Красные моря под красными небесами Линч Скотт

– Похоже, я вас чем-то обидел.

– Мне все равно, как вы это называете.

Локк лихорадочно размышлял, каким тоном лучше всего произнести следующую фразу. В кромешной тьме Селендри могла не разглядеть ни выражения лица, ни жестов Локка, и голос стал его единственным оружием, способным произвести неизгладимое впечатление. Локк с ловкостью алхимика смешал все известные ему уловки, проверенные ухищрения и многозначительные недомолвки, состряпав из них требуемые чувства – пристыженность, замешательство, смущенное раскаяние.

– Если я обидел вас – словом или поступком, – я готов взять свои слова обратно, готов загладить свою вину… – Он замялся, чтобы придать своим словам большую искренность, – это служило одним из самых надежных инструментов воздействия на собеседника. – Только скажите, чем я вас обидел… Позвольте мне исправить сказанное или содеянное…

Селендри едва заметно шевельнулась; на мгновение бронзовая рука чуть сильнее надавила на плечо Локка. Он закрыл глаза и напряг все свои чувства – слух, осязание и животные инстинкты, – пытаясь в полной темноте не упустить ни единого намека. Как Селендри отнесется к участливому состраданию – с презрительным отвращением или с благодарностью? Сердце Локка гулко колотилось в груди, на виске подрагивала тонкая жилка.

– Ничего исправлять не надо, – еле слышно шепнула Селендри.

– Какая жалость… – промолвил Локк. – А я так надеялся развеять ваше беспокойство.

– Это невозможно. Вы этого не сможете.

– Вы мне даже попробовать не позволите?

– Господин Коста, ваши разговоры, как ваши карточные фокусы, хороши только для отвода глаз – уж слишком гладко у вас выходит. Боюсь, ваши речи скрывают гораздо больше, чем ваши ловкие пальцы. Между прочим, я согласилась сохранить вам жизнь лишь потому, что вы можете сослужить кое-какую службу вашему господину.

– Селендри, я не хочу быть вашим врагом, – проникновенно сказал Локк. – Не хочу доставлять вам неприятностей.

– Какие дешевые и бессмысленные слова…

– Я не могу… – Локк снова выдержал строго отмеренную паузу, действуя осторожно, как скульптор, высекающий сеть морщинок в уголках глаз статуи. – Послушайте, возможно, я и впрямь наглец, но иначе я не умею, Селендри. – Он намеренно повторял ее имя, словно заклинание, подчиняя ее своей воле, – ведь личные имена обладают большей силой, чем титулы. – Таким уж я уродился.

– И вы еще удивляетесь, что я вам не доверяю?

– А вы вообще кому-то доверяете?

– Того, кто никому не доверяет, никогда не предадут. Даже враги.

– Гм… – Локк поспешно прикусил язык и задумался. – Селендри, а ведь ему вы доверяете, правда?

– Это не ваше дело, господин Коста.

На потолке что-то громыхнуло, подъемная клеть дернулась, вздрогнула и остановилась.

– Еще раз прошу прощения, Селендри, – сказал Локк. – Это вовсе не шестой этаж, так? Девятый?

– Девятый.

«Она вот-вот распахнет дверь», – подумал Локк. Еще несколько мгновений они оставались в этой сокровенной темноте, наедине… Он, торопливо перебрав все вероятные ходы, остановился на одном, весьма рискованном, зато предоставлявшем отличную возможность заронить зерно сомнения.

– Знаете, Селендри, я был о нем куда худшего мнения. А оказалось, ему хватило ума полюбить вас по-настоящему. – Помолчав, Локк понизил голос до едва слышного шепота. – По-моему, вы самая храбрая женщина на свете.

В кромешной тьме он отсчитывал биения сердца – раз, два, три…

– Какая очаровательная самонадеянность, – язвительно прошептала она.

Раздался щелчок, темноту прорезала яркая полоска света, и бронзовая рука Селендри вытолкнула Локка в кабинет Реквина, озаренный сиянием светильников.

Что ж, пусть теперь Селендри обдумывает услышанное, пусть сама невольно подаст знак, который подскажет Локку, как продолжать. Он не преследовал особой цели, сея в Селендри сомнения и неуверенность, – ему нужно было лишь обезопасить себя от ножа в спину. Какая-то крошечная часть его души, прежде почти не напоминавшая о своем существовании, противилась тому, что он играет на чувствах Селендри… Ну и пусть! В конце концов, сейчас он волен думать и поступать так, как ему угодно, потому что сейчас он – Леоканто Коста, которого в действительности не существует.

Он вышел из подъемной клети, смутно подозревая, что все эти доводы убедили его самого ничуть не больше, чем Селендри.

– А, господин Коста, мой загадочный новый подельщик! Вы сложа руки не сидите, как я погляжу.

Дверца подъемной клети открывалась в неприметной стенной нише между двумя картинами. В Реквиновом кабинете царил прежний беспорядок, и Локк с удовлетворением увидел, что оставленные колоды карт все так же разбросаны на столе и под столом.

Реквин, в бордовом сюртуке с черными отворотами, задумчиво посмотрел куда-то вдаль сквозь сетчатую ширму балконной двери, а затем, потерев подбородок рукой в перчатке, покосился на Локка.

– Что вы, мы с Жеромом три дня отдыхали, – сказал Локк. – Помнится, я вам именно это обещал.

– Вообще-то, мое замечание касалось ваших веррарских похождений за последние два года. Я справки навел.

– Как я рад! Впечатляет, правда?

– Да, весьма поучительно. Что ж, давайте без обиняков. Около года назад ваш партнер пытался выведать у Азуры Галлардин сведения об устройстве моей сокровищницы. Вы знаете, о ком я говорю?

Селендри неторопливо прохаживалась слева от Локка, время от времени поглядывая на него через правое плечо.

– Конечно знаю. Какая-то важная особа из гильдии искусников. Я Жерому объяснил, где ее найти.

– А откуда вам известно, что она принимала участие в разработке устройств и механизмов для охраны моей сокровищницы?

– Ах, вы не представляете, сколько всего можно узнать, если щедро угостить выпивкой посетителей таверны, облюбованной искусниками, и проявить повышенный интерес к их пьяным бредням и бахвальству.

– Понятно.

– Так ведь старуха, стерва этакая, ничего Жерому не рассказала.

– Разумеется. Мало того, она даже мне не призналась, что ее об этом спрашивали. Однако я полюбопытствовал, и выяснилось, что один из моих верных осведомителей, разносчик пива, припомнил, как однажды с неба свалился тип, весьма похожий на вашего спутника.

– Да-да, Жером жаловался, что старуха весьма своеобразно обрывает разговор.

– Ну, вчерашний разговор с Селендри она обрывать не стала и весьма охотно вспомнила мельчайшие подробности беседы с Жеромом.

– Весьма охотно?

– За деньги.

– А!

– А еще мне стало известно, что, пока Жером беседовал с госпожой Галлардин, вы общались с моими людьми в Серебряном заливе.

– Было дело. Я побеседовал с неким типом по имени Драв и с очаровательной особой… гм, как же ее звали?

– Армания Кантацци.

– Совершенно верно. Я хотел с ней поближе познакомиться, но, как ни старался, заинтересовать ее не сумел.

– Еще бы! Арманию интересуют только женщины.

– Ах вот оно что… А я было испугался, что сноровку утратил.

– Так вот, вы расспрашивали о морских грузовых перевозках – особенно о таких, которые проходят мимо таможенных чиновников. И даже достигли кое-каких предварительных договоренностей с моими людьми, но этим дело и ограничилось. Позвольте узнать почему?

– Мы с Жеромом, поразмыслив, пришли к выводу, что для перевозки украденного лучше нанять судно, приписанное к порту за пределами Тал-Веррара, – оно не привлечет излишнего внимания властей, – а добычу на него доставить небольшими баржами, из местных.

– Разумное решение. Я бы поступил точно так же, вздумай я себя ограбить. Что ж, теперь перейдем к алхимикам. По моим сведениям, в прошлом году вы их часто навещали, причем без разбору – и именитых мастеров, и сомнительных типов.

– Видите ли, я изучал воздействие разнообразных горючих масел и кислот на всевозможные устройства – чтобы с отмычками не возиться.

– И как успехи?

– А вот об этом я сообщу только своему заказчику, – ухмыльнулся Локк.

– Ладно, к этому мы еще вернемся. Итак, судя по всему, вы действительно что-то замышляете, и ваша бурная деятельность это подтверждает. Кстати, я вс еще кое о чем спросить хотел…

– О чем же?

– Скажите, как старина Максилан поживает? Вы же три дня назад с ним виделись, правда?

Внезапно Локк сообразил, что Селендри неподвижно стоит у него за спиной. «О Многохитрый Страж, дай мне ума убедительно солгать и вовремя остановиться!» – безмолвно взмолился он и воскликнул:

– Он редкостный мерзавец!

– Ну, это мне любой уличный мальчишка скажет. Значит, вы признаете, что побывали в Мон-Магистерии?

– Да. Страгос лично с нами встретился. Кстати, он полагает, что вам неизвестно о его соглядатаях среди ваших людей.

– Так и было задумано. А вы, Леоканто, весьма любопытный тип. С вами сам архонт Тал-Веррара дела ведет. Интересно какие? Да еще и среди ночи, сразу после того, как мы с вами провели очень содержательную беседу.

Локк тяжело вздохнул, стараясь выиграть хотя бы несколько секунд на размышления, а потом, будто сообразив, что затягивать молчание не стоит, с видимой неохотой произнес:

– Я вам обо всем расскажу, только предупреждаю – вам это не понравится.

– Знаю, что не понравится. И все же… Ну, рассказывайте, не томите.

Локк снова вздохнул. «Либо во лжи увязну, либо из окна вылечу – тут уж выбирать не приходится».

– Страгос – наш с Жеромом заказчик. Он-то нам и платил, через подставных лиц. Оказывается, все это время мы имели дело с его людьми. Он – тот самый неизвестный, который мечтает опустошить вашу сокровищницу, будто закрома для пирушки. Вот, решил, что мы слишком долго с его заданием возимся и самое время нас подстегнуть.

Реквин, поморщившись, сжал зубы и заложил руки за спину:

– Он вам так и сказал?

– Да.

– Похоже, он питает к вам огромное уважение… Иначе зачем бы ему уведомлять вас о своих замыслах? И чем вы подтвердите свое заявление?

– Ах, видите ли, он и впрямь выдал мне документ с полным изложением своих намерений и со своей личной подписью и печатью, но я, растяпа эдакий, его потерял! Наверное, из кармана выронил… – съязвил Локк и угрюмо посмотрел налево.

Селендри, не сводя с него глаз, здоровой рукой потянулась к поясу.

– Да ради всех богов! – воскликнул Локк. – Если не верите, я сам в окно выпрыгну, чтоб время попусту не тратить…

– Нет-нет, рановато вам с булыжниками во дворе знакомиться, – сказал Реквин, предупредительно воздев руку. – Однако же весьма странно, что архонт снизошел до личной встречи с вами. Как правило, влиятельные особы с кем попало не якшаются и с холуями дружбы не водят, не в обиду будь сказано.

– А я и не в обиде. По-моему, Страгосу отчего-то больше ждать невтерпеж, он хочет поскорее с этим покончить. Вдобавок складывается стойкое впечатление, что даже при успешном завершении этого безнадежного предприятия он намерен раз и навсегда избавиться от нас с Жеромом. Такое вот здравое предположение…

– Разумеется. К тому же это избавит Страгоса от лишних расходов. Такие, как он, о деньгах пекутся больше, чем о чужих жизнях. – Реквин хрустнул костяшками пальцев. – Хуже всего то, что все эти объяснения выстраиваются в весьма логичную схему. А я всегда следую нехитрому правилу: если ответы на загадку очевидны, то вас пытаются обобрать.

– Непонятно только, с какой стати Страгос настоял на личной встрече с вами, – прохрипела Селендри. – Ведь он прекрасно понимает, что при первой же… возможности вы сдадите его с потрохами.

– Ох, не хочется об этом упоминать, но, похоже, придется, – смущенно произнес Локк. – Видите ли, Страгос угостил нас сидром, ну и… Стыдно признаться… В общем, из вежливости мы сидр выпили. А потом Страгос объяснил, что в сидр подмешали неизвестный яд замедленного действия и нам с Жеромом грозит медленная и мучительная смерть. Впрочем, за наше послушание он пообещал лично выдавать нам противоядие. Так что теперь мы всецело в его власти и обязаны ему во всем повиноваться.

– Гм, надежный, проверенный способ, – кивнул Реквин. – Действует безотказно.

– Я ж говорю, стыдно признаться, – сказал Локк. – К тому же, как только нужда в наших услугах отпадет, Страгос с легкостью от нас избавится. А до тех пор будет уверен, что уж теперь-то мы его не предадим.

– Но вы все равно намерены его предать?

– Реквин, скажите честно, а вы бы на месте Страгоса что сделали? Дали бы нам противоядие и отпустили бы с миром? Мы для Страгоса уже покойники. Эх, успеть бы отомстить – да не одному, а двоим. Ну, с Жеромом я по-любому разберусь, прежде чем от проклятого сидра сдохну, а вот с архонтом рассчитаться без вашей помощи не смогу.

– Здравое предположение… – без прежней холодности пробормотал Реквин.

– Я рад, что вы разделяете мое мнение, потому что, как выяснилось, я плохо представляю себе соотношение сил в вашем городе. Что происходит, Реквин?

– Архонт давно мечтает с приорами разделаться. Многие городские советники хранят свои личные состояния в моей сокровищнице, и о размерах этих состояний архонтовым соглядатаям неизвестно. Если сокровищницу ограбят, то приоры не только останутся без денег, но и на меня обозлятся. Как бы Страгос ни жаждал от меня сейчас избавиться, без веской причины он этого сделать не может, потому что в городе вспыхнет мятеж. А вот обратиться к услугам людей посторонних… Превосходно задумано. Сокровищницу ограбят, я начну охоту на вас с Жеромом, приоры будут готовы меня на куски разорвать, а Страгос тем временем… – Дальнейшие действия архонта Реквин проиллюстрировал, накрыв кулак ладонью и сжав что есть силы.

– Но ведь считается, что архонт – лицо, подчиненное Совету приоров, – сказал Локк.

– Только на бумаге. У приоров есть великолепная пергаментная грамота, где именно так и написано. А у Страгоса по этому поводу есть особое мнение, подкрепленное армией и флотом.

– Прекрасно! И что же теперь делать?

– Вопрос, конечно, интересный… А позвольте осведомиться, господин Коста, неужели у вас иссякли встречные предложения, дерзкие замыслы и карточные фокусы?

Тут Локк решил, что настало время подчеркнуть маленькие человеческие слабости Леоканто Косты:

– Видите ли, пока наш заказчик был неким безымянным и безликим существом, ежемесячно присылавшим мешок денег, я твердо знал, что делать. А теперь все смешалось, и неведомые враги грозят отовсюду. Так вот, поскольку в этих сварах и дрязгах вы разбираетесь много лучше меня, скажите мне, что делать, и я последую вашему совету.

– Гм… Между прочим, вас Страгос о нашем разговоре спрашивал?

– Нет. Скорее всего, он о нем и не знал. По-моему, просто так совпало, что нас с Жеромом к нему в тот же день привели.

– Вы уверены?

– Да.

– А скажите-ка мне, Леоканто, если бы вы узнали, что ваш заказчик – Страгос, до того, как вам представилась возможность развлечь меня карточными фокусами… Иначе говоря, решились бы вы на предательство, если бы заранее знали, кого именно предаете?

– Ну… – Локк притворно задумался. – Даже и не знаю, как бы я тогда поступил… Если бы я ему доверял или, к примеру, питал к нему теплые чувства, тогда, наверное, попросту прирезал бы Жерома, а сам остался бы на службе у Страгоса. Но дело-то в том, что Страгос нас за людей не считает… Мы для него все равно что крысы или там букашки какие… Страгос – наглый, самонадеянный подлец. Возомнил, что ему о нас с Жеромом все известно. Я его… В общем, не нравится он мне. А тут еще и яд этот…

– А, так у вас с ним долгий разговор был, – улыбнулся Реквин. – Что ж, это вполне объясняет вашу неприязнь. Итак, за место у меня на службе вам придется заплатить. Цена вопроса – Страгос.