Божий дом Шекли Роберт

Глава 10

С появлением в доме четырех буйных богов жизнь Артура, и прежде непредсказуемая, превратилась в совершеннейший хаос. Богов главным образом интересовала еда, притом они предпочитали пожирать ее заживо, с кровью и в огромных количествах. Артур умолял их хотя бы оставить в покое соседскую живность. Они уступили в том смысле, что стали уходить подальше, шастать по всему округу и приносить домой собак, кошек, свиней, кур, овец и коз — свое каждодневное пропитание. Но, невзирая на все старания, боги проявляли полную неспособность отличать бродячих тварей от домашних любимцев. Свою добычу боги притаскивали глубокой ночью или под утро и поглощали сырой или пихали в самую большую кастрюлю, чтобы чуть размягчить.

Такие подвиги не могли остаться незамеченными. В местных газетах появились статьи о том, что в округе Магнолия и прилегающих округах Броуард и Дейд внезапно участились случаи угона скота и похищения домашних животных. Листячок смотался обратно в родные места и притащил еще несколько золотых слитков. Артур обратил их в деньги, немного поэкспериментировал и стал покупать кровяную колбасу упаковками по пятьдесят фунтов. Боги поедали ее как она есть, без обработки. Им понравилась и испанская сырокопченая колбаса чоризо, тоже в сыром виде, и Артур дал заказ ближайшему магазину, специализирующемуся на мексиканской пище, на ежедневную поставку этого сорта.

Деньги уходили не только на еду. Боги нуждались также в одежде, а еще им требовались в изрядном количестве полудрагоценные камни для украшения алтарей, которые они возвели в собственную честь по всему дому. И Артуру приходилось за все это платить — божеские золотые слитки вскоре кончились. Он впал в настоящую нужду: выручка за золотую руду была исчерпана, а чек за сыгранные на понижение акции все еще задерживали до выяснения, нельзя ли вообще убрать их с рынка.

И как раз в эти дни к Артуру заявилась его невеста. Мими была маленькой, с волосами мышиного цвета, не слишком полными ножками и скромненькой грудкой. В день визита она надела крахмальную блузку с рюшами, прямую юбку и лакированные кожаные лодочки простого, строго классического фасона.

Познакомились они с Артуром на главной торговой улице Таити-Бич, в большом магазине фирмы «Сакс». Одна из тетушек прислала Артуру подарочный сертификат на пятьдесят долларов, вот он и заглянул к «Саксу» в рассуждении, как бы эту сумму потратить. Но ни одна приглянувшаяся ему вещь в полсотни не укладывалась, и он подошел к главной кассе с вопросом, нельзя ли вернуть сертификат за наличные.

Мими, работавшая в тот день в бюро услуг, разъяснила ему, что такой возврат не практикуется, и предложила купить галстук. Артур ответил, что не носил галстуков, пожалуй, никогда в жизни, и не сумеет самостоятельно выбрать. Тогда Мими проводила его к прилавку с галстуками и облюбовала для него сочетание оранжево-розового и сернисто-желтого цветов, заявив, что это ему к лицу. Артур принял заявление за комплимент и сказал спасибо. Затем они отправились вместе выпить кофе и разговорились. Его восхитили ее аристократические манеры, а ей понравилось, что он явно податлив — важная особенность, если хочешь, чтобы мужчина хорошо обеспечивал семью. Она была миниатюрной, с мелкими кукольными чертами лица, он — высок, слегка сутул и неуклюж, как молодой Авраам Линкольн той неопределенной поры, когда будущему президенту еще не пришла в голову гениальная идея спасти свою страну и освободить рабов. Аристократизм, с одной стороны, и характер, основой которого служит податливость, — с другой. Какая пара! Эти двое просто не могли разминуться.

Начались свидания. Она почти не позволяла притронуться к себе, и это ему тоже нравилось. В век неразборчивых женщин, пугающих своей порочностью, — по крайней мере, так их выводили в кино, — особенно бросалось в глаза, что Мими получила хорошее воспитание. А она восхищалась его ростом, считается, что высокие сухопарые мужчины преуспевают в бизнесе лучше, чем их низенькие толстенькие соперники; мнение журнала «Психология сегодня» именно таково.

Родственники как с ее, так и с его стороны не то чтобы плясали от радости, но смирились с их выбором, а вообще-то давно махнули на них обоих рукой. Двадцатилетняя Мими, уже два года как окончившая школу в Палм-Бич, хотела выбраться из родительского дома и свить собственное гнездышко. Артуру было двадцать семь, у него была ученая степень по сравнительной мифологии, и ему хотелось завести жену, которая хлопотала бы по дому и поддерживала в порядке коттедж, унаследованный от родителей.

Артур купил для Мими обручальное кольцо с маленьким и не совсем чистым бриллиантом; в этом ему помог Сэмми, у которого были связи повсюду. Мими нашла, что кольцо прекрасно смотрится на ее миниатюрной ручке. Они объявили о своей помолвке, но на вопрос о дате свадьбы отвечали уклончиво.

Узнав Артура поближе, Мими стала подозревать, что он на самом деле не столь податлив, как казалось. Он старался угодить, однако в глубине души прятал поразительную робость и безынициативность, и с каждой неделей и месяцем это становилось заметнее. Что до самой Мими, то хоть она была изящной, даже хорошенькой, и умела держаться безукоризненно, но и у нее обнаруживались глубинные отрицательные черточки, которые никак не удавалось скрыть. Сэмми, в общем-то не критичный, однако воображающий себя остроумцем, глядя на ее скошенный лобик и резкую челюсть с двумя элегантно выпирающими зубками, уподобил ее атакующему хорьку на высоких каблуках. Артуру сравнение не понравилось — он находил невесту прекрасной. Сознавал, что они двое в каком-то смысле не пара, но он любил ее и, еще существеннее, желал ее. Впрочем, это ему не помогло: Мими постановила, что не допустит баловства, как она именовала близость между мужчиной и женщиной, до брака.

В последнее время их отношения слегка напряглись, поскольку Мими наконец-то осознала, что обладатели докторских степеней по сравнительной мифологии не являются первоклассными кандидатами в преуспевающие бизнесмены, как бы настойчиво ни подталкивала их женщина. Артур просто плыл по течению в надежде, что все как-нибудь утрясется само собой.

Они не очень-то ладили уже не первую неделю, однако развязка наступила вскоре после прибытия Листячка. Мими без предупреждения заехала к Артуру с новейшим бестселлером «Как достичь успеха, какой вам и не снился, даже вопреки собственному желанию». Она купила это сочинение специально для Артура, выискав на полке новинок в книжной лавке Далтона рядом со своим магазином.

Артур вышел к двери, но, вопреки обыкновению, в дом не позвал. Мими отметила эту странность и, хотя вовсе не планировала заходить внутрь во избежание судорожных любовных порывов, неизменно портящих ей макияж, самый факт, что ее на сей раз не просят войти, поразил ее как в высшей степени подозрительный.

— Ты что, не собираешься пускать меня в дом? — спросила она с прямотой, которая в раннюю пору знакомства казалась ему очаровательной.

— Видишь ли, на меня неожиданно свалились гости, и в комнатах полный кавардак, — ответил Артур, лишь усилив ее решимость во что бы то ни стало выяснить, что тут происходит.

— Дай мне воды, — попросила Мими. — День такой жаркий…

— Обожди здесь, сейчас принесу.

Артур бросился в дом, захлопнув дверь прямо у нее перед носом. Мими осталась на крылечке, пылая негодованием, пока он не вынес полстакана тепловатой воды из-под крана. Она выпила, как всегда, изящно, маленькими глотками, и, отдав стакан, вновь задала прямой вопрос:

— Ты не хочешь познакомить меня со своими друзьями?

— Да они мне не друзья, — брякнул Артур, подлинный гений по части неудачных отговорок.

Конечно, его родителям следовало бы воспитать его получше. Но и отец, общительный помощник видного адвоката, и мать, обожавшая выращивать цветы и кататься верхом, пять лет назад были убиты на выезде из международного аэропорта Орландо, где проводилась конференция игроков в бридж. Смертью своей они были обязаны подростку с автоматом «узи» в потрепанной таратайке «Корвет», — тот приметил веселенькое перышко на тирольской шляпе мистера Фенна и принял их за богатых немецких туристов, которых ненавидел. Ссылка юнца на невольную ошибку в дни последующего суда не избавила его от двадцати лет тюрьмы, впрочем, с неплохими шансами на досрочное освобождение лет через пять.

— Не друзья? — переспросила Мими. — Кто же они тогда?

— По сути, просто знакомые. И даже не знакомые… просто я им кое-чем обязан. Что скажешь, если я приглашу тебя вечерком в «Слава Богу, пятницу»?

Опять неубедительно, с запинкой и как бы признавая свою вину.

— Ты стыдишься меня, Артур?

— Нет же! Как ты могла так подумать? Просто-напросто…

— Тогда пригласи в дом и познакомь. Признав безвыходность ситуации, Артур капитулировал.

— Если ты настаиваешь… — произнес он тоном, который мог бы подразумевать собственное достоинство, если бы Артур умел лучше владеть собой.

Мими вошла — и первой, кого она увидела, оказалась Луума, распростертая на кушетке с половинкой сырого цыпленка в одной руке, квартой пива в другой и тарелкой мяса по-карибски с жареной картошкой, установленной на пузе. Луума смотрела по телевизору дневную мыльную оперу.

— Мими, позволь представить тебе Лууму. Луума…

— Привет тебе, крошка! — воскликнула богиня, с ужасающей энергией вскочив на ноги и расшвыряв мясо и картошку по всему полу.

Затем Луума отерла сальную руку об юбку — полурулон вельветина, кое-как обернутый вокруг ее могучих телес, и протянула Мими руку. Мими взглянула на эту руку, как на гнилую радиоактивную рыбу, но, пересилив себя, храбро коснулась пальцев Луумы и тут же отдернула свои. И сказала небрежно, в манере, которую в ее кругу почитали за нормальный разговор:

— Вы у нас в городе проездом?

— Не-а, мы здесь задержимся на какое-то время, — отозвалась Луума и оглушительно воззвала:

— Эй, Листячок, иди сюда, познакомься с Артуровой милашкой!

Листячок выскочил из ванной, закутавшись в полотенце, которое оказалось, однако, слишком узким, чтобы полностью укрыть его гигантский мужской орган. Поддерживать вежливый разговор стало для Мими затруднительным, хотя Листячок был вполне учтив в своем обычном возбужденно-напыщенном стиле. Но доконало Мими появление Йааха, вывалившегося из дальней спальни в юбчонке наподобие шотландской, но из поросячьих шкурок, — он добыл их у мясника, который полагал, что покупатель хочет сварить или испечь шкурки и съесть, а отнюдь не напялить на себя в натуральном виде. Для бога детоубийства наряд был более чем подходящий, однако Мими в ту же секунду сделалось дурно: из кое-как сметанных швов сочилась черная кровь.

— О Боже, — всхлипнула она, — меня сейчас, кажется, вырвет…

А тут из задней комнаты выпрыгнул еще и Ротте.

— Можно, я ее съем? — осведомился он, облизываясь.

Мими выбежала из дома сломя голову. На следующий день она вернула Артуру обручальное кольцо (предварительно оценив и выяснив, что оно дешевенькое) с ледяной запиской, объявляющей помолвку расторгнутой.

Глава 11

Когда к Артуру в гости заглянул Сэмми, его реакция на богов оказалась противоположна той, какую продемонстрировала Мими. Она нашла их отвратительно вульгарными, а ему они показались забавными простаками. В то же время он без особых усилий примирился с мыслью, что они действительно боги.

— А ты умеешь копать вглубь, — обратился он к Артуру, расположившись в гостиной и поигрывая бутылкой пива. Беседовал Сэмми в основном с Листячком и Луумой, а Артур сидел рядом на стуле с прямой спинкой, погибая от замешательства. — Кто мог всерьез подумать, что твоя мифология может иметь практическое применение? — Вновь обернувшись к Листячку, Сэмми сменил тему:

— Не хочу обидеть, но у вас припасены какие-то трюки? Понимаю дело так, что боги способны на множество трюков…

— Ты про трюки? Разумеется, у нас припасены трюки. Ну-ка, Луума, покажи Сэмми, как ты изображаешь птицу.

— Смотрите…

Она встала, шумно вздохнула и принялась махать руками — все быстрее, быстрее, быстрее. Потом начала вращаться, для столь топорно сбитой фигуры поразительно легко. И вскоре закрутилась, как волчок, с немыслимой скоростью, ее красно-черное одеяние (купленное Артуром на уличной распродаже) раздувалось и хлопало на ветру. А потом действительно разогналась и теперь сама поднимала ветер, разворошивший кучу газет в углу. При этом она постепенно съеживалась в размерах и, когда наконец остановилась, превратилась в крупного ворона с черно-красным платком, повязанным на шее.

— Понравилось? — спросила она, не то каркая, не то щебеча.

— Великолепно! — воскликнул Сэмми. — Ну и представление!

Ворон похлопал крыльями и поднялся в воздух, выписывая по комнате головокружительные виражи, и вдруг — хлоп! — в один миг опять превратился в Лууму, слегка ошалевшую, но весьма довольную собой.

— Великолепно! Просто чудесно! — повторил Сэмми. И к Артуру:

— Слушай, малыш, из этого можно сделать прибыльное дело!

— Говоря по правде, — сказал Артур, — с деньгами у меня стало туговато.

Сэмми пожал плечами.

— Расследование должно закончиться с недели на неделю, и тогда я выпишу тебе чек. Но когда в доме полно самых настоящих богов, какие могут быть проблемы с деньгами?

— Принимать богов в качестве гостей обходится недешево.

— Мы же внесли свою долю, — возмутился Листячок. — Разве мы не привезли тебе ничего из Божьего царства?

— Вы про слитки? То, что я выручил за них, уже истрачено.

— А все остальное барахло?

— Не приложу ума, что с ним делать, — признался Артур. — Я же не владелец антикварной лавочки.

— Можно мне взглянуть? — вмешался Сэмми.

Листячок удалился в гараж и притащил большую картонную коробку с вещицами, какие боги привезли с собой из неведомых краев, откуда прибыли сами. В коробке были кольца, броши, подвески и серьги, чаши и кубки, резные и литые статуэтки, браслеты и прочие безделушки. Сэмми перебрал все вещицы одну за другой.

— Здесь есть кое-что ценное, — сообщил он, помолчав. — Вот это похоже на золото, полным-полно серебра, и готов держать пари, что некоторые из драгоценных камней — настоящие. А уж о качестве изготовления и говорить не приходится.

— Понятия не имею, что со всем этим делать, — заявил Артур.

— Зато я имею, — не смутился Сэмми. — У меня есть парень, способный оценить стоимость камней и металла. Кое-что в этой куче выглядит по-настоящему древним. И есть парень, который может сбыть это добро на специализированном ювелирном рынке.

— И не придется указывать, откуда оно взялось? — усомнился Артур.

— Есть еще один парень, который может заняться подготовкой свидетельств о происхождении антиквариата. — Тут Сэмми обратился к Листячку напрямую:

— Не разрешите ли мне утрясти для вас данное затруднение? Я выколочу максимальную цену, а за комиссию возьму всего-то десять процентов. Будут еще кое-какие расходы, и все равно условия выгодные, не правда ли?

— По мне так все хорошо, — заявил Листячок.

— Стало быть, договорились, — обрадовался Сэмми, тряся Листячку руку.

— Есть еще кое-какое добро, — вмешалась Луума.

— Какое? — заинтересовался Сэмми.

— Мы подобрали его, — когда бродили по окрестностям в поисках пищи. Оно сложено в глубине гаража под брезентом.

На сей раз они отправились в гараж все вместе и обнаружили там аккуратно сложенные штабелем два тридцатидюймовых телевизора в фабричной упаковке, почти новую электрическую газонокосилку и сверлильный станок.

— Где вы все это взяли? — требовательно спросил Артур. — Я же ничего этого в глаза не видел!

— Мы решили, что тебе незачем об этом знать, — ответствовала Луума. Ты интеллектуал, и мы тебя уважаем. А вот твой друг — истинный бизнесмен.

— Точнее не скажешь, я бизнесмен, — объявил Сэмми. — Дайте мне парочку дней. Я знаком с людьми, которые знакомы с другими людьми, и те избавят вас от этого имущества с самой пристойной оплатой.

— Не возражаю, — откликнулась Луума, и Листячок кивком подтвердил свое согласие.

— Это неэтично! — возгласил Артур.

Все посмотрели на него так, будто он остался последним сумасшедшим на Земле.

— Не надо судить богов по человеческим меркам, — молвил Сэмми.

— Мне нравится твой друг, — высказался Листячок.

— Попозже вечером я вернусь сюда с грузовичком. Приятно иметь дело с вами, ребята.

С чем Сэмми и удалился, напевая: «Вот и настали вновь счастливые денечки…»

Глава 12

Деловые способности Сэмми были великим благом для богов, а Артура привели в изрядное изумление. Прямо на глазах Сэмми вырос из тощенького младшего брокера, над которым вечно подшучивали друзья, в важную криминальную фигуру со связями по всей Флориде. Товара на продажу день ото дня прибавлялось и прибавлялось, и Сэмми проявлял высочайшее умение избавляться от чего угодно, пряча следы в лабиринте сделок, — одни операции он фиксировал на бумаге кодом собственного изобретения, другие просто держал в голове. Он стал экспертом по украшениям и безделушкам божественного происхождения, нашел поставщиков излюбленной богами еды. Все было шито-крыто, поскольку сопровождалось щедрыми пожертвованиями в полицейские благотворительные фонды. И уж, конечно, Сэмми очень неплохо жил со своих десяти процентов, не говоря о беспрерывно возрастающих текущих расходах.

От него не требовали никаких финансовых отчетов. Как однажды заметил Листячок, боги — не бухгалтеры. А Артура отвлекли неожиданным делом, которое вскоре стало доминантой его жизни.

Впервые Артур прослышал про новый поворот событий от Сэмми, когда тот в очередной раз заглянул вечерком предъявить выручку и обсудить дальнейшие планы. Артур на этот раз даже не выходил, остался у себя в спальне, читая «Утешение философией» Боэция[6], — чтение успокаивало, да и в утешениях он испытывал нужду. И тут в дверь просунулась голова Сэмми.

— Не мог бы ты, дружище, выйти к нам на минутку? Хочется кое-что с тобой обсудить…

Как-то само собой получилось так, что едва в дело вмешался Сэмми, Артура вынесло из центра событий. Его лично это вполне устраивало. Боги ему опротивели, и самым заветным желанием стало, чтоб они убрались по прежнему месту жительства и больше его не беспокоили. Дважды он даже рискнул сам затронуть этот вопрос, но Листячок уклонялся от ответа, ссылаясь на свою «миссию на Земле», которую надо-де завершить.

Когда Артур явился в гостиную, там сидели Сэмми, Листячок и Луума, а Йаах возился на кухне, смешивая напитки. Слово взял Сэмми:

— Артур, завтра тебе предстоит встреча с фотографом. Десять часов утра тебя устроит?

— Зачем вам моя фотография? — пришел в недоумение Артур. — Хотите напустить на меня злые чары?

Предположение вызвало общий чистосердечный смех.

— Да что ты, старичок! — воскликнул Сэмми. Становясь богаче, он вводил в речь чисто британские обороты, звучащие странновато при его пронзительном выговоре в нос. — Суть, видишь ли, в том, что мы хотим основать новую религию, и ты станешь во главе всей затеи.

Артур вытаращился в недоумении.

— Я???

— Честно говоря, главой ты будешь лишь номинально. Если не заострять термин чрезмерно, ты станешь мессией нашей новой религии.

Артур вытаращился снова.

— О какой религии мы толкуем?

Листячок, бросив взгляд на Сэмми, милостиво разрешил:

— Ладно, расскажи ему.

— Мы с Листячком уже обсуждали эту идею и, кажется, нашли броское название. Религия будет именоваться НОВТРЕЗАБ. Что расшифровывается «Новая, внушающая трепет религия замечательных древних богов». Так присоединяешься ты или нет?

— Ты вроде бы все время забываешь, — вмешался Листячок, — что я и мои друзья — боги. Мы вправе основать любую религию, какую нам захочется, и вправе назначить мессию.

— Что от меня потребуется?

— Ты мессия. Тот, кто дал толчок всему, что случилось. Теперь тебе остается лишь бездельничать с достойным видом. И просвещать людей по части наших религиозных обрядов.

— Каких же обрядов придерживается «НОВТРЕЗАБ»?

— Мы разработаем их по мере развития событий, — ответствовал Листячок.

Глава 13

В коттедже на Си-Грейп-лейн начали появляться новые боги, приглашенные Листячком и его дружками. Новички даже внешне отличались от первой группы. Иные являлись всего на пару-тройку дней, знакомились с общей картиной и, не сочтя ее привлекательной, возвращались по прежним адресам. Единственным устойчивым новоселом на этой стадии оказался Гегоман, которого Листячок представил как бога окружающей среды.

Гегоман был высок, довольно красив и задумчив — говорил мало, зато размышлял как будто много. Решив однажды познакомить его с Артуром, Листячок счел за благо удалиться в гараж, чтобы дать им возможность побеседовать без свидетелей.

— Никак не могу решить, — сказал Гегоман, — оставаться мне на этой вашей Земле или нет.

Он пояснил, что, в отличие от Листячка и прочих, не придерживается постоянной внешности. Боги обладают разными характеристиками, зависящими от их происхождения. Полный определитель богов и их качеств еще предстоит составить.

У Гегомана было несколько форм, и он медленно, но неуклонно трансформировался, переливался из одной в другую. Иногда он был мужчиной, а иногда она была женщиной, иногда Гегоман был сразу им и ею, а иногда не вполне тем и не вполне другим. Случалось, он становился гермафродитом, полумужчиной-полуженщиной, разделенными по вертикали: одна выпирающая грудь, а второй нет, там все плоско. Артур сделал вывод, что такая же половинчатость продолжается и в нижней части тела, хоть он этого не видел и искренно надеялся, что не увидит. Иногда Гегоман принимал звериный или птичий облик, а однажды на ковре в гостиной очутилась большая рыба и лежала задыхаясь, пока бог не вспомнил, кто он и что он, и не вернул себе себя. Гегоман был рассеянным, смутным и уклончивым — и в то же время неотразимым, и в то же время мог не на шутку напугать.

— Он не совсем обычен в нашей компании, — разъяснил Сэмми, — но мы на собрании пришли к выводу, что идея взять в команду бога природы обернется совсем неплохо…

— А я-то думал, что на Земле уже есть верховное божество по этой части, — промямлил Артур. — Гайя — вроде бы ее так зовут.

— О да, — подтвердил Листячок. — Гайя — прелесть, но уж очень вспыльчива. Совсем недавно она решила, что ей не по сердцу, как человечество относится к ней, и покинула Землю. Говорят, перебралась куда-то, где ей будут уделять больше внимания. Я пытался заманить ее обратно, но она возвращаться не пожелала.

— А Деметра и Персефона? Они ведь тоже специализировались в этой области, разве не так?

Листячок покачал головой.

— Разве ты не заметил, что мы не держим здесь греко-римских богов, да, по сути, ни одного бога основных религий? На то есть причина. Понимаешь, они смотрят на нас сверху вниз. Считают нас выскочками из небытия. Хуже того, они отказываются признавать мое лидерство, мое превосходство в каких бы то ни было духовных делах. Я просто не могу работать с богами, ставящими под сомнение мой авторитет.

— Откуда явился Гегоман?

— Его биография, пожалуй, темновата. Он заявляет, что восходит к ольмекам и индейцам племени кечуа. Но у него нет документальных доказательств. Честно говоря, мы не знаем, откуда он родом. Но он полноценный бог, в том нет никаких сомнений, и к природной среде относится всерьез. И искренне хочет работать с нами. Говорит, что его тошнило от бесцельного шатания по Ксулувиллю, где совершенно нечего делать. Предполагаю, что мы предложим ему краткосрочный контракт и посмотрим, как у него получится. Кто за? Превосходно! Кто против? Возражающих нет. Артур, ты не поднял руку ни за, ни против…

— У меня на сей счет нет определенного мнения.

— Что, признаться, не поднимает тебя в моих глазах, — изрек Листячок. — Можешь ты после собрания выделить мне минутку для разговора наедине?

Позже, в спальне у Артура, Листячок продолжил:

— Я сознаю, Артур, что все это далось тебе нелегко. — Артур кивнул, хоть и промолчал. — Ты, вероятно, думаешь, что я тебя одурачил или, по меньшей мере, использовал в своих целях. — Артур дернул плечом, но в глаза Листячку не взглянул. — Пойми, так было надо. С твоей точки зрения это было нечестно, с моей — необходимо. В ваших человечьих мифах и легендах полным-полно историй о том, как боги надували людей, обещая им одно, а подсовывая взамен другое. Уверяю тебя, тут уж ничем не поможешь. Божества следуют иной программе, нежели люди, и свой долг сознают по-иному.

— Спасибо, что вы просветили меня, — вымолвил Артур. — Но мне от того не легче.

Глава 14

Листячок без конца путешествовал в поисках новых богов для своего пантеона. Он нашел Шанго под легким навесом в тропических джунглях на юге Божьего царства, нахлебавшимся пальмового вина и льющим слезы от жалости к себе.

Оказалось, что Шанго только что выставили с приема, который устроили греко-римские боги. Марс-Арес остановил его при входе: «Ты куда, мальчуган? Таким, как ты, здесь не место!..» Пришлось спешно ретироваться. Вернувшись в хижину в джунглях, Шанго содрал с себя черный вечерний костюм, созданный специально для данного случая. Напившись монументально, по-королевски, он выкрикивал оскорбления в адрес белой расы и ее чванливых богов.

Бушевал Шанго до тех пор, пока не выдохся, затем впал в глубокую хандру — состояние, которое он мог поддерживать до бесконечности, — и именно в таком состоянии его застал Листячок.

— Детка, что стряслось?

Вопрос был задан в дружески-бесцеремонной манере, призванной убедить легковерных, что Листячок — доброжелательное, искреннее божество.

— Они меня выперли взашей, — всхлипнул Шанго.

— Кто — они?

— Арес и компания. Не пустили меня к себе на прием. А я-то и хотел всего-навсего показать им парочку фокусов. Предвзятость недостойна богов, разве не так?

— Уверен, что так. Настолько недостойна, что я решил кое-что предпринять. Я собираю новый пантеон.

— Что такое пантеон? — осведомился подозрительный Шанго.

— Пантеон — это сообщество, коллектив богов, — объяснил Листячок. Мой пантеон будет антирасистским, межконфессиональным. Как тебе такая идея?

Шанго передернул плечами.

— А что толку от твоего пантеона? Боги больше на Земле не работают.

— Ситуация коренным образом изменилась.

— Как это может быть? У тебя что, есть специальное разрешение от высших богов?

— У меня есть кое-что получше. Я заполучил человека с ключом.

— С каким еще ключом?

— С великим ключом. С самым главным. С тем, который считался давно утраченным и который позволяет человеку беседовать с богами, отдавать им команды и вызывать их на Землю.

— С ключом Соломона?

— Вот именно.

— Ммм… Мне доводилось слышать об этом ключе. Только ведь если человек обладает ключом, он становится сильнее богов. Не связывался бы ты с ключевой мерихлюндией, братец!

— Все, что ты сказал, мне известно, — ответствовал Листячок. — Но я знаю и человека, владеющего ключом. Да, у него ключ, но простофиля даже не догадывается о власти, которую получил вместе с ключом.

— А ты не заливаешь?

— Поверь мне, ну зачем бы я стал тебе врать? Человек с ключом нуждался в одной услуге, усек? Я не соображал, что имеет право мне просто на просто приказать. Нет, он попросил меня вежливо-вежливо, и я, расчухав, как обстоят дела, заключил с ним сделку.

— Ну-ка расскажи подробнее, — потребовал Шанго.

— Я заявил ему, что исполню его глупую просьбишку, но только при условии, что он даст мне разрешение снизойти на Землю и действовать там по моему усмотрению.

— И он, конечно же, не согласился?

— В том-то и дело, что согласился, — воскликнул Листячок. — Предоставил мне полную свободу действий.

— Как же так? Человек оказался достаточно умен, чтобы найти ключ, и одновременно достаточно туп, чтобы заключить с тобой подобную сделку?

— Да, мало похоже на правду, но случилось именно так. И теперь я стою во главе перспективной религиозной организации под именем «НОВТРЕЗАБ», а сам этот парень служит у меня мессией.

Шанго рассмеялся высоким крякающим хохотком — странноватый тембр для столь массивного тела.

— Стало быть, ты босс?

— Точно. Я босс. И я спрашиваю, согласен ли ты примкнуть к нашей организации и поработать на меня.

— Звучит неплохо, — отозвался Шанго. Затем, припомнив свою природную подозрительность, добавил:

— А моя-то выгода какова?

— О деталях можно договориться позже. Но ты станешь членом совета пантеона и получишь равный голос в решении всех вопросов. Разве это не честно?

— Может, и честно. А ты, собственно, кто такой?

— Я в НОВТРЕЗАБе глава исполнительной власти. И это тоже по справедливости. Ведь именно я встретился с этим мужиком и заключил с ним сделку, так что мне по праву досталось и решающее слово.

— Значит, ты забрал власть в свои руки, — подытожил Шанго. — И все равно твое предложение привлекательно. Записывай меня в свою команду.

— Добро пожаловать, — ответил Листячок.

Глава 15

Сэмми назначил съемку на утренние часы. Фотограф оказался латиноамериканцем, пухлым коротышкой с коричневой кожей и тонкими черными усиками. Он явился весь увешанный камерами, штативами, экспонометрами и коробками с пленкой. В гостиной на Си-Грейп-лейн, как всегда, царил хаос. Листячку делали маникюр; занималась этим крохотная богиня с крыльями летучей мыши, — откуда он только ее выкопал? Она висела в воздухе, как птичка колибри, и беспрерывно щебетала раздражающе-писклявым голоском. Луума и Йаах устроились на подоконнике, состязаясь в самой заковыристой ругани. А Ротте уселся скрестив ноги на ворсистом ковре и полировал замшевой тряпочкой ожерелье из младенческих черепов.

— Я Гомес, — представился фотограф. — Эрнандес велел мне прибыть сюда, сказав, что у вас есть для меня работа.

— Вы уложились точно в срок, — сказал Сэмми. — Здесь, в гостиной, пожалуй, тесновато. Пойдем к Артуру в спальню — это, наверное, единственное тихое место во всем доме.

Вдвоем они затащили оборудование в спальню Артура. Хозяин поднялся с постели, где читал «Путеводитель по древним забавным приметам» Шлемменера, пятый том серии. Сэмми объявил Гомесу:

— Представляю вам Артура Фенна, мессию богов, президента НОВТРЕЗАБа.

Фотограф кивнул, не выразив удивления.