Мы к вам приедем... Лекух Дмитрий

К тому же в последнем туре…

Теперь некоторым, у кого бабла лишнего до фига, оставалось только съездить в пустую «турпоездку» в Валенсию, и – здравствуй, межсезонье.

Но расходиться после матча все рано не хотелось, и мы вчетвером: Гарри, Али, Депеш и я – ломанулись в клубешник на Пушкинскую – пообщаться, да и зажечь, как следует, если получится.

Не получилось.

Увы.

Слишком настроение было кислое.

Депеш вообще скоро свалил, сославшись на какие-то завтрашние неотложные семейные дела, а мы плавно переехали в близлежащую кофейню – потрепаться немного за жизнь, да и разойтись, каждый в свою сторону.

Гарри заказал на всех по чайнику хорошего черного чая и по двойной порции вискарика.

Типа, – «отвальную» за Валенсию проставил, он из нас троих один туда собирался.

У Али – дела, мне – просто не до этого.

Да и Гарри туда скорее винчика вкусного попить собрался да на город посмотреть, а не команду поддерживать.

Ну если только – так, заодно.

Нечего там поддерживать, если честно.

Та-а-ак обосрались…

Нет, я все понимаю: и команда молодая, и Егор не в порядке, и Сычев иудой оказался, но – нас-то так за что?

Мы-то, фанаты, – в чем виновны?

Мало ездили, мало дрались за честь клуба, мало глотки за команду на террасе рвали?

За что?!

Нуда и хрен с ними со всеми…

Сейчас уже – поздняк метаться, может на следующий сезон что замутят реальное. Там всего-то пару-тройку позиций усилить надо да Романцева подшить, а то пьет, говорят, больше положенного.

Посмотрим…

А пока – все, аллес.

Сезон закончен.

Вот и сидим в кофейне, кайфуем, виски пьем, чайком балуемся, но уже – даже и говорить-то особо не о чем.

Тут-то мне Али свое предложение и озвучил.

Непростое, конечно, но – один хрен, приятно, когда о твоих траблах кто-то еще, кроме тебя самого, задумывается.

– Ты, – спрашивает, – вроде говорил, что на журфаке учишься?

– Угу, – отвечаю, настораживаясь.

Будто он сам не помнит.

А когда Али вот так вот издалека подъезжает – жди второго слоя под каждым невинным вопросом.

А то и третьего.

Непростой человек Али.

Ой непростой.

– И как учеба? – интересуется.

Жму плечами неопределенно, а сам усиленно в голове масло гоняю, типа: что ему, бля, может от меня понадобиться-то?

– Да я не об этом, – морщится, соображая, что я напрягаюсь. – Время-то свободное остается?

– Да есть немного, – опять жму плечами. – Не было бы, с вами бы тут не сидел, чего непонятного…

– Вот и ладненько, – кивает. – А то я тут думал, чем тебе с «золотым выездом» помочь, не деньгами же. И неправильно их предлагать, и сам не возьмешь. «Золотой» нужно самому мутить, своим трудом, исключительно.

Киваю.

Это так.

Это Али очень хорошо понимает, у него у самого два или три «золотых» пробито, давно уже, правда.

Но – какая разница когда.

Главное – они есть, и вся недолга…

Значит, понимает.

– И, – чешет переносицу, – появилась тут у меня мыслишка одна. Вроде – вменяемая. Ты говорил, тебя на журфак потому и понесло, что сочинения писать нравилось, так?

– Так, – соглашаюсь.

Он кивает.

То ли моим словам, то ли каким своим мыслям.

Непонятно.

– Из всех наших «золотой» в этом году будет пробивать только Мосфильмовский, но у него и без тебя забот выше крыши…

И – опять соглашаюсь.

Мосфильмовский – фанат по образу жизни, на нем – вся инфа в Интернете, организаторские дела, общение с командой – его игроки воспринимают.

Короче, если на него еще и меня «повесят» в виде общественной нагрузки – это вообще вилы.

Да и к тому же он немного «лицом движа» работает, а «лицу» палиться на связях с хулиганьем слишком сильно не стоит.

Мало ли чего.

Согласен.

– Поэтому, – говорит, – тут вот какое дело. Ты ведь знаешь, каким я бизнесом занимаюсь?

– Знаю, – киваю, – что-то с издательскими делами связанное.

– Ну, – морщится, – не совсем, конечно, с издательскими. Скорее – с медийными. Но связей в разных СМИ, в общем, хватает. Так что могу поговорить с людьми, тебе оформят редакционные «корки». В штат при этом, разумеется, никто тебя зачислять не будет, будешь числиться внештатником. Но «корки» будут – вполне реальные, спецкоровские. Как тебе идея?

– Идея, – задумываюсь, – вроде как неплохая. И от ментов отмаз, если чего. Тра-та-та, «редакционное задание», все дела. Должен погрузиться, извините, иначе не получается. Красиво. Вот только один меня вопрос мучит, Глеб Георгиевич. Точнее, – вру. Два. Первый – на фига это тебе самому-то надо? И второй – что я должен буду для редакции делать, ведь – буду, да? А то что-то беспокойно мне. Слишком много сказок про бесплатный сыр слышал, видимо…

Али усмехается.

– Значит, – не веришь никому? Даже нам с Гарри? Похвально. Вернее, это, конечно, не очень хорошо, но пока жизненного опыта не хватает, – лучше уж так, чем потом каждый раз плакать, обжегшись…

Допивает свой виски, подзывает взглядом официантку:

– Еще три двойных, пожалуйста.

И лезет в пачку за сигаретой.

Гарри молчит.

Что ж, тогда и я – подожду, послушаю.

– Но в этот раз, – говорит, выдыхая первые клубы дыма, – насчет меня и, кстати, насчет Игоря – все чисто. Просто хочется помочь. Ну, может быть, если потом когда-нибудь поднимешься и так сложатся обстоятельства, – поможешь уже ты. В свою очередь. Но это – очень уж «дальняя» схема, смысла ее обсуждать вообще нет ни малейшего. Во-первых, слишком много «если» и «когда». А во-вторых, – ты и так придешь, если мы позовем. Иначе бы мы с тобой тут не разговаривали…

Затягивается еще раз и гасит сигарету в пепельнице.

– А вот в редакции, естественно, «захотят», тут ты прав. Каких-то материалов, какой-то информации. Не бесплатно, разумеется, хотя гонорары на том уровне, на котором ты придешь, – это совсем копейки. Вот если выезд как командировку сумеешь хотя бы пару раз за сезон оформить – это, конечно, удача. По принципу экономии, только не маши руками. Я их даже «поддавить», если что, чуть смогу, наверное. Ну а что писать можно, а что нельзя – ты и сам знаешь. Все-таки не мальчик с улицы, а боец из фестлайна, не вчера на свет родился.

Задумываюсь.

– А что за издания? – спрашиваю.

Али жмет плечами.

– Еще не знаю, – говорит. – Не спортивные, это точно. Своих людей у меня там нет, да и фанаты, как класс, их меньше всего интересуют. Может – мужские какие, может – молодежные. Или обычные, новостные. Какие-нибудь, не из первого ряда, ты там, извини, старик, – и на фиг не нужен, своих вьется, хоть отбавляй. Но и чтоб на слуху, иначе смысла в ксиве редакционной вообще никакого нет. Подумать надо. Время пока есть. Тут, самое главное, – это твое решение: надо это тебе или как…

– Поня-а-атно-о-о, – тяну время, украдкой поглядывая на Гарри.

Он-то что молчит, как воды в рот набрал?

А давай-ка я у него об этом впрямую спрошу!

А что?!

Топ-бой он или не топ-бой?

С кем мне еще советоваться-то?

– Игорь, – спрашиваю, – а ты что по этому поводу думаешь?

Он аж чуть виски не подавился, который в тот момент прихлебывал.

– Я… а… – говорит, – это… думаю, что нормально… а что?

– Да нет, ничего, – удивляюсь.

Гарри, наконец, собирается.

– Просто не понял, что от меня требуется, – говорит.

Делает еще глоток виски, крутит башкой удивленно.

Затягивается сигаретой.

– Тьфу ты, – усмехается, – что-то совсем о чем-то своем задумался. А так – нормальная тема.

– Лично я здесь подлянок не вижу, – добавляет решительно.

Что-то, думаю, – ты здесь темнишь, вожак.

Ну да ладно.

После разберемся.

А пока – наши интересы вполне совпадают.

Я же, думаю, в конце концов, даже если и подпишусь на эту историю, – никому ничего обещать не собираюсь.

Или – собираюсь?

Уже самим фактом своего согласия?

Типа, – вот те рыбка червячок, а под ним укрыт крючок?

…Надо будет поразмышлять на досуге…

Но не сейчас.

Сейчас – пора соглашаться.

– Знаешь, – говорю, – Али. Тема интересная. Если поможешь с этим – буду обязан. Реально.

Он удовлетворенно кивает…

Где я все-таки подставился-то, а?

Не в том дело, что неправильное решение принял.

Решение – по-любому правильное.

Просто интересно…

…Первое предложение от Али я получил в начале декабря. Какой-то молодежный журнал, вроде как цветной и популярный, интересовался футбольной и околофутбольной тематикой.

Али мне вечером по этому поводу позвонил:

– Съезди, пообщайся завтра, – говорит.

Но голос какой-то не сильно уверенный.

Я ему так прямо и сказал.

Он вздохнул.

– Сам завтра увидишь. Вроде и тематика у издания нормальная, и редактор профессиональный, и вопрос им этот интересен, как, в принципе, любая молодежная альтернатива, и денег хватает. Но…

– Что «но»? – спрашиваю.

– Да так, – усмехается, – нет, брат Дэн, в этом мире совершенства…

– Ну если так, – усмехаюсь в ответ, – то завтра съезжу, посмотрю.

…В любой редакции, в принципе, бывает шумно.

В этой – был пиздец.

Какие-то девушки с огромными накладными ресницами в платьях «имени бабушки, идущей в первый класс» с белыми передничками и в грубых ботинках от «доктор Мартинс».

Юноши с жизнерадостными радикально-зелеными ирокезами.

Жеманные молодые люди в декоративных кожаных косухах на голое тело с подведенными черным цветом глазами.

Хиппующие, волосатые и явно давно немытые мужики в курилках…

И дамы с ними.

Гкхм.

Соответствующие.

Весело.

Я здесь в своих модных, дорогих и нарочито не бросающихся в глаза шмотках, с аккуратной короткой стрижкой, под бейсболкой с натянутым на самый нос длинным сломанным козырьком – выглядел как минимум марсианином.

Или даже – нет.

Аккуратно переступающим на мягких лапах, настороженным в своем одиночестве, пугающимся людского гама степным волком…

Послонялся немного по коридорам, послушал разговоры и вышел из здания, так и не зайдя в указанный Али кабинет.

Звоню ему по телефону, соплю в трубку.

– Это ты, что ли? – интересуется.

Ага.

Будто он на определитель сначала не смотрит, прежде чем трубу взять. Миллион раз наблюдал.

– Я, – отвечаю.

– Ну и как? – спрашивает.

– Ты, – говорю, – прав, Глеб. Нет в этом мире совершенства.

– Понятно, – усмехается. – Я почему-то так и думал. Но почему бы и не попробовать. Ладно, жди. Если еще какой вариант нарисуется – сообщу…

…Следующий его звонок был совсем другим.

Я как раз на лекции в универе сидел, сессия скоро.

– Привет, – выдыхает. – Говорить можешь?

– Ну, – отвечаю, – с трудом. На лекции сижу…

– Тогда, – командует, – коротко. И можешь не отвечать, чтобы не отвлекать трудолюбивое студенчество. Сейчас берешь ручку и бумажку, пишешь один телефон. Потом под любым предлогом оттуда, с этой своей лекции, сваливаешь. Звонишь по этому телефону, прыгаешь в свою тачку и валишь вверх по Тверской. Человека зовут Игорь, он редактор отдела информации. Пропуск на твое имя уже заказан, так что не тяни, он человек занятой. «Корочки» его редакции для тебя – что-то типа депутатской неприкосновенности. Честь менты, конечно, отдавать не будут, нет у них никакой чести, но и в обезьянник запирать поостерегутся по-любому. Но – не злоупотребляй, понял? А если понял, тогда – давай, действуй…

И – произносит название газеты. После чего я понимаю, что он – прав. Охранная грамота.

Нет, это, разумеется, не «ФайненшлТаймс».

И – даже не «Гардиан».

Обычная российская желтая пресса, можно даже сказать, – таблоид.

Правда, с нереальным тиражом и авторитетным еще с мохнатых советских времен брендом.

– Еду, – говорю, – прямо сейчас. Немедленно. Давай, диктуй телефон и адрес редакции…

– Пиши, – усмехается. – Я ему тогда сейчас еще раз на всякий случай прозвонюсь…

…А вот эта редакция была уже совершенно другой.

Длинные, узкие и обшарпанные коридоры.

И – кабинеты, кабинеты, кабинеты.

Если по этим коридорам кто и передвигался, то исключительно бегом, как в армии. Один раз, кстати, мимо меня промчалась на совершенно нереальной скорости такой удивительной красоты девица с тяжеленными папками под мышкой, что я сначала даже присвистнул, а потом обернулся и еще долго смотрел вслед обтянутой узкими джинсами попке.

Ну ни фига себе, думаю, какие в этом заповеднике звери имеются.

А все-таки – нравится мне здесь или не нравится?

Не знаю.

Не понял еще, наверное.

Нужный мне кабинет нашелся в самом конце коридора. На двери был приколот листок с написанным от руки текстом.

«Если ты уверен, что тебе сюда – стучи. Нет – иди на хуй».

Оригинальненько, ничего не скажешь.

Я постучался.

– Да, – говорят из-за двери. – Входите.

Войду, чего уж там.

Вот раз, и – вошел.

– Здравствуйте, – говорю. – Я от Глеба. Тот самый…

– Ну тогда присаживайся, тот самый, – отвечает сидящий за единственным столом в кабинете мужик. – Не мельтеши.

Я присел.

Сидим, смотрим друг на друга.

Странный мужик, кстати.

Неопределенного цвета мятый трикотажный свитер, такого же неопределенного цвета волосы.

И возраст тоже ни фига не поймешь: то ли тридцать, то ли все пятьдесят.

Редкие крупные зубы, очки с сильными диоптриями, за ними маленькие, острые, злые кабаньи глазки.

Тот еще тип, короче.

Наконец, он не выдержал.

– Нда, – говорит. – Вроде, по внешнему виду, вполне приличный парень. Лицо хорошее. И со стержнем. И за каким хером ты только сюда приперся? Спокойная жизнь надоела? Ну ладно, рассказывай, что умеешь.

– А ничего, – отвечаю честно, – не умею. На третьем курсе учусь, на журфаке. Но это не в счет.

– Ответ, – хмыкает, – засчитывается за правильный. Ну тогда просто расскажи, только предельно честно, зачем Глеб тебя сюда прислал. А я – сравню. С его версией – это раз, со своими впечатлениями – это два.

Нормально, блин.

Но, что делать, – пожал плечами и начал рассказывать.

Он дослушал до конца, потом крякнул.

– Совпадает, – говорит. – Все совпадает. Не могу только понять, хорошо это или плохо. Глебушка, я гляжу, в людях пока разбираться еще не разучился. Понять бы еще, какую игру он тобою сыграть хочет. И мною, старым дураком, заодно. Ну да ладно, со временем все встанет на свои места. Куришь?

Утвердительно мотаю башкой вверх-вниз.

– Ну тогда, – разрешает, – кури. И я с тобой. Только учти, вообще-то курить у нас в редакции запрещено. В смысле – в кабинетах запрещено. Главный сам бросил, вот и долбанулся на правильном образе жизни. Поэтому курю здесь – только я. Ну и те, кому я разрешу. Почему, понимаешь?

– Потому что вас некем заменить, – говорю утвердительно.

Он кивает.

– Умный мальчик. Ладно, ксиву я тебе сделаю. Штатного сотрудника. Даже зарплату будешь получать, как корреспондент отдела информации. Правда, – совершенные копейки, один раз девочку в кафе сводить не хватит. Ну так ты и не за деньгами сюда пришел. Теперь – что нужно от тебя. От тебя нужна любая, подчеркиваю, – любая информация, которая может представлять интерес для газеты. Основная специфика, естественно, – ваши фанатские дела. Петардой выбило глаз менту – интересно. Милиция избила малолетнего фаната – сюда. Пьяные болельщики трахнули восьмидесятилетнюю старушку – тем более. Да. Еще. В стукачи тебя не вербую, если считаешь, что информация закрытая, не сообщай. Или, еще лучше, – сообщай, но говори, что информация – закрытая, тогда дальше меня она не уйдет. Но и остальное – тоже не пропускай. В смысле, если увидишь что-то интересное, но с вашей футбольной спецификой не связанное. Ценность информации определяю только я. Я, а не ты, понятно? Если к тому же еще сумеешь два предложения на бумаге свести вместе – вообще хорошо. Гонорары у нас не очень высокие, но платят исправно. Да и командировки, о чем Глеб отдельно просил, смогу тебе оформлять. Только не надо ничего фантазировать, мы хоть и желтая пресса, но минимальная этика у нас есть, понятно?

Киваю…

– Да, и еще…

– Аккредитацию от газеты я тебе сделаю, как бы отдел спорта при этом не вонял. Но пользоваться ты ею не будешь. Или – в самом крайнем случае. Потому что мне нужен взгляд изнутри, а не из ложи прессы…

Снова киваю.

– Дальше – все зависит только от тебя. Согласен?

…Я опять кивнул.

Он мне понравился…

– Вот и хорошо, – вздыхает. – Приходи перед Новым годом, заведем на тебя трудовую книжку, все оформим, как положено. Писать как будешь, под псевдонимом, наверняка?

– С сектора и по околофутболу, – киваю, – только под псевдонимом. А так, если что интересное попадется, – могу и под своей фамилией.

– Разумно, – кивает. – Денег в нашей помойке хрен заработаешь, но имя, какое-никакое, приобрести можно еще пока. Вполне. Водку пьешь?

Жму неопределенно плечами.

А кто же ее не пьет?