Изумруд раджи Кристи Агата

Глава 1

Миссис Сент-Винсент выписала в ряд цифры и, вздохнув, провела рукой по лбу. Она с детства ненавидела арифметику. Сложение до смешного малых сумм всегда давало итог, который поражал и тревожил ее.

Не может быть! Она снова склонилась над цифрами. Однако счет и на этот раз оказался точным, не считая незначительной ошибки в пенсах.

Миссис Сент-Винсент снова глубоко вздохнула. У нее разболелась голова. Открылась дверь, и вошла ее дочь. Барбара Сент-Винсент была очень красива. От матери она унаследовала нежные черты лица и гордую посадку головы, но в отличие от миссис Сент-Винсент глаза ее были не голубые, а карие. И рот другой, слегка капризный. Словом, она была очаровательна.

– О, мама! – вскричала девушка. – Ты все еще сражаешься с этими ужасными цифрами? Брось все это в огонь!

– Нужно же нам знать, что у нас осталось. – Голос матери звучал неуверенно.

Девушка пожала плечами.

– Всегда одна и та же история, – сухо бросила она. – У нас, как обычно, ни гроша.

Мать в очередной раз вздохнула:

– Я хотела бы...

– Я найду себе какое-нибудь занятие, – решительно заявила Барбара. – И скоро. У меня диплом машинистки-стенографистки, но такой же имеет еще миллион девушек. И первое, что спрашивают при приеме на работу: «Какой у вас опыт?» – «Никакого!» – «Какие рекомендации можете представить?» – «Никаких, но...» – «Спасибо, до свидания. Мы вам сообщим». Но и этого никогда не делают! Мне необходимо найти работу, мама, любую работу!

– Подожди, дорогая. Подожди еще немного.

Барбара, стоя у окна, невидящими глазами смотрела на серые дома.

– Я жалею, – медленно произнесла она, – что ездила с нашей кузиной Эми в Египет в прошлом году. Ох! Мне было тогда так весело! Со мной это случилось в первый раз и, без сомнения, в последний. И потом вернуться ко всему этому!.. – Она обвела рукой вокруг.

Миссис Сент-Винсент вздрогнула. Обстановка обычная для дешевых меблированных комнат. Пыльные листья фикуса, герани, безвкусная мебель, кричащие, в пятнах, обои.

– Все это не имеет никакого значения, – продолжала Барбара. – Но как вспомнишь об Энстее... – Она замолчала, у нее просто не хватало мужества говорить о милом старом доме, который не одно столетие принадлежал Сент-Винсентам, а теперь попал в чужие руки. – Если бы отец не спекулировал... не занимал...

– Милая, твой отец, увы, никогда не был деловым человеком, – ласково, но твердо сказала миссис Сент-Винсент, и Барбара наклонилась, чтобы поцеловать ее.

– Бедная мама! Ничего больше не буду говорить.

Мать снова взялась за перо, а Барбара вернулась к окну.

– Мама, сегодня утром я получила известие. От Джима Мастертона. Он собирается зайти ко мне.

Миссис Сент-Винсент быстро подняла голову.

– Сюда?! – воскликнула она.

– Но мы же не можем пригласить его пообедать в «Рице»! – с горечью сказала девушка.

Мать удрученно огляделась.

– Ты права, – вздохнула Барбара. – Отвратительное место! Позолоченная нищета... Наверное, лучше было бы иметь маленький беленький домик в деревне с поблекшими, но из хорошей ткани занавесками, посуду с фамильным гербом, которую мы сами же мыли бы... Но такое бывает только в романах. А в жизни, когда единственный сын – конторщик... Лондон, крикливые хозяйки меблированных комнат, грязные дети, с которыми сталкиваешься на каждом шагу, жильцы, похожие на полукровок...

– Если бы только это... – начала миссис Сент-Винсент. – Убивает страх, что и этого скоро мы не сможем себе позволить.

– Тогда, значит, спальня-гостиная для нас с тобой и мансарда для Руперта?! Какой кошмар! А когда придет Джим, придется принимать его в той ужасной комнате внизу, на глазах у всех этих старых ведьм, которые без конца вяжут и харкают прямо на пол!

– Барбара, – помолчав, сказала миссис Сент-Винсент, – ты хотела бы... ну, подошло бы тебе... – Она слегка покраснела и запнулась.

– Не смущайся, мама! Ты хочешь сказать, не хочу ли я выйти замуж за Джима? О, это было бы мне очень по душе... Но, боюсь, он не сделает мне предложения.

– О, Барбара, милая!

– Он встретил меня во время путешествия с Эми, я, как бы это сказать, вращалась в высшем обществе и, кажется, ему понравилась. А теперь он найдет меня здесь, в такой обстановке! Джим немного странный, скучноватый и старомодный, но этим он мне и нравится – чем-то напоминает Энстей и деревню, словом, наше милое прошлое. Знаешь, мама, это что-то вроде аромата давно забытой лаванды! – Она засмеялась, устыдившись своей сентиментальности.

– Я хотела бы, чтобы ты вышла за Джима Мастертона, – сказала миссис Сент-Винсент просто. – Он... из наших. У него неплохое состояние, но это не самое главное.

– Нет, для меня это имеет значение, – ответила Барбара. – Мне надоело нищенствовать.

– Но, Барбара, ведь не только из...

– Не только из-за этого? Конечно, не только, мама. Но, право, я делаю все, что могу!

Миссис Сент-Винсент заметно погрустнела.

– Я так хотела, чтобы он увидел тебя в достойной обстановке, – вздохнула она.

– Зачем портить себе кровь из-за каких-то пустяков? Будем смотреть на вещи проще! Мне жаль, что я тебя расстроила, честное слово!

Она поцеловала мать в лоб и тут же исчезла.

Забыв о своих недавних подсчетах, миссис Сент-Винсент села на продавленный диван с поскрипывающими пружинами.

«Что ни говори, – подумала она, – а для мужчин главное – это внешний вид женщины, ее привлекательность. Наши дети так естественно перенимают взгляды не только близких, но и вообще своего круга. А Руперт очень изменился в последнее время. Нет, я была далека от мысли делать из своих детей снобов, но только бы он не женился на этой ужасной дочери табачного торговца. Она, конечно, не безобразна, нет, но она совсем не нашего круга. Как все это сложно! Бедная Бэбс! Если бы я только могла что-нибудь сделать! Но откуда взять денег? Мы продали все, чтобы помочь Руперту как-то устроиться...»

Чтобы отвлечься от горестных мыслей, миссис Сент-Винсент взяла «Морнинг пост» и пробежала глазами объявления. Многие из них она уже знала наизусть. Одни жаждут разбогатеть, другие хотят купить золотые зубы (она всегда брезгливо удивлялась – зачем), оптимисты предлагали меха и платья по весьма экстравагантным ценам...

И вдруг ее внимание привлекли несколько строчек, она перечитала их несколько раз:

«Только для людей хорошего происхождения. Маленький дом в Вестминстере, прекрасно меблированный, предлагается особе, расположенной о нем заботиться. Арендная плата умеренная. Агентов просят не беспокоиться».

На первый взгляд банальное объявление. Она видела много таких... или почти таких. Но... умеренная плата...

Желая прогнать одолевавшие ее мрачные мысли, миссис Сент-Винсент поспешно надела шляпу, вышла из дома и села в первый же автобус, направлявшийся в сторону указанного в объявлении адреса.

То был адрес агентства по недвижимости, расположившегося на одной из невзрачных лондонских улиц, в доме, слегка потускневшем от времени. Немного оробев, миссис Сент-Винсент протянула пожилому седому джентльмену вырезанное ею объявление и попросила уточнить смысл. Тот задумчиво потер подбородок.

– Этот дом, мадам, находится на Чевиэт-Плейс, 7. Желаете осмотреть его?

– Я предпочла бы сначала узнать, какова стоимость найма.

– Сумма еще окончательно не установлена, но она наверняка будет незначительной.

– Подобная неопределенность может дать повод для недоразумений!

Старый джентльмен позволил себе легкий смешок:

– Да, вы правы, мадам, наверное, такое объявление могло бы оказаться ловушкой. Но даю вам слово, что в данном случае об этом не может быть и речи. Тут все чисто и честно: две-три гинеи в неделю – это самое большее.

Миссис Сент-Винсент решилась. Она посетит этот дом, хотя бы только посмотрит. Вероятно, в нем множество неудобств, если он сдается за такую мизерную плату.

Однако, когда она подошла к дому, при первом же взгляде на фасад ее сердце учащенно забилось. Уникальное сооружение времен королевы Анны, и в отличном состоянии!

На звонок вышел седой дворецкий с небольшими бачками и спокойным взглядом архиепископа. Он благожелательно произнес:

– Если мадам соблаговолит следовать за мной, я покажу ей дом. Его можно занять в любую минуту.

Дворецкий шел впереди миссис Сент-Винсент, открывая двери и рассказывая о назначении комнат:

– Гостиная, рабочий кабинет, будуар с этой стороны, мадам.

Это было идеально!.. Мечта! Мебель выдержана в одном стиле и, по всему было видно, содержалась с любовью. Чудесные ковры темных расцветок. В каждой комнате вазы со свежими цветами. Задний фасад дома выходил на Грин-парк.

Миссис Сент-Винсент с трудом сдерживала подступавшие слезы. Это было так похоже на Энстей!

Заметил ли дворецкий ее волнение? Во всяком случае, как вышколенный слуга, он не подал виду.

– Чудесный дом, – восхитилась она тихо. – Очень красивый. Я счастлива, что могла его посмотреть.

– Дом для вас одной, мадам?

– Для меня, моего сына и дочери. Но боюсь...

Она замолчала. Боже, как ей хотелось жить в этом доме!..

И дворецкий понял ее, она это инстинктивно почувствовала. Не глядя на нее, он сказал с равнодушным видом:

– Собственник желает прежде всего подходящих жильцов. Плата для него не имеет существенного значения. Он хочет, чтобы в этом доме жили люди, понимающие, что это истинное сокровище.

– О, я сумела бы по достоинству его оценить! – пробормотала миссис Сент-Винсент, готовясь уходить. – Благодарю вас, что вы мне его показали.

– Благодарю и вас.

Он стоял на пороге, прямой, корректный, провожал ее взглядом внимательных глаз, а миссис Сент-Винсент удалялась в направлении автобусной остановки. «Он понимает, – думала она, – и жалеет меня. Он хотел бы, чтобы здесь жила я, а не какой-нибудь лейбористский депутат или пуговичный фабрикант. Такие люди, как мы, исчезают, но поддерживают друг друга».

Она не вернулась в агентство. Зачем? Можно было бы, конечно, еще раз уточнить плату... Но слуги? Как обойтись без них в таком доме?

На следующее утро во время завтрака она нашла рядом со своей тарелкой письмо из агентства. Ей предлагали снять дом номер 7 по Чевиэт-Плейс сроком на шесть месяцев за две гинеи в неделю. Далее следовала приписка:

«Я полагаю, мадам, вы примете во внимание тот факт, что слуги остаются на содержании собственника. Это поистине исключительное предложение».

В самом деле! Миссис Сент-Винсент была так ошеломлена, что даже прочитала письмо вслух. Это вызвало поток вопросов у ее детей, и она рассказала о своем вчерашнем визите на Чевиэт-Плейс.

– Ну и скрытная ты у нас, мамочка! – воскликнула в изумлении Бэбс. – Он действительно так прекрасен, этот сказочный дом?

Руперт откашлялся и тут же учинил матери строгий допрос.

– За этим наверняка что-то скрывается, – сказал он. – По-моему, все это весьма подозрительно.

– Да? Ты так думаешь? – Бэбс сморщила нос. – Почему за этим обязательно должно что-то скрываться? Это в твоем духе, брат, повсюду видеть тайны. А все из-за твоего пристрастия к детективным романам.

– Это какая-то шутка! В Сити, – добавил молодой человек с важным видом, – учат распознавать подозрительные дела. Повторяю, за этим скрывается что-то неладное.

– Смешно! – запротестовала Барбара. – Этот дом принадлежит богатому человеку. Он любит его и хочет, чтобы во время его отсутствия в нем жили приличные люди. Ясно как божий день, и что тут может таиться неладного?

– Какой адрес, мама? Повтори, пожалуйста, – попросил Руперт.

– Чевиэт-Плейс, 7.

– Да? – Руперт вдруг резко откинулся на стуле. – Вот это интересно! Знаешь, ведь это дом, из которого исчез лорд Листердейл!

– Ты уверен в этом?

– Абсолютно. У него в Лондоне множество домов, но жил он всегда в этом. Однажды лорд вышел, сказав дворецкому, что едет в свой клуб, и больше его никто никогда не видел. Одни полагают, что он укатил в Экваториальную Африку или еще куда-то, и удивляются зачем. Другие уверяют, что его убили в этом доме. Ты говоришь, там много панелей?

– Д-да, – будто что-то припоминая, ответила миссис Сент-Винсент, – но...

Руперт не дал ей договорить.

– Панно почти повсюду! – воскликнул он с энтузиазмом. – И где-то под одним из них тайник, это уж точно! В него спрятали труп, он там и по сию пору. Может, даже труп набальзамировали...

– Руперт, прошу тебя, не говори глупостей!

– Кретин ты, и больше ничего, – объявила Барбара. – Ты слишком часто водишь свою крашеную блондинку на гангстерские фильмы.

Руперт встал со всем достоинством, на какое был способен и которое позволяли его молодой возраст и развинченная походка.

– Сними этот дом, мама, – решил он. – А тайну я сам постараюсь вытащить на свет божий, и ты еще будешь гордиться мной. – С этими словами он поспешно вышел, чтобы не опоздать в контору.

Женщины обменялись взглядами.

– Возможно ли это, мама? – все еще не веря, прошептала дрожащим голосом Барбара. – Ох, если бы мы и в самом деле могли это сделать!

– Видишь ли, слуги имеют обыкновение есть! – патетически воскликнула миссис Сент-Винсент. – Может быть, можно обойтись без них, тем более что мы не устраиваем никаких приемов. – Она подняла умоляющий взгляд на дочь.

Та кивнула:

– Подумаем!

В сущности, решение было уже принято. Миссис Сент-Винсент видела, как блестят глаза дочери.

«Джим Мастертон должен увидеть ее в приличествующей обстановке, – подумала она. – Это единственный чудесный шанс, за который просто нельзя не схватиться».

И, не раздумывая больше, она написала в агентство, что принимает предложение.

Глава 2

– Квентин, откуда эти лилии? Я не могу позволить себе такие дорогие цветы.

– Их прислали из Кинг-Чевиэт, мадам. Таков обычай.

Дворецкий вышел, и миссис Сент-Винсент вздохнула. Что бы она делала без Квентина? Он во многом облегчает ее существование здесь.

«Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я сейчас проснусь и пойму, что мне приснился сон. Такое счастье жить здесь! Два месяца пролетели словно один миг».

Жизнь была очень приятной. Квентин, дворецкий, оказался весьма корректным и тактичным.

– Если мадам соблаговолит положиться на меня во всем, она всегда будет довольна.

Каждую неделю ей приносили книгу расходов. Умеренность и экономность во всем не могли не поражать. В доме осталось всего двое слуг – кухарка и горничная. У них были приятные манеры, и работали они добросовестно, но хозяйство вел Квентин. В меню нередко появлялись дичь и домашняя птица, и миссис Сент-Винсент охватывала тревога. Квентин ее успокаивал: мол, это прислано из имения лорда Листердейла, Кинг-Чевиэт, или из его охотничьих угодий в Йоркшире.

– Так было заведено всегда, мадам.

Но миссис Сент-Винсент всякий раз сомневалась, беспокоясь, как к этому отнесется лорд Листердейл. Она подозревала, что Квентин узурпировал часть власти своего хозяина: ведь было совершенно ясно, что он привязался к новым жильцам, и ничто не казалось ему чрезмерно хорошим, если это доставляло им удовольствие.

Заявление Руперта возбудило в ней любопытство, и она попыталась получить какую-то информацию о лорде Листердейле, когда вернулась в агентство. Старый седой джентльмен охотно сообщил ей кое-какие сведения.

Оказывается, лорд Листердейл вот уже полтора года путешествует по Экваториальной Африке.

– Наш клиент несколько эксцентричен. – Он сопроводил эти слова улыбкой. – Милорд покинул Лондон довольно странным образом, если вы помните. Об этом сообщалось в газетах. Не сказал никому ни слова. Журналисты сделали из этого сенсацию, а Скотленд-Ярд даже начал следствие по делу об исчезновении. Однако лорд Листердейл прислал письмо своему кузену, полковнику Кэрфаксу, и просил уладить его дела. Этот последний все и устроил. Лорд Листердейл – странный человек, это всем давно известно. И он всегда любил путешествовать по диким, безлюдным местам; вполне возможно, что вернется он только через несколько лет.

– Лорд ведь еще не стар? – спросила миссис Сент-Винсент, припоминая, что видела его фотографии в журнале: бородатый мужчина, похожий на бывалого моряка.

– По-моему, ему года пятьдесят три.

Миссис Сент-Винсент передала этот разговор сыну. Но молодого человека было трудно переубедить.

– Это выглядит все более подозрительно, – решительно заявил он. – Кто такой полковник Кэрфакс? Он, несомненно, наследует титул, если с лордом Листердейлом что-нибудь случится. А письмо из Африки наверняка фальшивое. Через три года лорда признают наконец умершим, и этот Кэрфакс присвоит его титул, а пока что распоряжается его добром. Все это очень подозрительно!

Руперт по достоинству оценил дом и все связанные с ним выгоды. Однако в свободное время он простукивал панели и измерял их, ища потайную комнату, и его интерес к тайне Листердейла возрастал с каждым днем. Из-за этого сын миссис Сент-Винсент растерял почти весь свой энтузиазм по отношению к дочери табачного торговца: атмосфера дома явно действовала на него благотворно.

Барбаре переезд на Чевиэт-Плейс тоже принес громадное удовлетворение. Джим Мастертон, посетив новое жилище Сент-Винсентов, стал тут частым гостем. Он отлично ладил с миссис Сент-Винсент и как-то раз просто ошеломил Барбару, сказав:

– Вы знаете, этот дом – идеальное обрамление для вашей матери.

– Для моей матери? – воскликнула удивленная Барбара.

– Да. Он прямо-таки создан для нее! И она ему исключительно подходит. К тому же в этом доме есть что-то странное, таинственное. Можно подумать, что тут водятся привидения.

– О, ради бога, только не скажите этого при Руперте! Он уверен, что ужасный полковник Кэрфакс убил лорда Листердейла и спрятал его труп под одну из панелей!

Мастертон рассмеялся:

– Восхищаюсь детективным талантом Руперта! Нет, не думаю, чтобы это было так. Но в атмосфере явно витает что-то таинственное.

Они жили на Чевиэт-Плейс уже три месяца, когда однажды Барбара вошла к матери, сияя улыбкой:

– Джим и я... обручились, мама! Вчера вечером. Ох, это просто волшебная сказка!

– Дорогая моя, я так рада!

Мать и дочь бросились в объятия друг к другу.

– Знаешь, между прочим, Джим влюблен в тебя почти так же, как в меня, – лукаво улыбаясь, сказала Барбара.

Миссис Сент-Винсент восхитительно покраснела.

– Нет, правда, – настаивала дочь. – Ты, может, и не знаешь, но ты гораздо более достойна жить здесь, чем я. Мы с Рупертом, как бы это сказать... не вписываемся в интерьер этого дома, тогда как ты будто создана для него.

– Не говори глупостей, милая.

– Это вовсе не глупости. Здесь царит аромат зачарованного замка. Ты – принцесса, а Квентин... твой добрый гений!

Миссис Сент-Винсент рассмеялась и не могла не согласиться с этим утверждением.

Руперт выслушал известие об обручении сестры спокойно.

– Я так и думал, – только пробормотал он.

Он обедал в этот день вдвоем с матерью. Барбара отлучилась куда-то с Джимом. Квентин поставил перед Рупертом вино и бесшумно удалился.

– Занятный тип! – Руперт кивнул на закрывшуюся дверь. – В нем есть что-то странное, что-то...

– Подозрительное? – подсказала, улыбаясь, миссис Сент-Винсент.

– Откуда ты знаешь, мама, что я хотел сказать? – удивился молодой человек.

– Ты постоянно употребляешь это слово. Все у тебя подозрительное. Ты, без сомнения, подозреваешь Квентина в том, что это он убил лорда Листердейла и спрятал его тело под одну из панелей.

– За панель, – поправил Руперт. – Ты любишь преувеличивать, мама. Все не так. Я провел что-то вроде расследования, когда Квентин ездил однажды в Кинг-Чевиэт.

Миссис Сент-Винсент улыбнулась, встала из-за стола и молча пошла в гостиную. Руперт явно образумился в последнее время, казалось ей.

Однако она не переставала удивляться поспешному отъезду лорда Листердейла и нередко размышляла об этом, как, скажем, сейчас, когда в гостиную вернулся Квентин и принес кофе.

– Вы давно служите у лорда Листердейла, Квентин? – спросила она без всякого вступления.

– Да, мадам, с тех пор, как мне минул двадцать один год; я начинал в доме третьим лакеем.

– Значит, вы хорошо знаете своего господина. Что он за человек?

Дворецкий слегка подвинул поднос, чтобы она могла взять сахар.

– Лорд Листердейл всегда был страшным эгоистом, мадам. Он ни с кем никогда не считался. – Дворецкий взял поднос и вышел.

Миссис Сент-Винсент нахмурилась, держа чашку в руке. Квентин сказал «был» – в прошедшем времени, а не в настоящем. Уж не думает ли он... Она вздрогнула и поймала себя на мысли, что становится такой же смешной, как Руперт! Но тем не менее беспокойство ее не проходило.

Счастье и будущее Барбары теперь были обеспечены, и миссис Сент-Винсент могла сколько угодно предаваться собственным размышлениям, однако все время невольно возвращалась к одному: тайне Листердейла. Что произошло на самом деле? Что об этом знал Квентин? «Лорд Листердейл всегда был страшным эгоистом. Ни с кем не считался». Он говорил, словно судья, решительно, бесстрастно.

Не был ли сам Квентин замешан в исчезновении лорда Листердейла? Не принимал ли активного участия в этой загадочной трагедии? То единственное письмо из Африки позволяло строить любые предположения.

Однако почему-то миссис Сент-Винсент была уверена, что Квентин не способен совершить дурной поступок. Он, в сущности, очень хороший человек. Да, хороший, но, конечно, знает все.

Она больше не заговаривала с ним о его хозяине. Руперт же с Барбарой были заняты своими делами, и это давало пищу другим ее размышлениям.

В конце августа неопределенные поначалу подозрения обрели более четкую форму. Руперт уехал со своим другом в отпуск на две недели, и миссис Сент-Винсент очень удивилась, когда он внезапно появился через десять дней после своего отъезда.

– Руперт! – воскликнула она, не в силах сдержать удивления.

– Я, мама. Знаю, ты меня ждала не раньше чем через три дня. Но есть новости! Андерсону, моему товарищу, не очень понравилось место, где мы остановились, и я предложил поехать в Кинг-Чевиэт.

– Зачем?

– Ты прекрасно знаешь, мама, что я все время что-то предчувствовал... О, без всякой надежды что-либо выяснить здесь, в Лондоне. Короче говоря, мне хотелось посмотреть и там. Хотелось кое-что поразнюхать. И вот в деревне, в восьми или девяти километрах от поместья, случилось так, что я его встретил...

– Кого?

– Квентина! Он входил в какой-то маленький домик. Это вызвало у меня подозрение, и я постучал в дверь. Он сам мне открыл.

– Не понимаю! Квентин никуда за это время не уезжал... Ни на минуту!

– Сейчас я к этому перейду, мама, если ты не будешь меня перебивать! Это был Квентин. Вне всякого сомнения, он!

При всем своем желании миссис Сент-Винсент ничего не могла понять из этого сбивчивого рассказа, и сын объяснил:

– Ну, это был Квентин, понимаешь, но не наш! Настоящий Квентин!

– Руперт!..

– Слушай же дальше! Сначала я немного растерялся и сказал: «Это вы, Квентин?» И старик мне ответил: «Да, сэр, это мое имя. Чем могу служить?» Тогда я заметил, что это не наш дворецкий, хотя у него были такие же манеры, тот же голос, те же жесты. Я его расспросил. Старик явно не подозревал, что во всей этой истории есть что-то темное. Да, он был дворецким лорда Листердейла и вышел в отставку. Получил пенсию и переехал в этот домик, когда его хозяин предположительно уехал в Африку... Видишь, что получается? Роль Квентина здесь, в Лондоне, играет самозванец. Мне все ясно: однажды он приехал в город, назвался дворецким Кинг-Чевиэт, был принял лордом Листердейлом, убил его и спрятал труп за панелями. В таком старинном доме, как этот, наверняка есть тайники, я тебе все время толкую об этом.

– Ох, да не начинай опять то же самое! – быстро прервала его миссис Сент-Винсент. – Я не могу больше переносить этого! Зачем бы ему было это делать? С какой целью? Можешь ты мне сказать, наконец!

– Ты права, – ответил Руперт. – Мотив – вот что главное. Но я справлялся и по этому вопросу. У лорда Листердейла в Лондоне много домов. Я узнал, что большинство из них сдается людям вроде нас, за очень низкую плату и при одном условии: чтобы в доме оставались слуги. И каждый раз сам Квентин, по крайней мере, тот, кого мы знаем под этим именем, какое-то время выполняет роль дворецкого. Похоже, что в одном из домов спрятаны какие-то ценные предметы, драгоценности или документы, но банда, которая орудует, не знает, в котором из них. Я говорю – банда, но, конечно, этот Квентин может работать и на себя одного. Есть...

Миссис Сент-Винсент решительно прервала его:

– Замолчи, Руперт, и не морочь мне голову. Даже смешно: придумал какие-то секретные бумаги, банду...

– Есть и другое предположение, – не стал настаивать молодой человек. – Лорд Листердейл, может быть, плохо обращался с этим Квентином. Настоящий дворецкий рассказал мне длинную историю насчет некоего Сэмюэла Лоу. Он был садовником и почти такого же сложения, как Квентин. Он затаил зло против лорда Листердейла...

«Он ни с кем не считался», – вспомнила миссис Сент-Винсент и погрузилась в свои мысли, не слушая более сына, который, бросив еще несколько фраз в том же духе, выскочил из гостиной.

Через какое-то время миссис Сент-Винсент пришла в себя и сразу забеспокоилась: куда ушел Руперт? Что он собирается делать? Она не поняла его последних слов. Может быть, он пошел в полицию? Она быстро поднялась и позвонила. Квентин, как всегда, появился тут же.

– Мадам звонили?

– Да. Войдите, пожалуйста, и закройте дверь.

Он повиновался. Некоторое время она стояла молча, пристально глядя на него.

«Он был всегда так мил со мной, – думала она. – Дети многое не способны понять. То, что предполагает Руперт, – просто нелепость, но, с другой стороны... могло случиться, что какая-то доля правды в этом есть. Как судить? Как знать? Я поклялась бы своей жизнью, что передо мной очень честный и порядочный человек!»

– Квентин, – начала она, волнуясь и краснея. – Мистер Руперт только что вернулся. Он был в деревне по соседству с Кинг-Чевиэт... – Она замолчала, увидев, что он невольно вздрогнул. – Он видел там кое-кого... – продолжала она спокойно.

Квентин снова обрел свое обычное хладнокровие, но не сводил глаз с женщины. Лицо его было по-прежнему приветливо, но оно уже не было лицом слуги. Он помолчал и потом спросил слегка изменившимся голосом:

– Почему вы говорите мне об этом, мадам?

Она не успела ответить: дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался Руперт, таща за собой человека с небольшими бачками. Квентин! То был... тоже Квентин!

– Вот настоящий Квентин! – объявил Руперт. – Он ждал меня в такси. А теперь, Квентин, посмотрите на этого человека и скажите, не он ли Сэмюэл Лоу?

Торжество молодого человека длилось недолго. Настоящий Квентин выглядел несчастным, пристыженным, в то время как другой улыбался, не скрывая своей радости. Подойдя к своему двойнику, он дружески хлопнул его по плечу:

– Отлично, Квентин! Что уж скрывать, все равно рано или поздно... Вы можете сказать, кто я.

Тот выпрямился.

– Этот джентльмен, – укоризненно произнес он, – мой хозяин, лорд Листердейл.

Теперь и Руперт окончательно растерялся. Раскрыв от удивления рот, он пытался понять, что произошло, но тут почувствовал, что его тихонько подталкивают к двери.

– Все в порядке, мой мальчик! Ничего страшного не произошло. Но я хочу поговорить с вашей матерью. Вам удалось сорвать с меня маску, это была хорошая работа.

И Руперт оказался в коридоре перед закрывшейся дверью, а в это время настоящий Квентин пустился в объяснения.

Лорд Листердейл стоял перед миссис Сент-Винсент.

– Я хочу, чтобы вы поняли меня! Я долго вел безумно эгоистичную жизнь, любил лишь себя одного. И вот однажды решил, что должен измениться и стать альтруистом. Начал я с субсидирования самых невероятных дел, но потом почувствовал необходимость сделать что-то доброе конкретным людям. Может быть, одному человеку... Я всегда жалел тех, кто не умеет просить и предпочитает страдать молча, – благородных бедняков. Я владею, как вы знаете, несколькими домами, и мне пришла в голову мысль предоставить их в распоряжение тех, ну... кто в них нуждается и может их по достоинству оценить. Квентин не только дворецкий – он мой друг, и он разрешил мне воспользоваться его именем... Я, должен заметить, всегда был склонен к актерству. И вот однажды вечером в своем клубе я все обдумал. Поехал прямо к Квентину и ввел его в курс дела. Когда я понял, как раздули историю с моим исчезновением, то устроил все так, чтобы пришло письмо из Экваториальной Африки, в котором содержались инструкции моему кузену Морису Кэрфаксу. Вот и все, мадам, или почти все...

Он замолчал и жалобно взглянул на свою слушательницу. Она твердо выдержала его взгляд.

– У вас родилась очень милосердная идея, лорд Листердейл. И я... я вам бесконечно признательна. Но вы, надеюсь, понимаете, что теперь мы не можем здесь оставаться.

– Я так и подумал, – сказал он. – Гордость не позволит вам принять то, что кажется милостыней.

– Это и есть милостыня.

– Нет, потому что я кое-что попрошу в обмен.