(Не) верю тебе!

За что судьба так жестоко пинает меня? Зачем вновь столкнула с Климом? Зачем раскрыла и так ноющие раны?

Не знаю сколько провела в душевой, но выйдя из неё, ощутила невероятную слабость. Ноги стали подкашиваться, с огромным трудом вытерла волосы полотенцем, одела на себя халат, вышла из ванной комнаты.

Зайдя на кухню и рухнув без сил на стул, подняла взгляд на рядом появившуюся подругу.

- Давай-ка, моя хорошая, кушать и баиньки, - перед носом появляется тарелка с чем-то вкусно пахнущим.

С чем именно понять не могу, перед глазами всё расплывается. Только сейчас поняла, что пока стояла под душем, беззвучно рыдала, выплёскивая душевную боль. Её за четыре года скопилось очень много.

- … Всё наладится, вот увидишь, всё будет хорошо, зайка моя, - разбираю шёпот подруги.

Она стоит рядом, обнимает меня за плечи, прижав мою голову к своему животу и ласково гладит по влажным волосам, а я, вздрагивая всем телом, крепко обнимаю её в ответ, опустошаю свой резерв солёной влаги.

Более-менее успокоившись, принимаюсь за ужин. Как оказалось, Вика приготовила моё любимое мясное рагу. Подруга сидит напротив и не задаёт ни единого вопроса, за что я очень ей благодарна. Она не спрашивает о причине моих слёз, сегодня не спрашивает, а вот завтра будет допрос.

Осилив половину тарелки, поднимаюсь из-за стола, точнее мне помогает Вика. Она доводит меня до комнаты, помогает забраться в постель, как ребёнка укрывает одеялом, даже поцелуй дарит в висок.

Шепчу подруге «спасибо», закрываю глаза, хочу крепко уснуть, а проснувшись понять, что всё то, что произошло за сегодняшний день, всего лишь сон, просто страшный сон… Медленно погружаясь в темноту, я даже представить себе не могла, что за ад, ждёт меня впереди.

С огромным трудом разомкнула тяжёлые веки, и оперевшись на один локоть, рукой дотянулась до прикроватной тумбы, выключила орущей дурникой будильник, рухнула обратно, спрятала голову под подушку. Покидать тёплую постель нет никакого желания, а уж тем более отправляться на работу, где новый начальник тот, кто разбил мне сердце.

Откинув подушку в сторону, стала выбираться из постели, найдя тапочки, встала на непослушные ноги, с трудом прошла в ванную, скинув халат, встала в душевую, включила воду, которая, не стесняясь, стала хлестать меня своим напором.

Через полчаса смыв с себя остатки сна, выключила воду, вышла из душевой, накинула на себя махровый халат, который тут же прилип к влажной коже, замотала мокрые волосы в полотенце, закрутив его в форме тюрбана, подошла к зеркалу.

Оперевшись руками о края раковины, разглядываю своё отражение. Мешковатые синяки под глазами, полопавшиеся капилляры, слегка припухший нос, и покусанные, покрывшиеся за ночь корочкой губы.

Усмехнулась, подумав, что вид у меня ещё тот. Но все равно улыбнулась своему отражению в зеркале, стараясь показать, что все хорошо. Но даже это, казалось бы, небольшое усилие, далось мне с трудом, так как мышцы стали ныть, а голова раскалываться от недосыпа.

Открыв дверцу навесного зеркала, достала свою косметичку, которую полностью собирала мне Вика, и поставив её на край раковины, стала вытаскивать всё содержимое по очереди, изучая и отставляя в сторону то, что может мне помочь замаскировать свой сегодняшний вид.

Двадцать минут, сотню мазков по лицу кистью для макияжа, по несколько взмахов тушью по ресницам, и последний штрих, матового цвета помада по замаскированным от покусов губам, и всё быстро возвращается на свои места.

Придирчиво осмотрев своё лицо, и не заметив ничего кроме красноты от полопавшихся капилляров в глазах, направилась на выход из ванной комнаты, прошла на кухню, поставила вариться кофе, и Еве молочную кашу, выбросив все мысли из гудящей головы.

Как только всё было приготовлено, отправилась будить свою малышку, стараясь при этом не разбудить Вику. Но как оказалось подруга давно проснулась, и сидела около кроватки своей крестницы, пыталась ласками разбудить мою девочку.

- Доброе утро, - произнесла приветствие, и первые слова за утро, поморщилась от хрипоты в голосе.

- Доброе мамочка, - ответила Вика явно за моего ангела, окидывая меня внимательным взглядом, - мы не хотим вставать, - жалуется подруга, щекоча Еву за пятки.

Дочурка с закрытыми глазами и улыбкой на личике, слабо подёргивает ножками, отбиваясь от пальцев крёстной.

- А на кухни каша с ягодками остывает, - закидываю удочку, специально выделяю слово «ягодками», жду реакцию от малышки.

Сонные глазёнки распахиваются, и Ева активно начинает сползать с кровати, попутно скидывая с себя одеяло.

- Вот обжора маленькая, - вздыхает Вика, с улыбкой смотря как малышка потирая глазки кулачками, шлёпает в мою сторону.

На самом деле Еву очень трудно заставить поесть, приходится изощряться чтобы впихнуть в неё хоть пару ложек еды. Сегодня хитростью стали ягоды, за счёт которых она съесть и пару ложек манной каши.

Пока Ева кушает, а мы с Викой пьём кофе, то и дело ловлю на себе её взгляд. Подруга явно хочет узнать подробности вчерашнего вечера, вот только если я начну рассказывать, то мне придётся признаться ей в том, кто настоящий отец Евы. Но что-то внутри меня протестует, машет красным «стоп» знаком, не позволяя рассказать правду. Значит придётся врать, или же просить не задавать мне вопросов, что будет очень трудно.

Но к моему счастью, подруга молчит, помогает мне собрать Еву в садик, пока я собираюсь сама. Провожая нас за порог квартиры, подруга обнимает меня, и просит больше не расстраиваться так сильно, беречь свои нервы и силы, говоря, что они мне в скором времени ещё пригодятся.

Не задумываясь над её словами, целую Вику в щёку, даю обещания, в которое не верю сама, спешу отвести Еву в сад, и после медленно плетусь в огромное здание, порог которого с радостью спешила переступить ещё пару дней назад.

Как обычно поздоровавшись с охранником на входе, поднимаюсь на лифте на последний этаж, захожу в приёмную, и окинув её взглядом, понимаю, что на работу начальство явилось раньше.

Внутри всё затряслось, пальцы стали подрагивать. Стараясь взять себя в руки и не смотреть в приоткрытую дверь кабинета Клима, прохожу к своему столу, первым делом включаю компьютер, ставлю сумочку на выдвинутое кресло, иду к шкафу снять верхнюю одежду, и переобуться.

Как только возвращаюсь к рабочему столу, слышу голос мужчины, и вздрагиваю.

- Ульяна Алексеевна, зайдите ко мне, - доносится из глубины кабинета.

Открыв ящик стола, беру папку со вчерашним докладом, которым занималась допоздна, иду на зов начальника.

Хоть дверь и открыта, стучу по ней кулачком.

- Проходите, - слышу разрешение, переступаю порог кабинета.

- Доброе утро Клим Борисович, - приветствую начальника, смотрю на мужчину ровно до того момента, как он отрывает глаза от монитора компьютера, и поднимает их на меня, опускаю взгляд себе под ноги, избегаю встречи глазами.

- Вы сделали то, что я вам поручил вчера? – задаёт вопрос тоном строгого учителя.

- Да, вот, - отвечаю и прохожу к его столу, протягиваю папку, которую у меня не спешат забирать.

Не понимая в чём дело, поднимаю взгляд на мужчину, сталкиваюсь с ним взглядом. Смотрит на меня ещё пару секунд, а после этого стучит пальцем по краю стала, показывая, чтобы я положила папку в указанное место.

Его жест задевает, словно ему не приятно дотрагиваться до того, что находится у меня в руках. Никанор Назарович всегда принимал из моих рук документы, если я их ему протягивала.

Пока тушу в себе неприятное чувства пренебрежения в мою сторону, мужчина открывает папку и изучает мой доклад.  

- Что это? – спрашивает Клим ледяным тоном, глядя на доклад, а после на меня.

- Отчёт, - отвечаю, внутренне сжавшись от такого тёмного, полного гнева взгляда.

- Разве? – склонив голову на бок, отбрасывает папку в мою сторону, - я не вижу здесь «ОТЧЁТА»! – выделяет последнее слово, - переделать, живо! – практически рявкает, - и кофе мне сделай, надеюсь его ты сможешь приготовить правильно, - кривит губы, переводит взгляд на монитор.

Вытянувшись в струну, непослушными пальцами беру злосчастный отчёт, и на деревянных ногах покидаю кабинет, не решаюсь закрыть за собой дверь кабинета. С трудом передвигаясь, с каждой секундой становлюсь медленнее, и понимаю, как сильно я перенервничала, не ожидав такого! В груди тугой ком боли и обиды.

Я не понимаю, что не так с отчётом? Я проверяю его несколько раз, всё прописано, всё указанно. Что ему не понравилось?!

Как же мне хочется разреветься, когда оказываюсь в маленькой кухоньке, но я сдерживаю себя, вспоминаю вчерашние слова Никанора Назаровича, про то, что нельзя показывать слабость Климу.

Кофемашины нет, но есть турка, в которой я варю кофе для себя, так как Никанор Назарович пил всегда только чай. Достаю пачку не дорогого нерастворимого кофе, задумываюсь на секунду, какие пропорции предпочитает новый шеф, и не решаюсь сходить и спросить, делаю в два раза крепче чем себе. О том, что кофе дешёвый переживаю в последнюю очередь, это его недосмотр, он сам должен рассказать о своих предпочтениях, как, к примеру это сделал Никанор Назарович в своё время.

 Когда заношу приготовленный напиток, мужчина на меня даже не смотрит, как и с папкой стучит пальцем по краю стола, не отрываясь от монитора компьютера.

Сдерживаю себя, чтобы не перейти на бег, покидаю кабинет и в этот раз я осмеливаюсь закрыть дверь, и после чуть не ползком, потому как ноги трясутся, добираюсь до своего стола. Как только я сажусь в кресло и подтягиваю к себе папку с отчётом, рабочий телефон начинает разрываться от звонков.

Принимаю вызовы, некоторых звонящих соединяю с Климом, параллельно занимаюсь переделкой доклада, и готовлю малую переговорную для совещания круга директоров. Следующие два часа погружаюсь в работу с головой, радуюсь тому, что сегодня встреч вне стен компании нет.

- Ульяна Алексеевна, зайдите, - раздаётся из селектора голос начальника.

Смотрю на недоделанный отчёт, и не уверенно поднимаюсь из-за стола, с пустыми руками иду в кабинет. Стучусь, дожидаясь разрешения войти, переступаю порог, и становлюсь как вкопанная, быстро отвожу взгляд в сторону, и стараясь больше не смотреть на мужчину, и даже не дышать.

Клим стоит около диванчика, без рубашки, в одних брюках. Загорелое мускулистое тело не могло не стать незаметным даже для секундного взгляда. В голове всплыли картины нашей единственной ночи, тело опаляет жаром, дыхание сбивается.

На миг закрываю глаза, пытаясь успокоиться и выровнять сбившееся дыхание. Отчитываю себя, ругаю, заставляю себя вспомнить, как он поступил, заплатив за нашу ночь, за мои чувства.  Открываю глаза, и смотрю на мужчину спокойным, как мне кажется взглядом. От волнения у меня вспотели ладошки, и я немного приоткрыла губы, и дыхание вновь сбивается, стоит отцу Евы повернутся ко мне лицом.

Все мои попытки успокоится летят в чёрную бездну. Вновь вспоминаю его губы, прикосновения, жар от тела. Меня словно током ударило, сердце замерло, я так близко к нему, протяни руку, дотронься и….

- Ульяна Алексеевна, у меня к вам важное поручение, - отрываю взгляд от его обнажённого торсы, и смотрю в его глаза, - вы должны отправится сейчас в аэропорт с водителем и встретить мою жену, а после привести её сюда, - говорит Клим.

Огненный смерч, что опалял все мои внутренности от услышанных слов превратился в айсберг, мгновенно замораживая меня изнутри, делая моё тело неподвижным. 

глава11

КЛИМ

Я почувствовал её приближение до того, как она вошла в приёмную. Не знаю, как, но почувствовал всем нутром. Я слышал, как тихо она переступает порог приёмной, видел промелькнувшую фигуру мимо моей приоткрытой двери. Я специально её не закрыл, хотел видеть её приход.

В кампанию я приехал ещё ночью, не сумевши заснуть от неожиданной встречи, да и смена часового пояса давала о себе знать, так что охрану на входе я удивил. Мой отчим никогда не работал по ночам и домой старался вернуться к ужину. Но я не он, и дома меня не ждут с вкусным ужином, который приготовили руки любимой женщины. Милена не умеет готовить, да и не любимая она женщина, она жертва сложившихся обстоятельств, как и я в принципе.

Поднявшись в кабинет, первым делом решил ознакомится с делами подчинённых, я должен лично быть в курсе кто на меня работает, как долго и как качественно выполняет свою работу. Отец мужик толковый, всякую шушеру к себе не возьмёт, но как говорится доверяй, но проверяй. Одну змею всё же он пропустил…

Включив компьютер, дождался, когда он загрузится, и, удобно разместившись в кресле, открыл папку с личными делами на рабочем столе компьютера. Уже собрался открыть папку с именем одного из директоров, как взгляд привлекло другое имя, ненавистное.

«Коваль Ульяна Алексеевна». Выделялось жирным шрифтом личное дело моей помощницы. Курсор компьютерной мыши сам пополз к зацепившейся взглядом папке, а указательный палец клацнув два раза по левой кнопке мыши, открыл папку.

Прочитав внимательно личное дело, откинулся на спинку кресла, пытаясь понять, как она оказалась здесь? Почему живёт на предоставленной кампанией квартире? Где же её муженёк? Разбежались? Погорел в бизнесе, и она от него ушла? Устроилась в престижную компанию, чтобы заманить в свои лживые сети очередного богатенького, и жить в столице припеваючи?

Вопросов и предположений хренова туча, вот только ответов ни единого. 

Не заходит, начальство не приветствует, мышью шуршит в приёмной. Вызываю к себе, хочу сообщить, что сегодня она отправится встречать мою жену, но заметил папку в её руках, и в голове что-то щёлкает.

С отчётом всё было отлично, вот только это не спасло Коваль, она с полными обидой глазами отправилась переделывать отчёт и готовить мне кофе, которого за ночь я выпил больше четырёх чашек.

Когда она мне отчёт протянула, специально не стал принимать его. С меня вчерашнего прикосновения с её кожей хватило, пальцы всё ещё чувствуют прохладу её рук.

Последующие два часа погружаюсь в работу, впереди собрание директоров. Обсудить предстоит многое, и займёт это немало времени.

Телефон издаёт сигнал оповещения, взяв его в руки, увидел напоминание встретить Милену, и вспомнив, что так и не предупредил Коваль, тянусь к селектору, чтобы позвать помощницу, задевая недопитый кофе, расплёскиваю его по столу.

Брызги тёмно-коричневого напитка кляксами попадают на рукава белоснежной рубашки. Подрываюсь с места, первым делом убираю важные документы со стола, затем снимаю испачкавшуюся одежду, и мысленно благодарю отчима за находчивость - повесил в шкаф несколько моих рубашек и пару запасных костюмов.

В момент, когда собираюсь облачиться в чистое, останавливаюсь, смотрю на дверь кабинета и с усмешкой на губах, делаю шаг в сторону стола, нажимаю кнопку селектора, зову помощницу.

В меня словно демон вселился, он жаждет каплю крови Коваль. И не один он…, я тоже этого желаю, даже больше.

Как только переступает порог кабинета и видит меня с обнажённым торсом, сразу отводив взгляд в сторону, но успеваю увидеть в её глазах вспыхнувший огонь. В голове закрадываются некоторые мысли, которые подтверждаются с каждой секундой пребывания в кабинете девушки.

«Неужели твой муженёк настолько плох в постели, что ты увидев полуголого мужика, готова накинуться на него голодной львицей?».  Хочется задать ей именно этот вопрос, но я молчу, и перехожу к сути её здесь появления.

 Даю распоряжения и замечаю странность в поведении девушки.

Застыла. Побледнела. Огонь в глазах потух.

- Вам что-то не понятно, Ульяна Алексеевна? – задаю вопрос, внимательно наблюдаю за её поведением.

Что же тебя так напугало в моей просьбе?

- Нет, все понятно, я могу идти? – голос её дрожит, словно она готова разрыдаться.

- Идите, - отвечаю на её вопрос.

Она еле сдерживает себя, чтобы не вылететь пулей, шагает с прямой спиной тот метр, на который она углубилась в кабинет.

- Шшшш, - цежу сквозь зубы, поправляю ткань брюк в районе ширинки.

Четыре года прошло, но я прекрасно помню её стоны, это единственное, что звучало по-настоящему с её губ. Всё остальное ложь!

Чтобы скрыть вызванную этой сукой похоть, приходится принимать холодный душ и после отправляться на собрание.

Три часа плодотворного общения с директорами, решение пару важных для компании вопросов, и я покидаю переговорную, поднимаюсь пешком по лестнице два этажа.

- … Считай, что ты уволена! Овца криворукая! – до ушей доносится гневный крик Милены, который заставляет меня прибавить шаг.

- Извинтите, я не знаю, как так вышло, - растерянный голос моей помощницы, - я всё оплачу…

- Конечно оплатишь! – перебивает её Мила, - можешь ближайшие полгода не ждать зарплаты, - с ядом в голосе вещает моя жена.

Коваль не отвечает и, уже через секунду, тихо переступив порог приёмной, я вижу почему.

Бледная, испуганная, руки подрагивают, непонятного рода блеск в глазах, которые неотрывно смотрят на коричневое пятно, что огромным потёком расползлось по подолу белого платья моей жены.  

- Что здесь происходит? – говорю ровным голосом.

Обе вздрагивают, и одновременно награждают меня испуганными взглядами.

- Милый! – первой оживает Мила, - твоя криворукая помощница решила отравить меня, а после вылила на меня эту отраву! – взвизгивает жена и за секунду оказывается рядом, виснет на моих плечах.

Отравой, как я понял оказалось кофе. И если оно именно-то, что я пил ночью и утром, то я понимаю возмущение моей жены. Гадость редкостная, но отравить явно не способная.

- Что с твоим платьем? – задаю вопрос, хочу понять, как именно Ульяна облила мою жену.

- Она опрокинула на меня эту гадость, - тычет пальчиком с длинным маникюром на пятно, - специально!

Слушаю Милу и перевожу взгляд на помощницу, хочу спросить с неё, «как так вышло?», но прикусываю язык, стоит только встретится с её взглядом. На дне её глаз отчётливо плескалось отчаяние, злость, растерянность, но главное… ревность? С чего бы вдруг?! Не поверив в увиденное, решил проверить.

- Всё, успокойся, - прижал к себе жену и, взяв её за подбородок двумя пальцами, приподнял её лицо вверх, наклонившись, коснулся её губ своими.

Пока я поверхностно целовал замеревшую Милу, краем глаза наблюдал за помощницей, и заметив, как часто стала вздыматься её грудная клетка, а губы и руки подрагивать ещё сильнее, углубил поцелуй, ввергая в шок жену, и заставляя Ульяну опрометью выбежать из приёмной.

Её реакция растекается теплом по всему телу, и теперь я точно знаю, как именно я буду мстить за её обман. Вот только одно не понятно. С чего вдруг она испытала такую эмоцию? 

глава12

УЛЬЯНА

- Боже! Какая я дура! Зачем поддалась порыву?! Зачем убежала? Нельзя! Нельзя было показывать свои эмоции! - крепко сжимаю влажную салфетку, которой тщательно убираю следы потёкшей туши.

Вот тебе и бренд! Такая же обманка, как и....

Как же больно! Внутри всё горит, сердце готово вырваться наружу, оставив в груди огромную дыру. Знала, что будет больно их видеть вместе, они муж и жена, но не думала, что настолько. Ещё этот кофе..., она ведь сама опрокинула на себя чашку, не удержала её в руках! Моя вина только в том, что я рано разжала свои пальцы.

- Боже, ну зачем ты нас столкнул? – шепчу, хватаюсь руками за край раковины, опускаю голову вниз, — как мне туда вернуться? Как?

Слышу звук открывания двери общего туалета, быстро выпрямляюсь, поправляю слегка растрёпанную укладку, смотрю через зеркало на ту, которая нарушила моё уединение.

Девочка с ресепшн, увидев меня, удивилась моему нахождению здесь, даже замерла на пару секунд, но быстро взяла себя в руки, и приветливо улыбнулась.

- Добрый день, — произносит мелодичным голоском, и не в силах скрыть любопытство, заглядывает в мои покрасневшие от слёз глаза.

- Добрый, — отвечаю и выбрасываю в урну грязную салфетку, достаю новую.

- Ульяна Алексеевна, у вас что-то случилось? – всё же задаёт вопрос, делая пару шагов ближе.

- Не переживайте Верочка, всё хорошо, тушь себе купила новую, вот теперь жалею, глаза от неё слезятся ужасно, — говорю первое, что пришло на ум.

И кажется моему ответу верят, так как интерес в глазах девушки угасает, но не до конца.

- А у вас, что на этаже туалет сломался? Почему тогда мне не сообщили, я бы вызвала мастера....

- Нет, туалет у нас не сломался, здесь я оказалась случайно, — перебиваю любопытную сотрудницу, и убрав в это время остатки потёков, выбрасываю очередную салфетку, молча обхожу девушку, направляюсь на выход.

- Это хорошо, что не сломался, — летит мне в спину расстроенный голосок.

Нужно держаться такой любопытной особы подальше. Вот она первая сплетница в компании.

Выхожу в коридор, и растерянно замираю. Мне нужно вернуться на рабочее место, вот только ноги туда не идут.

- Возьми себя в руки Уля, — шепчу себе, поймав взгляд проходящего мимо помощника бухгалтера, делаю шаг вперёд.

В лифте кое-как унимая дрожь в теле, и когда створки раскрываются, покидаю кабинку. Пройдя десять шагов, вхожу в приёмную. Пусто, дверь кабинета Клима закрыта, а значит эти двое там, а может они ушли? Появляется надежда, что сегодня я больше не увижу эту парочку, но подойдя к своему рабочему столу и зацепившись взглядом за ежедневник понимаю, что нет. Клим здесь, у него через сорок минут ещё одно собрание, и он его явно не пропустит.

Присев за стол, принялась за так ещё недоделанный отчёт. Работать не получается, мысли о случившимся не покидают голову, мешают сосредоточиться, по несколько раз перечитываю то, что сделала вчера. Через полчаса мне всё-таки удаётся углубиться в отчёт, но длится это не долго.

- Ульяна Алексеевна, вы подготовили переговорную, через десять минут собрание, — раздаётся голос Клима по селектору.

Словно ошпаренная кипятком подрываюсь с места, так как совершенно про это забыла.

- Да Клим Борисович, — нагло вру, отвечаю начальнику.

Жду пару секунд, вдруг что-то ещё скажет мужчина, и срываюсь из приёмной, несусь в переговорную. Что ужаленная в одно место расставляю бутылочки с водой, рядом с ними чистые стаканы, раскладываю канцелярию, расставляю ровно стулья. Успеваю сделать всё, когда дверь открывается, и на пороге появляется начальник.

Под его тёмным взглядом замираю, руки холодеют, от чего-то внутри появляется страх.

«Нужно уходить!», кричит внутренний голос, и я поддаюсь этой команде, делаю два шага к выходу.

- Вы куда это собрались? – останавливает меня, смотрит с прищуром.

- На рабочее место, — произношу ответ, и только после понимаю, что голос дрожит.

- Ваше рабочее место сейчас здесь, — кивает на стул в углу, — вы разве не в курсе, что обязаны присутствовать вместе со мной на собраниях и других деловых встречах? Именно за это вы получаете большую часть своей зарплаты. Так что присаживайтесь, и готовитесь выполнять мои поручения, поверьте, сегодня их будет предостаточно, — холодно, но с каким-то непонятным для меня предвкушением произносит Клим, проходя к своему месту.

Сглатывая вязкую слюну, на деревянных ногах прохожу к одинокому стульчику, присаживаюсь и опускаю взгляд на свои колени. Не могу на него смотреть, и уж тем более находился рядом, но приходится.

- Ульяна Алексеевна, — зовёт меня мужчина.

И мне приходится поднять на него взгляд. 

— После совещания, будьте добры, сходить и купить нормальный кофе, а не травить меня и мою жену теми помоями, что вы, приготовили для нас сегодня, — делает ударения говоря «вы», и на последних словах кривит губы.

- Хорошо, — отвечаю и опускаю взгляд вниз.

«Травить», «помоями». А я вот эти «помои» пью уже несколько месяцев, и ещё ни разу не отравилась. Жива и здорова.

- И что касается инцидента с моей женой, — неожиданно произносит мужчина, и вновь мой взгляд направлен на него, — на первый раз, я не стану вас лишать зарплаты, но если вы ещё раз, испортите хоть одну вещь моей жене, а уж тем более причинить ей вред, я вас не только зарплаты лишу, я уволю вас с волчьим билетом, — леденящим душу тоном, говорит Клим, а у меня во рту всё пересыхает, и сердце пропускает удар.

- Но я....

Хоч заступиться за себя, но меня грубо перебивают.

- Замолчите, и не смейте оправдываться, Мила мне рассказала, как вы специально разжали пальцы, и опрокинули на неё содержимое чашки, — гремит голос мужчины, а мои глаза начинаю печь.

И если бы не появившийся на пороге главный бухгалтер, я бы вновь показала слабину, и пролила слёзы, что так сильно рвались наружу.

Совещание проходило в гнетущей обстановки, Клим словно срывал злость на подчинённых, он дёргал меня по-всякому поводу, я только в приёмную бегала раза четыре, чтобы принести те или иные договора. Досталось всем, особенно главам отделов, которые сидели в недоумении, и переглядывались между собой.

Совещание закончилось за пятнадцать минут до окончания рабочего дня. Я настроенная поскорее сбежать из этого ада домой, поспешила в приёмную, чтобы убрать со стола, выключить компьютер, и взять домой так и недоделанный отчёт, была вновь остановлена голосом начальника.

- Ульяна Алексеевна, вы доделали отчёт? – нависая надо мной задал вопрос мужчина.

Как он оказался так близко я не поняла.

- Нет, я заберу его домой и доделаю, и завтра утром предоставлю его вам, — говорить было трудно, но ещё труднее дышать.

Мои лёгкие за один вдох наполнялись ароматом его парфюма, голова поплыла, и перед глазами замелькали картины прошлого, будоража всё внутри.

- Так не пойдёт! - рявкает мужчина, сгоняя с меня нахлынувшие чувства, — вы сейчас же доделаете его, предоставите его мне на проверку, и если в нём всё будет правильно, отправитесь домой! – опаляет моё лицо своим горячим дыханием, и сверкнув чернотой глаз, отходит на шаг, и следом скрывается в кабинете.

Дышу глубоко через нос, и нервными движениями лезу в карман за телефоном, чтобы, как и вчера, позвонить подруге, и попросить её ещё раз забрать из садика Еву.

Подруга выудила из меня причину, по которой я снова задерживаюсь на работе. И рассказала я ей не только про отчёт, но и про жену Клима, а точнее про наш инцидент, и угрозу со стороны начальника, уволить меня с волчьим билетом. Поделилась с подругой, и легче на душе стало. Попрощавшись с Викой, принялась за работу.

В работу погрузилась быстро, жутко хотелось домой, к своей маленькой девочки, обнять её, поцеловать, рассказать сказку перед сном, и самое главное провести с ней чем можно больше времени перед тем, как она уснёт.

Когда наконец-то я закончила работу над отчётом, и поднялась с места, чтобы показать его Климу, дверь приёмной открылась, а увидев выходящего, захотелось с визгом броситься ему на шею.

Видимо Никанор Назарович заметил моё желания, так как тепло улыбнувшись, широко раскрыл свои объятия, приглашая меня в них.

За секунду оказалась рядом, словно к отцу родному прижалась, стало так тепло и уютно, но в то же время в горле образовался ком, и вместо приветствия с губ слетел всхлип.

- Ну-ну, Уличка, не надо плакать девочка, ну что ты, моя хорошая? - стал тихо успокаивать меня мужчина, поглаживая меня по волосам, словно маленькую девочку, и от этого стало ещё хуже, захотелось выть в голос.

Не смогла ему и слова сказать, сжала губы, прижалась к мужчине ещё теснее.

- Чёрт, два дня всего прошло, — зло прошептал бывший начальник, — ну ничего, сейчас он у меня..., — запнулся мужчина, а я его слов совсем не поняла, не до этого мне было, я пыталась сдержать себя, и не разрыдаться в голос, — так, вытерла быстро эту влагу с лица, и пойдём к шефу твоему заглянем, — отстранил меня от себя за плечи, заглянул в мои глаза полные слёз.

Быстро сделала то, что сказал мужчина, шагнула к своему столу, достала из сумочки маленькое зеркало, и сухие салфетки, убрала следы слёз с лица, повернулась к Никанору Назаровичу.

- Здравствуйте, а что вы здесь делаете? – наконец-то смогла говорить.

- В гости зашёл, — как-то уклончиво ответил мужчина, — пойдём, — протянул мне руку и кивнул на дверь кабинета.

Внутри появилось облегчение, мне не придётся идти туда одной.

Что за спасательный круг вцепилась к предложенную руку мужчины, и вместе дойдя до двери, и постучав, потянула её на себя. Но лучше бы я этого не делала.

Представленная перед глазами картина, долго будет отображаться в моей памяти, принося немалую боль.

- Ты что здесь устроил?! – прогремел над моей головой голос Никанора Назаровича, заставив вздрогнуть не только меня, но и полуголую парочку, что практически занимались любовью на рабочим столе.

глава13

КЛИМ

- Ты…, должен…, уволить эту криворукую, - тяжело дыша, порывисто произносит Мила, уткнувшись мне в грудь лицом, крепко держась за мои плечи.

Я прервал поцелуй, как только моя помощница скрылась из виду, единственный «зритель» сбежал, «актёры» могут быть свободны до следующей встречи, чтобы отыграть новую сцену.

- Ты меня слышишь? – доносится снизу, заставляя оторвать взгляд от дверей приёмной.

- Я никого увольнять не буду, Мила, - смотрю в затуманенные глаза.

Даааа! Кажется перестарался. Такие поцелуи между нами были в первый год нашей супружеской жизни. Тогда я вытравливал Ульяну из своей головы, души и сердца, пытался поселить туда Милу, но так и не смог. Мой организм отторгал её.

- Но она…

- Я уверен, она сделала это не специально, и то, что здесь произошло не повод увольнять сотрудников, - перебиваю её визг, и стараюсь говорить спокойным голосом, иначе скандала не избежать, мне нужна идиллия с Милой, которую должна видеть Ульяна.

До моих ушей доносится недовольное сопение Милены, ей не нравится мой отказ, а мне плевать.

- Идём, - отстраняю от себя жену, и развернув её лицом к двери кабинета, слегка подталкиваю вперёд, держа руку на её пояснице.

Зайдя в кабинет, понимаю, что Милена уже побывала здесь, об этом говорит брошенная ей на диванчик шубка и сумочка.

- Когда мы поедем домой? – задаёт вопрос и, развернувшись ко мне лицом, кладёт свои руки мне на грудь, ведёт ими вверх и смыкает на моей шее.

По взгляду вижу, она рассчитывает на продолжение, и оно будет, только позже, после собрания, «актёры» ещё не полностью отработали представление, и не важно, что Мила не в курсе своей роли.

- У меня через час собрание, после него поедем домой, - нагло вру.

Домой мы поедем не сразу.

Милене не нравится мой ответ, она хочет заполучит желаемое сейчас.

- В шкафу есть чистая рубашка, можешь переодеться в неё и заказать себе доставку нового платья, я предупрежу охрану, чтобы курьера пропустили прямо сюда. И да, постарайся не отвлекать меня от работы, иначе домой мы попадём не скоро, - выделяю интонацией последние слова, и они точно бьют в цель.

Мила словно болванчик кивает головой, и подойдя к шкафу, достаёт рубашку и скрывается за дверью небольшой душевой.

И пока жена приводит себя в порядок, я действительно погружаюсь в работу и выныриваю из кучи договоров и прочей важной шелухи, когда телефон издаёт короткий сигнал напоминания о собрании.

Рука тянется к телефону, чтоб убрать всплывшее окно на экране, и в голове появляется вопрос. «А вернулась ли моя помощница на своё рабочее место?».

Не успел додумать до конца, как мой палец уже нажал на кнопку селектора. И как только вижу, что пора говорить, спрашиваю про готовность переговорной, и как позже оказывается не зря. В момент моего появления в переговорной, девушка выглядела загнанной лошадью. Мне сразу стало понятно, что она здесь делала в то время, как должна была находится в приёмной.

Как же она меня взбесила своей попыткой сбежать из переговорной, она явно не хотела находиться рядом со мной. Отчитал её, что школьницу получившую два по контрольной, меня торкнуло так, что и за Милу отчитал, даже увольнением пригрозил, хотя понимал, что виновата была явно не она, а моя жёнушка. Знаю я её фокусы, проходили.

Зря оставил её на совещание, очень зря. Смотрел на неё, ощущал запах её духов вперемешку с собственным, и вместо того, чтобы слушать замов и директоров отделов, уплывал в воспоминания четырёхлетней давности, теряя связь с реальностью.

По окончанию совещания, уже хотел плюнуть на свою задумку и отправиться домой. Но наткнувшись взглядом на аппетитную попку помощницы, что спешно направлялась к своему рабочему месту, призывно покачивая бёдрами, передумал.

Пока тихо следовал за ней, думал под каким предлогом оставить помощницу, чтобы по окончанию работы она обязательно заглянула в мой кабинет. И словно в помощи, память подкинула картину сегодняшнего утра. Отчёт! Его так и не предоставили мне.

И как же я радуюсь, когда слышу ответ Ульяны, что он ещё не готов.

Скрываюсь в кабинете и даю помощнице два часа на отчёт, и сам погружаюсь в работу, стараюсь спокойно отвечать на нытьё Милы. Когда же время подходит приступать к действиям, я подзываю к себе Милу, усаживаю её к себе на колени, и медленно, но верно начинаю репетицию перед выступлением.

Полного разврата с Миленой я не планировал, мне нужно было создать правдивую картину происходящего, так что обнажиться пришлось. Когда до ушей донёсся звук открывания двери кабинета, я резко поддался вперёд с Миленой, что сидела на мне верхом, и распластал её на столе.

От предвкушения, что сейчас Ульяна вновь замрёт, смотря на нас с Милой, а после броситься из кабинета, свело все мышцы.

Но ещё больше они напряглись, когда по кабинету разнёсся разъярённый голос отчима.

Ощутил себя пятнадцатилетним подростком, когда всем телом вздрогнул от тембра голоса отца. Поднял взгляд на мужчину и первым заметил свою помощницу, что стояла, крепко держась за руку моего отчима. За секунду удалось рассмотреть её лицо, и то, что я увидел вызвало двоякое чувство. И первое было далеко от радости. Жалость! Во мне всколыхнулась жалость к той, что сердце вырвала из груди несколько лет назад.