Изумруд раджи Кристи Агата
«Какого черта! Хоть раз в жизни сделаю по-своему, а Мод после этого пусть хоть повесится!»
На следующее утро он вошел в двери стеклянного дворца с твердостью, удивившей его самого, и купил автомобиль.
Это случилось четыре дня назад. Все эти дни он прожил словно в экстазе, хотя с виду, как всегда, был спокоен и ничего еще не сказал Мод. В обеденный перерыв его обучали водить предмет его поклонения и любви – он оказался понятливым учеником.
В канун Рождества, завтра, он впервые поедет за город в собственной машине. Он сказал Мод неправду и, если понадобится, сделает это еще раз. Машина превратилась для Эдварда в приключение, в роман, о котором он страстно, но так безнадежно и долго мечтал.
И вот завтра, наконец, его мечта сбудется! Он поедет со свежим ветерком, преодолевая пространство, оставляя позади шумные улицы Лондона.
Взглянув на роман, который держал в руках, «Когда любовь – королева», он засмеялся и сунул книгу в карман. Машина, алые губы маркизы Бианки, удивительные подвиги Билла – все это смешалось в голове. Завтра, завтра, завтра... Только одно это имело значение.
Погода, которая почти всегда разочаровывает тех, кто надеется на ее милости, на этот раз была в хорошем расположении духа. Эдвард получил как раз то, чего так желал, – сухой холодный воздух, бледно-голубое небо и солнце цвета примулы.
Он отважно уселся за руль, столкнулся с несколькими помехами в движении на углу Гайд-парка, неприятной задержкой на Путни-Бридж и грубым нетерпением со стороны других водителей. Но для новичка он справился со всем очень даже неплохо и оказался на одной из тех широких артерий, которые доставляют радость автомобилистам. Движение было довольно слабое. Он вел машину и восторгался собственным мастерством. Он летел по воздуху легко, словно бог.
Это было поистине опьяняющее путешествие. Эдвард позавтракал в старомодной придорожной гостинице, а немного погодя выпил чаю. С большой неохотой развернулся, чтобы ехать обратно в Лондон, к Мод, к ее неизбежным, вечным упрекам... Он отогнал от себя эти мысли: завтра тоже будет день, а сейчас не лучше ли радоваться моменту и пробивать темноту яркими лучами фар?
Он не остановился пообедать. Лондон был еще далеко. Сияла луна, и снег, выпавший два дня назад, лежал нетронутым.
Он остановил машину и огляделся. А зачем, собственно, возвращаться в Лондон обязательно до полуночи? Он волен и не возвращаться.
Выйдя из машины, Эдвард поднялся на холм и полчаса ходил, как в бреду, по заснеженному миру.
Вернувшись к машине, пустился в путь, все еще немного опьяненный запахом снега, лунным светом и свободой. Придя в себя, глубоко вздохнул и сунул руку в ящичек для перчаток, чтобы достать кашне, которое положил туда еще утром.
Но кашне не оказалось на месте, зато пальцы его наткнулись на что-то твердое, словно горсть камешков.
Через минуту он ошеломленно рассматривал предмет, который держал в руках, – бриллиантовое колье, сверкавшее при лунном свете тысячами мельчайших огненных точек.
Он смотрел на свою находку, не веря глазам, но никакого сомнения не было: он вытащил из ящичка своей машины драгоценность невероятной стоимости.
Кто положил туда ожерелье? Когда он уезжал из Лондона, его там не было, он в этом уверен. Значит, оно появилось в то время, когда он бродил по заснеженным просторам. Но почему именно в его машину? Может, хозяин колье ошибся? Или, может быть, это краденая вещь?
Внезапно Эдварда охватила ледяная дрожь: он сидел не в своей машине!
Она была в точности такая же, как и его, тоже красная, такая же длинномордая, но по множеству мелких деталей Эдвард понял, что это машина не его. Приглядевшись внимательнее, он увидел едва заметные, но неизбежные отметины времени. И что же теперь?..
Не раздумывая больше, Эдвард решил вернуться к месту последней своей остановки. Он еще недостаточно хорошо усвоил искусство разворота и спутал педаль тормоза с педалью акселератора, но все же операция удалась, и автомобиль направился обратно к холму.
Теперь Эдвард вспомнил: в его сознании смутно запечатлелась другая машина, остановившаяся недалеко от его, но он не обратил на нее тогда внимания и продолжал свою пешую прогулку. А вернулся по другой тропинке... и сел в чужую машину!
Через десять минут он вернулся на место своей недавней стоянки. Ничего! Может быть, того человека тоже обмануло сходство их автомобилей? Он вытащил из кармана колье и задумчиво перебирал его в пальцах. Что делать? Ехать в полицию? Рассказать обо всем, передать драгоценность и назвать номер своей машины?
Назвать номер!.. Но, как выяснилось, он его совершенно забыл!
Его, конечно, примут за сумасшедшего. Но это бы ладно... Он бросил беспокойный взгляд на ожерелье. А что, если его заподозрят в краже и машины и бриллиантов? Какой дурак станет оставлять в ящичке для перчаток такую ценную вещь?
Он обошел машину и посмотрел на номер: ХР 10061. Это ему ни о чем не говорило. Тогда он лихорадочно начал обыскивать машину и там же, в ящичке для перчаток, обнаружил клочок бумаги с несколькими написанными карандашом строчками. При свете фар он едва разобрал: «Встреча в Грин, на углу Сэлтерс-Лейн. В десять часов».
Это название он видел по дороге за город на указательном столбе. Решение было принято: ехать в Грин, найти эту улицу, встретить автора записки и объяснить ему ситуацию.
Эдвард с облегчением пустился в обратный путь. Вот оно, приключение! Такие вещи не каждый день случаются!
Добраться до Грин и отыскать нужную улицу оказалось не так-то просто, однако, когда он осторожно свернул в узкий переулок, до назначенного часа оставалось еще несколько минут. Выезжая на Сэлтерс-Лейн, он увидел приближающийся к нему женский силуэт и затормозил.
– Наконец-то, Джералд!
Говорившая оказалась на мгновение в свете фар, и у Эдварда перехватило дыхание: он никогда в жизни не встречал более прекрасного создания, однако успел рассмотреть и черные волосы, и чудесные яркие губы. Тяжелое меховое манто распахнулось, позволяя увидеть шелковое платье огненного цвета, плотно облегающее идеальную фигуру. Шею обхватывала нитка роскошного жемчуга.
Девушка вдруг отпрянула.
– Боже мой! Это же не Джералд! – невольно воскликнула она.
– Нет! Послушайте! – Он достал из кармана колье. – Я – Эдвард...
Девушка прервала его, всплеснув руками:
– Эдвард! Ну конечно же! О, я в восторге. Но этот идиот Джимми сказал мне по телефону, что послал с машиной Джералда. Как шикарно, что приехали именно вы! Я умирала от желания встретиться с вами. Ведь прошло уже больше шести лет, как мы виделись в последний раз. Колье с вами, это великолепно. Суньте-ка его снова в карман, не стоит привлекать внимание местного полицейского. Бр-р-р! Какой холодище! Я замерзла, пока стояла тут на снегу, в ожидании вас. Я сяду в машину?
Эдвард машинально открыл дверцу, и девушка устроилась рядом с ним. Мех ее манто коснулся щеки Эдварда, и в ноздри проник тонкий аромат фиалок.
У него не возникло никакого определенного решения: он целиком отдался на волю приключения, судьбы... Девушка назвала его Эдвардом... Без сомнения, речь шла о каком-то другом Эдварде, но это неважно. Она скоро поймет свою ошибку, но пока пусть все идет как идет. Он включил мотор, и машина тронулась.
Девушка рассмеялась. Смех ее был так же очарователен, как и она сама.
– Вы не ас за рулем, это сразу видно. Вы мало ездили? Не знаете здешней дороги?
– Да, – ответил Эдвард рассеянно.
– Пустите меня за руль. По всем этим переулкам нелегко добраться до шоссе.
Он охотно уступил ей место, и машина рванулась в ночь с ужасающей скоростью.
– Обожаю скорость! А вы? Вы совсем не похожи на Джералда. Никто не скажет, что вы братья. И вы не такой, каким я вас себе представляла.
– Да, – согласился Эдвард, – я самый посредственный, самый средний...
– Ну, нет! Вы непредсказуемы. Как там бедняга Джимми? Наверное, в ярости?
– О, Джимми в порядке.
– Легко сказать! Не так уж приятно вывихнуть лодыжку. Он вам все рассказал?
– Ни слова. Я абсолютно ничего не знаю. Может быть, вы просветите меня?
– Все произошло как во сне. Джимми вошел через главную дверь, переодетый девушкой. Через две минуты я влезла в окно. Горничная Агнес Лореллы убирала платья и драгоценности своей хозяйки. Кто-то внизу бросил петарду, все завопили: «Пожар!» Горничная бросилась посмотреть, что случилось, а я в это время схватила колье, выскочила на улицу и сунула его вместе с запиской в машину, а затем присоединилась к Луизе в отеле, сбросив заснеженную обувь. Алиби у меня отличное: она даже и не подозревает, что я куда-то выходила.
– А Джимми?
– О, вы знаете это лучше меня.
– Он ничего мне не говорил, – сказал Эдвард.
– В общей суматохе он запутался в платье и вывихнул лодыжку. Его отнесли в машину. Шофер Лореллы отвез его домой. Каков был бы эффект, если бы шофер сунул руку в ящичек для перчаток!
Эдвард посмеялся вместе с ней, но ум его лихорадочно заработал. Он начал кое-что понимать. Лорелла – достаточно известное имя, синоним власти и денег. Девушка и незнакомец, которого она называла Джимми, решили украсть ее колье, и им это удалось. Из-за вывихнутой лодыжки и присутствия шофера Джимми не мог заглянуть в ящичек до того, как позвонил своей сообщнице. Но нет никакого сомнения, что другой незнакомец, Джералд, сделает это при первом же удобном случае и найдет шарф Эдварда!
Мимо прошел трамвай. Теперь они уже ехали по пригороду Лондона и лавировали между другими машинами. Душа у Эдварда каждый раз уходила в пятки. Эта малышка умела водить, но была так беспечна!
Через четверть часа они остановились перед домом с величественным фасадом.
– Мы можем немного отдохнуть перед поездкой к «Ритсону», – сказала девушка.
– К «Ритсону»? – с оттенком почтения повторил Эдвард, услышав название знаменитого кабаре.
– Да. А разве Джералд вам ничего не говорил?
– Нет. Поэтому ничего не выйдет, – угрюмо ответил молодой человек. – Я не одет для кабаре.
Девушка нахмурилась:
– Значит, вы ничего не знали? Сейчас посмотрим, что вам подойдет из одежды. Теперь мы должны идти до конца.
Величественный дворецкий открыл дверь и почтительно отступил в сторону, пропуская их.
– Звонил мистер Джералд Чемнейс. Он очень хотел поговорить с вашей милостью. Но передать ничего не просил.
«Понятно, – сказал себе Эдвард. – Итак, я – Эдвард Чемнейс. Но кто она? „Ваша милость“? И как это совместить с украденным колье? Карточные долги?» В фельетонах, которыми изо дня в день кормился Эдвард, прекрасные героини вечно попадали в катастрофу из-за своих карточных долгов.
Величественный дворецкий передал Эдварда с рук на руки лакею. Через четверть часа он вышел в холл в безупречном костюме от «Сивил Роу».
Какой незабываемый вечер!
Они сели в машину и поехали в «Ритсон». Как и все, Эдвард был наслышан об этом скандальном месте. Кто не знал «Ритсон»?.. Эдвард боялся одного: не встретить бы друзей настоящего Эдварда Чемнейса. Но этот парень, как видно, долго жил за границей, его мало кто знал в лицо, так что молодой человек несколько успокоился.
Сев за столик у стены, они заказали коктейли. Боже, коктейли! Для Эдварда это было высшей степенью роскоши, символом изысканного пиршества. А девушка в шелковом платье пила их без особого интереса. Вдруг она встала:
– Потанцуем?
Это было единственное, что Эдвард умел делать в совершенстве, поэтому на них все смотрели.
– Ох, чуть не забыла! Дайте, пожалуйста, колье! – протянула девушка руку.
Эдвард вынул из кармана драгоценность и протянул ей. Она застегнула аграф на шее и с обольстительной улыбкой посмотрела на своего спутника.
– Пошли еще!
Они опять танцевали, и более эффектного зрелища на памяти у завсегдатаев «Ритсона» еще не бывало.
Они опять присели за столик. К девушке подошел с победоносным видом старый джентльмен.
– О, леди Норин, как всегда, танцует божественно! Да, да! А капитан Фолио здесь?
– О, Джимми упал и вывихнул лодыжку.
– Неужели? Как это случилось?
– Я еще сама не знаю подробностей! – Она засмеялась.
Джентльмен, раскланявшись, отошел.
Эдвард смотрел на нее, совсем сбитый с толку. Теперь он кое-что узнал. О знаменитой леди Норин говорила вся Англия. Она славилась своей красотой, отвагой, она была первая из первых в кругу золотой молодежи. Недавно появилось сообщение о ее обручении с родовитым капитаном кавалерии, гвардейцем.
– Но все-таки зачем вы это сделали? – не унимался Эдвард. – Скажите!
Она мечтательно улыбнулась:
– Вы, наверное, не поймете меня. Так надоедает обыденность, надоедает изо дня в день одно и то же. И я придумала заняться... ограблениями! Пятьдесят фунтов за право участвовать в жеребьевке. Мне и Джимми выпала Агнес Лорелла. Вы знаете правила, которые мы разработали? Три дня на выполнение каждого ограбления, носить украденный предмет на публике по крайней мере час, иначе пропадет залог и сто фунтов штрафа. Эта вывихнутая лодыжка Джимми оказалась очень кстати. Мы все равно выиграли.
– Я понял, – медленно произнес Эдвард.
Норин быстро встала и закуталась в шарф.
– Отвезите меня куда-нибудь. На набережную, что ли. В какой-нибудь страшно привлекательный уголок. Да, минуточку... – Она расстегнула колье. – Возьмите его. Я не хочу, чтобы меня из-за него задушили.
Они вышли из кабаре. Машина стояла на плохо освещенной маленькой соседней улочке. Когда они завернули за угол, возле них резко затормозил автомобиль, и из него выскочил молодой человек.
– Норин! Наконец-то я вас нашел! Эта дубина Джимми перепутал машины! И один бог знает, где теперь бриллианты! Представляете? В хорошенькую же кашу мы попали!
Леди Норин ошеломленно смотрела на юношу:
– Как?.. Но они же у нас... ну, вот у него, у Эдварда.
– У Эдварда?
– Ну да, – ответила девушка, показывая на своего спутника.
«Вот я и влип, – подумал Эдвард. – Значит, это и есть мой брат, Джералд?» Тот нахмурился:
– Что вы говорите? Эдвард в Шотландии!
– О! – воскликнула девушка, растерянно глядя на своего кавалера. – О! – повторила она, то бледнея, то краснея. – Значит, вы и впрямь настоящий грабитель?
Понадобилось очень немного времени, чтобы Эдвард оценил ситуацию. Он видел в глазах девушки страх и, к его удивлению, восхищение. Да, да, восхищение! И он решил, что сыграет свою роль до конца!
– Мне остается только поблагодарить вас, леди Норин, – сказал Эдвард, элегантно поклонившись. – Я никогда не забуду этого очаровательного вечера... – Уголком глаза он оглядел машину, на которой приехал Джералд. Да, это его машина! – До свидания, мисс!
Один легкий прыжок – и он уже за рулем, нога на акселераторе. Машина рванулась. Джералд остолбенел и не пошевельнулся. Однако девушка оказалась куда более проворной и успела вскочить на подножку.
Резкий вираж, страшный скрип тормозов, и Норин, задохнувшись, положила руку на локоть Эдварда.
– Отдайте мне его... я должна вернуть его Агнес Лорелле... О, будьте великодушны! Мы провели такой потрясающий вечер вдвоем, мы танцевали... мы были... друзьями. Неужели вы не отдадите мне колье? Мне?
«Женщина колдовской красоты...» – вспомнилась фраза из книги.
Да, конечно же, такие существуют!
Эдвард был рад-радехонек избавиться от ожерелья, а тут еще Небо подарило ему случай сделать благородный жест. Он вытащил из кармана драгоценность и нежно опустил в протянутую ладонь девушки.
– В память нашей дружбы! – сказал он.
– Ах!
Глаза девушки засияли; она потянулась к молодому человеку и прижалась губами к его губам.
Потом она ловко соскочила с подножки, и машина понеслась.
Разве это не красивый роман, как в той книге? И чем не приключение!
На следующий день, в полдень, Эдвард Робинсон вошел в маленькую гостиную Мод.
– Счастливого Рождества! – пожелал он.
Мод, пристраивавшая ветку остролистника, холодно поклонилась.
– Ну как, поразвлекался за городом со своим другом? – спросила она.
– Послушай, Мод, я тебе сказал неправду. Я выиграл пятьсот фунтов и купил машину. Это первое. Покупка сделана, поэтому больше о ней не стоит говорить. А второе вот что: я не собираюсь ходить за тобой год, мы поженимся в следующем месяце. Как ты, согласна?
– О! – умирающим голосом проговорила Мод.
Не снится ли ей все это? Чтобы ее Эдвард говорил таким властным тоном?!
– Так да или нет?
Она подняла на него взгляд, где соединились страх и восхищение. Это было поистине опьяняющее чувство! И куда только улетучилось желание все время учить, покровительствовать, которое его так раздражало!
Леди Норин смотрела на него так же минувшей ночью. Но Норин – это почти персонаж романа «Когда любовь – королева», почти... маркиза Бианка. А тут реальность, Мод была «его женщиной».
– Так да или нет? – решительно повторил Эдвард, шагнув к ней.
– Д-да! – только и пролепетала Мод. – Эдвард, что произошло? Ты так изменился...
– За эти сутки я стал мужчиной, а не моллюском, и, черт побери, ты это почувствуешь! – Он схватил Мод, как супермен Билл. – Мод, ты любишь меня? Говори же! Любишь?
– О, Эдвард! – простонала она. – Я тебя обожаю!
Несчастный случай
– Говорю тебе, это она. Я совершенно уверен!
Услышав это, капитан Хэйдок посмотрел на своего приятеля Эванса и молча вздохнул. Старик научился не вмешиваться в дела, которые его не касаются. Однако Эванс – бывший полицейский инспектор – смотрел на вещи по-другому. Его девизом было: «Все должно быть ясно!» И даже сейчас, когда он вышел в отставку, его не покидало желание вывести все на чистую воду...
– У меня отличная память на лица, – продолжал Эванс. – Это миссис Энтони! Хотя ты, знакомя нас, назвал другую фамилию – миссис Мерроудэн, я сразу ее узнал.
Бывалый моряк нахмурился: супруги Мерроудэн – его ближайшие соседи, и то, что Эванс опознал в миссис Мерроудэн героиню нашумевшего в свое время судебного процесса, было ему неприятно. Такая милая женщина – и вдруг преступница? Не может быть!
– Слишком много воды утекло с тех пор, – невольно вырвалось у него.
– Прошло всего девять лет и три месяца, – уточнил Эванс. – Ты припоминаешь это дело? Ее освободили только после того, как следствие установило, что мистер Энтони регулярно принимал мышьяк как лекарство...
– Ну вот видишь! Дело-то прекращено! – обрадовался удобному случаю переменить тему капитан. – А если несчастную миссис Мерроу-дэн обвиняли в убийстве...
– Я бы не назвал ее несчастной, раз ее оправдали, – перебил Эванс.
– Ты хорошо знаешь, что я имею в виду, – сказал Хэйдок. – Бедная женщина избавилась от ужасного обвинения, и нет оснований вновь ворошить все это...
Эванс промолчал.
– Хватит, Эванс! Женщина не виновата, не так ли? Ты ведь и сам это принял.
– Я сказал только, что обвинение в убийстве с нее снято.
– Это одно и то же.
– Не совсем...
– О-хо-хо, – вздохнул капитан, выбивая трубку. – Значит, ты утверждаешь, что она все-таки виновна?
– Я этого не говорю, потому что не знаю. Энтони имел обыкновение время от времени принимать мышьяк. Лекарство готовила ему жена. Однажды он принял слишком большую дозу. Была ли это его собственная ошибка или ошибка его жены – неизвестно... А я хотел бы докопаться до истины.
– Ну, – сказал капитан, – не наше с тобой дело вмешиваться сейчас во все это...
– Не уверен.
– Что ты хочешь этим сказать?
– А вот послушай. Несколько дней назад Мерроудэн говорил, что проводил в своей лаборатории опыты с мышьяком...
– Да, он упомянул о мышьяке. Конечно, он не завел бы разговора об этом, если бы хоть на минуту подумал...
Эванс перебил капитана:
– Держу пари на что угодно – Мерроудэн и понятия не имеет, что его супруга была женой несчастного Энтони.
– Ну уж я-то, во всяком случае, не намерен информировать его, – решительно заявил капитан.
Эванс продолжал, не обращая внимания на его слова:
– Знаешь, убийца редко ограничивается одним злодеянием. Дай ему время успокоиться, покажи, что не сомневаешься в его невиновности, и он наверняка совершит следующее преступление... Бывает, арестуют какого-нибудь человека по подозрению в убийстве жены, а доказательств недостаточно. Тогда обязательно надо заглянуть в его прошлое. И вот если обнаружится, что он не раз был женат и что его жены умирали при странных обстоятельствах, – будь уверен, что и в последнем случае налицо преступление.
– К чему это ты клонишь?
– А вот к чему. Но сначала дослушай. Предположим другое. Человек совершил первое преступление. Доказать его виновность не удалось. Его освобождают, и он начинает жизнь под другим именем. Способен ли он совершить еще одно преступление, как ты думаешь?
– Ты говоришь ужасные вещи. Но я не вижу причин утверждать, что миссис Мерроудэн виновна в гибели Энтони.
Бывший инспектор помолчал, а затем тихо добавил:
– Я уже говорил тебе, что мы основательно покопались в прошлом миссис Энтони и ничего предосудительного там не обнаружили. Но это не совсем так. Когда ей было семнадцать лет, она влюбилась в парня по имени Джордж, но ее отчим во что бы то ни стало хотел их разлучить. Однажды она пошла с приемным отцом на прогулку. Когда они шли по краю довольно высокого обрыва, тот оступился и упал со скалы... И скончался вскоре, не приходя в сознание.
– Не думаешь же ты, что...
– Ладно! Пусть то был несчастный случай. Да, скорее всего, именно несчастный случай. Но и слишком большую дозу мышьяка, принятую мистером Энтони, тоже ведь можно считать несчастным случаем. Боюсь, как бы не произошло в скором времени еще одного несчастного случая...
– Даже если и так, не вижу, как ты можешь предотвратить что-либо.
– И я не вижу. К сожалению...
– Я бы на твоем месте не думал об этом, – сказал капитан.
Его друг Эванс имел, однако, иную точку зрения, потому что был настойчив и упорен.
Попрощавшись, бывший полицейский инспектор отправился на почту купить марок и в дверях столкнулся с Джорджем Мерроудэном. Бывший преподаватель химии, низкорослый, всегда любезный, но весьма рассеянный человек, узнал Эванса, приветливо поздоровался с ним и нагнулся, чтобы поднять упавшее письмо. Эванс оказался проворнее, поднял конверт и вручил его Мерроудэну.
С почты они возвращались вместе. Мерроу-дэн сказал между прочим, что отправлял письмо в страховую компанию: он застраховал свою жизнь в пользу жены.
– А ваша супруга, мистер Мерроудэн, не противилась такому решению? – будто невзначай спросил Эванс. – Большинству женщин, знаю, такие разговоры и приготовления бывают неприятны.
– О нет! В этом отношении Маргарет – исключение. Она человек без предрассудков и очень практична. В сущности, знаете, это была ее идея: она не хотела, чтобы я был озабочен ее судьбой в случае чего-то непредвиденного... Согласитесь, все мы под богом ходим.
Расставшись с Мерроудэном, Эванс отправился домой, еще более обеспокоенный. «Ведь и мистер Энтони незадолго до смерти тоже застраховал свою жизнь в пользу жены! Очень странное совпадение!» – думал он.
Привыкший доверять своим предчувствиям, он был уверен, что не ошибся и на этот раз. Но что делать? Никаких конкретных улик. И конечно, ему не хотелось бы взять преступника с поличным: важнее было предупредить преступление. А это нелегко.
Весь день Эванс не мог отделаться от беспокойных мыслей. И чтобы как-то отвлечься, он под вечер пошел в парк, где по случаю праздника было устроено гулянье. Эванс удил монетки, угадывал вес поросенка, стрелял в тире и даже пожертвовал полукроной, зайдя в палатку к Заре, предсказательнице судьбы.
Он не особенно внимательно слушал ее прорицания, но вдруг уловил нечто поразившее его:
– И очень скоро... Вопрос жизни и смерти...
– Что такое? – резко спросил он.
– Вам предстоит принять очень важное решение. Поэтому будьте осторожны, очень осторожны! Берегитесь: малейшая ошибка, один неверный шаг...
– И что тогда?
Цыганка вздрогнула. Конечно, это была комедия – и ее слова, и заранее продуманное поведение, – Эванс это знал, но тем не менее почувствовал странное волнение.
– Берегитесь, не сделайте ошибки, придет смерть... я вижу.
Очень странно!
– Значит, я правильно понял – моя ошибка будет стоить жизни? Так?
– Да, так.
– Черт побери! Придется быть внимательным! – сказал Эванс легкомысленным тоном, но, выходя от предсказательницы, стиснул зубы. Один ложный шаг – и оборвется человеческая жизнь. На своего друга Хэйдока он не мог рассчитывать. «Это не наше дело» – вот что он скажет. И конечно: «Ты веришь гадалке?!»
Он еще издали увидел миссис Мерроудэн и подошел к ней. Она мило улыбнулась.
– Я сразу узнал вас, миссис Энтони! Извините, хотел сказать, миссис Мерроудэн. – Он внимательно глядел на нее.
Красивая женщина, ничего не скажешь! Высокий чистый лоб, волнистые волосы придавали ей некоторое сходство с мадонной. Сейчас зрачки ее ясных карих глаз чуть расширились, едва заметно участилось дыхание, но любезная улыбка не сходила с лица.
– Я ищу мужа, – спокойно объяснила она. – Вы не видели его, мистер Эванс?
– Думаю, мы встретим его, если пойдем в направлении парка.
Они пошли рядом, болтая о каких-то пустяках. Инспектор невольно удивлялся ей. «Какая женщина! – думал он. – Сколько в ней обаяния, сколько выдержки! Необыкновенная и вместе с тем опасная!»
Эванс чувствовал себя в обществе этой дамы не очень приятно, но был доволен сделанным ходом: он дал понять, что кое-что о ней знает. И это, по его расчетам, должно остановить ее, если она замышляет что-то серьезное. Теперь оставался Мерроудэн. Как его предупредить? Как?..
Они нашли Мерроудэна: тот разглядывал фарфоровую куколку, только что выигранную им в лотерее. Миссис Мерроудэн предложила Эвансу зайти к ним домой и выпить чаю. Эванс согласился: ему показалось, что в ее голосе звучали вызывающие нотки.
– Наша горничная на празднике, – сказала она, вводя Эванса в гостиную; тут же зажгла спиртовку под чайником, сняла с этажерки три изящные пиалы и три блюдечка. – У нас настоящий китайский чай, и мы пьем его по-китайски: из пиал, а не из чашек. – Заглянув в одну из них, миссис Мерроудэн недовольно воскликнула: – Джордж, нельзя быть таким неосторожным! Ты опять брал эти пиалушки в лабораторию?
– Прости, дорогая, – ответил смущенный химик, – но они очень удобны, а специальные ванночки, которые я заказал, еще не готовы.
– В один прекрасный день ты всех нас отравишь, – сказала жена, улыбаясь. – Мэри каждый раз приносит их из лаборатории и ставит сюда, не потрудившись как следует вымыть. А ты, наверное, недавно разводил в ней цианистый калий? Право, Джордж, ты очень легкомыслен! Ведь это страшно опасно.
– А Мэри нечего делать в моей лаборатории, – раздраженно сказал Мерроудэн. – Я не раз категорически запрещал ей трогать там что бы то ни было.
– Но, дорогой, мы часто пьем там чай, и Мэри приходит собирать посуду. Откуда ей знать, что можно брать, а чего нельзя, сам подумай.
Ученый, ворча, вышел из гостиной. Его жена с улыбкой залила кипятком чайные листочки и погасила спиртовку.
Эванс содрогнулся. К чему все эти предостережения? Может быть, увертюра перед «несчастным случаем»? Неужели она затеяла этот разговор с тем, чтобы приготовить себе алиби и иметь в лице Эванса надежного свидетеля? Да это ничем иным, как глупостью с ее стороны, не назовешь, потому что...
Он слышал, как она тяжело вздохнула, разливая чай по пиалам. Одну она поставила перед Эвансом, другую – перед собой, а третью – на маленький столик у кресла, любимое место Мерроудэна. Когда она ставила эту пиалу, на ее губах, уловил Эванс, мелькнула странная улыбка.
О, теперь бывший полицейский инспектор не сомневался! Удивительная женщина!.. Опасная!.. Так неожиданно, без всякой подготовки! И при нем, самом надежном свидетеле! Какая дерзость! Дьявольское нахальство! И ведь ничего не докажешь! Он вздохнул и обратился к ней:
– Мадам, у меня случаются капризы. Вы позволите?
Она посмотрела на него с любопытством, но без недоверия. Он встал, взял пиалу с чаем, предназначенную Мерроудэну, и поставил перед женщиной:
– Я хотел бы, чтобы это выпили вы!
Читать бесплатно другие книги:
