Коронный дознатчик. Сыскарь. Легавый. Агент Ильин Сергей

– Новый Коронный Дознатчик Его Светлейшества Герцога Селябского. С кем имею честь?

– Ну ты посмотри, Януш, – проигнорировав мой вопрос, обратился главарь к стоящему за его спиной гиганту, – не успели добрые люди одного сыскаря к праотцам отправить, как уже новый выискался. И тоже небось на наш кусок пирога зубами нацелился. Что делать-то будем, племяш?

– Отправим вслед за прежним? – поразмыслив, предположил шофёр-переросток. – Ты же говорил, мы тут хозяевами должны быть.

– И то дело, – кивнул главарь, а эльфы, разойдясь ещё шире, двинулись к нам с Митиано.

– Не делайте глупостей, – я навёл пистолет на главаря, орк тоже поднял перед собой «Громобой» и взвёл курок.

– Вон даже как, – главарь поморщился, а эльфы замерли и больше всего теперь напоминали матёрых доберманов, нацелившихся на жертву и ожидающих команду хозяина. Скажет «фас», и кинутся рвать и метать, невзирая на пули.

– Януш, – щёлкнул пальцами «хозяин» и практически тут же оказался отгороженным от нас огромной тушей смело шагнувшего вперёд племянничка.

Стало ясно, что разойтись миром и, соответственно, не попортить дамочке интерьер, нам не удастся.

– Убрать их! – раздалось из-за спины здоровяка, и эльфы ринулись в атаку.

Щелчок дротовика раздался одновременно с последними словами главаря. Ротмистр не промазал, угодив в бок метнувшемуся ко мне эльфу. Да только ни хрена это убийцу не остановило, разве что заставило пошатнуться да злобно скривиться.

Шарахнул пистолет Митиано, озарив холл яркой вспышкой. После чего стол, за которым мы сидели, с грохотом опрокинулся вперёд, улетев от мощного пинка орка навстречу его ретивым оппонентам. Похоже, мадмуазель Кати будет раздосадована. Ну да сама виновата. Подставила нас, сука!

Я даже со стула вскочить не успел, когда стремительно приблизившийся эльф попытался без замаха ткнуть ножом мне в горло. Малость ослеплённый выстрелом «Громобоя» я и удара-то не видел. Скорее, почувствовал. Интуитивно отклонился назад, одновременно пытаясь вломить гаду ногой по яйцам. И заодно выстрелил прямо в хищно ощерившуюся эльфийскую рожу.

Не учёл того, что от собственного пинка опрокинусь вместе со стулом – тот оказался довольно неустойчивым и хлипким. Пуля моя, оцарапав щёку, разлохматила эльфу левое ухо, увы, отнюдь не сбив головореза с боевого настроя.

Этот гад вновь кинулся ко мне, но нарвался теперь уже на удар ногой, прилетевший от Митиано. Я, как выяснилось, откатился прямо к нему за спину. Орк держал оборону, отмахиваясь обломками стула от своих противников, и почему-то не спешил бить по ним из пистолета. Но нет, выстрелил. Видимо, ждал подходящего момента. Повезло мне, что успел уже отвернуться, а так бы опять ослеп.

Приподнявшись на локте, я тоже выцелил своего неугомонного оппонента, радостно поторопившегося вернуться ко мне. А как иначе объяснить этот его растянувшийся от уха до уха оскал? Выстрелил. И тут же ещё раз – от первой пули сучонок сумел каким-то макаром увернуться. От второй не смог. Выстрел попал ему в ключицу и заставил отпрянуть, замерев на месте. Всего на мгновение, но этого хватило, чтобы ротмистр успел всадить ему дротик точно в висок.

Что ж, пополнить ряды одноухих эльфов мерзавцу не светило в виду скоропостижной кончины. Однако порадоваться этому факту мне не дали. Как и толком подняться на ноги.

С грозным рычанием на меня с неотвратимостью разогнавшейся фуры ринулся долбаный племянник главаря, широко раскинувший руки в стороны, словно для жарких обнимашек.

Вскинув пистолет, я принялся палить в этого бегемота. Выстрел, второй. Хрена лысого! Ни мои пули, ни прилетевший от ротмистра дротик не в состоянии были остановить яростного броска верзилы. Да толстяк даже не особо дёргался от наших в него попаданий.

Избежать столкновения я не смог. Попытался поднырнуть под левую руку ублюдка, но тот умудрился подцепить меня своей здоровенной лапищей, прижать к себе и, запнувшись обо что-то, грохнуться, не разжимая мощных объятий, прямо вместе со мной на пол.

Падение выбило из меня дух, и я с ужасом услышал хруст собственных сминаемых костей, не выдержавших гнёта навалившегося сверху жирдяя.

Глава 18

Мне кажется, на пару мгновений я даже потерял сознание. Хотя лучше бы сделал это на подольше – дыхание нависшего надо мной Януша нихрена не радовало свежестью. Да и разглядывание рожи этого жирного урода не приносило никакого эстетического наслаждения. Противная была рожа.

Я активно заелозил, пытаясь высвободиться из захвата верзилы, да куда там. Полтора центнера сверху были для меня неподъёмным грузом. К тому же любое движение тут же отдавалось болью в рёбрах. Грёбаный слонопотам, похоже, доломал их напрочь. Странно, что я вообще в состоянии был дышать. Какое уж там выбраться из-под этого жиробасины.

Даже когда толстяк сам, разжав объятия, стал приподниматься, я не смог толком пошевелиться, прижатый к полу огромным пузом мерзавца. Хорошо хоть руки сумел высвободить. Заехал гаду левой по печени. Хотел по морде дать, да не дотянулся. Поэтому ещё раз зарядил со всей силы по корпусу. Нихрена! Мои удары не были бы в состоянии нанести ощутимый вред. А застрелив гада прямо сейчас, я рисковал остаться до конца схватки погребённым под этой свинорылой тушей.

Чуть отодвинувшись, но продолжая нависать надо мной, Януш широко размахнулся. Даже представить было страшно, что случись, припечатай он меня по роже.

Наплевав на боль в спине и боку, я резко подался вверх, уходя от удара и прижимаясь к увальню, как к любимой девушке.

Кулак Януша колыхнул воздух в миллиметре от моего уха и врезался в пол. Всё-так он полный дебил. И ведь даже не поморщился!

Что совсем плохо, жирдяю хватило ума навалиться на меня вновь, вдавливая в пол, и попробовать повторить удар. Только на этот раз уже вцепившись и удерживая меня другой рукой за горло.

Да тут уже можно было меня и не бить. Воздух, как я не силился вдохнуть, напрочь перестал поступать в грудь. В глазах начало мутнеть, и выход оставаться лишь один – едва Януш снова замахнулся, я продёрнул под ним руку с пистолетом и, приставив ствол снизу к подбородку толстяка, нажал на спусковой крючок.

Голову дебила мотнуло назад, а я упёрся левой рукой в мощный подбородок увальня. Что есть силы оттолкнул его вправо, надеясь вывернуться из-под заваливающейся на меня туши враз обмякшего Януша.

Не смог – ноги словно прессом зажало. Да и плюнул я на это дело, потому как заметил главаря, потихоньку отступающего к выходу. Похоже, моим товарищам удалось создать перевес в сражении с эльфами, и этот шельмец решил слинять, пока не поздно.

Врёшь, сука, не уйдёшь! Потом ведь опять заявишься, да ещё с подкреплением.

Чуть приподнявшись, я выстрелил в бандита. Промазал, подпортив пулей обивку на стене. Да насрать уже! Выстрелил ещё и ещё раз. Кажется, задел эту сволочь, но уложить не смог, а затвор макарки встал на задержку.

Пока шарил по карманам, пытаясь вытащить запасной магазин, ушлый главарь успел распахнуть дверь. Но удрать у него не вышло – откуда ни возьмись появился Прохор и безжалостно вломил шустрому типу какой-то дубиной по голове.

Рэкетир так и вывалился наружу. Только ноги остались торчать в проёме двери, мешая той закрыться.

Теперь бы мне ещё как-то выбраться из-под этой горы мяса. Чёрт, недовернул я малость ствол. Выстрел не в череп ушёл, а, пробив нёбо, вынес нахрен правый глаз. Теперь алая кровь вытекала сразу из двух дырок в башке, собираясь в вязкую лужу прямо перед моим носом. Какая гадость эта ваша заливная рыба! И из ран в жирном теле нехило уже так на меня натекло, вымочив одежду. Сука, такой костюм испоганить! Вдобавок ко всему ещё и запах до меня дошёл настолько гадкий, что блевануть захотелось. Похоже, сдохнув, племяш навалил в штаны. Твою мать, лучше даже не думать об этом!

А что там у нас с эльфами? Ага, из всех троих только один на ногах остался. До сих пор носился по залу, затеяв с орком дуэль на ножах и, видимо, оказавшись не в состоянии справиться с красномордым увальнем. Хотя какой же Митиано увалень? Громила скакал и вертелся, уворачиваясь от резких выпадов эльфа не хуже Джеки Чана какого-нибудь. Да ещё и контратаковать умудрялся, заставляя длинноухого убийцу отступать и пятиться. Молодчик. Правда, от мебели в холле скоро одни обломки останутся, и, я так подозреваю, мадмуазель Кати за такую дружескую помощь немаленький такой счёт нам выкатит.

Интересно, а отчего ни сам орк, ни ротмистр просто не пристрелят гадёныша? Ситуация-то патовая. Вон, в очередной раз почти оттеснённый к стене эльф, ловко парировав удар орка, сиганул через стол, разрывая дистанцию, но не попытался свалить, а, обеспечив себе место для манёвра, вновь встал в боевую стойку.

– Митиано! – окликнул я названного братца. – Какого чёрта ты с ним возишься?! У тебя патроны кончились?

– Есть ещё! – не оборачиваясь, отозвался тот. – Но лучше так!

Сука! Я тут придавленный и покалеченный лежу, а они игрульки затеяли, дуэлянты хреновы!

Дождавшись, когда эльф, переместится в сторону и не будет скрыт от меня широкой спиной орка, я приподнялся, ухватил пистолет обеими руками и, сложив их для верности на мощную спину Януша, выпустил в ушастого убийцу сразу три пули подряд.

Этого хватило, чтобы уложить не поджидавшего от меня гадости уродца. А он что, думал, я тоже с ним миндальничать буду, позволив решить дело честным поединком? Да пошёл он в пень! Хотел бы жить, давно бы свалил! А так сам дурак.

– Всё, Митиано, – с чувством выполненного долга откинулся я, вновь опускаясь на пол, – хорош фигнёй страдать. Давай, вытаскивай меня из-под этого бегемота!

Физиономия подошедшего орка излучала вселенскую печаль. Ну надо же, отобрали у великовозрастного дитятки любимую игрушку, не дали вволю натешиться-нарезвиться. Ничего, потерпит.

Ухватив за шкирку и пояс штанов, орк немного приподнял Януша, позволяя мне отползти в сторону. Правда делать это пришлось, опираясь лишь на руки, по-идиотски извиваясь и волоча за собой успевшие занеметь ноги.

Еле успел – даже такому силачу, как Митиано, эту тушу на весу долго было не удержать.

Но едва грузное тело вновь шмякнулось об пол, до меня донёсся жуткий утробный стон, сопровождаемый тихим бульканьем. Януш зашевелился, приподнял голову и непонимающе уставился на меня оставшимся единственным глазом.

Я чудом не обделался! Так и сквозанул бы прочь, но ведь даже встать ещё не успел. Зашкрябал руками и непослушными ногами по полу, стараясь подальше убраться от ожившего мертвеца. Каким-то краем мозга понимал, что ничего тут сверхъестественного нет и выстрел просто не убил бедолагу, но меня словно переклинило, наполнив паникой.

Лишь грохот и яркая вспышка выстрела из «Громобоя» привели меня в чувство. В толстяке, да ещё покалеченном, Митиано достойного противника не разглядел и потому без всяких размусоливаний и излишних рефлексий добил подранка выстрелом в затылок.

Кровь и, похоже, ошмётки мозгов брызнули мне в лицо.

И вот тут я уже не смог сдержаться, отвернулся и, усугубляя всеобщий бардак, чуть ли не вывернулся наизнанку, в жёстком спазме выплёскивая из себя на пол все недопереваренные остатки завтрака.

Понятное дело, что от появившейся вскоре с разборками мадмуазель Кати я постарался держаться максимально далеко – после устроенного здесь погрома настроена она была явно не на обнимашки. Лавовый поток гневных упрёков и ругательств словно взбесившейся фурии получилось остановить лишь клятвенными обещаниями взять возмещение убытков на себя. В конце концов опять же, помогу ей сейчас, потом она пригодится мне. Не как сутенёрша, конечно, а как осведомитель.

Тем более, что ротмистр подсказал мне неплохой выход, поведав про возможность, если конечно прокатит, списать всё на последствия оперативно-розыскной деятельности. К тому же можно избавить себя от необходимости заморачиваться с трупами, доставив их в управление. Не самим же их закапывать.

А что, реально выход. Мерзавцы действительно напали на нас, когда мы получали информацию по делу государственной важности. Ну, почти. Кстати, о деле!

– Митиано, будь другом, – я указал на всё ещё торчащие в проёме двери ноги, – посмотри, жив этот субчик или нет. И если жив, не вздумай добивать, волоки его сюда, допросим.

Товарищ оказался живучим, но не очень разговорчивым. И дело было даже не в заработанном сильном сотрясе, заставляющем главаря болезненно морщиться на каждом слове и непрестанно ощупывать заплывшие здоровенной гематомой затылок и шею. Просто мерзавец попался не склонный к сотрудничеству. Перемена в обстоятельствах стёрла с подлеца щёгольский лоск, но не лишила наглой самоуверенности и упёртости. Заговорил он только после пары тычков в простреленный мной бок.

Естественно, это не я был сторонником подобного метода, а орк расстарался, проявив инициативу. Но, всё равно, узнали мы не очень много. Я сильно надеялся, что о смерти князя Снежина рэкетир, раз уж у него в охране эльфы подрабатывают, узнал от рваноухого террориста. Но нет, не из их тёплой компашки тот гад оказался. Хотя кое что бандит рассказал.

Нужного нам персонажа звали Клариусом и когда-то он состоял в одной с охранниками гильдии наёмников. Однако уже лет несколько, как его выгнали, как я понял, за нездоровую тягу к насилию. Это при том-то, что упокоенные нами эльфы и сами не страдали кротким нравом и миролюбием. Теперь Клариус промышлял в частном порядке, по слухам, нанявшись к какому-то иностранному дипломату.

На мой вопрос, не барон ли Вильгорт нанял этого одноухого засранца, допрашиваемый лишь пожал плечами, заявив, что ничего больше не знает. И на этом мой допрос завершился полным провалом.

Я хотел припугнуть бандюка, сказав, что, раз ему больше нечего нам рассказать, жизнь упёртого недоумка больше не представляет для нас никакой ценности. Но не успел договорить, как придурошный отморозок Митиано одним выстрелом вышиб пленнику мозги.

– Всё равно казнили бы злыдня, – равнодушно заявил он в ответ на мои истеричные вопли, – за вооружённое нападение на представителей закона. А так мы казне деньги сэкономили.

И самое интересное, ротмистр тоже не проявил никаких душевных терзаний по поводу столь вопиюще-наплевательского отношения к жизни пленного. Который, кстати, сам в нападении не участвовал и вообще был безоружным. Я так этим двум деятелям и сказал. И пофигистами их обозвал, а они и спорить не стали. Но вот на то, что главарь банды был безоружным, ротмистр заявил, что я очень даже не прав.

Подняв трость бандита, он щёлкнул какой-то кнопочкой, дёрнул за рукоять и продемонстрировал извлекаемый потайной стилет. Острый, длинный. Таким сердце продырявить – раз плюнуть. Странно только, что бандюк даже не попытался этим девайсом воспользоваться. Впрочем, оно и к лучшему. А тросточку я, пожалуй, захомячу. Оружия много не бывает. Тем более с такой профессией. Да и, похоже, пригодится трость прямо сейчас – этот слоняра Януш мне ещё каким-то боком колено повредил левое. Нога еле гнётся теперь.

Что хорошо, не пришлось заказывать извозчика – транспорт, на котором прибыла команда рэкетиров достался нам. Можно сказать, по наследству. Здоровенная по местным меркам механическая повозка, имеющая кроме места водителя два ряда пассажирских кресел и большой закрытый грузовой отсек. Вот в него-то, подогнав транспортное средство прямо к крыльцу, Митиано на пару с Фёдором и запихали, уложив штабелями, всех пятерых крышевателей-неудачников.

Несколько минут пришлось потратить орку на завод драндулета, после чего мы, не сказать чтобы тепло, попрощались с мадмуазель Кати и поспешили умчаться на бешенной скорости, километров под тридцать, в управление.

А там дежуривший газаг чуть не лопнул от возмущения, когда мы припарковали драндулет прямо возле его будки на проходной. К тому же я, появившись во всей красе, переляпанный кровью с ног до головы, открыв грузовой отсек, продемонстрировал служивому живописный повалыш из жмуриков. Если бы не форма ротмистра, следом за мной выбравшегося из авто, постовой точно попытался бы меня пристрелить прямо на месте. А так только забористо матюкнулся на незнакомом мне диалекте да, бешено дёргая за какой-то шнурок, вызвал из караулки старшего смены.

Явившийся вскоре пожилой орк, щеголявший нашивками урядника на рукаве, ругаться и возмущаться не стал. Во-первых, потому что поумнее да поопытнее был, явно и не такое в жизни повидал. А во-вторых, я сразу предъявил ему свою бляху дознатчика. Так что козырнул нам с ротмистром урядник и, спокойно выслушав, отдал распоряжение дежурному заняться выгрузкой и переноской в подвал привезённых тел. Словно ему по нескольку раз за день такое проворачивать приходится.

Гораздо больше старого газага почему-то удивил Митиано, решивший в то время, пока мы с Пеховым шастаем по кабинетам начальства, заняться подзаводкой пружинного двигателя нашей новой колымаги. Урядник, видимо от растерянности, даже честь ему отдал, хотя Митиано вроде и не заметил того вовсе, так увлечённо рукоять накручивал.

Общение с руководством порадовало. Миассов меня внимательно, хотя и не совсем терпеливо, выслушал, пообещал возместить ущерб мадам Рози, если от неё поступит на то заявка, и пожурил за то, что продолжаю делом Снежина заниматься. А после спешно отправил к зануде Френкелю отчёты составлять. Потому как, со слов графа, ему самому пообщаться со мной времени более не имелось, в виду срочной нужды отправляться на экстренное совещание, созываемое самим канцлером.

Френкель тоже мне морали не читал. Никаких претензий по поводу превышения полномочий и незаконном применении оружия. Ну пристрелили и пристрелили. Свидетели нападения на представителя закона есть? Есть?! Отлично. Личности нападавших опознаны? Нет? Ну и насрать. Вот, заполняйте формуляр и не мешайте работать уважаемому сотруднику канцелярии. А то, что я пишу привычными мне буквами, несколько отличающимися от здесь принятых, никого не волнует. Главное, документ имеется. Бюрократы хреновы. В принципе, мог бы написать всё, что взбрендится, но я отчитался по-полной. Вдруг самому потом понадобится что-нибудь вспомнить или попросят меня прочитать рапорт перед высоким начальством. А так хоть не опарафинюсь. Для канцелярии же, я думаю, достаточно будет рапорта Пехова. Его, наверняка, тоже заставят отчитываться. И в том, что он всё правильно напишет, я не сомневался.

Измарав чернилами одну кипу бумаг, пришлось тут же приниматься за вторую, поскольку сообщать мне о последних переговорах князя Снежина с управлением без официального запроса никто не собирался. Видите ли, не положено.

Битый час потратил на всю писанину, прежде чем смог получить из архива выписку переговоров. А потом пришлось просить поджидавшего меня Пехова, который, как оказалось, к своему руководству вовсе и не ходил, перевести мне все эти местные каляки-маляки. Чёрт, стоило бы уже заняться изучением алфавита, чтоб не играть в этот глухой телефон.

Выписка добавила не слишком много понимания, куда и зачем отправился Снежин после салона. Запрос от него поступил на предмет местонахождения баронов Трёхгорнова и Златоустова. В ответе же сообщалось, что первый находится в своей городской резиденции, а второй вот уже несколько недель гостит в имении графа Рощина, что приходится ему тестем.

Рощино находилось не так уж и далеко от города. И, в принципе, даже на своём несильно скоростном пароходе князь мог успеть смотаться туда – обратно, пообщаться со Златоустовым и вернуться в Селябу ещё засветло.

Только вот настроения переться сейчас в область на совсем уж тихоходном заводном драндулете у меня как-то не имелось. Самочувствие после тесного общения с тяжеловесным Янушем оставляло желать лучшего и к дальним странствиям категорически не располагало. Поэтому, вызнав адрес городского особняка Трёхгорнова, мы в первую очередь отправились туда.

Пусть начальство моё и выразило недовольство по поводу участия в расследовании этого дела, но прямого запрета вроде не поступало. А то, что не запрещено, стало быть, разрешено. Так что решил я и дальше пытаться этот клубок распутать, по выясненным адресам прокатившись.

Правда, предварительно заскочить домой пришлось. Мало того, что зверски есть хотелось, так ещё и распоряжение графа Миассова на счёт внешнего вида у меня пока что получалось выполнять с точностью до наоборот. Пришлось почти полностью переодеваться, а всю запоганенную одежду отправлять в стирку. Вдруг да удастся спасти хоть что-нибудь. А то ведь мне никакой зарплаты не хватит, если каждый раз придётся на новые шмотки раскошеливаться.

А ещё запас таблеток, вот ведь гадство, стремительно таял. Проглотил пару таблеток обезболивающего с горьким осознанием невосполняемости данного ресурса. И ведь не денешься никуда. После всех событий минувших дней чувствовал я себя так, словно меня бегемот пожевал и выплюнул.

Перекусили мы с ребятами наспех тем, что старый Флипке впопыхах на стол собрать успел, да, что называется, на адрес двинули.

Городской особняк Трёхгорнова, расположенный, как оказалось, в опасной близости от рванувшего на днях завода, встретил нас безлюдной тишиной и частично повыбитыми окнами. Похоже, устранением последствий рукотворного катаклизма в доме никто ещё не занимался.

Сколько я ни дёргал за ручку и ни накручивал забавный рычажок дверного звонка, видимо, функционирующего по принципу динамо-машины, никто не поспешил запустить нас внутрь. Я уже и тростью постучал, и даже, несмотря на недовольство хмуро покосившегося на меня Пехова, немного попинал входную дверь – результата ноль.

– Откройте! Полиция! – попробовал я докричаться до обитателей дома, но тоже безрезультатно. – Я не понял, что за жёсткий игнор? Они там вымерли все, что ли?

– Может, уехали, – пожал плечами ротмистр. Похоже, не нравилось ему, что, стоя на крыльце дома знатного горожанина, мы ведём себя столь неподобающим образом. Словно сам и не жандармский офицер сроду. Ему же по службе положено в чужие дома вламываться. Наверное. – Вон какой беспорядок после взрыва. Явно ремонт потребен.

– Скорее, вымерли, – принюхиваясь, не согласился с Пеховым орк. – Смертью попахивает.

– Это от меня кровью, наверное, – поморщился я. – Извините, господа, времени на душ не было.

– Нет, – Митиано, сдвигая шляпу на затылок, наклонился к замочной скважине, – из дома наносит.

– Значит, в Управление за ордером? – Пехов развернулся, собираясь спуститься с крыльца.

Если честно, таскаться взад-вперёд и терять время было в лом. Но сообщить об этом ротмистру я не успел.

– Погодите. Пойду чёрный ход гляну, – сообщил Митиано и, быстро сбежав с крыльца, решительно направился за угол дома.

Через пару минут скрипнула задвижка и орк отворил дверь изнутри:

– Там открыто было. Осторожно, тут везде кровь засохшая и стёкла битые. Не наступите.

Да уж, моё дурацкое предположение полностью подтвердилось. Несколько человек прислуги, судя по полностью засохшим лужам крови на полу и туче слетевшихся мух вокруг, уже достаточно давно стали жертвами какого-то жестокого маньяка.

– У всех горло вскрыто, – поведал нам орк. Когда он только разглядеть всех успел? – Самого хозяина внизу нет.

– Тогда сразу пойдём наверх, – зажав нос пальцами, прогундосил я. Запах стоял мерзкий. Странно, что его только орк вынюхать из-за дверей смог.

Отгоняя надоедливых мух, мы с Митиано отправились к лестнице, а ротмистр заозирался по сторонам:

– Поищу переговорную. Надо в Управление сообщить, чтобы бригаду выслали. Четыре трупа, ужас, и никто ни слуху, ни духу.

– Скорее всего, больше, – оглянулся я.

И оказался прав. Вскоре мы с орком обнаружили хозяина дома. Барон Трёхгорнов, крепко привязанный к стулу, сидел, безжизненно уронив голову на грудь. Горло у него перерезано не было, но зато из живота торчала рукоять ножа, однозначно указывающая на причину смерти. Крови набежало мало – нож сам собой закупорил дыру. Так что подойти к барону поближе ничто не мешало. Но я не осматривать его собирался. Этим пусть потом бригада сыскарей занимается. Я же хотел увидеть, что произошло перед убийством.

Очень быстро наладил контакт с душой хозяина дома и почему-то совсем не удивился, обнаружив в видениях перед собой взволнованного комиссара Бронева, о чём-то с энтузиазмом расспрашивающего барона.

Глава 19

Мои слова о причастности Бронева к убийствам сильно не понравились орку. Митиано набычился, словно это его самого в преступлениях обвинили, и заявил, что комиссар тут ни при чём.

– Да как же ни при чём, если я его сам видел глазами Трёхгорнова?! И Снежин последним запомнил именно Бронева. Сомневаешься в моих способностях? – лично у меня никаких сомнений по этому поводу не было, и оттого попытка Митиано обелить комиссара сильно возмутила.

Но орк стоял на своём:

– Не мог Валяй Силович ни Трёхгорнова убить, ни тем более Снежина. Князя он уважал.

– Да я сам видел, как он дротовик доставал! И здесь он что-то у барона выпытывал.

– Ещё скажи, что тех внизу тоже он зарезал! – рассердился орк.

– Не скажу, – не стал спорить я, – пока не проверю. Пойдём вниз, пообщаемся с трупами.

– Господа, – встретил нас на первом этаже ротмистр, – я отправил депешу в Управление Сыска. Мне ответили, что бригада экспертов скоро прибудет, и просили дождаться. Охрана же из жандармерии быстро не подоспеет, потому как людей не хватает.

Опять двадцать пять! Это уже становится нормой. Это штат сотрудников такой маленький или моё появление в мире совпало с ростом количества чрезвычайных происшествий?

– Беспорядки? – вторя моим мыслям поморщился Митиано.

– У графа Троицкого на угольной добыче каторжане смуту затеяли, – кивнул Пехов. – Мне о том ещё в Управлении сообщили, пока вас поджидал. Что там наверху? Нашли кого?

– Нашли, – кивнул я. – Барона с ножом в животе. Умер. Последним комиссара Бронева видел.

– Что ж за напасть такая? – нахмурился ротмистр. – Несуразно как-то всё и странно очень.

– Вот и я говорю, неладно что-то в Датском королевстве, – пробурчал я себе под нос.

Действительно в герцогстве чёрт-те что творится. Людей в городе пачками режут. В области тоже то лунниты какие-то, то гоблины. Теперь вот каторжане взбунтовались. Что-то не в самые удачные время и место меня закинуло. Хотя, с другой стороны, могло и похуже быть. Перенесло бы к каким-нибудь каннибалам, и повторил бы я судьбу капитана Кука. Так что нечего жаловаться. И вообще, все мысли прочь!

Прихрамывая и опираясь на трость, подошёл к ближайшему распростёртому на полу телу слуги и присел рядом, стараясь не вляпаться в кровь. Закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на противный запах и расслабиться, чтобы наладить связь с покойником.

Общение с душами погибших принесло лишь разочарование. Никто не смог разглядеть убийцу. Все суетливо носились по дому, пытаясь хоть немного устранить беспорядок, учинённый взрывной волной. Злодей же, словно знал о том, что я потом буду его высматривать. Подкрадывался к своим жертвам со спины, одним росчерком ножа перерезал бедолагам горло и оставался при этом невидимым. Лишь один пожилой слуга, случайно завалившись не ничком, а боком, зацепил затухающим взором кого-то удаляющегося прочь. Да и то со спины. Но, что важно, это явно был не пухляк-комиссар.

Казалось, орк готов был меня расцеловать, стоило мне рассказать о результатах исследования. Но я малость охладил его пыл, заявив, что наличие ещё одного персонажа не снимает подозрений с Бронева, поскольку оба-два героя моих видений вполне могли действовать сообща – один пытает хозяина, другой в это время устраняет свидетелей.

– А вот тут, господа, – прервал мои рассуждения ротмистр, – хитрая закавыка имеет место быть. Нам ведь не известно, в одно ли и то же время убитые видели комиссара и второго субъекта. Даже, скорее всего, это не так и несовпадение по времени имеется.

– В смысле? – покосился я на него.

– Ну вы же сами сказали, – недоумённо глянул на меня Пехов, – что барон умер от раны в живот.

Я пару секунд тупо пялился на него, пока смысл сказанного не дошёл до скрипящего извилинами мозга.

– Точно! – хлопнул я себя ладонью по лбу. – Простите, господа, затупил.

Вот я тормоз! Ну конечно! От ножа в брюхе редко кто мгновенно загибается. Тем более, когда орудие убийства само обильному кровотечению препятствует, повреждения закупоривая.

Да что там в брюхе – помнится, когда я ещё студентом на практике был, к нам в Больницу Скорой Помощи гражданина с ножом в сердце привезли. Ну почти. Лезвие вплотную к желудочку прошло. Так этот бедолага преспокойненько лежал на каталке с торчащей из груди и плавно покачивающейся в такт вдохам-выдохам рукоятью ножа и, пока ожидали врача, мирно беседовал с дежурным милиционером, не подавая признаков какого-либо беспокойства.

– Что ж, согласен, – решил я признать свой косяк, – барон наш помер, скорее всего, от внутреннего кровоизлияния. И далеко не сразу. Как я этот момент упустил, уму не постижимо. Тогда получается, что Бронев мог на место убийства гораздо позже прийти и в дом так же, как мы, попасть через чёрный ход.

– Вот видишь, братец, – довольно осклабился Митиано, – и я тебе про то же толкую. К тому же, как ты говоришь, в доме переполох из-за взрыва был. Значит, это почти сразу после было. А комиссар в это время с вами был.

– Был. Но это ещё не говорит, – вновь осадил я орка, – что комиссар уже тогда не имел преступного умысла. Может он знал, что в это время в доме у барона делается и, нас с князем покинув, прямиком к Трёхгорнову-то и рванул. Что за нужда у него такая была, не известно. Но одно точно – я не видел, чтобы Бронев пытался как-то помочь барону. Только расспрашивал о чём-то.

– А чем он мог помочь? – резонно поинтересовался ротмистр.

Так-то, конечно, да, спасти барона комиссару ни за что не удалось бы, но Бронев даже развязать умирающего не попробовал. Являлось ли это показателем его намерений? Сомнительно. Но всё же… У меня в памяти прочно сидело видение с комиссаром, вытаскивающим дротовик и направляющим его на князя Снежина. О чём я и сообщил своим товарищам, выжидательно на меня уставившимся.

– Но ведь ты, братец, не видел, как Бронев стреляет в князя, – не столько спросил, сколько утвердительно заявил орк.

– Снежин начал поворачиваться, – кивнул я, – собираясь, возможно, сбежать.

– Но это не факт, – заявил ротмистр. – Возможны ведь и другие варианты.

Вот они спелись! С чего они оба решили, что я неправ? И какие ещё нахрен варианты? По воронам комиссар решил пострелять? Или там ещё кто-то был, а я его не разглядел?

– Что ж, господа, – вздохнул я, – зерно сомнений вы в меня засадили. В смысле, заронили. Но, пока не будет доказана невиновность комиссара или пока тот сам не расскажет нам обо всём, для меня он будет оставаться под подозрением. Ведь почерк убийств разный. Внизу всем повскрывали горло, а барону вонзили нож в живот. Почему? – я поочерёдно глянул на орка и ротмистра, но те ничего мне не ответили. – Спрашивается, возможно, что это не один убийца действовал? Вполне. Мог второй убийца прийти позже, когда первый уже покинул дом? Мог. Нашёл связанного барона и прибил его, узнав от бедолаги что-то ему нужное. В общем, исключить причастие Бронева к преступлению я пока не могу. Точное время смерти прислуги и самого барона, надеюсь, смогут определить эксперты. И поскольку нам всё равно дожидаться их прибытия, я, наверное, попытаюсь получше разглядеть убийцу большинства жертв. А вы можете пока осторожно осмотреть дом на предмет ограбления. Не просто же так тут столько народу перебили.

Конечно, приятели мои не профессионалы-сыскари, но пусть лучше хоть каким-то делом займутся, чем попусту над душой у меня с кислыми минами висеть будут.

Сколько раз мне пришлось тревожить душу мёртвого старичка, даже не вспомню. Много. Какой-то мужчина, судя по видениям, спешно покидал место преступления, к сожалению, оставляя в памяти жертвы лишь полуразмытый силуэт.

То ли зрение деда подводило, то ли ещё что, но ясных очертаний мне долго не удавалось разглядеть. Хотя, при каждой следующей попытке заставляя своё внимание максимально концентрироваться именно на этом моменте воспоминаний, передо мной раз за разом всё чётче и чётче прорисовывался образ поганца, устроившего здесь настоящее побоище. Словно зум у фотокамеры постепенно приближал объект, заодно наводя резкость. Похоже, как выражается мой сын, у моей абилки новая фича прорезалась. Ещё бы звук появился, и цены моим способностям не было бы.

Поскольку, уходя, обернуться убийца даже и не подумал, увидеть его лицо мне по-любому не светило. Но оказалось волне достаточным разглядеть всего лишь одну особую примету, чтоб не сомневаться в личности злодея.

Ну правда, скольких рваноухих эльфов может промышлять убийством в одном квартале города? Вряд ли их целая толпа по району шляется. Так что, как говорится: «Совпадение? Не думаю!»

Короче, совершенно очевидно, что прислугу перебил грёбаный Клариус. Так это что же получается? Это он рванул сюда прямо с завода? Устроил диверсию там и под шумок проник в дом здесь?

Признаюсь, сомнения, родившиеся после беседы с Митиано и Пеховым, заставили меня подумать, что комиссара могли нагло подставить. Специально не умертвили барона сразу, чтобы я мог увидеть глазами жертвы не убийцу, а Бронева. Но теперь об этом не могло быть и речи. Клариус на момент теракта ещё даже не подозревал о моём существовании. Зная, что в герцогстве нет специалиста с подобными моим способностями, ему и морду лица-то не за чем было особо скрывать. Скорее всего, это он так по привычке делал. Или из любви к «искусству».

– Итак, господа, – решил подвести я итоги, после того как рассказал товарищам об одноухом мерзавце, – теперь мы знаем точно, что взрыв на заводе, убийство князя, нападение на нас с ротмистром в лесу и эта резня в доме барона – всё это звенья одной цепи. Вы говорите, что часть беспорядка в доме не могла произойти при взрыве и что кто-то рылся в вещах после убийств. Могу предположить, что у барона похищены какие-то ценности. И если даже это было сделано для отвода глаз, нужно найти человека, знающего, что могло исчезнуть. Может, родственник какой имеется.

– И какова в том надобность, – удивился ротмистр, – коль очевидна лишь имитация ограбления?

– Навряд ли убийца крал ценности, чтобы хранить их у себя. Конечно, если он не полный дебил, то выкинет добычу, избавившись от явных улик. Но нужно иметь в виду вероятность того, что краденное попробуют всё же сбыть и оно где-нибудь да всплывёт. Жадность ещё никто не отменял.

– Сомневаюсь я, – покачал головой орк. – Одноухий – специалист высокого класса. Нет ему резона рисковать из-за пары лишних золотых.

Смотрите-ка, братец-то названный размышляет, как опер какой-нибудь крутой, а не олух деревенский. Вот что значит, денёк с умными людьми пообщаться.

– А вот самого его, – продолжил Митиано, – поискать нужно. И Бронева тоже. Не дело его в таком злодействе подозревать.

– Нужно, – не стал спорить я. – Но первым делом, похоже, необходимо нам барона Златоустова отыскать, пока и его кто-нибудь не порешил.

– Если они уже этого не сделали, – хмурый ротмистр моего оптимизма не разделял. – Но вы правы, следует отправляться в Рощино. Вот только экспертов с охраной дождёмся, и сразу же отправимся.

– Вы и туда с нами намерены ехать? – я не был против компании Пехова, но там, куда мы собирались, нас могла поджидать опасность. – Вы ведь даже безоружны.

– Обижаете, – усмехнулся ротмистр. – Я из салона дротовик Прохора прихватил. Просто сюда брать не стал, в повозке оставил.

– А если стащит кто? – у меня чуть челюсть не отвисла. – Машина же совсем без присмотра на улице стоит.

– Не переживай, братец, – встрял Митиано. – Вся шпана в городе наверняка знает, чья это повозка, но мало кто догадывается, что хозяина уже готовят к кремации. Ты лучше расскажи нам, из чего ты по злыдням стрелял? Давно порываюсь спросить, да всё некогда было.

– Вот, – протянул я орку пистолет. – Только не крути ничего и не нажимай.

– Экая чудная диковинка, – в руках этого здоровяка «Макаров» смотрелся детской игрушкой. – Маслом машинным пахнет и ещё чем-то. Неужто порохом?

Митиано ствол чуть ли не в нос себе засунул. Хорошо, что на предохранителе пистолет. Не хватало ещё, чтоб башку себе орк продырявил.

– Ага, им, – кивнул я. – Это у вас он под запретом. А у нас только его и используют. Почти.

Я подумал, что о реактивных снарядах и ядерном оружии местным ребятам рассказывать как-то не стоит.

– Какой удобный, – Пехов принял из рук орка пистолет и тоже принялся его изучать. – А можно из него выстрелить? – глаза у него загорелись энтузиазмом, словно у мальчишки. – Не здесь, конечно, а по дороге где-нибудь.

– Наверное не стоит. Патронов в обрез совсем, – поразмыслив, ответил я. Но увидев огорчённую физиономию товарища, поспешил сжалиться: – Ну если только разок. Сейчас поедем в Рощино и попробуете.

Однако планам нашим не суждено было сбыться. Приехавший с экспертами сыскарь-оперативник сообщил, что граф Миассов, прибыв с совещания в верхах, срочно собирает начальников всех отделов у себя. Мне, тоже следует быть. Граф, мол, на том особо настаивал. Видите ли, приказ о присвоении мне нового чина нынче уже вошёл в силу, и я, хоть и не являюсь главой отдела дознания, согласно статусу, обязан присутствовать на подобных мероприятиях.

Так что отправились мы в очередной раз в Управление, отложив поездку в Рощино на потом. А оперативнику, достаточно пожилому господину весьма субтильной конституции и с забавной фамилией Брюквель, я рассказал, что в доме побывали Клариус с Броневым. И попросил сообщить мне обо всём, что нароет в этом бедламе столь опытный и явно высококлассный специалист. Поскольку преступление однозначно переплетается с рядом других дел, попадающих под определение «государственно важных».

Уж не знаю, купился ли Брюквель на лесть, но серьёзностью ситуации проникся и обещал держать меня в курсе расследования.

Выйдя из дома барона Трёхгорнова я полной грудью облегчённо вдохнул свежий воздух, такой сладкий после пребывания в этом вертепе кровавого насилия, и даже порадовался, что ехать в управу предстоит на механической повозке, а не на каком-нибудь дымном вонючем драндулете типа парохода Снежина.

Правда вскоре пожалел. Езда по брусчатке растрясла в моём бедном организме все пострадавшие за последнее время части, и, несмотря на принятые таблетки, под конец пути я ехал с перекосившейся от раззудевшейся боли рожей. Надо как-нибудь сообразить на предмет переставить на эту колымагу колёса от моей машины. Может, хоть тогда ощущения от процесса передвижения не такими ужасными будут.

К начальству я явился практически вовремя. Товарищи мои, не став дожидаться у порога, усвистали куда-то обедать и пообещали для экономии времени собрать мне какую-нибудь «ссобойку». Я против сухого пайка ничего не имел. Перебьюсь вполне. А то скоро дело к вечеру, а нам ещё в область переться.

На заседании у Миассова стало ясно, что высокое руководство только что жёстко накрутило хвоста моему начальнику, и теперь, соответственно, подобная же процедура выволочки предстояла всем главам подчинённых графу служб и отделов.

Мне повезло больше всех, поскольку сильно накосячить ещё не успел. Хотя, после короткого представления другим присутствующим на заседании официальным лицам, я тоже неслабо огрёб за то, что занимался не своим делом, а лез в расследование, хотя это являлось прерогативой сыскарей а вовсе не дознатчиков. Миассов даже напомнил мне, что вот князь сунулся, куда ему не следовало, и был подло убит коварными наймитами.

Всё остальное меня мало касалось, и, пока граф отвешивал моральных звездюлей другим подчинённым, я даже малость заскучал, переживая, что зря теряю драгоценное время. То, что начальство недовольно моей несанкционированной сыскной деятельностью, не ставило крест на моих дальнейших планах сгонять к барону Златоустову. Всё-таки прямого запрета я так от Миассова и не получил. А герцог, между прочим, сам говорил, что надеется на мои способности в распутывании этого дела.

Впрочем, не сказать, что я провёл время совсем уж бездарно. Напротив, прислушавшись к упрёкам графа, я принялся вычленять из его богатой изысканными ругательными эпитетами речи зёрна полезной информации, по которой можно было судить об обстановке в герцогстве в целом.

А картина складывалась не очень-то и радостная. Жителей герцогства сильно тревожило, что вводимая их самодержцем новая паровая технология и курс на индустриализацию несли в себе реальную опасность. И подтверждением их опасениям послужил давешний взрыв котельной на заводе.

Кроме того, какая-то падла пустила слух по городу, что князь Снежин погиб так же из-за взрыва агрегата своего монструозного парохода, что однозначно указывало на ненадёжность такого вида транспорта. А герцог весь автопарк заменить пароходами возжелал, да ещё и на железную дорогу с паровозами замахнулся. А тут всё взрывается и людей убивает. И как тут спокойно жить?

В общем, эти печальные случаи стали причиной роста недовольства и усиления настроений у населения, направленных на поддержку луннитского движения против паровых машин.

Только почему-то граф не упомянул о том, что оба преступления являются делом рук одного рваноухого диверсанта, связанного всё с теми же луннитами. А тех в свою очередь поддерживают какие-то высокопоставленные особы, как местные, так и зарубежные. Непонятно мне было, то ли граф является ярым противником теории заговора, то ли специально не распространяется на эту тему, опасаясь утечки информации.

Но, раз он решил не упоминать об этой стороне преступлений, я тем более решил не высовываться со своим мнением и пониманием вопроса.

Зато узнал, что и гоблины, и каторжане бунтуют против тяжёлых условий труда. А трудятся они не где-то, а на добыче угля. Только гоблины ковыряются в шахтах в Копейске, а каторжане – на открытом Коркинском разрезе. А уголь у нас идёт, кроме литейного производства, не куда-нибудь, а на растопку в паровые котельные. Не будет угля, те встанут. На одних дровах далеко не уедешь.

Кстати, оказывается, силится и недовольство эльфов тем, что на дрова и шпалы для будущей железной дороги массово вырубаются леса в области.

Всё одно к одному. Похоже, затеянные герцогом Селябским изменения вскоре обречены упереться в глухую непробиваемую стену обывательского неприятия. Конечно, прогресс это не остановит, но замедлить может. В любом случае, просадить экономику герцогства можно запросто.

И вот спрашивается, а не связаны ли все эти траблы одной нитью реально существующего заговора? Может, старик Рогов прав, и за всем этим, как и в истории с порохом, стоят эльфы? Не зря же главным исполнительным лицом, замешанным во всех известных мне случаях является Клариус? Может, и луннитское движение эльфами поддерживается? Может быть, они и к мятежам касательство имеют?

Не могут же каторжане сами по себе одновременно с гоблинами без всякой договорённости беспорядки затеять. Да к тому же в разных районах герцогства. Тем более, как я понял, гоблины раньше вообще из своих общинных резерваций носу не казали. Проблемами остальных не интересовались и в свои дела не пускали никого. Редкие личности, вроде Френкеля, среди людей место находили, пытаясь ассимилироваться в обществе. А тут вдруг зашевелились, да ещё как. Протестуют вовсю.

И не только на угольных раскопах. В городе, как я понял, тоже какие-то шебуршения нездоровые начались. Откуда такие оппозиционные настроения? Может, тоже эльфы воду мутят? Вот и настропалили мелкий народец на противостояние с властями.

Или это всё игра, затеянная иностранной разведкой? Совпадение или нет, то, что убивают барона Трёхгорнова, о котором незадолго до этого упоминает господин Вильгорт? И если это не совпадение, кто работает на помощника посла, комиссар Бронев или наш Чингачгук Рваное Ухо? Или всё же оба-два?

Короче, как говорится, узнал много, но вопросов ещё больше прибавилось. И чтобы весь этот клубок распутать, похоже необходимо мне было кроме Рощино посетить ещё и Карабаш, где у княгини какие-то эльфы землю арендовали, и гоблинов навестить. К тому же, они сами на встрече настаивали.

Глава 20

– Ну-с, голубчик, – оставив меня по окончании собрания у себя в кабинете, Миассов указал на ещё одного задержавшегося с нами господина, – хочу познакомить вас с вашим коллегой и непосредственным начальником, действительным статским советником Толем Францевичем фон Чубисом. Сегодня он по рекомендации самого канцлера назначен главой Дознавательного отделения нашего Управления Сыска.

– Очень приятно, – кивнул я, хотя приятного было мало. Не понравился мне этот тип.

Хотя, на первый взгляд, ничего особенного. Где-то моего возраста, ухоженный и, я бы даже сказал, лощённый. Рыжеватые волосы напомажены и гладко зачёсаны набок. Тонкие усики, пушистые бакенбарды. Всё как у всех тут. Только взгляд уж больно неприятный. Смотрел он на меня, словно на дохлого таракана, обнаруженного в салате. Может, и нет, но мне именно так показалось. И я мгновенно проникся к типу антипатией, подозреваю, взаимной.

– Толь Францевич будет направлять ваши способности и энтузиазм в нужное, так сказать, русло, – продолжил Миассов. – Думаю, это будет способствовать ещё большему повышению показателей раскрываемости особо важных дел. Получать задания и отчитываться об их выполнении отныне вы будете лишь через Толя Францевича.

Мля-я-ять, и тут борцы за улучшение статистики. Никуда без них. И что это за лишнее звено в командной цепи? Зачем меня граф какому-то хлыщу переподчинил? Ответственность с себя хочет снять? Так я вроде пока никому не навредил. Герцог мной и вовсе доволен. Потому и для дополнительного контроля со стороны начальства повода особо не имелось. На кой ляд мне дополнительный руководитель?

– Для вас, – фон Чубис обратился ко мне, чуть покривившись, словно вынужден делать это вопреки собственной воле, – имеется дело, не терпящее отлагательств. Ювелирный салон Элиуса Клая подвергся нападению и ограблению сегодня ночью. А семейство Клай является официальным поставщиком двора Его Светлейшества. И речь не только о драгоценностях. Семейство Клай активно занимается горными разработками. Ценные минералы, золото, железная руда. Отовсюду торчат длинные уши этой семейки. А тут ограбление их ювелирного салона. И кроме того, как стало известно, пропал молодой наследник уважаемого семейства. И родные подозревают, что ограбление и похищение представителя семейства – это взаимосвязанные преступления. Потому данный факт требует нашего незамедлительного расследования. Его Светлость, – фон Чубис почтительным наклоном головы указал на графа Миассова, – не упомянул на собрании тот факт, что бунтовщики от простых протестов уже перешли к более активным действиям. Участились грабежи богатых семейств, а добытые при этом средства идут на поддержку и усиление подрывной деятельности. Есть сведения, что подобные акции устраиваются боевыми звеньями наиболее радикально настроенных гоблинов. Не исключено, что и налёт на ювелирный салон дело рук этих боевиков.

Вот это номер. Просто-таки социал-революционеры гоблинского разлива.

– А я тут каким боком? – выслушав фон Чубиса, кисло отреагировал я. Голос моего нового начальника был каким-то противным. Да и то, что своим заданием этот хмырь грубо рушил мне все планы, лишь ещё больше усугубляло возникшую к нему неприязнь.

– А таким, – ещё больше скривился Толь Францевич, словно у него внезапно зуб разболелся, – что при налёте был убит сторож. Никаких иных свидетелей происшествия не наличествует. Так что потрудитесь соблаговолить, отправляйтесь немедленно в салон и выясните, кто совершил преступление. Если официально подтвердится участие в этом деле гоблинов, у Управления Внутренней Безопасности появится повод прошерстить эту подлую братию, устроив полноценную облаву на территории диаспоры. Канцлер настаивает на необходимости помочь безопасникам.

– Думаете, – одарил я нового начальника удивлённым взглядом, – убийцы орудовали с написанными на груди именами? Как я выясню, кто они?

– Не валяйте дурака, господин Штольц, – голос фон Чубиса превратился в шипение змеи, которой наступили на хвост. – Нам не нужны их имена. Достаточно будет факта участия гоблинов в преступлении. Составите словесный портрет и передадите данные художнику, что отправится с вами на выезд. А глупые вопросы и пустое ёрничество оставьте при себе. Мне этого не надобно.

Не надобно ему! Похоже, не сработаемся мы с этим мудаком. Вот распутаю смерть князя со всем сопутствующим и попрошу герцога избавить меня от этого фон барона.

– Господа, прошу вас, – решил выступить в роли миротворца Миассов, – не стоит нагнетать неблаговоление при первом же знакомстве. Я ожидаю от вас результатов работы, а не словесные перепалки. Соизвольте уже заняться делом. Отправляйтесь, голубчик, – расплывшись в неестественно широкой улыбке, повернулся он ко мне. – Художник уже поджидает вас в приёмной.

Фон Чубис также одарил меня весьма неприятной, насквозь фальшивой улыбкой, однозначно дающей понять, что наше «неблаговоление» на этом не закончилось. Да и пошёл он. Разберусь быстро со сторожем и свалю в Рощино.