дома люди боятся выходить. А уж из населенных пунктов и днем никто носа не кажет.

– После службы так дальше в лес и потянуло?

– А что я еще умею? Лес знаю, по лесу бродить не боюсь.

Болтая с девушкой, Казак не забывал показывать Иокки, куда ехать. Сначала машина перла по довольно приличному шоссе, затем повернули на дорогу, которая за асфальтированную может сойти только в России. Алена все льнула к окну, время от времени издавая восхищенный писк при виде окружающих пейзажей. Финны, как и положено по традиции представителям их национальности, солидно молчали. Впрочем, их подобными красотами не удивишь – у них точно такие же. Сергею по роду его работы довольно часто приходилось бывать в Финляндии, насмотрелся.

– Я на Карельском перешейке детство провела, – вещала Алена, – но теперь вижу, что там – это просто детский сад. Да и заплевано там все садоводами.

А дальше началось невезение. До делянки, на которую Сергей собирался проводить гостей, добраться оказалось невозможно. Дорога была в таком состоянии, будто по ней прошло стадо диких танков. Впрочем, возможно, так оно и было – где-то невдалеке располагалась танковая часть. Вот бронированные машины и погуляли. Пришлось пилить в другое место, гораздо дальше. Пока добрались, пока Сергей перед камерой с чувством говорил о гибнущих лесных богатствах, стало смеркаться. А тут еще начался дождь. И это бы ладно. Иокки, возможно, был хорошим водителем, но не знал специфики наших дорог, раздолбанных лесовозами и прочей тяжелой лесозаготовительной техникой. Да и автобус «Фольксваген» – не самая подходящая машина для таких путешествий. Здесь нужен внедорожник. Это как в анекдоте. Поехал европеец в Россию на машине. Когда вернулся, его друзья спрашивают:

– Слушай, говорят в России ужасные дороги.

– Ну, не знаю. Дорог я там не видел, но на джипе проехать можно…

В общем, в какой-то очередной болотистой низинке машину повело, и она благополучно съехала с дороги в грязь. И только тогда Сергей понял авантюрность этой поездки. Дело в том, что нормальный водитель в этих краях без лопаты и топора не ездит. Казак так привык к этому, что как-то и не подумал, что люди приехали из другой страны, к тому же, судя по их виду, отнюдь не из финской глухомани. Нужного инструмента у них, понятное дело, не имелось. В общем, пришлось изрядно повозиться, прежде чем машину удалось вытащить на дорогу. К чести фиников, они не жаловались, а воспринимали все это как приключение. Иокки даже зафиксировал кое-что на камеру.

– Это украсит наш фильм, – хладнокровно заявил он, стряхивая со своих кроссовок грязь.

В общем, выбирались из передряги уже ночью.

Около двенадцати машина подходила к развилке, где дорога на старую делянку вливалась в другую – перед крутым тягунком.

Дальний свет выхватил стоящий впереди лесовоз.

– Но вот, господа, вы искали приключений. Кажется, вы их нашли, – бросил Казак.