Ланселот, мой рыцарь Елисеева Оксана

– Они так считают.

– А ты как считаешь? Тебе нужна моя помощь?

– Ты хочешь спросить, нуждаюсь ли я в твоих травах от кашля, что так беспокоит моих друзей? Нет.

– Я говорю о другом, Ланселот.

– Что же мне, по-твоему, нужно, странник? – Ланселот встал и удивился, обнаружив, что незнакомец ростом почти с него и не склоняется в поклонах, оказавшись лицом к лицу с королем.

– Ты потерял любовь, – просто ответил старик.

От неожиданности Ланселот на мгновение растерялся.

– Ты потерял любовь и теперь не знаешь, как вновь найти ее. Ты думаешь, что больше никогда не найдешь ее, и ты прав. Она ушла туда, куда путь простым смертным заказан. Лишь боги могут повелевать временем, – продолжил странник.

Ланселот настороженно вгляделся в лицо старца. Этот пилигрим говорит странные вещи. Совсем как Хелен когда-то… Он говорит о времени, которое недоступно смертным, говорит, что его любовь ушла туда… Пронзительная и невероятная догадка мелькнула в голове Ланселота. Никому не было известно, что Хелен из другого времени. Если старик знает, что она явилась сюда из будущего, то он не кто иной, как…

– Мерлин? – Имя само сорвалось с его уст. Не веря сам себе, Ланселот пристально смотрел на незнакомца. Но Мерлина не существует. Это детская сказка, легенда, вроде тех, что рассказывают барды холодными зимними вечерами у камина.

Старик лишь усмехнулся.

– У меня сотни имен. Мерлин ничем не хуже других. Так говори же, тебе нужна моя помощь?

– Помощь в чем? Ты думаешь, я поверю, что ты волшебник и способен управлять временем? Но даже если и так, как ты собираешься помочь мне? Ты вернешь сюда Хелен? – В голове у Ланселота все смешалось, ему казалось, что старик смеется над ним. А еще казалось, что все это лишь снится ему, ведь такого не бывает на самом деле. Впрочем, тогда нужно признать, что все рассказы Хелен – ложь, а сама она просто сбежала от него.

– Она действительно явилась сюда из будущего, – словно прочитав его мысли, сказал старик. – И ты прав, я не могу возвратить ее сюда. Но я могу отправить тебя к ней. Если тебе это нужно.

Ланселот сел обратно в кресло и потер виски. Ему все это снится. Нужно попросить Гавейна, или Тристана, или Галахада, да любого другого человека прийти сюда и послушать весь этот бред!

– Куда отправить? Через пятнадцать столетий? – выдавил он, не веря, что произносит эти слова.

– Ты знаешь это? Я не думал, что она рассказала тебе все.

– Ты сумасшедший, странник. Хелен тоже была сумасшедшей. А может быть, это я сошел с ума?

– Ты должен решать быстрее. Время идет слишком быстро. Я могу не успеть отправить тебя туда.

– Ты хочешь, чтобы я поверил во все это…

– Как ты поверил своей возлюбленной.

Ланселот вспомнил, как скептически он относился к словам Хелен долгое время и как постепенно начал задумываться об их правдивости. Как начал прислушиваться к ней и, в конце концов, поверил так сильно, что сразу понял, куда она пропала. Нет, она не могла бросить его, он чувствовал, он понимал – они встретились в этом времени, чтобы быть вместе. Навсегда. Он не сможет больше никого полюбить, и он знал, что она тоже не сможет. Время и этот чертов волшебник отняли ее у него. При мысли об этом ярость переполнила его душу. Он вскочил и схватил старика за грудки.

– Зачем? Зачем вы отняли ее у меня? Зачем понадобилось разлучать нас? Неужели вы не могли оставить ее здесь? – прошептал он срывающимся от ярости голосом.

Мерлин легко отстранил его руки.

– Каков будет твой ответ? – спокойно спросил он.

– Но я не принадлежу ее времени! Как ты собираешься отправить меня туда?

Ланселот даже не хотел задумываться над тем, что говорит. Он хотел лишь узнать, есть ли хоть один шанс снова увидеть Хелен.

– Ты откажешься от своих друзей? – спросил старик. – От борьбы, что ведет твой народ против захватчиков? Ты оставишь своего брата, своих друзей и свой народ ради одной женщины? Если ты готов, я могу отправить тебя к ней прямо сейчас. Это будет твоей платой перед временем.

Ланселот закрыл глаза, пытаясь понять. Что предлагает ему этот странный старик, возомнивший себя чуть ли не богом? Он должен предать своих друзей и свой народ? Как он сможет быть счастлив, зная, что здесь продолжится война и, возможно, его друзей, весь его народ убьют, а он не сможет ничем помочь им? Это не та плата, которую он может заплатить за свое счастье с Хелен.

Он глубоко вздохнул и отвернулся, чувствуя, как сдавливает горло. Голос его звучал глухо, но уверенно, когда он произнес:

– Нет.

Ланселот смотрел на огонь в камине и мысленно прощался с Хелен. Он помнил, как отблески пламени играли на ее волосах в ту ночь, когда они были вместе. Он просыпался тогда, смотрел, как она спит и все время ощущал в груди какое-то беспокойство. Теперь он понимал, что это значило. Конец его счастья был слишком близок. Он повернулся к Мерлину и повторил:

– Я не предам свою страну, свой народ и своих друзей. Ты можешь уходить. Мне не нужна твоя помощь.

Старик склонил голову в знак уважения:

– Я знал, что ты не отступишь от своего предназначения.

Он направился к двери, но у выхода обернулся и сказал:

– И помни, Ланселот, время все расставляет по своим местам.

Хелен решила начать с подвала, поскольку он шел вниз на гораздо большую глубину, чем она могла бы выкопать одна у внешних стен в поисках фундамента, на котором был построен замок. Она полагала, что первый граф Невилл, не будучи богатым человеком, вполне мог использовать оставшийся от замка Ланселота фундамент в качестве основного. Подтверждение своим догадкам Хелен получила на удивление быстро. Углубившись всего на два метра, она уже могла видеть, где заканчивается кладка пятнадцатого века. Из-под земли явственно проступали гораздо более древние камни. В том месте, где она копала, сейчас располагалась башня, поэтому фундамент пятнадцатого века должен был быть более двух метров, чтобы выдержать вес башни, но неизвестный строитель обнаружил остатки древнего здания и счел их вполне крепкими, чтобы использовать в качестве глубинной части.

Хелен копала еще и еще, забыв о том, что не ела с утра, а сейчас было уже за полночь. Она будто наяву слышала звуки труб, когда-то раздававшиеся здесь. Звуки, что звали ее вперед, к самому важному открытию в ее жизни.

Еще через несколько часов напряженной работы перед глазами Хелен предстало то, ради чего она трудилась весь прошедший день и всю ночь. Яма, вырытая в подвале, была уже почти три метра, и она удивилась, поняв, что сделала все это одна. Неужели она и раньше была такой упорной? Или сейчас ей придавало силы то, что она сможет найти доказательства существования Ланселота?

Когда Хелен выбралась из подвала, уже рассвело. Она дозвонилась в университет и попросила к телефону доктора Стюарта Джексона, человека, который когда-то помог ей взобраться на вершину славы. Ей нужна была помощь в проведении анализа ее находок, и Стюарт был единственным человеком, кто мог сделать это быстро.

Доктор Джексон был не в настроении. Они с Хелен давно не разговаривали, хотя раньше считались больше, чем коллегами – друзьями, и она теперь знала, почему их дружба прекратилась. Но она собиралась сделать то, чему ее научил Ланселот.

– Стюарт, это я, Хелен, – начала она, немного волнуясь. Ведь раньше она ни у кого ничего не просила. Ей достаточно было дать указание, и все его выполняли. – Мне нужна твоя помощь, – добавила Хелен, слыша в трубке недовольный выдох. – Я была не права и хочу попросить у тебя прощения, Стюарт. Я поняла, какой эгоистичной и высокомерной я была. И как тебе было обидно, что я присвоила всю славу себе. Но сейчас мне очень нужна твоя помощь, и я знаю, что ты единственный человек на свете, который может сделать это, и сделать как можно быстрее.

– Что тебе нужно? – раздалось в трубке, и Хелен поняла, что еще не прощена, но помощь будет оказана. Радость переполнила ее.

– Мне нужно подтверждение, что найденный мной фундамент относится к пятому веку. Ты сможешь сделать анализ?

– Я сотни раз делал подобный анализ, Хелен.

– Обещаю, в этот раз я не оставлю тебя, – сказала Хелен, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы благодарности и облегчения. – Спасибо. Я вышлю образцы сейчас же.

Немного перекусив и отправив Молли со срочной посылкой в курьерскую службу, Хелен принялась составлять примерный план замка Ланселота, чтобы сопоставить его с современным замком. Изучив в свое время историю постройки Сент-Невилла, она знала, что других документов, рассказывающих хронику этого места, нет. Были ли здесь какие-либо развалины древнего замка, кому они принадлежали – на этот счет не осталось ни малейшей информации. Поэтому невозможно было узнать, что произошло с прежними постройками. Даже если деревянные части сгорели, каменные стены должны были остаться. Единственным разумным объяснением их исчезновения было то, что их могли разобрать и использовать на других стройках. Замок Ланселота был построен из добротных камней, еще во времена Римской империи, и после ухода римлян этот строительный материал на долгое время стал большим дефицитом.

Составив план, Хелен обнаружила, что Сент-Невилл намного меньше своего древнего предшественника. Внешние стены старого замка лежали далеко за пределами сада. Здесь, на территории нынешнего здания, находились покои хозяев и приближенных рыцарей, а также ее спальня. С балкона ее спальни в замке Ланселота открывался превосходный вид. Хелен подошла к восточным окнам и посмотрела вдаль. Неужели всего неделю назад она была там? Находилась в центре грандиозных исторических событий, рядом с величайшими рыцарями и королями? Более того, она стала частью их жизни. Все считали ее немного сумасшедшей, но своей. Осталась бы она там, если бы у нее был выбор? Хелен колебалась недолго. Перед глазами промелькнуло все, что произошло с ней в пятом веке, все, что было между ней и Ланселотом. Да, осталась бы. И прожила бы вместе с ним всю жизнь.

Хелен не думала о том, что ее жизнь здесь прекратилась бы. Ее родные и друзья смогли бы обойтись без нее. Дед нашел бабушку, родители были счастливы вместе всегда, и им никогда не нужен был третий, Рита рано или поздно найдет свою любовь и выйдет замуж, а работа… Интересно, почему ее всегда так привлекала история и археология? Может, это было у нее в крови? Предначертано судьбой, чтобы она могла попасть в пятый век и изменить ход истории? И к тому же чем ей заниматься теперь, когда она потеряла смысл жизни? Разве ей интересны сейчас какие-то древние развалины на Ближнем Востоке или в Центральной Америке? Они ей не нужны. Единственное, что ее интересует по-настоящему, так это то, как попасть обратно к Ланселоту.

Хелен села на широкий подоконник и обхватила колени руками. Там, во времени Ланселота, она могла бы сейчас смотреть на густые леса, окружавшие замок, могла бы перестраивать его, чтобы сделать удобнее для жителей, ведь она многое не успела сделать. А еще она просыпалась бы и засыпала вместе с любимым человеком…

Чтобы не расплакаться, Хелен решительно встала и направилась на южную сторону замка, где располагались старые хозяйские покои. Дед не любил их, и они всегда держались закрытыми. Именно на южной стороне располагалась комната Ланселота. Она вошла туда и будто заново увидела огромный камин на всю стену, гобелен с изображением древней битвы, кровать Ланселота, застеленную медвежьими шкурами. Но она знала, что под ними настоящая простыня, которую она сделала из дорогой ткани для его рубашек. На каминной полке у Ланселота стояла бронзовая статуэтка, видимо, оставшаяся со времен римлян, как и бронзовое зеркало в его кабинете, как его церы, которые он не хотел давать Хелен, и поэтому ей пришлось выкрасть пару, чтобы показать слугам, как их нужно делать.

Хелен стало грустно при мысли о том, что она больше никогда не увидит вещей, которые бы напомнили ей о Ланселоте. Его серебряная и золотая посуда, часть которой она отняла у вора-управляющего; мечи, включая ее маленький, тот, что она забрала у побежденного сакса; люстры, подсвечники, кубки – все это было превосходной работы, потому что королю полагалось иметь все самое лучшее.

Хелен вспомнила и о Камелоте, но не могла сейчас заниматься им, все ее мысли были только о Ланселоте. Если бы удалось найти хоть одну вещь, принадлежавшую ему! Даже если радиоуглеродный анализ покажет, что древний фундамент относится к пятому веку, как она докажет, что здесь жил именно Ланселот?

Вооружившись инструментами, Хелен вновь спустилась в подвал.

Ее отвлекла Молли, пришедшая, чтобы сообщить, что обед готов и что ее просит к телефону доктор из университета. Она неодобрительно посмотрела на Хелен, показывая, что недовольна тем, что ее работу игнорируют. Хелен понимала ее чувства, ведь она вчера даже не притронулась к великолепной индейке под соусом и шоколадному пудингу, но честно говоря, деликатесы ее не волновали. Она бросила сито, которым просеивала землю в поисках мелких деталей, и побежала к телефону.

– Стюарт? Я слушаю тебя, – почти выкрикнула она.

– Твои предположения насчет древности подтвердились, – сказал доктор Джексон. – И даже больше. Фундамент заложен примерно в конце третьего – начале четвертого веков. Состав цемента похож на тот, что обычно использовали римляне. Не хочу лезть не в свое дело, но, похоже, ты раскопала еще одну сенсацию. Давненько в Британии не находили постройки римского времени.

– Спасибо, Стю! Можно я пришлю тебе что-нибудь еще, если найду? Обещаю, того, что было раньше, не повт…

– Кто старое помянет, тому глаз вон, – перебил ее доктор Джексон. – Я верю, что ты изменилась, иначе бы не позвонила мне. С нетерпением жду новой сенсации.

– Я тоже надеюсь на это, – взволнованно продолжила Хелен. – Так ты поддержишь меня, если я отправлю план раскопок на утверждение?

– Ты начала раскопки без утверждения плана? – немного удивился Стюарт, но вспомнив, что Хелен никогда не любила заниматься бумажной работой, вздохнул. – Так и быть, приготовлю для тебя пакет документов. Отправь мне всю имеющуюся информацию, только предупреждаю, это займет по крайней мере месяц.

Хелен мысленно рассмеялась. Ох уж эти правильные работники! Неужели они думают, что такими темпами можно совершить хоть одно сенсационное открытие? Пока ты будешь готовить кипу документов для разрешения на раскопки, другие три раза успеют опубликовать свой труд.

– Присылай свою команду завтра же, – сказала Хелен. – А насчет утверждения плана не волнуйся. Я обо всем позабочусь.

Хелен положила трубку и некоторое время стояла в раздумье. Ее простили. Неужели просто потому, что она попросила прощения? А может, на Стюарта повлияла та история с презентацией месяц назад? Или то, что она попросила его о помощи? От размышлений ее отвлекла Молли, многозначительно стоявшая перед ней с подносом.

– Ваш дедушка взял с меня слово, что я буду кормить вас на убой.

Хелен улыбнулась.

– Хорошо, Молли, я только сделаю еще один звонок.

Секретарь ректора сразу же соединила ее со своим боссом, как только услышала ее голос.

– А, Хелен, это вы! – раздался в трубке немного заискивающий голос обычно сурового профессора Линдтропа. – Я так рад вас слышать. Я еще раз приношу свои извинения за то недоразумение, я хочу сказать: мы гордимся, что в нашем университете работает такой блестящий ученый, как вы, мы все дорожим этим. Я уже объявил выговор вашей помощнице и выгнал того нерадивого студента, Марка, как там его фамилия… Мы очень рады, что вы работаете у нас, вы приносите нашему университету мировое признание… Вы знаете, что ваша статья произвела фурор? Американские и французские ученые уже…

– Профессор Линдтроп, сейчас речь не об этом, – наконец сумела вклиниться Хелен. – Я высылаю вам план раскопок, он будет у вас завтра, и вы утвердите его завтра же, поскольку раскопки уже начаты.

– Но вряд ли я смогу убедить комиссию утвердить его так скоро, ведь у меня на руках нет даже предварительного плана для ознакомления… – нервно проговорил профессор. – К тому же многие члены комиссии пока отсутствуют, обычно мы рассылали им письма за неделю…

– Вы меня знаете, профессор, и знаете, что я не буду работать просто так, на пустом месте. Либо вы обещаете, что утверждаете мой проект завтрашним числом, либо я отдаю свой труд в другой университет. Уверена, они рады будут принять специалиста, который обеспечивает им «мировое признание»…

После обеда Хелен занималась бумагами, нужными для разрешения раскопок, и, закончив работать над ними под вечер, не стала снова спускаться в подвал, а вышла в сад. Для доказательства существования Ланселота ей нужны были его личные вещи и какие-нибудь документы той эпохи, а в подвале их не могло быть, поскольку там и раньше находился лишь подвал, где хранилась еда и сидели заключенные. К тому же если саксы все же захватили Британию, то они разграбили замки. Но драгоценные вещи не теряются просто так. Они переходят из рук в руки, пока не попадут в какую-нибудь коллекцию или в музей… Хелен подскочила от этой гениальной мысли. Как же она не подумала об этом раньше? Золотая и серебряная посуда пятого века, кубки, инкрустированные камнями, женские украшения, старинное оружие – где они могут быть сейчас? Хелен схватила телефон и заказала такси до Лондона. Хорошо, что сегодня Британский музей работает до одиннадцати вечера.

Хелен стояла перед витриной, где была представлена средневековая серебряная посуда. Ей казалось, что пара блюд ей очень знакома, но уверенности она не испытывала. Все ее радужное настроение куда-то улетучилось. Ведь даже если она найдет в музее пару вещей, принадлежавших Ланселоту, то как докажет, что они именно его? Настроение вновь испортилось, и ей ничего не хотелось делать, как в первые дни после возвращения. Она отошла от витрины с блюдами и начала бесцельно осматривать остальные экспонаты. Многочисленные кубки, с драгоценными камнями и без, казались ей знакомыми, но стоило подойти к ним ближе, как они оказывались не теми, что она помнила. Заколки, подвески и ожерелья даже не напоминали те, что она носила в пятом веке.

Хелен устало присела на скамейку. После трех часов поисков у нее не было ничего. Ни единого следа, ни одной зацепки. Она вышла из музея и поймала такси. Уже поздно возвращаться в Сент-Невилл, придется переночевать в Лондоне. А завтра ей нужно начать все сначала. И она должна найти следы существования Ланселота на месте его замка, иначе никто не поверит, что он жил на самом деле.

Наутро Хелен проснулась с тяжелым сердцем. Срок, данный кредиторами деду, истекает в конце недели, и наверняка приедет покупатель, а она к этому времени не успеет исследовать даже десятую часть территории. Хелен еще размышляла, вставать или поваляться подольше, потому что весь ее энтузиазм сошел на нет, когда услышала осторожный стук в дверь, а в комнату просунулась голова Риты.

– Рита! Что ты здесь делаешь? – удивилась Хелен.

– Я позвонила в Сент-Невилл, и Молли сказала, что ты в Лондоне. Посмотри, кого я привела с собой.

Хелен поспешно накинула халат и вышла из спальни. Стюарт Джексон, такой же подтянутый, как и всегда, одетый в безупречный костюм-тройку, приветствовал ее.

– Сегодня утром мне доставили твои бумаги. Стоило мне лишь заикнуться о них Линдтропу, так он сразу побежал за ручкой, чтобы подписать их! Как это тебе удалось? – улыбнулся он.

– Так быстро? – снова удивилась Хелен. – Сколько сейчас времени?

– Дорогая, уже полдень, – ответила ей Рита. – Ты всегда была соней. Собирайся, едем раскапывать твой старинный замок!

Хелен зашла обратно в спальню, чтобы одеться, и затащила Риту с собой.

– Я не знала, что Стюарт и ты… что вы поддерживаете отношения, – проговорила Хелен, пытаясь влезть одновременно в джинсы и натянуть свитер.

Рита заботливо помогла ей попасть головой в горловину и хитро подмигнула.

– То, что ты не разговаривала с ним, не значит, что и я тоже.

– А, я вспомнила, он тебе всегда нравился, но я никогда не понимала, что можно найти в таком занудном ученом, как Стюарт, – проговорила Хелен, закидывая вещи в сумку.

– Ну да, ведь тебе нравились занудные аристократы, которые бросают своих невест, – парировала Рита.

– Эй, это удар ниже пояса! – крикнула Хелен, выталкивая Риту с Джексоном за дверь. – Быстрее, быстрее, нас ждет сенсация! Вы, ребята, просто ахнете, когда я вам расскажу, что именно я нашла…

К тому моменту, как они доехали до Сент-Невилла, автобус со студентами и сотрудниками Джексона уже прибыл, и Хелен радостно потерла руки. С таким количеством рабочих за неделю в таком маленьком замке, как ее, можно найти все, что угодно.

Выйдя из машины, Хелен пожала руки сотрудникам, кивнула студентам.

– Нас ждет еще одна сенсация от доктора Лоуренс, – объявил Стюарт, улыбаясь. – Ну, с чего начнем?

К концу третьего дня Хелен уже уверилась в том, что ее надежды были тщетными. Студенты находили все, что угодно, но не вещи пятого века. Учитывая то, что Сент-Невилл был построен в пятнадцатом веке, их радость от находок была понятна Хелен, но ее не интересовали предметы другого периода.

Рита не уезжала на свои показы и оставалась с ней все это время, как и Стюарт, с которым, похоже, у подруги все было хорошо. Они беспрестанно улыбались и делали вид, что ужасно стесняются друг друга, но Хелен было не до них. Она сосредоточенно осматривала каждый предмет, найденный работниками, и откладывала в сторону. Работы на третий день углубились, но это все равно не давало результата.

Хелен окинула взглядом прежде такой ухоженный и красивый двор. Что скажет покупатель, когда вместо прекрасного английского газона и кустов роз обнаружит разрытую землю? Что ж, пока это ее земля и она имеет право делать с ней все, что пожелает. А если этот богатый покупатель хочет аккуратный английский дворик, то пусть сам сажает себе розы.

– Доктор Лоуренс! – услышала она за спиной и обернулась.

К ней спешила одна из студенток, и в руке у нее было нечто, похожее на кубок.

– Одна из стен в саду немного обвалилась, и мы нашли под ней тайник. Там еще много вещей, ребята сейчас достают. Посмотрите, какая красота! Эдди сказал, что это точно пятый век…

Хелен, уже не слушая девушку, осторожно счистила грязь с кубка. Вот олень, бегущий по краю озера. Она вспомнила флаги Ланселота и изображение на них. Там был точно такой же рисунок. Вот монограмма с виноградной лозой. Она вспомнила, как искала украденную посуду в доме управляющего и опознала ее по полустертым монограммам именно в виде виноградной лозы.

А этот камень в центре кубка – рубин. Любимый камень матери Ланселота. Он пил вино только из этого кубка. Хелен вдруг прижала кубок к груди и побежала к указанной стене. К тому моменту, как она добежала туда, студенты уже раскладывали на земле свои находки: серебряная и золотая посуда с теми же монограммами в виде виноградной лозы, кубки, подсвечники. Кто-то из студентов подал ей перстень с рубином. Это был перстень Ланселота.

Хелен сидела в своей комнате, по-прежнему прижимая к груди кубок и перстень. Конечно, никто не поверит, что они принадлежали именно Ланселоту, но ей этого и не нужно. Ей достаточно знать, что все это не приснилось ей, что все было настоящим. Она плакала, глядя на эти вещи, пока Рита не пришла к ней.

– Ты рада, что можешь спасти замок? – спросила она тихо, садясь рядом. Она не понимала подругу, которая рыдает над находками. Здесь скрывается что-то другое.

– Это его перстень, – прошептала Хелен сквозь рыдания.

Она должна поделиться с кем-то своей тайной, иначе сойдет с ума.

– И его кубок. Он пил только из этого кубка, потому что это был кубок его матери. Она любила рубины. У нее еще было рубиновое ожерелье, я надевала его с красным платьем.

– О чем ты говоришь, дорогая?

– Эти вещи принадлежат Ланселоту. Настоящему Ланселоту, который жил в пятом веке. Сент-Невилл действительно построен на месте замка Ланселота.

– Но ты ведь говорила, что образ Ланселота придуман куртуазными романистами в каком-то там веке…

– Его образ действительно вошел в литературу позже. Но это лишь потому, что не было никаких интриг. Он был настоящим рыцарем и никогда бы не стал иметь никакой любовной связи с женой своего друга. Гвинивера хотела использовать его в своих целях, за что и поплатилась, в конце концов.

– Хелен, с тобой все в порядке? Ты говоришь странные вещи.

– Вот-вот, он тоже так считал. Думал, что я сумасшедшая. Он не верил, что я из будущего, – продолжала Хелен.

– Кто?

– Ланселот! Я не уезжала в Лондон на месяц, я была в пятом веке. Я помогла Ланселоту не попасть в ловушки Гвиниверы, я помогла британцам победить саксов в битве при Каммлане. И я полюбила его. Всем сердцем.

Рита настороженно потрогала лоб Хелен.

– Тебе нужно лечь и выспаться. Все эти потрясения не прошли для тебя даром. Поспи, завтра все будет хорошо.

– Он мне тоже не верил. Называл сумасшедшей. Спроси у бабушки! Она тоже там была! – отчаянно прошептала Хелен, видя, что подруга ей не верит.

Рита укрыла одеялом Хелен и пригладила ее волосы.

– Спи, дорогая. Мы со Стюартом позаботимся о найденных вещах.

Вечером, к тому времени как Хелен проснулась и спустилась вниз, находки из тайника были тщательно уложены в специальные контейнеры и снабжены этикетками с полным описанием и указанием места их нахождения. Стюарт и несколько сотрудников заканчивали опись и карту раскопок, а Рита фотографировала древние артефакты.

– Сейчас закончим бумажные дела и можно ужинать, – подвел итог Стюарт. – Надеюсь, Хелен, вы не выгоните нас отсюда сегодня же? И кстати, что вы думаете обо всех этих вещах? Кому они могут принадлежать? Знати, оставшейся после ухода римлян?

– А может быть, даже потомку римлянина? – добавила одна из студенток.

– А я думаю, они принадлежат рыцарю Круглого стола, – вмешался другой студент.

– Почему ты так думаешь, Эдди? – заинтересовался Стюарт.

– Я осмотрел мечи. По описаниям, что остались в легендах, два из них очень похожи на мечи Ланселота.

Хелен встрепенулась.

– Вы нашли мечи?

– И доспехи, если их можно так назвать, – добавил Эдди.

Хелен обернулась посмотреть туда, куда он показывал. Несколько студентов упаковывали кольчуги и щиты. В длинных коробках, очевидно, находились мечи. Хелен быстро подошла к ним. Они все были немного похожи, но мечи Ланселота она узнала без труда. Длинная темная рукоять с рубином в центре, окруженном теми же завитками виноградной лозы, что и на кубках. Оба меча были одинаковыми, но на одном из них, она знала, есть длинная царапина, оставленная топором сакского воина, когда Ланселот отразил его. Хелен перевернула оружие. Так и есть. Это его мечи.

– Так в легенде есть описание его мечей, Эдди? – переспросила она, не веря, что предания могли сохранить столь мелкие подробности.

– Да, там говорится, что Ланселот был обоеруким воином и оба его клинка были одинаковыми, с той лишь разницей, что на одном из них имеется длинная царапина, которую оставил коготь дракона, когда Ланселот сражался с ним. А рубины на рукоятях – глаза этого дракона.

– Драконов не существует, Эдди, – машинально поправила Хелен, все еще глядя на мечи и вспоминая, как лихо орудовал ими Ланселот. Они не были такими уж длинными и тяжелыми, но для обоерукого воина это не было нужно. В первую очередь ему требовались маневренность и острота меча. Хелен потрогала клинки. Они потемнели от долгого лежания под землей и стали похожи на черный меч Персиваля.

Она вновь оглядела находки. Ни тяжелого меча Тристана, ни огромного черного оружия Персиваля, ни длинного и тонкого клинка Гавейна она не обнаружила. Конечно, они и не должны быть здесь. У каждого рыцаря был свой замок.

– Конечно, доктор Лоуренс, мы знаем, что все это легенды. Но эти два меча очень точно подходят под описание. Как вы думаете, он мог существовать на самом деле? – спросил Эдди, очевидно, очень любивший легенды о рыцарях Круглого стола.

– Первое упоминание о Ланселоте гораздо позднее, чем об Артуре, Эдди, – вмешался Стюарт, видя замешательство Хелен. – И это указывает на то, что его образ, очевидно, был выдуман.

Рита обеспокоенно поглядела на подругу. Днем она что-то бормотала о том, что влюбилась в Ланселота, а теперь прижимает к себе эти мечи, которые, как утверждает студент, принадлежали именно этому храброму рыцарю.

Хелен очнулась и положила мечи обратно.

– Мы не можем сказать точно, принадлежало ли все это Ланселоту, Эдди, – сказала она. – Ведь он – всего лишь мифический герой.

– Почему бы вам не опровергнуть этот миф и не доказать, что в пятом веке существовали рыцари? А если были рыцари, то почему не рыцари Круглого стола? – продолжил настаивать Эдди.

– Но это сказка, – неуверенно начала Хелен, но тут Рита перебила ее:

– Да, но Троя тоже считалась сказкой, выдумкой Гомера. Хелен, Эдди прав. Ты сделала сенсационную находку. Я уверена, ты найдешь способ доказать, что это все принадлежало рыцарю Круглого стола.

Хелен задумчиво посмотрела в окно. Когда-то там, давно, Ланселот, Артур и остальные рыцари сражались за свою родину. Неужели их доблесть, их самоотверженность останутся лишь сказкой? Нет, она должна найти достаточно доказательств и показать всем, что в жилах современных англичан течет кровь не только саксов и норманнов, но и бриттов. Что это был храбрый народ с храбрыми предводителями, что он не канул в небытие, сдавшись натиску завоевателей. Он жив до сих пор, раз жива легенда об Артуре, великом короле бриттов.

Прошла неделя с визита Мерлина, а Ланселот все еще не мог успокоиться. Правильно ли он сделал, отказавшись от дара, что предлагал ему волшебник? Но предать свою страну и друзей он не мог. Глядя, как мирная жизнь вновь налаживается, он думал о том, что его жертва не будет напрасной.

Приходили вести из Камелота, Гавейн передавал, что Артур вновь стал прежним и жизнь Британии течет в привычном русле. Прошли переговоры с саксами из Кента, был заключен мирный договор, по которому Британия не будет воевать за эти земли, а взамен саксы обязуются не пропускать сородичей с континента по своей земле. Неужели Британия обретет долгожданный мир, хотя бы на несколько лет как было после большой битвы при Бадонской горе? В любом случае он обязан продолжать защищать свою страну и бороться за ее процветание. Ланселот не собирался распускать войска и знал, что Артур последует его примеру. Саксы могут улыбаться тебе в лицо, а за спиной держать готовый к бою топор.

– Становится довольно скучно у тебя в гостях, Ланселот, – пожаловался за ужином Персиваль, лениво ковырявший жареную оленину.

– А тебе, Персиваль, жизнь не мила, если не срубить пару сакских голов перед завтраком, – поддел его Тристан, но Ланселот, вопреки его задумке, не улыбнулся. Раньше их друг и сам был не прочь принять участие в шутливой беседе, но тот прежний, веселый Ланселот изменился еще после предательства Гвиниверы, и теперь друзья боялись, что он еще больше уйдет в себя.

– Саксы еще придут, вы это знаете не хуже меня, – мрачно заметил Ланселот. – Напротив, вы должны радоваться, что пока наши дома никто не сжигает и никто не убивает наших людей. А если тебе скучно, Персиваль, я тебя не держу. И тебя, Тристан, тоже. Можете съездить в Камелот развеяться.

С этими словами он встал из-за стола, не замечая хмурых взглядов друзей, но уйти ему не пришлось: в зал вбежал один из стражников.

– Из замка леди Кассандры прибыл гонец с просьбой о помощи! На них движутся саксы! Один из сторожевых отрядов обнаружил их утром переправляющимися через реку, – выпалил он.

– Саксы? Они ведь подписали мирный договор! – раздалось со всех сторон, взгляды воинов устремились на Ланселота.

– Персиваль, Тристан, собирайте людей, выезжаем сейчас же, – отдал приказ Ланселот, и оба друга радостно вскочили.

Персиваль, проходя мимо Ланселота, хлопнул того по плечу.

– Вот теперь у тебя не скучно. А о мире не беспокойся. Надерем саксам задницу и снова заживем мирно и дружно.

– Доктор Лоуренс, вы вновь доказали, что по праву считаетесь самым удачливым археологом своего времени! Но неужели вы думаете, что король Артур существовал на самом деле? Не ошибаетесь ли вы, столь прямо заявляя об этом? Может быть, нужно найти еще доказательства, провести дополнительные раскопки?

– Ваша находка совершила революцию в умах англичан! Как вы думаете, есть надежда найти потомков Артура?

– Когда будут проведены раскопки Камелота? Вы планируете сами их возглавить?

– Что натолкнуло вас на поиски в собственном саду? Не хотите провести раскопки других древних замков? Возможно, они тоже построены на остатках крепостей рыцарей Круглого стола?

Хелен поспешила зайти в подъезд. После пресс-конференции, устроенной руководством университета в ответ на публикацию ее работы о раскопках в Сент-Невилле, репортеры преследовали ее всюду. Без внимания не остался и Стюарт со своей командой, и даже у студентов, участвовавших в работах, беспрестанно брали интервью. Англия будто сошла с ума. Ведь история, так долго считавшаяся легендой, сказкой, вдруг начала оживать.

У Хелен голова шла кругом от всех этих интервью и ученых споров, и она снова уехала из Лондона в Сент-Невилл, но обнаружила там не только толпу зевак, но и своих родителей, а еще бабушку с дедушкой, которые на радостях прервали свой второй медовый месяц и вернулись в родовое имение. Дед долго тряс руку внучки, пока Хелен приходила в себя от потрясения: она намеревалась спрятаться здесь от мира, который каждый день требовал от нее новых ответов, но вместо этого вновь попала под град вопросов.

Мать, которую она не видела уже почти год, немного изменилась, очевидно, вследствие очередной пластической операции, но была так же мила и весела, как и каждый день своей жизни, и неустанно хлопотала вокруг Хелен. Отец радостно обсуждал с дедом планы переустройства дома под небольшую гостиницу, и лишь бабушка не принимала участия в этой феерии. То, что Сент-Невилл построен на месте замка Ланселота, не было для нее новостью на протяжении полувека.

Хелен выдержала в обществе родственников не больше часа, затем, под аккомпанемент дедушкиных слов: «Я знал, что здесь жил Ланселот», отцовских: «Теперь мы сохраним Сент-Невилл» и материнских: «Золотко, ты просто умница», – она убежала в свою комнату. Как и предполагалось, публикация работы об обнаружении возможного замка одного из рыцарей Круглого стола наделала много шума, и многие ученые склонны были считать ее последнее открытие больше авантюрой, нежели настоящим научным трудом, но тем не менее результата она добилась – кредиторы отстали от деда, и Сент-Невиллу перестала угрожать продажа. Скоро сюда нагрянут толпы туристов, и нужно лишь подготовить им надлежащий прием, чтобы замок начал окупать себя.

Все найденные артефакты принадлежали семье Хелен как собственнику земли, на которой проводились раскопки, поэтому все они после презентации ее работы были возвращены сюда и сейчас хранились в библиотеке. Дед собрался заказать специальные выставочные столы, чтобы туристы могли рассматривать экспонаты, а также представить в своеобразном музее все генеалогическое древо семьи, начиная с первого графа Роберта Невилла. Он уже загорелся этой идеей и заразил своим энтузиазмом всю семью.

Хелен вновь захотелось увидеть мечи Ланселота. Из всех найденных вещей она умолчала лишь о перстне, который носила не снимая с того самого дня, когда он был найден, но ближе всех к Ланселоту ей почему-то казались мечи. Когда она смотрела на них, он представлялся ей в гуще битвы, и она видела его перед собой, как живого. Она выглянула за дверь и прислушалась. Было уже за полночь, и семья наконец-то угомонилась и разошлась по спальням. Хелен спустилась в библиотеку и включила свет.

Мечи лежали на столе в обитых красным бархатом длинных деревянных футлярах, изготовленных для презентации. Хелен со вздохом коснулась одного из клинков рукой.

– Ланселот…

Не проходило и дня, чтобы она не вспоминала о нем, и каждый день, ложась спать, молила о том, чтобы увидеть его хотя бы во сне, но сны ей больше не снились.

Раздался звук открывшейся двери, и Хелен резко обернулась. В дверях стояла ее бабушка, леди Кассандра.

– Что тебе нужно? – вырвалось у Хелен, все еще не простившей бабушку за то, что та вернула их в настоящее, не дав попрощаться и объясниться с Ланселотом.

– Я знала, что ты придешь сюда, – сказала леди Кассандра, не обращая внимания на недовольный тон внучки. – Я много думала над твоими словами, что ты полюбила кого-то… там… Кажется, теперь я знаю, кто ты.

– Кто я? – Хелен недоуменно подняла брови. О чем говорит бабушка?

– Помнишь ли ты первоначальный вариант легенды, тот, который был в этом мире до того, как ты изменила историю?

Хелен кивнула. Куда клонит бабушка?

– Помнишь ли ты, что случилось с Ланселотом после битвы при Каммлане?

– Существуют две версии продолжения легенды относительно судьбы Ланселота, – прервала ее Хелен. – О каком варианте ты говоришь?

– Оба варианта реальны, и оба зависят от тебя. Я поняла это лишь сейчас и поспешила к тебе, чтобы сказать. В одном варианте Ланселот становится странствующим рыцарем, не в силах забыть Гвиниверу. В другом – женится на Элейне, дочери короля Пелеса из Корбеника. Я жила в его мире почти полвека, никакого короля Пелеса нет.

– Почему ты рассказываешь мне все это? При чем здесь несуществующий король Пелес?

– Пелеса нет, но есть Элейна, вызвавшая ревность королевы Гвиниверы. Элейна, спасшая Ланселота, исцелившая его от тоски по королеве. – Леди Кассандра перевела дыхание. – Дорогая, ты и есть Элейна.

Хелен изумленно уставилась на бабушку. Как она сама не догадалась! Ведь она перечитывала легенду после возвращения из пятого века. Там до сих пор неясная концовка, но Элейна присутствует во всех вариантах.

– Я и есть его возлюбленная Элейна? Но, бабушка… – Хелен не знала, что сказать, что думать.

– Твоя миссия еще не закончилась, Хелен, – загадочно улыбаясь, продолжила бабушка. – Ты можешь воплотить в жизнь одну из версий легенды. Либо Ланселот останется один, либо ты выйдешь за него замуж и сделаешь его счастливым.

– Выйду замуж? Но каким образом?

Вместо ответа леди Кассандра достала из выреза платья золотой медальон.

– Мерлин дал мне его на случай, если я не смогу жить в этом мире и захочу вернуться обратно. Сила медальона действует один лунный цикл. Когда мы вернулись сюда, было новолуние, и завтра оно наступит снова и Врата времени навсегда захлопнутся для нас. Возьми. – Она протянула медальон Хелен, и та машинально взяла его. – Ты должна решить сама, что делать дальше. Но перед тем, как принять решение, я должна предупредить тебя: вернуться в двадцатый век ты не сможешь, поскольку не оставишь после себя ни одного потомка. Род Лоуренсов прервется с твоим уходом.

С этими словами леди Кассандра вышла из библиотеки. Хелен ошеломленно смотрела ей вслед, пока до нее не дошел смысл слов бабушки. Она может вернуться обратно! К Ланселоту! Безумная радость охватила ее на мгновение, но тут же угасла. С ее уходом в пятый век род Лоуренсов прервется. Вот почему она так торопилась с выбором жениха, что даже не обращала внимания на чувства! Ее толкало к этому то проклятие, которое отправляет женщин семьи Лоуренсов в прошлое. Все они оставляли после себя детей, чтобы те могли продолжить их род дальше, и лишь она, эмансипированная женщина прогрессивного двадцатого века, не смогла выполнить это условие. Хелен сжала медальон. Путь к Ланселоту открыт, но она все равно не может воспользоваться им. И даже если бы у нее были дети, как она смогла бы бросить их?

Хелен взглянула на мечи, на кольцо с рубином.

– Прощай, мой рыцарь, – еле слышно прошептала она. – Прощай, мой Ланселот.

Затем открыла окно и выбросила медальон в темноту.

На следующее утро ей не хотелось вставать. Она не знала, что будет делать дальше, чем будет заниматься. Археология больше не интересовала ее. Она нашла главную сенсацию для себя и не хотела более находить для других.

Хелен лежала так до тех пор, пока к ней не начали стучаться.

– Дорогая, уже обед! Ты пропустила завтрак!

«Большое дело», – подумала Хелен. Даже будучи англичанкой, она не любила английские завтраки. Что может быть привлекательного в овсянке? Вот в Солсбери Ланселота она устраивала настоящие пиры. Вспомнив выражение лиц рыцарей, впервые попробовавших ее торт, Хелен грустно улыбнулась. Нет, она больше никогда не увидит их. Ни Тристана с Персивалем, постоянно подкалывавших друг друга и так любивших славные битвы. Ни Галахада, который, живи он в ее время, считался бы настоящим ботаником, впрочем, в пятом веке его тоже называли книжным червем, но, несмотря на тягу к учению, он был не менее храбрым рыцарем, чем остальные. Ни Гавейна, сразу ставшего ее другом и не раз помогавшего ей. О Ланселоте она старалась не вспоминать, потому что при каждом воспоминании боль в сердце вновь давала знать: чувства никуда не ушли.

Хелен со вздохом перевернулась на другой бок. Кого она обманывает? Она никогда не забудет его. Она никогда не полюбит другого. Разве есть на свете еще один мужчина, способный сравниться с ним? Она с тоской посмотрела на перстень. Даже если найдется, это все равно будет не он. Не ее Ланселот. Не ее лучший рыцарь всех времен и народов.

– Дорогая! Вставай же! Угадай, кто к тебе приехал! Здесь Рита!

Хелен нехотя шевельнулась. Пожалуй, действительно нужно встать. Появился хоть один человек, который не заражен энтузиазмом родственников, и поэтому с ним можно нормально поговорить. Но, услышав, что дедушка во дворе объясняет ее подруге, как будут производиться восстановительные работы, а Рита восторженно внимает каждому его слову, она снова завернулась в одеяло. В конце концов, Рита до вечера никуда не денется.

– Дорогая, к тебе можно войти? – снова раздался за дверью голос матери, и Хелен все же пришлось встать.

Проходя мимо зеркала, она автоматически отметила всклокоченные волосы и красные от бессонницы и невыплаканных слез глаза. Мать будет недовольна. Сюзанна де Мейер-Лоуренс никогда не позволяла себе показываться на людях в неподобающем виде и того же требовала от окружающих. А больше всего – от собственной дочери.

– Милая, что с тобой? – были ее первые слова, когда Хелен открыла дверь.

Как она и предполагала, мать ужаснулась ее внешнему виду. Не спрашивая далее ни о чем, она затащила дочь обратно в комнату и отвела ее в ванную, сунула Хелен в руки зубную щетку и принялась подбирать наряд на сегодняшний день.

– Вообще-то я хотела поговорить с тобой, но ты сегодня ужасная соня, – сказала мать после того, как Хелен вышла из ванной и села за туалетный столик.

Сюзанна взяла щетку и принялась расчесывать волосы дочери.