Позолоченные латунные кости. Коварное бронзовое тщеславие Кук Глен

– Думаю, все обстояло очень скверно. Ты должен поговорить об этом с мисс Ти.

– Предвкушаю. Моменты, проведенные с Майк, драгоценней жемчужин.

Ди-Ди никогда не была любительницей моего специфического юмора. Она непонимающе посмотрела на меня, даже не пытаясь догадаться – шучу ли я.

Однако Краш возвела глаза к потолку. Она вознаградила меня усмешкой, говорившей, что оценила мой перл и что шутка вышла неудачной.

Морли издавал звуки, относившиеся к разновидности вопросов, наиболее часто задаваемых теми, кто приходит в себя при странных обстоятельствах.

– Мы находимся на втором этаже борделя «Огонь и лед», дочерней компании империи Контагью, – сказал я ему. – Здесь мы по распоряжению Белинды. Она решила, что это безопасное место, где можно скрыться, пока ты не поправишься настолько, чтобы тебя перевезли к ней. Твои милые прислужницы – Ди-Ди и ее дочь Адская Дыра, которая предпочитает, чтобы ее звали Краш. Они заботятся о тебе с тех пор, как тебя сюда принесли. Сколько – четыре дня назад? Леди?

Ди-Ди посчитала по пальцам:

– Угу, четыре.

Потом – кроме шуток! – сделала реверанс.

Краш снова возвела глаза к потолку.

Морли издавал звуки. Я переводил.

– Он говорит, что рад познакомиться с вами и благодарит за заботу, которую вы так щедро ему расточали.

– Кажется, ничего подобного он не говорит, – заключила Краш.

Мне тоже так казалось.

– Возможно, он выражается чуть менее элегантно. Человек с глубокими колотыми ранами склонен быть кратким и капризным, особенно когда он только что очнулся и ощутил боль. Но я изложил суть тех чувств, которые он хотел выразить. Чувств, таящихся глубоко-глубоко в его сердце.

– Мужчина, вы такое брехло! – сказала Краш.

– Это одна из самых подкупающих черт моего характера.

Она фыркнула.

– Как только получше меня узнаешь, ты поймешь, что я большой, славный плюшевый мишка.

Еще одно фырканье – от меня отмахивались, но не иронизировали.

– Я не собираюсь узнавать тебя получше. Все заведение получило очень точные инструкции от Капы – Белинды. Даже Ди-Ди недостаточно тупа, чтобы их нарушить.

Краш посмотрела на мать – которая продолжала выглядеть как ее счастливая младшая сестра.

– А может, и достаточно тупа. Но она уже сосредоточилась на плохом парне.

– В другом месте и в другое время, при иных обстоятельствах мы могли бы стать отличными друзьями. Мне нравятся вывихи твоего мышления.

Это лишило ее дара речи. Я дал волю злому смеху. Давно у меня не было такого шанса.

Будучи тренированным наблюдателем, я сделал кое-какие выводы.

– Сегодня утром вы не принесли завтрак.

– Завтрак не готов, – ответила Ди-Ди. – На кухне проблемы, поскольку кое-кто опоздал.

Параноидальный телохранитель во мне насторожился.

И напрасно.

Ди-Ди объяснила:

– По большей части они опоздали потому, что им пришлось пробиваться сюда через отряд жестяных свистулек и всякий сброд, толпящийся снаружи. Но у некоторых к тому же похмелье. Прошлой ночью дочь главного повара вышла замуж, и после свадьбы этот идиот заплатил за открытый бар. Как только приступят к делу, они наготовят столько еды, сколько сможешь съесть.

Краш в который раз возвела глаза к потолку, теперь без явной причины.

Морли молчал. Он слушал, мысленно делая наброски характеров.

– Когда появится еда, мне нужно, чтобы одна из вас помогла его накормить, – сказал я.

– Это должна сделать Краш, – объявила Ди-Ди, сильно меня удивив. – У нее получается лучше, чем у меня.

Краш покачала головой. Раз мать не хотела этой работы, ее не хотела и дочь.

– Может, мы должны предоставить решение мисс Ти, – высказал я свое мнение, потому что вошла упомянутая особа.

За нею последовал невероятно разномастный завтрак. Ранее не встречавшаяся мне юная леди разместила поднос на тумбочке.

В комнате становилось слишком тесно.

Если бы мне было от двенадцати до двадцати девяти лет, я был бы на седьмом небе. Но теперь я большой мальчик, мне больше не дозволялось иметь подобные мысли. Еще и запах бекона всевластно меня отвлекал.

– Ди-Ди, спустись вместе с Краш и помоги обслуживать, – сказала мисс Ти. – Я накормлю мистера Дотса и поговорю с мистером Гарретом.

– Обслуживать? – спросила Краш.

– Я открыла большую гостиную для гвардейцев. Им подают чай и сладкие булочки. Жест доброй воли.

– Это всегда помогает – быть в добрых отношениях с местными краснофуражечниками.

– Так и есть. Шевелитесь, леди. Гаррет, пока ты не лопнул от обжорства, подай мне тот стакан и длинную ложку.

В «том стакане» оказалась густая слизь, сделанная из чего-то, что, наверное, отвергла бы и умирающая с голоду свинья. Но эта штука была полезна для парня с ножевыми ранами.

– И подай воду, – велела мисс Ти.

Жидкость попала в рот Морли через тростинку. Мисс Ти набрала немного воды, зажав большим пальцем верхний конец тростинки, а потом выпустила струйку в рот Морли. Это сработало лучше, когда он очнулся.

Ему очень хотелось пить.

Мисс Ти терпеливо пичкала его, мало-помалу.

– Прошлой ночью снова была заваруха.

– Я слышал. По соседству кишат красные фуражки.

– Они повсюду. Половина моих людей не может попасть на работу. Я пытаюсь устроить жестяных свистулек поудобнее, пока они попусту тратят свое время. И мое.

– Что случилось?

– Ночной посетитель вернулся. Человек Капы ждет. И директор Шустер тоже держит здесь команду спецов.

– Мне показалось, я слышал взрыв, но, посмотрев в окно, ничего не увидел.

– Это и был взрыв. Почему бы тебе не спуститься и не взглянуть самому, пока я занята здесь?

– Смахивает на план.

– Держи.

Она вытащила листок пергамента, угнездившийся меж ее грудей. Пергамент был теплым, с легким ароматом.

– Что это такое?

– Пропуск служащего. Он поможет тебе входить и выходить, если придется иметь дело с людьми, которые тебя не знают.

– Спасибо. Это пригодится.

На мгновение мне захотелось похвастать этим в своем кругу. У меня имелось письменное доказательство того, что я – добросовестный служащий борделя высокого уровня.

Однако, если поразмыслить, наверное, лучше держать такое при себе. Иначе я выслушаю всевозможные скверные шутки от людей, исполненных решимости подорвать мое достоинство. Самая безобидная насмешка, какую мне пришлось бы вынести, – «мальчик на побегушках».

Пропуск оказался не нужен. Несколько сержантов – жестяных свистулек – вспомнили меня, и их предупредили, что я имею полуофициальный статус. На этот раз мое присутствие поблизости от места преступления стерпели.

Барри Берри был человеком без чувства юмора, но славным малым. Он прилип ко мне так, словно я его спецзадание, и устроил для меня экскурсию.

– Все оставлено там, где упало. Директор и генерал Туп хотят увидеть все сами, прежде чем мы начнем подчистку.

Да, действительно придется кое-что подчистить. Ближайшие окрестности были благословлены пятью трупами. Двое – из Гвардии. Еще один – человек Белинды. Последние двое – незнакомцы, предположительно сотоварищи преступника. От их одежды остались шерстяные серые лохмотья. Головы были упакованы в деревянные шлемы.

– Кое-кто верит в жизнь на пределе, – заметил я.

– Превалирующая теория – это кто-то, неспособный установить связь между действиями и последствиями. Мы имеем дело с психом, Гаррет. С безбашенным психом.

Между Организацией и Гвардией начались гонки. Победитель будет иметь честь первым провести долгие, болезненные посиделки с тем, кто стоит за всеми этими смертями.

Загадочные люди в сером упали на линии, ведущей из-под окна Морли до того места, где раньше погиб часовой Белинды. Взрыв был такой силы, что ударная волна швырнула их на десятки ярдов над булыжной мостовой. Кровавый след говорил о том, что один прополз двадцать футов, прежде чем испустил дух. Остатки сломанной тележки и поджаренные трупы коз отмечали начало его короткого пути.

Пониже окна к кирпичной стене прилип кусок того, что навело меня на мысль о кальмарах. Не было ни щупалец, ничего подобного, а всего лишь сырой кусок мяса с текстурой, как у моллюска.

– Большинству наших это напомнило улиток. Думаю, из-за корочки на кирпиче.

– Но раковины нет.

– Щупалец тоже нет.

– Верно. Мы знаем, что произошло?

– Мы в точности знаем, что произошло, минута за минутой.

– Тогда просвети меня. Будь так добр.

– Как и в прошлый раз, показалась тележка, запряженная козами. Как будто тот, кто ее пригнал – кем бы он ни был, – понятия не имел, что мы можем выставить наблюдение.

– Но он явился в компании двух головорезов.

– Тупость. Выходящая за все рамки глупая самонадеянность. Мисс Контагью привела друга с Холма, который прятался в засаде. Он был в том же месте, что и мужик, которого размазало. Человек с Холма использовал скрывающие чары, не совсем эффективные. Преступник не сразу его заметил. А когда заметил, маг швырнул молнию.

– Из-за этого все и произошло?

– Да. Мисс Контагью использовала кого-то из высшего класса.

– А где преступник?

– Удрал. Подойди сюда.

Барри провел меня мимо обломков тележки к пятну, напоминавшему свечную копоть пятнадцати футов в поперечнике. В центре был круг абсолютно нетронутых булыжников, диаметром в ярд. Получилось черное кольцо толщиной в одну восьмую дюйма.

Маленькие отпечатки ног пережившего бедствие тянулись в центр города.

– Это было отступление с боем. Тогда-то мы и потеряли наших парней. И бойца Организации.

– Не ранеными, а убитыми.

– Да.

– А колдун?

– Тот, что устроил взрыв? Он был слишком стар и толст, чтобы поспеть.

Высокие здания вокруг закрывали обзор, но я подумал, что, возможно, убийца двигался к Холму параллельно курсу отряда.

Я об этом не упомянул. Не было необходимости. Эту сторону вопроса тщательно изучали не только красные фуражки и Организация, но и ключевые фигуры Холма. Им не нравилось, что поведение негодяя, скорее всего, навлечет на них еще больше враждебности, которой они уже «наслаждались».

– Это загадка, сержант.

– Действительно. Дотс что-нибудь сказал?

Ха! Вот почему у меня был собственный экскурсовод из краснофуражечников.

– Пока нет. Но поверь, у меня будет целая книга вопросов, когда он очнется.

– Если очнется.

– Он мой самый старый друг, сержант. Я обязан думать позитивно.

– На твоем месте я бы сделал все возможное, чтобы быть позитивным. После прошлой ночи очень многие, вплоть до наследного принца, захотят спросить Дотса, что происходит.

Я совершил один из мысленных интуитивных прыжков, благодаря которым стал широко известен.

– Бьюсь об заклад на золотую монету: он не будет знать, что происходит.

– Выберет молчать и захочет справиться с этим в одиночку?

Морли мыслил именно так.

– Я имею в виду другое: поставлю золотую монету на то, что он знает о происходящем меньше меня или тебя.

– Но кто-то хочет его убить.

– Очевидно. Только, может, некто, побывавший здесь, – не тот некто, кто превратил его в подушечку для булавок. Может, этот некто хочет выяснить, что замышлял тот, первый некто.

У меня был мозговой штурм.

Мои умозаключения базировались на факте: на Морли напали без помощи колдовства.

– Возможно, имела место ошибка в опознании личности. Или кто-то считает, что Морли знает то, чего он на самом деле не знает. Я мог бы выдвигать версии целый день. Это чистой воды теоретизирование.

– Действовал псих.

Вероятно.

Несомненно.

В духе открытого сотрудничества я начал выспрашивать у Берри о преступлениях, которые могли иметь связь со случившимся здесь. Шустер упоминал о глубоком интересе к схожим чертам подобных мерзких происшествий.

Мне не дали долго этим заниматься. Обнаружив, что невозможно открыть окно, чтобы меня окликнуть, мисс Ти начала колотить по стеклу, привлекая мое внимание.

Она энергично поманила меня, и я сказал:

– Мне надо идти, сержант. Спасибо за все.

Мисс Ти не дала мне спросить, что случилось.

– Я не говорила, что остаток дня ты можешь отдыхать, а я тебя прикрою.

– Краснофуражечники устроили мне турне по высшему разряду. Я никогда еще не видел их такими серьезными. Не исключено, что позже здесь появится сам принц Руперт.

Она бы возмущалась и дальше, но справилась с раздражением. Визит наследного принца значил очень многое.

– Понятно.

– А наш собственный принц говорил что-нибудь, пока меня не было?

Дотс крепко спал.

– Он сделал мне предложение. Двухчасового незарегистрированного брака. После того, как снова встанет на ноги. Я подумаю об этом.

– Еще один признак, что он поправляется.

Мисс Ти бросила на меня сердитый взгляд и что-то проворчала. Морли вряд ли счел бы ее слова подкупающими.

В поисках более важных дел она отлучилась. И не забрала поднос с завтраком. Я налил себе холодного чая, поставил раскладушку, устроился на ней, взял сборник Сальватора и попытался перечесть «Несчастную любовь».

Название говорило обо всем. В эту тему театры Танфера вдыхали жизнь в большинстве постановок. Данная пьеса содержала автобиографические элементы. Главная героиня, вместо того чтобы быть обычной малодушной розой, походила на любовницу Сальватора – Торнаду.

Просмотрев несколько страниц, я спросил вслух:

– Во что же ты вляпался на этот раз?

Судя по всему, во что-то крупное. И это не вписывалось в обычную схему. Морли не сделал бы ничего такого, что привлекло бы внимание принца Руперта.

Но если подумать о нападении на меня и Тинни… Мы тоже сознательно ни во что не впутывались.

Я вернулся к чтению пьесы. Нужно было прояснить мысли.

Закончив читать первую сцену третьего акта, я поднял взгляд и обнаружил, что Морли смотрит на меня, и не очень весело.

– Какого черта ты натворил?

Со слабой улыбкой он тихо, скрежещуще прохрипел:

– Воды!

Я накапал ему в рот воды. Напившись, он снова уснул, ничего не сказав и не ответив ни на какие вопросы.

Краш принесла обед и забрала остатки завтрака.

– Мне нужна еще вода, и нужно вынести ночной горшок, – сказал я.

– А мне нужна алмазная диадема.

Несмотря на ее вызывающее поведение, все мои просьбы были быстро выполнены.

Морли проснулся, выпил воды, не изрек ничего мудрого и снова уснул.

За час до ужина вернулся лекарь, вырядившись в свой лучший траурный костюм. Я не стал спрашивать, почему Дети Света одеваются подобным образом, – не настолько меня это интересовало. Я становился пресыщенным. И расстроенным.

Большим сюрпризом было то, что доктора сопровождала знакомая мне с прошлого года дама – Бегущая по ветру, Поток яростного света.

Она тоже удивилась, увидев меня. И кажется, слегка смутилась, потупив фиалковые глаза.

Я вежливо поздоровался. Предпринял в уме дурацкую попытку связать с помощью слова «свет» видного деятеля с Холма и лекаря из культа. Но у меня недостаточно развито параноидальное воображение.

Этих двоих сопровождала Белинда Контагью, она осталась в коридоре и наблюдала оттуда. А я сделал свои выводы.

Бегущая по ветру не состарилась ни на минуту и по-прежнему напоминала облачко, будучи совершенно восхитительной. Но сегодня она была сама деловитость. Направилась к окну, почти не обратив внимания на Морли.

Я попытался вспомнить, знакомы ли они. Мелькнули полустертые воспоминания из прошлого. Допотопные времена. Я был тогда другим человеком в другом мире, а вовсе не респектабельным буржуа.

Новый Гаррет не сдержал смешок, за что заслужил хмурые взгляды всех присутствующих женщин.

– Как его дела? – спросил лекарь.

– Он спит и пьет воду. Думаю, ему лучше.

– Пьет воду?

– Он просыпается, издает тихий хрип, означающий, что он хочет пить. Я использую тростинку. Он сосет из нее воду, а потом снова засыпает.

Для леди, стоящей в коридоре, я добавил:

– Мисс Ти заявила, что этим утром он пытался за ней ухаживать. Она просто хочет меня позлить.

– Пройдет много времени, прежде чем этот парень снова будет грешить, – сказал лекарь, осматривая раны Морли. – Он самая удачливая жертва поножовщины, какую я когда-либо видел. Некоторые раны – шести дюймов глубиной, однако ни один удар не рассек артерию и не попал в жизненно важный орган. И воспаления тоже нет. Не наваливайтесь на него с вопросами. Он пока не в состоянии отвечать. А! Вот и он.

Глаза Морли открылись. Он отмониторил толпу и издал свой обычный звук, означавший: «Воды!»

Лекарь извлек черный стеклянный пузырек величиной с мой большой палец, с прозрачной пробкой.

– Три капли в каждый кувшин воды. Держите его воду отдельно. Это от боли. Вам все еще очень больно? – спросил он Морли.

Дотс хмыкнул и закрыл глаза.

Лекарь обратился к дверному проему:

– Я сделал все, что мог. Он поправится. Когда поправится – зависит от того, как строго будет придерживаться моих рекомендаций. Никаких отклонений от диеты. Пить – сколько пожелает. К каплям нет привыкания, но от них сильно клонит в сон. Держите его в чистоте. Регулярно переворачивайте. Что ему требуется – так это время. В инструкциях, которые я дал вам, мадам, есть расписание. Следуйте им в точности.

Ух ты! Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь отдавал приказы Белинде Контагью. А этот сумасшедший отдавал. И она кивала! Она поняла инструкции, еще как. Морли наверняка попытается уйти раньше, чем будет готов.

Поток яростного света ничего не сказала. Взглянув на Морли мимоходом, она больше не обращала на него внимания. Ее заворожило что-то на улице.

– Твоя подруга-крыса весьма умна.

Окно было узким, но я ухитрился к ней присоединиться. Внизу стояла Синдж. Она разговаривала со старшими гвардейцами и парой тяжеловесов из среднего управленческого персонала предприятия Белинды.

Я рад был увидеть, что к моей маленькой девочке относятся с тем уважением, какого она заслуживает как самый одаренный следопыт города.

– Почему ты говоришь, что она умна? – спросил я.

– Она собирается вернуться по следам, вместо того чтобы идти по ним вперед.

Вернуться по следам коз? Это легче, чем выслеживать человека, убившего троих во время бегства. И безопаснее. И полезнее.

Оба нападения осуществлялись с одной и той же стороны, и преступники исчезли в направлении Холма.

– Девушка пугающе умна. Что ты здесь делаешь? – спросил я.

– Личный вызов принца Руперта.

Точно. Я вспомнил: она – друг семьи.

– А как твои папа и дочка Кивенс?

– В данный момент мы не ладим. Давай сосредоточимся на непосредственной задаче. Я не та женщина, которую ты помнишь.

Она обратила ко мне холодные изумрудные глаза. Я боялся в них утонуть.

– Прости. Вероятно, я тоже не тот мужчина, которого ты помнишь.

В окно я увидел, как из тени появились крысюки, товарищи Джона Растяжки, в то время как Синдж двинулась прочь; за ней тащился шлейф головорезов. Тех, что стояли по разные стороны закона. Они держались поодаль, чтобы ее не отвлекать.

– Тебе известно, почему эта заварушка подняла такой переполох? – спросил я.

Бегущая по ветру встретилась со мной взглядом. Глаза ее были поразительно голубыми. Застенчивая девушка, которую я помнил, вновь дала о себе знать.

– Я могу прокомментировать это только с позиций обширного невежества. Принца Руперта заботит возможная связь случившегося с Холмом.

Однажды я общался с наследным принцем. Он попросил меня стать его личным агентом. Как и Дил Шустер, он был полон решимости неизлечимо заразить Танфер законом и порядком. Тот, кто не согласится принять верховенство этих правил, несомненно, стал бы для него порочной тварью.

– Вообще-то я хотел знать, что ты делаешь с нами в этой комнате.

– Полагала, что при помощи лекаря смогу выяснить что-нибудь полезное. Я ошиблась. А потом настолько поразилась, увидев тебя… Мне нужно вернуться к работе. Быть с теми, кто снаружи.

Она жеманно прошла мимо нас с Белиндой, не вдаваясь в личные подробности, оставив меня опустошенным. Эти глаза… Я уже и позабыл, какие у нее глаза.

Не успела Бегущая по ветру исчезнуть, как вошла Белинда.

– Между вами что-то есть? Я думала, что знаю всех девок, которые были после меня.

– Только в ее голове. Может быть. Она в незапамятные времена совершила на меня небольшой набег. Это ни к чему не привело. Однако… она многогранная личность.

– Ей стоило бы спуститься с Холма, чтобы гоняться за тобой.

Белинда шутила, но так устала и так беспокоилась, что мысль прозвучала серьезно.

Я держал рот на замке, ведь на самом деле ее это не интересовало.

Взяв Морли за руку, она спросила его: