Прыжок в конфликт. Правдивая история Дональдсон Стивен

Глава 1

Большинство завсегдатаев заведения Маллориса в Дельта-секторе, состоящего из бара и меблированных комнат, даже понятия не имели о том, что же произошло на самом деле. По их разумению, случившееся было лишь очередным проявлением животных инстинктов, человеческого вожделения, толкнувшего мужчину и женщину в объятия друг к другу. Подобное было понятно всем. Многие были знакомы с животной страстью на собственном опыте или по крайней мере мечтали о таком сильном чувстве и могли это понять. Единственным необычным обстоятельством в данном случае непреодолимого влечения полов было то, что действие разворачивалось у всех на глазах. Но только единицы знали про эту историю еще кое-что.

На Дельсеке было не принято совать нос в чужие дела. Любопытствующие люди там не приживались, и это в значительной степени отличало эту половину станции Объединенных Добывающих Компаний от диаметрально противоположной – Альфа-сектора, прибежища интеллектуалов, законников и заправил бизнеса. Странствующие вольные старатели, проштрафившиеся пилоты, пьяницы и мечтатели всех мастей, люди не принятые или изгнанные с Альфы, убеждались во вреде любопытства каждый по-своему, но бесповоротно и навсегда. Все старались побольше быть себе на уме, не появляться в неправильных местах в неподходящее время, не задавать не тех вопросов и не замечать ненужных вещей, происходящих не так, как надо. Неприятности не были нужны никому.

Для них случившееся было крайне тривиальным.

Все началось с того, что Морн Хайланд появилась у Маллориса на пару с Ангусом Фермопилом.

Они не могли не привлечь всеобщее внимание хотя бы потому, что абсолютно во всем, на сто процентов отличались друг от друга. Она была одета в поношенный и грязный комбинезон с чужого плеча, похоже, украденный из чьего-то шкафчика в раздевалке, но при всем при этом была потрясающей женщиной, с телом, вызывающим томные стоны у пьяниц, и бледным, изысканно прекрасным лицом, заставляющим трепетать сердца мечтателей. В противоположность ей, ее спутник был чернявым неприятным типом с отвратительным характером, самым отвратительным из тех, кто когда-либо швартовал свои корабли к Станции. Он был смугл и массивен. Носил густые бакенбарды и лицом чем-то напоминал рептилию. Мощные руки и кривые ноги крепились к кряжистому, тугому телу, преисполненному злобой и желчью.

Никто не знал, как ему удается управлять, а тем более причаливать к Станции свой корабль – ржавую жестянку невероятно длинной и неуклюжей конструкции. Как утверждала молва, а внешний облик и поведение на людях Ангуса отлично подтверждали это, он был скор на расправу как со своими врагами, так и с компаньонами. Большую их часть находили убитыми или умершими от истощения и жажды запертыми или не находили вовсе.

Все соглашались с тем, что сам он тоже должен кончить тем же: либо получив заряд в спину, либо заживо сгнив в заключении.

Смотреть на Морн и Ангуса было одновременно и интересно, и жутко. Она неотрывно следовала за ним и повиновалась во всем, имея при этом выражение крайней степени отвращения на лице, а он – обращался с ней как с наложницей или, хуже того, рабыней, торжествующе полыхая во все стороны взглядами желтых диких глаз. Внешний вид пары распалял воображение. «Если бы я смог отнять ее у него! Если бы она была моей!» Окружающие просто ели их глазами. Но все это было лишь прелюдией к нашей истории.

Ни для кого не было неожиданностью, что ее тело и мужественное тело Ника Саккорсо мгновенно, как только они впервые заметили друг друга, соединили невидимые нити почти осязаемых токов.

По ряду причин Ник Саккорсо относился к наиболее выдающимся личностям Дельсека. У него был собственный корабль, юркий небольшой фрегат с прыжковым двигателем и опытным экипажем. Он считался пиратом, но в рассказах о нем не было и следа кровожадности, а в большой степени превозносилась его смелость и удачливость. Врожденная притягательность помогала ему подчинять себе мужчин и покорять женщин. Единственным минусом в его облике красавчика-кавалера были шрамы на лице, прямо под глазами, выразительно отражающие перемены настроения Ника и наливающиеся темной кровью, если Ник видел нечто, что страстно хотел иметь. Кое-кто болтал о том, что, дескать, эти шрамы Ник сделал себе сам, для пущего эффекта. Однако это можно было запросто отнести к слюнявой и завистливой трепотне, так как во все времена никто лучше таких людей, как Ник, не подходил для язвительных и самых фантастических сплетен.

На самом же деле он заработал свои отметины много лет назад, когда первый и последний раз в жизни позволил кому-то взять над собой верх. Раны на лице имели целью подпортить внешность горделивому и высокомерному выскочке, проучить его, и были нанесены одной женщиной, не посчитавшей его заслуживающим смерти.

Тот случай пошел ему на пользу и многому научил. Научил не давать себя в обиду, просчитывать варианты и выбирать тот, где преимущество без сомнений было на его стороне. Он научился терпению и осторожности, способности выжидать и действовать только тогда, когда контроль над ситуацией был в его руках. В общем, обычное дело.

После роковой встречи Ника и Морн у Маллориса люди из экипажа его корабля рассказывали о том, что они никогда еще не видели, чтобы шрамы у их капитана были такими темными. Но и ее бледная краса незамедлительно рванулась к нему, по причине вожделения ли или отчаяния, неизвестно, но глаза ее сияли как никогда в компании Ангуса Фермопила. Единственной удивительной вещью было то, что никаких телодвижений ни с той, ни с другой стороны при этом не последовало. Наэлектризованность пространства между их плотью была столь сильной, что повергла некоторых свидетелей этой сцены в смущение, так как им стало казаться, что Морн и Ник скинут с себя одежду и бросятся друг к другу прямо в баре.

Никто так и не понял, что же удержало их от этого. Она, несомненно, была загадкой. Но Ник никогда не имел репутации сдержанного с дамами парня.

Однако примерно через две недели то, что, как все знали, должно было случиться, случилось. Полиция Компаний ворвалась к Маллорису и одела на Ангуса Фермопила наручники, обвинив его в преступлении, достаточно тяжком, чтобы дать основания для ареста даже на Дельсеке. Никто и глазом не успел моргнуть, как Морн Хайланд уже стояла рядом с Ником. Так же неожиданно после этого они исчезли. Мужчина и женщина. Обычное дело. Обоюдное желание толкнуло их друг к другу, и она бросила Ангуса. Причем как раз тогда, когда надо. Они исчезли, оставшись предметом для глубокомысленных разговоров среди пьяниц и мечтателей в те ранние часы стандартного станционного дня, когда толстые металлические стены бара кажутся достаточно надежной защитой от безжалостного космического вакуума и безумства прыжков в межпланетном пространстве.

Ангус исчез в казематах Станции, как ему и было предсказано.

Но это еще не была сама история.

Глава 2

Следует, однако, отметить, что кое-кто из тех, кто обычно держится в тени, знал больше остальных. Вы, наверно, видели таких людей. Они сидят в углах, очень мало пьют и мало курят, хотя стараются это не афишировать. Эти люди знают, где, что и как нужно слушать, какие вопросы задавать, как понимать ответы на них и куда в случае необходимости можно обратиться за дополнительными сведениями. Подсаживаясь со своими стаканами к столикам, терпеливо перенося душную и влажную атмосферу бара Маллориса, бывшей таковой потому, что система очистки воздуха на Дельсеке сроду не работала так как нужно и все потели как в бане, а по темно-коричневому сплаву, покрывающему стены, стекали капли влаги, эти люди сопоставляли, соображали и делали свои выводы.

Люди подобного поведения обычно бывают старше остальных, не очень удачливыми в жизненных обстоятельствах и менее других погруженными в собственный цинизм. Среди них есть бывшие пилоты, оказавшиеся здесь не по причине роковой увлеченности выпивкой и наркотиками или служебной некомпетентности и проступков, что прервало их летную карьеру, а потому, что эта жизнь им была ближе по духу и материальным возможностям. Часть из них были старателями, не способными найти себе работу или просто не желающими сделать это, находящимися здесь по причине любви к сладостному духу чужого успеха и процветания, вкушение которого для них оказалось слаще собственного богатства. В любом случае, была ли Станция их родиной или они были натурализованными ее обитателями, почти все они имели постоянных особых клиентов для своего особого товара или услуг из сферы шепотков и намеков, которым они вели умелый учет.

Когда Морн Хайланд и Ангус Фермопил начали появляться у Маллориса, люди из углов отметили для себя то, насколько невыносимо было ей находиться в обществе этого человека. Не только разговаривать, но даже сидеть поблизости от Ангуса стоило ей видимого внутреннего усилия. Они удивленно прислушивались к глухому, безжизненному тону голоса Морн, присматривались к подавленному настроению молодой леди – вещам, несколько необычным для персоны, проведшей недели или месяцы вдалеке от людей и выпивки. Кроме того, они обратили внимание на то, что Ангус зачем-то постоянно держит левую руку в кармане своего засаленного комбинезона.

В первый же вечер, после того как Ангус принял свою обычную порцию алкоголя и он и его дама удалились, некоторые из этих людей тоже поднялись с мест и покинули бар. Но не для того, чтобы следить за странной парой. Вместо этого они направили свои стопы туда, где могли бы неофициально переговорить с падкими до взяток чиновниками, имеющими доступ к идентификационным файлам компьютеров Компаний.

Собранные там по крупицам сведения сложились в картину, представляющую собой уже нечто более интересное, чем животная страсть в среде обычных человеческих отношений.

Основываясь на различных фактах, они выяснили, по какой причине о Морн Хайланд на Дельсеке прежде ничего не знали. Причина была в том, что до появления у Маллориса Морн никогда не бывала в этой части Станции. Во время всех своих прошлых посещений офисов Компаний она останавливалась на Альсеке.

Она прибывала туда с Земли. Ее семейный независимый бизнес, связанный с перевозкой руды, приносил немалый доход, что позволяло ей и ее родственникам иметь все необходимое для жизни строго по первому разряду, потому что они могли позволить себе это. Совершив прыжок в направлении Станции и пришвартовав свой мощный и высококлассный лайнер-рудовоз, семья Хайланд приобрела лицензию на поиск и разработку месторождений. Оказалось, что они не собираются заниматься скупкой руды, добываемой Компаниями, а, напротив, намеревались направиться в область Пояса астероидов сами. Исходя из того, что они не являлись профессиональными старателями и прежде никогда в районе Пояса не бывали, объяснить их поступок можно было только одним. А именно: они смогли где-то купить или выкрасть координаты астероида, достаточно богатого рудой, чтобы отвлечь их от привычного бизнеса. Они возжелали большего и решили испытать свою судьбу среди острых скал Пояса.

Опять-таки, обычное дело. На Земле цивилизация и политики требовали руду. Без поставок таких предприятий, как Альфа-Дельта станция Объединенных Компаний, ни одно правительство не смогло бы соорудить себе даже вшивого офиса. Основываясь на данных последних социологических исследований, Объединенные Добывающие Компании, корпоративные основатели Станции, являлись единственным власть имущим правительством в освоенном Человеком космосе. Естественным являлось также и то, что каждый космический городок или станция, неважно какого масштаба, порождал как минимум одного честного, лживого или коварного специалиста-продавца карт месторождений Пояса, космической сокровищницы наших дней. Мужчины и женщины, охочие до авантюрного промысла, неизменно приобретали у них «точные» или «секретные» карты, совершали прыжки через пространство, рискуя жизнью и благополучием, в итоге преуспевая, оставаясь ни с чем или погибая.

Но не с такой помпой, как семейство Хайланд. Исходя из того, что они забросили перевозку руды, приносившую им хорошие деньги, и переоборудовали свой лайнер из рудовоза в старательский корабль, становились очевидными две следующие вещи.

Карта у них была.

Карта была настоящей.

В свое время эта новость пронеслась по Альсеку подобно урагану и вызвала немало шума. В противном случае до Дельсека она могла и не дойти. Само собой, она не дошла бы и до Ангуса. Это объяснялось тем, что, как правило, снобы, населяющие Альфу – рудничные бароны, правительственные чиновники, ученые и мошенники высокого полета, в общем – белая кость, – старались никак не соприкасаться, а тем более не делиться сведениями с аборигенами Дельсека. Вполне вероятно, что Ангус Фермопил не был на Альфе ни разу в жизни.

Человеческий характер всегда остается таким, каков он есть, жадность и грубость в нем доминируют. Новость с Альсека могла побудить кое-кого из пиратов и джамперов, захватчиков чужих рудных участков, последовать за кораблем Хайландов, «Повелителем Звезд», после того, как он отчалил от Станции. Однако в свое время, когда пираты и джамперы повадились увязываться за официальными лайнерами Объединенных Компаний и у доков Станции участились все более и более жаркие схватки между кораблями преследователей и преследуемых, руководство Компаний категорически заявило, что будет незамедлительно открывать огонь по всем кораблям, пытающимся преследовать выходящие из доков корабли на протяжении строго оговоренного расстояния. Это обстоятельство способствовало тому, что корабль Хайландов отошел от Станции не только целым и невредимым, но и, на первый взгляд, без всякого сопровождения.

Но удачное начало путешествия было обманчивым. Их попросту обхитрили. Опыта в обращении с Поясом, старательством, пиратами или джамперами Хайланды не имели. В свою очередь Ангус Фермопил разбогател как Крез, не сделав за свою сознательную жизнь ни одного честного движения ни одним пальцем, не делясь при этом добычей ни с партнерами, ни с командой. И корабль Хайландов так никогда и не вернулся обратно.

Но Морн Хайланд вернулась.

Она вернулась вместе с Ангусом, с глухим, почти безжизненным голосом и дрожью тела, вызванной омерзением физической близостью.

Он беспрестанно держал левую руку в кармане комбинезона, как угрозу всеобщему благонравию. Те, кто в силу своей наблюдательности или самоограничения в приеме спиртного, обратил на это внимание, не могли не прийти к само собой разумеющемуся и напрашивающемуся ответу на этот вопрос. Этот ответ как нельзя лучше соответствовал наклонностям и репутации Фермопила и их собственному цинизму.

Не основываясь ни на каких точных данных, эти люди решили, что Ангус ввел Морн шизо-имплантат. При развитии этой заманчивой мысли выходило так, что в кармане он носит пульт дистанционного управления.

Естественно, применение шизо-имплантата было незаконным. Настолько незаконным, что за его нелегальное использование полагалась смертная казнь. Но, несмотря на это, вопрос законности или незаконности не останавливал людей, разрабатывающих месторождения в области Пояса, от применения имплантата в случае крайней необходимости.

Не вдаваясь в подробности, можно сказать, что шизо-имплантат представлял собой миниатюрный радиоприемник с электродом, вводимый между швами костей черепа прямо в мозговую ткань, где его сигналы могли ощутимо воздействовать на мозговые клетки. Устройство было изобретено врачом, занимавшимся поиском способов излечения психических заболеваний, таких как шизофрения. Сигнал, исходящий из электрода прямо в мозг, исправлял нарушенные и ненормальные нервные связи. Говорят, именно после первых публикаций этого врача и появилась приставка «шизо». Прибор доказал свою эффективность во врачебных целях, и исследования в этом направлении были продолжены. В дальнейшем, и очень скоро, было обнаружено, что небольшие изменения характеристик сигнала и расположения имплантата в мозге способны дать целую гамму результирующих ответных реакций человека. Буйное помешательство может быть усмирено. Маниакальное поведение смягчено и реориентированно. Страдания кататоников и эпилептиков могут быть облегчены, и наоборот. Непокорные могут быть обращены к сотрудничеству. Боль может быть превращена в наслаждение.

Человеческая воля могла быть подавлена. Причем без вреда для сознания и двигательных функций.

При наличии комплексного спектрального шизо-имплантата, имеющего несколько электродов и широкополосный пульт управления, можно было обратить любую независимую человеческую личность в разумного, высокоэффективного и послушного раба. В более общем случае, имплантат с суженным спектром воздействия предоставлял возможность делать из людей живых марионеток путем стимуляции их действий через усиление чувств агонии или удовольствия.

Нелегальное использование шизо-имплантата влекло за собой наказание смертью, автоматически, без вариантов и обжалования приговора.

Но, несмотря на принятый закон и возможности злоупотреблений, даже лояльные старатели, пилоты, владельцы месторождений и перевозчики руды считали имплантат необходимым медицинским приспособлением.

Причина этого была очень простой. Врачи нашли пути излечения тяжелых психических и общих заболеваний, восстановления зрения и способы регенерации кожного покрова, рук, ног и даже внутренних органов, утерянных в результате травм, полученных пилотами и старателями, работающими на неисправном или устаревшем оборудовании.

А самое главное, что, к глубокому сожалению, все усилия науки в области предупреждения и врачевания опаснейшего недуга – прыжковой болезни – оказались тщетными. Примерно у одного из ста человек, совершающих Прыжок через Подпространство, происходят невероятно странные повреждения мозга. Сразу после Прыжка или через некоторое время (никакой закономерности здесь установлено не было) этот человек может превратиться в неудержимого и безумного убийцу, или в убийцу невероятно спокойного, или буйнопомешанного, хохочущего самоубийцу, или методичного целенаправленного разрушителя жизненно важной аппаратуры, или педофила, или кого-нибудь еще. Подобное происходило потому, что этот единственный из ста человек имел неуловимые ослабления нейронных связей в мозговой ткани. Оказавшись в неестественной для человеческой материи среде Подпространства и проносясь сквозь световые годы за одну единственную миллисекунду, ослабленные связи сильно расшатывались или окончательно рвались. Абсолютно здоровая до Прыжка личность теряла контроль над своим поведением, внезапно представая перед окружающими в смешном, странном, а зачастую в смертельно опасном обличье.

Путей излечения и предупреждения прыжковой болезни не было. Но при этом бороться с ней было можно.

Путем введения в мозг шизо-имплантата.

Путешествия в космосе, пилотирование кораблей, исследование Пространства и разведка и добыча руды представляли собой очень сложные и тонкие операции. Жизнь каждого зависела от слаженности и четкости действий остальных. По этой причине здравомыслящие и законопослушные люди всерьез полагали, что выход в Подпространство и Прыжки через космос без шизо-имплантата сродни самоубийству. Можно представить себе, что произойдет, если стоящий рядом с вами человек внезапно схватит шланг с наконечником для разработок штолен и начнет поливать всех вокруг минеральной кислотой.

«Легальное использование» шизо-имплантатов начиналось после того, как экипажи кораблей или все поголовно население старательских городков решало, что если они не будут пользоваться имплантатом для борьбы с прыжковой болезнью, то могут запросто все погибнуть в одночасье. Конечно, необходимым условием для этого являлась добрая воля каждого человека, уверенного в том, что имплантат не будет использован в преступных целях и не повредит его здоровью.

Полиция Компаний разработала четкие и строго ограниченные принципы «легального использования» шизо-имплантатов.

Частично по этой причине реальные, доказанные случаи злоупотребления имплантатами были редкостью. Но так или иначе, слухи о них ходили. Тот-то и тот-то нарвался на богатый рудой астероид, но так далеко, что космическое тело не было даже нанесено на карту Освоенного космоса. Из-за сильной удаленности от центров снабжения у него не хватило запасов продовольствия для команды, для того чтобы остаться и разработать астероид как надо. Вставшую перед ним проблему он решил через установку всем членам экипажа, под некоторым предлогом, имплантатов, после чего заставил своих людей работать без пищи, воды и сна до тех пор, пока они не умерли все до одного. Такой-то и такой-то занимался разведкой в одиночку и ухитрился раздавить себе ногу причальным устройством. В исступлении от боли, он пренебрег нормальной медицинской обработкой или не имел возможности совершить ее, установил сам себе шизо-имплантат и перевел свои болевые ощущения в крайнюю степень эйфории. После чего ему стало так хорошо, что он спятил и истек кровью.

Однако чаще всего в барах и меблированных комнатах Дельсека болтали о женщинах. Женщины были большой редкостью. Незамужние женщины попадались на космических станциях еще реже. А доступные женщины были настолько редки, что цены на них были недоступно высоки, из чего следовало, что жили такие дамы преимущественно в Альсеке. Если мужчинам нечего больше делать, они редко думают о чем-нибудь другом. Прекрасные женщины. Потрясающие женщины. Женщины с шизо-имплантатами, согласные исполнить все, что только примерещится циничному или насквозь пропитанному алкоголем рассудку. У таких женщин не будет выбора, насколько бы неприятно им ни было то, что с ними происходит.

Женщины, подобные Морн Хайланд. Короче говоря, дела сложились так, что Ангус Фермопил нашел-таки способ выследить корабль Хайландов после их отлета с Альфа-Дельта станции.

Никто не знал о том, сколько специального оборудования для слежения за кораблями и сканирования космоса имеется на борту его обшарпанного, ржавого грузовика. Со всеми теми месторождениями, которые, как ему приписывалось, он захватил, всей рудой, которую он отнял, и кораблями, которые ограбил, его финансовые ресурсы должны были быть просто невообразимыми. Без всякого сомнения, он мог позволить себе такие устройства, по поводу которых даже такой сорвиголова, как Ник Саккорсо, мог только лишь истекать слюной. Все знали о том, что Ангус на себя денег практически не тратит. Любой, кто хоть раз присел на минутку рядом с ним у Маллориса, мог лично убедиться в том, что Фермопил не менял своего комбинезона со времен изобретения прыжкового двигателя. Он никогда не покупал дорогих напитков и не выпивал более двух-трех порций дешевых за один раз. И никогда не покупал дорогих женщин. Что же касается его корабля, которому он дал чудное, насмешливое, но наводящее на некоторые размышления имя – «Смертельная Красотка», то внутри него никто никогда не был. Внешний облик посудины Ангуса, обшивка, порталы и антенны грузовика выглядели так, будто побывали в метеоритном потоке, а после этого корродировали еще лет десять. Фактически, единственной косметической процедурой, которую он выполнял регулярно и с заметным рвением, было восстановление названия корабля, выведенного черным готическим шрифтом на обеих сторонах командного модуля.

Что он делал со своими деньгами? Наиболее вероятно, вкладывал их в свое «дело», закупая различные типы чувствительных вакуум-анализаторов, сенсоров и вьюеров максимального радиуса действия, электронных устройств, о которых пилоты, посещающие Станцию, знали только понаслышке. Такой тип оборудования без сомнения мог позволить ему следить за кораблем Хайландов так, что это не вызвало подозрения ни у них, ни у полиции Объединенных Компаний.

Но один аспект этого дела так и остался неясным. Всем было известно, что корабль типа «Смертельной Красотки» требует минимум двух, а лучше бы шести человек для пилотажа. Если допустить то, что Морн Хайланд помогала Ангусу при возвращении корабля на Станцию, он все-таки должен был иметь кого-то на борту в начале дела, когда шел по следу «Повелителя Звезд». Кто это был? Очевидным было то, что этот человек сумел просочиться на Станцию, а затем попасть на корабль Фермопила, не оставив следов в идентификационных файлах Компании. Никаких упоминаний о наличии команды на борту «Красотки» в компьютерах не было. Что случилось с этим человеком? Или, может быть, он был не один?

Что случилось с лайнером Хайландов и их экипажем? Никто этого не знал. Но, так или иначе, было ясно, что Ангус Фермопил сумел добраться до их рудника и отбить его. Что он сделал после этого с «Повелителем Звезд» – взорвал его вместе с экипажем или взорвал его, предварительно высадив людей на необитаемую планету, также было неизвестно. Но Ангус оставил себе Морн, потому что она, имея введенный в мозг шизо-имплантат, становилась прекрасней любого видения.

Кроме того, утверждали слухи, он ненавидел ее.

Что в этом не было ничего личного, было ясно без всяких вопросов. Он ненавидел всех и вся, что его окружало. Люди, разбирающиеся в таких вещах, сразу подметили за ним эту черту. Всю свою жизнь он томился от ненависти, становясь непредсказуемым в своей жажде разрушений. В данный момент его ненависть сосредоточилась на Морн, а от вещей, которые он ненавидел, Ангус желал получить максимальное удовлетворение. Он желал видеть Морн униженной, и только имплантат мог помочь ему в этом.

Однако он хотел видеть ее не просто униженной, но еще и осознающей это. Прекрасной и страдающей от безнадежности своего положения. Способной пасть так глубоко, как только пожелает его безумное воображение и неуемный развращенный аппетит, но при этом понимая происходящее и страдая от бессилия.

Те ребята из бара Маллориса, кто сумел сообразить, в чем тут дело и почему Морн так печальна, вознегодовали по этому поводу. Обладая различными моральными принципами, часть из них сочла это крайним злом. Оставшаяся часть сочла злом то, что пульт управления от имплантата Морн находится в кармане Ангуса, а не у них.

Ник Саккорсо не стал делиться своими соображениями по этому поводу ни с кем. Вполне возможно, он считал себя настолько привлекательным для Морн, что ему не нужно было думать о чем-нибудь еще.

Несмотря на свою привлекательность и удачливость, он все-таки воздержался от немедленных действий, опасаясь ответного удара со стороны Ангуса в случае, если тот получит от Ника прямой вызов. По поводу Морн Хайланд, конечно. Впрочем, и по любому другому поводу. Ангус славился быстрыми и крутыми разборками со своими врагами. Поэтому вместо того, чтобы сломя голову кидаться спасать Морн, Ник принялся выжидать и просчитывать варианты. Может быть, он был героем или пиратом, щедрым или корыстным, но в любом случае дураком он не был. И он очень не любил проигрывать.

А ждал он, по мнению наиболее проницательных из циников, того момента, когда полиция Компаний загребет Ангуса Фермопила на месте преступления с пультом управления от шизо-имплантата Морн в кармане. Ангуса казнят, имплантат изымут, Морн Хайланд окажется на свободе и вознаградит Ника Саккорсо тем, что он желает более всего.

Самой собой разумеется, наиболее трудной частью плана было организовать арест Ангуса. Его ни в коем случае нельзя было отнести к беззащитным жертвам. Пиратство, опасные похождения и убийства были им освоены досконально.

Так или иначе, Нику осуществить свой план удалось.

Опять-таки, все возможные объяснения по этому поводу относились к области домыслов. В станционной тюрьме Ангус не проронил ни слова. Ник Саккорсо и его команда скрылись, прихватив с собой Морн.

Тем не менее, слухи имели под собой твердую почву. Зная о том, что представляет из себя Ник, нетрудно было с достаточной точностью предположить, что он сделал для того, чтобы вывести Ангуса Фермопила из игры.

Прошлое Ника было весьма туманным. Его идентификационный файл выглядел одновременно как абсолютно чистым и законным, так и абсолютно фальшивым, не отражая ничего существенного. Все, что знало большинство, сводилось к тому, что в один прекрасный день Ник пришвартовал свой симпатичный фрегат «Каприз Капитана» к Альфа-Дельта станции, прошел инспекцию, направил свои стопы в сторону Дельсека и, выбрав наобум «Бар и постоялый двор Маллориса», стал завсегдатаем Станции. И только люди из углов, те, кто умел смотреть вглубь, знали о том, как Ник проходил инспекцию.

Будучи в трезвом уме и обладая хорошим зрением, станционный инспектор моментально заметил, что «Каприз» имеет в борту дыру размером со стол для пинг-понга.

– Вас подбили, – сказал он. – И очевидно, эта пробоина сделана выстрелом из лучевой пушки.

– Да, это так, – ответил Ник.

– Почему же в вас стреляли и кто?

– В меня никто не стрелял.

– Не стрелял? – Тон инспектора выражал крайнюю степень недоверия.

– Не стрелял. Дело в том, что я пытался разработать один очень неудобный астероид, слишком маленький для серьезных средств, но чересчур большой для проходки ручными резаками. Поэтому я решил попробовать развалить его на части выстрелом из своей корабельной пушки. Случилось так, что луч из пушки попал на участок зеркальной поверхности астероида и отразился обратно. – Ник любезно улыбнулся. – Я подстрелил сам себя.

– Объяснение не кажется нам убедительным, капитан Саккорсо. Извольте показать записи в бортовом журнале в вашем навигационном компьютере для того, чтобы мы могли перепроверить вашу историю.

– Нет, – снова возразил Ник. Теперь его улыбка уже не была такой любезной как прежде. – Я не обязан предоставлять вам бортовой журнал, если мне не предъявлены обвинения в совершении преступления. Таков закон. Есть ли в моих действиях состав преступления?

В итоге, Ник прошел через контроль. Корабль, стрелявший в него, должно быть, сгорел в глубоком космосе и так и не дошел до места назначения, поэтому никакого обвинения в преступлении предъявить ему никто не смог.

Завоевывая сердца женщин Дельсека своей улыбкой, опираясь на преданность своей команды и соря деньгами направо и налево, так, как если бы он имел неограниченный кредит Объединенных Компаний, Ник сосредоточился на всевозможных удовольствиях, ожидая завершения ремонта «Каприза». Ник отлично умел веселиться, его тонкий юмор и отменное мужество заражали окружающих. И только те, кто обращал внимание на его шрамы, догадывался о том, что Ник на самом деле занят гораздо более серьезными делом, чем поиск новых развлечений. У Маллориса «серьезным» могло называться только одно. Он слушал разговоры, проверял, отсеивал, просчитывал варианты и искал источники информации.

Он часто улетал куда-то со Станции и всегда делал это неожиданно. Возвращаясь обратно, он праздновал успех.

По некоторым сведениям, как раз в периоды его отлучек никому не известные корабли не прибывали в срок по назначению.

Даже без использования генератора нуль-волн можно было сообразить, что сердце Ника норовит выскочить из груди только лишь при одном взгляде на Морн Хайланд. Он был пиратом, а следовательно, он был романтиком, человеком такого типа, который часто встает на сторону добродетели. В свою очередь, облик Морн, прекрасный и патетический, облик несчастной девы, беззащитной и испытывающей тяжкое насилие, просто взывал к подобным людям. Однако нельзя было не принимать во внимание то, что она принадлежала человеку, пиратская слава которого могла затмить славу Ника почти без особых трудов. Но только очень поверхностные люди могли ожидать от Ника, что он двинется на спасение леди сразу и без подготовки. Люди в углах так не думали, они заранее представляли себе ход событий.

Он не будет стараться похитить ее незамедлительно. Для этого Ник слишком умен. Под этим подразумевалось, что Саккорсо очень серьезно относился к неприкосновенности Ангуса Фермопила. Все, что могло поставить его под удар, все свои слабые и уличающее места бывалый пират тщательно скрывал от глаз людских за семью печатями на борту «Смертельной Красотки». А если же Ник попытается проникнуть на борт грузовика Фермопила, полиция Компаний обязана будет немедленно схватить его, посадить под арест и завести дело.

Вот почему Ник предпочитал сидеть и слушать, глядя на Морн Хайланд издалека, стойко перенося внутренние муки, о которых говорила только темная кровь, все больше и больше наливающая его шрамы чернотой. Он ждал своего шанса. Он ждал того момента, когда Ангус Фермопил оступится.

Он ждал этого, и знал, что рано или поздно это последует. Ник хотел сделать то, на что никакая полиция Станции не была способна. Он хотел проникнуть в секреты Ангуса. Если он узнает каким будет следующий шаг Ангуса, то сможет воспользоваться знанием, предвосхитить этот шаг и устроить Фермопилу ловушку. Такую, чтобы он попал под арест и дал Нику реальный и, вероятно, единственно возможный шанс забрать себе Морн.

Он желал ее.

Кроме того, он хотел доказать себе и всем, что он в состоянии управиться с Ангусом Фермопилом. Если у него и были какие-нибудь другие планы, то Ник никому на Дельсеке о них не говорил.

Случилось так, что шанс претворить задуманное в жизнь представился Нику даже раньше, чем он ожидал. Может быть, Ангусу надоело таскать Морн за собой и он решил покрасоваться чем-нибудь еще. Может быть, его обуяла жадность, если только можно было стать еще более жадным, чем он уже был. Может быть, наживка оказалась для него чересчур аппетитной и он не смог проплыть мимо. Какова бы ни была причина, но он оступился менее чем через две недели после того, как впервые появился у Маллориса вместе с Морн.

Корабль-поставщик с Земли, непонятно по каким причинам подходящий к Станции на несколько недель раньше срока, попал в беду. Сигнал бедствия был принят многочисленными внутренними и внешними приемниками Станции, но очень быстро пропал. Согласно полученной радиограмме, один из членов экипажа оказался подверженным прыжковой болезни. После выхода корабля в нормальное Пространство несчастного обуяла идея подключить высокое напряжение к каналам связи корабельного навигационного компьютера. К тому времени, как безумец был пойман и изолирован, корабль потерял управление и не имел понятия, где находится. То, что сигнал бедствия исчез сразу после его приема, говорило о том, что повреждения компьютера были не единственными, и бедствие, возможно пожар, распространилось на приемо-передающую аппаратуру.

Запасы провизии, оборудования и медикаментов на несколько лет существования Станции болтались где-то среди звезд и ждали, когда кто-нибудь спасет их или, выпотрошив, присвоит себе.

В скором времени после того, как сигнал был принят и в Центре Альфа-Дельта станции разобрались в общей картине происшедшего, был дан сигнал о введении в доках комендантского часа, запрещающего любым кораблям покидать свои стоянки, если только они не входят в состав официальной поисковой группы и не имеют у себя на борту представителей Компаний, следящих за действиями экипажа. Это было стандартной процедурой. И ее правила уважались и соблюдались повсеместно, даже пиратами и джамперами. Корабли, участвующие в поиске и спасательных операциях, участвовали также в доле от спасенного, что являлось их вознаграждением и имело целью привлечь частных владельцев к акции. В то время как корабли, нарушающие комендантский час, отказывающиеся от сотрудничества и пытающиеся с корыстными целями вести собственный поиск терпящих бедствие, преследовались законом и могли быть обстреляны и сбиты безнаказанно.

В этот раз попытать счастья решились только «Смертельная Красотка» и «Каприз Капитана». Всеми правдами и неправдами Ник Саккорсо и Ангус Фермопил ухитрились отвалить от причальных шлюзов буквально за несколько секунд до введения комендантского часа. Поэтому их отлет выглядел более или менее легально.

В Центре, однако, не попались на эту удочку. Обоим кораблям были посланы приказы вернуться и пришвартоваться обратно к местам своих стоянок. Было сделано также несколько предупредительных выстрелов.

С пренебрежительным изяществом «Каприз» пропал с экранов станционных сканов.

Ник Саккорсо исчез из поля зрения радаров, выполнив довольно сложный, но красивый маневр, называющийся «подмиг». Ни один человек у Маллориса не сомневался в способности Ника совершить такое. Маневр осуществлялся путем последовательной активации и деактивации прыжкового двигателя на одну бесконечно малую долю секунды. В результате чего корабль перемещался на пятьдесят-сто тысяч километров в сторону, «подмигивал». Это было рискованно: возникающие при перемещении пространственные напряжения могли разорвать корабль на части или же люди могли не выдержать образующееся после Прыжка ускорение. Но маневр Ника благополучно сработал. Он сумел уйти.

Одного лишь взгляда на «Смертельную Красотку» было достаточно, чтобы понять, что ей вряд ли по силам совершить подобное. Ее неуклюжий корпус не смог бы вынести необходимые напряжения. Кроме того, у нее не было прыжкового двигателя. Поэтому Ангус Фермопил выбрал свой путь. Как только прозвучали первые предупредительные залпы, он послал свой собственный сигнал бедствия.

Все приемные антенны вне и внутри Станции уловили этот сигнал так же, как и первый. Имею короткое замыкание. Дым. Приборы управления блокированы. Навигация невозможна. Не стреляйте. Пытаюсь управиться своими силами.

Конечно, ему никто не поверил. Но в Центре не могли исключить возможность того, что он говорит правду. Эта возможность была всячески обсуждена и взвешена, и это заняло по меньшей мере несколько минут. В течение этих минут Ангус Фермопил включил форсажный ускоритель, о существовании которого никто и понятия не имел. Никто не предполагал, что подобное устройство возможно на корабле Ангуса, потому что никто не верил в то, что «Смертельная Красотка» способна выдержать подобное ускорение.

Ангус исчез следом за Ником. После этого в течение некоторого времени о них не было ничего слышно. Те, кто был в курсе происходящего, могли продолжать свои рассуждения, но они не располагали ничем, на чем эти рассуждения могли бы быть основаны.

В конце концов «Смертельная Красотка» приковыляла назад. Борта ее были обожжены выстрелами из лучевых пушек, а двигатели работали отвратительно и с перебоями. Несмотря ни на что, Ангусу удалось пройти через инспекцию, где он, кроме того, представал перед следственной комиссией. Через несколько часов он и Морн Хайланд снова появились у Маллориса. Никто из них ни единым жестом не намекнул на происшедшее.

«Каприз» вошел в доки Станции в тот же день. Ему тоже досталось не меньше «Красотки», но казалось, что Нику Саккорсо до этого не было никакого дела. Он тоже отвечал на вопросы инспекторов. Отпускал шуточки перед следственной комиссией. После чего он и его команда ввалились к Маллорису как ни в чем не бывало, готовые снова броситься в водоворот веселья.

Официальный поиск корабля-поставщика продолжался, но так как к этому моменту прошло уже очень много времени, то надежды на то, что он когда-нибудь будет найден, почти не осталось.

Вечером того же дня Ангус был арестован прямо в баре у Маллориса.

Полиция располагала доказательствами того, что преступление было совершено. Так они заявили при аресте. Это дало ей право проникнуть на борт «Красотки» без разрешения владельца и исследовать бортовой журнал. Записи, сделанные компьютером в бортовом журнале, навели полицию на мысль осмотреть секретные отсеки корабля. В секретных отсеках были обнаружены еда, оборудование и медикаменты, которые должны были принадлежать Компаниям. Этот груз мог появиться в трюмах «Красотки» только с корабля-поставщика.

Аресты на Дельсеке случались не часто. Люди, посещающие бар Маллориса и живущие в его меблированных комнатах, не очень-то любили, чтобы закон и его представители вмешивались в их жизнь. Полиция опасалась появляться в коридорах Дельсека даже группами. Но корабль-поставщик был ограблен и, по всей видимости, дочиста. Содержимое корабля было необходимо Альфа-Дельта станции для поддержания ее нормального существования. И все жители Дельсека понимали это. Каждый мужчина и каждая женщина у Маллориса знали, что это преступление, совершенное в чьих-то частных интересах, ударит по всем. Кроме того, никто не любил Ангуса, многие его боялись, а кое-кто люто ненавидел.

Арест не прошел гладко. Прежде чем Ангус был схвачен, он и Морн Хайланд затеяли драку. Он пытался укрыться за ее спиной. Но когда полиция бросилась на них, Морн сумела вырваться и отскочить в сторону. Управляемая людьми Ника Саккорсо толпа зевак расступилась перед ней и укрыла ее. После ареста она исчезла вместе с Ником. Они испарились так же ловко, как Саккорсо исполнил несколько дней назад свой «подмиг».

«Каприз» отчалил от Станции. Никто не чинил ему препятствий, и это было нетрудно объяснить. Прежде чем передать в руки полиции доказательства вины Ангуса Фермопила, Ник, вероятно, оговорил с представителями Компании некоторые условия этой сделки. Очевидно, беспрепятственный отлет являлся частью договора.

Белокурая дева была спасена. Пират-сорви-голова увлек ее дивную красу далеко-далеко. В течение многих недель после их отлета пьяницы и отбросы общества, наводняющие заведение Маллориса, с трудом удерживались от того, чтобы нет-нет, да и вставить в разговор пару словечек о том, чем там сейчас занимаются дева и пират. Люди, отчасти склонные к романтике, говорили об этом с дрожью в голосе. Даже циники из углов были удовлетворены результатом происшедшего. Ник Саккорсо поступил именно так, как от него и ожидали.

Во всей истории оказались лишь две небольшие неувязки.

Первая была связана с тем, что корабль-поставщик с Земли прибыл точно по расписанию. И по пути с ним ничего не случалось. И на нем никто не слышал о каком-нибудь другом корабле-поставщике.

Вторая сводилась к тому, что пульт управления от имплантата Морн Хайланд найден не был. В момент ареста Ангус был обыскан, и в карманах у него ничего похожего не фигурировало. Поэтому вместо предполагаемой смертной казни он был приговорен к заключению в станционной тюрьме.

Первое было достаточно легко объяснимо. Ник Саккорсо мог самолично организовать всю переделку – сфабриковать сигнал бедствия, похитить часть запасов Станции и припрятать их на «Смертельной Красотке». Это было очень в его стиле. И это заставило всех посетителей Маллориса зауважать Ника еще больше.

Объяснить второе оказалось сложнее. Этот факт выпадал из общей картины. Ангус не мог избавиться от пульта управления заранее, так как если бы он сделал это, Морн сразу же сбежала бы от него или, что более вероятно, набросилась на него с голыми руками, чтобы расквитаться за то, что с ней происходило. Тем не менее получалось так, что Ангус сумел выкинуть пульт до ареста. В противном случае пульт у него был бы найден.

Иное объяснение никого особенно не устраивало. Но, в конце концов, и шизо-имплантат, и пульт управления им были всего лишь гипотезой, и гипотезой недоказанной. Может быть, их никогда и не было вовсе. Но в таком случае цепочка событий теряла всякую объяснимость.

Почему Морн не сбежала от Ангуса, если средств для того, что бы удерживать ее у себя в руках, у него не было? Если он все-таки обладал такими средствами, но не имплантатом, почему тогда он отпустил ее? Если он выбросил пульт, то каким образом он узнал, что опасность близка?

Ответить на эти вопросы не мог никто. Кроме того, людьми, решавшимися произносить эти вопросы вслух, двигало только собственное любопытство. Основная часть действия была ясна и без того. Выпадающие из общей картины детали проще было забыть.

Посетители бара Маллориса решили, что такие истории все-таки украшают жизнь.

Глава 3

Нижеследующая часть истории была мало кому известна, а некоторые ее куски были неизвестны никому, кроме самих действующих лиц. Ангус Фермопил мог бы пролить свет на то что, осталось неизвестным, но он отказался.

По окончании предварительного расследования дела Ангуса все секреты его «Красотки» предстали на всеобщее обозрение. При том, что грузовик был официально зарегистрирован как разведчик месторождений руды, оказалось, что у него на борту установлено очень много необычного и чувствительного оборудования, которое вряд ли было бы нужно законопослушному старателю. Кроме того, корабль нес чересчур тяжелую броню и очень много вооружения. При форсаже судно могло сдвинуть с орбиты средних размеров планетоид. На грузовике имелась масса тайных грузовых отсеков в таких местах, возможность использования которых для этой цели инспекторы раньше даже вообразить себе не могли. В недрах корабля была обнаружена чрезвычайно развитая система сервомоторов, компенсаторов и гидроусилителей, которые и в самом деле предоставляли возможность пилотировать «Смертельную Красотку» в одиночку. Однако эксперты, приглашенные для осмотра достопримечательностей «Красотки», категорически заявили, что даже при наличии на корабле всех специальных устройств, заменяющих команду, управление им в полете одним человеком требовало невероятного напряжения внимания и огромного выхода нервной энергии, что делало подобный пилотаж губительным для здоровья.

В добавок ко всему, в компьютерах «Красотки» были найдены данные, отражающие размеры «богатства» Ангуса.

К удивлению следственных органов, денежные ресурсы Ангуса оказались не так уж велики, почти несущественны. Разрушая все каноны своей славы, Фермопил жил только лишь сводя концы с концами.

Эта неожиданно всплывшая деталь все равно ему не помогла. Арест Ангуса произошел не по причине его «богатства».

Но, с другой стороны, общая картина его «секретов» обманула всеобщие ожидания. Были найдены доказательства причастности Ангуса к нескольким актам пиратских нападений, но даже при этом всех обнаруженных улик не хватало для вынесения ему смертного приговора. С этим соглашались все, и в полиции, и у Маллориса. Кроме того, не было найдено ничего, способного пролить свет на наиболее мучительные аспекты заварушки вокруг Морн.

Однако более всего следователей удивило то обстоятельство, что Ангус отказался от дачи показаний, с помощью которых он мог бы представить свои проступки в наиболее выгодном для себя свете и, хоть в малой степени, защитить себя сам. Более того, он вообще отказался отвечать на какие бы то ни было вопросы. Введя Ангусу имплантат, можно было бы заставить его говорить, но закон, в том числе и правила Объединенных Компаний, не признавали «легальным» использование подобных приемов на допросах. Проводя дальнейшее расследование, полиция Станции так и не смогла выяснить, где и как был переоборудован грузовик «Смертельная Красотка» и кто и почему ее повредил. К кому бы власти ни обращались с этим вопросом, везде жуткая репутация Ангуса оказывалась сильнее официальных документов. По той же причине не было получено никакой информации о путях появления провианта, оборудования и медикаментов, принадлежащих Станции, на борту грузовика Ангуса. Его странные взаимоотношения с Морн Хайланд оставались покрытыми мраком. В течение первой недели заключения единственными словами, услышанными от Ангуса, были жалобы на плохую еду и обращение в станционной тюрьме.

Когда же в конце концов следствие догадалось сказать Ангусу, что его корабль «Смертельная Красотка» будет разобран в досмотровом ангаре Станции на запасные части, пират сорвался с места и ударился головой о стену. Будучи серьезно ранен, он продолжал бесноваться и выкрикивать проклятия до тех пор, пока ему не был сделан успокоительный укол.

Никто ничего не узнал и о том, каким образом он сумел добыть сведения о планах Хайландов, времени отлета их корабля со Станции и направлении полета.

В действительности никто и не сообщал ему никаких сведений о «Повелителе Звезд». Ангус верил своим инстинктам, и они указали ему на этот корабль. При виде чистенького лайнера-рудовоза, тихо вплывающего в доки, дыхание Фермопила участилось.

«Повелитель» имел вид приза, сочного, аппетитного плода, который мог быть медленно, слой за слоем, очищен от кожуры, чтобы явить «Красотке» и Ангусу, не важно для каких целей – присвоения или разрушения – вещи, которые люди относят к приметам высокого положения в обществе: деньги, роскошные вещи, дорогое оборудование. Все прошлое и будущее экипажа будет находиться в его руках. Ангус часто занимался подобными вещами. Он выслеживал такие аккуратные, прилизанные корабли, выведывая их курс и место назначения, узнавал их секреты при наличии таковых, затем загонял их и блокировал. После этого он уничтожал их, умело вспарывая корпус несколькими выстрелами и впуская внутрь черную пустоту, бросал на произвол судьбы и исчезал, упиваясь собственной жестокостью и способностью пустить прахом то, что другие считали богатством, потому что его стремление к деньгам имело предел, но жажда лицезреть то, что делает огонь лучевых пушек, была неутолимой. Сидя у себя на корабле, слоняясь по Дельсеку, потягивая виски у Маллориса, Ангус Фермопил всегда был в одиночестве, даже тогда, когда он находил себе компанию, чаще всего в лице какого-нибудь забулдыги или отщепенца. Он страдал, ненавидел весь мир и облегчение находил только тогда, когда видел, как лучевое пламя рвет на части беззащитные корабли.

Но только не в этот раз.

В этот раз его инстинкты сработали по-другому, а он всегда верил своим инстинктам.

Насколько он мог разобраться в ситуации, объективных причин для опасений у него не было. Он не оставлял следов своих преступлений, и ничто лучше глубокого космоса не могло хранить останки его разбойных налетов. Единственной вещью, которая могла повредить ему, был бортовой журнал в компьютере «Красотки», с которым он постепенно и уже давно боролся, принимая определенные меры к тому, чтобы уменьшить вред, который могла причинить ему записанная там информация, меры совершенно неопределимые, поскольку подобное считалось теоретически невозможным. Ангус был охотником, и он не мог не охотиться. И он учуял добычу.

Внимательно осмотрев «Повелителя» со стороны, он сделал то, что отродясь не приходило никому в голову в окрестностях Станции. Он направил в сторону «Повелителя» комплексный изыскательский пробник.

Один из элементов пробника был предназначен для измерения атомного веса объемов горных пород. Данные пробника свидетельствовали о том, что корпус «Повелителя Звезд» был изготовлен из сплава, которого вживую Ангус не видел никогда, а только лишь слышал о нем один или два раза. Сплав этот был очень прочным, настолько, что огонь лучевой пушки для него был все равно что струя воды для стального листа.

Этот сплав стоил очень дорого, и обычные перевозчики руды не могли себе позволить такого. Даже владельцы рудников и богатые старатели не имели кораблей с корпусом из подобного сплава.

Ознакомившись с данными анализа материала корпуса на мониторе пробника, Ангус похолодел.

После этого он сделал следующее. Он не стал покупать себе старательских лицензий, не стал связываться с болтунами из станционных доков и выслушивать их мнение по поводу достоинств и недостатков «Повелителя Звезд». Он даже не стал освежать название «Смертельной Красотки», что он неизменно делал, отправляясь в космос удовлетворять свои чудовищные прихоти. Корабль вроде «Повелителя» мог иметь преданных и могущественных друзей. Или охрану. Или оберегающий его от неприятностей эскорт в виде боевых кораблей, принадлежащих Станции. Ангус принял такую возможность к сведению, но это его не остановило. Поразмыслив немного, он обратился в Центр Станции и оформил маршрутный лист с полностью выдуманным курсом и причинами полета, получив после этого разрешение на отлет. Далее, все еще действуя по наитию и инстинктивно, он отвалил «Красотку» с ее стоянки, в точности следуя траектории, которую записал в маршрутный лист. Продвигаясь мимо доков подобно вышколенному слуге, старающемуся привлечь как можно меньше внимания, Ангус вывел свой корабль в открытый космос. Он не включал ускорители и не перекладывал курс в сторону Пояса до тех пор, пока не остался в полном одиночестве на расстоянии по меньшей мере в пятьдесят тысяч километров от границы радиуса действия наиболее чувствительных станционных сканов.

Удаленность Пояса, как рассчитывал Ангус, поможет ему скрыть маневры «Красотки». Станция была расположена на приличном расстоянии от Пояса во избежание опасностей, связанных с метеоритными потоками и прочими неприятностями, всегда сопровождающими скопления астероидов, которые время и гравитация постепенно превращают в щебень и пыль.

Ангус вел корабль один. Поэтому, когда время менять курс настало, его руки уже тряслись от напряжения и глаза заливал пот. Слишком много данных приходилось ему считывать с дисплеев и слишком много систем контролировать одновременно. Бортовой компьютер «Красотки» не мог помочь ему ничем. В эту машину была заложена довольно экстравагантная система безопасности: если компьютер брал отслежение параметров любой цепи, предоставляющей Ангусу возможность управлять кораблем в одиночку, на себя, то он немедленно давал сигнал тревоги, тормозил корабль и останавливал его двигатели. Несмотря на это, Ангус продвигался вперед. Инстинкты подгоняли его, и он следовал их зову.

Ангус Фермопил был пиратом и джампером. Он ненавидел все вокруг, и у него на руках было достаточно крови, чтобы набить преступниками тюрьму среднего размера, если дать каждому понемногу от его мерзких похождений. Перед вылетом он нанял себе в помощники одного дряхлого пьяньчугу, но тот сделал неверный шаг, задав не вовремя не тот вопрос, и Ангус лишил беднягу головы выстрелом из спаннера, после чего выбросил тело своего незадачливого компаньона в одну из труб двигательной установки, чтобы сжечь его при очередном маневре. Фермопил мог и не иметь своих невероятных богатств, но во всем остальном он точно соответствовал той характеристике, которую ему давали у Маллориса.

Вдобавок ко всему Ангус Фермопил был трусом.

Чтобы не попасться на глаза лайнеру Хайландов, он давал своему кораблю столько g ускорения, сколько могло выдержать его тело и мог вынести мозг, оставаясь в сознании. Мышцы спины и плеч Ангуса начали подрагивать от напряжения, он не мог даже отереть с глаз пот, но продолжал разгонять «Красотку». Доходя до предела, потеряв все силы, он не остановился, но стал вводить себе в вену наркотики, взбадриваясь и прогоняя сон, и продолжил разгон.

Когда до Пояса осталось уже недалеко, Ангус сократил время разгона и давал кораблю ускорение только в течение половины стандартного дня. Под влиянием наркотиков он все чаще и чаще грезил наяву, не зная уже точно, что ему мерещится, а что происходит на самом деле. Но он был готов к этому. Ангус знал реакцию своего организма на стимуляторы, продумал свои действия перед тем, как начать их вводить, и поставил «Красотку» на автопилот со встроенным таймером. По прошествии некоторого времени таймер передал управление системами корабля навигационному компьютеру, который выключил серверы и гидроусилители и начал торможение корабля, ориентируясь на ближайшие космические тела. Благодаря принятым мерам Ангус избежал крушения и не загнал «Красотку» в безумно опасный район Пояса, где тысячи останков разработанных астероидов двигались по непредсказуемым траекториям, представляя собой смертельную ловушку для попавших туда кораблей.

Остановив «Красотку» у края Пояса, Ангус нашел неприметный и непривлекательный ни для кого астероид, посадил корабль в старый рудничный кратер, отключил все системы, кроме жизнеобеспечения, и заснул прямо в пилотском кресле, позволив себе наконец расслабиться.

Если бы корабль Хайландов нашел его здесь, то для Ангуса все было бы потеряно. Шансов на бегство у него не оставалось.

Но он был уверен, что люди на «Повелителе» пока еще не имеют понятия о его существовании.

Через несколько часов он очнулся от сна с пронзительным криком ужаса, потому что по всему его телу ползали подкожные черви, извивающиеся и отвратительные, и заползали ему прямо в…

Ощущение было кошмарным. Но ожидаемым и вполне нормальным. Он знал, что с этим делать, хотя каждый раз ужасался и содрогался от отвращения. Задыхаясь от страха, комом стоящего у него в горле, и превозмогая облако красной боли, сдавливающее сердце, уверенным движением руки Ангус ввел себе в вену новую порцию смеси наркотиков-анальгетиков, нейтрализующих блуждающие в его теле ненужные теперь стимуляторы, со стероидами, смягчающими реакции организма. Как только новые препараты проявили свое действие, Ангус снова заснул.

Пробудившись в следующий раз, он обнаружил, что дышит с большим трудом, так как качество воздуха внутри «Смертельной Красотки» значительно ухудшилось. Он покидал Станцию в спешке, не взяв с собой никаких припасов. А это означало, что сейчас у него было очень мало воды, еще меньше пищи и совсем не было свежих химических патронов для скрубберов, очищающих воздух и поддерживающих его на пригодном для дыхания уровне. Сверившись с данными компьютеров, Ангус обнаружил, что имеющиеся химпатроны исчерпали свой срок службы и нуждаются в замене.

Это известие привело Ангуса в такую ярость, что со стороны могло показаться, что он сходит с ума. Но все это было в рамках нормы. Ангус отлично знал, что ему делать. Рискуя умереть от удушья, потому что сил для того, чтобы надеть скафандр, у него уже не было, он отключил циркуляционную систему очистки воздуха и достал из скруббера химпатроны. После этого он использовал половину имеющейся у него воды для приготовления регенерационного раствора для химпатронов. Голова у него раскалывалась от переизбытка углекислоты в воздухе, и перед глазами плыло. Поместив патроны в ванночки с реагентом, он выдержал их там столько, сколько смог продержаться в удушливой атмосфере сам. Затем вытащил патроны из раствора, вставил их обратно в скруббер и снова запустил систему очистки воздуха.

К несчастью, его беды только начинались.

Там, где сейчас находился его корабль, Ангус был в безопасности. Но долго оставаться здесь он не мог. Имеющейся на борту «Красотки» пищи могло хватить ему на два, максимум на три дня. Проблемы с водой могли быть решены путем прогонки ее по замкнутому циклу. Но для этого требовалось очистительное оборудование, которого у Ангуса не было. Слегка прочищенные химические патроны в скором времени должны были отказать снова. Посему Ангусу оставались два выхода из положения.

Вернуться на Альфа-Дельта станцию.

Найти источник всего необходимого где-нибудь неподалеку.

О возвращении на Станцию Ангус даже не думал. Подобного унижения он не перенес бы. Если только кому-нибудь в Дельсеке стало бы известно, что он запаниковал и сбежал и что его возвращение объяснялось только лишь отсутствием пищи, воды или воздуха, его подняли бы на смех в любой забегаловке. Пережить подобное он бы не смог. Весь мир потешался над ним с первого дня его рождения. Но когда настал его, Ангуса, день, то он смог отомстить сполна. Кроме того, оставался еще корабль Хайландов…

Он должен покарать этот корабль. Причина была в том, что Ангус его боялся, а все, что его пугало, он ненавидел. Поэтому, не колеблясь ни секунды, он поднял «Красотку» из рудничного кратера, отошел немного от Пояса, чтобы дать нормальный обзор своему сканирующему оборудованию, и начал прикидывать, как бы ему расквитаться с «Повелителем» за все свои беды.

Имелись ли возможности подбить корабль с таким корпусом? Прямая атака не дала бы ничего, это Ангус прекрасно понимал. Тем не менее, размышления на эту тему помогали ему делать то, что он должен был делать. Как ни странно, состояние ледяной ярости сделало его спокойным, и он провел следующие два дня, тщательно исследуя один астероид за другим при помощи всех возможных средств наблюдения. Ангусу не нужна была руда, он искал старателей.

На исходе второго дня он снова был близок к тому, чтобы удариться в панику. Химические патроны начали сдавать, и в голове у Ангуса мутилось от дурного воздуха. Кроме того, язык у него распух от негодной воды, и он уже заметно страдал от голода. Но холодная и черная ярость и возобновившиеся инъекции наркотиков-стимуляторов все еще вели Ангуса вперед.

И он нашел то, что ему было нужно – рудник на скалистом и рябом от множества штолен астероиде, очевидно, полностью истощенном и выработанном. Но при этом у людей, работающих на этом астероиде, имелся корабль. Он стоял недалеко от лагеря старателей и их штольни, пробитой в породах астероида. Двигатель корабля был холодным. Это свидетельствовало о том, что с момента посадки и начала работ прошло уже немало времени.

В другое время и при иных обстоятельствах Ангус Фермопил в жизни бы не обратил внимания на эту группу старателей. Одного взгляда на их корабль, лагерь, да и сам астероид, который они выбрали для работ, было достаточно для того, чтобы вскрыть всю их подноготную. Когда-то этот астероид имел существенные запасы руды, но к настоящему времени был высосан до предела. Присутствующие на поверхности этого мертвого куска камня старатели, по всей видимости семья или несколько семей, были обычными мусорщиками. Чересчур бедными, или нерешительными, или обнищавшими в результате продолжительных и безуспешных поисков руды, чтобы пускаться в разведку нового, неосвоенного месторождения. Вместо этого они в поте лица добывали себе пропитание, подчищая те крохи, что остались от предыдущих хозяев астероида. Пираты и джамперы обычно не трогали таких бедняков.

Но у этих людей была пища, свежая вода и патроны для скруббера. Беды и неприятности Ангуса обильно питали его ярость и решимость. Он не стал раздумывать и с ходу бросился вперед.

Старатели заметили приближение его корабля. Приемник «Красотки» уловил нестройный хор предупреждений и протестов, призывов и проклятий, но Ангус игнорировал их. Подлетев к лагерю на достаточно близкое расстояние, он выпустил две управляемые ракеты с мощными боеголовками, направив их на жерло штольни, чтобы вызвать обвал и запереть тех, кто был в данный момент внутри. После этого он посадил «Смертельную Красотку» прямо на лагерь старателей, разрушив тысячаградусным выхлопом двигателя постройки, уничтожив их обитателей и испепелив несколько успевших выскочить наружу фигурок в скафандрах.

Голоса в эфире утонули в мешанине статических разрядов. Получили, сволочи! Размеры лагеря свидетельствовали о том, что его население могло доходить до двадцати человек. В случае удачи, а оно было похоже на то, за один заход он мог покончить со всеми. Свидетели Ангусу были ни к чему.

Последовал быстрый поиск признаков жизни в окрестностях лагеря, призывов о помощи, радиосвязи между скафандрами. Ничего. Отлично. Дорога к чужому кораблю была открыта. Оставалось надеть скафандр, пойти и взять все необходимое. После этого Ангус сможет скрываться внутри Пояса столько, сколько потребуется. До тех пор, пока не найдет способ поквитаться с тем, с кем нужно, за свой страх.

Ангус был на полпути к шлюзу «Красотки», когда сирены заверещали, как дюжина глоток, наполненных болью.

Слабая гравитация не мешала движениям. Мощным толчком Ангус послал свое тело обратно к командному модулю. Ухватившись одной рукой за спинку кресла пилота, другой рукой он принялся стучать по клавишам дисплея, требуя от компьютера объяснений. Когда ответ пришел, он уже сидел в кресле, был пристегнут ремнями и готовил двигатели к немедленному взлету.

Вьюеры и скан «Красотки» уловили приближение корабля. Но не просто корабля, а корабля размеров и конфигурации «Повелителя Звезд».

Это и был сам «Повелитель». Характеристики покрытия корпуса не оставляли в этом никаких сомнений. Ангус поручил компьютеру наблюдение за «Повелителем». В случае действий оттуда в сторону Ангуса, электронный мозг должен был поднять такой шум, чтобы его хозяин проснулся, в каком бы глубоком сне он ни находился.

Корабль Хайландов быстро приближался.

Какого дьявола им здесь нужно? Как они нашли его? Однако разбираться в этом ему было недосуг. Скорость «Повелителя Звезд» была очень велика. Но не настолько, чтобы он мог поймать Ангуса. Подвижности «Красотке» не занимать, и в этом она сможет превзойти любой лайнер, сколько бы денег на этого сукиного сына ни угрохали. А внутри Пояса подвижность значила много больше мощи лучевых пушек. Ангус был напуган до смерти, но он знал, что ему делать и на что способен его корабль. Пускай эти пузатые денежные мешки попробуют погоняться за ним, и посмотрим, чем все это кончится.

Проблемой оставалось отсутствие пищи. И воды. И воздуха.

Но времени на то, чтобы обобрать корабль старателей, у него не было. Выживание у Ангуса Фермопила имело наивысший приоритет, главнее этого не было ничего. И весь он, от низа обрюзгшего брюха до покрытого потом лба, ни секунды не сомневался в том, что «Повелитель Звезд» не собирается помогать ему в этом. Недрогнувшей, спокойной рукой Ангус дал кораблю команду на взлет. Одновременно он начал зарядку лучевой пушки, направив к ней часть энергии двигателей, и проверил состояние приемо-передающей аппаратуры, настроив ее на прием и исключив всякую передачу.

«Повелитель Звезд» был еще довольно далеко, но первое сообщение от него было принято Ангусом, когда «Смертельная Красотка» только-только оторвалась от поверхности астероида.

– Немедленно садитесь, – командный и четкий голос из динамика перекрыл рев двигателей «Красотки», проникающий сквозь корпус.

– «Смертельная Красотка», вам приказано идти на посадку.

Несмотря на то, что все его внимание было приковано к дисплею и панели приборов, Ангус все-таки улучил секунду и как следует выругался, послав в адрес «Повелителя» несколько непристойностей.

– Ангус Фермопил, вам приказано немедленно идти на посадку.

Голос в динамике был весьма самоуверенным.

– Говорит офицер Дэвис Хайланд, капитан боевого лайнера полиции ОДК. Если вы не подчинитесь приказу, то будете уничтожены.

Полиция Объединенных Компаний. Ангус насторожился. На мгновение он даже перестал потеть и снял руки с клавиатуры. Копы. Вот в чем было дело. Черт возьми, он должен был догадаться об этом сразу, еще на Станции. У кого еще может оказаться столько денег, чтобы снабдить корабль таким корпусом и из такого сплава? И кто еще считает себя «Повелителем» этой чертовой вселенной? Никто, кроме Объединенных Компаний и ее сторожевых псов – полиции, поддерживающей ей же самой изобретенные во имя утоления аппетитов Земли законы.

Именно за этим «Повелитель Звезд» и пришел сюда. Охотиться на пиратов и джамперов, терроризирующих рудники, раскиданные по бескрайнему космосу. Еще несколько секунд, и пушки «Повелителя» смогут достать его.

– Повторяем, – с идиотской настойчивостью твердил голос в динамике. – Ангус Фермопил, вам приказано немедленно идти на посадку. Говорит Дэвис Хайланд, офицер полиции Объединенных…

– Ну уж нет! – яростно прохрипел Ангус.

Он протянул налитую от непередаваемого количества g свинцом руку и ткнул пальцем в кнопку выключателя внешнего приема радиосообщений на консоли. Сразу же после этого рев двигателей «Красотки» стал казаться ему более громким и уверенным.

– Мне плевать на вас, будь вы посланцами самого сраного Бога. Мой корабль вам не достать.

С трудом глотая воздух, ставший ужасно густым, Ангус дождался, пока «Смертельная Красотка» поднимется на две тысячи метров над скалами, и дал полный форсаж с бльшим числом g, чем он когда-либо испытывал, торопясь скорее поставить между собой и «Повелителем» астероид. Добившись желаемого, Ангус помчался вглубь Пояса.

До тех пор, пока в голове у него еще теплились проблески сознания, Ангус не выключал форсаж и не прекращал ускорения. Сирены завывали у него над головой, а многочисленные датчики отмечали перегрузку всех систем «Красотки». Завершив наконец разгон, сняв оковы со своего тела и получив физическое облегчение, совсем не коснувшееся напряжения душевного, Ангус свернул за маленький метеор и втиснулся между двумя огромными скалистыми глыбами.

После этого он начал готовить «Красотку» к бою.

В нормальных условиях его кораблю требовалось два человека для пилотажа. В боевой обстановке количество минимально необходимого экипажа возрастало до шести человек. Ангус Фермопил управлялся со всем один.

Он не собирался устраивать с «Повелителем Звезд» перестрелку. Вместо этого с той частотой, с которой срабатывало наводящее устройство компьютера, Ангус принялся палить во все метеоры и астероиды в радиусе действия своей пушки, заполняя пространство у себя за спиной кусками скал всех возможных размеров и прикрывая тем самым свое отступление. Он не рассчитывал на то, что ему удастся завлечь «Повелителя» в облако обломков горных пород, что потенциально, конечно, могло бы привести к разрушению полицейского лайнера. «Повелитель» был еще очень далеко, имел свободу для маневра, и сотня-другая булыжников никакой опасности для него не представляла. Но полицейский корабль быстро приближался, а пушка «Красотки» по сравнению с орудиями такого дорогого и мощного лайнера выглядела детской хлопушкой. Поэтому лучшее, что Ангус мог предпринять в подобной ситуации – это помешать наводчикам «Повелителя» вести прицельный огонь по «Красотке».

Некоторое время он занимался расстрелом окружающих астероидов. Чернота сменялась вспышками света, заряды лучевой пушки впивались в скалы, камень мгновенно раскалялся докрасна и так же мгновенно остывал под воздействием вечного холода, беззвучно и мощно лопаясь и рассыпаясь на части, наполняя экраны скана «Красотки» белой метелью. Затем чернота снова поглощала свет. Ангус спускался в глубь Пояса, превращая в обломки все новые и новые астероиды у себя за спиной, одновременно лавируя между встречными и снова стреляя, воздвигая между своим кораблем и огневой мощью «Повелителя» защитный экран.

Однако лайнер полиции был уже на подходе. И, похоже, он решил применить против Ангуса собственную тактику. «Красотка» и «Повелитель» уже находились на расстоянии выстрела. Прошло десять секунд, пятнадцать, двадцать. В Ангуса не стреляли. Неожиданно для него мертвая каменная глыба размером с небольшую космическую стацию где-то в тысяче километров впереди «Красотки» загорелась красным и медленно развалилась на куски. Поток камней размером от десяти метров и более устремился навстречу кораблю Ангуса.

Сирены взвыли и заглохли, их цепи вышли из строя от перегрузки.

В непривычном для него безмолвии Ангус начал маневрировать, вилять, уклоняться, и почти сделал это. Ангус был настороже и готов ко всему, а «Смертельная Красотка» была чрезвычайно юрким кораблем. Но на исходе маневра она все-таки получила ощутимый удар в борт, сотрясший ее недра. Бесцельно вращающаяся, подобно брошенному судну, «Красотка» поплыла навстречу следующему обломку.

Второе столкновение было более мягким, похожим на поцелуй, и немного выровняло бестолковое вращение корабля. Однако Ангус уже не почувствовал этого. Огромное ускорение и удушье исчерпали остаток его сил. Он потерял сознание. Последнее, что он помнил, была его безуспешная попытка закричать.

Глава 4

Пятью секундами позже он пришел в себя. К счастью, как раз вовремя: «Смертельная Красотка» неслась к столкновению, способному раздавить ее как пустую жестянку. Еще не до конца осознавая свои действия, реагируя больше под влиянием инстинктов и страха, Ангус склонился над консолью управления, остановил вращение и включил маршевые двигатели. Лишь в ста метрах от поверхности астероида, по размерам вполне подходящего для колонизации, он полностью овладел управлением корабля.

Временно переключив «Красотку» на автопилот, задыхаясь и тщетно пытаясь сфокусировать зрение, Ангус занялся осмотром повреждений. Его корабль имел вмятину в боку размером с загородный домик, но корпус был цел, внутренние отсеки целы и, следовательно, цела также и хрупкая внутренняя начинка. Часть носа «Красотки» была вмята внутрь, как после удара гигантским тараном, и это вывело из строя часть сканирующего оборудования. Однако серьезные структурные повреждения отсутствовали. Корабль функционировал исправно. Его можно было посадить и отремонтировать, и хотя в данный момент Ангус не имел понятия о том, где это можно сделать, так как его мозг был погружен в туман кислородного голодания, основное – исправность корабля – он для себя отметил.

Неожиданно одна из камер, установленных снаружи корпуса «Красотки», при помощи которой Ангус осматривал повреждения, позволила ему увидеть мчащийся к нему на всех парах «Повелитель».