Безбашенная

Олег достаёт из шкафа чистое полотенце, заглядывая на пустую полку, которая раньше была его. Пару раз он оставался у меня. И после первого привёз пакет домашних вещей, чтобы иметь возможность переодеться.

Он не выносит ходить дома в уличной одежде. Это тоже на уровне фрика, сродни некоторым остальным: не заходить к нему в кабинет в верхней одежде, например, или не есть у него в машине. Потерпеть он может, но уровень его раздражения начинает зашкаливать.

– Где мои вещи?

– Я собрала их.

– И?

– И попросила Татьяну поставить пакет тебе в кабинет. Там же книги, которые я брала у тебя. И ключи от твоей квартиры.

– Как ты заботлива! – с сарказмом. – Потерпеть до моего возвращения было нельзя? Так срочно полка понадобилась?

– Пока место не освободишь, не узнаешь, чем другим его можно занять, – вяло улыбаюсь ему. – Я решила не тянуть.

Берёт ещё одно полотенце.

– Верни всё на место, хорошо?

Закрываю глаза и теряю нить разговора. Всё плывет…

– Детка?..

– М?

Трогает мой лоб рукой.

– У тебя есть жаропонижающее?

– Я не пью таблетки.

– Включай адекватную версию, с этой, я боюсь, не договориться.

– Я не пью таблетки без острой необходимости. Так нормально?

– Получше.

– Компрессик сделай мне.

На моей голове появляется мокрое полотенце.

Он уходит в душ, а я проваливаюсь в бредовый коматоз. Ничего критичного не чувствую. Просто меня качает, и я куда-то плыву, не в силах открыть глаза. Мимо них проплывают какие-то обрывочные видения.

Я чувствую истерику Семьсот двенадцатого. А ещё чувствую, что он пьяный. И сейчас с какой-то случайной женщиной. Он срывает свои тормоза, чтобы сравнять счёт у себя внутри. Увы, не получится. Утром будет только противнее. Откуда я это знаю? Откуда-то из другой жизни… Когда я в таком бреду, они иногда всплывают короткими, яркими эпизодами ощущений.

Несколько часов Олег периодически пытается мягко уговорить меня принять жаропонижающее. Но я не выношу лекарства и редко вижу в них смысл. Я знаю, что к утру это состояние пройдёт само. Поэтому просто лежу у него на плече с прохладным компрессом на лбу. Я не засыпаю глубоко, всё время прислушиваясь к нему – уснул или нет. Он делает то же самое, периодически трогая мой висок губами.

К утру мы кое-как вырубаемся. И как только я чувствую, что его тело расслабилось полностью, тихонечко сбегаю на кресло.

Пусть поспит. Он вымотан.

Сплю ещё часа два, свернувшись на кресле. Будит меня тихий писк из сумочки, что висит в прихожей. Это будильник в телефоне.

Встаю. Вытаскиваю телефон. Там куча сообщений от Димы. Читать или нет?

С одной стороны, это будет нечестно – не выхватить от него после того, что случилось. И вся его энергия будет слита в никуда, не ударив по мне. А он старался! С другой стороны, всё, что написано там… это момент его слабости, и быть может, придя в себя, он не захочет, чтобы кто-то был свидетелем этой слабости.

И я не читаю.

Фотки…

Фотки? Ты мне тёлок решил своих посветить, мой «адекватный»?

Открываю одну. Точно. Пьяный, обиженный дурак.

«Не разменивайся. Ты достоин большего. Всего хорошего тебе».

Сообщения оставляю непрочитанными.

Набираю в ванну воды с пеной, ложусь головой на плавающую подушечку и опять засыпаю. Просыпаюсь от того, что вода остыла.

Сегодня у нас планёрка с утра. Не в восемь, конечно, как проводил её Олег, но я всё равно не успеваю.

Выбираюсь из душа, надеваю халат, ухожу на кухню, прикрывая плотнее за собой дверь, чтобы не разбудить его.

Все сообщения с аккаунта Димы уже удалены. Протрезвел.

Ну и слава Богу!

Набираю Ожникова. Крис сегодня с раннего утра по документам, и мы должны были собраться без неё.

– Алё… – недовольно.

Судя по голосу, он проспал тоже. Олега нет, а больше никто и ничто не может поднять Ожникова раньше одиннадцати часов.

– Сань…

– М?…

– Можно, я сегодня прогуляю?

– Чой-то?

– Аронов вернулся.

– Нуславатебегосподи… – бормочет он сонно. – На колени-то хоть упал как следует?

– Сейчас выспится – упадёт.

– Ты там не выделывайся, сдавайся сразу. А то как мы работать будем? Он же сожрёт всех!

– Только ради вас! – смеюсь я.

Без Аронова на работе гораздо расслабленней, но всё, естественно, поплыло в разные стороны. И косяков накопилось немерено!

Делаю себе кофе, возвращаюсь в комнату и усаживаюсь в кресло. Тяну к себе книжку. И, иногда поглядывая на него, наслаждаюсь умиротворённостью, вдруг понимая, что натянутая струна внутри меня, возникшая с момента его отъезда, расслабляется.

Опускаю книгу, встречаясь с его взглядом. Молча пересаживаюсь к нему на диван.

Он ложится лицом на мои бёдра, обнимая за талию. Чувствую, как его тело тянет от возбуждения. Но он не пытается форсировать. Просто тихонько перебирает пальчики у меня на ноге, сжимая каждый из них по очереди.

Отбрасываю книжку. Протягиваю ему свой кофе.

Поднимается, делает глоток и отставляет чашку на столик.

По его темнеющему хищному взгляду вижу, что мой Зверь голодал. Разве можно держать такого красавца впроголодь?!

– На спину.

Послушно падает, подтягивая меня ближе. Сажусь сверху, стягивая с себя байковый пояс от халата. Он распахивается. Веду плечами, оголяя себя до талии. Натягиваю пояс в руках.

– У тебя есть презервативы?

– Есть, – облизывает нетерпеливо губы. – Ты перестала пить таблетки?

– Да.

– Я могу сделать вывод, что… – прищуривается он.

– Можешь. Но права на этот вопрос ты не имеешь.

– Я понимаю.

Наклоняюсь к его губам:

– Но я имею право на ответ. И если ты хочешь получить от меня ответ…

– Хочу.

– Попробуй…

– Пожалуйста, – сводит он брови, – позволь мне быть в курсе того, что происходит в твоей жизни.

– Так и быть! Я ни с кем не спала.

– Спасибо за ответ, – с облегчением закрывает глаза.

– Но немного пошалила! – ухмыляюсь я.

Его глаза тут же распахиваются.

– С кем?

– С Немцем.

– Сколько?

– Шестёрочка… – прикидываю я.

– Ого!

– Надо же Госпоже как-то развлекаться, пока её Нижний в метаниях. Руки… – демонстрирую ему пояс.

Послушно протягивает. Обвиваю запястья и покрепче затягиваю.

– Наверх…

Нагнувшись над ним, привязываю концы пояса к фиксатору в виде ручки, прикрученной к подлокотнику дивана с обратной стороны. Позволяет, прикусывая губами мою грудь под соском.

– Ты не хочешь задать мне встречный вопрос, Женя?

– Не хочу! – ухмыляюсь я.

– Потому, что тебе всё равно?

Задумчиво улыбаясь, слегка подпрыгиваю на его члене.

– Ну он же не сотрётся, если ты немного подвигаешь им в какой-нибудь другой женщине.

– Чертовски не вдохновляющая позиция, моя девочка!

– Почему это? Разве не что-то типа этого ты втирал Демченко?

– Туше… И всё-таки…

Его член упирается мне в ягодицы.

Мне доставляет говорить с ним на серьёзные темы, когда он так плавится от возбуждения. Но пора накормить моего Дракона.

– Молчать! – прижимаю пальчик к его губам.

Приподнимаюсь, его член напрягается, самостоятельно отыскивая нужную точку давления.

– Какой ты ловкий…

Горячая усмешка.

Закрывая глаза, давлю бёдрами вниз.

– Нет, – вдруг дёргается он назад. – В кармане брюк презервативы. Придётся освободить мои руки, детка.

– Нет… я буду тренироваться, пока не получится.

– Бл*ть… – хрипло смеётся он. – Боюсь кончить в процессе.

– Ммм!!!

– И их всего три.

– Я одарённая барышня, разве ты забыл?

Достаю запечатанную коробочку, срываю зубами целлофановую обёртку. Бросаю квадратик на его выраженный пресс. Похудел… И каждая мышца выделяется, как после сушки.

Усаживаюсь чуть ниже на его бёдра, разглядывая член. С выраженной головкой, толстым семенным каналом снизу, обвитый рисунком вен. Плотный, красивый… Всегда готовый к бою!

Он отрывает голову от подушки, наблюдая за мной. Встречаемся на секунду горячими взглядами. И я снова возвращаюсь к исследованиям его тела.

– Детка… – хрипло поторапливает он меня.

Натягивая к основанию крайнюю плоть, полностью обнажаю мокрую головку, она темнеет и наливается под моим взглядом.

– Я соскучилась… – наклоняюсь и делаю несколько медленных влажных поцелуев, наслаждаясь её пульсацией.

– О, нет… нет… Просто раскатай по нему резинку и сядь сверху.

– Я буду делать то, что хочу. А хочу я…

Беру его в рот поглубже. Затем отпускаю и поясняю ему:

– Научиться брать его так же глубоко, как Крис.

– Не сейча-а-а-ссс…

А я хочу именно сейчас!

Головка упирается в горло. Крис говорила, что надо дышать носом и не надо торопиться. Горло должно привыкнуть к этому ощущению. Не пуская его слишком глубоко, я рефлекторно сглатываю слюну. Головка не даёт моему горлу закрыться полностью. Чёрт… Я дышу глубже, кайфуя от того, как Аронов тихо ругается и как дрожат его бёдра под моими ладонями. Впускаю чуть глубже. Ощущения нестерпимые, но пи**ец какие возбуждающие!

Преодолевая рефлекс сжимающегося горла, насаживаюсь на него ещё немного сильнее и с шокированным вскриком выпускаю изо рта.

Пытаясь отдышаться, облизываю губы.

– Это было хорошо? – улыбаюсь в его злые возбуждённые глаза.

– Мучительно хорошо…

– Мы только начали!

Разрываю обёртку презерватива, аккуратно выдавливая его в пальчики.

– Первый блин комом! – через пять минут отбрасываю в сторону истерзанную резинку.

– Женечка… – умоляюще.

– Мне кажется, они тебе малы!

– Детка!

Сжимая кончик, как в инструкции, прижимаю резинку к головке.

Со стоном он вколачивается затылком в подушку.

– Не дёргайся…

– Просто раскатываешь, и всё!

– Не налезает… Ты такой мокрый… Скользит всё!

Его бёдра рефлекторно дёргаются навстречу моим рукам.

– Спокойно… будь терпеливым…

– Ты издеваешься?! Развяжи мои руки.

– Нет, у нас есть ещё один.

– Если ты испортишь и этот… – угрожающе.

Сжимаю крепче его член, скользя по стволу вниз, и резинка наконец-то начинает раскручиваться правильно.

– Я молодец?

– Сядь на него! – рычит он. – Пожалуйста! – добавляет ядовито.

И я медленно сажусь и замираю, провокационно глядя в его глаза. При попытке начать двигаться, вдавливаюсь бёдрами вниз.

– Ммм… – мучительно.

– Я отвыкла от твоего боинга… «Терпи меня»…

– Зараза!

С рычанием дёргает руками. Я слышу треск.

– Олег… – плавлюсь от острых ощущений и шепчу, наклонившись к его уху: – А Крис мне ещё рассказывала… что когда ты первый раз взял её в попку…

С рычанием вколачивается снизу, и я слетаю с него, истерично постанывая.

Посмеиваясь, возвращаюсь на него обратно, усаживаюсь поудобнее и подмигиваю ему:

– Продолжим?…

– Если ты сейчас вместо того, чтобы сделать нам хорошо, откроешь свой дерзкий ротик… – рычит он, агрессивно дёргая руками ещё раз, – тебе не поможет бандаж. Я нахрен вырву сейчас этот детский фиксатор, и прости меня, малышка, если не буду нежен!

Какой горячий!!

Мои бёдра начинают дрожать от накатывающего оргазма. Мне даже не надо его движений. Достаточно этого чуть болезненного растяжения снизу и его таких вот горячих, перевозбуждённых подач!

Закрывая глаза, прогибаюсь, давая ему возможность двигаться мне навстречу снизу. И ритмично сжимая его грудь коготками, как кошка, ловлю темп. Не такой резвый, как нужно ему, конечно, но уже позволяющий расслабиться и кончить.

Сместив руку на его шею, сжимаю сонную артерию. Он не дёргается больше от моих рук, ему вообще не до «светофоров»! В его синем, разжиженном страстью, взгляде осталось только удовольствие.

И я кончаю не от члена внутри, а просто наблюдая за тем, как вздрагивает его лицо, словно ему резко становится очень больно. Он зажмуривается и приоткрывает свои сжатые губы.

– Смотри на меня… – шепчу я сбивчиво, теряя звуки от слепящих волн удовольствия.

Его мышцы сокращаются, и он рывком выдирает фиксатор.

Со смехом падаю ему на грудь, ловя губы. Мы мягко касаемся языками, и я скатываюсь с него, падая на спину рядом.

– Зараза… – хрипло шепчет он, растирая шею связанными руками.

– Дерзишь… Совсем от рук отбился…

– От твоих отобьёшься…