Жестяной самолетик (сборник) Яворская Елена

4

Вот так вот – в мужском роде – сочинилось около полуночи. И не просто так сочинилось, а знаменовало собою мое приобщение к сетевой среде… оп, уже четвергу!

Проще говоря, решила я поучаствовать в сетевом литературном конкурсе под названием «Интернет-зависимость». Чем он меня привлек? Да каламбуром, который, как искру, высекает название из ситуации. Да и сюжетец нарисовался: на днях Оксанка, сменщица моя, слезно жаловалась на меньшого брата: ему бы уже вовсю на свидания бегать, а он с девушками по сети знакомится-общается, и такая ситуация, по ходу, его ну ничуточки не напрягает.

Вот я и набила, не покидая рабочего места, прямо в комп, маленький рассказец. Да так во вкус вошла, что вечером-ночью еще два изваяла. Крыша едет не спеша…

В Сети он был известен под ником Бизон. Он вошел в легенды, его приглашали в опаснейшие рейды. В гильдии он считался лучшим лекарем. Самые очаровательные друидессы-таурены в привате объяснялись ему в любви. Он уверенно ездил верхом, и не только на лошадях – ему под силу было совладать с любым монстром. Он снайперски стрелял, успешно охотился и лихо торговал на рынке шкурами убитых демонов. Он прокачал интеллект и силу.

От родителей ему досталась фамилия Коровкин. О нем рассказывали анекдоты, младший брат привычно отказывался брать его на рыбалку. Он завалил экзамены в медицинский и поступил в педагогический. Подруга Юлька устроила ему публичный скандал и ушла жить к его корешу Саньку. Он угробил отцовские «Жигули» на выезде из гаража, вопрос о получении прав снялся сам собою. Он стрелял сигареты у сокурсников и клянчил деньги на оплату Интернета у родителей. Он завалил зимнюю сессию. …И когда он обнаружил в почтовом ящике повестку из военкомата, то решил: в виртуале уютней. И резво потрусил к компу – проверять электронную почту.

Раз он вышел из виртуала –

Закончилась вкусная кола.

И пирожные тоже.

В окно выглянул – солнышко, зелень… красотища! Колька Никодимов и Ксюха со второго этажа палки таскают, куски фанеры. Шалаш строят, в школу не торопятся…

…А, каникулы! Вот здорово-то! Можно спокойно за компом посидеть, пару-тройку уровней пройти. И бабушка над ухом зудеть не будет, что уроки не учены, портфель не собран.

…На зеленой лужайке под ласковым солнышком пасутся овечки. Ограда уже достроена. Теперь нужно соорудить собачью будку. И собаку прикупить, чтобы волков отгоняла. И пастуха нанять, но это потом, когда шерсть будет продана…

И попросить бабушку купить чипсов…

Он в другой раз вышел из виртуала –

Закончились чипсы и пиво.

В воздухе, смешиваясь с сигаретным дымом, витало смутное воспоминание о каком-то неприятном происшествии.

Выглянул в окно – слякотно, дождь моросит. И двое придурков мокнут. Блин, это ж Ксюха! А с ней кто? Колька Никодимов, сволочь! Надо ему позвонить, сказать, что девчонок у друзей отбивают только полные… только…

…только сначала насчет дракона подсуетиться и новые доспехи прикупить. И тогда можно будет смело назначать свидание в Солнечном Саду симпотной ночной эльфиечке Ксанте. О ней в чате давно ходят сплетни, что она – это он, и зовут его Лехой. Но великий мастер Наэрроддарианн Ясноликий выше сплетен…

…да где же этот проклятый богами дракон?!

Рука машинально потянулась к пачке сигарет.

В третий раз он вышел из виртуала –

Закончились и сигареты.

Правда, в наличии хлеб и соль. Их когда-то, задолго до его рождения, припасла бабка «на случай третьей мировой». Нет, ну не дурость, а?.. Тем не менее, запасы пришлись кстати. Вдруг выяснилось, что ломоть хлеба с солью ничем не хуже чипсов. А вот курево…

Рефлекторно повернул голову к окну. Темно-серое – изъеденный дождями асфальт. Серое – стена многоэтажной новостройки. Светло-серое – небо, совсем маленький кусочек…

Минуту-другую вглядывался в этот не вызывающий энтузиазма пейзажик, как будто бы надеясь кого-то увидеть. Кого?..

…Надо бы сбегать за сигаретами.

Только не сегодня. Сегодня судьбоносный день. Необходимо развиться до термояда и, когда придет время, жахнуть так, чтобы небо с овчинку.

Не глядя нашарил кружку с водой, отхлебнул.

В четвертый раз…

…или – не вышел?

Холодно.

И темно. Даже в том месте, где всегда светился прямоугольник монитора, – чернота.

Вслепую нашарил кружку. На язык упала льдинка.

Подобрался к окну.

Пустой оконный переплет. Отблеск далекого пожара высветил развалины соседней многоэтажки.

Что-то случилось. Еще вчера. Или позавчера…

Но что?..

Середина XXI века.

Где-то в русской провинции

На днях Никиту Максимовича Ромахина торжественно проводили на пенсию.

Было застолье. Были речи. Анатольевна, расчувствовавшись, даже всплакнула, еще чуть-чуть и заголосила бы вечное «и на кого ж ты нас остави-и-ил!», а ведь за двадцать пять лет совместных столько крови у него попила, «Почетного донора» можно давать. Был поздравительный адрес, яркий, как вышедшая в тираж проститутка. Были цветы и памятные подарки. И один из подарков был сделан действительно от чистого сердца. Молоденькая цыганистая Лилечка, трогательно смущаясь, преподнесла свежеиспеченному пенсионеру объемистую плетеную корзину:

– Вы говорили, за грибами любите…

А то как же! Поездки за грибами были любимым досугом всех Ромахиных, начиная еще с прадеда. А деду в смутные девяностые прошлого века грибы-грибочки даже выжить помогли: он собирал, бабка по наследственному рецепту консервировала и всю зиму торговала на рынке. Невелики рубли, но на хлеб и молоко хватало.

– Вот спасибо! Теперь как за грибами поеду, тебя вспомню. Анатольевна отчетливо всхлипнула.

Вечером Никиту Максимовича, как не заработавшего на личный автомобиль, отправили домой на такси. Лилечка отбыла на авто шефа с самим шефом за рулем.

А назавтра, когда усталость и хмель рассеялись, как утренний туман, задумался Никита Максимович о своем дальнейшем житье-бытье. Чем там обычно люди на пенсии занимаются? Внуками? Не подходит, на нет ведь и суда нет. Дачей? Дача при разводе досталась супруге, да и вообще – дела давно минувших дней. В Сеть ходить, как на работу? Ну так для этого надо решить, с кем и о чем ты будешь общаться… Стало быть, в любом случае надо хобби себе приду… А зачем, собственно, придумывать? Оно и так есть. То самое, наследственное. Ох, умница, все-таки, Лилечка!

Пробить по Сети расписание пригородных электричек – дело пяти минут. Куда ехать, решилось сразу. Конечно, в Рябцево. Вроде бы и от города недалеко, но случая не было, чтобы оттуда опытный грибник без грибов возвратился.

Да и время подходящее, август. В эту пору, бывало, дед вез малолетнего Никитку в деревню, к родственникам. Сенокос, ночевки в стогу, медвяный аромат и пьяный матерок… Ностальгический месяц август!

Трудился Никита Максимович не спеша, абы какой гриб не брал. Красивая корзиночка Лилечки наполнялась отборными грибами. Вечером, по возвращении домой, Никита Максимович сфотографирует натюрморт на цифровик и пошлет Лилечке по электронке…

В радостном предвкушении, как разахается восхищенная Лилечка… непременно распечатает… непременно побежит показывать и девочкам из бухгалтерии, и Анатольевне, и, может быть, даже шефу, Никита Максимович уверенно шел по лесу, перекусывая на ходу чипсами со вкусом грибов. А руки сыровато-свежо пахли самыми настоящими грибами, только что срезанными и аккуратно водворенными в Лилечкину корзину. И жизнь была полна и прекрасна, как эта вот корзина. «А на Новый год, – мечтал Никита Максимович, – я коллегам к столу доставлю пару баночек грибков, законсервированных по бабкиному рецепту…»

Домой возвращался уже затемно. Поторапливался: район у него неспокойный, окраинный, дворовая вольница распоясалась, а машины ППС если и заезжают в какую-нибудь темную подворотню, так только чтобы ребята-патрульные исхитрились урвать час-другой на крепкий здоровый сон, свойственный, как полагала бабушка Никиты Максимовича, молодым людям с чистой совестью. Еще и желудок подгонял: все-таки две пачки чипсов за целый день – маловато. Припозднившаяся привокзальная торговка пирожками охотно втюхала Никите Максимовичу четыре остывших пирожка (надо же, с грибами!) по цене пяти, с жаром уверяя, что отравиться просто невозможно.

– У меня поставщики надежные! Приятного аппетита.

И, слегка понизив голос, добавила доверительно:

– Грибы грибами, а чего поинтересней не надо, а?

Никита Максимович оторопел. Немолодая тетка, наверное, даже в юности не соответствовавшая стандартам дюймовочки, а теперь и вовсе… эдакий титаник, дымящий единственной трубой-сигаретой, – и тут…

– У меня есть. Хорошая травка. Никто не жаловался. Говорю же: меня поставщики надежные.

– Какая травка?

– Что значит «какая»?! Хорошая, разрешенная…

Никита Максимович смутно припомнил: да, кажется, на днях он читал в новостях… Читал, да не вчитывался, на работе была запарка, дела передавал и все такое… Что же там было? Ну, типа, привели законодательство в соответствие с международными нормами, реализация легких препаратов легализована и…

– Ну так берем? – поторопила торговка.

– Не, я натощак как-то не очень… – растерянно обронил грибник и, не оглядываясь, двинулся к остановке.

«Наверное, в моем возрасте очень трудно перестраиваться…» – грустно думал Никита Максимович, вышагивая по выщербленной привокзальной плитке.

Маршрутка, предупредил водитель, идет только до детского садика. А оттуда до дома, печально вздохнул Никита Максимович, – добрых четверть часа… нет, с поправкой на отсутствие нормального освещения, карманный фонарик не в счет, там зарядки аккумулятора от силы минут на пять осталось… и глухие дворы престарелому пенсионеру лучше обходить стороной… ну да, все полчаса, если не поболе.

Пирожки оказались вполне съедобными, но на удивление несытными – улеглись в желудке невесомо. А голод напоминал о себе все настойчивее. И Никита Максимович заглянул в круглосуточный магазинчик, похожий на будку для гигантской собаки.

– Мне, пожалуйста, хлебушка полбуханки и… и ливерной колбаски грамм триста-четыреста.

Расплатился. Золотозубая продавщица с шевелюрой цвета перезрелого каштана придержала его за рукав.

– Что-то не так? – устало удивился Никита Максимович, каким-то шестым чувством угадывая дальнейшее.

– Все так. Купить ничего не забыл?.. Точно?

На выходе его поджидали пятеро подростков в мешковатой одежде.

– Дед, угости травкой! Ну не… как там в ваше время говорили?.. Не жмотись, да!

– Нету у меня никакой травки, грибы вот есть, хотите – угощайтесь! – вместо того, чтобы испугаться, Никита Максимович, неожиданно для себя, обозлился.

– Хорошие грибы? – уточнил один из подростков.

– Конечно, хорошие. Ни одного червивого.

– Не, дед, ну ты реально не того… Как там у вас говорили? Вставляет с них, спрашиваю, хорошо?

– Это не те грибы… – начал было Никита Максимович.

Как вдруг невидимая рука перещелкнула в его сознании тумблер. А почему, собственно говоря, нет? Он ведь знает, как они выглядят, эти правильные грибы, знает места, где за пару часов можно набрать столько – Лилечкина корзинка с верхом наполнится. Вот и к пенсии прибавка выйдет. Надо только почитать, что там по этому поводу закон говорит… А для начала – добраться до дома, до компьютера…

– Ребята, ну давайте по-хорошему, а? А-а-а!..

5

Сижу на лавочке возле типовой блочной пятиэтажки, в которой живет моя коллега и уже почти подруга.

Жду, когда Иришка вынесет мне книжку… ну и стишки выдумываю от нечего делать, созерцая неровно покрашенную дверь подъезда.

Иришка не торопится. К чему ей торопиться? Сижу, а скука копится. Чего ей не копиться? Трям-пам-пам-пам-пам-пам-пам-пам…

Фантазия цепляет новый ритм, балладный такой. Заветная тетрадочка у меня при себе, варварски вырываю из середины двойной лист…

Думала, сделаю набросок на отдаленное будущее. Но успела даже начисто переписать все в ту же многострадальную тетрадочку. Обычной синей ручкой, за неимением ничего более неординарного. Но, умей я рисовать по-настоящему, а не как дошколенок, иллюстрацию сделала бы именно в таких тонах.

Ну где же Иришка?! И сотовый не берет. А только уйдешь – явится и потом будет долго, нудно пенять.

Благо – уже совсем-пресовсем весна, то есть и замерзнуть не замерзнешь, и стишки о любви удаются… в Любкином духе, конечно.

Дверь открывается, ее скрип, как ни странно, довольно музыкален. Но выходит не Иришка. На порожках артистически появляется интеллигентного вида бабушка: светлый плащ, очки в коричневой пластиковой оправе, клетчатая хозяйственная сумка. Тоскливо провожаю бабушку взглядом.

Дверь открывается снова. Девически стройная молодая мама выводит на прогулку малыша лет двух. На малыше оранжевый комбинезончик и желтая шапочка с подобием заячьих ушек. Трогательно.

И снова – скрип-скрип. Опять бабушка. Стоп! Это ведь та же самая!..

Становится не по себе. Дежавю… День сурка… Крыша, прощай… Да где же, в конце концов, Иришка?!

…Нет, все-таки не та. Такой же светлый плащ, такие же очки, но на сумке нарисованы эдакие ездовые слоники, стилизованные под изображения из «Рамаяны».

Скрип-скрип-скрип. Молодая мама выводит на прогулку малыша. На малыше комбинезончик и шапочка-зайка. Розовые. Мамочки обе – крашеные блондинки, в одинаковых светлых джинсах со стразами, в ушах – кольцеобразные сережки. Малыши, радостно смеясь, спугивают стайку котят, котята – врассыпную… кажется, не меньше четырех, все одинаковые, темно-серые…

Скри-и-ип… Иришка подает мне субтильную яркую книжицу. Чего-о-о?! И ради этого я почти полтора изображала памятник неприкаянному образу жизни?!

– Книжка – закачаешься! – невинно хлопает глазками Ирочка. – Я полночи читала, оторваться не могла…

Ну, раз полночи – книжка точно про любовь.

В маршрутке читаю аннотацию – так и есть. «Сестры-близнецы, разлученные в раннем детстве, влюбляются в одного мужчину…» Ууу… И название соответствует: «Я и мое отражение».

Преодолевая желание прямо сейчас выбросить книжицу из окошка, запихиваю ее поглубже в сумку.

Ранний летний вечер. Маршрутка быстро заполняется людьми. Улицы полны людей… сколько среди прохожих похожих, а?

И мне вдруг подумалось: а ведь где-то, наверное, бродит и мой двойник?

6

Книжки, книжки, книжки…

Странноватые у меня в последнее время с ними отношения. И не только с теми, которые придуманы нарочно, чтобы коротать время в общественном транспорте. Но и с любимыми.

Приходят, значит, вчера вечером Лилечка и Маргаритка и тащат… что бы вы думали? Нет, не «Гарри Поттера», а старую добрую сказку, канючат в один голос:

– Теть Люб, почитай!

Вот хитрюги ленивые! Маргаритка очень даже неплохо читает, но слушать-то интереснее, факт? И ведь просекли, что я не могу устоять перед их стремлением к знаниям. Дочь своего отца, что и говорить.

Начинаю – размеренно, с выражением… И вдруг понимаю, что в голове крутится совсем другая история. Такая вот.

День был праздничный, но в том, что с работой нынче швах, сомневаться не приходилось: отцы города выписали для увеселения сограждан каких-то там столичных комедиантов…

«Свои на горбушку хлеба и луковицу еле наскребают, а тут…» – вяло возмущался он, покачиваясь на стуле.

А по какому, собственно, случаю?.. Ах, да, какой-то умник спонсировал открытие при ратуше общедоступной библиотеки – попросту говоря, унаследовав, в придачу к дому и лавке, кучу пыльных книг, последнее решил сбагрить с глаз долой, да еще и пиар на халяву организовать… Жизнь то и дело подсовывает людям скорлупу… разве что одним – пустую, а другим – со сладким ядрышком внутри… Впрочем, ядрышко может оказаться червивым…

Все, что можно было съесть, съедено было еще вчера. Все, что можно было выпить – выпито позавчера. В углу покачивалась в паутине, как в гамаке, старая сожительница-тоска.

«А не пройтись ли по воздуху?» – подумал он, резко ставя стул на все четыре ножки.

И, свистнув крысе, привычно велел:

– Охраняй!

Улицы, ведущие к Главной площади, были заполнены масками – ну, и просто нарядными людьми. Он поймал себя на мысли, что маски-то, пожалуй, посимпатичнее будут.

На дощатых подмостках пела о любви синюшная девица – синее, в блестках, платье, поддельные сапфиры на шее и в ушах, даже волосы, кажется, отблескивают синим. Он подумал: таким голосом мартовских котов, стоя на балконе, распугивать… вся улица спасибо скажет, да еще и тухлые помидоры вместо цветов обильно преподнесет. Народ-то у нас щедрый, да.

Он шел сквозь толпу, шел мимо разукрашенных лотков со всякой всячиной. Тоска верной собачонкой трусила следом.

Вошел в ратушу.

– Я… того… в библиотеку…

Хмурый привратник, обреченный нести службу в разгар всеобщего веселья, поглядел настороженно – наверняка ничуть не усомнился, что посетитель «того».

– Третий этаж, налево, пятая комната, если от лестницы считать.

Эх, и занесла же сюда нелегкая! Как будто бы от тоски можно спрятаться… от жены, помнится, удавалось… Да, когда-то давно у него была жена… кажется, была. Он и сам начинал сомневаться, так много лет прошло.

Старый сморчок в коричневом, наверняка заполучивший вместе с ключами от библиотеки приличное жалованье и труднопроизносимое наименование, что-нибудь вроде «Главный Хранитель Общедоступных Библиотечных Фондов», обрадовался первому посетителю как родному:

– Проходите, пожалуйста! Присаживайтесь! Как вам у нас? Уютненько, правда? Какую книжечку изволите?..

«Эх, кабы в пивной так встречали!»

– Да без разницы. Лишь бы не скучная оказалась, ага?

– Один момент!

И правда – мгновение спустя на полированном столе (явно лучший в городе мастер делал, его приятелю-собутыльнику не чета!) лежала большущая книга в кожаном переплете. «Мифы Древней Греции» – было начертано на обложке красными буквами, гигантскими, как в букваре. Помнится, в школе он любил мифы. Нравилось воображать себя то Гераклом, то Тесеем. Ахиллес – тоже реальная тема…. В итоге же из него не вышло не то что Ахиллеса – даже какого-нибудь хилого телом, но могучего духом Орфея… кстати, вот он, Орфей, на картинке, улепетывает из мира теней… Эй, герой, остановись, Эвридику потерял… Ох-ох-ох, любое героическое деяние может свести на нет баба-дура!

А это кто? На картинке мужик, а перед ним – статуя. Разумеется, женщина. Резец у мужика выпал, челюсть отпала… всё, прощай, разум! здравствуйте, радости жизни!

Пигмалион? Что за Пигмалион такой, имя, вроде, знакомое, а толком ничего и не вспоминается…

Принялся читать. По мере чтения созрело решение. Такое, что лучше бы и не заходил никогда в эту проклятущую библиотеку!..

Вернувшись домой, первым делом отпер чулан. Стукнулся лбом о низкую притолоку, насилу прочихался от пыли, но искомое нашел. Повадился, видишь ли, столяр-собутыльник сбывать некондицию за четверть цены, «на растопочку»… ну, само собой, стопарик под это дело накатит – и ладушки.

Пришлось повозиться, выбирая в пыльном хламе что-нибудь поприличнее, пока не подкатилось под руку, будто живое, сучковатое поленце. Поднял, оглядел. И даже почувствовал что-то вроде вдохновения.

Наверное, Галатею полагается изготавливать из мрамора, на худой конец – из глины лепить. Но оба процесса он представлял себе едва-едва, а вот по дереву работать доводилось. В юности, развлекая племянников, сестриных детишек, выстругивал из чурбачков птичек, собачек, однажды лошадку даже изготовил, большую, такую, что младший племяш на ней сидеть мог.

Правда, лошадка – не Галатея, но не боги же, в конце концов, горшки обжигают!

Голодная крыса взглянула с укором.

– Ничего, проглотище, перетопчишься пока! Занят я! Не беспокоить!

За шкафом робко вякнул – и тотчас же затих, уловив недружелюбную ментальную волну, умница сверчок.

– Ну-с, приступим. В левую – долото, в правую – молоток… Или наоборот? Нет, вроде, правильно…

Сосредотачиваясь, принялся насвистывать «Не кочегары мы, не плотники…», резко оборвал – насвистишь еще, чего доброго, полное фиаско.

Долото вошло в дерево мягко – подозрительно мягко! – и, хрустнув, отделилось от рукояти.

– Говорили же мне: б/у не покупать, скупой платит дважды!

Отшвырнул обломки, в сердцах едва не угодив в крыску, порылся в ящике, облегченно вздохнул, нащупав старый добрый перочинный нож.

– Вот теперь – за дело! Кто там пискнул – «непрофессионально»? У меня, между прочим, еще молоток под рукой!

И, орудуя перочинным ножом, яростно засвистел «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью»…

Ножки, бедра, талия… Кособокая немножко получилась Галатеечка, но это мы потом рубаночком подправим… Ручки, плечики, шейка… шейка, пожалуй, удалась лучше всего.

Всё. Момент истины – личико…

– Не красавица, конечно, но с лица не воду пить…

Сердце ёкнуло.

Галатея до боли напоминала прежнюю супругу.

А ну как оживет да примется пилить… аттракцион «Почувствуй себя бревном». И не сойдешь с этой адской карусели, как бы ни тошнило. Не-ет, благодарю покорно!

Впрочем, если сделать разрез глаз более миндалевидным, а носик…

…Красавица – тоже не вариант. Дружбан-то совсем, считай, не пил, разве что по праздникам, а как жена-красотка появилась – понеслось…

– Уж не знаю, куда там Пигмалиона с его Галатеей кривая вывезла. Но староват я для таких… гм… экспериментов.

И несколькими скупыми, решительными движениями рубанка неудавшийся Пигмалион обнулил труды.

Сел на табурет и горько-горько заплакал.

Тоска смотрела на него из угла трогательно-синими глазами. Крыса сочувственно высунула нос из норы, а за шкафом сверчок запиликал что-то подозрительно похожее на траурный марш.

– У всех жены, дети… Даже у Джузеппе сынок есть… Может, человеком вырастет, настоящим.

Крыса громко, протестующе пискнула.

– А это идея! Сын – это же круто! – с надеждой воскликнул старый шарманщик Карло, в порыве творческого вдохновения хватаясь за нож.

7

Все чаще припоминаю расхожую фразу: сказки мудры потому, что их можно постигать всю жизнь.

Но бывает – и что-то часто у меня это в последнее время бывает – сказки поворачиваются к нам неожиданными гранями.

В детстве мне представлялось, что «Царевна-лягушка» – сказка о любви и о чуде. А сейчас все чаще думается – о нереальных сроках выполнения ответственных поручений.

А «Волшебник Изумрудного города» – он о чем? О дружбе, о верности, о настойчивости в достижении цели? Безусловно. Но еще и о том, как наши внутренние силы, таланты, возможности подавляются неуверенностью в себе, и нужны внешние обстоятельства, чтобы их раскрыть. Пусть даже это внешнее обстоятельство – всего лишь старый шарлатан с богатой фантазией. Эх, объявление в газету, что ли, дать: «Ищу Гудвина. Нашедшему гарантировано вознаграждение»? Может, и во мне какие-нибудь особые дарования дремлют, а?

И уж тем более, никогда в детстве я не думала, что слова Зайца из известного вдоль и поперек мультика «Трям! Здравствуйте!»: «У меня уже всё остыло, а они по облакам бегают» станут повергать меня в сомнение, а точно ли на том поле росли квакушки… то есть ромушки… то есть ромашки?

А песенка Кваки-Задаваки: «Из этого из тихого болота я прыгну в Тихий, Тихий океан» будет навевать невеселые размышления о подавшихся в эмиграцию знакомых.

И только две самые любимые сказки, которые, по воле судьбы и издательства, когда-то были объединены под одной обложкой, как понимались, так и понимаются. Причем – вопреки официальным толкованиям… им вообще не нужны толкования. «Маугли» – история о том, что животные зачастую добрее, мудрее и благороднее людей. «Малыш и Карлсон» – повесть о поиске выхода из одиночества среди людей. Прошло много лет, а я по-прежнему чувствую себя тем самым Малышом и вздыхаю: «Похоже, что всю жизнь и проживёшь вот так, без собаки…»

Зато у меня Туська есть… ну, которая Мария-Антуанетта. С ней тоже не соскучишься. «Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные!» – именно с таким выражением мордахи глядела она на нас с папашей, когда мы давились «овсянкой, сэр». Глядела – и цинично уплетала отварную рыбку.

А еще у меня есть сказки. Добрые-добрые. Ну прям как Туська… если забыть ее вовремя покормить.

– …ну ладно, пусть будет мальчик!

Молоденькая продавщица, уже открывшая рот, чтобы по третьему кругу начать извиняться за в высшей степени досадное недоразумение (магазин солидный, и зарплаты у продавцов отнюдь не в тугриках), звонко клацнула зубами от удивления, но быстро собралась, затараторила заученно и именно с того места, на котором прервалась:

– Батареечки в комплекте, а цвет мы вам сейчас подберем. Предпочитаете голубенький или васильковый?

– Голубой, – отчеканила Настюша. – Он сейчас на пике моды.

По правде сказать, она толком и не помнила, куда эти самые батареечки вставляются, – слишком уж раздражена была на дураков из отдела предварительных заказов. Ведь все-все-все дважды им обсказала! А они!.. Но сейчас мысль о том, что у нее будет мальчик, а не девочка, начала ей нравиться. Настолько, что она даже решила повременить со сменой личного психоаналитика. Как ни крути, это он с месяц тому назад отсоветовал ей накупать ярко-розовое и красное приданое для младенца – дескать, цвета агрессии.