Лето Гелликонии Олдисс Брайан
– А ты не кусаешься, приятель?
– Я воспитанный, - пробурчал Юлий.
Эсомбер поднял бровь.
– Хочу, чтобы ты правильно понял меня, Яндол. Осмелюсь намекнуть, что вся здешняя публика - очень чопорный народец, начиная с самого Сайрена Станда и заканчивая последней кухаркой. Они не станут долго терпеть у себя под боком черт знает что, даже очень воспитанное. Сейчас в деревнях повсюду устраивают крестовые походы - кстати, совсем неподалеку от Олдорандо. Говорят, причина этих походов - твоя расстроившаяся помолвка, так я слышал…
– Мне никто ничего не говорит - хотя теперь, может быть, и скажут, ведь скоро в Олдорандо прибывает Це'Сарр. Так что ванну тебе лучше принять сегодня же. Кстати, я только что видел моего бывшего придворного советника, СарториИрвраша. Что он здесь делает, ты не знаешь?
– Гм. Да, сударь мой, кое-что слышал.
Эсомбер почесал пальцем кончик изящного носа.
– Вскоре после того, как мы с тобой, Ян, расстались и ты ушел вперед во главе фагорской пехоты бравым и скорым походным шагом завоевателя, СарториИрвраш в сопровождении одной дамы - кстати, родом из Сиборнала - присоединился к моему маленькому отряду викариев. Они ехали на хоксни, оба, он и эта сиборналка. Весь остаток пути они проделали вместе с нами.
– Зачем он приехал в Олдорандо, по делу?
– Может быть, тоже бани?
– Сомневаюсь. Попробуй угадать еще раз. Он что-нибудь говорил тебе?
Прежде чем ответить, Элам Эсомбер устремил взгляд в пол, словно напряженно пытался поймать за хвост ловко ускользающую мысль.
– Зиганкис, от тряской дороги у меня в голове стало пусто, как в порожнем ведре. Гм… я действительно ничего не могу припомнить по этому поводу. Может быть, лучше ты спросишь его сам?
– Откуда он едет, уж не из Гравабагалинена часом? Чем он там занимался?
– Государь, возможно, его и его даму потянуло взглянуть на море. Я слышал, перед смертью это со многими случается.
– Тогда Сартори можно поздравить - его предчувствие наверняка оправдается, - негромко проговорил ЯндолАнганол. - Сегодня вечером, Элам, ты свободен?
– К сожалению, нет. Ноги уже почти не держат меня, а голова, как я уже говорил, в ужасном состоянии - перед глазами все плывет. Я собираюсь принять ванну и как следует подкрепиться - вот после этого, скажем, завтра к середине дня, я буду в полном твоем распоряжении. В заключение, Ян, хочу заверить, что с твоим бывшим советником я ни в какие сговоры против тебя не вступал.
Мужчины смерили друг друга взглядами.
– Но в одном вы с ним вполне могли найти общий язык - ведь вы оба мечтаете только об одном: поскорее избавить мир от фагоров.
– Об этом мечтаем не только мы с ним, но и большинство благородных и отважных людей нашей Империи. С фагорами дрались еще наши отцы.
Они еще помолчали, глядя друг на друга.
– На твоем месте я не стал бы говорить о чести, особенно в подобном аспекте, - холодно заметил ЯндолАнганол, прежде чем уйти.
Отвернувшись от посланника, ЯндолАнганол подошел к группе облаченных в роскошные вышитые чарфрулы придворных с замысловатыми прическами. Окружив короля Сайрена Станда, они почтительно внимали ему и витиевато извинялись, прежде чем вставить хотя бы слово. Королю Сайрену Станду явно льстило такое внимание, и он время от времени принимался просить гостей не обращать на его персону излишнего внимания и развлекаться, что тут же вызывало бурю протеста. Перед королем Борлиена придворные расступились, позволив ему беспрепятственно пройти к королю Олдорандо. К ним немедленно подлетел невесть откуда взявшийся слуга с серебряным подносом в руках и с поклоном предложил принять кубки с вином, охлажденным льдом. Король ЯндолАнганол неудачно повернулся. Ловко притворившись неуклюжим, он выбил поднос из рук слуги.
– Та-та-та, - проговорил Сайрен Станд. - Ничего страшного, сейчас все будет в порядке. Чего-чего, а вина у меня предостаточно. И льда тоже, в особенности много его стало после того, как за дело взялась одна весьма энергичная дама - ледяной капитан, можешь себе представить? Некая Имия Мунтрас. Вот так меняется мир, и ничего не поделаешь, ко всему приходится привыкать.
– Брат-король, прошу прощения за то, что прервал вашу светскую беседу, но мне показалось, что ты привечаешь во дворце моего бывшего советника, от которого я сам поспешил в свое время избавиться и которого с тех пор считаю своим недругом, в особенности после того, как он бежал в Сиборнал и примкнул там к нашим исконным врагам. Я говорю о СарториИрвраше. Что он делает в твоем дворце? Быть может, он привез тебе тайное послание от моей бывшей жены, МирдемИнггалы?
– Человек, о котором ты говоришь, появился в моем дворце всего двадцать минут назад в обществе духовного лица образцовой репутации - кажется, его зовут Элам Эсомбер. Он попросил меня предоставить ему убежище, и я дал согласие. Вместе с ним была его женщина. Но если у тебя есть сомнения на его счет, то я распоряжусь, чтобы его и духу не было во дворце - его устроят где-нибудь в городе.
– Эта его женщина - сиборналка. А СарториИрвраша я прогнал из своего дворца. Зная его, я полагаю, что он здесь не случайно и наверняка замыслил против меня что-то недоброе. Где его сейчас можно найти?
– Дорогой брат, думаю, что ни тебе, ни мне не пристало интересоваться такими вопросами. Ночной мотылек должен держаться темноты, так у нас говорят.
– Так ты не скажешь, где он остановился? Ты решил защитить его от меня? Прошу, будь со мной откровенен.
Сайрен Станд опустился на свой трон с высокой спинкой. С достоинством вскинув голову, он ответил:
– Здесь становится жарко. Предлагаю всем выйти освежиться, пока мы, друзья, не схватили тепловой удар.
Жестом он велел жене оставить их с королем Борлиена одних.
Они двинулись по коридору со сводчатым арочным потолком. Никто не пошел за ними, только рунт Юлий. Сад был освещен укрытыми в нишах факелами, стоящими в искусно выполненных чеканных сосудах. В этом дворце не любили сквозняков, и потому пламя факелов горело ровно, почти неподвижно. Над ровными, аккуратно расчищенными дорожками висел сладковатый смолистый дух.
– Не хотелось бы портить тебе настроение, брат Сайрен, - сказал ЯндолАнганол. - Но ты должен понять, что здесь, в Олдорандо, у меня есть враги, которых я не знаю. Мне достаточно было один раз взглянуть на СарториИрвраша, чтобы по выражению его лица понять: он мой враг и пришел сюда навлечь беды на мою голову. Уверен, ты согласишься с тем, что это правда.
Сайрен Станд отлично умел держать себя в руках. Он, человек тучный, задыхался теперь даже от недолгой ходьбы.
– Надеюсь, ты знаешь, - заговорил он холодно, - что простой народ моей страны, жители Олдорандо или Эмбруддока например, как считается, смотрит на твоих борлиенцев - и по моему мнению, в этом есть доля справедливости, понимаешь, о чем я? - как на самых настоящих дикарей. Как я ни тщусь, я не могу изжить это мнение в своем народе даже настойчивыми стараниями, привить им родственное чувство к борлиенцам, нашим братьям по вере.
– Так как же с ответом на мой вопрос?
– Дражайший брат, у меня одышка. Наверное, аллергия - сейчас, похоже, начнется приступ. Могу я в свою очередь спросить тебя, сколько можно изводить меня - ты нарочно всюду таскаешь с собой этого маленького фага, чтобы оскорбить меня и мою королеву?
От такого неожиданного поворота беседы король ЯндолАнганол несколько смешался.
– Но он у меня вместо… вместо собаки, к примеру гончей. Ночью он спит у дверей моих покоев и лает, если кто-то проходит по коридору.
Резко остановившись, Сайрен Станд хлопком соединил руки за спиной и впился напряженным взглядом в кусты.
– Наши страны сейчас переживают тяжелые времена - у меня неприятности с кейце, у тебя дома, в Матрассиле, если верить доходящим до меня слухам, тоже не все спокойно, и нам не стоит затевать ссору. Но я хочу настоятельно попросить тебя об одном - больше никогда не приводи эту тварь в мой дворец, тем более что весь двор настроен против него и при всем желании я ничего тут не могу поделать.
– Почему ты ничего не сказал мне об этом два дня назад, когда я только приехал?
Король Олдорандо тяжело вздохнул.
– Первые два дня гостю оказывают особый почет, таков наш обычай. Вот тебе и ответ. Довольно скоро в мой город прибывает святейший Це'Сарр - прими во внимание, пожалуйста, и это. Принимать его святейшество в своем дворце - великая честь, но и огромная ответственность. Его святейшество не станет терпеть рядом с собой фагоров. С тобой не просто ладить, Яндол. Вот почему я предлагаю тебе в том случае, если все твои дела в этом городе окончены, завтра же отбыть на родину, избавив нас от вида твоих животных.
– Значит, я теперь не желанный гость в Олдорандо? Не ты ли сам приглашал меня оставаться в твоем дворце до визита Це'Сарра? Какой такой яд СарториИрвраш накапал тебе в уши?
– Я хочу, чтобы ничто не омрачило посещение его святейшеством моей столицы, и приложу к этому все усилия. Возможно, причина в том, что мое государство, в отличие от твоего, граничит с Панновалом, и потому союз с ним для меня важнее, чем для тебя. Признаться честно, Яндол, в этой части мира фагоры и их приспешники не пользуются всенародной любовью. Так что, если у тебя не осталось больше никаких дел, то завтра мы можем по-доброму распрощаться.
– А если у меня еще есть дела, что тогда?
Сайрен Станд откашлялся.
– Дела? Какие же? И ты и я, мы оба верующие люди, Яндол. Пойдем же помолимся и вместе примем бичевание, а утром распрощаемся как друзья и союзники. Согласись, ведь так будет лучше для всех. Тебе самому будет приятно вспомнить посещение нашего города, если, конечно, его не омрачат никакие неприятности. Я прикажу снарядить для тебя корабль, на котором ты сможешь быстро спуститься по Валворалу до самого Матрассила - и окажешься дома, не успеешь и глазом моргнуть. Чувствуешь, как дивно пахнет цветущий сандал? Поистине чудесный запах!
– Да, пахнет приятно.
Король ЯндолАнганол сложил руки на груди.
– Ну что ж, если ты, Сайрен, так настаиваешь и если причиной тут действительно твоя безмерно глубокая вера, которую оскорбляет мое присутствие, то завтра же я и моя свита откланяемся и избавим от себя ваш святой город.
– Очень печально, что все так вышло, Яндол. Мне в самом деле грустно с тобой расставаться. Королева и принцесса будут очень огорчены.
– Завтра я исполню твою просьбу и избавлю от своего присутствия, что бы сам я об этом ни думал. А теперь, коль скоро я удовлетворил твою просьбу, пойди и ты мне навстречу, ответь на мой вопрос. Так где СарториИрвраш?
Неожиданно король Олдорандо выказал характер.
– Зря ты так плохо думаешь обо мне, моя просьба продиктована лучшими побуждениями. Задумайся - не стань моя дочь твоей невестой, может быть, она сейчас была бы в добром здравии? Убийство явно носило политическую окраску - ведь у несчастной девочки не было врагов! И вот теперь, после того как моей дочери не стало, ты позволяешь себе являться в мой дворец с этим волосатым чудовищем и еще удивляешься, что тебя здесь принимают без восторга.
– Сайрен, я никогда не кривил перед тобой душой. Я сожалею, что Симода погибла, это и для меня большое горе. Если мне удастся найти убийцу, я знаю, что с ним сделаю. Но не усугубляй мое горе, взваливая на меня очередное напрасное обвинение.
Рука Сайрена Станда поднялась в плавном жесте и улеглась поверх ладони его брата-короля.
– Не принимай это так близко к сердцу, и вот еще что: ты напрасно о нем беспокоишься - я о твоем бывшем советнике СарториИрвраше. Мы отвели ему несколько комнат в обители для странствующих монахов, той, что позади дворца, рядом с собором. Думаю, там ты сможешь его застать. Мы не враги, Яндол, и я не веду с твоим советником никаких дел. Никаких, это не в моих правилах.
Король Сайрен громко высморкался.
– Прошу тебя, Ян, уезжай завтра, как мы договорились - так будет лучше для всех.
Короли церемонно поклонились друг другу, и ЯндолАнганол направился в свои покои в один из флигелей дворца в сопровождении плетущегося позади понурого Юлия.
Пол в комнате короля Анганола был из навощенного паркета, а стены, в соответствии с его вкусом, завешаны простыми, но явно очень дорогими гобеленами без рисунков. Остановившись у дверей одного из своих капитанов, король постучал. Никакого ответа - в комнате было пусто. Повинуясь внутреннему порыву, он прошел до комнаты Фарда Франтила и постучал. Королевский оружейник был у себя. Сидя на кровати, горбун чистил сапоги; заметив, кто к нему пожаловал, он немедленно вскочил. У окна неподвижно и молчаливо стоял часовой-фагор с копьем в руке.
Желая быстрее перейти к делу, король ЯндолАнганол не стал терять времени на предисловия.
– Ты тот, кто мне нужен. Ты родился в Олдорандо, знаешь этот город как свои пять пальцев и знаком с местными обычаями, чего обо мне, например, не скажешь. Завтра мы уезжаем - да, отъезд будет неожиданным, так нужно, и тут ничего не поделаешь. Мы возвращаемся в Матрассил по реке.
– Неприятности, сударь?
– Да.
– Он очень хитер, этот король Станд.
– Не твое дело. Я хочу увезти с собой СарториИрвраша, он будет моим пленником. Сейчас он здесь, в городе. Я хочу, чтобы ты выследил его, схватил и тайно доставил сюда, в эти покои. Было бы лучше сразу перерезать ему глотку - но тогда выйдет много шума, а скандал мне не нужен. Понял, что я сказал? Его нужно доставить сюда так, чтобы никто не видел.
Нахмурившись, Фард Франтил быстро заходил по комнате.
– Это невозможно, ваше величество. Просто невозможно. Ни под каким видом. Закон в Олдорандо очень суров. А в чем его вина?
ЯндолАнганол с силой ударил себя кулаком в ладонь.
– Мне доподлинно известен ход мыслей этого старого червяка. Наверняка он прибыл сюда, имея в запасе очередное безумное открытие, при помощи которого сумеет напакостить мне. Я более чем уверен, что его открытие каким-то образом касается фагоров. Вот почему, прежде чем об этом открытии услышит весь город, а следом и весь мир, я должен обезопасить себя, а это возможно только единственным способом: заставив мерзавца замолчать. Он станет моим пленником. Завтра мы засунем его в сундук и увезем с собой в Матрассил. Никто ничего не узнает. Он поселился на одном из монашьих постоялых дворов позади дворца. Я надеюсь на тебя, Фард Франтил. Докажи мне свою преданность. Ты умен и понимаешь, что такая услуга королю может дорого стоить. Я щедро тебя награжу, даю слово.
Оружейник по-прежнему колебался.
– Если меня поймают, то наверняка казнят.
Ровным голосом король проговорил:
– Здесь, в твоей комнате, фагор. Недавно я особо отмечал, что запрещаю фагорам находиться во дворце и что все анципиталы должны поселиться в Парке Свистуна. За неподчинение моему приказу я обычно велю сечь своих придворных, а потом понижаю их в должности - на неопределенное время.
– Но этот фагор - мой личный слуга, господин.
– Так ты доставишь мне СарториИрвраша?
Фард Франтил угрюмо кивнул.
Король бросил на кровать оружейника кошель с золотом. Это были остатки тех денег, что он выручил от продажи мади на рынке два дня назад.
– Вот и отлично. Переоденься монахом. Иди прямо сейчас. Своего фагора возьми себе в помощники.
Когда оружейник и фагор ушли, ЯндолАнганол некоторое время стоял в темной комнате, размышляя. Взглянув в окно, он увидел в северной половине неба, низко над горизонтом, комету ЯрапРомбри. Вид яркой точки в темном небе воскресил в нем воспоминания о последнем свидании с тенью отца, предсказавшей, что в Олдорандо он, его сын, встретится с кем-то, кто решит его судьбу. Может быть, речь шла о СарториИрвраше? Взгляд короля метался по закоулкам сумрачной комнаты, и так же быстро металась его мысль, перебирая возможные кандидатуры.
Убедив себя в том, что в этом враждебном ему городе он сделал все возможное, король вернулся в свои покои, где Юлий уже устраивался спать перед дверью, как обычно. Проходя мимо, король машинально погладил верного рунта по голове.
У его кровати стояли на подносе заботливо приготовленные вино и чаша со льдом. Возможно, таким образом Сайрен Станд выказывал свое расположение отбывающему гостю? Поморщившись, король ЯндолАнганол выпил полный бокал сладкого вина и отставил поднос с графином подальше. Сбросив одежду, он забрался в постель и немедленно провалился в сон. Обычно король спал очень чутко. Но в эту ночь он спал как убитый.
Ему снились сны - снов было много, и все очень необычные, тревожные. Он был многими персонажами и предметами, был и огненным богом, мчащимся сквозь языки золотого пламени. Бушующий вокруг него огонь был необычным, похожим скорее на жидкость, чем на пламя. Король был огненным богом в море, и королева МирдемИнггала плыла впереди на спине у дельфина. Он силился нагнать ее, но тщетно. Море сковывало его движения.
Но наконец ему удалось настигнуть королеву королев. Он схватил ее за ногу. Вокруг было сплошное золото. Сон быстро таял, и сквозь его трепещущие края пробивался невесть откуда берущийся черный ужас. То, что он принял за МирдемИнггалу, на поверку оказалось совершенно иным. Едва прикоснувшись к телу королевы, он почувствовал в своих членах невероятную тяжесть и болезненную ломоту. Стремясь освободиться, он принялся бороться, но, поняв бесполезность своих усилий, пронзительно закричал. Золото подступило к самому его горлу. Королева начала превращаться в…
Он очнулся в холодном поту. И несколько минут, лежа с бешено колотящимся сердцем, не решался открыть глаза. Потом вспомнил, где находится - лежит в постели в отведенных ему покоях во дворце правителя Олдорандо Сайрена Станда. Какая-то тяжесть навалилась ему на грудь. От ужаса король задрожал.
Лишь огромным усилием воли ему удалось заставить себя открыть глаза. От его сна не осталось ничего, только золото. Оно пятнало простыни и шелк подушки. Пятнало его самого.
Вскрикнув, он вскинулся с кровати, оттолкнув «это», и торопливо откинул мокрую простыню. Лежавший рядом с ним Юлий, уже холодный, скатился на пол. Рунту отрубили голову. Осталось только тело. Вся кровать была забрызгана золотистой кровью двурогого. Кровь Юлия натекла под короля большой лужей и уже подсыхала. Все было в крови, и труп, и сам король.
Скатившись с кровати, король прижался щекой к холодному, гладкому паркету. Он не мог сдержать слез. Рыдания, зарождавшиеся где-то в недрах души, сотрясали его мускулистое тело.
Каждое утро в королевском дворце Олдорандо по традиции служили заутреню, в подземной королевской часовне, ровно в десять. Каждое утро король Сайрен Станд приглашал своего почетного гостя, короля ЯндолАнганола, вместе слушать - таков был собственный обычай короля Олдорандо - чтение глав из всеми почитаемой книги «Заветы РайниЛайана». В это утро появление в часовне августейших радетелей веры сопровождалось шепотками и шушуканьем. Многие были уверены, что борлиенский король вообще не придет, попросту не соизволит явиться.
Но король пришел - спустился по лестнице, ведущей из его флигеля. Перед тем как идти на молитву, он тщательно вымылся и переоделся, на этот раз выбрав не чарфрул, а тунику до колен, сапоги и легкий плащ. Его лицо было невероятно бледно. Он шел осторожно, словно наконец поднявшийся с кровати выздоравливающий после тяжелой продолжительной болезни, тщательно выбирая место для следующего шага, и держать себя в руках явно стоило ему огромных трудов.
Вслед за королем по лестнице бежал его оружейник, торопливо тараторя:
– Сударь, рано утром я стучался к вам, но ответа не получил. Простите. Интересующий вас узник, тот, о ком вы говорили вчера - в моей комнате. Я крепко связал его и спрятал в шкафу. Пока корабль не будет готов к отплытию, я глаз с него не спущу. От вас я прошу одного - скажите, когда я должен быть готов тайком пронести его на корабль?
– Планы могут измениться, Фард Франтил.
Состояние короля и его слова не на шутку испугали оружейника.
– Вы часом не заболели, сударь?
И Фард Франтил метнул на монарха совсем не сочувственный, а пристальный и настороженный взгляд снизу вверх.
– Оставь меня и возвращайся к себе.
Бросив этот отрывистый приказ, король, не оборачиваясь, продолжал спускаться на первый этаж дворца и еще ниже и глубже, к подземной королевской часовне. В молитвенный зал он вошел последним. В часовне играла музыка - враха и бубны. Когда ЯндолАнганол показался в дверях, все лица повернулись к нему, чтобы увидеть, как он на негнущихся ногах, словно мальчик на ходулях, идет по живому проходу к своему пюпитру, такому же, как у короля Сайрена Станда. Король Станд неотрывно смотрел вниз, на алтарь, часто моргая. Казалось, он не замечает ничего необычного.
Королевские пюпитры, украшенные изящной резьбой по дереву и серебряными накладками, стояли отдельно, впереди всех молящихся. Вниз к ним вели шесть ступеней. Рядом с пюпитрами королей находились два других, поменьше и с пятью ступенями, для королевы Бакхаарнет-она и ее дочери, принцессы Милуи.
Встав рядом с хозяином дворца и тоже не глядя в его сторону, король ЯндолАнганол приступил к молитве. Служба пошла своим чередом. Только после длинного гимна во славу Акханабы король Сайрен Станд наконец повернулся к гостю и знаком предложил ему прочитать главу из Заветов - по заведенному порядку.
Мерно стуча каблуками, король ЯндолАнганол по красным и черным плиткам пола обошел пюпитры, медленным шагом поднялся на все шесть ступеней и, повернувшись, предстал перед присутствующими. Повисла мертвая тишина. Своей бледностью лицо короля напоминало пергамент.
На лица перед собой он смотрел без всякого выражения. В глазах людей он читал любопытство, скрытую усмешку, ненависть. Нигде он не смог найти сочувствия, ни у кого - только в глазах девятилетней девочки, покорно стоящей рядом с матерью. Девочка смотрела на него неспроста - присмотревшись, он узнал древний Взгляд Согласия мади, тот, которым она наградила его в день их первой встречи.
Король ЯндолАнганол заговорил. Поначалу его голос звучал неожиданно глухо, но уже вскоре набрал силу и окреп.
– Я хочу говорить - да, это так, ваше королевское величество, благородный властелин, я хочу говорить. Можете приказать казнить меня за то, что я не стану сегодня читать, но я не могу не воспользоваться счастливой возможностью обратиться к вам и вашим придворным в святом месте, где Всемогущий слышит всякое слово и видит то, что творится во всяком сердце.
Я знаю, что, заглянув в ваши души, он без труда узнает, чего вы желаете мне, добра или зла. Я уверен, что вы желаете мне добра, как и я вам. Мое королевство - одно из самых богатых и могущественных в Кампаннлате, а возможно и во всем мире. И тем не менее я посчитал необходимым оставить свою страну и прийти сюда, к вам, практически в одиночку, да, в одиночку. Мы, короли, весь свой век озабочены только одним: сражаемся за мир и процветание для своих подданных. Таков мой удел, таков был удел моего отца, так заведено вот уже много веков. Цель своей жизни я вижу в процветании Борлиена. Восходя на престол, я поклялся в этом и намерен сдержать свое слово.
Но в этом мире у меня есть и меньшие цели, в чем-то даже личные. Вышло так, что я потерял то, о чем человек все же вправе мечтать даже целиком отдавшись служению родине и чего ему обычно не хватает для того, чтобы и его чаша была полной. Я говорю о королеве. Вышло так, что я с недавних пор вынужден обитать в своем дворце один.
Полгода назад я столкнул с вершины горы первый камень, и лавина, возникшая вслед за этим, до сих пор не утихла. В ту пору я принял решение взять в жены дочь королевского дома Олдорандо, дочь короля Сайрена Станда. Меня постигла неудача, но намерение мое сохранилось.
ЯндолАнганол замолчал, словно то, что он собирался сказать, пугало его самого. Глаза всех находящихся в часовне впились в его лицо, стараясь отыскать там хотя бы намек на то, что могло сейчас прозвучать.
– Так вот, здесь, в этой обители святости, перед троном того, кто наделен на земле властью превыше любой вообразимой, и в присутствии его королевского величества Сайрена Станда я, король ЯндолАнганол, потомок дома Анганолов, объявляю, что намерен соединить народ Борлиена и Олдорандо кровными узами. Я намерен взять в жены возлюбленную дочь короля Сайрена Станда, принцессу Милую Тал Станд, и хочу, чтобы свадьба состоялась как можно скорее. Великое празднество в честь бракосочетания будет устроено в столице моего королевства, Матрассиле, ибо сегодня же я уезжаю из вашего чудесного города, покидаю его.
Чтобы узнать, как на эту потрясающую новость отреагирует Сайрен Станд, многие из присутствующих, не удержавшись, повскакали с мест. Поднялся шумный переполох. Но едва король ЯндолАнганол замолчал, эти люди превратились под его холодным взглядом в ледяные статуи и под сводами часовни снова повисла тишина.
Король Сайрен Станд ушел от своего пюпитра и скрылся из глаз. Молчание нарушила принцесса Милуя Тал - первой опомнившись от первоначального потрясения, она бросилась через весь зал к королю ЯндолАнганолу, чтобы заключить его в объятия.
– Я останусь с вами навсегда, мой король, - сказал она. - Я буду вам верной женой.
Глава 20
Как восторжествовала справедливость
Фейерверк сопровождался шумом и грохотом. Собрались огромные толпы народа. Ремесленники были пьяны в стельку. Во всех храмах города шли службы.
Так жители Олдорандо отмечали помолвку короля ЯндолАнганола и принцессы Милуи Тал. Событие повсеместно восприняли с воодушевлением и как отличный повод для гуляний, хотя это было довольно странно: и королевский дом Станда, и тесно связанная с ним церковь по сути существовали за счет простонародья. Но повод для веселья появился, и народ наслаждался от души.
После гибели принцессы Симоды Тал народ проникся особенным сочувствием и симпатией к королевской семье, ибо свойство простолюдинов - испытывать благодарность к сильным мира сего за яркие душевные переживания.
Теперь младшая сестра обручилась с прежним женихом старшей, убиенной, сестры, и это казалось всем пикантным и увлекательным поворотом событий. Представление обещало быть захватывающим. Охочие до клубнички вели разговоры о том, давно ли у принцессы пришли первые месячные, обычно завершая эти разговоры - чего и следовало ожидать - рассуждениями о сексуальных обычаях мади. Живет ли все племя друг с другом без разбору или все же мади моногамны? Согласия в этом вопросе так и не достигли - отчасти потому, что мнение большинства мужского населения города склонялось к первому.
ЯндолАнганол как жених получил всеобщее одобрение.
С точки зрения горожан, король Борлиена отлично подходил на роль жениха - достаточно зрелый, уже видавший виды и еще вполне сильный и энергичный мужчина; не заносчиво и оскорбительно молодой, но и не непозволительно старый. В свое время его женой была самая красивая женщина в Кампаннлате, которую он, с Высочайшего дозволения оставил. Теперешняя невеста борлиенца была моложе его собственного сына, но в династических браках это встречалось сплошь и рядом - обычное дело; невероятное количество детей, промышляющих проституцией, у Восточных ворот и в Уйдоке приучило олдорандцев ко всему.
В отношении той благосклонности, что ЯндолАнганол проявлял к фагорам, горожане были более терпимы, чем полагал дворец. Легкомысленно было бы считать, что давно минувшие времена, та пора, когда орды фагоров захватили их город и практически сровняли его с землей и спалили дотла стерлись из памяти олдорандцев. На самом деле об этом вам мог рассказать любой первый встречный на улице. Но в том, что те ужасные времена давно минули, также никто не сомневался. Войны с фагами стали историей - двурогие притихли и присмирели, не собирались больше бесчисленными полчищами и утратили прежний воинственный пыл. Благодаря государственной политике фагоры в Олдорандо стали редкими гостями. То, что сейчас можно было увидеть в Парке Свистуна, на том берегу Валворала, где квартировал Первый Фагорский, очень нравилось людям, ибо любое новшество вносило разнообразие в серость существования. В некотором роде фагоры короля Анганола приобрели в городе популярность, если не стали любимцами.
Короче говоря, ничего из того, чем отличался бодрый борлиенский сосед, не было в скучном роскошестве собственного короля, Сайрена Станда.
Никогда не отличавшийся решительностью и твердостью духа король Станд теперь проклинал тот час, когда дал согласие на брак своей младшей дочери, но теперь деваться было некуда, сделанного не воротишь. Кляня себя, он срывал зло на королеве, Бакхаарнет-она, тоже благоволившей молодым.
Бакхаарнет-она была женщиной простой. Король ЯндолАнганол ей нравился. «Мне нравится облик твой», - пела она в своих песнях, заменявших ей обычную речь. Не питая особой симпатии к расе анципиталов, она все же с тревогой прислушивалась к барабанам крестовых походов, понимая, что насилие легко может перекинуться и на ее собственный народ; в Олдорандо мади не пользовались особой любовью и случаи гонений на них были не столь уж редки. Человек, взявший под свою защиту фагоров, скорее чем кто-либо другой будет ласков и внимателен с ее единственной оставшейся в живых дочерью, наполовину мади.
Кроме того, Бакхаарнет-она были известны намерения мужа выдать принцессу Милую за панновальского принца Тайнца Индредда, противного толстяка много старше короля ЯндолАнганола. Ей, королеве Олдорандо, Тайнц Индредд совершенно не нравился. Ей противна была сама мысль о том, что ее красавица-дочь навсегда скроется в сумрачных недрах Панновала, подземного города, укрытого под горами Кзинта. Такая судьба ни в коем случае не годилась мади, даже если ее кровь наполовину разбавлена человеческой. Король ЯндолАнганол и Матрассил казались королеве куда лучшим жребием.
Таким образом оказалось, что согласия в семье Стандов нет. Изливать гнев на жену-мади, покорную и безответную, было бесполезно. Король Сайрен Станд нашел иной выход своим чувствам. Тем более что объект для этого под рукой.
Внешне король сохранял полную доброжелательность и спокойствие. Он категорически отверг свою причастность к гибели Юлия. И пригласил короля ЯндолАнганола обсудить различные детали совсем недалекой процедуры бракосочетания. Короли встретились в зале, где под потолком, в руках стоящих на балконах слуг, колыхались огромные опахала, цвел в горшках вулус, а на стенах были развешаны коврики мади, окон же в панновальском стиле не было.
Вместе с королем явились его жена и советник по вопросам религии, долговязый, худой, с унылым сплюснутым по бокам лицом. В продолжение всего разговора советник стоял в сторонке, помалкивал и только переводил свой рыбий взгляд с одного действующего лица на другое.
Король ЯндолАнганол явился в полном облачении главнокомандующего, в сопровождении одного из своих капитанов, старого закаленного воина, пребывающего в некотором замешательстве из-за своей новой дипломатической роли.
Разлив по бокалам вино, король Сайрен Станд предложил один из бокалов королю ЯндолАнганолу.
Последний отверг угощение коротким жестом.
– У вас чудесные лозы, ваше величество, но в последнее время меня что-то стало клонить в сон от вина.
Король Сайрен Станд снес укол не моргнув глазом и перешел к делу.
– Дорогой монарх, как мне стало известно, в ваши намерения входит взять в жены мою дочь, принцессу Милую Тал. Как мы все хорошо помним, ранее вы намеревались сочетаться браком с другой моей дочерью, Симодой Тал, ныне убиенной, причем было условлено, что церемония будет проходить в Олдорандо. На этом основании мы, родители принцессы и представитель церкви, изъявляем желание, чтобы ваша новая свадьба также проходила в Олдорандо, на сей раз под патронажем святейшего Це'Сарра, который вскоре почтит нас визитом.
– Но насколько я понял, сударь, не далее как вчера вы недвусмысленно заявили, что были бы рады, если бы я уже сегодня покинул вашу столицу.
– Вы не совсем верно поняли меня. Речь шла не о вас, а о ваших дрессированных животных, оскорбительных для нашего города. От них мы действительно хотели бы поскорее избавиться.
При этих словах взгляд короля Сайрена Станда скользнул к унылому церковнику, словно король искал поддержки, желая настоять на своем.
– Спешу заверить, что сами вы можете гостить в моем дворце сколько захотите. На вашу с моей дочерью свадьбу будут устроены роскошные гулянья, чтобы это событие запечатлелось в памяти моих подданных навсегда.
– Можно рассчитывать на то, что Це'Сарр прибудет сюда не позже чем через три дня?
– Его посланцы уже тут. Для сношения с караваном Святейшего мной высланы гонцы. По моим расчетам, сейчас Святейший проезжает озеро Дорзин. Уже завтра мы ожидаем прибытия других почетных гостей, например панновальского принца Тайнца Индредда. Уверяю вас, дорогой брат, ваша свадьба станет знаменательным событием, которое войдет а анналы нашей Империи.
Понимая, что король Станд пытается выгадать время и тем самым добиться для себя какого-то преимущества, ЯндолАнганол вместе со своим капитаном удалился в угол зала для переговоров. В его собственные планы входило покинуть столицу Олдорандо как можно скорее, прежде чем в ход будет пущено очередное коварство. Но для того, чтобы отправиться тотчас и со всей возможной скоростью, требовался корабль, который можно было получить только у короля Сайрена Станда. Кроме того, короля вынуждал торопиться спрятанный в комнате оружейника Фарда Франтила СарториИрвраш: он лежал там крепко связанный, с кляпом во рту, и находился на грани удушья.
– Насколько мы можем быть уверены, что святейший Це'Сарр не откажется сочетать нас браком? Вряд ли он ведет службу сам, ведь он уже давно старик.
Сайрен Станд надул губы.
– Его святейшество, конечно, не молод, но достаточно бодр. Несмотря на почтенный возраст, силы еще не покинули его. И я бы не назвал его стариком, по крайней мере глубоким старцем. Ему тридцать девять, это так, хотя, быть может, я и ошибаюсь на теннер-другой. Само собой, он может и не пожелать лично сочетать вас браком или вообще будет против вашего союза с моей дочерью, например потому, что Борлиен по-прежнему привечает на своих землях фагоров и пренебрегает священной традицией крестовых походов. Сам я не придерживаюсь в этом отношении каких-либо догм; но окончательное мнение мы сможем услышать только из уст его святейшества.
На щеках ЯндолАнганола разгорелись пятна яростного румянца.
С усилием цедя слова сквозь стиснутые зубы, он объявил:
– По моему мнению, есть все основания полагать, что наша путеводная звезда, религия, горячим, может быть самым горячим, приверженцем которой я являюсь, началась с незатейливого поклонения фагорам. Верование это зародилось в ту пору, когда люди и фагоры находились на более низкой, примитивной, ступени развития. Сейчас церковники тщательно скрывают этот факт, но, судя по сохранившимся рисункам, в свое время Всемогущий удивительно напоминал анципитала. С тех пор прошло много веков, и образ Бога расплылся и принял более приемлемые очертания. Но, тем не менее, это так.
Сегодня никто не станет звать фагоров всемогущими. Теперь это трудно даже вообразить. Из собственного опыта я знаю, что при хорошем и умелом обращении двурогие могут быть очень послушными и понятливыми. Своим появлением вера обязана анципиталам. И тем не менее церковь ополчилась против них.
Сайрен Станд повернулся к своему советнику-церковнику, вновь ища у того поддержки. Церковник заговорил глухим и ровным уверенным голосом:
– По мнению церкви, все это вряд ли покажется убедительным его святейшеству Це'Сарру, который скорее всего сочтет слова короля Борлиена ЯндолАнганола кощунством, противным Акханабе и направленным на подрыв спокойствия его правления.
– Вот именно, - подхватил Сайрен Станд. - А кроме того, все это вряд ли покажется убедительным кому-то из нас, брат мой. Однако ж, если ты постановишь держать свое мнение при себе, Це'Сарр скорее всего обручит тебя с моей дочерью без всяких осложнений.
Итог встрече подвели очень быстро. Оставшись наедине с женой и советником, Сайрен Станд, потирая руки, заметил:
– Теперь ему ничего не остается, кроме как дожидаться Це'Сарра. У нас есть три дня; надо успеть сделать все, чтобы свадьба не состоялась. Нам нужен СарториИрвраш. В лагере фагоров в Парке Свистуна его нет - там уже искали. Значит, он еще во дворце, иначе быть не может. Сегодня же мы обыщем флигель короля Яндола, осмотрим там каждый угол и закуток.
Советник-церковник кашлянул.
– Не все ясно с этой женщиной, Оди Джесератабхар, что прибыла сюда вместе с СарториИрврашем. Сегодня утром она, обнаружив исчезновение своего спутника, встревожилась и попросила убежища в посольстве Сиборнала. По моим сведениям, она адмирал флота. По сведениям моих агентов, в посольстве ее приняли не лучшим образом. С ней вполне могут обойтись как с дезертиром и предателем. Но для нас она теперь недосягаема - или почти недосягаема.
Энергично обмахиваясь веером, Сайрен Станд налил себе еще вина.
– Мы сумеем обойтись и без нее.
– Церковный стряпчий недавно сообщил мне еще об одном обстоятельстве, которое может оказаться на руку вашему величеству, - ровным голосом продолжал священник. - Грамота с разрешением на развод короля ЯндолАнганола и МирдемИнггалы по сию пору остается в руках посланца Элама Эсомбера. Король Яндол уверен, что, подписав грамоту, вправе считать себя полностью свободным, хотя на самом деле это нет так - он не знает, что в соответствии со старинным законом панновальского права особы королевской крови могут считать себя свободными от брачных уз лишь тогда, когда грамота с высочайшим разрешением на развод побывает в руках у Це'Сарра. Этот закон был принят для того, чтобы исключить поспешность и необдуманность при заключении династических союзов. Так что в настоящее время король ЯндолАнганол по-прежнему муж королевы королев.
– И, следовательно, не может жениться?
– Не может - до тех пор, пока все условия соответственного закона панновальского права не будут соблюдены в точности.
От удовольствия Сайрен Станд хлопнул в ладоши и рассмеялся.
– Чудесно. Замечательно. Пусть он напорист и дерзок, но того, что у него связаны руки, он не знает.
– А как же ваше желание получить Борлиен в союзники, ваше величество? - тихонько спросила королева.
Король пренебрежительно взглянул на супругу.
– Дорогая, сейчас у нас другая задача - в первую голову мы должны остудить пыл нашего дорогого Яна, осрамить его и ослабить его позицию, и тогда Матрассил отвергнет его сам. Мои агенты доносят о продолжающихся беспорядках в столице Борлиена. В этих обстоятельствах я могу выступить в качестве спасителя Борлиена и взять правление обоими королевствами в свои руки, так, как когда-то в древности, когда Борлиен был всего лишь провинцией Олдорандо. История часто возвращается к истокам, совершив полный оборот, разве ты не знала, дорогая?
Что касается короля ЯндолАнганола, тот отлично сознавал сложность своего положения. Но всякое отчаяние и растерянность немедленно отступали, стоило ему вспомнить то зло, которое причинил ему король Сайрен Станд. Утром, обнаружив на кровати рядом с собой обезглавленное тело Юлия и едва придя в себя, он пережил новое потрясение, сначала наткнувшись в коридоре на голову Юлия, а потом на труп безжалостно зарубленного солдата-борлиенца, стражника, охранявшего его покои. Лицо солдата было почти полностью срезано жестоким и искусным ударом меча. От вида окровавленного тела короля вырвало. Целых два дня, этот и последующий, он чувствовал себя нездоровым. Во дворце было невыносимо жарко, но его бил озноб.
После известного разговора с Сайреном Стандом король Борлиена отправился в Парк Свистуна, где небольшая толпа зевак приветствовала его радостными криками. Проведя немного времени со своими фагорами-гвардейцами, он успокоился.
Он начал с того, что с особенной тщательностью осмотрел все постройки, отведенные для жилья двурогим солдатам. Командиры фагоров неотступно следовали за ним. Один из павильонов, прилично обставленный, специально предназначался для приема гостей. Верхний этаж павильона представлял собой обычные жилые комнаты.
– Сегодня же переселюсь сюда, - объявил король ЯндолАнганол.
– Это место будет вашим, король. Ни один человек из Хрл-Дрра Нхдо не войдет сюда.
– Фагоров здесь тоже не должно быть.
– Фагоров не будет.
– Вы будете стеречь эти покои пуще глаза.
– Понимаем и повинуемся.
Король ЯндолАнганол не уделил особого внимания и не удивился тому, что верховная командирша фагоров назвала Олдорандо его старинным именем, бывшим в употреблении у двурогих много веков назад, поскольку знал об отличной памяти анципиталов, из которой, казалось, не стиралось ничто и никогда. К старинной манере разговора двурогих он тоже давно привык.
Когда король Орел в сопровождении четырех фагоров шел через парк, земля содрогнулась. В Олдорандо землетрясения были весьма часты. Это был уже второй случай с прибытия Орла. Вскинув голову, король в нетерпении взглянул через площадь Лойлбрайден на дворец. О землетрясении достаточно сильном, чтобы разрушить эти вычурные стены - вот о чем он мечтал. Но одного взгляда на деревянные колонны было достаточно, чтобы понять - по замыслу зодчего они должны выдерживать даже самые сильные толчки.
На зевак и праздношатающихся подземная дрожь не произвела особого впечатления. Торговцы лепешками спокойно продолжали свою стряпню. С внутренним трепетом ЯндолАнганол вдруг подумал, что, несмотря на все заверения мудрецов, гибель мира все же может быть очень близко.
– Если так, пусть все идет прахом, - сказал он себе.
И тотчас вспомнил о Милуе Тал.
Перед закатом Беталикса во дворец прибежал гонец с известием, что панновальский принц Тайнц Индредд въехал в Восточные ворота, прибыв в столицу раньше, чем предполагалось. Королю Борлиена ЯндолАнганолу немедленно было выслано официальное приглашение прибыть на площадь Лойлбрайден, на торжественную встречу принца. Отказаться от такого приглашения он не мог.
Легкомысленно взирающий на дела политические и на то, что всюду, куда ни глянь, кипела война, принц Тайнц Индредд развлекался в Кзинте охотой и теперь прибыл в Олдорандо, тяжело груженный трофеями этого увлекательного занятия - шкурами, гривами и бивнями. Сам он путешествовал в паланкине, а вслед за ним везли несколько клеток с дикими зверями, которых его охотникам удалось поймать живьем. В одной из клеток пронзительно кричали на прохожих либо, впав в тоску, понуро сидели по углам другие числом с дюжину. Продвижение каравана по улицам Олдорандо происходило под аккомпанемент походного оркестра из двадцати музыкантов, наигрывающего бравурные марши. Повсюду реяли знамена. Прибытие принца Индредда было обставлено с еще большей помпой, чем появление короля ЯндолАнганола. И, конечно же, панновальскому принцу не пришлось делать крюк и терять время на рынке, раздобывая жалкие гроши.
В свите принца находились и панновальские придворные, давние знакомые короля Орла, например Гуаддл Улбобег. Путешествие утомило этого пожилого человека. Когда наконец приветственная церемония постепенно перешла в обильные возлияния, грозящие затянуться до утра, король ЯндолАнганол улучил момент, чтобы переговорить с советником Улбобегом.
– Годы берут свое, и подобные визиты мне становится в тягость, - сознался королю Гуаддл Улбобег. Понизив голос, он добавил: - Только между нами - в последнее время общество Тайнца Индредда теннер от теннера кажется мне все более утомительным. Жду не дождусь, когда наконец смогу отдохнуть от этой беспокойной службы. Ведь, как-никак, мне уже тридцать шесть, да еще с четвертью.
– Так отчего бы не уйти на покой уже сейчас?
Гуаддл Улбобег положил руку на рукав ЯндолАнганола. В этом жесте было столько неожиданного порывистого дружелюбия, что король Борлиена расторгался.
– Это будет стоить мне звания епископа Прайна. Если вы, ваше величество, случайно позабыли, то напоминаю вам, что я - епископ Священной Панновальской Империи, да благословит ее Господь. Если вдруг, паче чаяния, я вздумаю уйти на отдых, то немедленно буду исключен из числа ближайших служителей церкви, потеряв все блага, которые к оному посту прилагаются… Кстати сказать, ваше величество, спешу предупредить: у принца Тайнца Индредда на вас зуб.
Король ЯндолАнганол рассмеялся.
– Сдается, в последние дни меня возненавидел весь свет. И чем же я так досадил принцу Индредду?
– Не секрет, что они с вашим добрым другом королем Сайреном Стандом давно уговорились женить принца на принцессе Милуе Тал, чему вы теперь так ловко помешали.
– В самом деле? И вы об этом знали?
– Да, естественно. Знал - как знаю, что сейчас отправлюсь в свою комнату, приму ванну и завалюсь спать, по каковой причине прошу извинить меня. В мои годы обильные возлияния - не лучшее времяпрепровождение.
– Поговорим утром. Спокойной вам ночи.
Новые подземные толчки случились в самом начале ночи. На этот раз дрожь земли была достаточно сильной, чтобы посеять среди горожан тревогу. В беднейших районах города сыпалась черепица с крыш и обваливались балконы. На улицы с криками выбегали женщины. По дворцу метались встревоженные рабы.
Все это устраивало ЯндолАнганола как нельзя лучше. Для его предприятия нужна была суматоха. Осмотрев задний двор дворца, борлиенский капитан обнаружил - как и следовало ожидать, поскольку Олдорандский дворец давным-давно не выступал в роли крепости, - множество выходов, вполне укромных и доступных для тех, кто тайно хотел ими воспользоваться. Многими из этих дверей пользовалась для своих частных целей дворцовая челядь. Фасад дворца охранял многочисленный караул, но задний двор был доступен для кого угодно. Любой мог без труда и незаметно проникнуть во дворец, а также тайно уйти оттуда. Что король ЯндолАнганол и сделал.
И оказался снаружи как раз вовремя, чтобы стать свидетелем тайного деяния, суть которого осталась ему неизвестна. По аллее, тянущейся вдоль северного крыла дворца, прикатил фургон, запряженный шестеркой хоксни. Из фургона выбрались шестеро крепких мужчин. Пока трое из приехавших отодвигали деревянные засовы на боковой двери фургона, четвертый держал под уздцы хоксни, готовясь провести повозку во дворец. Как только дверь фургона растворилась, все четверо наперебой принялись громогласно приказывать кому-то выйти наружу. Ответа изнутри не последовало, и двое мужчин с руганью и проклятиями влезли внутрь и вытащили на улицу упирающуюся связанную фигуру. На голову пленнику был наброшен и увязан веревкой мешок. Вытаскиваемый наружу несчастный испустил несколько слабых стонов, в наказание за что его несколько раз сильно ударили по плечам кнутом.
Действуя дальше без лишних слов, четверка здоровяков отомкнула железную дверь в задней стене дворца и втащила туда пленника. Дверь за ними захлопнулась, и все стихло.
Читать бесплатно другие книги:
