Космический корабль короля Давида Пурнель Джерри
Через час вернулся Дугал.
– Вам предстоит встреча с имперскими торговцами, – объявил начальник тайной полиции. – В вашей комнате для вас приготовлена новая одежда. Переоденьтесь, и мы отправимся в Имперский Дом.
Вместе с Маккинни Дугал направился к комнате полковника.
– С этими имперскими торговцами будьте особенно осторожны. На встречу с вами явятся всего двое, с виду очень доброжелательные. Не верьте внешности, она обманчива; глупцы не смогли бы разбогатеть, а они богаты. Из этих двоих торговец Салиман главный, хотя по статусу они равны. Между Космофлотом и имперскими торговцами существует вражда, хотя я не стал бы на это делать ставку. Истинная подоплека нам неизвестна, но пока что имперские торговцы готовы отстаивать в чем-то наши интересы перед Космофлотом.
– Ясно, – ответил Маккинни. – Вы уже говорили мне, что Космофлот не позволил бы нам лететь на корабле, если бы не имперские торговцы.
– Вот именно. Торговцы настояли, чтобы нам было позволено лететь. Говорят, довольно дорогое удовольствие. Не знаю, что побудило их.
– Когда деловой человек оказывает вам услугу, – сказал Маккинни, – я считаю, что нужно внимательно приглядывать за своим кошельком.
Натан толкнул дверь своей комнаты, и Дугал остался ждать снаружи.
В комнате полковника ждал отлично сшитый килт из дорогой материи, камзол, отделанный золотым и серебряным кантом, и драгоценности во вкусе крупнейших торговцев Гавани. Взяв с кровати одежду, Натан обнаружил припрятанные под ней патроны к своему пистолету. Чувствуя нечто сродни облегчению, Натан зарядил свой крупнокалиберный пистолет и убрал в кобуру, но тотчас сообразил, как не вяжется оружие с его нарядом. Заглянув в небольшую кожаную сумку, оставленную для него на кровати вместе с одеждой, он нашел там небольшой карманный пистолет с рукояткой из драконова дерева, украшенной жемчугом, нефритом и тонкими медными накладками. Разрядив маленький пистолет, он прицелился и несколько раз нажал на курок, испытывая удовольствие от мягкого хода спускового механизма. Торговое клеймо свидетельствовало, что оружие изготовлено братьями Сент-Эндрюс, лучшими, по общему мнению, мастерами-оружейниками на мире Принца Самуила, чьи изделия, само собой, были и самыми дорогими. Подумав, Маккинни, не любивший держать при себе оружие, из которого ни разу не стрелял, все же засунул «сент-эндрюс» за кушак на животе, а свой верный боевой пистолет со вздохом повесил в шкафу.
Вход в Имперский Дом охраняли несколько групп военных. Внешний периметр широкого, обнесенного стеной, двора охраняли вытянувшиеся по стойке «смирно» бойцы личной гвардии короля Давида. Молодой офицер в караульной будке за воротами проверил у гостей документы, извинившись, забрал оружие и указал следующий пункт досмотра, собственно каменный КПП, находящийся в отдалении, на другом краю выжженного лавового поля.
Едва они подошли к массивной двери, та открылась. Их ослепила вспышка цвета – внутри ждали имперские десантники в алой форме с золотым кантом; в руках охранники держали совершенно непонятное Маккинни оружие. Оно напоминало ружья и выглядело весьма грозно, однако рычажки и утолщения на прикладе и стволе казались бессмысленными – к тому же дуло ствола не имело никакого видимого отверстия.
Маккинни ожидал нового обыска, но вместо этого рядовой десантник взглянул на светящийся экран с датчиками, по которому двигались силуэты людей; Маккинни удалось увидеть экран только мельком, однако он успел заметить там очертания зажигалки Дугала. Каким-то образом десантникам удалось заглянуть в кошель начальника тайной полиции прямо через кожу…
Молча они стояли и ждали, пока рядовой вел переговоры по рации.
«Очень эффективно, – подумал Маккинни. – Проникнуть в это здание будет трудновато. Если захватить пропускной пункт, толку будет немного. Останутся укрепленный Имперский Дом и корабль на орбите мира Принца Самуила, вне пределов всякой досягаемости. Нет. Способ, предложенный Дугалом, лучше – вот только по его плану Гавань должна править Орлеаном…»
Открылась внутренняя дверь, и вошел молодой флотский офицер. В руках он держал небольшие значки, изготовленные из странного материала, не металла, а чего-то неизвестного Маккинни. Один значок офицер вручил Натану.
– Во время пребывания внутри Имперского Дома вы должны носить этот значок не снимая, – проинструктировал его офицер. – Я лейтенант Эйкелян, буду сопровождать вас к месту встречи.
– Здесь изображено мое лицо, – заметил Маккинни.
Лейтенант Эйкелян удивленно вскинул брови.
– Естественно, – кивнул он. – Мы фотографируем всех посетителей Имперского Дома. Сюда, пожалуйста.
Маккинни бросил взгляд на Дугала. Губы начальника тайной полиции были сжаты в тонкую линию. «Еще бы, – подумал Маккинни. – Лейтенант Эйкелян был в той троице, что надралась в «Синей бутылке». Похоже, лейтенант не узнал нас. В тот вечер парень нарезался в лоскуты – чему же удивляться…»
Эйкелян проводил их в залитый ослепительным светом коридор. Никогда прежде Маккинни не видел столь ярко освещенного помещения. Кто-то объяснил ему, что это называется «электричество». Электрическое освещение. Но не тот принцип, что используется в военных поисковых электродуговых прожекторах. Профессора Университета экспериментировали с новыми способами получения электрического освещения, а также с дальней связью на основе электричества, но для этих целей требовались целые мили провода – слишком дорого для того, чтобы найти практическое применение на бедном медью мире Принца Самуила. Провожатый указал им на движущуюся лестницу, на верху которой была еще одна дверь. Эйкелян открыл ее. За ней оказалась большая комната.
Два толстяка, одетые в брюки, а не в килты, и в строгие пиджаки без вышивки, почти без украшений, что создавало существенный контраст между их весьма скучной внешностью и обликом Маккинни и Дугала, неспешно поднялись, когда гости вошли в большую, строго обставленную комнату. Эйкелян жестом предложил Маккинни и Дугалу располагаться, несколько секунд пристально рассматривал гражданских торговцев, потом вышел, не сказав ни слова.
Не успела дверь за моряком закрыться, как один из имперских торговцев рассмеялся.
– Господи, благослови Космофлот, – со смехом проговорил он. – Но почему бы Тебе не сделать так, чтобы здешние офицеры были хоть чуточку старше? Добрый вечер, господа.
В ответ на приветствие Дугал кивнул и официально проговорил:
– Имперский торговец Салиман, честь имею представить вам торговца-магната Маккинни, слугу его величества и главу экспедиции с нашей стороны. Торговец Маккинни, это Салиман, торговец из столицы Империи и, насколько я понимаю, чиновник Имперской Торговой Ассоциации.
Спокойно рассматривая имперского торговца, Маккинни отметил, что толстяк не потрудился подать ему руку. Он чуть поклонился (ответом ему стал столь же краткий поклон) и повернулся ко второму торговцу.
– Имперский торговец Ренальди, позвольте представить вам торговца-магната Маккинни, – мурлыкнул Дугал.
– Для меня это честь, – отозвался Ренальди. Когда Натан вежливо склонил голову, Ренальди тоже поклонился – в точности как Маккинни, ничуть не ниже. Разница в глубине поклонов не составляла и толщины листа бумаги.
– Господа, – сказал Салиман. – Эта комната предоставлена нам для встречи и некоторое время будет в нашем распоряжении. Присядем же и побеседуем как цивилизованные люди.
Торговец указал на кресла, расставленные перед камином. Когда все уселись, Салиман продолжил:
– Обратите внимание, сколько умиротворения приносит горящий в комнате камин. Мы в столице давно не пользуемся каминами. Думаю, у нас есть несколько домов с каминами, но сам я давно не видел, чтобы кто-то разводил в них огонь. По возвращении прикажу оборудовать камин в моем доме. Огонь очень способствует размышлениям, верно, Чезаре?
– Да, это очень приятно, – ответил Ренальди.
– Не слишком, если камин – единственный источник тепла в доме, – заметил Дугал.
– Да, пожалуй, я с вами согласен, – кивнул Салиман. На его лице появилась задумчивость. – Когда Космофлот наконец разрешит расширить торговые операции, надеюсь, что «Империал Автонетикс» привезет сюда фабрики по производству более совершенных систем обогрева. Думаю, на них тут будет спрос. – Салиман вздохнул. – Однако военные ведомства никогда не отличались активностью. На это наверняка уйдет некоторое время.
Маккинни отметил, что оба имперских торговца говорили на языке Северного материка почти безукоризненно, но выговор их отличался той тщательностью произношения, которая свойственна людям, лишь недавно изучившим иностранный язык. Никогда раньше он не слышал имперского и понятия не имел о том, насколько он близок языкам мира Принца Самуила, хотя сходство наверняка имелось и немалое, раз уж агенты Дугала сумели так быстро прочитать добытую книгу. Тем не менее это наверняка потребовало определенной подготовки, а следовательно либо имперские владели способами быстрого обучения, либо торговцы считали, что важно уделять значительное время изучению местных диалектов. Оба варианта представлялись интересными.
Салиман склонился, предлагая напитки, которые собственноручно разлил за небольшой стойкой у одной из стен комнаты, после чего наконец присоединился к остальным. В бокалах плескалось охлаждение вино с одного из островов Архипелага, и Салиман высоко оценил его качество.
– Надеюсь, вино доберется до места назначения в целости и сохранности, – заключил он. – В столице оно будет стоить целое состояние. Вино отличное, не хуже настоящих земных вин, ну, или почти такое же превосходное, поэтому продавать его можно будет баснословно дорого. Господа, вам повезло, что вы живете на планете, столь богатой винами и бренди. Это может сделать вас настоящими богачами. А ваш груа – при том, что персик растет почти повсюду? Но нигде, кроме вашего Самуила, он не вызревает как нужно. Ах, если бы только Земля не пострадала так во время Сепаратистских войн! – Салиман доверительно понизил голос. – Потому наш Космофлот всегда так строг. Академия Космофлота находится на Земле, и моряки воспитываются, видя последствия войны. Флот ни за что на свете не допустит ее повторения, даже если для этого им придется обратить всю галактику в рабство. Хотя в последнее время у императора появился обычай отправлять престолонаследника в Новый Аннаполис, все же правительство в целом весьма предано идее недопущения войн.
– Вы сами бывали в Макассаре, торговец? – спросил Маккинни.
– Недолго, весьма недолго, – ответил Салиман. – Дикая и пустынная планета, не представляющая для нас почти никакого торгового интереса. Тем не менее я уверен, что для себя вы отыщете там много интересного, – быстро добавил он. – Не настолько уж там все неразвито – скорее всего дело в том, что мы по сравнению с вами привыкли к большему комфорту. Там много меди, хотя из-за стоимости перевозки вы вряд ли станете ввозить медь в действительно промышленных количествах. Для нас ценность этой планеты невысока, но вы, я уверен, сможете извлечь из своего путешествия выгоду. Само собой, мы не станем сильно отдаляться от города, рядом с которым Флот развернул свою базу.
– Следовательно, Космофлот уже разработал детали этой экспедиции? – поинтересовался Дугал. – И ваши светлости тоже отправятся с нами? А также, возможно, офицеры Космофлота? Кто будет командовать кораблем?
– Макассар никогда не входил в сферу моих деловых интересов, но я отправлюсь туда с вами, – сказал Ренальди. – И с большой охотой приму участие в этом полете, а торговец Салиман будет защищать мои интересы на Самуиле.
Вид Ренальди говорил о том, что имперцы, решая, кому лететь, бросили монетку, Ренальди проиграл и теперь скрывал за шуткой досаду из-за проигрыша.
– Корабль принадлежит мне и Салиману, поэтому судно поведет наш капитан-торговец и на борту будет наша команда. На борту также будет находиться в качестве наблюдателя флотский офицер, его задача – убедиться в том, что ни одно из их дурацких правил не нарушено. Мы должны предупредить вас, торговец, – Ренальди повернулся к Маккинни, – что Космофлот весьма строг в том, что касается его правил. Не пытайтесь их нарушить, иначе вам никогда не придется вновь увидеть вашу очаровательную планету. Имперская тюрьма весьма неприятное место.
– Не будем о печальном, – перебил партнера Салиман. – Лучше обсудить возможную прибыль. К тому же этот полет будет первым со времен Старой Империи выходом ваших людей за пределы Самуила, не так ли?
Небрежный тон торговца не смог скрыть тот интерес, с каким он ждал ответа на свой вопрос.
Прежде чем Маккинни успел ответить, подал голос Дугал:
– Кстати о языке Макассара – торговец Маккинни сможет достаточно легко объясняться с местными жителями?
– Местный язык очень похож на ваш да и на наш, вы сами в этом убедитесь, – ответил Салиман. – Упрощенная форма языка Старой Империи с несколькими десятками местных идиом. Язык требует освоения, но большой трудности не представляет. Скажите мне, торговец Маккинни, как вы относитесь к перспективе полета на другую планету?
– С интересом, – ответил Маккинни. – Для меня это в новинку.
Он сделал чуть заметное ударение на первых словах, заслужив одобрительный кивок от Дугала.
– Что за жизнь там, на Макассаре? Условия этой планеты похожи на те, к которым мы привыкли здесь, на Самуиле, или враждебные? Позволят ли нам осмотреть их города или придется оставаться в одном месте, а местные сами должны будут добираться к нам?
– Флот не против того, чтобы вы путешествовали, – ответил Ренальди. – При условии, что вы не возьмете с собой ничего более совершенного и высокотехнологичного, чем то, что уже есть на Макассаре. Следует понимать, что путешествие по планете с примитивным уровнем развития может быть опасным. Там нет никакой политической системы, и даже вы на Самуиле должны понимать всю опасность. Здесь, на Самуиле, у вас есть несколько правительств и городов-государств, образующих устойчивые содружества, – по крайней мере, на Северном материке. На Макассаре имеется дюжина королевств, свободные города, небольшие республики, лиги и тому подобное – даже по вашим стандартам мелочь в планетном масштабе. Сами по себе королевства скорее иллюзия, чем факт, потому что в этих королевствах повсюду разбросаны независимые владения. Понятно, что это связано с технологической отсталостью вкупе с примитивной военной организацией. Все это сгрудилось на одном краю огромного материка. Однако и такая цивилизация заканчивается на гигантской степной равнине, протянувшейся на три тысячи километров на восток. В степи нет ничего, только варвары. Никто не знает, сколько их там: варвары кочуют где хотят, совершая набеги на окраины цивилизованных земель. Среди моря варварства есть островки – сильные племена, под стать королевствам; эти совершают набеги даже на крупные города. Так что добро пожаловать в дичь и глушь, торговец Маккинни, и не удивляйтесь, если вас вдруг вздумают убить. Единственным более-менее безопасным местом можно считать крупные города, но и там нельзя чувствовать себя в полной безопасности. Имперский Космофлот основал наблюдательный форт, но военные корабли на планету не садятся, так что даже если вам удастся подать сигнал флотским, те вряд ли успеют что-то предпринять для вашего спасения – да и не захотят. Макассар очень небезопасное место.
– Однако без риска хорошей прибыли не получить, – мягко подхватил Салиман. – Кто знает, что вы найдете в восточных королевствах? Форт Космофлота – на западном побережье, и в целом нам очень мало известно об этой планете.
Маккинни кивнул.
– Выходя за пределы имперского форта, мы постараемся соблюдать осторожность. Господа, вот чего я так и не понял: почему Макассар так примитивен? Почему там не сохранили никаких технологий, пусть самых незатейливых, основных?
– Ах, это, – кивнул Салиман. – Никаких окончательных выводов о том, что же там случилось, нет, одни догадки. Если верить нашим записям, эта планета была очень скудно населена уже в самом начале Сепаратистских войн. Во времена Старой Империи Макассар был преимущественно местом отдыха военных Космофлота и гражданских служб… миром-заповедником, сохраняемым в первозданном виде и в основном необитаемым. Потом, по мере развертывания военных действий, по неким причинам, нам неизвестным, определенные районы планеты были укреплены. Позже укрепления были разрушены, а с ними и большая часть главного города, от которого сегодня уцелел только дворец. На остальной части Макассара в дальнейшем бушевали войны. Вероятно, народу уцелело немного. Почти всем пришлось искать себе занятие в сфере обслуживания. Горстка ремесленников – а большинство аборигенов подалась в туристический сервис и в сферу удовольствий и развлечений. Проститутки и тому подобное. Какая цивилизация могла возникнуть на такой основе, при том, что большая часть оборудования была уничтожена? – Торговец сделал многозначительную паузу, отхлебнув вина. – Кроме того, большая часть растительности на Макассаре – местного происхождения. Для людей ничего съедобного. Разные сорняки. На равнинах еще прижились кое-какие сорта нашей пшеницы, но она выродилась и теперь скорее годится на корм скоту и лошадям, чем в пищу людям. Большинство злаков культур на Макассаре происходит из Земных Сортов; там достаточное разнообразие пищи такого типа, но выращивание съедобных злаков требует постоянного внимания. В таких условиях определенная часть населения превратилась в грабителей, живущих за счет урожаев земледельцев. В результате те для защиты выделили из своих рядов воинов, которые впоследствии стали аристократией. В мирное время воинам нужно занятие, в поле они точно не пойдут… Само собой, варвары могли напасть в любой момент, и для того чтобы успешно отражать атаки, солдатам приходилось постоянно поддерживать свои боевые навыки. На планете не прекращается вялая война между цивилизованными людьми и варварами, а также между разными группами воинов в пределах цивилизованных областей… и между цивилизованными областями и баронами. По крайней мере, так мы поняли. Усобицы не прекращаются ни на минуту.
– На Старой Земле тоже был подобный период, – вставил Ренальди. – Но с введением научного земледелия, открытого церковью, войны закончились. Однако на Макассаре развилась своя идея веры, что совершенно не нравится Новому Риму.
– Да, действительно, – подхватил Салиман. – Кроме вас и наблюдателей из Космофлота, на Макассаре будет еще одна группа вновь прибывших. Его святейшество прислал туда епископа с горсткой людей, чтобы вернуть население в лоно традиционной государственной религии. Но пока усилия миссионеров не увенчались успехом.
Дугал допил вино и поставил бокал на стол. Порывистый Салиман вскочил из кресла, колыхнув объемистым брюхом, подхватил со столика пустые бокалы и отправился с ними через комнату, чтобы налить еще вина.
Глядя на Салимана, Дугал заметил:
– Будем надеяться, что торговец Маккинни проявит осторожность и не навлечет на себя опалу его святейшества епископа. Кстати, мы, на Самуиле, вскоре тоже можем ожидать подобного визита?
– Без сомнения, – ответил Ренальди. – Конечно, у вас, на Самуиле, церковь более ортодоксальна, чем на Макассаре, хотя Церковь находит разнообразие сект тревожным. Тем не менее, вы увидите, что Новый Рим умеет проявлять терпимость и идти на компромиссы. Как вы считаете, объединение верований способно вызвать противление народа?
– Умеренное, – ответил Маккинни. – Около ста стандартных лет назад у нас были религиозные войны. Сегодня религиозный фанатизм на мире Принца Самуила утратил былую ярость – пар уже выпущен. С момента появления сил Имперского Космофлота ортодоксальные церкви объявили о своей лояльности Новому Риму, остальные пока не решили, какую выгоду для себя истребовать. Империя планирует вмешиваться во все внутренние дела, включая религию?
– Вряд ли, вряд ли, – решительно замахал руками Салиман. Он осторожно разлил вино, и Маккинни перехватил злобный взгляд, который Салиман бросил на Ренальди. Второй торговец быстро переменил тему разговора, и следующие полчаса они беседовали о ходовых товарах и о том грузе, который предполагалось взять на корабль. Их разговор прервал стук в дверь. Ренальди открыл, в комнату вошли двое офицеров флота и остановились перед Маккинни. Держались они без тени дружелюбия.
Глава 6
Правила
Внешне офицеры составляли разительный контраст друг другу. Один был молод, высок и строен, с неописуемой шевелюрой, отчасти каштановой, отчасти цвета сырой соломы. Второй был намного старше, с морщинами, проложенными тревогами в уголках ничего не выражающих глаз, с редким венчиком седых волос на голове. Старший был приземист и тяжеловат, но в обоих была видна уверенность и деловитость; в отличие от молодого сослуживца, старший не обнаруживал и следа ожидания и предвкушения, которые так заметны были в юноше.
– Торговец Маккинни, – уверенно обратился старший офицер. – Я капитан его императорского величества Космофлота Гриноу. Под моим началом находятся местный гарнизон и эсминец «Томбо» на орбите. Это гардемарин Ландри, назначенный мной наблюдателем в вашу глупейшую экспедицию.
Маккинни встал, коротко поклонился капитану Гриноу и еще короче – Ландри, даже не пытаясь подать им руку: рукопожатия тут явно не были приняты.
– Не угодно ли присесть, капитан? – вежливо предложил Салиман. – Вина? Груа?
– Нет. Мы с мистером Ландри – при исполнении.
Лицо гардемарина осталось бесстрастным; или по губам все же скользнула улыбка? Трудно было сказать.
– Тогда хотя бы присядьте, – продолжал настаивать Салиман.
– Предпочитаю стоять. – Капитан повернулся к Маккинни. – Поскольку с местной стороны именно вы, сэр, будете возглавлять экспедицию, считаю своим долгом довести до вашего сведения, что любые нарушения установленных императором правил, допущенные участниками данной экспедиции, влекут за собой судебное разбирательство с последующим наказанием как команды, так и вас лично. Это понятно?
– Да, капитан, – кивнул Маккинни. – Он тщательно рассмотрел большое кольцо у себя на левой руке, потом поднял глаза на Гриноу. – Я отлично вас понял, капитан. Скажите, если это возможно, конечно, почему вы так волнуетесь из-за меня?
– Я волнуюсь не из-за вас, торговец. Ваше желание слетать в космос вполне понятно. Я недоволен тем, что мистер Салиман уговорил меня позволить вам это.
– Вы сгущаете краски, капитан, – подал голос Салиман. – Я просто указал вам…
– Вы просто указали мне на соответствующий параграф в имперском законе и подчеркнули свою влиятельность. Мне плевать на ваше влияние где бы то ни было, но закон я обязан выполнять. Тем не менее, должен предупредить вас, Маккинни, что если Салиман изволит во всем придерживаться закона, то и я не отступлю ни на йоту. Перед отлетом вы получите копию соответствующего раздела, но я решил встретиться с вами лично и попытаться отговорить от этого предприятия.
– Прошу прощения, капитан, – заговорил Дугал. – Но почему вы так возражаете против обычной торговой экспедиции? Мне всегда казалось, что имперская прерогатива – это поощрение торговли между мирами Империи. Ваш посол обещал, что мир Принца Самуила получит огромные преимущества, присоединившись к Империи.
– Сэр… – Капитан хрустнул пальцами.
– Гражданин Дугал, сэр, – быстро сообщил гардемарин. – На службе у его величества короля Давида.
– Гражданин Дугал, на этой станции у меня офицеров раз, два и обчелся. Я несу ответственность за защиту этой планеты от любой помехи ее развитию и объединению с Империей. В двадцати парсеках отсюда свили гнездо бунтовщики; ваш король Давид страшно торопится объединить планету, ему противостоит довольно крепкая оппозиция; исследовательские команды все время забирают у меня людей; из-за этой экспедиции я должен отправить своего младшего офицера черт знает куда и черт знает на сколько. Нужно будет составить отчет, провести досмотр. А для чего все это? Для того чтобы мистер Салиман смог положить на свой счет в банке еще миллион крон, а вы – притащить с собой на Самуил диковинки и сосредоточить в своих руках тот скудный капитал, что бродит по планете. Мне это не нравится и не должно нравиться.
– Простите, что вам приходится поступать против правил, капитан, – ответил Маккинни. В глубине души он понимал те трудности, какие навязывает военному его правительство. Он мог бы даже испытывать симпатию к Гриноу, однако память о Личфильде была слишком жива. Империя оставалась его врагом. – Но вы не можете не согласиться с тем, что мотивы, которые заставили вас дать нам добро, ясны. Я могу только надеться, что полет закончится успешно и мы не доставим вам хлопот.
– Черт возьми, вы не доставите мне никаких хлопот, – резко отозвался Гриноу. – И прежде, чем вы примете окончательное решение, позвольте ознакомить вас с правилами. Пункт первый: вас с помощью флотских методик обучат основным понятиям одного из местных языков, которым пользуются в главном городе на Макассаре. Вам строго воспрещается обучать местных жителей своему родному языку или языку Империи. Все переговоры должны вестись только на местном наречии. Все ясно?
Маккинни кивнул, внезапно вспомнив, что все жители Империи, с кем ему довелось встречаться, говорили на одном из языков Гавани. Если вы говорите на языке человека, сомнительно, что вы расскажете ему что-то, о чем он не знает. Для развитых технологий в примитивных языках вряд ли имеются подходящие понятия.
– Пункт второй: гражданство Империи, – продолжил Гриноу. – Согласно обычному порядку вы должны быть временно взяты под охрану Империи для защиты от пленения и насилия со стороны варваров. Но на вас эта мера не может быть распространена полностью. Имперский гарнизон на Макассаре очень мал, и там даже нет корабля. Если вы угодите в неприятности, придется разбираться самим.
Капитан достал из кармана небольшой предмет размером с записную книжку, нажал на одну из кнопок на панели и взглянул на экран, потом вернул предмет в карман алой туники. Маккинни узнал один из имперских карманных компьютеров, вероятно, равный по мощности тысяче механических калькуляторов, которыми пользовались в банках Гавани – равный, а может быть, и более мощный. Имперские пользовались компьютерами повсюду: и как записными книжками, и для связи, и как справочниками.
– Еще кое-что, Маккинни. Любые технические инновации, след которых приведет к вам, прямо или косвенно, влекут за собой обвинение во вмешательстве. Если результатом станет серьезное нарушение в развитии планеты, вы закончите свою жизнь в тюрьме. Оценка последствий появления на планете технических новинок является прерогативой Верховного Имперского Судьи.
– Почему вы устанавливаете такие строгие правила, капитан? – спросил Дугал. – Как мы понимаем, единственное намерение Империи – нести мир и дружбу всем союзным планетам.
– И это верно, черт возьми. А мгновенные технические перемены могут разрушить и то и другое. Я видел, как разные умники при помощи капли техники и бочки нахальства прибирали к рукам целые планеты и становились королями. Кровь лилась рекой. Половину населения уничтожали, вторая половина попадала в рабство. Приходилось приводить крейсер и несколько бригад десантников, чтобы восстановить порядок. Мистер, подобного в моем секторе быть не должно.
– Правила такие строгие неспроста, – подхватил Ренальди. – Невозможно угадать, какой эффект даст самая невинная на первый взгляд техническая новинка. То, что вначале внедряется как лечебно-профилактическое средство, в итоге может превратить всю планету в пустыню. Есть известный пример, из ранних дней Новой Империи. На одной из планет церковные миссионеры из лучших побуждений обучили местных примитивов приемам практической медицины. Главной заботой миссионеров было снижение смертности среди детей варваров. Дикарям были также переданы некоторые сельскохозяйственные орудия и промышленные технологии, но люди оказались к этому не готовы. Дикари отказались и от сельского хозяйства и от промышленности, а вот медицину взяли на вооружение. И через пятьдесят стандартных лет на планете разразился голод. Результаты были самыми ужасающими.
Гриноу кивнул.
– Когда я был юным гардемарином, таким, как Ландри, голод все еще свирепствовал. Я служил стропольщиком на одном из кораблей сопровождения каравана с продовольствием. Труднее задачи нет и не будет. Можете представить себе, какой флот нужен, чтобы накормить целую планету, охваченную голодом? Даже если использовать все корабли Космофлота и торговые корабли, даже если собрать в одной звездной системе достаточно продовольствия, легче не станет. Но интерес к этому делу проявила сестра императора, и было приказано «помочь». Толку все равно не вышло. С тех пор численность населения на Плаценте немного подросла, но так и не достигла прежнего уровня.
– Итак, вы видите, – мягко продолжил Салиман, – важна политика невмешательства. Все равно по каким причинам. Никто не запретит вам утверждать, что, не ввяжись вы, ситуация ухудшилась бы, но наверняка вы этого знать не будете. – Салиман пригубил вино. – Кроме того, люди привыкают к обыденным невзгодам. А ваше касательство может навлечь на них неведомые доселе несчастья, бороться с которыми будет сложно и которые наверняка отбросят назад естественное развитие планеты.
– Благодарю за объяснения, – ответил Маккинни. – Мы будем осторожны. Что еще я должен знать?
– Вы не изменили своего решения, – кивнул Гриноу. – Так я и думал. Что ж, если мне не удалось убедить вас отказаться от этой затеи, так тому и быть. Завтра приведите свою команду на осмотр. Гардемарин Ландри ознакомит вас с остальными правилами.
Капитан направился к двери, потом остановился.
– Запомните, Маккинни, вас предупредили. Ладно, черт с вами.
Капитан быстро вышел за дверь, гардемарин за ним следом.
Как только они сели в кэб и пустились в обратный путь, Маккинни попытался заговорить с Дугалом, но тот движением головы приказал ему молчать. Они вернулись в Королевский Гостиный Дом, где Дугал предложил Маккинни принять душ таким настойчивым тоном, что Натан понял: это приказ. Полковник закончил мыться и надел свежую одежду; вышитый килт торговца и камзол унесли. Когда Маккинни был готов, к нему вышел Дугал, и полковник отметил, что полицейский тоже переоделся.
– Извините, торговец, – сказал Дугал, – но у нас есть печальный опыт с приборами имперских, такими маленькими, что их почти невозможно заметить, и тем не менее позволяющими Космофлоту слышать нас на большом расстоянии.
Поначалу наши инженеры не могли поверить в такое, но, желая проверить наши подозрения, я специально направил имперским ложную информацию. Мои подозрения подтвердились, и в конце концов мои люди обнаружили устройство. Размером с кончик вашего пальца.
Маккинни присвистнул.
– К нашей одежде это тоже было прикреплено? – спросил он.
– Нет, на этот раз нет. Но кэб стоял перед Имперским Домом все время, пока мы были внутри. У Космофлота было достаточно времени на то, чтобы предпринять, что угодно.
– Вы имеете представление о том, на каком расстоянии могут действовать эти приборы? – спросил Маккинни.
– Никакого. И каким образом они работают, мы не знаем – никаких предположений. Кое-кто из наших физиков имеет предположения о том, как сделать такое устройство, но, по их словам, то, что они построят, окажется гораздо более громоздким и будет потреблять много энергии. Но лиха беда начало.
В комнате негде было присесть, и полицейский нервно зашагал, заложив руки за спину.
– Кстати, – спросил Маккинни, – что будут делать наши церкви, если Новый Рим решит насадить тут свою веру? Я заметил, что епископы короля Давида слетелись в Орлеан как мухи.
– Лучше наши, чем чужие, – резко отозвался Дугал. – Тем больше надежды на успех вашей миссии, Маккинни. Возможно, на планетах Союза государственная религия менее строга.
– Согласен. – Натан стоял, прислонившись к стене, и терпеливо наблюдал за метаниями Дугала. – Однако после этой беседы я вообще не вижу способа завладеть этими книгами – а ведь это совсем не книги, верно? Тот флотский паренек, что бы он ни болтал, обмолвился, что это какие-то катушки, или кассеты, или другая чертовщина. Книги, наверно, еще придется напечатать, а это нам не очень-то под силу. Мы толком ничего не знаем.
– Готовы сдаться? – спросил Дугал.
– Нет, упаси Господи! – улыбнулся Маккинни. – Чем скорей начнем, тем больше будет шансов на успех. Затея отчаянная, почти провальная, но мне все равно приятно снова почувствовать себя полезным, проиграем мы или выиграем.
Глава 7
Долг имперского офицера
Лейтенант Альфонс Павлоничек Джефферсон влюбился. Он влюбился внезапно, но ничуть не сомневался в своем чувстве; все признаки были ему известны из любовных романов. По сравнению с этим все его прежние связи были либо смехотворны, либо отвратительны; всякое желание отправиться с приятелями в таверну за дешевой любовью у него пропало; ему хотелось только вернуться к Элейн. Видно, это и была любовь.
Они познакомились на улице, когда он заблудился и спросил у нее дорогу. Конечно, он обрадовался возможности поговорить с местной девушкой; завести знакомство на мире Принца Самуила было гораздо труднее, чем на большинстве цивилизованных планет. Поскольку он забрел в гораздо большую глушь, чем ему думалось, девушке пришлось начертить для него план, и казалось вполне естественным, что после он пригласил ее выпить с ним кофе в ресторанчике, который, по счастью, оказался рядом, это подкрепило уверенность Джефферсона в том, что их встреча с Элейн не случайна. Потом она созналась, что приняла его приглашение, поскольку никогда еще не разговаривала с имперским офицером. Ее родители это бы не одобрили.
Шли часы. Он не мог припомнить ничего существенного в их разговоре. Они просто болтали, сначала в ресторане за кофе, потом пошли вместе через парк и дальше по набережной – приятная прогулка погожим днем, беседа о пустяках, но важно было все: он больше ничего не хотел, только видеться с ней, и она была согласна. Само собой, он должен был зайти к ней домой, познакомиться с ее отцом и спросить у него разрешения видеться с ней. Его предупредили, что местные обычаи очень строги, а капитан Гриноу прибавил, что флотскому офицеру, по чьей вине возникнут проблемы, не сносить головы.
Джефф не слишком задумывался о разговоре с отцом Элейн, но не сомневался, что все будет хорошо. Судьба не могла сыграть с ним такую злую шутку, чтобы сначала он встретил Элейн, а потом бы ему запретили видеться с ней. Отец Элейн служил чиновником в Гавани, а Империя считалась ее союзником. Отец не мог открыто проявлять неприязнь к имперским офицерам и должен был бы порадоваться возможности познакомиться с одним из граждан Империи. Джефф несколько раз повторил себе это.
Сейчас, однако, у него намечалась другая встреча. Верховный Представитель сэр Алексей Дмитриевич Аков проводил свой еженедельный семинар по колониальному правлению, и младшим офицерам настоятельно рекомендовалось его посещать. Теоретически между настоятельной рекомендацией и приказом существовало различие. Если бы Элейн не припозднилась с обедом, у лейтенанта Джефферсона не было бы проблем. Девушка почти силой выпроводила его из дома, и даже в своей эйфории лейтенант понимал, что с Верховным Представителем шутки плохи.
Он едва не опоздал. Остальные офицеры уже собрались в жилище Акова, в спартански строгой комнате для совещаний. Джефф ворвался внутрь, и в тот же миг противоположная дверь открылась и прочие слушатели почтительно встали.
Взмахом руки сэр Алексей позволил всем усесться за круглый стол и сам занял за ним место. Аков был невысок и не сказать чтобы широк в плечах; по его наружности мало кто мог угадать, что видит перед собой самого влиятельного человека на мире Принца Самуила, единственного, кто мог отдавать любые приказы Космофлоту и заставлять его повиноваться. Вид сэра Алексея, конечно, говорил о серьезности его полномочий, тон свидетельствовал о том, что он ожидает обязательного повиновения – но таким он бывал не всегда; в конце концов, Аков оставался дипломатом, искусным в убеждении. Это было его первое назначение в качестве Верховного Представителя на планете, но до этого он дважды был заместителем Верховного Представителя, и утверждали, что он прекрасный профессионал.
Отец Джеффа был немного знаком с Аковым и в последнем письме к Джеффу назвал того в качестве отличного примера лучшего – и худшего – чиновника Империи: «Дай ему власть, и он извратит ее. Ему хватает чувства меры, чтобы признавать исключения. Но власть ему необходима. И политика. Политику он устанавливает собственную. – Далее сухой голос предлагал Джеффу стереть эту часть письма, чтобы она не достигла слуха Представителя Акова. – Семейное состояние и титул унаследует твой брат, сынок, – сказал ему с экрана отец и подмигнул. – Если хочешь породить собственный клан, тебе понадобятся такие друзья, как сэр Алексей. Возможно, тебе даже стоит остаться на мире Принца Самуила, подумай об этом. Я кое-что слышал об этом месте, совсем неплохая планета, там наверняка понадобятся колонисты. Не удивлюсь, если ты получишь там титул барона. Так что постарайся не злить сэра Алексея. К тому же он не такой уж плохой человек, и с ним можно общаться на его условиях».
– Господа, – начал Аков. – У меня появилось много важной работы, поэтому сегодня наша встреча будет краткой.
Напротив Джеффа за столом сидел гардемарин Ландри. На его лице отразилось облегчение. Джефф надеялся, что собственное лицо не отразит эмоции столь явственно, потому что сэр Алексей глядел прямо на него.
– Вас что-то развеселило, мистер Джефферсон?
– Нет, сэр.
– У вас нет причин для веселья. Завтра вы прикомандировываетесь к поисковой группе. То же касается большинства из вас. И не ворчать. Это важная часть работы.
«Наверняка так и есть, – пронеслось в голове у Джеффа. – Но…»
– Сэр? – спросил он.
– Да?
– Я… Вы уже можете сказать, куда меня направят?
– Пока что в районе Гавани, – ответил Аков. – В Университете. – Губы сэра Алексея чуть изогнулись – возможно, в улыбке, а может и нет. – Нам необходимо составить полную картину промышленных мощностей этого мира. Нужно составить полный отчет о существующем здесь энергетическом балансе. Весь технологический бюджет, который может позволить создавать сложные технологии. Без этого отчета мы не сможем установить пределы ввоза на Самуил.
Гардемарин Ландри поднял руку.
– Да? – спросил Аков.
– Торговец Салиман говорит, что он уже определил перечень товаров для поставки на эту планету, а если что-то упущено, рынок скоро это ему подскажет.
– Я согласен. Наверняка он так сделает или постарается сделать, – кивнул сэр Алексей. – Он не рассказал вам случайно, какие именно товары он наметил к ввозу?
– Нет, сэр.
– Можете не сомневаться, что идеи мистера Салимана существенно отличаются от моего плана, – продолжил Аков. – Предметы роскоши и минимального комфорта. Идиотские выходки, вроде экспедиции на Макассар. Вполне естественно, что мистер Салиман намеревается извлечь выгоду для «Империал Автонетикс», и нет никакой тайны в том, каким образом он собирается этого добиться. Наша задача – как можно осторожней привести эту планету в лоно Империи, и эта задача во многом более сложная. Памятуя о нашем положении, о малочисленности наших рядов, о дороговизне перевозок, мы не можем позволить себе ошибку. Рынок может подвести мистера Салимана, но он рискует только деньгами. Наша ошибка может стоить жизней – и не следует обманываться, потому что ошибки неизбежны.
Офицеры за столом многозначительно переглянулись. Лекции были любимым коньком Акова, и начав, он с трудом останавливался. Что еще важнее, он не станет задавать много вопросов. Когда Аков берет такой менторский тон и начинает говорить о долге имперского офицера, можно смело расслабиться и дремать с открытыми глазами…
– Например, – продолжил Аков, – всем известно, что энергосистема – ключ к индустриализации. Сделай производство энергии в больших количествах дешевым и доступным, и люди придумают, как ее использовать. Но какого рода должны быть энергетические системы? Спутниковые? На этой планете нет соответствующей для таких целей промышленности, а у нас недостаточно персонала для строительства орбитальных или наземных компонентов и вряд ли найдутся люди с достаточными профессиональными навыками. О подобных энергостанциях следует забыть на несколько поколений.
Что остается – небольшие атомные электростанции? Но кто будет управлять ими? Кто будет их строить? Сколько у нас инженеров, и сможем ли мы обучить местный персонал? Каким образом организовать передачу электричества на планете, где металлов и меди так мало, что их используют для ювелирных украшений? Придется применить органические проводники. А это очень сложная технология, слишком сложная для такого примитивного мира, но я не вижу другого выхода.
А если мы начнем внедрение технологии, вследствие чего электроэнергия станет дешевой и общедоступной – каким образом нам контролировать развитие промышленности? Неважно, чем мы будем заниматься, в любом случае мы предполагаем изменить классовое устройство на этой планете. Властные взаимоотношения изменятся и вновь установятся непредсказуемым образом. Мистер Джефферсон. В чем заключается исходная идея нашей миссии?
– Сэр? – Джефф испуганно вскинул голову, пытаясь понять, о чем его спрашивают. – Поддержание мира.
– Именно так. А значит, как только здесь разовьется промышленность, планетой должны будут управлять – и надежно управлять – люди, лояльные Империи. Правители должны быть мудрыми и общепризнанными, чтобы их положение оставалось более-менее стабильным, без постоянных попыток переворота. И тем не менее, не все так просто. Как только мы создадим тут промышленность, сюда придется доставить или обучить на месте персонал, который станет управлять первичными системами. Как привлечь сюда специалистов? Что мы можем предложить профессионалам высокого класса, чтобы они согласились участвовать в колонизации новой планеты?
– Большие деньги, – подал голос Ландри.
– Отлично, – кивнул Аков. – Именно большие деньги. И широкие возможности. Возможность создать семью и присоединиться к аристократии. Наконец, власть. Но стоит привести на планету внешний правящий класс, как среди местного населения немедленно возникнет сопротивление. Стоит сопротивлению набрать силу, как управление станет невозможным. Ситуация станет неуправляемой. Хотим мы того или нет, но через несколько поколений на мире Принца Самуила станет возможно создание современных видов оружия. Когда это время наступит, планета должна быть лояльной к нам. О других вариантах даже невозможно подумать. Вспомните выбор, вставший перед Кутузовым на Истване…
Джефф повел плечами. «Адмирал Кутузов подверг бомбардировке целую планету, отбросив ее в каменный век. Не сделай он этого, возможно было бы восстание целого сектора, могла начаться новая Сепаратистская война, разрушение планет Империи, весь ужас военных лет. Кутузов поступил правильно, но ни один офицер в здравом уме не хотел бы столкнуться с таким выбором.
Да, – подумал он. – Здесь это тоже может случиться. Со мной. Есть и другая сторона медали, если я соглашусь стать колонистом. Возможно, это случится не со мной. С моими детьми. С Элейн…»
Эта мысль испугала его. Неужели он в самом деле задумался о женитьбе? Они едва знакомы. Он не может расстаться с ней ни на час, и…
А почему бы нет? Она из хорошей семьи. Имперская политика поощряла смешанные браки колонистов с коренными жителями планет, чтобы закрепиться на том мире, с которым колонисты решили связать свою жизнь.
– Трудный выбор, господа, – сказал Аков. – Решения, которые мы принимаем, меняют ход истории на этой планете. Сегодня местное правительство сотрудничает с нами. И даже приветствует нашу помощь. Мы дали им понять, что, как только они возьмут под свою руку всю планету и образуют планетарное правительство, их династия останется правящей навсегда. И вы, леди и джентльмены, обязаны поддерживать эту легенду как можно дольше.
– А когда они поймут, что мы лгали?… – спросила офицер-советник. По ее тону было ясно, что она не одобряет подобную политику.
– Это не совсем ложь, мисс Невилль, – ответил Аков. – Скорее дипломатический ход…
– Как бы мы это ни называли, что случится, когда они узнают? – настаивала советник.
– Когда они узнают, – повторил Аков. – Вы, молодые, можете позволить себе рассуждать об этом. Что они узнают? Что, каковы бы ни были наши намерения, инженеры, которых мы приведем сюда, окажутся гораздо важнее любых самых влиятельных местных политиков? Что торговцы и техники, а также дипломатический персонал и чиновники получат знания и опыт, который позволит им достичь высокого положения во время неизбежных пертурбаций, связанных с цивилизацией общества, а здешним традиционным лидерам – нет? Вот настоящая правда, гораздо более действенная, чем любая наша первоначальная дипломатия. Идите нашим путем – а они пойдут, потому что другого выбора не будет, – и правящая элита наверняка изменится, это неизбежно. И по очевидным причинам мы должны сделать так, чтобы здешний новый правящий класс был лоялен к нам. Понадобится нечто такое, что обуздает местных правителей после того, как они лишатся своей власти. Необходимо будет все, что требуется при смене правящего класса. Необходимо будет…
– Почему просто не оставить их в покое? – спросила Сирика Невилль.
Аков пожал плечами.
– Думаете, это более гуманно? – спросил он. – Предположим, мы последуем вашему совету. Оставим их в покое и дадим возможность развиваться самостоятельно. Не говоря уж о том, что во время неизбежных революций люди видят святых в чудовищах, которыми бывают вожаки, что мы будем делать, если эти люди решат отвернуться от Империи и заключить союз с отщепенцами, превратившись в угрозу всему сектору?
«Снова выбор Кутузова, – подумал Джефф. – Но есть и другой путь, лучший».
– Теперь я дам вам возможность обдумать, в чем наш долг, – заключил Аков. – Мы не имеем права на ошибку. – Сэр Алексей взглянул на свой карманный компьютер. – Уже поздно. Лекция закончена. Теперь прошу всех встать для присяги верности…
Присутствующие встали и повернулись к портрету Леонидаса IX, Императора Человечества.
Глава 8
Вид из космоса
Вопреки страстному желанию Дугала закончить все еще накануне, осмотр и погрузка товара заняли три следующих дня. Но наконец с грузом было покончено, и Маккинни встретился с полицейским. Последний раз перед отлетом.
– Нужно поблагодарить торговца Ренальди за помощь, – сказал Дугал. – Без его содействия мы бы до сих пор вели переговоры с имперскими чиновниками.
Маккинни усмехнулся.
– Он просто хочет вернуться обратно в цивилизацию.
Дугал презрительно фыркнул.
– Но он сказал…
– Он этого не говорил.
– Но это само собой разумеется. – Дугал пожал плечами. – Что ж, спасибо ему за нетерпение. И имперской бюрократии – за то, что мало отличается от нашей.
– Им понятно, что при нашей примитивности мы вряд ли можем представлять угрозу для Империи…
– Скорее, для их личных дел. И карьеры, – заметил Дугал. – Нам повезло, что они не поручили этот полет тому молодому болтуну из таверны.
– Точно. Этот гардемарин Ландри наверняка профессионал, мастер своего дела, но на Макассаре никогда не был. Я полагал, что с нами отправят одного из парней, успевших там побывать…
– Они не могут послать с нами никого рангом выше гардемарина, это было бы слишком расточительно, – объяснил Дугал. – А этот лейтенант Джефферсон, как видно, считается опытным и ценным специалистом.
– Мне кажется, он вообще не спит, я вижу его на ногах днем и ночью, – заметил Маккинни.
– Может, и не спит. Во всяком случае, его отправили в наш Университет, где он читает технические книги и осматривает исследовательские лаборатории.
Маккинни нахмурился.
– Они что-то заподозрили? С чего бы это?
– Не знаю. Мне объяснили, что это часть общей инвентаризации нашей планеты, цель которой – определить потребности мира Самуила. Не сомневаюсь, что заодно множество их агентов высматривает все подозрительное, а о Джефферсоне мы просто знаем больше чем о других. Он подружился с дочерью одного из чиновников короля Давида, и мне представляют самые точные рапорты о его действиях. До сих пор Джефферсон ни разу не возобновлял разговор о Макассаре, но я вздохну с облегчением, только когда вы улетите.
– Ясно. Кстати об отлете: мне пора в Гавань, – сказал Маккинни.
– Волнуетесь?
– Немного.
– Вы сделали все, что могли.
– Естественно, – кивнул Маккинни. – Но этого вряд ли достаточно. Одному Богу известно, смогу ли я доставить обратно эти книги.
– А может, это вовсе не книги.
– Вот именно. Может это вообще не книги. – Полковник пожал плечами. – Тут важно время. Наблюдайте и действуйте по обстоятельствам.
«Так говорил преподаватель тактики в Академии, – подумал Натан. – Академия сегодня распущена…»
– У вас все получится, – сказал, подумав, Дугал. – Удачи.
– Спасибо. Удача мне понадобится.
Посадочный бот торговцев был уродливым приземистым цилиндром с крыльями и ничуть не походил на изящный посадочный катер Космофлота, качавшийся на волнах у главного причала имперского дока. Сходни бота наклонно спускались на причал. Внутри стены были из голой стали.
– Бот построен для перевозки грузов, – объяснил Ландри, когда они ступили на борт. – В отличие от катеров Космофлота ему нет необходимости совершать сложные маневры в атмосфере.
Никто ничего не ответил, хотя видно было, что Маклин с интересом прислушивается к словам Ландри. Они миновали небольшой коридор и оказались в каюте с рядами мягких сидений.
– Выбирайте места и рассаживайтесь, – сказал Ландри. – Я помогу вам пристегнуться.
– Зачем пристегиваться? – спросил Лонгвей. – Если мы упадем, это вряд ли поможет, верно?
– Не поможет, – согласился Ландри. – Но эти боты очень надежны. У них почти не бывает аварий.
– Надеюсь, что так, – подала голос Мэри Грэхем. – Я… а где торговцы?
– Прилетят через час, – ответил Ландри. – С вашим грузом. Очень небольшим по сравнению с тем, что мы обычно перевозим.
Читать бесплатно другие книги:
