Смерть и золото Смит Уилбур

Рас держал в руках свой меч, которым размахивал над головой, пока бегом спускался вниз, к своим людям, прыгающим вокруг изуродованных танков.

Гарет отсалютовал Джейку, стоя на вершине своей дюны, но в его насмешливой позе Джейк разглядел настоящее уважение. Они оба сбежали вниз, во впадину, и встретились там, где в землю были врыты галлонные канистры с бензином, упрятанные под тонким слоем песка и срубленных веток.

Гарет на секунду остановился и хлопнул Джейка по плечу.

– Ну ты их уделал! Отлично сработано, а?

После чего они извлекли канистры с горючим из земли и, держа по одной в каждой руке, потащились через кустарник к останкам разбитых танков.

Одну канистру Джейк передал Грегориусу, который уже влез на башню ближайшего танка, а его дедушка тем временем пытался открыть люк башни острием своего меча. Его глаза дико вращались и блестели на морщинистом темном лице, а изо рта непрерывно вылетали высокие улюлюкающие вопли. Рас явно впал в боевую ярость настоящего берсеркера.

Грегориус поднял канистру с бензином на башню, проткнул кинжалом тонкий металл крышки, и прозрачная жидкость выплеснулась из отверстия, выбрасываемая давлением собственных летучих испарений.

– Намочи там все как следует! – выкрикнул Джейк, и Грегориус расплылся в ответ в широкой улыбке и щедро плеснул бензину на корпус. Бензин сильно вонял, испаряясь с поверхности разогретого металла, и поднимался вверх мутными облачками.

Джейк перебежал к следующему танку, отворачивая на бегу крышку канистры, взобрался на него, ступив на раздробленную звездочку ведущего катка. Стараясь не попасть под замершее неподвижно дуло курсового пулемета, он забрался на башню и начал поливать танк бензином, который тонкими ручейками потек во все щели и отверстия в броне, проникая внутрь.

– Отойдите! – крикнул Гарет. – Все назад! – Он уже облил бензином два других танка, и теперь стоял на склоне дюны с неприкуренной сигаркой в углу рта и коробкой спичек в левой руке.

Джейк легко спрыгнул с танка на землю и начал отступать туда, где стоял Гарет, оставляя по пути бензиновую дорожку.

– Быстрее! Всем отойти в сторону! – снова крикнул Гарет. Грегориус тоже лил на землю бензин, оставляя за собой дорожку.

– Эй, кто-нибудь, возьмите этого старого урода и оттащите в сторону! – раздраженно приказал Гарет. Возле ближайшего танка все еще прыгал, завывал и улюлюкал единственный человек – рас Голам. Джейк и Грегориус отшвырнули свои пустые канистры и бросились назад. Пригнувшись, чтобы не угодить под крутящийся в воздухе меч, Джейк обхватил рукой костлявую, тощую грудь раса, поднял его в воздух и передал внуку. И они совместными усилиями оттащили его в безопасное место, а он продолжал орать и вырываться.

Гарет чиркнул спичкой и небрежно прикурил свою сигарку. Когда она хорошенько раскурилась, он сложил ладони ковшиком и прикрыл ими ярко горящую спичку.

– Ну, поехали, ребята, – сказал он. – День Гая Фокса. Воткни это ему в глаз и повесь его на фонарном столбе. – И он бросил горящую спичку на пропитанную бензином землю. – И пусть он там подохнет.

В первую секунду ничего не произошло, но затем вспыхнувший бензин фыркнул так, что заложило уши. И тут же целая полоса кустарника разом вспыхнула; высоко взлетевшее красное пламя, крутясь и шипя, с ревом вознеслось в небо над пустыней, охватив четыре неподвижно замерших танка стеной огня, полностью поглотившей их угрожающие формы.

Эфиопы наблюдали за этим с высоких дюн, пораженные ужасным зрелищем, этим празднеством уничтожения, которое сами же и сотворили. Только рас продолжал плясать и завывать рядом с огнем, и красные отсветы отражались от клинка его меча.

Люки ближайшего танка распахнулись, и из них наружу, в раскаленный воздух выскочили фигуры трех танкистов, почти неразличимые в ревущем пламени. Лихорадочно охлопывая свои тлеющие мундиры, сбивая пламя, они, пошатываясь, выбрались на склон дюны.

Рас бросился им навстречу. Его меч со свистом рассекал воздух и блестел в отсветах огня. Голова командира танка, как всем показалось, мгновенно слетела с его почерневших от огня плеч, срезанная клинком. Она ударилась о землю позади него и покатилась обратно по склону дюны словно мяч, а обезглавленное тело упало на колени, и из шеи прямо вверх брызнул высокий красный фонтан.

Рас побежал за остальными танкистами, а его люди, яростно и злобно вопя, бросились следом. Джейк, испустив страшное проклятие, рванул вперед, чтоб их удержать.

– Легче на поворотах, старина, – сказал Гарет, хватая его за руку и оттаскивая назад. – Сейчас не время изображать бойскаута.

Снизу, из впадины, до них докатился взрыв яростных, кровожадных криков – воины навалились на выживших танкистов, выбравшихся из остальных танков, и жуткие крики итальянцев ударили Джейка как хлыстом по обнаженным нервам.

– Оставим это им. – Гарет потащил Джейка прочь. – Не наше это дело, старик. Эти бедолаги должны были знать, на что идут. Такие уж тут правила.

Взобравшись на вершину бархана, они прислонились к стальному корпусу «Присциллы». Джейк тяжело дышал от усталости и пережитого страха. Гарет нащупал во внутреннем кармане своего твидового пиджака слегка помятую сигарку, аккуратно расправил ее и сунул Джейку в рот.

– Говорил я тебе, что твои сентиментальные штучки, пусть даже такие милые и замечательные, когда-нибудь доведут нас до беды. Тебя бы тоже на части разорвали, если бы ты туда сунулся.

И он дал Джейку прикурить.

– Итак, старичок… – Он дипломатично сменил тему разговора. – От самой большой проблемы мы избавились. Нет танков – не о чем беспокоиться. Такой у нас в семействе Суэйлс старинный девиз. – Он легко рассмеялся. – Теперь мы в состоянии удерживать их у входа в ущелье еще неделю. Без особых проблем.

Внезапно солнечный свет будто погас, и тут же резко упала температура воздуха. Они невольно посмотрели на небо, на спускающийся оттуда мрак.

За последний час массы грозовых облаков спустились с вершин гор вниз, полностью их закрыв, и растеклись надо всей пустыней Данакил. И из этого толстенного и могучего, темного вала крутящихся облаков брызнули тонкие светлые струи дождя и полетели вниз, на равнину. Джейк почувствовал, как одна капля попала ему на лоб, и стер ее тыльной стороной ладони.

– Неплохо, я вам скажу, – пробормотал Гарет. – Сейчас нас немного промочит. – И словно в подтверждение его слов сверху, с вершин окутанных облаками гор, донесся глухой раскат грома, после чего сверкнула молния, где-то в середине массы облаков, осветив их изнутри невероятным, адским сиянием. – Это несколько меняет…

Гарет замолчал, и они оба насторожились, повернув головы.

– Здрасте! А вот это уже действительно странно. Ничего не понимаю. – До них доносилась отдаленная ружейная стрельба и треск пулеметных очередей, слабо, еле слышных в застывшем воздухе за рокотом громовых раскатов, похожих на треск разрываемого шелка. С такого расстояния, да еще приглушаемая огромными массами тяжелых облаков, стрельба казалась невнятной и вообще не похожей ни на что относящееся к боевым действиям.

– Непонятно, – повторил Гарет. – Там не должно быть никакой перестрелки. – Звуки доносились из их тыла, вроде как из самого устья ущелья.

– Пошли, – резко бросил Джейк, вытащив бинокль из люка «Присциллы» и направившись по сыпучему склону красноватого песка к вершине самой высокой дюны.

Тучи и туманные струи дождя закрывали устье ущелья, но теперь шум перестрелки звучал непрерывно.

– Это не просто стычка, – буркнул Гарет.

– Это настоящий бой, на всю катушку, – согласился с ним Джейк, глядя в бинокль.

– Что там происходит, Джейк? – спросил Грегориус, взобравшийся следом за ними на верхушку дюны. За ним следовал его дедушка, но старик поднимался медленно, вымотанный и обессиленный старостью и последствиями своих страстных, огненных плясок.

– Мы не знаем, Грег, – ответил Джейк, не опуская бинокль.

– Ничего не понимаю! – Гарет замотал головой. – Любой бросок итальянцев с юга непременно уперся бы в наши позиции у подножия гор, а если с севера, то они напоролись бы на галла. Рас Куллах занял там отличную позицию. И мы бы тогда услышали звуки боя. Они не могли там пройти…

– А мы засели здесь, в центре, – добавил Джейк. – Здесь они тоже пройти не могли.

В этот момент рас добрался до вершины дюны. Он устало остановился и вынул изо рта свои искусственные челюсти, потом аккуратно завернул их в платок и засунул куда-то в тайные закрома своей шамма. Его рот тут же превратился в мрачную темную яму, и он сразу стал выглядеть на свой весьма преклонный возраст.

Грегориус быстро разъяснил старому вождю, что происходит нечто необычное и неожиданное, а тот, слушая внука, втыкал клинок меча в сухой песок у своих ног, очищая его от засохшей и почерневшей крови. Потом вдруг заговорил дрожащим старческим фальцетом.

– Мой дедушка говорит, что рас Куллах – это кусок засохшего дерьма гиены, больной всеми венерическими болезнями, – быстро переводил Грегориус. – И еще он говорит, что мой дядя, ли Михаэль, совершил большую ошибку, доверившись Куллаху и заключив с ним договор.

– И какого черта все это должно означать?! – злобно осведомился Джейк, снова поднося к глазам бинокль и обозревая вход в ущелье Сарди, отделенное от них золотистой, чуть всхолмленной равниной. И тут же вздрогнул и закричал: – Черт побери, все летит к дьяволу! Эта баба с ума спятила! Обещала же мне, поклялась, что хоть на этот раз не будет соваться в пекло, – и вот вам, пожалуйста, катит прямо сюда!

Из завесы дождя, плохо различимая в массах темных облаков, не оставляя за собой никакого шлейфа пыли, по мокрой от дождя земле мчалась «Мисс Вихляга» – ничтожный светло-песочный силуэт, несущийся, подскакивая, в их сторону гордой и свободной рысью. Даже на таком расстоянии Джейк различил черную точку – головку Сары, – торчащую из люка высокой башни.

Джейк бросился вниз по склону дюны, навстречу приближающейся машине.

– Джейк! – хрипло завопила Вики, перекрывая рев двигателя и останавливая машину. Ее голова торчала из водительского люка, золотистые волосы развевались по ветру, огромные, широко распахнутые глаза резко выделялись на бледном, напряженном лице.

– Какого черта тебя сюда принесло?! – злобно заорал Джейк.

– Галла! – завизжала Вики. – Они ушли! Все, до последнего человека! Ушли!

Она резко затормозила и тяжело спрыгнула на землю, так что Джейку пришлось ее подхватить и поставить на ноги.

– Что ты говоришь? Как это – ушли? – спросил Гарет, подходя к ним.

Ему ответила Сара из башни «Мисс Вихляги», яростно сверкая глазами:

– Так и ушли. Как дым, чего и следовало ожидать от этих грязных бандитов.

– Они обнажили наш фланг!.. – воскликнул Гарет.

– Да, там никого не осталось. Итальянцы прорвались без единого выстрела. Их там сотни и сотни. Она уже вошли в ущелье, обошли наш лагерь!

– Джейк, они могли отрезать всех наших харари, и там могла бы начаться настоящая резня, поэтому Сара от имени своего деда отдала им приказ оставить свои позиции на фланге и отступать.

– Бог ты мой!

– Они сейчас пытаются с боем пробиться обратно в ущелье, но итальянцы пулеметами прикрывают вход в него. Это просто ужасно, Джейк, вся пустыня завалена трупами!

– Стало быть, все потеряно. Все, чего мы добились, напрасно. Это была диверсия, они послали на нас танки, чтобы отвлечь внимание. Основная атака пошла по левому флангу… Но как они узнали, что галла нам изменят и уйдут?

– Как говорит мой дедушка, никогда не доверяй ни змее, ни галла.

– Джейк, надо спешить! – Вики подергала его за руку. – Они нас отрежут!

– Точно, – бросил Гарет. – Надо прорваться в ущелье и навалиться на них на нашей первой линии обороны, в самом устье прохода. Иначе они пойдут до Аддис-Абебы. – Он повернулся к Грегориусу. – Если мы попытаемся послать этих людей, – он указал на толпу из сотен полуголых безоружных харари, которые как раз выбирались из дюн, – если мы пошлем их обратно в устье ущелья, итальянцы просто перестреляют их из пулеметов. А могут они каким-нибудь другим путем перебраться через горы?

– Это же горцы, – просто ответил Грегориус.

– Вот и хорошо. Скажи им, чтобы уходили назад и собирались возле первого водопада в ущелье. Это будет наше место сбора – первый водопад. – Он обернулся к остальным: – С другой стороны, нам-то придется идти именно через ущелье – это единственный способ вывести машины. Попробуем прорваться в ущелье плотной группой. Молитесь, чтобы итальяшки не успели подтянуть туда артиллерию. Поехали! – Джейк ухватил раса Голама за плечо и потащил туда, где оставил свою бронированную машину, на вершину первой дюны.

– Садись в свою машину, – велел он Вики. – Мотор не выключай. Мы сейчас две другие подгоним. Ты будешь идти в середине и с максимальной скоростью. Ни под каким видом не останавливайся, пока не прорвемся в ущелье. Поняла?

Вики мрачно кивнула.

– Вот и отлично, – сказал он и хотел было уйти, но Вики схватила его за руку и прижалась к нему. Потянулась вверх и поцеловала. Губы у нее были теплые, влажные и мягкие.

– Я люблю тебя, – хрипло прошептала она.

– Ох, милая, ну и выбрала ты момент, чтобы мне это сообщить!

– Я только сейчас это поняла, – объяснила она и снова прижалась к его груди.

– Ах, как это здорово! – воскликнула Сара, высунувшись из башни высоко над ними. – Просто прекрасно! – И она радостно захлопала в ладоши.

– Ладно, отложим это на потом, – прошептал Джейк. – А пока надо убираться отсюда. – Он развернул ее и подтолкнул к машине. И сам бегом бросился вверх по склону дюны. Сердце его радостно стучало, прямо-таки пело.

– Ох, мисс Камберуэлл, я так рада за вас! – Сара протянула вниз руку, помогая Вики забраться на броневик. – Я так и знала, что это будет мистер Бартон. Я уже давно решила, что это должен быть он, но хотела, чтобы вы сами это поняли.

– Сара, дорогая моя… Пожалуйста, ничего больше не говори. – Вики хлопнула ее по спине и скользнула в водительский люк. – Или все опять переменится и встанет с ног на голову.

Рас Голам настолько вымотался и обессилел, что мог передвигаться только очень медленно. Так он и взбирался на вершину дюны, скрипя всеми суставами, хотя Гарет и пытался подталкивать его, чтобы заставить идти быстрее. Но он едва тащился, волоча за собой свой меч.

Внезапно высоко над ними раздался какой-то новый звук, словно небо раскололось под ударом ветра, налетевшего из самого ада. Нарастающий, режущий уши рев пронесся над ними и превратился во взрыв, поднявший в небо столб песка и желтого крутящегося дыма, разворотив склон дюны перед ними, в пятидесяти шагах от машины, которая четким силуэтом выделялась на фоне ее вершины.

– Пушки, – без всякой необходимости пояснил Гарет. – Пора двигать, дедуля. – И он уже собрался снова подпихнуть раса, но в этом не было нужды. Звук артиллерийской стрельбы тут же заставил того снова ожить. Он высоко подпрыгнул, выплевывая хриплые ругательства и угрозы и судорожно нашаривая в складках шамма свои вставные зубы.

– Ну уж нет, вот это совершенно не нужно. – Гарет с мрачным видом перехватил очередной самоубийственный порыв старика и потащил его, громко протестующего, к машине. Но рас уже снова почувствовал вкус крови и теперь желал наброситься на врага пешим и с мечом в руках – как подобает истинному воину, – и уже отчаянно высматривал на горизонте противника. А Гарет все тащил его спиной вперед к машине.

Следующий снаряд разорвался на противоположной стороне дюны, за вершиной. Из впадины взрыв не был виден.

– Сперва недолет, теперь перелет, – прокомментировал это Гарет, пытаясь справиться с отчаянными рывками раса. – Куда упадет следующий?

Они почти добрались до машины, когда разорвался третий снаряд; описав дугу над равниной цвета львиной шкуры, пробив низкие серые облака, свистя и завывая, он пробил тонкую броню позади башни броневика и взорвался, ударившись о стальной пол внутри.

Броневик разлетелся как бумажный пакет. Башню сорвало с креплений и подкинуло высоко в воздух вместе со вспышкой ярко-алого пламени и столбом черного дыма.

Гарет стащил раса обратно вниз, уложил на песок и держал его в таком положении, пока осколки разлетающейся стали и прочий мусор с визгом проносились над ними. Это продолжалось всего пару секунд, после чего рас попытался снова встать, но Гарет прижал его к земле, пока остов броневика, пылая и разваливаясь на части, разбрасывал вокруг горящий бензин и осколки патронов от «виккерса», которые начали рваться как петарды при огненной потехе.

Это продолжалось довольно долго, и когда наконец треск взрывающихся патронов прекратился, Гарет осторожно поднял голову и осмотрелся. И тут же в пламени снова затрещали взрывы – занялась очередная патронная лента, расшвыривая вокруг трассирующие пули и плюясь огнем, – и им снова пришлось распластаться на земле.

– Ну давай, расси, вставай, – со вздохом сказал Гарет, когда все наконец закончилось. – Посмотрим, как бы нам теперь домой добраться. – В этот момент уродливый, но такой желанный силуэт «Свиньи Присциллы» с ревом вывалился из-за вершины дюны и замер рядом с ними.

– Боже ты мой! – выкрикнул Джейк, высовываясь из водительского люка. – А я уж подумал, что вы все были внутри, когда она взорвалась, и приехал подбирать останки.

Таща за собой раса, Гарет забрался на броневик.

– Это уже становится традицией, – крякнул он. – Я снова твой должник.

– Я пришлю тебе счет, – пообещал Джейк и тут же инстинктивно пригнулся, поскольку следующий снаряд с воем пронесся над ними и разорвался так близко, что им в лицо ударила волна пыли и дыма.

– У меня есть странное чувство, что нам пора отсюда сматываться, прямо сейчас, – мягко сообщил Гарет. – То есть если у тебя нет других планов.

Джейк послал машину вперед, и она нырнула вниз по крутому склону дюны, а когда добрался до более твердого грунта на равнине, резко свернул в сторону и прибавил скорость, направляясь туда, где за крутящимися туманными завесами облаков и дождя скрывался вход в ущелье.

Вики Камберуэлл, увидев, что они подъезжают, тоже тронулась и прибавила газу, двигаясь параллельно. И две древние машины, колесо к колесу, подпрыгивая и раскачиваясь, понеслись по плоской равнине под постукивание дождевых капель, маленькими белыми взрывами разбивавшихся о броню. Следующий итальянский снаряд разорвался футах в пятидесяти от них, заставив резко свернуть вбок, чтобы не влететь в дымящуюся воронку.

– Ты видишь, где их батарея? – прокричал Джейк, и Гарет ответил ему, цепко хватаясь за скобу, приваренную сбоку у люка башни. По его лицу стекали потоки дождевой воды, падая на уже промокший перед рубашки.

– На том участке, где раньше стояли галла. Они, видимо, заняли траншеи, которые я так заботливо приказал выкопать.

– А может, нам на них навалиться? – предложил Джейк.

– Нет, не стоит, старина. Я же сам размечал эти позиции. Там нам не пройти. Лучше держи прямо на ущелье. Наша единственная надежда – прорваться до второй линии обороны, которую я подготовил у первого водопада. – Он грустно покачал головой, щурясь от бьющих в них капель дождя.

– С вами с ума сойдешь, с тобой и с этим старым уродом! – Гарет повернулся к сидевшему рядом расу. – Вы смерть моя, вы, оба-двое!

Рас расплылся в счастливой улыбке, уверенный, что они снова несутся в бой, и безумно радуясь этой перспективе.

– Как поживаете? – прокаркал он и игриво хлопнул Гарета по плечу.

– Могло бы быть и лучше, старикан, – уверил его Гарет. – Могло бы быть лучше. – И они пригнулись, когда следующий снаряд с воем низко пронесся над их головами.

– Эти ребята, кажется, пристрелялись, – заметил Гарет.

– Да уж, у них в последнее время была куча возможностей хорошенько поупражняться, – прокричал в ответ Джейк, и Гарет закатил глаза, подняв лицо к тяжелым темным валам облаков.

– Да будет дождь! – пропел он, и тут же прогремел раскат грома и облака осветились изнутри сверкающей, как электрический разряд, яркой вспышкой. Дождевые капли начали падать чаще и гуще, воздух стал молочно-белым, и его рассекали бесконечные мощные струи падающей воды.

– Потрясающе, майор Суэйлс! Ни за что бы не поверил, если б сам не увидел, – приглушенным от благоговейного ужаса голосом произнес Грегориус Мариам, высовываясь из башни над головой Гарета.

– Ничего особенного, мой милый, – небрежно бросил в ответ Гарет. – Просто у меня прямая линия связи с небесами.

Дождь заполнил воздух непроницаемым молочно-белым туманом, так что Джейку пришлось прищуриться, защищаясь от секущих как иголки капель. Его кудри промокли и прилипли к черепу влажной массой.

Дождь и туман скрыли очертания гор и вход в ущелье, поэтому Джейк вел машину, повинуясь только инстинкту. Дождь могучими потоками лупил по стальному корпусу, видимость упала до каких-то двадцати ярдов. Итальянцы прекратили артиллерийскую стрельбу – наводчики ничего не видели.

Дождь лупил и лупил, поливая водой каждый дюйм тела, бил с такой силой, что причинял ощутимую боль, нанося бесконечные удары по лицу, от которых было больно зубам и деснам, заставлял пригибаться и прятаться под жалкую защиту выступов корпуса машины.

– Боже ты мой, долго это будет продолжаться?! – протестующе возопил Гарет, выплевывая за борт промокший окурок сигарки.

– Четыре месяца, – прокричал в ответ Грегориус. – Теперь дождь будет идти четыре месяца подряд.

– Или до тех пор, пока ты не прикажешь ему прекратиться, – криво улыбнулся Джейк и оглянулся на вторую машину.

Сара помахала ему рукой из башни «Мисс Вихляги». Ее лицо скривилось и сморщилось под ударами дождевых капель, а огромная черная грива, промокшая насквозь, прилипла к плечам и к лицу. Ледяной дождь промочил ее шелковую шамма и сделал ее прозрачной, маленькие груди девушки просвечивали сквозь прилипшую к телу мокрую ткань, словно она была голая, и подпрыгивали в такт каждому сильному толчку машины.

Внезапно перед ними в тумане замелькали бегущие фигуры людей в длинных шамма. Харари. Сжимая в руках оружие, они бежали сквозь секущий дождь вперед, по направлению ко входу в ущелье.

Грегориус закричал, подбадривая их, и машина промчалась мимо.

– Я сказал им, что мы будем сдерживать врага у первого водопада, – сказал он. – И чтоб они сообщили об этом остальным.

Он повернулся назад и снова что-то прокричал, а Джейк вдруг со страшным ругательством затормозил и резко свернул вбок, чтобы не влететь в кучи человеческих тел, разбросанных прямо на их пути.

– Вот тут их и прижали итальянские пулеметчики, – прокричала ему Сара из своей башни, и словно в подтверждение ее слов из дождя и тумана впереди раздался треск пулеметных очередей.

Джейк, осторожно виляя, провел машину между разбросанными телами, потом оглянулся, желая удостовериться, что Вики едет следом.

– Да какого черта! – выругался он, поняв, что остался в одиночестве. – Ну что за баба! Что за безумная баба! – Он нажал на тормоз, резко развернул «Присциллу» и с ревом покатил назад, в туман, пока снова не увидел темный силуэт «Мисс Вихляги».

– О нет! – застонал Гарет. – Я этого не вынесу!

Вики и Сара вылезли из своей машины и перебегали от одного тела к другому, склоняясь над ранеными воинами, потом вдвоем поднимали очередного на ноги и вталкивали через распахнутые дверцы внутрь броневика. Другие, не так серьезно раненные, хромая пробирались к машине сами и влезали внутрь.

– Поехали, Вики! – крикнул Джейк.

– Мы не можем их бросить, – крикнула она в ответ.

– Нам нужно добраться до водопада, – попытался он ее переубедить. – И остановить отступление.

Но они, не слушая, снова принялись за прежнее.

– Вики! – еще раз крикнул Джейк.

– Если ты нам поможешь, это займет меньше времени, – упрямо ответила она.

Джейк безнадежно пожал плечами и выбрался из люка.

Вскоре обе машины были битком набиты израненными и умирающими воинами харари, а снаружи на них гроздьями висели те, у кого еще хватало сил удерживаться за выступы корпуса. Только тогда Вики наконец успокоилась.

– Мы потеряли пятнадцать минут, – заметил Гарет, посмотрев на свои карманные часы. Дождь продолжал лить с неослабевающей силой. – И этого вполне могло хватить, чтобы нас тут перебили, и тогда ущелье было бы окончательно потеряно.

– Дело того стоило, – упрямо возразила Вики и побежала к своей машине. Тяжело нагруженные броневики снова двинулись к горному проходу, только теперь им приходилось игнорировать жалобные призывы раненых, мимо которых они проезжали. А те валялись повсюду, скрючившись и завернувшись в насквозь промокшие от дождя лохмотья, пропитанные кровью, или медленно брели, жалкие и униженные, по направлению к горам, поворачивая в их сторону искаженные болью лица и умоляюще поднимая руки, когда две машины с ревом проезжали мимо и исчезали в тумане.

Один раз облака разошлись и дождь прекратился. Перед ними открылась панорама на милю вокруг, и на машины упали сбоку бледные, словно разбавленные водой, солнечные лучи, как боковое освещение на сцене. И залитые водой машины вдруг заблестели. В тот же миг по ним открыли огонь итальянские пулеметы с расстояния каких-то двухсот ярдов, и пули начали сбивать воинов, что висели, цепляясь за корпус. Человек десять-двенадцать попадали на землю, крича и ругаясь, но тут машины вновь окутала пелена дождя, спрятав в своем мягком и белесом защитном коконе.

Они въехали в главный лагерь харари перед входом в ущелье и обнаружили, что там царит жуткий беспорядок. Лагерь подвергся безжалостному артиллерийскому и пулеметному обстрелу, после чего ливень превратил все в чудовищное, похожее на густой суп месиво из сломанных и разбитых тукула, упавших палаток и разбросанного барахла.

В грязи виднелись полузатопленные трупы людей и лошадей, то тут, то там им попадалась брошенная собака или потерявшийся ребенок, пробирающиеся сквозь дождь.

На каменистых осыпях вокруг лагеря время от времени вспыхивала перестрелка, в тумане на склонах мелькали итальянские мундиры и вспышки выстрелов. Каждые несколько секунд сквозь завесу дождя с воем пролетал очередной снаряд и взрывался где-то вдали, вне пределов видимости.

– Держи прямо на ущелье! – прокричал Гарет. – Здесь не останавливайся!

И Джейк рванул по дорожке, огибавшей заросли акаций и верблюжьей колючки; дальше она шла прямо, невидимая со склонов, пересекала реку Сарди и ныряла в разверстую пасть ущелья.

– Мои люди продолжают их удерживать! – гордо прокричал Грегориус. – Они на входе в ущелье! Мы должны им помочь!

– Наше место – у первого водопада. – Гарет впервые за все это время повысил голос. – Они здесь долго не продержатся, особенно когда итальяшки подтянут пушки. Нам нужно добраться до первого водопада и закрепиться там, тогда у нас будет шанс. – Он оглянулся назад, туда, где должна была двигаться вторая машина, и застонал:

– Ох нет! Боже, только не это!

– В чем дело? – Голова встревоженного Джейка высунулась из водительского люка.

– Они опять отстали!

– Кто?..

Спрашивать было бессмысленно. Вторая машина свернула с прямой дорожки и пробивалась вверх по склону сквозь густые мокрые заросли верблюжьей колючки, направляясь в сторону их старого лагеря в акациевой роще, при этом невольно попадая в зону, где все еще шел тяжелый бой и за дождевой завесой слышались звуки непрерывной стрельбы.

– Догони ее, – сказал Гарет. – Задержи!

Джейк свернул с дорожки и повел машину зигзагами вверх через рощу. Задние колеса бешено крутились, выбрасывая красноватую грязь и жижу. Но «Мисс Вихляга» вырвалась далеко вперед и неслась теперь по прямой боковой тропе прямо на наступающего противника и вскоре исчезла за деревьями и пеленой дождя.

Когда машина Джейка с ревом выскочила на территорию бывшего лагеря, «Мисс Вихляга» стояла неподвижно на расчищенной полянке. Палатки вокруг валялись на земле, а вся территория была вытоптана и разграблена. Ящики с провизией и одеждой лежали взломанные и мокли под дождем, клочья грязного, перемазанного красной глиной брезента от палаток висели, чуть трепеща, на ветвях деревьев или были втоптаны в жидкую грязь.

Сара, засев в своей башне, стреляла из «виккерса» в гущу деревьев, и пули ответного огня с визгом пролетали мимо. Джейк успел разглядеть фигуры нескольких убегающих итальянцев и развернул машину, чтобы его пулемет также получил свой сектор обстрела.

– Влупи-ка по ним, Грег! – заорал он, и юноша, пригнувшись к пулемету, выпустил длинную грохочущую очередь, которая сорвала кору с нескольких деревьев и уложила по крайней мере одного удирающего итальянца. Джейк приподнялся на сиденье, высунулся из люка и замер в изумлении.

Виктория Камберуэлл вылезла из своей бронированной машины и бродила, утопая в жиже и красной грязи, не обращая никакого внимания на стрельбу, а пули летали и щелкали вокруг нее.

– Вики! – в панике заорал он, а она наклонилась и выхватила что-то из грязи, издав радостный вопль. И наконец повернулась и бросилась бегом обратно к «Мисс Вихляге», проскочив в нескольких футах перед машиной Джейка.

– Моя пишущая машинка и туалетный набор! – выкрикнула она, объясняя свое поведение. И подняла на вытянутой руке свои трофеи. – У меня же там вся косметика! И работать без машинки я не могу! – И она улыбнулась, похожая в тот момент на мокрого бездомного щенка.

– Вот теперь можно ехать, – заявила она.

Дорога вверх по ущелью была запружена людьми и животными, устало бредущими под ледяным дождем. Вьючные животные оскальзывались и оступались в жидкой грязи. Гарет наконец вздохнул с облегчением, когда разглядел громоздкие формы «виккерсов», притороченных к горбатым спинам верблюдов, и патронные ящики, уложенные во вьючные корзины. Воины сделали свое дело и вывезли пулеметы и боеприпасы.

– Иди к ним, Грег, – приказал он. – Присмотри, чтобы все это доставили к первому водопаду.

Молодой эфиоп спрыгнул с машины и принял командование над воинами, а обе машины медленно двинулись дальше, пробираясь сквозь людей.

– У них не осталось никакого боевого духа, – заметил Джейк, всматриваясь в усталые коричневые лица дрожащих от холода людей, поливаемых дождем.

– Ничего, они будут драться, – ответил Гарет и толкнул в бок раса. – Что скажешь, дедуля?

Рас беззубо улыбнулся в ответ. Его мокрая одежда облепила все его старое костлявое тело, и он выглядел как огородное чучело, обряженное в лохмотья. Джейк осторожно провел машину через скользкий как стекло поворот под первым водопадом.

– Останови здесь, – сказал Гарет и слез на мокрую землю, вытащив за собой раса.

– Спасибо, старина. – Он оглянулся на Джейка. – Гони обе машины в Сарди и оставь там этих… – Он кивнул в сторону жалкого груза из раненых. – Попытайся найти подходящий дом для госпиталя. И предоставь эти дела заботам Вики – это удержит ее от глупых выходок. Либо это, либо нам придется ее связать. – Он улыбнулся, но тут же снова стал серьезным. – Попытайся связаться с ли Михаэлем. Сообщи, в каком мы сейчас положении. Скажи, что галла дезертировали и что мне придется здорово потрудиться, чтобы удерживать ущелье еще неделю. Скажи, что нам нужны боеприпасы, винтовки, лекарства, одеяла, провизия – все, что он может прислать. Попроси направить в Сарди поезд с припасами и чтобы забрать раненых.

Он помолчал с минуту, раздумывая.

– Кажется, это все. Сделаешь это, тогда возвращайся. Прихвати с собой столько провизии, сколько сможешь увезти. Полагаю, что большую часть своих припасов мы оставили внизу. – Он посмотрел вниз, в туманные глубины ущелья. – Эти ребята не станут драться на пустой желудок.

Джейк развернул машину и выехал обратно на дорогу.

– Да, и еще одно, Джейк. Попробуй найти для меня хоть несколько сигарок. Я свой запас весь потерял внизу. Не могу же я сражаться, ни разу не затянувшись. – Он улыбнулся и махнул рукой. – Держись, старина. – И, повернувшись, направился к отступающей колонне беженцев, намереваясь ее остановить и направить всех с дороги в подготовленные траншеи, выкопанные и вырубленные в каменистых склонах ущелья, нависающих над двойным поворотом дороги внизу.

– Пошли со мной, ребята! – весело прокричал он. – Кто желает приобщиться к славе предков?

«От генерала Бадольо, главнокомандующего африканских экспедиционных сил в районе Амба Арадам, полковнику графу Альдо Белли, командиру группы в пустыне Данакил в районе Колодцев Чалди.

Момент, к которому мы готовились при планировании операции, наступил, точка. Я намерен атаковать главные силы неприятеля, я уже пять дней держу их под непрерывным обстрелом, точка. Завтра на заре атакую их всеми своими силами, выбью с занимаемых позиций высоко в горах и заставлю отступать по дороге на Десси, точка. Приказываю вам немедленно начать наступление, чтобы оседлать эту дорогу, занять там позицию и перекрыть противнику путь отступления, дабы мы могли ударить по ним с обеих сторон и загнать в капкан».

Сорок тысяч человек засели на Амба Арадам, спрятавшись в своих окопах, траншеях и пещерах. Это были основные силы эфиопской армии, а человек, который ими командовал, рас Мугулету, – самый способный и самый опытный из всех военачальников. Но он был бессилен и не уверен в себе, оказавшись перед лицом такого мощного противника, подвергающего его столь яростному обстрелу и бомбардировке. Он и не предполагал, что ситуация может сложиться таким образом, поэтому и сидел вместе со своими воинами в полном бездействии, стоически ожидая, во что все это выльется. Перед ним не было неприятеля, на которого можно было бы напасть, некого было атаковать, потому что огромные бомбардировщики «капрони» гудели высоко над их головами, а тяжелые пушки, что выпускали по ним снаряды, располагались во многих милях внизу, в долине.

Все, что они могли сделать, так это натянуть свои перепачканные пылью шамма на голову и переждать эти сотрясающие землю и вызывающие ужас взрывы, дыша смрадным воздухом, наполненным дымом и запахом сгоревшей взрывчатки.

Так продолжалось день за днем. Град снарядов и бомб с жутким грохотом сыпался на них сверху, оглушая и ослепляя, пока они не утратили всякое соображение, пока им не стало все безразлично – лишь бы выжить, лишь бы перетерпеть, не думая, ничего не чувствуя, ни о чем другом не заботясь.

На шестую ночь над головами снова раздался рев тяжелых трехмоторных бомбардировщиков, и воины раса Мугулету опасливо высунулись из своих убежищ, разглядывая в небе угрожающие силуэты, темные на фоне серебристого света звезд.

Они уже ждали, что сейчас им на головы снова посыплются бомбы, но бомбардировщики стали описывать круги над плоской вершиной горы; так продолжалось довольно долго, но никаких бомб не падало. Потом бомбардировщики отвернули в сторону, и рев их моторов стих вдали, в светлеющем небе.

Только тогда легкая, почти невидимая коварная роса, которую они разбросали, опустилась из пока еще темного неба и рассеялась по всей округе. Мягко, как цветочные лепестки, она садилась на поднятые вверх лица, попадала в бесстрашно раскрытые глаза, на голые руки, державшие наготове древние ружья и винтовки.

Она въедалась в обнаженную кожу, выедая живую плоть подобно жуткому раковому заболеванию; она выжигала глаза прямо в глазницах, превращая их в кроваво-красные блестящие шары, из которых тут же начинала течь густая желтоватая слизь. Чудовищная боль, возникавшая при этом, напоминала сочетание рези при ожоге концентрированной кислотой и жара пылающих углей.

На утренней заре, когда тысячи воинов раса Мугулету уже катались от боли по земле, крича и завывая, а их товарищи, ошарашенные и пораженные, безуспешно пытались им помочь, в этот самый момент первая волна итальянской пехоты перевалила через горный выступ и налетела на эфиопские позиции, прежде чем их защитники поняли, что происходит. И итальянские штыки окрасились кровью, став красными в первых лучах восходящего солнца.

После катастрофы на Амба Арадам дождь шел непрерывно в течение двух дней и трех ночей. Он-то и спас их, спас тридцать тысяч тех, кто выжил после этого боя, не стал жертвой той же судьбы, что поразила десять тысяч их сотоварищей, оставшихся лежать мертвыми на плоскогорье.

Еще выше, над горными пиками, продолжали кружить итальянские бомбардировщики, отыскивая новые жертвы; ли Михаэль отлично их видел, хотя толстый слой облаков заглушал рев мощных моторов. Они ждали, когда разойдутся облака, чтобы снова обрушиться на отступающие войска. Какая роскошная цель у них будет, если это произойдет! Дорога на Десси была забита на десятки миль медленно бредущими колоннами отходящей армии, разрозненными, оборванными, жалкими фигурами, что едва тащились, сгорбившись под дождем и накрыв головы своими шамма. Их босые ноги скользили и оступались в жидкой грязи. Голодные, замерзшие, утратившие боевой дух, отчаявшиеся, они брели по дороге; оружие, которое они тащили на себе, с каждым шагом становилось все тяжелее. Но они все же шли.

Дождь затруднил итальянцам преследование отступающих. Их огромные грузовики безнадежно увязали и застревали в предательской грязи, а любой горный ручеек, любая ложбина или впадина теперь превратились в яростно ревущие потоки мутной бурой воды. Через них нужно было сооружать мосты – нелегкая задача для итальянских саперов, – прежде чем грузовики можно было бы вручную перекатить на другую сторону, и уже тогда продолжать преследование.

Генерал Бадольо не смог одержать сокрушительную победу при Амба Арадам, о которой говорил, – тридцать тысяч эфиопских войск ушли от него.

Ли Михаэлю было особо поручено самим царем царей, императором Хайле Селассие, вывести эти тридцать тысяч. Вырвать их из когтей смертельного капкана, подготовленного генералом Бадольо, и соединиться с южной армией во главе с самим императором на берегу озера Тана. Ли нужно было еще тридцать шесть часов, чтобы выполнить эту задачу.

Он сидел на заднем сиденье заляпанного грязью фордовского седана, завернувшись в толстую грубую шинель, и хотя в салоне машины было тепло, а он был вымотан до такой степени, что не чувствовал ни рук, ни онемевших ног, а глаза резало, словно в них попал песок, он даже не думал о сне. Предстояло еще столько работы: спланировать отход, предусмотреть любые неожиданности, обдумать детали… Кроме того, он боялся. Всем его существом овладел жуткий, беспросветный страх.

Легкость, с которой итальянцы одержали победу при Амба Арадам, наполнила его страхом за будущее. Ему казалось теперь, что никакая сила не в состоянии противостоять мощи итальянского оружия – огромным пушкам, авиабомбам, горчичному газу. Он опасался, что на берегах озера Тана их ожидает еще одно страшное поражение.

Он также не был уверен, что тридцать тысяч воинов под его командованием находятся в безопасности. Ему было известно, что отдельный отряд итальянской экспедиционной армии прорвался в ущелье Сарди, а теперь, наверное, уже добрался до самого городка. Ему было известно, что небольшое войско раса Голама потерпело на равнине поражение и понесло тяжелые потери при последующей обороне ущелья. Он опасался, что их в любой момент просто сметут оттуда, итальянский отряд прорвется в тыл и как ревущий лев выскочит на дорогу в Десси, отрезав ему пути отхода. Ему было нужно время, немного дополнительного времени, всего тридцать шесть часов.

И еще одно: он опасался галла. С началом итальянского наступления они не приняли никакого участия в боевых действиях, а просто исчезли, растворились в горах, предав своих союзников харари, вожди которых возлагали на них большие надежды. А вот теперь, после того как итальянцы одержали свои первые значительные победы, галла вновь активизировались, собрались как стервятники возле остатков львиной трапезы. Его собственное отступление от Амба Арадам сильно осложняли эти его бывшие союзнички. Они болтались у него на флангах, укрываясь в кустарнике и на каменистых склонах вдоль дороги на Десси, пользуясь любой возможностью ударить в какое-нибудь слабое и не защищенное место в неповоротливой, едва движущейся колонне. Это была классическая тактика шифта, горных бандитов, за ним стояли столетия выработки искусства устраивать засады – напасть и удрать, перерезать несколько глоток, украсть несколько винтовок, – но это здорово замедляло отступление, а сзади, совсем близко, за ними следовали итальянцы, а в тылу у него было ущелье Сарди.

Ли Михаэль встряхнулся и наклонился вперед, глядя сквозь лобовое стекло. «Дворники» медленно ходили взад-вперед, расчищая забрызганное грязью стекло, и ли разглядел сквозь него переезд через железнодорожные пути, где их пересекала грязная разбитая дорога, ведущая к Десси.

Он удовлетворенно крякнул, и водитель тронул «форд» вперед, сквозь медленно продвигающуюся человеческую массу, имеющую самый жалкий вид и запрудившую всю дорогу. Перед ними неохотно расступались, и автомобиль прокладывал себе путь, непрерывно и злобно сигналя клаксоном, и позади него сразу же вновь смыкалось людское море.

Они добрались до переезда, и ли приказал водителю съехать с дороги, на обочину, где стояла группа его командиров. Он выбрался из машины, и на непокрытую голову немедленно обрушились потоки дождя, намочив его густые темные волосы. Командиры окружили его, каждый желал рассказать о своем, перечислить свои нужды и потребности, указать на все ошибки и просчеты. И каждый рассказ открывал перед ним все новые и новые подробности катастрофы и новые угрозы самому их существованию.

Им нечем было его утешить. Ли Михаэль слушал, и на сердце становилось все тяжелее и тяжелее.

Наконец он поднял руку, призывая к молчанию.

– Телефонная линия на Сарди еще действует? – спросил он.

– Галла ее еще не перерезали. Она идет не вдоль железной дороги, а напрямую, через отроги Амба Сакал. Они, видимо, ее не нашли.

– Соедините меня с Сарди. Мне надо поговорить с кем-нибудь оттуда, узнать, что сейчас происходит в ущелье.

Он оставил своих командиров возле железнодорожных путей и пошел вдоль очередного отрога хребта Сарди.

Там, в нескольких милях от городка, засели сейчас члены его семьи – отец, братья, дочь. Они рисковали своими жизнями, чтобы выиграть для него немного времени, которое было ему так необходимо. Он гадал, какую цену им уже пришлось заплатить, и тут перед его мысленным взором предстала его дочь Сара – юная, крепенькая, веселая, смеющаяся. Он отбросил мысли о ней и оглянулся на бесконечную толпу воинов, бредущих по дороге на Десси. Они были не в состоянии защищаться, они были беспомощны как стадо скота. Их нужно перегруппировать, накормить, им нужно вернуть боевой дух.

Если итальянцы навалятся на них прямо сейчас, это будет конец.

– Ли, линия на Сарди свободна. Будете говорить?

Ли Михаэль повернулся и пошел туда, где к линии Сарди – Десси был подключен полевой телефон. С телеграфного столба свисали, болтаясь над головой, телефонные провода. Ли взял трубку, которую протянул ему телефонист, и тихо заговорил в микрофон.

Рядом с домиком начальника железнодорожной станции Сарди, во дворе, стояло длинное мрачное здание склада, который использовали для хранения зерна и других сельскохозяйственных продуктов. Его стены и крыша были собраны из рифленого оцинкованного железа, от окисления ставшего ржаво-красного цвета.