Темная игра смерти. Том 2 Симмонс Дэн

Глава 31

Комната промерзла насквозь, окон в ней не было. Скорее, это была даже не комната, а кладовка – шесть футов в длину, четыре в ширину; с трех сторон пространство было ограничено каменными стенами, с четвертой – мощной деревянной дверью. Натали стучала в нее руками и ногами, пока они не покрылись синяками и ссадинами, но дверь даже не дрогнула.

От холода заснуть она не могла. Сначала ее то и дело захлестывали волны ужаса – они накатывали, будто приступы тошноты, причиняя еще большую боль, чем порезы и ссадины на лбу. Она вспомнила, как, сжавшись, сидела за обуглившимися опорами дома и смотрела на приближавшуюся сутулую фигуру с косой. Потом вскочила, запустила в эту тварь кирпичом, который сжимала в руке, и попыталась проскользнуть мимо быстро метнувшейся тени. Но тут ее схватили за руки. Она кричала, отбивалась, однако парень держал ее крепко. После двух сокрушительных ударов по голове тело ее обмякло, кровь залила левый глаз, и Натали смутно осознала, что ее подняли и куда-то понесли. Клочок неба, снег, раскачивающийся фонарь – и тьма, тьма…

Очнулась она от холода и первым делом подумала, что ей выкололи глаза – так темно было вокруг. Она выползла из груды одеял, наваленных на каменном полу, и принялась ощупывать грубо отесанные стены своей камеры. Дотянуться до потолка ей не удалось. На одной из стен Натали обнаружила холодные металлические стержни – вероятно, когда-то на них крепились полки. Через несколько минут она смогла различить более светлые полосы в дверных щелях – не то чтобы оттуда мог просачиваться свет, но просто всепоглощающая тьма обрела хоть какие-то очертания.

Натали укуталась в два одеяла и, содрогаясь от холода, забилась в угол. Голова болела нестерпимо, и она с трудом сдерживала приступы тошноты, которые усиливались из-за страха. Всю жизнь Натали восхищалась своей способностью сохранять мужество в критических ситуациях, мечтая стать такой же, как отец, – спокойной, рассудительной в моменты, когда окружающие бессмысленно суетятся, – и вот теперь она беспомощно тряслась от страха, моля Бога, чтобы тот подонок с косой не вернулся.

Натали не имела ни малейшего представления о том, где находится. Прошло несколько часов; несмотря на холод, она задремала, когда вдруг услышала скрежет многочисленных отодвигаемых засовов и явственно различила свет в щелях двери. На пороге возникла Мелани Фуллер.

Натали не сомневалась, что это была именно она, хотя пляшущий язычок свечи освещал лицо старухи лишь снизу, придавая ему карикатурный вид: покрытые морщинами щеки и скулы, дряблый подбородок, нависавший над шеей, остекленевшие глаза, заплывшие веки, иссиня-седые редкие волосы на покрытом старческими пятнами черепе торчали чуть ли не дыбом, образуя своеобразный нимб. За спиной маньячки Натали отчетливо различила худое лицо того негодяя с длинными волосами, выпачканными грязью и кровью. Сломанные зубы парня желтовато поблескивали в свете единственной свечи, которую держала старуха. В руках у него ничего не было, а длинные белые пальцы время от времени подрагивали, будто под воздействием каких-то токов, пробегавших по телу.

– Добрый вечер, моя дорогая, – скрипучим голосом промолвила Мелани Фуллер. На ней была длинная ночная рубашка и толстый дешевый халат. Ноги тонули в розовых пушистых тапочках.

Натали натянула одеяло до подбородка и ничего не ответила.

– Здесь холодно? – ласково осведомилась старуха. – Прости меня, дорогая. В этом доме всюду холодно, если тебя утешит такое сообщение. Не представляю, как это люди жили на севере до изобретения центрального отопления. – Она улыбнулась, обнажив идеально белую вставную челюсть. – Пришло время нам с тобой поговорить.

Натали обдумывала, не броситься ли ей на старуху, пока у нее есть такая возможность, и попробовать прорваться наружу. Она заметила за дверью длинный деревянный стол – несомненно, старинный, а еще дальше – каменные стены. Но путь ей преграждал парень с дьявольскими глазами.

– Это ты привезла мою фотографию из Чарлстона, милочка?

Девушка молчала.

Мелани Фуллер горестно покачала головой:

– У меня нет желания причинять тебе вред, но если ты добровольно не согласишься беседовать со мной, мне придется попросить Винсента уговорить тебя.

Сердце Натали учащенно забилось у самого горла, когда она увидела, как эта длинноволосая тварь собирается шагнуть к ней.

– Откуда же ты взяла фотографию, моя милая? Во рту у Натали пересохло, и она выдавила через силу:

– Мистер Ходжес.

– Тебе дал ее мистер Ходжес? – насмешливо осведомилась Мелани Фуллер.

– Нет. Миссис Ходжес позволила нам посмотреть его слайды.

– Кому это «нам», дорогая? – Старуха слегка улыбнулась. Пламя осветило острые скулы под натянувшейся пергаментной кожей.

Натали молчала.

– Тогда я предположу, что «нам» – это тебе и шерифу, – тихо сказала Мелани Фуллер. – Зачем же ты и полицейский из Чарлстона проделали такой путь и преследуете пожилую леди, которая не сделала вам ничего дурного?

Натали почувствовала, как в ней закипает ярость, придавая ей силу и разгоняя страх.

– Вы убили моего отца! – крикнула она и, попытавшись вскочить, больно ударилась плечом о грубую каменную кладку.

– Твоего отца? – недоуменно переспросила старуха. – Тут какая-то ошибка, милочка.

Натали покачала головой, стараясь справиться с подступившими слезами.

– Вы использовали свою прислугу, чтобы убить его. Без всяких оснований.

– Мою прислугу? Мистера Торна? Боюсь, ты что-то путаешь.

Натали готова была плюнуть в лицо этому синевласому монстру, но во рту было сухо, как в пустыне.

– Кто еще ищет меня? – спросила старуха. – Только ты и шериф? Как вам удалось отыскать меня здесь?

Натали натужно рассмеялась, и смех ее эхом раскатился под каменными сводами.

– Все знают, что вы здесь. Нам все известно и о вас, и о старом нацисте, и о вашей подруге – Нине Дрейтон… Больше вам не удастся убивать людей. Что бы вы со мной ни сделали!.. – Она глубоко вдохнула, потому что сердце ее колотилось с такой силой, что готово было выскочить из груди.

Впервые за время разговора лицо старухи выразило явное беспокойство.

– Нина?! – воскликнула она. – Так тебя послала Нина Дрейтон?

В расширенных глазах Мелани Фуллер Натали увидела проблеск безумия.

– Да, – твердо заявила она, понимая, что, возможно, обрекает себя на гибель, но желая во что бы то ни стало нанести ответный удар. – Меня послала Нина Дрейтон. Она знает, где вы находитесь!

Старуха отшатнулась, будто ее ударили по лицу, нижняя челюсть у нее отвисла. Она схватилась за дверной косяк, чтобы не упасть, и оглянулась на существо, которое называла Винсентом. Поняв, что от него поддержки не будет, она, задыхаясь, прошептала:

– Я устала… Мы поговорим позже. Позже… милочка. – Дверь с силой захлопнулась, затем раздался скрежет задвигаемых засовов.

Дрожа всем телом, Натали сжалась в темноте.

Наступивший день оповестил о себе серыми полосами света у двери. Очнувшись от дремоты, Натали ощутила острую потребность оправиться, но вокруг не было ничего, даже горшка. Она стала стучать в дверь и кричать, пока не охрипла, однако никто не отозвался.

Наконец она нащупала в темноте в дальнем углу своей камеры качающийся камень, ногтями вытащила его и приспособила образовавшуюся выемку под уборную. Закутавшись в одеяла, Натали снова легла, содрогаясь от холода и рыданий.

Когда она пробудилась в следующий раз, уже стемнело. Засовы с лязгом отодвинулись, мощная дверь со скрипом распахнулась. На пороге стоял один Винсент.

Натали попятилась, пытаясь нащупать вытащенный камень, но парень в одно мгновение схватил ее за волосы и приподнял. Левой рукой он сдавил ей горло, лишая воздуха и всякой воли к сопротивлению. Натали сдалась.

Винсент грубо вытащил девушку из темницы и поволок к крутой узкой лестнице. Она успела увидеть темную кухню колониальных времен и маленькую гостиную с обогревателем, который мерцал в крохотном камине. Лестница вела в короткий темный коридор, откуда Винсент втолкнул ее в комнату, залитую светом свечей.

Натали замерла на пороге с широко раскрытыми глазами. Мелани Фуллер лежала, свернувшись в позе зародыша, под целой горой одеял и покрывал на походной кровати. В комнате с высоким потолком имелось единственное окно, закрытое шторами. На столах, подоконнике, каминной полке и на полу вокруг кровати горели, по меньшей мере, три дюжины свечей. Повсюду сохранились свидетельства того, что когда-то здесь жили дети, – сломанный кукольный дом, колыбель с металлическими прутьями, похожая на клетку для маленького зверька, древние тряпичные куклы и неприятный манекен мальчика, который, казалось, подвергся длительному воздействию радиации. Его покрытый пятнами череп лишь кое-где был скрыт редкими пучками волос, а отслоившаяся на лице краска походила на внутренние кровоизлияния.

Мелани Фуллер повернулась и взглянула на девушку, стоявшую в дверях.

– Ты слышишь их? – прошептала она.

Но в комнате, если не считать тяжелого дыхания Винсента да учащенных биений сердца Натали, царила полная тишина. Девушка ничего не ответила.

– Они говорят, что уже пора, – прошипела старуха. – Я послала Энн домой на случай, если нам понадобится машина.

Натали бросила взгляд в сторону лестницы, но путь ей снова преграждал Винсент. Она оглядела комнату в поисках возможного оружия. Металлическая колыбель была слишком громоздкой, манекен тоже наверняка не годился. Если бы у нее был нож или еще что-нибудь острое, она могла бы попытаться воткнуть его старухе в горло. Интересно, как поведет себя этот живой длинноволосый манекен, если погибнет его властительница? Мелани Фуллер, впрочем, тоже казалась живым трупом – в трепещущем свете кожа ее отливала такой же синевой, как и волосы, левый глаз почти полностью закрылся.

– Скажи мне, чего хочет Нина, – прошептала она. Взгляд ее блуждал по лицу Натали. – Нина, скажи мне, чего ты хочешь? Я не собиралась убивать тебя, дорогая. Ты тоже слышишь голоса, моя милая? Они предупредили меня о том, что ты придешь. Они сказали мне о пожаре и о реке. – Она прерывисто задышала. – Мне надо одеться, но моя чистая одежда у Энн, а туда слишком далеко идти. Я должна немного отдохнуть. Энн принесет ее. Нина, тебе понравится Энн. Если захочешь, ты можешь взять ее…

Натали застыла на месте, чувствуя, как в ней поднимается животный ужас. Возможно, это ее последний шанс. Что, если она попытается проскочить мимо Винсента, скатиться вниз по лестнице и найти выход? Или наброситься на старуху?

Она снова пристально посмотрела на Мелани Фуллер. От нее пахло неухоженным телом, детской присыпкой и потом. Теперь Натали совершенно не сомневалась в том, что именно эта тварь повинна в смерти ее отца. Она вспомнила, как видела его в последний раз – они обнимались на прощание в аэропорту после проведенного вместе Дня благодарения. Он благоухал свежим мылом и хорошим табаком, но глаза его были почему-то грустными. Может, он чувствовал тогда, что они больше не увидятся?

И Натали решила, что Мелани Фуллер должна умереть. Все тело ее напряглось, готовое к броску.

– Мне надоела твоя дерзость, девчонка! – вдруг заверещала старуха. – Что ты здесь делаешь? Ступай и займись своими обязанностями! Ты знаешь, как папа поступает с непослушными черномазыми? – И она закрыла глаза.

И тут Натали будто острым лезвием топора вскрыли череп, и кто-то насильно проник в ее мозг. Голову словно охватило огнем. Она повернулась, начала падать вперед, но с трудом сохранила равновесие. Тело вдруг задергалось в каком-то полубезумном танце. Натыкаясь, как слепая, на стены, Натали сделала шаг назад и рухнула на Винсента. Тот схватил ее своими грязными руками за грудь. От него тоже несло мертвечиной. Резким движением он разорвал рубашку Натали.

– Нет-нет-нет, – бормотала старуха в забытьи, как сомнамбула. – Сделай это внизу. А труп отнеси обратно в дом, когда закончишь. – Она приподнялась на локте и уставилась на девушку одним глазом, из-под тяжелого века другого виднелся лишь белок. – Ты солгала мне, милочка. У тебя нет никакого сообщения от Нины.

Натали открыла было рот, чтобы ответить или закричать, но Винсент схватил ее за волосы, а другой рукой зажал лицо. Вытащив ее из комнаты, он поволок девушку вниз по лестнице. Она пыталась отбиваться, цеплялась за шероховатые перила, но Винсент не торопился. Он отрывал ее пальцы от перил, затем грубо пинал ногами.

Натали откатилась к стене, желая свернуться в тугой невидимый клубок, но парень снова вцепился ей в волосы и сильно дернул на себя.

Тогда она с криком вскочила и изо всех сил ударила его в пах. Он без труда поймал ее ногу и резко дернул. Натали успела повернуться, но недостаточно быстро, лодыжка хрустнула, как сухая ветка, и она тяжело рухнула на пол. Жгучая боль охватила всю ее нижнюю часть тела.

Она оглянулась как раз в тот момент, когда Винсент вытащил нож из кармана своей армейской куртки и открыл длинное лезвие. Натали хотела отползти в сторону, но он ухватил ее за рубашку и почти приподнял над полом. Джинсовая ткань не выдержала и с треском разорвалась, кусок рубашки остался у него в руках. Натали продолжала ползти вперед по темному коридору, пытаясь нащупать хоть что-то, что можно было бы использовать вместо оружия. Но кроме холодных досок, которыми был устлан пол, ничего не попадалось.

Услышав тяжелую поступь над головой, девушка перекатилась на спину и, развернувшись, впилась зубами в ногу своего преследователя. Тот не дернулся и не издал ни единого звука. Лезвие ножа мелькнуло в воздухе, рассекая кожу на плече Натали. Она задохнулась от жгучей боли и подняла руки в тщетной попытке защититься от нового удара.

И тут на улице прогремел взрыв.

Глава 32

– Проблема заключается в том, что я никогда никого не убивал, – произнес Тони Хэрод.

– Никого? – переспросила Мария Чен.

– Никого, – подтвердил он. – И никогда.

Мария Чен кивнула и долила шампанского в фужеры. Они лежали лицом друг к другу в огромной ванной отеля «Каштановые холмы». В зеркалах отражалась единственная горящая ароматическая свеча. Хэрод откинулся назад и посмотрел на Марию из-под тяжелых век. Ее смуглые ноги возвышались между его коленями, лодыжки под пенящейся водой нежно касались его ребер. Пена скрывала все, кроме выпуклости ее правой груди, но он различал сосок – упругий и сладкий, как спелая клубника. Тони любовался изгибом ее шеи, тяжестью черных волос, когда она запрокидывала голову, чтобы глотнуть шампанского.

– Двенадцать часов, – заметила Мария Чен, бросив взгляд на золотой «ролекс» на полке. – С Новым годом!

– С Новым годом, – ухмыльнулся Хэрод, и они чокнулись полными фужерами. Они начали отмечать праздник с девяти вечера. Это Марии Чен пришло в голову принять совместную ванну. – Никогда никого не убивал, – снова повторил Хэрод. – И не испытывал в этом необходимости.

– Похоже, теперь тебе придется это сделать, – заметила Мария Чен. – Джозеф сегодня перед уходом напомнил, как бы между прочим, что мистер Барент настаивает на твоей кандидатуре.

– Да. – Хэрод вылез из ванны и поставил фужер на полку. Обтершись махровым полотенцем, он протянул руку Марии. Та не спеша, как Афродита, выбралась из пенящихся пузырей. Хэрод принялся нежно вытирать ее тело, проводя мягким полотенцем по спине, по груди. Когда он коснулся ее живота и бедер, она чуть раздвинула ноги. Выронив полотенце, Хэрод подхватил девушку на руки и понес в спальню.

Ему казалось, что такое с ним творится впервые. С пятнадцати лет он не спал с женщиной, которая отдалась бы ему по доброй воле. Он всегда лишь грубо брал их. Кожа Марии Чен пахла лавандой и ароматическим мылом. У нее перехватило дыхание, когда он медленно вошел в нее, и они покатились по необъятному пространству мягких простыней. Их тела слились воедино, губы и руки жадно ласкали друг друга. Когда Мария оказалась сверху, Хэрод закрыл глаза и застонал. Почувствовав приближение оргазма, он прильнул к ней с такой силой, с какой падающий в бездну человек цепляется за последнюю ветку в надежде удержаться.

Зазвонил телефон. И дальше продолжал звонить не переставая.

Тони потряс головой. Мария Чен поцеловала его, сняла трубку и передала ему.

– Хэрод, сейчас же приезжай сюда! – донесся возбужденный голос Колбена. – Все вышло из-под контроля!

Колбен вернулся в комнату управления. Исполнительные агенты по-прежнему сидели за мониторами, делали записи, нашептывали что-то в надетые на голову микрофоны.

– Черт побери, где Галлахер? – рявкнул Колбен.

– До сих пор никаких сведений, сэр, – откликнулся техник из-за второго пульта.

– Тогда фиг с ним, – решил Колбен. – Скажи Зеленой бригаде, чтобы она прекратила поиски. Пусть прикроют вторую Синюю возле рынка.

– Есть, сэр.

Колбен прошелся вдоль узкого прохода и остановился у последнего монитора.

– Наркоманы все еще в крепости?

– Да, сэр, – ответила молодая женщина.

Она переключила канал, и на экране вместо изображения дома Энн Бишоп появился проулок, тянувшийся за ним. Даже несмотря на использование инфракрасной подсветки, фигуры у гаража напоминали привидения.

Колбен насчитал двенадцать теней.

– Свяжите меня с Золотой! – приказал он.

– Есть, сэр. – Техник протянул ему дополнительный комплект наушников с микрофоном.

– Петерсон, я насчитал целую дюжину. Какого черта, что там происходит?

– Не знаю, сэр. Хотите, чтобы мы вмешались?

– Нет, – ответил Колбен. – Оставайтесь поблизости.

– На Эшмед еще восемь неизвестных, – сообщил агент от пятого пульта. – Только что миновали Белую бригаду.

Колбен снял наушники.

– Дьявол, где Хейнс?

– Он везет Хэрода и его секретаршу. Они будут через пять минут.

Колбен закурил сигарету и похлопал по плечу женщину за монитором:

– Свяжись с Хаджеком, пусть готовит вертолет.

– Есть, сэр.

Из кабинета Колбена вынырнул Джеймс Леонард.

– Мистер Барент на третьей линии, сэр. Колбен кивнул, вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

– С Новым годом, Чарлз! – послышался голос Барента. Он звучал гулко и сопровождался шумовым фоном, словно передавался по спутниковой связи.

– Да, – отозвался Колбен. – В чем дело?

– Я уже разговаривал с Джозефом, – сообщил Барент. – Его тревожит ход развития операции.

– Ну и что? Кеплер всегда паникует. Мог бы остаться здесь, если его это так тревожит.

– У Джозефа есть дела в Нью-Йорке. – Барент помолчал. – Наши друзья не появлялись?

– Вы имеете в виду старого фрица? – осведомился Колбен. – Нет. После вчерашнего взрыва на складе ни слуху ни духу.

– У вас есть какие-нибудь идеи насчет того, зачем Вилли понадобилось приносить в жертву одного из своих функционеров для ликвидации доктора Ласки? И к чему столько разрушений? Джозеф сказал, что пришлось вызывать городскую пожарную команду.

– Откуда мне знать? – огрызнулся Колбен. – Послушайте, мы даже не уверены, действительно ли Лугар и этот еврей были там.

– Мне казалось, что этим как раз занимаются ваши судебно-медицинские эксперты, Чарлз.

– Занимаются. Но завтра праздник. Кроме того, насколько мне известно, Лугар и Ласки сидели на тридцати фунтах взрывчатки Си-четыре. Так что для экспертов там мало что осталось.

– Понимаю, Чарлз.

– Мне нужно идти, – заторопился Колбен. – У нас здесь развиваются события.

– Что за события?

– Ничего серьезного. Несколько придурков из этой несчастной банды крутятся вокруг охраняемой зоны.

– Но это ведь не осложнит утреннюю задачу, не так ли? – осведомился Барент.

– Нет, – бросил Колбен. – Я уже вызвал Хэрода, он на пути сюда. Если потребуется, мы сможем в течение десяти минут оцепить пространство и позаботиться о Фуллер с опережением графика.

– Вы думаете, мистер Хэрод справится с заданием, Чарлз?

Колбен загасил сигарету и закурил следующую.

– Я думаю, Хэрод не может справиться даже с тем, чтобы подтереть свою собственную задницу. Вопрос заключается в том, что нам делать, когда он все провалит?

– Полагаю, вы уже рассмотрели варианты? – поинтересовался Барент.

– Да. Хейнс готов вмешаться и позаботиться о старухе. Но когда Хэрод все провалит, я бы хотел сам заняться этим голливудским соблазнителем.

– Вы будете настаивать на его ликвидации?

– Я буду настаивать на том, чтобы заткнуть ему рот полицейской взрывчаткой, которая разнесет его мозги по всей Филадельфии. – Колбен не на шутку разозлился.

Повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием в трубке.

– Что ж… Как сочтете нужным, – наконец произнес Барент.

– Его секретарше тоже придется исчезнуть, – добавил Колбен.

– Разумеется, – согласился Барент. – Единственное, Чарлз…

В дверь просунулась голова агента Леонарда.

– Только что появился Хейнс с мистером Хэродом и мисс Чен. Они уже в вертолете.

Колбен кивнул.

– Так что? – продолжил он разговор с Барентом.

– Завтрашний день очень важен для всех нас, – проговорил тот на другом конце провода. – Но, пожалуйста, не забывайте, что после того, как старуха будет выведена из игры, нашей главной целью останется мистер Борден. Если окажется возможным, свяжитесь с ним, вступите в переговоры и ликвидируйте, если того потребуют обстоятельства. Клуб Островитян целиком полагается на ваше мнение, Чарлз.

– Да, – подтвердил Колбен. – Я буду помнить об этом. Поговорим позже, не возражаете?

– Удачи, Чарлз. – В трубке что-то зашипело, и связь оборвалась.

Колбен быстро натянул бронежилет и бейсбольную кепку, засунул револьвер 38-го калибра в кобуру и застегнул куртку.

Лопасти винта уже начали набирать обороты, когда он подбежал, согнувшись, к открытой двери вертолета.

Сол Ласки, Тейлор, Джексон и шестеро более молодых членов братства Кирпичного завода наблюдали за тем, как вертолет поднялся в воздух и начал удаляться к северо-востоку. Грузовик они оставили за высоким деревянным забором, неподалеку от входа в центр управления ФБР.

– Что ты об этом думаешь? – обратился к Солу Тейлор. – Это твой мистер Буду?

– Возможно, – откликнулся психиатр. – Мы находимся рядом со стройкой?

– Да, насколько я могу судить. Сол повернулся к Джексону:

– Ты уверен, что сможешь завести механизмы без ключей?

– Не сомневайся, приятель, – заверил тот. – Я три месяца оттрубил механиком в строительном батальоне во Вьетнаме. Заведу без ключа даже твою маму.

– С меня хватит и бульдозера. – Сол не хуже Джексона знал, что одним коротким замыканием проводов бульдозер не заведешь.

– А если я его заведу, ты с ним справишься? – осведомился Джексон.

– Я четыре года занимался строительством в кибуце, так что справлюсь не только с бульдозером, но и с твоей мамой, – в тон ему пошутил Сол.

– Спокойно, приятель. – Джексон широко улыбнулся. – Не старайся переплюнуть меня. У белых нет слуха на хорошие приколы.

– Мой народ имеет обычай обмениваться приколами с самим Господом. Так что лучшей школы не придумаешь.

Джексон рассмеялся и хлопнул Ласки по плечу.

– Кончайте трепаться, – одернул их Тейлор. – Мы уже на две минуты опаздываем.

– Ты уверен, что твои часы идут правильно? – спросил Сол.

Тейлор бросил на него негодующий взгляд и вытянул вперед руку, демонстрируя элегантные дамские часы «Леди Элджин» в золотой оправе с бриллиантами.

– Эти даже за год не отстанут на пять секунд. Пора двигаться.

– Отлично, – сказал Сол. – Как мы проберемся?

– Зубатка! – позвал Тейлор.

Из задней дверцы грузовика выскочил парень. Забравшись на крышу кабины, он перепрыгнул на забор высотой в десять футов и исчез за ним. Остальные пятеро проделали то же самое. За плечами у них висели тяжелые рюкзаки, откуда доносилось звяканье бутылок.

– Пошли, – скомандовал Тейлор, вылезая из кабины.

Сол глянул на свою перебинтованную руку.

– Рана будет пока болеть, – предупредил его Джексон. – Хочешь какой-нибудь укол?

– Нет. – Сол покачал головой и последовал за остальными.

– Это противозаконно, – произнес Тони Хэрод. Он глядел на проплывающие внизу фонари, мосты и автострады с высоты всего в триста футов.

– Полицейский вертолет, – буркнул Колбен. – Специальное разрешение.

Он развернулся в своем кресле так, что смог высунуться из открытого окна с правого борта. Холодный воздух с шумом врывался в салон, обжигая лица Хэрода и Марии Чен. На специальной подставке у окна Колбен держал снайперскую винтовку 30-го калибра. Оружие с громоздким прибором ночного видения, лазерным видоискателем и толстым курком казалось несуразным и неуклюжим. Колбен ухмыльнулся и что-то произнес в микрофон, нахлобучив капюшон на глаза. Пилот круто свернул вправо, сделав вираж над Джермантаун-стрит.

Хэрод вцепился в сиденье обеими руками и закрыл глаза. Он не сомневался, что только благодаря пристежному ремню не вывалился из окна и не полетел, кувыркаясь, на мощенную кирпичом улицу с высоты тридцатиэтажного здания.

– Красный лидер – Центру управления, – произнес Колбен. – Проверка связи.

– Центр управления на связи, – послышался голос агента Леонарда. – Вторая Синяя бригада сообщает о вторжении четырех машин с латиноамериканцами в охраняемую зону на Челтен-стрит и в районе рынка. В переулках за Крепостью-один и Крепостью-два наблюдается скопление новых неопознанных группировок. Команда из пятнадцати неизвестных негров захватила Белую бригаду-один. Связь окончена.

Колбен повернулся к Хэроду:

– Думаю, обычная междоусобица. Традиционная новогодняя стычка.

– Но ведь Новый год уже наступил, – возразила Мария Чен.

– Какая разница? – хмыкнул Колбен. – Нам-то что? Пусть мочат друг друга, лишь бы не мешали нашей операции. Верно, Тони?

Хэрод ничего не ответил, продолжая изо всех сил держаться за сиденье.

Шериф Джентри, задыхаясь, бежал вперед, стараясь не отставать от подростков. Марвин и Лерой во главе десятка негров вели их сквозь темный лабиринт переулков, дворов, заваленных хламом стоянок и нежилых зданий. Наконец в одном из переулков Марвин рукой подал сигнал остановиться. Ярдах в шестидесяти от них, за мусорными баками и просевшими гаражами, виднелся зеленый фургон.

– Федеральные свиньи, – прошептал Лерой, посмотрел на часы и ухмыльнулся. – Мы опережаем график на минуту.

Джентри присел, уперев руки в колени и стараясь справиться с одышкой. Ребра у него болели, ему было холодно. Больше всего он мечтал сейчас оказаться дома в Чарлстоне, слушать квартет Дейва Брубека и читать Брюса Кэттона. Он прислонился затылком к холодному кирпичу и задумался о том, что же произошло, когда они покидали Общинный дом, и почему изменился его взгляд на Джермантаун и братство Кирпичного завода.

Он вспомнил, как в последний момент перед их выходом в кухню ворвался мальчишка не старше семи-восьми лет. Он сразу бросился к Марвину.

– Стиви, – строго сказал главарь банды, – я же велел тебе не приходить сюда.

Мальчик захныкал, рукавом растирая по лицу слезы.

– Мама просила, чтобы ты сразу шел домой, Мар-вин. Она сказала, что ты нужен ей и Марите дома…

Марвин обнял мальчугана за плечи и повел в соседнюю комнату, откуда до Джентри донеслось: «Скажи маме, что первым делом утром я зайду домой. А Марита пусть остается с ней и занимается делами. Так и передай им, Стиви».

Этот разговор почему-то очень взволновал Джентри. До сих пор он относился к банде лишь как к части кошмара, который окружал его в течение последних пяти дней. Джермантаун и его обитатели ассоциировались в его сознании с болью, мраком и, казалось бы, разрозненными событиями, происходящими вокруг. Джентри знал, что члены банды молоды – исключением был Джексон, но тот потерянная душа, гость, бывший питомец, вынужденный вернуться к своим прежним пристрастиям, ибо жизнь вытолкнула его отовсюду. Джентри встречал еще нескольких людей на холодных улицах – то были тихие, болезненного вида женщины, спешившие по делам, бесцельно шатающиеся старики и неизбежные алкоголики, валявшиеся перед магазинами. Он понимал, что они не являются истинным лицом общины, что летом улицы заполнят гуляющие семейства, играющие во дворах дети, подростки, гоняющие мяч по полю. Нынешняя кошмарная пустота порождена холодом, взрывом насилия на улицах и присутствием чужих, потусторонних сил, которые продолжали считать себя невидимыми. С приходом Стиви Джентри осознал, что на самом деле оказался заброшенным в другой мир, где ему предстоит в обществе детей сражаться со взрослым противником, обладающим всей полнотой власти и вооруженным до зубов по последнему слову техники.

– Они здесь, – прошептал Лерой.

Мимо пронеслись три низкие машины и, резко затормозив, остановились в дальнем конце переулка. Смеясь и перебрасываясь шутками на испанском, оттуда вывалилась целая толпа молодых людей. Некоторые из них подошли к фургону и стали колотить по нему бейсбольными битами и обломками труб. Фары фургона вспыхнули, изнутри раздался чей-то крик. Трое мужчин выскочили из боковой двери, один из них выстрелил в воздух.

– Пошли, – бросил негромко Марвин, и члены банды быстро побежали по переулку, держась в тени гаражей и заборов. Миновав ярдов двадцать и достигнув пустого пространства за сараем, они остановились у низкой металлической ограды. Со стороны фургона раздалось еще несколько выстрелов. Джентри расслышал гул заводящихся моторов, машины, набирая скорость, начали удаляться в сторону Джермантаун-стрит.

– Вот она, Ропщущая Обитель, – сказал Лерой. Джентри, прильнув к ограде, разглядел маленький дворик с огромным голым деревом посередине и тыльную сторону старого каменного здания.

– Окна первого этажа зарешечены, – сообщил Мар-вин. – Одна дверь сзади, две спереди. Будем заходить с двух сторон. Вперед!

Марвин, Лерой, Г. Б., Г. Р. и еще двое парней легко перемахнули через ограду. Джентри попробовал последовать их примеру, но зацепился за проволоку и тяжело рухнул на замерзшую землю. Поднявшись на ноги, он вытащил из кармана «ругер» и бросился догонять остальных.

Марвин и Г. Б. жестами показали ему, чтобы он двигался к торцу дома. У обоих в руках были пневматические винтовки. Лоб главаря стягивала красная бандана.

– Мы войдем с улицы.

От соседнего магазина Ропщущую Обитель отделял деревянный забор высотой в четыре фута. Они подождали, пока мимо проедет пустой автобус, после чего Лерой ногой распахнул ворота, и они с Г. Б. спокойно вошли во двор, с равнодушным видом двигаясь вдоль зарешеченных окон к дверям. Почти от самой дорожки шел спуск к подвалу, запертому на замок. Джентри чуть отошел назад и окинул взглядом старинное здание. Ни в одном из девяти окон света не было, на улице тоже было пусто, если не считать удалявшегося на запад автобуса. Яркие фонари освещали витрины магазинов и вымощенную кирпичом мостовую.

– Давай, – скомандовал Марвин.

Г. Б. подошел к западной двери и изо всех сил ударил по ней ногой. Толстая дубовая дверь не шелохнулась. Тогда Марвин и Лерой вскинули свои винтовки, отступили назад и выстрелили в замок. Джентри шарахнулся в сторону, инстинктивно прикрывая глаза от разлетавшихся щепок. После второго выстрела дверь распахнулась, и Г. Б. повернулся к Марвину, подняв кулак в победном салюте. И тут на груди у него заплясала непонятно откуда взявшаяся красная точка, затем она метнулась вверх, к виску. Г. Б. поднял голову, дотронулся рукой до лба, так что крошечная точка оказалась на его запястье, и посмотрел на Марвина с выражением веселого удивления. Звук выстрела был слабым и донесся словно издалека. Тело Г. Б. швырнуло сначала к дверям, потом обратно на дорожку.

Джентри увидел, что у юноши снесено полголовы, а дальше он уже бежал, падал на четвереньки и полз к воротам, ведущим в боковой дворик. Он успел заметить, что Марвин перепрыгнул через ступеньки крыльца и нырнул в открытую дверь. Красные точки плясали на здании над головой Джентри, от двух выстрелов ему в лицо полетели осколки камня. Он миновал ворота, откатился в сторону и сильно обо что-то ударился, в то время как несколько сделанных подряд выстрелов взметнули вверх комья земли слева от него. Ничего не видя перед собой, Джентри пополз в глубь двора. Со стороны улицы раздалось еще несколько выстрелов, но ни один из них не попал в цель.

– Какого черта? – спросил Лерой, подбежав к нему.

– Стреляют с противоположной стороны улицы, – переводя дыхание, ответил Джентри, с удивлением обнаружив, что все еще сжимает в руке «ругер». – Со второго этажа или с крыши. Используют какое-то лазерное приспособление.

– А где Марвин?

– Кажется, внутри. Г. Б. убит.

Лерой махнул рукой и исчез из виду. С полдюжины теней метнулись к дому.

Джентри подбежал к торцу здания и осторожно выглянул на задний двор. Черный ход был открыт, изнутри лился слабый свет. В переулке затормозил фургон, из двери высунулся водитель, но тут из темноты прогремели выстрелы, и он исчез в кабине. Джентри увидел, как к большому дереву метнулись сразу несколько человек. Над головой послышался рев вертолета, и яркий луч прожектора залил двор. Мальчишка, имени которого Джентри не знал, замер, как олень, в луче света и, прищурившись, уставился вверх. Лишь на мгновение красная точка появилась на его груди, и он тут же упал, сраженный пулей. Звука выстрела Джентри даже не услышал. Он сжал «ругер» обеими руками и трижды пальнул в сторону прожектора. Луч его дико заметался, освещая ветви деревьев, крыши, фургон, – вертолет разворачивался и поднимался выше, к темному небу.