Коронный дознатчик. Сыскарь. Легавый. Агент Ильин Сергей

В коридоре меня уже действительно поджидал художник – прыщавый и патлатый юнец, одетый будто сынок баварского бюргера: кургузая тканая курточка, белая сорочка, короткие шорты на лямках, высокие гольфы и смешные тупоносые башмаки с несколькими пряжками. Усугубляли забавную схожесть с импортным обывателем ярко-зелёный шейный платок и шляпа-таблетка с небольшими полями. Весьма приличных размеров блокнот юный художник сжимал под мышкой. Причём так, словно боялся, что его кто-нибудь отберёт.

Даже не стал узнавать, как зовут этого чудика. Просто отправил его к выходу и велел дожидаться меня там. А сам рванул к Рогову, надеясь заполучить от него новый бронежилет взамен испорченного.

Вениамин Архипович был рад моему появлению. Но пришлось его малость огорчить, отказавшись остаться на чай с неизменными баранками. Дело-то уже к пяти часам шло. И хотя желудок давно подавал бедственные сигналы, жалобно и голодно урча, тратить время на посиделки было сейчас для меня непростительной роскошью. Так что я извинился, пообещал заскочить вот прямо уже завтра, быстренько напялил жилет и поспешил ретироваться.

Ротмистр с орком меня заждались, давно уже сидя в драндулете, припаркованном неподалёку от проходной. Уж не знаю, где они пообедали, но для меня ребята припасли здоровенный, разрезанный продольно багет, напичканный всякой всячиной типа ветчины, сыра и зелени. Тут что, «Сабвэй» где-то поблизости? Кувшинчик холодного пива стал приятным бонусом к этому запоздалому обеду. Которым мне, впрочем, тут же пришлось поделиться.

Чуть не подавился, заметив чересчур заинтересованный взгляд художника. Ну не жлоб же я последний. Отломал изрядный кусок багета и угостил парня. Тот не стал кочевряжиться, утверждая, что настоящий художник должен быть голодным, а сразу же накинулся на еду, поглощая её с завидным проворством. Да я и половины сэндвича не успел сгрызть, когда юнец умял последний кусок и нескромно начал коситься на моё пиво.

Ну вот тут-то я уже не дал слабину, сначала дожевал свою часть багета и выхлебал с три четверти пива. Лишь потом великодушно поделился его остатками с художником.

То, что мои верные спутники никак не отреагировали на изменение маршрута, меня даже не удивило. Уже привык, что им абсолютно по барабану, куда вслед за мной переться. Орк, как я уразумел, специально для этого и приехал. А ротмистр, похоже, таким макаром избавлялся от скучной необходимости сидеть дома на больничном. И его ничуть не волновало, что путешествие в компании с нами может этот больничный сильно продлить.

В принципе, я его где-то даже понимал. Ведь что такое служба в жандармерии? По большому счёту, это сродни работе нынешних охранников в торгово-развлекательных комплексах. Ходи да показывай своим гордым видом, что за порядком есть кому следить. И если служба протекает где-нибудь среди относительно добропорядочных граждан, которые и без твоего присутствия не склонны к беспорядкам, можно вполне подохнуть от скуки, болтаясь целый день без дела.

Конечно, бывает, что жандармов и в горячие точки отправляют. Вот как сейчас, например, когда гоблины и каторжане бунтовать надумали. Так там жандармы, скорее, роль омоновцев выполняли, которых послали толпу демонстрантов разгонять. Вроде как и при деле, но дело это слегка попахивает. А то и не слегка. Одно дело, когда перед тобой реальный враг или настоящий преступный элемент, а другое – твои же сограждане, доведённые до ручки. Наверное, поэтому войсковые офицеры и смотрят этак свысока на своих бывших соратников, сменивших армейские погоны на жандармские. Да и на гражданке высшая знать не особо чествует представителей порой очень даже именитых фамилий, нацепивших белые мундиры. Словно они тем самым свою честь чем-то неблаговидным замарали.

Не удивлюсь, если ротмистр подумывает белый китель на синий сменить, к нам в управление перейдя. Может, он, катаясь со мной, к новой работе присматривается? Хотя, с другой стороны, будь то действительно так, вряд ли бы Пехов так и шастал со мной в мундире, не сменив его на цивильную одежду.

В общем, коли нравится ему со мной по городу болтаться, ну и пусть. Я не против. Мне так даже спокойнее. Мне его присутствие уверенности добавляет. Хотя и с Митиано я уже как-то свыкся. Вроде нормальный мужик, хотя и орк. Пусть и вызывает своей внешностью шок и трепет, но, на самом деле вовсе даже не злоблив, а вполне добродушен, надёжен и не сильно болтлив. За всю дорогу до ювелирного салона Элиуса Клая всего парой фраз и обмолвился.

А добирались мы до этого заведения, расположенного в фешенебельном районе и занимавшего часть первого этажа в большом краснокирпичном доме, минут двадцать, не меньше. Так что мой скорострельный обед успел уже хорошенько протрястись и перемешаться в желудке. Ещё б немного, и не удивлюсь, если бы он обратно наружу проситься начал.

На входе в салон нас встретила парочка жандармов, почтительно отдавших честь, ну а внутри мы нос к носу столкнулись с поджидающим моего прибытия опером.

Мужик представился как Шарап Володович Холмов и сразу же мне понравился. Деловитый, без всяких выпендрёжей и закидонов. Лет под пятьдесят, среднего роста, сухопарый, коротко стриженный. Приветственно приподняв котелок, продемонстрировал нам солидную лысину и ничуть этим не смутился. Ни усов, ни бороды. Бакенбарды и те не отличались особой пышностью и длиной. А слегка измятый серый костюм-тройка, судя по всему, сильно повидавший виды, хоть и находился в предпотрёпанной и недоизмусоленной стадии, впечатления вовсе не портил. Лишь указывал, вкупе со всем остальным, на то, что хозяин его не сильно заботился о собственной презентабельности, гораздо больше времени и внимания уделяя работе.

Не разводя политесов, Холмов тут же провёл нас к телу убитого сторожа, попутно разъясняя ситуацию и знакомя с деталями.

– Проходите, не стесняйтесь, – пригласил он меня и патлатого художника, лишь мельком взглянув на орка с ротмистром. Словно и не волновало его, с какой стати таскается за нами эта необычная парочка. – Эксперты уже произвели описание убитого, обстановки и всех обнаруженных следов.

– А что, были следы? – поинтересовался я.

– Не так, чтобы явные, но есть кое-что, – кивнул Холмов. Вот посмотрите.

Мы прошли в торговый зал, на первый взгляд совершенно не пострадавший при налёте. Все витрины, заполненные драгоценностями, были целы и играли в свете множества включённых ламп яркими отблесками и переливами благородных металлов с драгоценными камнями.

– Салон точно ограбили? – не мог я не высказать зародившееся сомнение.

– Управляющий, – указал Шарап Володович на скромно сидящего в уголке пожилого худощавого эльфа, которого я поначалу даже и не приметил, – утверждает, что из центральной витрины похищено одно из самых дорогих ожерелий.

Я пошарил взглядом по витринам. Нашёл центральную, действительно слегка сдвинутую с места. Углядел место, выделяющееся среди всеобщего сияния и сверкания сиротливо пустующей проплешиной чёрного бархата. Посмотрел на излучавшего вселенскую печаль и утвердительно кивнувшего мне эльфа.

– Всего одно ожерелье? – я перевёл взгляд на Холмова.

– Угу, – кивнул он. – Только стоит оно больше, чем мой дом вместе со всеми потрохами. Вот, полюбуйтесь.

Опер указал мне на распростёртое на полу тело ещё одного эльфа, показавшегося мне совсем уж древним. Весь какой-то скукоженный, ссохшийся и поседевший. Старческая кожа уже почти потеряла зеленоватый оттенок, став чуть ли не серой, и покрылась редкими тёмными пигментными пятнами. Тонкая очень морщинистая шея. Как на ней голова удерживалась, совершенно не понятно. Кисти рук костлявые с тонкими узловатыми пальцами. Деда кто-то голодом морил?

– Смерть наступила примерно десять или двенадцать часов назад, – принялся рассказывать мне Холмов. – Предположительно от удара височной частью головы об угол вот этой витрины. На её стенке обнаружены следы соприкосновения, а также найдены соответствующие повреждения на голове погибшего. Подозреваю, сторожа кто-то сильно толкнул. И скорее всего, этот кто-то входил в круг знакомых погибшего. Возможно, они совместно распивали спиртное. На одежде сторожа я заметил следы от нескольких свежих капель красного вина. Потом, вполне допускаю, возник какой-то конфликт, ссора, ну и последствия, – Холмов указал на труп.

– С чего вы взяли, что убийца был знаком с жертвой? – похоже, придётся мне разочаровать фон Чубиса с его Управлением Внутренней Безопасности. Не придать им делу политической окраски, не привязать к мятежникам. Если только старичок не зажигал тут в компании с гоблинами.

– Всё просто, – пожал плечами Холмов. – Когда утром пришёл управляющий, дверь не была закрыта на замок. Хотя с вечера она всегда запирается сторожем изнутри, и ему строго возбраняется открывать дверь посторонним. Для вызова подмоги в экстренных случаях в переговорной налажена прямая связь с ближайшим жандармским управлением и пожарной охраной. Сигналов от сторожа не поступало, следов взлома не обнаружено ни на дверях, ни на окнах. Стало быть, посетителя сторож впустил сам добровольно. Элементарно, – опер развёл руками.

Мля-я-я! Если окажется, что этот умник ещё курит трубку и играет на скрипке, сменю на хрен фамилию на Ватсона. Или скорее, исходя из местных реалий, на Ватнова.

Ну а что? Медицинское образование имеется. Начну мемуары о расследованиях Холмова строчить, глядишь, и прославлюсь.

А пока неплохо было бы и делом заняться. Я же сюда не ради эфемерной литературной славы припёрся.

Отогнал всех в сторонку, чтоб не мешали. Холмов напряг эльфа-управляющего и заставил сообразить кофейку для себя и моих спутников. В торговом зале как раз имелась пара небольших столиков с креслами. Видимо, для важных посетителей, вынужденных долго ждать, пока их дражайшие супруги не выберут себе подходящие украшения.

Я от кофе отказался – после пива как-то не хотелось. Присел возле убиенного старичка и постарался наладить контакт.

Вскоре перед моим взором всплыла картинка: раскрытая книга, лежащая на столе и гранёный стеклянный стакан, наполненный тёмным, горячим, судя по исходящему пару, напитком. Дед нифига не пьянствовал перед смертью, а пил чай или кофе и коротал ночь за чтением. Пока его не отвлёк стук в дверь.

Стук! Я услышал стук! И уверен, что он донёсся именно из видения!

Это было так неожиданно, что я чуть не разорвал связь с духом сторожа. Ну надо же! Моя способность вместо обещанного со временем угасания наоборот только развивалась!

Отложив книгу, старичок вышел из подсобки, в которой сидел, и отправился к входным дверям. Что-то спросил. Я это слышал, но разобрать слов не смог. Звук шёл словно с помехами. Ну да впрочем смысл вопроса и так был для меня ясен – дед спрашивал, кто там припёрся на ночь глядя. Или что-то навроде того. А чем ему ещё интересоваться?

Ответ старика вполне удовлетворил. Хоть и не сразу, но дверь сторож отпер. И впустил внутрь какого-то шумного, наглого, празднично разодетого молодого человека, в одной руке сжимающего початую бутылку вина, а другой затягивающего вслед за собой в помещение жеманно хихикающую девицу. Бесцеремонно отодвинув дедулю в сторонку, посетитель попёр прямиком в торговый зал, таща на буксире свою подружку.

Судя по шумному поведению и нетвёрдой походке, оба были изрядно навеселе. Беседы между сторожем и посетителями я по-прежнему разобрать не мог, но необходимости в этом пока особо и не возникало. Юнец, обладающий явными признаками принадлежности к эльфийской расе, плюхнулся в кресло и, вальяжно развалившись в нём, присосался к горлышку бутылки.

Девушка же, вполне человеческого вида, отправилась к прилавкам и с повышенным интересом принялась разглядывать витрины. И не имея семи пядей во лбу, легко было догадаться, что эльфёныш, будучи тем самым пропавшим наследником семейства Клай, припёрся сюда, дабы произвести впечатление на подружку. И я уже догадывался, чем закончится изучение витрин и на чём остановится выбор девицы.

Не стало для меня неожиданностью и то, что старик сторож попытался воспрепятствовать пьяному порыву юного оболтуса щедро одарить свою пассию. Беседа, слышимая мной эдаким невнятным бубнежом, в какой-то момент перешла на повышенные тона. Сторож сначала, видимо, просто старался увещевать отпрыска Клаев, отговаривая того от глупого замысла, а после перешёл к более решительным действиям. Он, конечно, не кидался на девушку, пытаясь отобрать ожерелье, но дорогу ей перегородил, широко расставив свои сухонькие ручонки.

Я ожидал, что именно девушка совершит роковой проступок. Но нет, это юный Клай, еле поднявшись с кресла, пошатываясь, приблизился к старику и широким решительным жестом оттолкнул бедолагу.

Ну да, именно в этот момент, скорее всего, капли вина, выплеснувшегося из бутылки, попали на одежду сторожа.

Что ж, картина сложилась яснее некуда. Никакими гоблинами-революционерами тут и не пахло. Во всём оказался виноват юный наследник семейства. Но для пущей уверенности, едва прервав сеанс связи с душой покойника, я загрузил работой патлатого художника, передав ему, как смог, приметы ночных посетителей.

Уж не знаю, я ли так подробно описал внешность обоих фигурантов, или же художник проявил свой талант, но пьяная парочка на страницах блокнота вышла очень даже похожей на героев моего видения. Самое приятное, управляющий также без труда опознал по портрету пропавшего наследника, заявив, что в то же время девицу видит впервые.

– Ну что ж, друзья, – решил подытожить я, – наша миссия здесь выполнена. К бунтовщикам данное происшествие никакого отношения не имеет. Вы, господин Холмов, во многом оказались правы. Старик знал посетителя и своего убийцу. Им оказался молодой отпрыск Клаев.

Как раз в этот момент дверь в салон отворилась и в помещение вошёл угрюмый господин, тут же направившийся к нам. Дорогой костюм, цилиндр на голове, трость в руках. Судя по эльфийской внешности и слишком уж деловому виду, к нам пожаловал сам хозяин заведения Элиус Клай.

– Господа, – обратился он к нам, после короткого знакомства, подтвердившего мои догадки, – удалось ли вам хоть что-то узнать о преступлении? Меня не столько тревожат убытки, сколько пропажа моего сына Валентиса. Если есть какой-либо намёк на того, кто мог его похитить, я хотел бы узнать о том немедленно. У вас есть, что мне рассказать?

– Более чем, – не стал я тянуть кота за яйца, – более чем. Вашего сына никто не похищал. По крайней мере, это никак не связано с убийством сторожа и ограблением салона. Впрочем, и ограбления, как такового, не было, – позволил я себе усмехнуться, глядя на то, как недоумённо ползут вверх брови Клая. – Ожерелье взял ваш сын. Смерть сторожа тоже его рук дело.

– Что вы несёте?! – возмутился эльф. – Зачем Валентису грабить салон.

– Не то, чтобы он прямо уж ограбил его, – поморщился я. Больно уж товарищ громко своё негодование выражал. Пришлось кратенько поведать ему о случившемся.

– Не скажу, что ваш сын сделал это намеренно, – решил я немного смягчить пилюлю, видя целую гамму чувств, отразившихся на обескураженной физиономии Элиуса. – Вполне возможно, что он даже не заметил падения старика и не подумал о возможных тяжёлых последствиях. Уж больно был пьян. Конечно, это его не оправдывает, но я к тому, что, скорее всего, он до сих пор где-нибудь пьянствует с новой подружкой или отсыпается, пребывая в полном неведении о случившемся.

– Господа, – после некоторых раздумий обратился к нам эльф, – у меня нет оснований считать результаты вашего расследования ошибочными. Но я хотел бы, чтобы они оставались пока лишь в ваших головах и не спешили оформляться в виде официального отчёта.

– Вряд ли это возможно, – пожал плечами Холмов. – Начальство настаивает на немедленном сообщении о любых выводах и результатах. Ваша фамилия слишком уж на слуху. Делу присвоен статус особой важности.

– Я сам настаивал на этом, – кивнул ювелир. – И с вашим начальством я всё улажу. Раз всё так обернулось, считаю, что это должно стать внутренней проблемой нашей семьи, не подлежащей огласке.

– Вы хотите замять убийство? – не сказать, чтобы я удивился, но и не возмутиться не мог. Местное слишком упрощённое отношение к чужой смерти до сих пор меня, мягко говоря, коробило.

– Вы же сами сказали, – недовольно зыркнул на меня эльф, – что Валентис не заметил гибели старого Марка.

– Я сказал, что такое вполне возможно, – кивнул я. – Но не исключено и то, что он мог заметить, осознать и теперь намеренно скрываться от правосудия, надеясь, что вы его отмажете.

– Что я сделаю? – выпучил глаза Клай.

– Выгородите, обелите, позволите избежать наказания. А между тем убийство так и остаётся убийством.

– Это внутреннее дело семьи, – набычился эльф. – И замечу, очень влиятельной семьи. И решить проблему неразглашения я могу совершенно разными путями. Если угодно, я готов вознаградить вас за молчание.

– Взятку предлагаете? – поинтересовался Холмов ехидным голосом, отчего я тут же проникся к нему ещё большей симпатией и уважением. – А если не согласимся? Надеюсь, вы не собираетесь нам угрожать?

– Не собираюсь, – метнул в опера взгляд-молнию эльф. – Я предпочитаю действовать, а не разбрасываться словами. Подумайте над моими словами, господа.

Элиус Клай обвёл тяжёлым и суровым взглядом всю нашу компанию. Не знаю, как у других, а у меня даже неприятные мурашки по спине пробежали. Такое ощущение, что я сейчас обзавёлся очень серьёзно настроенным смертельным врагом. Ну вот и нахрена нужно было в бутылку лезть. Ну, согласился бы немного помолчать. Мне этот сторож ни сват, ни брат. Но теперь уже поздно. Заварил кашу, придётся расхлёбывать.

Глава 21

Да уж, умею я друзей заводить. Сразу два явных недоброжелателя за один день. Это ведь ещё постараться нужно. Сначала с новым начальником посрался. Теперь вот Элиус Клай на меня зуб точит.

А ведь есть ещё кто-то, желающий сжить меня со свету, раз не смог перевербовать на тёмную сторону. И тут ещё выяснить следует, кто же на самом деле руководит всем этим крутым замесом, направленным на противостояние нововведениям, что затеял герцог.

Если допустить, что предположения Рогова верны, всё это может оказаться делом рук ренегатов эльфов. Тем более и луннитское движение, как я выяснил, пошло от бузы, затеянной против новых технологий неким эльфом по имени Петрус Лунни. Разорилось его предприятие из-за конкурентов, применивших паровое оборудование. Ну и подговорил он распущенных после банкротства собственных работников на жёсткую ответочку в виде погрома на фабрике своих якобы обидчиков.

С тех пор и повелось всех борцов с паровым прогрессом луннитами обзывать. А те вроде как и не против были. Даже сумели объединиться в организованное аж международное сообщество, создав боевые диверсионные группы из наиболее радикально настроенных товарищей. Вот те и наводили шороху аж на всей территории Западного Союза, к коему и Селябское герцогство принадлежало.

Так что подозрения Рогова вполне были обоснованными. Изготовлением пружинных механизмов, от карманных часов до автомобилей, занимались в основном эльфы, умеющие каким-то образом улучшать свойства материалов и соответственно качество пружин. Применение паровых технологий, не требующих никаких сверхъестественных ухищрений, способно было потеснить длинноухих, подорвав их бизнес. Ну чем не повод замутить международный дебош?

Пока мы с орком и ротмистром добирались до Рощино, времени для размышлений у меня было предостаточно. Тем более пришлось ещё бессчётное количество раз останавливаться, чтобы Митиано смог взвести пружинный механизм двигателя. Мы с Пеховым в этом процессе участия не принимали – раны не позволяли. А вот орку, хоть я его и совсем недавно с того света вытащил, было всё ни по чём. Накручивал заводную рукоять с яростным энтузиазмом.

Видать, лечебная мазь его матушки и впрямь была чудотворной. Странно, что на меня она не так активно действовала и, один чёрт, приходилось то и дело глотать таблетки. Иначе противно зудящая и ноющая боль не давала мне толком сосредоточиться на собственных мыслях.

Тогда в лесу Хлыст сказал мне, что действует от лица неких влиятельных сил. Которые могущественнее даже самого герцога. Что он имел в виду? Кто направлял деятельность луннитской организации и отряда Хлыста в частности?

Князя Снежина очень интересовал дипломат из соседнего Пермского герцогства. И я теперь знал, что рваноухий эльф Клариус работал на какого-то иностранного вельможу. И, если учесть, что я лично наблюдал общение Клариуса с Хлыстом, а также то, что именно ими было организовано убийство Снежина, можно предположить, что как раз пермский дипломат и руководит подрывной деятельностью в нашем герцогстве.

Мадмуазель Кати сказала, этот фрукт хвастался, что имеет влияние чуть ли не на всю высшую знать государства. Значит ли это, что заговор из внешнего уже превратился и во внутренний? Или то была всего лишь пьяная бравада барона Вильгорта? Но ведь не зря же в деле фигурирует комиссар Бронев. Значит, всё же перетянул Вильгорт на свою сторону кого-то из местных. К тому же, со слов пермяка, лишь Трёхгорнов да Златоустов противились каким-то его планам. А мы сейчас имеем уже на балансе труп одного из двух упрямых баронов. Ну не может же это быть простым совпадением?! Тем более, что в доме Трёхгорнова были замечены и Бронев, и Клариус.

И вот, кстати, подозрительно, что Митиано всячески пытается выгородить своего бывшего начальника. Или даже не бывшего. Может, он всё-таки и крутится вокруг меня, чтобы быть в курсе расследования да исподволь влиять на моё мнение и понимание ситуации? И то, что он мою тушку оберегает, возможно, является лишь прикрытием коварных планов. Но для чего? Надеется, несмотря на мой отказ, озвученный Хлысту, перетянуть меня на сторону заговорщиков? Так он вроде со мной на эту тему и не заговаривает. Только за Бронева мне в уши дует.