Битвы божьих коровок Платова Виктория
Она вернулась в ванную, машинально изменила режим работы стиральной машины и как безумная (неужели безумие заразно?) набросилась на «шлюхину» косметику. Теперь подкрашивать глаза стало легче – у нее появился маленький опыт.
«Angel № 63» довершил картину ее морального падения.
Холодея от предчувствия, она заглянула в зеркало. Да. Светлые глаза, вызывающе светлый рот, разбавивший загар; черное-белое, черное-белое – витрина непристойности, лярва-продавщица Лидуха может отправляться на заслуженный отдых!
Настя запустила пальцы в воланы на макушке, прошлась по затылку и подергала себя за косу.
Чего-то явно не хватает, голова кажется совсем незащищенной, как какой-нибудь только что привитый черенок яблони. Скорее назад, к любимому и такому вечному платку: эта крепость надежно укроет ее от всех напастей!..
Но в Настю как бес вселился. Хитрый грузинский кваджи.
Плохо соображая, что делает, она взяла с полки ножницы и отрезала половину косы. Безропотной, всегда услужливой и верной мужу косы. А потом распустила волосы и опрокинула на голову полбанки геля.
Теперь она не нуждалась в зеркалах.
Теперь она наверняка обманула бы Большой Город. Теперь ни один сопляк не всучил бы ей стиральный порошок. И все было бы совсем по-другому, если бы она пришла в «Валмет» именно в таком виде. Настя вышла на кухню и присела перед фотографией маленького Кирилла.
– Значит, я никто и звать меня никак? – спросила она у фотографии. – Сельская родственница, которую нужно стесняться? Ну ладно…
Ей все еще было не по себе, но цепь безрассудств продолжалась. И чтобы ухватиться за кончик этой цепи, она открыла холодильник, достала оттуда водку и сделала большой глоток прямо из горлышка. В другой ситуации она обязательно поперхнулась бы и кашляла по меньшей мере минут пятнадцать, но сейчас все прошло гладко.
Самое время отправляться за обоями. Наверняка они продаются где-нибудь на рынке. А рынок здесь недалеко, она даже видела его из окон троллейбуса, когда проезжала мимо.
Но стоило ей выйти в прихожую, как флер Кирюшиных вещей моментально улетучился: и всему виной были ее старенькие резиновые сапоги. Именно в них Настя приехала в Питер. А все Тамара! Напела ей в уши, что в Петербурге не прекращаются дожди и часто бывают наводнения. Теперь сапоги, стоящие у входа, служили ей немым укором. Совместить их и кожаные джинсы с курткой было так же невозможно, как лакать молоко после селедки!
Но во сто крат более невозможным представлялось ей возвращение на кухню, к ее собственной, разложенной на табуретке одежде. Настя намотала на палец прядь волос и задумалась. Есть два варианта дальнейшего развития событий. Она переодевается, пристраивает свои же сапоги к своей же юбке и идет на рынок за обоями. Это первый вариант. И второй – она не переодевается, а вынимает из кладовки Кирюшины ботинки – и идет на рынок за обоями.
Она видела эти ботинки в кладовой. Огромные, с высокими голенищами и толстой подошвой. Илико это чудо обувной промышленности обязательно бы понравилось.
Вот только у Кирюши нога сорок второго размера. А у нее всего лишь тридцать восьмой… Через пять минут Настя устранила и это препятствие, забив носки ботинок туалетной бумагой. Не очень-то удобно, но привыкнуть можно. Она быстро ко всему привыкает. И никогда ни на что не жалуется.
Несколько раз подпрыгнув, она сунула руку в карман куртки и вытащила Кирюшины очки. Совсем неплохо, только не хватает какого-то одного-единственного штриха. Она задержала дыхание и спустя секунду поняла – какого именно.
Духи.
Дрянные, пошлые, сомнительного аромата духи «Наэма».
…Выйдя на улицу, Настя остановила первого попавшегося прохожего (им оказался старик с крошечным шпицем на поводке) и кротким голосом спросила у него:
– Вы не подскажете, есть ли здесь где-нибудь поблизости магазин «Товары для дома»? Или «Строй-материалы»?..
…Метелица остановил свой выбор на журнале «ДАМЫ И АВТОМОБИЛИ» после многолетней мучительной селекции. И вовсе не потому, что являлся обладателем роскошной тачки (тачек у него отродясь не было). И не потому, что являлся обладателем роскошной телки (телки сбегали от него на следующее утро, забыв даже принять душ). И не из-за качества полиграфии, и не из-за количества пикантных снимков, вовсе нет.
Все дело было в гороскопах.
Гороскопы были фишкой «ДАМ И АВТОМОБИЛЕЙ», а в гороскопы Метелица верил свято. Он и шагу не мог ступить, не проконсультировавшись с колонкой «Астропрогноз» на последней странице. И еще ни разу благословенный «ДиА» и ведущий (-ая) рубрики Д. Корзун не подводил(-а) Метелицу. Все его (ее) предсказания сбывались, во всяком случае – для Метелицы.
Метелица был Овном, и все его неприятности произрастали именно из принадлежности к этому знаку. Он был упрям, прямолинеен, несдержан в гневе и гнусен в быту. Чертов знак толкал его на самые необдуманные поступки, из всех возможных путей решения проблемы он выбирал самый тернистый. И никогда не доходил по нему до конца.
И все же некоторая последовательность в судьбе Валентина Метелицы просматривалась. Его с завидной методичностью выпихивали отовсюду: сначала из института киноинженеров, потом – с должности второго оператора на киностудии «Ленфильм», затем – с должности помощника звукорежиссера на студии документальных фильмов, позже – с должности ассистента на кабельном телевидении района Ржевка-Пороховые. И, наконец, – с должности осветителя в Театре музыкальной комедии.
После унизительного увольнения из гребаного опереточного сераля терпению Метелицы пришел конец.
Он на время забросил свой любимый портвейн «Три семерки», сбрил бороду и поклялся себе, что больше никогда не будет слепо доверять судьбе. Наоборот, сам ее взнуздает. Но для того, чтобы взнуздать судьбу, нужно было по крайней мере просчитывать ее выбрыки. И тогда Валентин обратился к гороскопам. Он скупил всю литературу по теме, он даже пытался сам составлять «карты судьбы», но все было напрасно. Звезды словно сговорились обманывать Метелицу и обводить его вокруг пальца. Если гороскоп с утра утверждал, что «говорить правду в лицо иногда бывает очень даже приятно…», то вечером Валентин обязательно приползал домой с расквашенной у пивного ларька физиономией. Если гороскоп с вечера обещал ему, что «все ваши финансовые проблемы будут решены», то утром у него обязательно вытаскивали кошелек в абсолютно пустом общественном транспорте. С последней сотенной. Но чем больше астрологические календари били Валю мордой об стол, тем крепче становилась его уверенность в том, что он на правильном пути. И что подсказка обязательно будет. Нужно только немного подождать.
Журнал «Дамы и Автомобили» попался ему в руки случайно. Вернее, даже не в руки, а в ноги: Метелица поднял несколько аляповатое издание с пола в троллейбусе. И сразу же сунул нос на задворки, где каждый уважающий себя журнал печатал гороскоп.
«Крепитесь, потеря близкого человека необратима», – предостерегла его рубрика «Астропрогноз» в лице ее ведущей (-его) Д. Корзун. И действительно, бабка Метелицы, врач-гинеколог на пенсии, никогда не болевшая даже простудой и собиравшаяся дожить до столетней годовщины Октябрьской революции, отдала богу душу, угодив под инкассаторскую машину.
Самого Метелицу поразила не столько скоропостижная кончина старой перечницы, сколько пророчество скромной журнальной рубрики.
«Дамы и Автомобили» выходили с периодичностью раз в две недели, и следующий номер журнала Метелица купил уже совершенно осмысленно.
«Крепитесь, вас ждет фантастическая удача», – напел в его уши журнал.
И точно – покойная бабка, с которой он расплевался десять лет назад на почве полной несовместимости идеологических платформ, завещала ему дом в Лисьем Носу. Дом был не так чтобы очень, но земля в Лисьем Носу стоила дорого. Курортная зона, залив – пятьсот метров и престижное соседство: напротив бабкиного двухэтажного скворечника свили себе гнездо (по финской технологии) какие-то ушлые ребятки из Норильска. Поговаривали, что и сам норильский мэр не гнушается наведываться в это фешенебельное бунгало.
Последние два года Метелица действовал только по указке Д. Корзун.
Он переехал в Лисий Нос и продал свою скромную квартирку на метро «Проспект Большевиков» после короткой резолюции Д. Корзун: «Операции с недвижимостью в четверг будут особенно удачны, а смена жилья принесет вам много приятных неожиданностей». Приятных неожиданностей оказалось немало, и в их числе – небольшое наследство, оставленное все той же бабкой.
Но поворотным в своей судьбе Метелица по праву считал выпуск «Дам и Автомобилей» за декабрь прошлого года. Из небесной канцелярии была спущена новая директива для Овнов, а ее педантичный (-ая) ведущий (-ая), как всегда, донес (-ла) ее до широких народных масс:
«ПОПЫТАЙТЕСЬ ОТКРЫТЬ СОБСТВЕННОЕ ДЕЛО – И РЕЗУЛЬТАТ НЕ ЗАМЕДЛИТ СКАЗАТЬСЯ!»
Следует отметить, что такие мысли и раньше приходили в голову Метелице, но теперь он решился. Собственное дело было хорошо уже тем, что выгнать его с работы мог теперь только он сам. Это обстоятельство оказалось едва ли не главным. И после двухмесячного хождения по инстанциям, инспекциям и комиссиям, а также с помощью самой обыкновенной мзды «Управлению по лицензионно-разрешительной работе», «собственное дело» торжественно открылось.
Часть квартирных денег Метелица потратил на взятки санэпидстанции и пожарной инспекции, еще часть ушла на аренду однокомнатной квартиры в переулке Бойцова и закупку офисной мебели, компьютера, канцелярских принадлежностей и сотового телефона. Мобильник был нужен Метелице, как рыбке зонтик, но наличие номера сотовика на визитках – свидетельство финансовой стабильности фирмы. А это благотворно влияет на потенциальных клиентов.
Оставался еще неприкосновенный запас – на зарплату будущим сотрудникам детективного агентства «Валмет».
«Валмет» расшифровывался просто, по первым буквам его имени: «ВАЛЕНТИН МЕТЕЛИЦА». Уже потом, от старого приятеля Додика Сойфера, Метелица узнал, что «валмет» – это еще и марка винтовки, находящейся на вооружении финской армии.
Что ж, тем лучше, причинно-следственная связь сугубо штатского Метелицы с хорошо вооруженным миром – налицо.
Собственно, Додик Сойфер и был тем самым человеком, который надоумил Валентина открыть детективное агентство. Додик начинал свой трудовой путь, как и положено скромному еврейскому юноше, – зубным техником. Но копаться в чужих зубах ему быстро надоело, и он укатил в Израиль, где обитал последние восемь лет. В Израиле он успел послужить в полиции и даже собирался сделать карьеру, если бы не темная история с двумя палестинцами, после которой арабы оказались в морге, а Сойфер – в когда-то брошенной им гойской России.
После неудачных попыток пристроиться в какую-нибудь охранную структуру Додик прибился к Метелице и к денежкам его покойной бабки. Так как полицейский зуд все еще одолевал его, а почесаться никак не удавалось, Додик предложил Вале открыть ни от кого не зависимое детективное агентство.
– И что мы будем делать? – спросил лох Метелица.
– То, что делают все детективы. Выслеживать, вынюхивать, собирать сведения… Дело верное.
– Ты думаешь?
– Еще бы! Ты знаешь, сколько сейчас «новых русских»…
– Старых евреев, – осторожно поправил Метелица, многолетний подписчик газеты «Завтра». – Все «новые русские» – это старые евреи! Разграбили страну, сволочи!..
Подобные разговоры Додик пресекал в зародыше.
– Всему виной ваше русское пьянство. И воровство. Но дело не в этом. А в том, что «новые русские» слишком заняты бандитскими разборками. Их жены остаются без присмотра и вполне могут нарваться на какой-нибудь левый фаллос. Мужья, естественно, легко просчитывают эту ситуацию – сами с фаллосами, – Додик сделал ударение на предпоследний слог. – И что они делают в таком случае?
– Что?
– Обращаются к детективу. Чтобы он, так сказать, выпас их сокровище.
Метелица надолго задумался.
– А я думал, что у бизнесменов есть своя служба безопасности, – наконец сказал он.
– Есть, – Додик ничуть не смутился. – Но существует и другой вариант: крутой папик боится огласки. Не хочет выносить сор из избы. Стыдлив-с… Значит, нужна третья, незаинтересованная сторона. Или повернем ситуацию по-другому: жена какого-нибудь папика подозревает его в неверности. И слежка устанавливается уже за ним.
Эта мысль показалась Метелице и вовсе абсурдной.
– Если ты начнешь следить за крутым папиком, то не проживешь и двух дней. У них ведь профессионалы работают… Это даже хуже, чем с арабами лаяться.
Но и это не смутило Додика.
– Хорошо… Пример с папиками не совсем удачный, признаю… Но есть же масса других деликатных дел…
– Каких?
– Других, – упрямо повторил Додик. – В жизни все случается. Например, уголовка отказалась от ведения какого-нибудь заведомо обреченного дела. Потерпевшие в панике, пишут жалобы в Генеральную прокуратуру, копия – на оппозиционный правительству телеканал. А тут – мы. Бросаемся на «глухарь», как гиены на падаль…
Метелица иронически хмыкнул, и Додик сразу же поправился:
– С гиенами перебор, конечно… Скажем так, частному детективу можно доверить самую неприличную тайну. Частный детектив – это душевный гинеколог.
«Душевный гинеколог» – это было совсем неплохо. Это был привет бабке, сидящей сейчас где-то под небесными кущами. В конце концов, именно смерть отставной гинекологини дала ему средства к существованию.
И Метелица сдался.
А Додик побежал заказывать визитки. Через две недели они поместили в газетах первые объявления. А еще через три дня объявились и первые кандидаты на должность сотрудников. Два совсем молодых парня. Кирилл Лангер и Арик Дергапутский.
Первый забрел в «Валмет» совершенно случайно: он был торговым агентом и попытался втюхать Метелице автопылесос с пятью насадками, электрогриль и целую коллекцию вибромассажеров. Вещи, безусловно, первой необходимости.
Но как только Лангер узнал о профиле их конторы, вибромассажеры были напрочь забыты. Он остался и был принят Метелицей в штат.
Нельзя сказать, что работы у «Валмета» было завались и вся она была серьезной. Так, мелочи, оскорбленные мужья, униженные жены, свихнувшиеся экстрасенсы и такие же ненормальные любители экзотических животных… Первым соскочил Кирилл Лангер, которому было поручено какое-то пустяковое дельце. Суть этого дельца сейчас, по прошествии полутора месяцев, Метелица не вспомнил бы и под дулом пистолета. Какой-нибудь очередной клон любовной слежки, не иначе. Но, судя по всему, в ходе этой слежки Лангер отследил другое место работы. Этим и объяснялся его скоропалительный уход из конторы, а вернее – бегство. Лангер смылся в его, Метелицы, отсутствие (вызванное сезонным обострением портвейновой лихорадки). Бегство было таким скоропалительным, что Лангер даже не освободил свою половину стола. Стопка журналов, пара блокнотов, ручка, связка каких-то ключей, фотография какой-то красотки… Не то чтобы уход сотрудника как-то особенно расстроил Метелицу, нет. Просто Кирилл не посчитал нужным даже проститься с ним, хотя исправно, на протяжении двух месяцев, получал приличную зарплату.
Он позвонил и сказал, что больше не придет. И попросил придержать его вещи. Он-де зайдет за ними в самое ближайшее время.
Но так и не зашел.
И уже потом всплыло, что Лангер смылся не просто так, а оставив бешеный счет за переговоры с Испанией. Ни сам Метелица, ни остальные его сотрудники в Испанию не звонили и потому не стали оплачивать подленький счет из принципа. Телефон благополучно отрубили, и с тех пор вся команда пользовалась только одним-единственным на контору сотовым.
А Арик Дергапутский собрал весь хлам предателя Лангера в коробку и задвинул ее в самый дальний угол железного шкафа. Коробка так до сих пор и стоит в углу, а Арик… Ох уж этот Арик!
Если Кирилл Лангер попал в контору случайно, то «прыщавый Дергапут» (как называл его за глаза Метелица) оказался в «Валмете» по знакомству. Он был сыном двоюродного брата первой жены Додика. Арику недавно исполнилось восемнадцать, и он дневал и ночевал в «Валмете». И все потому, что в офисе стоял компьютер, а Арик обожал компьютерные игры. И не всякие, а исключительно интеллектуальные бродилки.
Квесты, так он их называл.
Только раз «дядя Додик» перекинул ему вшивое дельце некоего господина Таратуты, у которого украли фамильный перстень в городской бане № 17. Арик отправился туда с целью собрать информацию о возможном круге подозреваемых, но был нещадно бит банщиками и с позором бежал с поля боя. Больше его никуда не посылали и никаких дел не поручали, да и дела сходили на нет, их и без того тоненький ручеек пересыхал и грозил высохнуть окончательно.
Фонд заработной платы стремительно таял, и так же стремительно таял интерес Метелицы к своему скоропалительному детективному детищу. Спрятавшись за фанерной перегородкой, он тайком от Додика Сойфера обдумывал новый, гораздо более перспективный, если не сказать – грандиозный проект: создание экспериментальной кинокомпании платного кинодебюта. Он даже подыскал ей название – «Я и звезды».
Метод платного кинодебюта был прост, как геморроидальные свечи.
И рассчитан на жен, дочерей и любовниц «новых русских», или «крутых папиков», как называл их Додик Сойфер. Если какой-нибудь сумасшедший папик согласился бы профинансировать постановку, то его жена, дочь или любовница автоматически получила бы роль в фильме. Второстепенную или главную – на выбор новоиспеченной исполнительницы.
Причем роль ей доставалась без всяких проб.
Критерий оценки мастерства потенциальной актрисы был только один: толщина «папикиного кошелька». Подобную творческую беспринципность Метелица стыдливо именовал «Новая оригинальная политика в кино». И вот уже две недели работал над манифестом кинокомпании «Я и звезды». Манифест начинался так:
«КОМПРОМИССНОЕ КИНО И МЕТОД ПЛАТНОГО КИНОДЕБЮТА»
ПРАКТИЧЕСКИЙ МЕТОД МОЛНИЕНОСНОГО ФИНАНСОВОГО ВЗЛЕТА РОССИЙСКОГО КИНОПРОИЗВОДСТВА В ПЕРИОД КРИЗИСА
Если бы Додик накрыл Метелицу с этими писульками, детектива-отступника постигла бы участь двух несчастных палестинцев…
…Утро начиналось из рук вон. Вчера Валентин получил очередной номер «Дам и Автомобилей» с очередным набором директив Д. Корзун. Директивы выглядели следующим образом:
– «в ближайшее время вам стоит опасаться представителей противоположного пола. Их появление в состоянии нарушить хрупкое равновесие вашей жизни»;
– «во всем, что касается работы и ведения юридических документов, следует соблюдать осмотрительность. А лучше вообще прекратить какую-либо деятельность»;
– «прежде чем вернуться к решению застарелых проблем, хорошенько подумайте, так ли вам это необходимо? Никогда не стоит забывать старинную русскую поговорку «Не буди лихо, пока тихо»;
– «чрезмерная доверчивость может обернуться невосполнимыми потерями. Новые знакомства на данном этапе – верный путь к крушению благополучия».
Заведенный журнальным оракулом, Метелица так расстроился, что по приезде в офис закрылся у себя в закутке и настрочил три страницы манифеста. Хотя собирался ограничиться одной. Очередная по счету глава заканчивалась лозунгом: «НАША ПРОГРАММА-МАКСИМУМ – СОЮЗ МЕЖДУ БИЗНЕСОМ И…»
Слово «искусством» он дописать не успел. В комнате раздался низкий глухой зуммер дверного звонка.
«Додик, – подумал Метелица, пряча бумажки в сейф. – Додик, или бабы из жэка проверяют отопление».
– Открой! – крикнул он из-за перегородки Арику. Эта ленивая скотина и с места не сдвинется, если ее не понукать.
В приоткрытую дверь начальнического бокса ему было видно, как Арик, оторвавшись от компьютера, направился в коридор. И застрял там надолго.
Спустя несколько минут он просунул лохматую голову в Метелицын закуток. Прыщи на лице Арика горели, а грудь тяжело вздымалась.
– Там, – едва переводя дыхание, сказал он. И замолчал.
– Что – «там»? Там труп? Или бомба? Или налоговая полиция?
– Там… Женщина…
Это было что-то новенькое. Впервые из уст Дергапута вырвалось слово «женщина». До этого всех представительниц слабого пола он классифицировал иным способом. Они были (в зависимости от возраста):
а) сосками (девицы от 18 до 25);
б) подсосами (бабенки от 25 до 45);
в) обсосками (мамаши от раннего климакса и до могилы со всеми остановками).
И вот теперь – пожалуйста! – «Женщина»…
– Женщина? – Метелица безмерно удивился. – Клиентка?
Последние несколько недель их вообще никто не беспокоил.
– Она сказала, что клиентка? – снова переспросил Метелица.
– Она хочет поговорить с начальством…
– Хорошо. Проводи ее ко мне.
Арик исчез и вернулся спустя несколько секунд.
С Женщиной.
У Метелицы сразу же загорелась проплешина на макушке. Да, это действительно была Женщина. Самовлюбленная и самодостаточная. Сквозь пелену, упавшую на глаза, Метелица наблюдал, как Арик почтительно распахивает дверь перед гостьей. Она на секунду застыла на пороге, и теперь Валентин смог наконец-то рассмотреть ее повнимательнее.
Женщина была затянута в черное: черная кожаная куртка с поднятым воротником, кожаные джинсы, умопомрачительно-тяжелые ботинки, черные солнцезащитные очки. И белые, абсолютно белые волосы! И запах. От незнакомки шел совершенно дерзкий запах, который сразу же вскружил голову Метелице. Этот запах манил и предостерегал. Так должны в идеале пахнуть тела после любовных утех. Так должны пахнуть места преступления. Порочно и притягательно одновременно.
– Здравствуйте, – сказала Женщина. – Мне нужен главный. Это вы?
Метелицу накрыла вторая ударная волна. Голос. Нет, голос был самый обыкновенный, разве что мягкий акцент, происхождение которого несчастный глава «Валмета» определить не мог. Южный? Восточный?..
– Это вы? – переспросила Женщина.
– Да. Метелица Валентин Куприянович. Проходите, пожалуйста.
И, не удержавшись, он подскочил и пододвинул гостье стул для посетителей.
– Чем могу быть полезен? – спросил он, когда она села на краешек стула и почему-то провела ладонями по коленям, как будто оправляя несуществующую юбку.
– Значит, у вас детективное агентство?
– «Валмет», – подтвердил Метелица.
Черт, неужели это существо высшего порядка нуждается в услугах частных детективов? Неужели мужчина в здравом уме и трезвой памяти станет бегать от женщины, совершенной, как… как мотоцикл, как какой-нибудь «Kawasaki Ninja ZX-7RR», максимальная скорость 265 км/ч… Только камикадзе решится променять эту роскошную ниндзя ZX-7RR на весь остальной блеклый и неказистый мир…
– Вы меня слушаете? – переспросила гостья.
– Да, да, конечно, я весь внимание… У вас угнали мотоцикл? – неожиданно ляпнул Метелица.
– С чего вы взяли?
– Простите… Это я так… Вы так смотритесь… Я подумал…
– Нет, мотоцикла у меня нет.
Она закинула ногу на ногу. И взгляд Метелицы переместился на кончики ее ботинок. Настоящие «гриндера», очень дорогие. Отступник Кирилл Лангер ходил точно в таких же, прыщавый Дергапут даже потерял несколько килограммов живого веса от зависти к шикарной лангеровской обувке.
– Меня интересуют ваши сотрудники, – сказала ниндзя ZX-7RR.
– В каком смысле?
– Сколько их у вас?
Он мог бы и не отвечать на этот вопрос, но суперблондинка парализовала его волю.
– Немного, но все они – профессионалы, – вдохновенно соврал Метелица. – Каждый из них прошел тщательный отбор.
– Значит, штат полностью укомплектован?
Господи, что он должен сказать? Что он должен сказать, господи? Если бы здесь сейчас был Додик Сойфер с еврейской изворотливостью и умением отвечать вопросом на вопрос… Почему, ну почему мама Метелицы не была семиткой?! Но его мама была мастером в цехе по изготовлению резиновых изделий № 2 на заводе «Красный треугольник»…
– Укомплектован? – снова сказала она.
– У нас вообще нет такого понятия – «штат». Индивидуальности слишком различны… «В одну упряжку впрячь не можно коня и…»
– Трепетную лань, – почему-то обрадовалась незнакомка. – Очень хорошо.
– Вы полагаете?
– Конечно. Я хотела бы у вас поработать.
У Метелицы отвисла челюсть. Если бы суперпроект «Я и звезды» вступил в жизнь уже сейчас, то лучшей кандидатки на главную роль в каком-нибудь крутом боевике и желать было бы нельзя. Тем более что женщины с такой внешностью на дороге не валяются, у них обязательно должен быть муж. И не просто богатый, а фантастически богатый. Олигархическое мурло, сидящее на трубе… Нет, на двух трубах… На трех…
– Вы замужем? – спросил Метелица.
– Замужем. А разве это что-то меняет? – посетительница потерла тусклое обручальное кольцо.
– А ваш муж?.. Он в курсе?
– Речь не о муже.
Жаль. Для «компромиссного кино» такая кандидатура – просто находка…
– Он… обеспечен? – продолжал тянуть свою волынку Метелица.
– Конечно. Но, повторяю, речь не о нем. Вы согласны взять меня на работу?
– Видите ли… У нас очень специфическая сфера деятельности…
– Я понимаю.
– А что вы умеете делать?
– Все, – отрезала женщина.
Конечно, все, никаких сомнений. Кружить голову запахами, забираться в любые постели, провоцировать неверных мужей, втираться в доверие к неверным женам…
– Ваши сотрудники должны питаться, а я совсем неплохо готовлю. Уборка – это пожалуйста… Могу брать стирку на дом…
Черт возьми, да она еще и с чувством юмора! Метелица расхохотался и почтительно подмигнул незнакомке.
– Сдаюсь. Считайте, что я оценил вашу шутку. У нас как раз есть вакансия.
– Значит, вы меня берете?
Женщина сняла очки, и Метелица впервые увидел ее глаза – два прозрачных родника в пустыне; глаза – слишком светлые для такой смуглой кожи. И тотчас же в сомлевших мозгах Метелицы зажглась тревожная предупреждающая надпись: «В ближайшее время вам стоит опасаться представителей противоположного пола. Их появление в состоянии нарушить хрупкое равновесие вашей жизни».
– Берете?
– Да!
Вот так! Хрен тебе, астрологическая страница «Дам и Автомобилей»! Хрен тебе, лжепророк Д. Корзун.
– Должность младш… просто детектива вас устроит?
Слова Метелицы произвели странное впечатление на женщину. Она снова надела очки, потом опять сняла их.
– Должность кого? – переспросила она.
И в этом вопросе Метелице послышалось легкое недоумение. Как будто он предложил ей вовсе не то, чего она ожидала. А что же вы хотели, душечка? Нет, пора, пора и ему отстегнуть красотке хохму – как раз в стиле ее надменных кожаных штанов.
– Я бы, конечно, мог уступить вам кресло руководителя… – Метелица похлопал по спинке своего стула. – Но, к сожалению, оно уже занято.
– Да… Я вижу.
– Так как? Согласны?
– Нет… То есть согласна…
– Очень хорошо. Заполните вот эту форму.
Метелица вынул из крошечного сейфа бланк заявления о приеме на работу. Вернее, это была небольшая анкета, которую в свое время состряпал Додик Сойфер. В сейфе хранилось на сегодняшний день четыре таких анкеты: самого Додика, Валентина, Аркадия Дергапутского и бежавшей с их маленького суденышка крысы по имени Кирилл Лангер.
– Можете заполнять прямо здесь. Я выйду, не буду вам мешать.
Метелица поднялся и двинулся к выходу из своего начальственного вольерчика. И едва не снес бутафорской дверью Арика Дергапутского. Удар пришелся по уху, и «прыщавый Дергапут» тихонько взвизгнул.
– Подслушиваем? – Метелица начал теснить Арика от двери.
– Тренируемся на подручных средствах, – парировал тот. – Издержки профессии, как же иначе. Для того чтобы добывать сведения различного характера, детектив всегда должен быть в форме.
– Ну, ты, положим, можешь добыть только сопли из носу, детектив!
Арик не обиделся. Он изящно увлек Метелицу на кухню, прикрыл за собой дверь и спросил:
– Ну, и кто она?
– Будущая сотрудница… Сигареты есть?
Арик вытащил из кармана распотрошенную пачку «Pall Mall» и протянул ее шефу. И щелкнул зажигалкой. Валентин, не куривший последние два года, с тех пор как «Дамы и Автомобили» предупредили Овнов о плачевных последствиях табака, нервно затянулся.
– Что значит – будущая сотрудница?
– То и значит. Принял ее на работу.
– В качестве кого?
– Ну, не уборщицы же!.. – Метелица посмотрел на Арика как на идиота. – Так что освобождай стол. Теперь сидеть там будет она.
– А я? Я куда?
– Сообразим что-нибудь. Пристроишься к Додику.
– Да у него же конторка!
– Конторка – тоже неплохо. За конторкой некоторые «Войну и мир» написали.
– Там и одному тесно! – заныл Арик. – А я не один, я с компьютером…
– Компьютер придется оставить на столе у дамы… Поскольку она будет у нас единственной. Сам должен понимать.
От такой безрадостной перспективы Арик даже заскрипел зубами.
– Я подаю заявление об уходе, – сказал он.
– Подавай. – Метелица в последний раз выдохнул дым и затушил окурок в горшке с цветком, стоящим на подоконнике.
Вот тут-то его и настигла кара небесная. Громы и молнии. Громы и молнии извергали прозрачные глаза незнакомки, которая остановилась на пороге.
– Вы с ума сошли, – бросила она. – Это же Aloe Margaritifara, очень редкая разновидность. Совать в цветок бычки – это преступление.
Метелица залился краской, а «прыщавый Дергапут» мстительно хихикнул и злорадно шепнул на всю кухню:
– Уже квалифицирует ваши действия, патрон. Наш человек.
Суперблондинка не обратила никакого внимания на замечание Арика. Она прошлась по кухне, отодвинула Метелицу плечом и вынула окурок из цветочного горшка. Потом достала из своего рюкзака какой-то пакет, надорвала его и принялась ссыпать содержимое пакета в цветок.
– Это еще зачем? – спросил Арик.
