Мастер всея Галактики Дик Филип
— Ему больно, — жалобно проговорила Марша. Водитель, не успев выползти на дорогу, исчез…
— Топливо! — подсказал Гамильтон. — То, что везла цистерна. В мире не стало больше дизельного топлива.
— Нефть, скипидар, нафталин!.. — внесла свою лепту в дело улучшения реальности мисс Рейсе.
— Пиво, медицинский спирт, чай! — добавил Гамильтон.
— Повидло, мед и шипучка, — предложила мисс Рейсе.
— Яблоки, апельсины, лимоны, абрикосы, груши… — робко подала идею Марша.
— Изюм и персики, — мрачно проворчал Макфиф.
— Орехи, лакрица и бататы! — продолжил Джек. Миссис Притчет любезно упраздняла упомянутые категории.
Стаканчики чая опустели. Скатерть, заставленная едой, заметно обеднела.
— Яйца и сосиски! — вскочив на ноги, закричала мисс Рейсе.
— Сыры! Дверные ручки! Вешалки! — тоже вставая, добавил Гамильтон.
Идиотски хихикая, миссис Притчет продолжала раскручивать свою адскую мельницу.
—. В самом деле!.. — колыхаясь от охватившего ее веселья, задыхаясь от смеха, проговорила она. — Но не слишком ли далеко мы зашли?
— Чеснок, бигуди и зубные щетки! — чуть громче произнесла Марша.
— Сера, карандаши, мел, помидоры! — захваченный общей шизой, выпалил Дэвид.
— Трава, автомобили, газонокосилки! — пролаяла мисс Рейсе. На краю поляны благополучно окончил свои дни «форд» Гамильтона. Склоны холмов будто вытоптало стадо мамонтов.
— Тротуары, — зашел с другого бока Джек.
— Питьевые фонтанчики, часы… — добавила Марша.
— Мебельная политура, — приплясывая, взвизгнул Дэвид.
— Массажные щетки, — отчеканила мисс Рейсе.
— Комиксы, — напомнил Макфиф. — И эти торты с надписями кре — мом. Французская стряпня.
— Кресла, — неожиданно для себя сказал Гамильтон, и ему стало жарко от собственной смелости, — и диваны!
— Диваны — аморальная вещь! — подтвердила мисс Рейсе, в возбуждении не заметив, что наступила на термос. — Долой их тоже! И стекло! Все стеклянное.
Миссис Притчет послушно упразднила очки мисс Рейсе, как и все стеклянные изделия.
— Металлы! — прокричал изумленный Гамильтон.
У брюк пропала «молния». Металлический корпус термоса тоже исчез. Часы на запястье у Марши… металлические пломбы в зубах… и даже крючки на женском белье.
Потерявший голову Дэвид, прыгая за спинами у взрослых, провизжал:
— Одежду!
В тот же миг все оказались в чем мать родила. Но никто не испытывал и тени смущения, ибо разница полов, как самая страшная скверна, устранена гораздо раньше.
— Растительность! — сказала Марша и поднялась, чтобы встать рядом с мужем.
На этот раз перемены вышли значительные. Ближние холмы и далекие горы мигом облысели, превратившись в гигантские голые черепа. На них, будто пятна запекшейся крови, темнели лишь небольшие островки жухлой земли.
— Облачность! — с перекосившимся лицом крикнула мисс Рейсе. Несколько белых нежных перышек, плывших по небу, растаяли. — И дымку тоже!
Солнце вспыхнуло слепящим заревом.
— Океаны, — прорычал Гамильтон.
Пастельную зелень, простиравшуюся до горизонта, сморгнуло, как соринку на ресницах. Осталась только пропасть без конца и края. Потрясенный Джек замер, и паузой воспользовалась мисс Рейсе:
— Песок!
Колоссальная бездна осела еще глубже… Низкий зловещий звук пророкотал в потревоженных глубинах — нарушился баланс земной коры.
— Не отставайте! — задыхаясь, подстегнула всех мисс Рейсе; лицо ее исказилось, словно она с головой окунулась в любовный экстаз. — Что дальше? Что осталось?
— Города! — тут же предложил Дэвид. Гамильтон нетерпеливо отмахнулся.
— Земной рельеф, — рявкнул он.
Все обнаружили себя стоящими на гладкой, как стол, равнине. Шесть голых, бледных фигур равного веса и формы лихорадочно озирались вокруг.
— Всех животных, кроме человека! — выпалила мисс Рейсе. Сделано.
— Все формы жизни, кроме человека! — превзошел ее Гамильтон.
— Кислоты! — возопила мисс Рейсе.
Невыносимая боль мгновенно скрутила тело. Все, скорчившись, с перекошенными лицами рухнули на колени. Радикально менялись основы химического строения тел. Но люди продолжали биться в судорогах отрицания.
— Соли! — проскрипел Гамильтон.
И вновь до самых пят пронзила невидимая агония клеток.
— Нитраты! — пронзительно взвизгнула мисс Рейсе.
— Фосфор!
— Йод!
— Кальций! — Мисс Рейсе, почти теряя сознание, опустилась на четвереньки. Все остальные выглядели так, будто только что покинули камеру пыток. Разбухшее, пульсирующее тело Эдит Притчет дергалось в конвульсиях.
Из раскрытого рта выползала струйка слюны, но старуха упрямо пыталась сосредоточиться на предлагаемых ей категориях.
— Гелий! — хрипло прокаркал Гамильтон.
— Двуокись углерода… — прошептала мисс Рейсе.
— Азот, — сумел выдавить Джек.
Вокруг все оплывало, словно воск. Теряло краски. Закружил черный вихрь первозданного хаоса.
— Неон! Фреон!
Медленно смыкалось кольцо небытия. Мисс Рейсе, в последнем судорожном усилии, рванулась и прохрипела:
— Воз — дух!
Атмосферу сдуло в одно мгновение. Легкие обожгла вселенская пустота, и Джек стал погружаться в собственную смерть. В распадающейся картине мира взгляд зафиксировал последнее: тело Эдит Притчет конвульсивно перевернулось и застыло; сознание покинуло ее.
Они победили. Старая ведьма больше не властна над ними. Они покончили с ней и теперь наконец свободны… пусть даже на границе жизни и смерти, но свободны…
Кажется, он пока еще жив. Тело бессильно распростерто, грудь судорожно вздымается, пальцы царапают землю. Но где же он находится?..
Ценой невероятного усилия Джек открыл глаза.
Нет, это явно не мир миссис Притчет… Вокруг глухо пульсировала тьма; она обволакивала и давила. Но взгляд уже лихорадочно нашарил другие фигуры, разбросанные там и тут.
Вот неподалеку Марша, затихшая и неподвижная. За ней виднелся Чарли Макфиф с разинутым ртом и остекленевшим взором.
Сквозь мутную пелену Джек разглядел также Артура Сильвестра, Дэвида Притчета, долговязую фигуру Билла Лоуза, а рядом — бесформенные очертания Эдит Притчет.
Неужели они еще в «Мегатроне»? Мгновенная острая радость пронзила Джека… и тут же пропала. Нет, это не «Мегатрон». Из горла вырвался булькающий стон, надулся пузырем едкой слюны и лопнул на растрескавшихся губах. Джек попытался ползти, но не было сил, чтобы сдвинуться с места. Как же спрятаться от нависшей угрозы, неясной тени, может быть — самой Смерти, а может — гигантского насекомого, собравшегося ужалить… Нечто жуткое склонилось над Джеком, приготовив острое жало…
Сухой, шелестящий, рвущий перепонки шепот проник в уши; ядовитое жало, вибрируя, поразило мозг. И когда Джек перестал кричать, выбившись из сил, то у него осталась возможность только слушать.
— Благодарю вас, — шептал чуть отдающий металлом голос. — Вы очень хорошо сыграли свою роль. Как я и планировала.
— Прочь от меня! — вякнул Джек.
— Я уберусь, — пообещал голос. — Я подожду, когда вы займетесь своими делами. Я буду за вами наблюдать. Каждый из вас — интересен. Я давно слежу за вами, но не так, как мне хотелось бы. Я хочу все видеть с близкого расстояния и каждую минуту — все, что вы делаете; быть вокруг и внутри вас, чтобы схватить в любой момент. Мне надо быть в контакте с вами. Мне надо, чтоб вы делали то, чего я захочу. Мне необходима ваша реакция, ваши чувства. Мне надо…
Теперь Джек понял, где очутился, в чьей оказался реальности. Он узнал монотонный металлический голос, коловший слух. Голос Джоан Рейсе.
Глава 12
— Хвала Небу, — воскликнул кто — то рядом, судя по всему — женщина. — Мы вернулись. Мы вернулись в настоящий мир.
Черный вихрь улегся, падение в бездну прекратилось. Взору открылась знакомая панорама — лес и океан. Зелень парка Биг — Сур и лента шоссе у подножия Коун — пика вновь заняли надлежащее им место.
Над головой — чистое послеполуденное небо; золотые калифорнийские маки искрятся мириадами росинок. На месте оказалась и скатерть — самобранка с баночками, блюдцами, с бумажными стаканчиками и тарелочками. По правую сторону чуть шелестела на ветру сочная зелень рощи. «Форд», ослепительно сверкая, стоял точно там, где его оставили, — в конце поляны.
Над океаном кружила чайка. Грузовой дизель проревел вдоль шоссе, оставляя клубы черного дыма. В кустарнике зигзагами шныряла земляная белка, запутывая след к своей норе.
Наконец зашевелились остальные собратья по несчастью. Марша неуверенно поднялась на колени и молча озиралась вокруг. Неподалеку все еще неподвижно покоилась Эдит Прит — чет. За ней — Артур Сильвестр и Дэвид Притчет. Возле самой скатерти ворочался, словно кабан, застрявший в зарослях, Чарли Макфиф. Билл Лоуз отсутствовал. Наверное, оплакивал где — то в Сан — Хосе потерю своего мыловаренного завода.
Рядом с Гамильтоном примостилась хлипкая фигурка — Джоан Рейсе. Она методически собирала свои вещички — сумочку, очки…
С бесстрастным выражением лица она приводила в порядок узел волос на затылке.
. — Хвала Небу, — повторила она, — кошмары уже позади. Все кончено.
Оказывается, именно ее голос и вернул Джека к сознанию. Макфиф только приподнял голову и, поглядев вокруг мутным взором, тупо повторил:
— Позади… Кончено…
Мисс Рейсе деловито констатировала:
— Мы вернулись в реальный мир. Это замечательно! Повернувшись к неподвижному грузному телу на сырой траве, она бросила:
— Вставайте, миссис Притчет. Мы ускользнули от вас! Ничего вы нам теперь не сделаете!
Она склонилась и ущипнула пухлую руку старухи:
— Все теперь будет как положено!
— Слава Тебе, Господи! — набожно пробормотал Сильвестр, пытаясь подняться. — Но что это за ужасный голос?
— Неужели прошло… — прошептала Марша. В глазах ее светился огонек некоего странного чувства — смесь отчаяния и надежды. Кое — как она сумела подняться на дрожащие, подгибающиеся ноги. — Какая жуть явилась под конец! Я запомнила только кусочек…
— А что это было? — спрашивал испуганный Дэвид Притчет. — Страшное место и чей — то голос, такой неприятный…
— Все прошло, — слабым голосом успокаивал его Макфиф, молитвенно поднимая взор. — Мы в безопасности.
— Я помогу вам, мистер Гамильтон! — воскликнула мисс Рейсе, приближаясь к Джеку. Протянув свою худенькую, костлявую руку, она улыбалась бесцветной улыбкой. — Как чувствуете себя в реальном мире?
Джек не нашел что ответить. Конечно, можно было соврать, но от одной мысли об этом накатывала волна леденящего ужаса.
— Ну, ну, придите же в себя! — успокаивающим тоном проговорила она. — Рано или поздно вам придется встать. Отвезите нас обратно в Белмонт. Чем раньше каждый из нас вернется целым и невредимым домой, тем лучше я буду себя чувствовать.
Без малейшего следа сентиментальности на остром личике она добавила:
— Я хочу видеть вас возвратившимися к прежней жизни. И до тех пор я не успокоюсь.
Джек вел машину, будто робот, — механически, чисто реф — лекторно. Впрочем, все остальное в тот день он делал точно так же. Вперед убегало ровное полотно шоссе, прорезая серые склоны холмов. Время от времени мимо проносились другие машины: чувствовалась близость прибрежной трассы.
— Уже скоро, — нетерпеливо повторяла мисс Рейсе. — Мы почти в Белмонте.
— Послушайте! — хриплым голосом проговорил Джек. — Бросьте прикидываться наивной дурочкой. Прекратите свою садистскую игру!
— Какую игру? — мягко переспросила мисс Рейсе. — Я вас не понимаю, мистер Гамильтон.
— Мы не вернулись в настоящий мир. Мы находимся в вашем — злом и параноидальном…
— Но я создала для вас настоящий мир, — просто ответила мисс Рейсе. — Неужели вы не видите? Посмотрите вокруг. Разве я плохо постаралась? Это было давно предусмотрено. Вы обнаружите, что все происходит как надо. Я ничего не забыла!
Вцепившись в руль так, что побелели костяшки пальцев, Гамильтон спросил:
— Вы ждали этого? Вы знали, что после миссис Притчет настанет ваш черед?
— Разумеется, — спокойно ответила мисс Рейсе. — Вы просто не дали себе труда подумать хорошенько, мистер Гамильтон. Почему Артур Сильвестр первым среди нас овладел ситуацией? Потому что после аварии не потерял сознание. А почему за ним пришла очередь Эдит Притчет?
— Она шевелилась. Там, в «Мегатроне», — тихо сказала Марша. — Я видела, мне это снилось…
— Следует быть повнимательней к тому, что вам снится, миссис Гамильтон! — заметила мисс Рейсе. — Вы помните, в каком порядке мы лежали? Я была следующей на очереди… к пробуждению.
— А кто после вас? — спросил Гамильтон.
— Кто за мной — не важно, мистер Гамильтон, потому что я последняя. Вы вернулись… то есть завершили странствие. Вот ваш мир — разве он плох? Для вас он и создан, чтобы все было так, как вы хотите.
— Я думаю, — проговорила Марша после долгого молчания, — нам ничего другого не остается.
— А почему бы вам нас не отпустить? — задал бесполезный вопрос Макфиф.
— Я не могу вас отпустить, мистер Макфиф. — Мисс Рейсе вздернула сухой подбородок. — Мне пришлось бы для этого самой исчезнуть.
— О нет, что вы! — торопливо возразил Макфиф, слегка заикаясь. — Просто мы могли бы как — нибудь отключить вас на время. Тот же хлороформ, например…
— Мистер Макфиф, — спокойно прервала его мисс Рейсе, — я слишком много трудилась для этого. Планировала тщательно и долго — сразу же после катастрофы. Как только поняла, что наступит и моя очередь. Позволительно ли теперь от этого отказываться? Может, другого случая уже не представится… Нет, это слишком дорогой шанс, чтоб упускать его. Слишком дорогой!
Через несколько минут Дэвид Притчет показал рукой:
— Вот уже Белмонт!
— Как приятно снова оказаться дома, — дрожащим, неуверенным голосом заметила Эдит Притчет. — Наш городок очень мил.
Следуя указаниям мисс Рейсе, Джек развез всех по домам. — Последними остались они с Маршей. Остановившись у дома мисс Рейсе, они молча наблюдали, как она ловко собрала свои вещи и юркнула из машины.
— Вы поезжайте! — крикнула она с тротуара. — Горячая ванна и постель — лучшее, что можно вам пожелать.
— Спасибо, — еле слышно отозвалась Марша.
— Попытайтесь расслабиться и приятно провести время, — наставляла мисс Рейсе. — И, пожалуйста, постарайтесь забыть все, что произошло. Все теперь позади. Я имею в виду неприятности.
— Да, конечно, — машинально кивнула Марша, — мы постараемся.
Шмыгнув через тротуар к подъезду многоквартирного дома, мисс Рейсе обернулась. В длинном вельветовом пальто, с сумочкой, перчатками под мышкой, с экземпляром «Нью — Йоркер», купленным по пути, она могла показаться обыкновенной мелкой служащей, вернувшейся домой из конторы. Во всяком случае, она производила впечатление ничем не примечательной серой городской мышки. Холодный вечерний ветер растрепал ее жидкие волосенки. Толстые очки в роговой оправе неестественно искажали и увеличивали глаза, делая их похожими на жабьи буркалы.
— Может, я заскочу к вам на днях, — вкрадчиво проговорила она. — Мы могли бы вместе скоротать вечерок.
— Это… было бы замечательно, — выдавила Марша.
— Доброй ночи! — поставила точку мисс Рейсе. Коротко кивнув на прощание, она повернулась, взбежала вверх по ступенькам, отперла массивную дверь и исчезла в сумерках.
— Домой!.. — простонала Марша. — Джек, поехали домой поскорей!
Джек гнал машину так быстро, как только мог. Подъехав к дому, резко дернул ручной тормоз, выключил мотор и рывком распахнул дверь.
— Приехали!
Марша сидела неподвижно. Лицо ее сейчас больше всего напоминало восковую маску. Джек бережно обхватил жену и вывел из машины; здесь он поднял Маршу на руки и понес по дорожке вдоль боковой стены и вверх по ступенькам крыльца.
— Во всяком случае, — дрожа, прошептала Марша, — Прыг — Балда, должно быть, вернулся. И секс тоже. Все вернется, правда? Все будет хорошо?
Джек не ответил. Он сосредоточенно отпирал дверь.
— Она желает власти над нами, — продолжала, словно в бреду, Марша. — Ну и что?.. В конце концов пусть. Она создала для нас реальный мир. Для меня он все тот же… Ты видишь разницу? Джек?.. Ради всего святого, скажи хоть что — нибудь!
Плечом он толкнул дверь и надавил на выключатель, зажигая в гостиной свет.
— Мы дома, — сказала, робко озираясь, Марша, когда муж осторожно поставил ее на пол.
— Да, дома! — Джек захлопнул дверь.
— Наш старый дом. Такой же, как всегда…
Расстегнув пальто, Марша, словно в трансе, прошлась по гостиной, разглядывая занавески, покрывала, книги, мебель, картины…
— Правда, замечательно? Все знакомое, родное… Никто не сыплет на тебя саранчу, никто не упраздняет вещи… Это здорово!
— Да уж, сенсация высшей пробы, — с горечью ответил Гамильтон.
— Джек… — Она подошла и встала рядом. — Не надо о ней дурно думать. Все будет не так, как у миссис Притчет. Она слишком умна для откровенного маразма и рассчитывает каждый шаг далеко вперед.
— Как минимум, на миллион лет вперед! — согласился Джек. — У нее появился шанс подмять нас под себя, и она им умело воспользовалась.
Ни с того ни с сего Джек нащупал у себя в кармане твердый цилиндрический предмет; в припадке неизъяснимой злобы он запустил им в стену. Бутылочка из — под хлороформа упала на коврик, покатилась и уткнулась, целехонькая, в ножку кресла. — Отрава больше не поможет, — мрачно заметил он. — Пора признать поражение. На этот раз мы вляпались основательно, по самые… в общем, вляпались.
Марша достала из шкафа плечики и повесила пальто.
— Биллу Лоузу будет плохо.
— У него, наверное, так и чешутся руки начистить мне рыло.
— Нет, — испугалась Марша. — Ты тут йи при чем.
— Как я посмотрю ему в глаза? Как я посмотрю в глаза любому из вас? Ты хотела остаться у миссис Притчет — а я тебя затащил сюда… попался на удочку этой психопатки!
— Не терзай себя, Джек. Это ничего не даст.
— Нет, конечно. Ничего не даст.
— Я сварю кофе.
С порога кухни она повернула к мужу грустное лицо:
— Тебе кофе с коньяком?
— Да, да. Прекрасно!..
Вымученно улыбнувшись, она ушла на кухню. И какое — то время стояла тишина.
Затем раздался пронзительный визг.
Джек в тот же миг был на ногах; пулей пролетев коридор, он замер на пороге кухни.
Сначала он ничего не смог разобрать; Марша, прислонившись к столу, частично закрывала обзор… И только подойдя к ней вплотную, он разглядел — зрелище впилось в мозг, как раскаленное шило в маргарин. Джек закрыл глаза, вцепился в Маршу и потащил ее прочь. Он зажал ей рот ладонью, визг женщины перешел в тихий стон. Джек и сам едва не орал от ужаса, собрав всю волю в кулак и балансируя на грани истерики.
Мисс Рейсе терпеть не могла котов и кошек, считая их тварями злокозненными и вредными.
В кухне на полу издыхал Прыг — Балда. Неведомая сила вывернула бедное животное нутром наружу… но кот все еще оставался жив. Кошмарное месиво продолжало функционировать; милая дамочка конечно же позаботилась об этом. Она не собиралась так запросто дарить врагам легкую смерть.
Дрожа и пульсируя обнаженными сосудами, сверкая влажными внутренностями, кровавый ком костей и мяса слепо тащился через кухню. Наверное, этот шизоидный путь изувеченного кота продолжался довольно долго — с момента возникновения реальности мисс Рейсе. За три с половиной часа агонизирующий комок плоти прополз полкухни.
— Но он не должен, — сквозь рыдания выла Марша, — он не может быть живым!..
Метнувшись во двор, Джек схватил совковую лопату, подцепил страшный груз и вынес его на задворки. Моля Бога о скорейшем избавлении от мук несчастного животного, Джек наполнил водой большое ведро и опустил туда дрожащую массу.
Даже в столь плачевном состоянии кот упорно пытался выбраться из воды. Но в конце концов с последней конвульсией погрузился на дно и расстался с жизнью.
Гамильтон сжег останки, торопливо вырыл яму и закопал их. Спрятав инструменты и умывшись, он вернулся в дом.
Прошло всего несколько минут, но Джеку показалось, что минула целая вечность. Марша тихо сидела в гостиной, обхватив руками колени, и отрешенно смотрела куда — то в пространство. Когда Джек оказался рядом, она не подняла глаз.
— Милая… — позвал он.
— Кончено?
— Кончено. Балда умер. Можно только радоваться, он теперь недосягаем. Никто больше не причинит ему боли.
— Даже завидно. За нас — то она еще не принималась.
— Она ведь кошек ненавидит, а к нам, надеюсь, подобных чувств не питает.
Марша повернулась к мужу.
— Вспомни, что ты ей сказал тогда ночью! Ты испугал ее. И она это наверняка запомнила.
— Да, вероятно. Она ничего не забывает.
Джек вернулся на кухню и сам приготовил кофе. Он уже разливал его по чашкам, когда тихо вошла Марша и стала доставать сливки и сахар.
— Вот в этом и заключается ответ, — проговорила она.
— На какой вопрос?
— На вопрос, можно ли нам жить. И ответ — отрицательный. Хуже чем отрицательный.
— Хуже отрицательного ничего не бывает, — вяло возразил Джек, сам прекрасно понимая, насколько неубедительно звучат его слова.
— Она нездорова, да?
— По — видимому. Паранойя плюс мания преследования. Все, что зацепит ее лягушачий взгляд, тут же становится звеном в цепи всеобщего заговора.
— Но теперь, — вздохнула Марша, — ей не о чем беспокоиться. Потому что она, впервые в жизни, может сокрушить любой заговор.
Прихлебывая обжигающий кофе, Гамильтон рассуждал:
— Думаю, она действительно верит, что создала копию истинного мира. По крайней мере своего. Боже правый, ее истинный мир запросто переплюнет самый лютый глюк алкаша или торчка!
Он с минуту помолчал, затем продолжил:
— То, что она сотворила с Балдой… Маньячка, очевидно, решила, что с ней проделали бы то же самое, попадись она в лапы воображаемых врагов. Натуральная фобия. Она свято верит, что все решается именно таким способом.
Поднявшись, Джек обошел комнаты и приспустил шторы. Солнце уже село. Пустынные улицы окутала темень.
Джек открыл ящик стола, достал пистолет 45–го калибра и принялся набивать обойму.
— Она глубоко заблуждается в собственном всевластии.
Он сунул оружие во внутренний карман пальто. Пальто оттопырилось бугром на груди. Марша грустно улыбнулась:
— Ты похож на бандита.
— Я частный детектив.
— А где твоя секретарша с шикарным бюстом?
— Это ты, — улыбнулся Джек. Марша застенчиво подняла руки.
— А я все гадаю: заметит муженек, что жена… в норме?
— Уже заметил.
— И как?.. — лукаво спросила она.
— Придется терпеть. Во имя былых времен.
— Так странно… Чувствую себя почти толстухой. Плотно сжав губы, Марша прошлась по кругу.