Несущая смерть Кристофф Джей
– В чем дело? Что случилось?
– Гайдзин… – выдохнула Хана.
Акихито уставился на Петра. В присутствии Ханы гайдзин вытянулся чуть не по стойке «смирно» и не сводил взгляда с ее лица.
– А что с ним? – спросил Акихито.
– Я не про Петра, – прохрипела Хана. – Гайдзины вторглись в Шиму. Целый флот. Их армия только что напала на столицу Драконов. Лобовой штурм города Кава.
– Яйца Идзанаги! – воскликнула Мичи. – Город Кава – это крепость. Сколько же там гайдзинов?
Хана убрала с лица мокрые от пота пряди и, скривившись, выплюнула:
– Похоже, целая орда…
Будущее получилось совсем не таким, каким его планировал Акихито.
Отец его был охотником, как и дед. В клане певцов и художников его семья была семьей разрушителей. И хотя в голове у него пела поэзия, он пытался сочинять стихи и создавать красоту руками, используя лишь нож и долото, но всякое желание стать мастером искусств выбили из мальчика в раннем возрасте.
«Из проклятых стихов зимний плащ не сошьешь, – говаривал отец. – А животные, на которых можно охотиться, будут всегда».
В принципе, если поразмыслить, то можно сказать, что и старик не имел особого таланта к планированию будущего. Когда в шестнадцать лет Акихито поступил на учебу в школу Охотников при Императорском дворе, он чувствовал скорее удовлетворение, чем гордость.
Но теперь он знал свое будущее. Он будет охотиться на черных ёкаев, рожденных в аду, найдет жену (позже), подарит матери внуков (намного позже) и все. Нормальная жизнь. Не заслуживает даже упоминания в истории.
И вот Акихито здесь – ему двадцать восемь, сына нет и в помине, и он настолько далек от нормального существования, что не может и вообразить, как оно выглядит.
Совсем не то он планировал.
Их было немного. Они сидели на коленях вокруг длинного низкого стола, и аромат горящих цветов смешивался с дымом фонарей. Во главе – старый даймё Исаму, в тридцати шагах от гостей. Справа – генерал Гиндзиро, а вокруг них – дюжина самураев. Воины уже облачились в старые доспехи. Кстати, можно было подумать, что их забрали из музея – запасы топлива у Кицунэ оказались настолько малы, что о доспехах, работающих на чи, теперь не могло быть и речи ни для кого, кроме командного состава.
Мичи, Хана и Йоши опустились на колени слева от даймё. Акихито, Мисаки и Юкико сидели напротив. Пётр застыл у окна, пуская кольца дыма. На столе было столько еды, сколько Акихито не видел в течение длительного времени, однако трапезничали только Юкико, Йоши и Хана, что, наверное, неудивительно.
Юкико уверенно расправлялась со своей порцией, как будто это был ее последний прием пищи.
Бледное сияние глаза Ханы отражалось в хрустале, и Акихито уставился на шрам девушки и на кожаную повязку, скрывающую рану. Жизнь впроголодь, когда не знаешь, когда и где повезет пообедать в следующий раз, научила Хану никогда не отказываться от дармовой еды. И она была занята тем, что уписывала за обе щеки содержимое миски с тунцом во фритюре.
Акихито поймал себя на том, что изучает линию ее скул. Форму губ.
Девушка почувствовала пристальный взгляд Акихито и застенчиво улыбнулась с набитым ртом. Здоровяк быстро отвернулся, сосредоточившись на докладе железного самурая даймё.
– Армия гайдзинов насчитывает десять тысяч человек, великий повелитель. – Выражение лица генерала Гиндзиро было мрачным. – Они застали Драконов совершенно врасплох. Еще до того, как мы потеряли связь с разведчиками, город Кава полыхал в огне. У нас есть донесения от двух разных людей, в которых говорится, что ваш двоюродный брат даймё Харука убит при защите Рю-дзё вместе с сыном и большей частью свиты.
– Крепость Дракона пала. – Исаму вздохнул. – После двух столетий безраздельного господства.
– Так говорится в донесениях, повелитель.
– А у вас какие новости, Мисаки-сан? – Даймё повернулся к лидеру мятежников Гильдии. – Что сообщают собратья из Кавы?
Мисаки была одета в мембрану со сложенными на спине паучьими конечностями.
Веки Мисаки оказались плотно прикрыты, и Акихито решил, что она, вероятно, уснула, пока она не устремила на него взор, которым можно было резать гранит.
– Главдом глушит возможности коммуникации. – Гильдийка указала на безмолвствующий мехабак на груди. – Наши мастера-политехники пытаются установить коротковолновую передающую вышку, но до тех пор мы не услышим никаких новостей от собратьев в Каве.
Генерал Гиндзиро повернулся к Исаму.
– Мы получили официальное послание от самозваного сёгуна. Лорд Хиро требует, чтобы мы объединились с кланом Тигра против захватчиков.
– Отправьте ему соответствующий ответ на хорошей бумаге. – Исаму погладил усы, задумчиво наморщив лоб. – Что-то типа: «Достопочтенный повелитель Лис отклоняет вашу просьбу со всем должным уважением. Желаем вам, хнычущий маленький слабак, задохнуться в дыму тысячи стрекочущих гильдийцев – ваших хозяев. Искренне ваш, даймё». И так далее, и тому подобное.
Хана запротестовала со все еще набитым тунцом ртом:
– Нно этош шамубийштво.
Акихито улыбнулся отсутствию у девушки изысканных манер и попытался сказать об этом ее брату. Но Йоши с такой лютой ненавистью вгрызался в еду, что здоровяк решил его не беспокоить.
– Возможно, и самоубийство, но клан Лиса никогда не преклонит колени перед марионеточным сёгуном, – заметил Гиндзиро.
Акихито был поражен, когда Йоши заговорил – впервые за несколько часов.
– Самураи, – пробормотал он, качая головой. – Они чертовски предсказуемы.
Генерал Гиндзиро моргнул, взглянув на Йоши, и его удивление мигом сменилось гневом.
– Тора Хиро – узурпатор. У него нет никаких прав на Золотой трон. Честь требует, чтобы мы…
– Напомните мне еще раз разницу между честью и глупостью.
– Йоши… – предупредительно начала Хана.
– У них здесь крепость. – Йоши обвел зал рукой. – Внутри нее – целая армия Лисов. На юге стоит другое объединенное войско – Тигра и Феникса. Если бы все на минуту задумались и вытащили благородные головы из своих благородных задниц…
– Было бы постыдно вступать в союз с лакеем Гильдии, который оскорбил повелителя и готов вторгнуться на нашу родину, – повысил голос Гиндзиро.
– Идиоты, – пробурчал Йоши. – Прям как маленькие мальчики, которые играют в солдатиков…
Гиндзиро хлопнул ладонью по столу.
– Нам следует перевести дух, – объявила Юкико. – И решить вопрос взвешенно.
– Но этот вариант не сгодится? – выпалил Йоши. – Уж точно не сейчас, когда речь идет о чести, Бусидо и прочей ерунде. Они скорее умрут поодиночке, чем сплотятся и будут сражаться вместе…
– Хорошо. Допустим, мы вместе столкнем гайдзинов в море, а что потом? – засмеялся Гиндзиро. – По-твоему, Гильдия простит нас за то, что мы приютили мятежников? Или оскорбляли марионеточного сёгуна?
Палец даймё Исаму забарабанил по железомёту, висевшему на поясе.
– Может, вы предлагаете нам перестать поддерживать вас и оставить гнить заживо мятежников Гильдии и вас, молодой человек?
– Конечно, нет…
– Гильдия хочет, чтобы Кагэ были раздавлены, Юкико мертва, а я преклонил колени у ног Хиро. Карты сданы. Мы играем, исходя из комбинации карт, которые нам сдали, или выходим из игры. Третьего варианта не дано.
– И каков план? Отсиживаться тут и наблюдать, кто прибудет первым, чтобы зарезать нас? – Йоши повернулся к Юкико. – Зря мы остались в проклятых горах…
– Мы долго на это напрашивались, Йоши, – заметила Юкико. – Похоже, наступил час расплаты. Двадцать лет мы воевали с гайдзинами. Убивали их людей. Крали детей. Наверняка мы заслуживаем возмездия.
– Интересные события разворачиваются теперь, – задумчиво проронил Исаму. – Я сражался в Морчебе в течение долгих лет, и круглоглазые никогда не были столь организованны. Они представляли собой толпу. Свирепы, как бешеные волки, да. Но у них никогда не имелось армии. Откуда взялся флот?
– Его собрали на севере. – Юкико отодвинула пустую тарелку в сторону и вздохнула. – Подальше от родных берегов, чтобы силы сёгуната не узнали об их намерениях.
– Но откуда поступали приказы? Кто собрал все воедино?
– Императрица.
Присутствующие уставились на Петра. Гайдзин до этого момента молчал, уныло покуривая травку с запахом меда, и вроде бы порция была последней.
Пётр неторопливо подошел к столу и выдохнул бледно-серый дым в воздух.
– На что, черт возьми, ты намекаешь? – спросила Мичи.
– Я уже слышала это слово раньше, – промолвила Юкико. – Но не знаю, что оно означает…
Пётр взял груду пустых чашек из сервиза и расставил их в ряд.
– Двенадцать дом, – сказал он, указывая на чашки. – Григорьев, Баранова, Мостовой и еще, да? Двенадцать.
– Двенадцать кланов гайдзинов? – предположил Акихито.
– Да, – кивнул Пётр. – Клан, но не совсем. Двенадцать дом. – Он толкнул несколько чашек друг о друга – и одна покатилась. – Мы сражаться. Нет мир. Много лет. Тогда… – Он ткнул пальцем в железных самураев возле Исаму. – Шима идет. Самурай. Делать война. – Он снова сдвинул чашки. – Затем кто-то приходит. Императрица. Она взять двенадцать… – Гайдзин собрал чашки в кучку дрожащего фарфора. – Делать один. Императрица Островска.
– Военачальник, – хмыкнул Исаму. – Военачальник, объединивший кланы гайдзинов.
– Я помню ее изображение. Тогда я была на станции ловли молний, – догадалась Юкико. – Женщина на троне. Звезды лежали у ее ног, а она собирала их и клала на колени. Звезд было двенадцать, плечи женщины украшали черные перья, а голову – череп… вроде бы орла.
– Не орел. – Пётр покачал головой. – Грифон. Масса сил. Много приз.
Юкико предусмотрительно проглотила возражение.
– Она? – Гиндзиро приподнял бровь. – Вами руководит женщина?
– Она – Зрячная. – Пётр посмотрел на Хану. – Как красивый девочка.
Йоши и Хана молча переглянулись. Воцарилась тишина, и все взоры обратились к девушке и ее невероятной радужке, сияющей цветом розового кварца. Теперь Акихито заприметил светлые корни волос Ханы – кровь гайдзинов, которую она скрывала годами, выползала на поверхность.
– Сегодня у нас урок истории, – подытожила Мичи. – Но это не решает ни проблему с флотом берсерков-гайдзинов, которые сейчас пьют лучшее саке даймё Дракона, ни ситуацию с Тора Хиро и его железным колоссом.
Юкико встрепенулась:
– Если гайдзины двинутся на запад, мы окажемся между двумя армиями. Не знаю, хватит ли у нас сил отразить атаку хотя бы одной. Но мы должны попытаться.
– Город был построен так, чтобы выдержать осаду ни, – вклинился Гиндзиро. – Выдержит и этих.
– Такова ваша великая стратегия, генерал? – осведомилась Мичи. – Просто сидеть и ждать?
Мисаки наклонилась вперед, подперев пальцами подбородок:
– Перед мятежом у повстанцев был план нанести удар по Главдому. Уничтожить запасы чи вместе с Первым Бутоном. Без пополнения чи поход Землекрушителя продлится недолго и заглохнет.
– Наконец-то я слышу, что хоть кто-то проявляет мудрость, – выдохнула Мичи.
– Мы и раньше пытались проникнуть в комплекс, но доступ туда разрешен только Змеям и Бутонам высших эшелонов.
– Опять странное слово! – воскликнула Юкико. – Что оно означает? Что за Змеи?
– Они называют себя Инквизицией. – Мисаки провела ладонью по лысой голове. – Но на самом деле это секта. Они еще большие фанатики, чем чистильщики. И живут в каком-то вечном сне, поскольку целыми днями упиваются дымом лотоса и охраняют Первого Бутона. А возможно, и контролируют его. Однако никому не ведомо, что у них творится. Но они являлись частью Гильдии с тех пор, как она стала Гильдией.
– А почему вы называете их Змеями?
– Они посещают капитулы, чтобы наблюдать за церемониями Пробуждения. Всякий раз, когда у нас появлялась возможность, мы отправляли по их следу дрон. Мы потратили годы и продвигались крайне осторожно, буквально по чуть-чуть. И обнаружили, что у каждого из них на правой руке вытатуирована змея.
– На правой руке? – Акихито насупился. – Там, где должна находиться татуировка клана?
– Тебе лучше знать.
– Клан внутри Гильдии? – Юкико изогнула брови.
– Невозможно! – отчеканил даймё Исаму. – Клана Змеев уже не существует, как и Журавлей, Обезьян или Леопардов. Когда Казумицу захватил трон, двадцать четыре клана превратились в четыре дзайбацу. Остальные мертвы, ушли. Мой предок, великий Окимото, перемолол Змеев в пыль. Даже дети Кицунэ выучили наизусть эту сказку.
– Перемолол в пыль? – Акихито моргнул, глядя на старого вождя. – Когда первый даймё занял трон Феникса, он предложил мир всем кланам на своих территориях. Их приветствовали, а не уничтожали.
– Окимото предложил то же самое Волкам, Соколам и Паукам, Акихито-сан. Но Змеи почитали Богиню Идзанами, Мать Тьмы. Их земли располагались на границе гор Йиши, недалеко от руин Врат Дьявола. Они строили храмы в ее честь в диких местах. Призывали спеть песню, которая приведет к концу света.
– Черный храм в Йиши… – Юкико посмотрела на Мичи. – Где жили ни…
– Я изучала историю, – откликнулась Мичи. – Библиотека во дворце сёгуна была огромной. Я там три раза заблудилась, но ничего подобного не читала.
– Гильдия контролирует эфир, – продолжала Юкико.
– Пишет свои истории, – пробормотала Мисаки. – А Инквизиция контролирует Гильдию.
– И если они хотели, чтобы об их клане не говорили, значит, о них и не говорили…
– Глупость какая-то, – упорствовал Исаму. – Клан Змеев мертв уже двести лет.
– Примерно столько времени существует и Гильдия Лотоса, – нашлась Юкико.
– Заговоры повсюду, да? – улыбнулся Исаму. – Пожалуй, вы провели слишком много времени при дворе Тигра, юная леди.
– А вы, возможно, слишком мало, владыка, – улыбнулась в ответ Юкико.
Даймё усмехнулся, а Юкико повернулась к Мисаки.
– Как выглядят Инквизиторы?
– Черная одежда. Налитые кровью глаза. Они ходят и говорят словно в оцепенении, носят респираторы, которые заправлены лотосом, и вдыхают дым каждое мгновение, пока бодрствуют.
– В таком случае мы можем кое-кого расспросить о клане Змей, – сказал Гиндзиро.
Юкико опешила.
– Простите, генерал?
– Наши корветы повредили три корабля Гильдии во время мятежа повстанцев. Один был уничтожен при столкновении с Причальным шпилем, но два других успешно взяты на абордаж. Наши силы арестовали и заключили под стражу большинство членов экипажей. – Он оглядел сидящих за столом и степенно поднялся на ноги. – У нас в подземельях есть один из Инквизиторов.
13
О девушке
В городе Данро мятежный гильдиец выходит на Рыночную площадь и часть за частью снимает металлическую кожу. И, сидя обнаженным перед изумленной толпой, обливается чи из резервуаров и спокойно поджигает себя.
В тот же день две лже-особи заражают систему подачи питания капитула Данро токсином черносна. Тринадцать сятеев и два кёдая погибают, но никто не сумеет выяснить причину их смерти. В результате попытки ареста лже-особи убивают троих чистильщиков, прежде чем погибают сами.
Бутоны высших эшелонов капитула Кигена созывают экстренное совещание, чтобы обсудить покушение на Второго Бутона Кенсая. Спустя десять минут после начала обсуждения в Зал Совета входит лотосмен и приводит в действие самодельное взрывное устройство, спрятанное внутри резервуаров с чи, уничтожив почти всех высокопоставленных кёдаев мегаполиса.
В новостях, поступающих из города Кава, говорится об орде гайдзинов, напавшей с моря. Вражеская армия несет знамена с двенадцатью красными звездами. В ебесах стрекочут винтокрылые топтеры, на тротуарах ревут голубоглазые дьяволы в звериных шкурах, на улицах – бойня.
В сводках Главдома теперь звучат стальные голоса, а руководство Гильдии требует, чтобы флот Тора немедленно отправился на максимальной скорости в полет для объединения с Земле-крушителем. Мятеж, который Танцующая с бурей подняла в Йаме, должен быть подавлен. Затем Землекрушителю необходимо двинуться на восток, прежде чем гайдзины успеют прочно закрепиться в Шиме. Лотос должен цвести.
Каналы связи с Йамой до сих пор трещат от постоянных помех. Гулы мехабаков окрашены страхом.
Маска из латуни полностью скрывает выражение его лица.
Когда Кин был моложе, ему казалось странным, что облакоходы говорят о неболётах, как о женщинах. Мальчиком он видел только схемы кораблей и в реальности никогда не замечал в чертежах или конструкциях ничего женственного. Но когда капитаны экипажей облакоходов приходили в Гильдию, чтобы им назначили сопровождающего инспектора-гильдийца, Кин слышал, что они всегда говорили про свои суда «она» или «ее».
И ему всегда было интересно – почему. То ли потому, что облакоходы проводили много времени вдали от семей, то ли потому, что они начинали думать о кораблях как о вторых невестах. Возможно, столкнувшись с яростью шторма, любой моряк вспоминал время, когда все, что им было нужно, дабы прогнать страх, – это тепло материнских рук.
Кин не стал притворяться, что понимает. У него никогда не было ни жены, ни дочери, ни матери. Он мог только представить, на что похожи подобные ощущения. Вероятно, именно поэтому Гильдия называла корабли объектами. Но на самом деле никто не знал – почему. Совсем никто.
Стоя на носу флагманского корабля даймё, Кин наблюдал, как флот Гильдии, ныряя и кренясь из стороны в сторону, несется по железно-красному небу. Даже для того, кто проходил обучение на таком красавце, как «Сын грома», зрелище оказалось впечатляющим: четыре неуклюжих броненосца и дюжина изящных корветов наполняют пространство металлическим грохотом, оставляя за собой иссиня-черные клубы выхлопов.
На носу каждого судна широкими жирными мазками были начертаны иероглифы, но не дань уважения матерям, дочерям или женам, а названия, рожденные одержимостью травой, составляющей основу Империи. «Алый бутон» и «Зимний урожай». «Благодатный свет» и «Запах лотоса».
Огромная грохочущая крепость, на которой летел Кин, была единственным неболётом Торы, избежавшим гибели в момент нападения Кагэ на Доктаун и оставшимся относительно невредимым. При правлении Йоритомо судно называлась «Красная тигрица», но гордость флотилии Тигров отремонтировали и перекрасили непосредственно перед отплытием из Кигена, и теперь на носу сияли свежей краской другие иероглифы, гордо провозглашая миру новое имя.
«Почетная смерть».
Земля смахивала на изрытую оспинами пустошь, по который змеился ржавеющий остов чипровода, убегавший вдаль сквозь испарения мертвых земель. Кин посмотрел на «Зимний урожай», чернеющий в небесах в четырехстах ярдах от кормы «Почетной смерти». Он не думал о человеке, который прежде доверял ему, а теперь был заперт в трюме того корабля. И не размышлял о памятной ночи на «Сыне грома», когда они стояли рядом, держась за руки, и смеялись, радуясь чистому дождю. Он давно отогнал мысли о ее губах, прижатых к его губам в Йиши, о каплях дождя, отражающихся в ее глазах, как драгоценные камни.
Мир Кина медленно рушился: росло и ширилось восстание, убивали и грабили гайдзины, всеобщая война становилась все ближе.
И среди хаоса Кин не думал ни о чем. Вообще ни о чем.
Так безопаснее.
– Я тебя знаю.
Кин оторвал взгляд от флотилии и повернулся к человеку, материализовавшемуся рядом с ним. Когда он двигался, доспехи издавали легкий шум, выплевывая чи, шипя поршнями, скрежеща зубьями механизмов. Броня была окрашена в белый цвет смерти, как и пепел, размазанный по лицу. Глава дзайбацу Тигра. Тот, кто приведет армию Тора к окончательной победе. Труп, который жаждал попасть в могилу.
– Даймё Хиро, – ответил Кин.
– Я тебя знаю, – повторил Хиро.
– Думаю, не знаете.
– Это ты, – кивнул даймё Тора. – Ты дал грозовому тигру металлические крылья, а он забрал у меня руку. – Он качнул головой, зашипели поршни. – На плацдарм направляются несколько кораблей, но тебя посадили именно сюда?
Кин не услышал гнева в голосе Хиро. Просто горькая покорность человека, уже по уши погрузившегося в унижение, тихо страдающего в ожидании, когда его засыплет по самую макушку.
– Второй Бутон Кенсай… нездоров, – сказал Кин. – Я его заменяю. Прошу прощения, если это доставляет вам неудобства, достопочтенный даймё.
– Она называла тебя Кином. Да?
Не называйте меня Кином. Это не мое имя.
– Хай.
Зовите меня Первым Бутоном.
– Значит, как я уже говорил, я тебя знаю.
– Прошу прощения, но, вероятно, не знаете, достопочтенный даймё.
– Тигр не настолько слеп, как ты считаешь. Шпионская сеть моего дяди до сих пор кое-что мне нашептывает. И вроде бы какой-то гильдиец присоединился к Кагэ лишь для того, чтобы предать мятежников. Продал предводителя во время восстания в Кигене, выдал взамен на безопасную гавань для себя. – Хиро внимательно оглядел новый атмоскафандр Кина. – И похоже, получил повышение по службе.
– К величайшему моему сожалению, достопочтенный даймё, вы и тут ничего не знаете.
– Неправда. Я знаю, что мы с тобой одинаковые, ты и я. Сначала я тоже думал, что люблю ее.
Кин дернулся, из атмоскафандра с шипением вырвался сине-черный шлейф. В глубине сознания раздавался постоянный стук мехабака. Успокаивающий. Заставляющий замолчать.
– Пока не узнал, кто она такая, – продолжал Хиро. – Пока она не предала меня. Любопытно, что она сделала с тобой, если история закончилась тем, что ты сейчас стоишь рядом со мной?
– Дело не в Юкико.
Хиро рассмеялся, как человек, который не умеет радоваться и читал об этом только в книгах.
– Все, что мы делаем, связано с ней. Разве ты не видишь, Кин-сан? Мы оба падаем, ты и я. А Юкико? Она – наша сила притяжения.
Воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом пропеллеров и воем голодного ветра. Кин считал промежутки между ровными вдохами, его мехи мерно поднимались и опускались. Секунда. Еще одна. И еще.
– Лидер Кагэ, которого ты передал Гильдии, раньше был железным самураем. Ты в курсе? – На губах Хиро появилась жуткая улыбка, как будто они обменялись шуткой только для посвященных. – Что ты почувствовал, когда передал Даичи старым хозяевам?
Кин взглянул на мертвенно-бледное лицо даймё.
Ответ он знал наизусть.
– Это было похоже на правосудие.
– Полагаю, если бы тебя передали Кагэ, они бы тоже назвали подобное деяние правосудием?
– Разве то, что они говорят, имеет значение?
– Нет, вряд ли. – Хиро покачал головой. – Но не я предал всех, кого знал, чтобы присоединиться к ним. Я – мертвый самурай. Погибший сёгун. Клан разорван в клочья, страна – в руинах. Ты когда-нибудь задумывался о том, что ничего вышеупомянутого не произошло бы, если бы не ты, Кин-сан? Если бы ты просто оставил грозового тигра на милость Йоритомо и не тешил себя мечтами о любви? Ты когда-нибудь размышлял о таком? Назойливые мысли не будят тебя по ночам?
Кин, отвернувшись, молчал, наблюдая за грохочущей вдали бурей.
– И все зря, да? – Хиро задумался. – Ибо ты опять стоишь там, где и начинал когда-то. Она хотя бы угостила тебя, прежде чем отшвырнуть в сторону? Это ее обычный способ оплаты.
Кин продолжил считать промежутки между вдохами. Ни о чем не думая.
В принципе ни о чем.
Хиро похлопал Кина по плечу, как старший брат, заводные пальцы заскрежетали по новой латуни.
– Не стыдись, что она использовала тебя, Кин-сан. У нее дар выставлять мужчин дураками.
– Мне кажется, именно мужчины обладают таким даром, великий даймё, – наконец проговорил Кин. – Женщины тихо отходят в сторону и оставляют нас одних со своими проблемами.
– Ах, какая мудрость…
– Для некоторых, возможно.
Хиро шагнул к Кину. Теперь их лица находились в паре дюймов друг от друга.
Между ними, как помехи в эфире, стоял гул двигателей, приправленный вонью чи и обещанием черного дождя.
– Но кем же ты станешь, когда все будет сказано и сделано? – пробормотал Хиро. – Когда она, я и прочие участники драмы сгинут. Когда не останется никого, кроме фермеров, копающихся в умирающей почве, и марионеток на тронах дзайбацу, и Гильдии, торжествующей, когда земля с каждым днем сотрясается все сильнее. Интересно, будешь ли ты ощущать вкус крови во рту?
– Мне тоже кое-что интересно…
– В самом деле?
– Почему вы столь сильно ее ненавидите?
– Ты забыл, что мой сёгун убит ее рукой? – Хиро сплюнул. – Речь идет о чести. Мысль может показаться странной, но такова жизнь самурая.
– Конечно, – проронил Кин. – Вы считаете, что ваша славная смерть неким образом улучшит ситуацию. Но я рассуждаю по-другому. К примеру, вместо того чтобы тратить силы на ненависть к ней, вы бы лучше поблагодарили ее. Все вы. Прямо перед тем, как вонзите лезвия в животы.
– Поблагодарить? – Хиро отшатнулся. – Что за безумие?
– Вы – воин, и она дала вам войну. Вы ищете смерти, и она даровала вам то, за что стоит умереть. Почему же вы ее до сих пор ненавидите?
– Это не имеет никакого значения…
– Если бы я сомневался в тебе, я бы заподозрил, что ты не хочешь умирать за Империю, Хиро-сан. Возможно, ты предпочел бы продолжать жить. Найти женщину, которую можно полюбить по-настоящему. Создать семью… Начать все заново в тихом уголке и, пожалуй, обрести счастье. Допускаю, что такой поворот был бы лучше, чем умирать за Империю, которая уже близка к гибели.
Читать бесплатно другие книги:
