Объект насилия Седов Б.

Я и представить не мог, что для того, чтобы вычислить компьютер, с которого мне было отправлено сообщение от Нумератора, «Пинкертону» потребуется менее суток. И даже не столько на то, чтобы именно вычислить этот проклятый компьютер, сколько на то, чтобы, проведя элементарный следственный эксперимент, понять: это направление поиска завело нас в беспросветный тупик.

– Сообщение эта паскуда отправила из интернет-кафе «Паутина», – во вторник вечером рассказывал мне по телефону Серега. – Хотя никаким кафе там не пахнет и близко. Просто большой зал размером с два школьных класса и на полторы сотни мест. По углам зала четыре допотопные камеры наружного наблюдения. Притом, чтобы не угодить ни под одну из них, даже не надо быть профессионалом. Достаточно просто этого не захотеть. Так что надежды на камеры ноль. Вторая проблема: толпа. Никакого фейс-контроля на входе, внутрь пускают всех желающих. В результате, в этом кафе, – последнее слово Котляров произнес с откровенной издевкой, – одновременно может набиться сотни три человек. Кто-то в Сети, кто-то играет, кто-то болеет, кто-то ждет своей очереди. На две трети эта толпа состоит из детей и подростков. Но среди них хватает и взрослых мужчин, и каждый из них вполне мог бы сойти за Нумератора… Алло, ты слушаешь?

– Внимательней некуда. – Я попытался вызвать в воображении этот спортивный зал, в который запихали полторы сотни компьютеров и запустили столько народу! Представить не получилось. – Продолжай, Серж.

– Продолжаю. Итак, братишка, это пока лишь декорации. Теперь сам спектакль. Захожу я в эту «Паутину», без проблем оплачиваю час Интернета, притом у меня и не подумали спросить никаких документов. Взмыленная девица провожает меня на мое место. Быстренько регистрирую себе почтовый ящик. На подставное имя, конечно. Отправляю тебе сообщение. И – до свидания! – рассмеялся Серега. – Элементарно, Ватсон, ни правда ли? Никто меня не отследит, ни одна живая душа не вспомнит, как выгляжу! Даже та девочка. Она ни разу не взглянула мне в лицо. Что уж тут говорить о посетителях. Я для них был всего лишь одним из трех сотен.

– М-да, засада… – разочарованно пробормотал я. – И что, так уж из этого интернетного рая нельзя ничего интересного выжать?

– Ну-у-у… Конечно, мои парни там слегка пошуршали. И еще пошуршат. Просмотрят видеозаписи с камер, позадают вопросы. Но это и все, что можно сделать. Так что, повторяю, отсюда мы почти наверняка ничего не поимеем. Надо отрабатывать твоих знакомых. Мне кажется, это скорее что-нибудь даст. Кстати, что там Борщиха?

А что там Борщиха? Ни слуху, ни духу.

«Скорее всего, тоже никаких результатов, – предположил я. – Хотя, если бы и были какие-то результаты, хрен бы она сочла нужным докладывать о них мне, ничтожному».

– Борщиха молчит. Но ведь прошло меньше суток. Не рановато ли?

– Пожалуй, – согласился Котляров. – Что ж, подождем. Созвонимся. Пока, Денис. – Мой двоюродный брат терпеть не мог длинных телефонных разговоров, и ему уже не терпелось со мной распрощаться.

Как бы не так! Потерпишь, братишка!

И я, неугомонный, прежде чем попрощаться, выдвинул одну, казалось бы, само собой разумеющуюся идею:

– Погоди минутку, послушай. Я вот что подумал: а что если установить за этим интернет-кафе скрытое наблюдение? Скажем, на входе? Ну, там… кто входит-выходит… Снимать всех на видеокамеру. Глядишь, повезет.

И тут же был поднят на смех.

– Да ты хоть представляешь, во сколько такая наружка нам обойдется?!!

– М-м-м…

– Не представляешь? Так вот тогда и не лезь. Это во-первых. А во-вторых, шансов на то, что Нумератор сунется в «Паутину» во второй раз нет никаких. Если, конечно, он не полнейший дебил. Или если он не горит желанием, чтобы его вычислили. В том, что он не дебил, я уверен. В том, что не желает попасться, я уверен не меньше. Ему ведь еще надо добраться до нашей Лолиты. – Котляров взял паузу, было слышно, как он, закуривая, щелкает зажигалкой. – Вот так-то, Денис. Наружка ничего нам не даст. Пустая трата бабла. Одним словом, этот вопрос отпадает… Созвонимся. Пока!

Как же ему не терпелось со мной распрощаться!

Я пробурчал: «До свидания».

И подумал, что Серегины доводы вполне убедительны, а спорить с двоюродным братом, собаку съевшем на оперативной работе, мне, лоху, просто глупо.

Если бы я только знал тогда, как Котляров заблуждается насчет непредсказуемого Нумератора!

Если бы Серега это знал, он ни за что не поскупился бы на наружное наблюдение за входом в эту клятую «Паутину»!

Сообщение, полученное мною на следующее утро, было отправлено снова оттуда. Страшное сообщение!!!

Глава 2 …ШЕСТЬ…

Оно оказалось совсем коротким.

«Денис Дмитриевич, здравствуйте!

Спешу Вас порадовать № 6! Место, где лежит в кустиках трупик этой красавицы, помечено крестиком на плане. Просто кликнете мышкой по файлу, прикрепленному к письму, и получите полную информацию.

Огромный привет Оле Латыниной и «объекту насилия». Жду, не дождусь встречи с ними. Искренне Ваш! Нумератор».  – О, Господи! Сволочь!!!

Я, действуя, скорее как автомат, нежели осознанно, открыл файл, вложенный в сообщение:

подробный план Ржевского лесопарка, явно скачанный с одного из многочисленных сайтов с картами Петербурга;

красный крестик на плане, подписанный «№ 6»; … и больше ничего.

Хотя и этого было более чем достаточно!

Ну и что дальше, Забродин?!!

Куда сначала? В милицию? В прокуратуру? К Котлярову? В редакцию новостей?

Я сидел, тупо уставившись в монитор, грыз ногти и находился в полнейшей растерянности. Минуло, наверное, не меньше пяти минут, прежде чем я, выйдя из ступора, снял телефонную трубку и вызвал из памяти рабочий номер двоюродного братишки. Секретарша ангельским голоском посочувствовала мне, что «Котлярова, к сожалению, сейчас нет на месте», и предложила попробовать дозвониться ему на мобильный.

Что ж, на мобильный, так на мобильный.

«Аппарат вызываемого абонента выключен или…»

Дерьмо!

Я набрал номер Борщихи. «Аппарат вызываемого абонента…» Двойное дерьмо!!!

И куда теперь? В милицию? В прокуратуру? В редакцию новостей?

Связываться с ментами не было никакого желания. После январских событий у меня на них была аллергия. И я решил: «Звоню в прокуратуру, но в присутствии наших „новостников“. А дальше: кто скорее доберется до этого лесопарка, кто скорее отыщет № 6 – тому и приз!»

Через десять минут Лариса подготовила электронное письмо с вложенным в него планом Нумератора – для прокуратуры. И на принтере распечатала тот же план – для нашей редакции новостей.

А еще через пять минут я имел честь побеседовать лично с Гордеевым Павлом Сергеевичем, «важняком» – то есть, следователем по особо важным делам городской прокуратуры:

…Так, мол, и так, уважаемый Павел Сергеевич. Только что на электронный адрес телеканала НРТ поступило сообщение от небезызвестного Нумератора, где он сознается в очередном злодеянии. И даже указывает место, где спрятал труп. К сообщению прилагается подробный план… Конечно-конечно, немедленно вышлем вам все по электронной почте. Давайте адрес… Только должен предупредить, что одновременно с вами к месту преступления выезжает наша съемочная группа… Нет, Павел Сергеевич, даже не возражайте, она выезжает! Однозначно! Вы не вправе нам запретить!.. Поймите, пожалуйста, у вас своя работа, у нас своя… Почему это, как стадо слонов? Никто ничего не затопчет. Обещаю, что если обнаружим мертвую девушку первыми, не подойдем к ней ближе, чем на десять метров… Вы разговариваете с Денисом Дмитриевичем Забродиным, программным директором реалити-шоу «Подстава»… Все нормально? Получили письмо?.. Отлично! Теперь соревнование в скорости: кто первый к покойнику!

Я отдал распечатку плана трясущемуся от нетерпения Андрею Гордеевичу Келле, и главный выпускающий редакции новостей бегом устремился на улицу к микроавтобусу с сателлитом, в котором его уже дожидались корреспондент, оператор, видеоинженер и звукач.

Я же, попросив Ларису принести кофе (побольше! покрепче!), поплелся из приемной к себе в кабинет обмозговывать очередную проблему, которую нажил. И пытаться дозвониться до Ольги, наверное, отсыпавшейся после ночной смены, проведенной с «Объектом насилия».

Соревнование в скорости сыскарям из прокуратуры редакция новостей НРТ проиграла. Но главное, что к полудню съемочная группа все же успела удачно расположиться всего в пятидесяти метрах от места преступления, развернуть сателлит и наладить связь. Первым в «Полуденных новостях» был, конечно, сюжет об очередном зверстве маньяка.

И Вере Тропининой, и выездному корреспонденту Георгию Таваури приходилось работать с листа, у них не было и минуты на подготовку, не говоря о том, что информации о № 6 имелось у них с гулькин нос. Но Вера, ведущая выпуск из студии, справилась, как всегда, на отлично, а стэнд-ап [30] с Таваури оказался и вовсе бесподобным.

«Циничная гадина, – презрительно щурясь в камеру, цедил Георгий, – набралась наглости отправить на электронный адрес нашего телеканала сообщение об очередном своем зверстве! И даже приложила к этому сообщению подробнейший план, где можно найти труп его жертвы!

Ты, кажется, решил поиграть с нами, шакал?!! Ну, так учти, для тебя цена проигрыша – это твоя ничтожная жизнь! Не берусь говорить за других, скажу лишь за себя: попадись ты мне, паскуда, так до приезда милиции не доживешь! Я без раздумий прикончу тебя вот этими вот руками!!! – Таваури выставил перед собой два внушающих уважение кулака. – И мне плевать, что потом со мной будет! Суд… Тюрьма… Какая, к дьяволу, разница! Главное, сознание того, что поступил, как настоящий мужчина! Что жизнь прожил не зря! Что вылечил свой любимый Петербург от заразы! Что отомстил за несчастных невинных девчонок… Думаю, я не единственный, кто сейчас думает так же. Нас сотни! Нас тысячи! И только попадись любому из нас, кровавая тварь!..»

НРТ, как обычно, был «Впереди каналов всех!»

К двум часам дня в офисе появилась срочно вызванная мной Ольга Латынина. Брезгливо морщась, прочитала послание Нумератора, сбегала в аппаратную просмотреть запись сегодняшних «Полуденных новостей» и засела за текст очередного (точнее, второго) обращения к телезрителям по поводу бесчинствующего в городе серийного убийцы. Оля рассчитывала зачитать это обращение из студии «Подставы» в вечернем эфире.

Но осуществиться этим планам было не суждено. К вечеру события начали нагромождаться друг на друга ледяными торосами, и эти торосы растерли своими махинами наше ничтожное сообщение в пыль.

В половине третьего до меня дозвонился двоюродный братец.

– Денис, я в курсе, – начал он разговор, забыв поздороваться.

– В курсе чего?

– Второе письмо тебе на приватный е-мэйл… номер шестой в Ржевском лесопарке… – принялся перечислять Котляров и резко умолк, похоже, решая, стоит ли продолжать этот список. Не вызывало сомнения, что ему известно гораздо больше, чем мне.

Я его подбодрил:

– Про письмо и труп в лесопарке знаю без тебя. Колись давай, что тебе известно еще.

– Братишка, я должен перед тобой извиниться. Ты молодчина, а я упертый осел! – неожиданно посыпал голову пеплом Серега.

Я рассмеялся:

– Ну, предположим, это для меня тоже не новость. Лучше поведай мне что-нибудь, чего я не знаю.

Котляров чуть помялся и сообщил мрачным тоном:

– Второе письмо было отправлено тоже из «Паутины». – Он явно сожалел, что вчера отказался от моего предложения установить наружное наблюдение за входом в интернет-кафе. Ведь, возможно, тогда бы мы уже имели видео с Нумератором.

«Жаль, конечно, – молча посетовал я. – Упустили такую возможность! Но какой смысл теперь из-за этого рвать на темечке волосы? Надо искать иные подходы к кровавой паскуде».

– А ведь он дерзок, этот поганец, – заметил я. – И, действительно, непредсказуем. Как я и предполагал. Серж, признавайся, что еще знаешь?

– Ну… если это тебе интересно, то есть кое-какие подробности по сегодняшнему трупу.

– Гони! – Я выкрикнул это настолько эмоционально, что Лариса в приемной, наверное, вздрогнула.

А Серега хихикнул.

– Я вижу, действительно, интересно. Не буду томить. Одним словом, наш дружок на этот раз изменил почерк. Совсем незначительно.

– Что, убитая была без сережки в пупке? – попробовал угадать я. – Или оказалась брюнеткой?

– Нет. В крупных деталях все, как обычно. Блондинка до двадцати с проколотым брюхом, джинсы на бедрах, топик. Изменилась лишь надпись на трупе. Денис, помнишь, что этот гад писал раньше?

И зачем он это спросил? Естественно, помню: маньяк всегда проставлял на животике жертвы порядковый номер.

– Как изменилась? Значительно? – спросил я, хотя уже неким шестым чувством понял, что приблизительно должна представлять собой эта надпись.

Нечто типа: «Привет Забродину и Оле Латыниной» или «Василиса, я уже близко!»

И ведь угадал! Почти…

Просто, Нумератор оказался лаконичнее, чем я предполагал.

– Под номером он написал: «Объект насилия», – торжественным тоном сообщил Котляров.

Похоже, этим «сюрпризом» он собирался повергнуть меня в шок. Не тут-то было!

– Нечто подобное я от него и ожидал, – я спокойно сказал, жестоко разочаровав любимого брата. – Что-нибудь еще, Серж?

Нет, больше ничем новым порадовать меня Серега не мог. Посетовал, что вся информация по Нумератору сейчас закрыта, поинтересовался, не собираемся ли мы проводить еще одно экстренное совещание и, решив, что и так угробил на меня достаточно времени, поспешил завершить разговор.

Я вернул трубку на базу и поднялся из-за стола – решил немного размяться, прогуляться до Ольги, посмотреть, как у нее кипит работа над текстом вечернего обращения к телезрителям. А то и попить кофейку с коньяком.

Если, конечно, угостит.

Но дальше приемной уйти не удалось.

– Денис, – окликнула меня Лариса, когда я уже одной ногой ступил за порог, и знаками показала, чтобы задержался. Она в этот момент разговаривала по телефону, причем, с кем-то важным. Это всегда можно было угадать по ее личику: оно всякий раз принимало слегка испуганное выражение, когда на линии был какой-нибудь небожитель.

Лариса нажала на кнопку на телефоне, заблокировав звук.

– Павел Сергеевич Гордеев, следователь по особо важным делам городской прокуратуры, – лаконично доложила она. – Сегодня утром ты с ним разговаривал. Желает встретиться.

Я недовольно поморщился. Перспектива посещения Дома Мятлевых [31] меня совсем не прельщала.

Но, как оказалось, мои опасения были напрасны. Никто вызывать меня на Исаакиевскую не собирался. К моему облегчению Гордеев пожелал сам наведаться в гости.

Он объявился уже через сорок минут. И сразу напрочь разбил сложившийся у меня в воображении стереотип «важняка» горпрокуратуры. Я ожидал увидеть этакого строгого дядю лет сорока, с ледяным проницательным взглядом, усами, портфелем и устало-кислым выражением лица. Но дверь распахнулась, и… к моему столу с широкой улыбкой на устах направился спортивного вида длинноволосый молодой человек приблизительно одного со мной возраста. Вместо строгого костюма на нем были потертые джинсы и дешевенький джемпер. А портфеля не было вовсе. Не было даже папки. Не было даже пакета!

– Добрый день.

– Не такой уж и добрый. Привет. – У него было крепкое рукопожатие. И от него пахло дешевым дезодорантом. – Где только ни довелось побывать, а вот на телевидении впервые, – сообщил он.

– Ну, и как впечатления?

– Признаться, ожидал увидеть совершенно иную картину.

– Хм… Приблизительно представляю, какую: по всем углам горы аппаратуры… рабочий беспорядок и неистребимая пыль… все куда-то бегут, все куда-то спешат. Так?

Он рассмеялся и согласно кивнул:

– Именно так. А у вас самый обычный офис.

– Вы разочарованы?

– Отчасти, – честно признался он.

– Ну-у-у… это же только фасад, – успокоил я его. – Наверху, в жилых помещениях нашего замка, цветы и гобелены, вышколенная прислуга и камерные миниатюры Вивальди. А в подвалах стонут истерзанные жестокими пытками узники. Между прочим, если есть время, могу сводить на экскурсию.

Гордеев вздохнул.

– Вот со временем, к сожалению, проблемы. – И сразу перешел к делу: – Я ведь еще не выразил вам благодарность за то, что сегодня вы поступили очень порядочно и разумно.

Я состроил на лице удивленную мину: мол, о чем это вы? Если о том, что сообщил вам о письме Нумератора, так как же еще я должен был поступить?

– Многие из ваших коллег, завладев такой информацией, сломя голову кинулись бы отыскивать труп, думая лишь о том, что заполучат сейчас эксклюзив, да еще и сенсацию. И плевать им на всех остальных, в том числе, и на тех, кому эта мертвая девочка нужна в первую очередь для скорейшего разоблачения маньяка. Или я не прав?

– В корне не правы, – покачал я головой. И продолжил, постаравшись приправить свой тон доброй порцией корпоративной обиды: – Любой мой коллега, завладев такой информацией, поступил бы точно так же, как я: сначала сообщил бы в прокуратуру, а только потом и сам поспешил к месту событий. О каком эксклюзиве может быть речь, когда в городе бесчинствует монстр! Или мы не люди?!!

– Извините, – смутился Гордеев. – Неудачный дебют разговора. Сменим тему?

– Ага, – кивнул я охотно.

– Меня, собственно, больше всего интересует вот что, Денис Дмитриевич. Скажите, сегодняшнее сообщение от маньяка, оно первое?

– Второе. – Я не собирался делать из этого секрета и даже минут за пятнадцать до приезда Гордеева попросил Ларису распечатать несколько экземпляров письма. Именно для гостя из прокуратуры. Вот сейчас я и протянул ему папочку с этими экземплярами. – Это вам.

– Спасибо, – поблагодарил он, жадно вытаскивая из тесной папочки ее содержимое. Потом очень внимательно и, как мне показалось, несколько раз прочитал текст сообщения. Потом аккуратно засунул листы бумаги обратно и только тогда вынес емкий вердикт: —Занятно.

– Чего же занятного? – усмехнулся я. – Разве только то, что это письмо поможет при составлении более детального психологического портрета подонка.

Он посмотрел на меня, по-моему, с уважением.

– А это уже немало. Вы-то сами еще не пытались составить подобный портрет?

«Может быть, Котляров и пытался. Надо будет спросить», – подумал я, а вслух произнес:

– Маловато пока материала у нас для портрета. Отметили только, что он, гад, образованный. Кроме того, дерзкий и непредсказуемый.

Гордеев кивнул:

– Как и большинство ему подобных. – И поразил меня своей проницательностью: – Когда вы получили первое сообщение, наверное, решили, что это чей-нибудь розыгрыш?

А ведь в какое-то время, и правда, мы всерьез были готовы принять эту версию за основную!

– Именно так и решили, – покривил я душой, дабы следак не докучал мне упреками типа: «А почему же сразу не сообщили нам о первом письме?»

И, не вдаваясь в подробности, рассказал об интернет-кафе «Паутина», откуда были отправлены оба сообщения.

Признаться, я опасался, что Гордеев примется расспрашивать о том, каким образом была вычислена эта «Паутина». Но «важняк» горпрокуратуры был человеком искушенным и неудобных вопросов тактично касаться не стал. Знал, конечно, что все равно на них не отвечу.

Вместо этого он, отхлебнув из чашечки кофе, поинтересовался «Объектом насилия». Точнее, безопасностью Василисы и Ольги, которым непосредственно угрожает маньяк.

– Денис Дмитриевич, не беспокойно за девочек? Я закрыл глаза и поглубже откинулся на спинку рабочего кресла. Спинка мягко просела назад.

Беспокойно. Еще как беспокойно! Сначала это касалось одной Василисы. После первого письма Нумератора к ней присоединилась и Ольга.

– У девочек надежная охрана, – сказал я, подумав при этом: «А не самоуспокоение ли это, про надежную охрану? Кто его знает, этого маньяка, что он из себя представляет? И какой сюрприз способен преподнести – вдруг такой, от которого не уберегут никакие телохранители?»

Похоже, Гордеев был такого же мнения.

– А ведь охрана может и не успеть, – пробормотал он задумчиво и, посмотрев на часы, поднялся из-за стола. – Денис Дмитриевич, мне, к сожалению, пора. Но прежде еще несколько слов. Это будет просьба к вам. Вернее, две просьбы…

– Я знаю, о чем, – перебил я.

– Да, догадаться несложно. Первое, о чем мы просим, это, сколь бы велико искушение ни было, не проявлять никаких инициатив. По меньшей мере, без предварительного согласования с нами. – Гордеев в очередной раз одарил меня доброжелательной широкой улыбкой. И проницательным (сколь же проницательным!) взглядом. Он ждал ответа.

Я молча кивнул: мол, конечно-конечно. Отлично понимая, что эту просьбу не выполню.

– И второе, Денис Дмитриевич. Очень прошу вас любую, пусть самую незначительную, пусть на ваш взгляд вообще несущественную информацию, имеющую отношение к Нумератору, немедленно передавать нам. – Очередная улыбка. Еще один проницательный взгляд. – Договорились?

– Конечно. – «А вот эту просьбу выполню обязательно, – решил я. – И не зажму ни единого фактика». – Но, Павел Сергеевич, тогда встречная просьба. Если появится такая возможность или возникнет необходимость предать публичной огласке какую-нибудь информацию, которой располагаете вы, имейте в виду в первую очередь наше НРТ.

– Эксклюзив вам гарантирован, – рассмеялся Гордеев и положил мне на стол визитную карточку. – Здесь все мои координаты. Приятно было познакомиться, Денис Дмитриевич. – Он протянул мне на прощание руку. Пожелал: – Берегите себя. И главное, берегите своих девчонок. – И направился к двери.

Я проводил его взглядом.

И пришел к выводу: «Этот парень оставляет приятное впечатление. Если, конечно, все его улыбочки – не маска. Надеюсь, что это не так. Надеюсь, сработаемся».

И попытался еще раз дозвониться до Борщ.

Но ее сотовый весь день был напрочь отключен. Так же, как и у Антона. Так же, как и у Марины. Так же, как и у Василисы.

Будто специально!

Именно в то время, когда они мне так нужны. Когда мне так нужна Организация!

Я как никогда нуждался в мудром совете. Мне было крайне необходимо поделиться с кем-нибудь не оставлявшим меня с самого утра тревожным предчувствием того, что грядет нечто очень плохое. Не просто плохое – кошмарное!

А интуиция меня почти никогда не подводила.

Глава 3 …СЕМЬ…

До шести вечера еще раз позвонил Котляров и поделился несколькими новыми фактами по № 6. По предварительному заключению экспертов девушка была убита вчера между десятью и полуночью.

– Это странно, – заметил Серега. – Летом в Ржевском лесопарке в это время еще относительно людно. Тем более, вчера вечером была неплохая погода. Правда, место, где нашли труп, довольно глухое, но все равно, стоило девушке закричать, и ее наверняка бы услышали.

– Может быть, и кричала. Может быть, кто и слышал, да решил не совать нос не в свое дело. Серж, скажи, следов пыток на теле не обнаружено? Она обмочилась со страху, как прошлые жертвы?

– Не знаю, Денис.

– Может быть, она была пьяной? Или под действием наркотиков?

– Да говорю же, не знаю! – вспылил Котляров. – Вся информация напрочь закрыта и охраняется надежнее золотого запаса. Чем удается разжиться, тут же делюсь с тобой. Кстати, насчет наркотиков и алкоголя. Навряд ли. У меня есть данные по этой несчастной… Погоди, сейчас файл открою… Та-а-ак, Зыкова Татьяна Петровна, 1987 года рождения, временно не работающая. Короче, девочке было восемнадцать. Проживала с родителями и младшим братом, учащимся школы, на улице Коммуны, 48. Это как раз в двух шагах от Ржевского лесопарка. Родители: отец военнослужащий, мать медицинский работник. В общем, девочка из приличной семьи. Наверное, собиралась этим летом куда-нибудь поступать…

– Серж, давай без эмоций и предположений, – перебил я. – Гони только факты.

– А факты закончились. Это пока все, что успел накопать по этой Татьяне.

– А еще сможешь? – Мне было стыдно. Мне давно было стыдно перед двоюродным братом! Сколько информации он уже слил нашему телеканалу, и все за простое спасибо! Не дождался даже давно обещанной мною коробки пива. – Знаешь, что мне очень хотелось бы знать? Была ли у Татьяны собака?

– Пытаешься понять, почему эту дуреху понесло поздно вечером в лесопарк? – прочитал ход моих мыслей Котляров. – Что ж, вполне вероятно, что она пошла туда погулять с собачонкой. Я скажу своим разгильдяям, они наведут справки.

– И не только про собаку, Серж. Вообще все, что возможно, про эту Татьяну. Чем жила, с кем общалась, был ли у нее парень, часто ли ходила в лесопарк. Понимаешь, меня смущает один вопрос. Все предыдущие жертвы маньяка были найдены вблизи жилых массивов. В тот момент, когда подверглись нападению, они куда-то целенаправленно шли…

– Особенно та наркота, которая готовила укол героина в подъезде, – поддел меня Котляров, но я не обратил на это никакого внимания.

Продолжал:

– …А Татьяну за каким-то лядом занесло в самый глухой угол Ржевского лесопарка. Хотел бы я понять, каким образом. По-моему, есть только три варианта. Либо она забрела туда, гуляя с собакой; либо ее туда принесли уже бесчувственную, связанную или мертвую;

либо она пришла туда с человеком, которому доверяла. Короче, со своим близким знакомым. А этим близким знакомым мог быть либо сам Нумератор, либо приятель Татьяны, которого Нумератор сумел посадить на измены настолько, что тот просто сбежал, бросив подругу. А теперь шифруется, помалкивает, знает, что если об этом узнают, его загнобят, об него будут вытирать ноги. Но это же бесценный свидетель! Его надо вычислить!

Котляров слушал-слушал мои рассуждения, долго крепился, но наконец не выдержал, расхохотался:

– Ха-а-а, братишка! Да ты никак решил заделаться Шерлоком Холмсом! Что ж, флаг тебе в руки! Только не увлекайся и держи меня в курсе. А то можешь влипнуть. Тебе скинуть на почту то, что я сейчас рассказал?

– Нет, не надо. Я все записал, – сказал я, попрощался с Серегой и поспешил в редакцию новостей. Информацию о том, что очередной жертвой маньяка была некто Зыкова Татьяна Петровна, 1987 года рождения, дадут через десять минут в шестичасовом выпуске «новостей».

…В семь вечера у меня в кабинете нарисовалась Латынина, сунула мне два листа распечатки сегодняшнего обращения к телезрителям и по укоренившейся привычке без спросу свистнула у меня сигарету. Я решил, что это хороший признак. Похоже, давление пара в Ольге начинает понемногу спадать.

– Нам уже дали время, не интересовалась? – спросил я, делая вид, что читаю, хотя на самом деле украдкой наблюдал за Латыниной, уютно устроившейся в своем любимом кресле в углу кабинета. Сегодня на нашей ведущей были не привычные драные джинсы и топик, а строгий деловой костюм. Волосы туго стянуты в хвост.

«Подготовилась к сегодняшнему эфиру», – понял я.

– Будет окно в двадцать два двадцать. Лимит десять минут. Укладываюсь… Ну как? – Ольга имела в виду текст обращения.

– Как всегда супер! – похвалил я, хотя не прочитал ни строчки. Отвинтил колпачок ручки, подписал оба листа, положил их на край стола и пожаловался: – Что-то с утра гложет меня тревога. Не пойму, почему.

Ольга молчала. И демонстративно даже не смотрела на меня. Ей куда интереснее был столбик пепла на конце ее сигареты. В высоту столбик уже достиг сантиметров трех.

«Сейчас обрушится», – подумал я.

– И что, есть поводы для этой тревоги, Забродин?

– Если бы был хоть какой-нибудь повод, было бы проще.

– Странная у тебя логика. – Латынина в последний момент успела донести сигарету до пепельницы. Трехсантиметровый столбик рухнул точно туда, не успев нанести никакого урона ни Ольгиной юбке, ни моему журнальному столику. – Жизнь прекрасна, все лучше некуда, вот только почему-то гложет тревога. И не понять, почему. Так?

Я улыбнулся:

– Именно, так.

– Все ясно. Либо устал, либо рехнулся… Хм… На этот счет могу дать два совета: обратись к психиатру. Или напейся.

– Было бы с кем. – Я поднялся из-за стола и перебрался к Ольге поближе, в соседнее кресло.

– А что, Катерина не пьет? Я покачал головой:

– Если бы и пила, ей сейчас нельзя.

– Как она, кстати?

«А ведь Ольга, пожалуй, единственная в нашей редакции, кто ни разу не поинтересовался здоровьем Кати, – отметил я. – Теперь этот пробел восполнен».

– Поправляется, – лаконично ответил я. Вдаваться в подробности, вести с Латыниной разговоры о Катерине не было никакого желания.

Вот только Ольга была иного мнения.

– Денис. – Она повернулась ко мне и впервые за сегодняшний день удостоила меня взглядом.

А я подумал, что она очень редко называет меня по имени. Обычно: «Забродин, Забродин…» А сейчас вдруг: «Денис».

Не настало ли время для выяснения отношений?

– Что, детка? – Я произнес это как можно мягче, постарался пропитать этот вопрос любовью и лаской. Если честно, мне очень хотелось, чтобы наши отношения с Ольгой наладились.

Она молчала.

– Что, детка? – повторил я.

– Ну, в общем… Я хотела спросить, у вас с Катериной, это серьезно?

Я улыбнулся и сокрушенно покачал головой.

Вопрос восьмиклассницы, но никак не умудренной жизненным (в том числе, и любовным) опытом, ядовитой и даже в какой-то мере стервозной Ольги Латыниной – одного из ведущих специалистов крупной телекомпании. Непостижимо! Конечно… бабы… хрен их разберешь!

– Катерина будет жить у меня, пока окончательно не поправится. Потом поедет домой.

– А почему ей нельзя было сразу поехать домой?

Я вздохнул и вспомнил Катину трехкомнатную квартирку. Одна комната – та, что побольше – отведена под «гостиную». Во второй живут родители, в третьей Катя со старенькой бабушкой. В прихожей с трудом могут разминуться два человека, а на кухню лучше всего заходить по одному…

– Забродин, ау! О чем задумался?

– Вспомнил хоромы, в которых живет Катерина. Трехкомнатная малометражка, захламленная мебелью. Мне довелось там побывать, когда ездил за Катиными вещами. Она живет вместе с бабушкой в комнатенке размером с десятую часть моего кабинета.

Ольга молча кивнула. Я закурил и продолжил:

– Несколько дней… помнишь, когда я не ходил на работу и нянчился с ней… так вот, несколько дней ей было совсем худо. Лежала в темной спальне, мучилась от постоянной тошноты и рези в глазах, не ела ни крошки и вставала лишь в туалет. И то туда я ее отводил под локоток.