Стрелы в полёте Корепанов Алексей
Дима прищурился:
– Это еще как сказать. Есть два таких чисто умозрительных построения, их можно назвать «теорией брошенного в воду камня» и «теорией бабочки». Оба они из серии «что было бы, если бы». То есть что мы будем иметь сегодня, если вчера что-то произошло. Кстати, Атлантида – весьма удобный пример, потому что событие очень масштабное, почти глобальное. Итак, Атлантида уцелела. Что у нас будет сегодня с позиции «теории камня»? А ничего. Упал камень в воду, пошли круги – чем дальше от места падения, тем слабее – и вот и нет никаких кругов. Волна не дошла до берега – то бишь до нашего сегодня. Да, что-то в истории, безусловно, поменяется, возможно, по-другому будут называться страны и управлять ими будут люди с другими именами – но в целом историческая обстановка в нашем «сегодня» будет такой же, какой она была бы, если бы Атлантида ушла на дно морское. Какой застой, какое всемирное господство атлантов? Да, возможно – тысячу, две тысячи лет. А потом – ассимиляция, или раздоры среди самих атлантов, или какой-то третий, четвертый, десятый фактор – пример Древнего Рима мы уже имеем. И никакие суперспособности не помогут, и никакое оружие. Ведь была же Лемурия, была Гиперборея… И что? А ничего.
– Так-так, – с усмешкой сказал Лондар. – Полагаю, «теория бабочки» утверждает нечто противоположное?
– Именно, – кивнул Дима. – Любое изменение прошлого порождает последующие лавинообразные изменения, этакую цепную реакцию – и в итоге мир в будущем станет иным.
– А при чем тут бабочка? – полюбопытствовал Сергей.
– Есть такой фантастический рассказ, – пояснил Дима. – Человек попал в прошлое, нечаянно раздавил бабочку, а вернувшись, обнаружил, что изменились не только грамматические правила, но вместо демократа на выборах победил отъявленный реакционер. Старый рассказ.
– Ну вот, ты сам и сказал, – Лондар победоносно вскинул голову. – Уцелеет Атлантида – изменится наш мир. Именно так, как я только что расписывал: вместо развития – стагнация, застой. Планетарное болото.
– Э, нет, уважаемый, – покачал пальцем Дима. – Цивилизация не может находиться в ступоре в течение тысячелетий. Или какие-то процессы будут все-таки происходить, обеспечивая развитие, или же она просто тихо скончается, уступив место другой. И та, другая, просто обязана будет развиваться, иначе – смотри предыдущий пункт. Хотя вообще, конечно же, все эти наши построения просто некорректны, поскольку основаны на кофейной гуще. Вот если бы мы сейчас имели вторую историю – с наличием в ней государства атлантов, – тогда можно было бы сравнить и убедиться. А так у нас получается, как выразился один мой студент: «бабушка надвое вилами на воде написала». Ловля ветра, как сказал царь Соломон, и сотрясение воздухов. И мнение жрецов Тартоса,
– Дима взглянул на сдвинувшего брови Лондара, – здесь никак не может претендовать на роль истины в последней инстанции. Кто-то волен думать так, а кто-то – иначе.
– А сам-то ты как считаешь, Дмитрий Александрович? – после короткого молчания спросил Лондар. – Если Атлантида уцелеет, лучше будет сегодняшний мир или хуже?
– Н-ну, если тебя это действительно интересует… – взгляд Димы начал задумчиво блуждать по стенам. – Это опять же получится ни на чем не основанное предположение, не более. Просто один из вариантов.
– Пусть будет один из вариантов, – махнул рукой Лондар. – Излагай, тебя слушать интересно.
– Весьма польщен, – Дима насмешливо поклонился. – Пойдем от противного, в качестве одного из вариантов. Атлантида не погибла, атланты, как самая развитая цивилизация, действительно покорили весь мир. Уникальные способности, высококлассная техника, люди, развитые во всех отношениях. Смогут ли они сохранить свою кастовость? Вряд ли. Смешанные браки,, передача знаний и умений, власть над силами природы. Прекрасный мир, черт побери! Какое там болото – водоворот! Бурлящий поток! Новые открытия и свершения, огромные возможности… Человечество достигнет высот небывалых. Возможно, выйдет в космос, хотя это большой вопрос – зачем земному человечеству космос? Возможно, проникнет в какие-нибудь параллельные миры, установит контакт с миром эльфов и гоблинов, и тех же привидений, научится управлять временем и пространством. В общем, сплошное благорастворение воздухов, мир и процветание на объединенной Земле. Такая вот розовая утопия. А почему нет? Почему нет, Игорь?
Лондар повел плечом, но ничего не сказал.
– Во всяком случае, – продолжал Дима, – такой вариант гораздо более оптимистичен, чем твой, хотя является точно таким же карточным домиком. Но хоть на вкус приятен! А кровь – это кровь. Нужна ли человечеству непрерывно льющаяся кровь? Это я без всякого пафоса. Нужен ли именно кровавый прогресс, если, конечно, можно говорить о земной истории, как о прогрессе? Точнее, благо ли это – прогресс? Вся история человечества – это, по сути, почти непрерывная история войн, больших и малых. За все века можно насчитать не более десятка лет, когда кто-нибудь с кем-нибудь не воевал. Пусть даже это были мелкие, локальные войны, но кровь-то человеческая все-таки лилась, чьи-то же жизни постоянно обрывались! Хорошенькое получается развитие, веселое, ничего не скажешь. Ну и кто мы теперь? И где мы теперь? И что нас ждет дальше, в новом тысячелетии от Рождества Христова? Прогресс, вновь кровавый прогресс? Я не футуролог и делать какие-то обоснованные прогнозы относительно будущего не могу, но кое-что видно ну просто невооруженным глазом. А у меня, кстати, очки, так что не заметить отдельные тенденции просто невозможно.
– И какие же это тенденции? – лицо Лондара сделалось непроницаемым.
– Ну вот, навскидку, буквально несколько штрихов. Не в порядке возрастания или уменьшения удельного веса, а просто так, как на ум пришло. Исламская угроза, – Дима загнул палец. – Это страшная штука, тут никакие соглашения и договоры просто в принципе невозможны. Джихад, священная война до полного истребления неверных, то есть, в частности, и нас с вами – и все тут. Если этот поток прорвется в Европу – живые, действительно, будут завидовать мертвым. Далее. Рост пропасти между господствующими кланами и всеми остальными – низшими, райя. Вплоть до изменений на биологическом уровне. – Дима загнул второй палец. – О клонировании можно даже не упоминать – уже и дураку ясно, к чему это приведет. Следующее: демографическая ситуация. Взрыв продолжается. Слабые страны и народы, в конечном итоге, просто исчезнут. Это, кстати, вполне реально угрожает и нашей недоразвитой стране. Еще одно: деградация индивидуальности. Наконец, психотроника – санкционированное внедрение устраивающей верхи информации. И главное, наверное – всеобщая быдлизация социума. Хомо сапиенса уже не будет – останется просто хомо с простейшим набором инстинктов. Которому наплевать на звезды и глубины. Хватит, пожалуй, на первый раз – пальцы на руке кончились.
– Национальные распри тоже не стоит сбрасывать со счетов, – добавил Сергей. – Знаем мы все эти дела. И международный терроризм.
– Безусловно, – кивнул Дима. – С терроризмом, по-моему, настолько все ясно, что его и упоминать не стоит. Аксиома. – Он посмотрел на Лондара. – Вот такой вырисовывается будущий мир. Собственно, мы уже вступили во времена этого будущего мира. То есть мы имеем вот такой мир – без Атлантиды. По-моему, он не очень хорош. А теперь у нас есть шанс получить другой мир. С Атлантидой. Может быть, он будет лучше? Во всяком случае, я теперь склонен утверждать, что есть смысл попробовать. Черт возьми, неужели только в нашей телевизионной мути бывают хэппи энды!
Лондар задумчиво покачался вместе со стулом, неслышно отталкиваясь подошвами от ковровой дорожки. Перестал качаться, придавил ладонями столешницу, сказал, глядя поверх голов застывших в ожиданий Димы и Сергея:
– Возможно… Возможно, все действительно написано некоей бабушкой вилами по воде. Надвое. И о том, «что было бы, если бы», мы никогда не узнаем. Хуже ли, лучше ли… Все возможно, парни. Согласен. Фифти-фифти, да?
– Даже если и сто против одного – все равно заранее знать не дано, – отозвался Дима.
– Заранее знать не дано, – тут же эхом повторил Лондар. – А потому – лучше все оставить, как оно есть. Чтобы хуже не было, чтобы локти себе потом не кусать. И я так и оставлю – как оно есть. Собственно, затем я и здесь. А вы не волнуйтесь, ничего страшного с вами не случится. Пересидите здесь положенное время, а потом ступайте себе, как говорится, с Богом. Может, еще и друзьями будем.
– Это вряд ли, – мрачно сказал Сергей. – Мы же здесь за эти дни с катушек съедем полностью.
– Не съедете, – заверил Лондар. – Я же не садист, я просто стараюсь выполнить задачу. Поэтому учел такую возможную неприятность. Есть отличные медикаментозные средства, причем без всяких побочных эффектов и возникновения зависимости – у вас просто будет полный улет. Так что время Ритуала вы просто проспите крепким здоровым сном без сновидений – и вернетесь к нормальной жизни. А тебя, Сергей, готов и материально поддержать.
– Премного благодарен, – процедил Сергей. – Это что, в качестве компенсации за нанесение морального ущерба?
– Ну почему же – просто чтобы твое мнение об этом мире немного изменилось. И потом, земляки ведь должны помогать друг другу.
– Значит, мы просто проспим граничный срок Ритуала? – прищурившись, уточнил Дима. – Потому что ты так решил.
– Именно проспите безмятежным сном младенцев, – подтвердил Лондар. – И именно потому, что я так решил. Чтобы выполнить свою…
В дверь негромко постучали и Лондар, оборвав фразу, повернул голову:
– Да!
В комнату заглянул бритоголовый Олег:
– Малыш на связи.
– Давай его сюда, – встрепенулся Лондар. – Чует мое сердце, Малыш несет мне благую весть. Сейчас у нас наступит Благовещение.
Бык подошел к столу и, покосившись на пленников, протянул Лондару телефонную трубку.
– Давай, Малыш, – сказал Лондар. – Докладывай.
Он некоторое время молча слушал, коротко кивая, потом бросил: «сюда» – и вернул трубку охраннику.
Когда дверь за быком закрылась, Лондар с улыбкой посмотрел на Диму и Сергея:
– Все по плану, парни. Вашу девочку мы тоже взяли. Так что все вместе соберетесь вы только после восемнадцатого. И будете жить долго и счастливо. А вот в какой день умирать надумаете – это уже ваше дело. Вернее… – Лондар показал глазами на потолок. – Ладно, поеду в отведенную ей келью приносить заверения в совершеннейшем к ней почтении, а вас сейчас накормят-напоят – и можете хоть телевизор смотреть, хоть в карты играть. А если газеты захотите или еще чего – скажете Олегу, он распорядится. Приятно было пообщаться, земляки.
12
Шаг за черту
– Конечно, ничего ему менять не хочется – при такой-то жизни! – Сергей отодвинул пустую тарелку, в сердцах бросил на стол вилку и налил себе минеральной воды из большой пластиковой бутылки. – На хрена, спрашивается, ему что-то менять? Вот уж точно, как сыр в масле катается.
Дима не ответил. Он сосредоточенно расправлялся с куриной ножкой, с двух сторон придерживая ее бумажными салфетками. Провизии бритоголовый Олег принес вполне достаточно для того, чтобы утолить голод и вдвое большей компании, но насыщение ничуть не прибавило Сергею хорошего настроения.
– Нет, ты только посмотри! – раздраженно продолжал он, выпив стакан минералки. – Жратва приличная, машина, особняк – ну чем не жизнь? Хорошо устроился друг Лондар! Я бы на его месте тоже начал за нами гоняться, дабы сохранить все это великолепие. И откуда, спрашивается, только деньги берутся! Философский камень… Ага, как же! Просто хватка есть практическая у человека, конкретная такая хватка – а у меня вот нет. Или грабанул успешно. Удачно внедрился, агент атлантидский! И чего я так не внедрился? – Он налил себе еще стакан.
– Насчет философского камня – вполне может быть, – задумчиво сказал Дима, тщательно вытерев губы салфеткой. – Когда вы с ним об этом говорили, мне сразу пришла на ум одна довольно известная история, связанная с философским камнем. О случае с дедом Гельвеция не читал?
– Нет, – буркнул Сергей. – У меня несколько другой профиль был. Юридический. Гельвеция знаю – не лично, правда; философ такой, очередной мыслитель. А вот о деде его – ни слухом ни духом. У нас и философия шла с правоведческим уклоном.
Дима тоже потянулся за минеральной водой, сделал несколько медленных глотков.
– Существует записанное свидетельство деда Гельвеция, его тоже Гельвецием звали, – он поставил стакан и вновь аккуратно промокнул губы салфеткой. – О трансмутации, то бишь превращении обычного металла в золото.
– Ну-ну, – с иронией отозвался Сергей, выбирая из вазы яблоко покрупнее. – Исторические анекдоты – по-моему, так это у вас, историков, называется.
– Не скажи, – Дима покачал головой. – Один из таких экспериментов Гельвеций провел в присутствии самого принца Оранского и еще несколько раз осуществлял трансмутацию – так свидетельствуют источники. А началось с того – дело было в Голландии, в Гааге, в семнадцатом веке, – что как-то раз к нему явился некий господин, одетый как простой североголландский бюргер, достал из кармана ларец с кусками какого-то металла и заявил, что из них он запросто может сделать несколько тонн золота – тонн, не килограммов! Замечу попутно, что из картин живописцев той поры нам известно, как в семнадцатом веке одевались бюргеры в Северной Голландии, в Амстердаме. А одевались они, – Дима многозначительно взглянул на Сергея, – в черное!
– Да? – Сергей заерзал на стуле. – Ну-ка, давай дальше свою историю, ходячий кладезь знаний.
– Кладезь не кладезь, но кое-какую информацию поднакопил. Занимаюсь этим довольно давно и запоминаю крепко. Так вот, Гельвеций эти куски принялся внимательно рассматривать и незаметно соскоблил кусочек ногтем большого пальца. И говорит этому незнакомцу в черном: давай, превращай прямо здесь и сейчас. А тот в ответ: не позволено, мол, ему это делать. Забрал свой ларец с металлом и ушел. Тут, конечно, есть вопрос: зачем, собственно, тогда приходил? Но как было, так было.
– Если именно так было, – вставил Сергей. – И что там дальше случилось?
Дима тоже взял яблоко, с хрустом откусил:
– А дальше Гельвеций расплавил свинец в тигле и бросил туда соскобленный кусочек металла из ларца, то есть частичку философского камня.
– И?
– И облом-с. Ничего у него не получилось. Частичка просто испарилась, а свинец так и остался свинцом.
– Что и неудивительно.
– Нет, слушай дальше. Потом этот незнакомец вновь пришел к Гельвецию. Гельвеций ему опять: проводи трансмутацию. И тот согласился.
– Противоречиво все это как-то, – с сомнением заметил Сергей. – То «не позволено», а то – согласился.
Дима развел руками:
– Что да, то да. Но, скорее всего, никакого противоречия нет: мы просто не знаем целей этого «бюргера», вот нам и кажется его поведение непоследовательным и странным. Он пояснил Гельвецию, что философский камень очень летуч и чтобы избежать его испарения, нужно, прежде чем бросать его в расплавленный металл, закатать в шарик из воска. Они провели эксперимент – и действительно получилось. Потом Гельвеций сам проделывал трансмутацию и превращал металлы в золото. А потом порошок философского камня у него кончился – и финита.
– Тут и сказке конец, – сказал Сергей. – А незнакомец?
– Исчез без следа, и имени своего не сообщил. Я к чему все это говорю: Казачку нашему, Лондару, тоже, вполне возможно, кто-то помогает, и насчет философского камня он не лжет. Не один наш Гость может проникать во Вневременье, не одному ему удается бродить по разным временам. Другие тоже могут, скажем, такие же, как он, умельцы-гиперборейцы. Только Гость стремится помочь нам, а кто-то другой – Лондару, посланнику Темных. Если, конечно, считать их именно Темными – а это весьма относительно. Хотя именно такими они и остались в истории – отсюда, как уже говорилось, Тартар, преисподняя. А жрецы Аатона стали Светлыми, приверженцами божественного Солнца, Атона – так считали уже позже, в Древнем Египте. И нетрудно догадаться, почему так считали.
– Тебе, может, и нетрудно, а мне трудновато, – сказал Сергей. – Далек я от всех этих дел. Просвети, сделай милость.
– Запросто. После катаклизма аатоновцы потеряли все свое влияние. Источники психоэнергии они больше не контролировали – пропали источники! – и жрецы, скорее всего, просто растворились в массе беженцев-переселенцев. Но память о них осталась, передавалась из поколения в поколение: вот, мол, были когда-то хорошие люди – не чета плохим, жрецам Тартоса. Почему плохим? А потому что жрецы Тартоса действительно пробились в верхушку управления бывшими колониями, к административным, так сказать, верхам – а кто же, скажи мне, любит власть предержащих? Тем более, что они вряд ли являли собой образцы гуманизма, альтруизма и нестяжательства. Потому и превратились в общественном сознании в служителей Тартара, жрецов Смерти.
– Да-а, лихо ты все объясняешь, Димитрий Александрыч, – Сергей уважительно покивал. – Однако же, о другом сейчас нам думать надо. Или тебя ситуация вполне устраивает? Лондар все за тебя решил, ты благополучно проспишь время Ритуала – и пойдешь и дальше лекции студентам читать?
Дима снял очки, повертел их в руках, вновь надел. Сергей внимательно глядел на него и ждал ответа.
– Вообще-то, это был бы вполне приемлемый и не самый плохой выход, – наконец заявил Дима. – Но свою точку зрения я Лондару уже изложил, и ты ее слышал: мир, в котором будет существовать Атлантида, возможно, окажется лучше того, что мы имеем сейчас. Если, конечно, «теория брошенного камня» не соответствует действительности. А впрочем, дело даже не в этом – просто я страшно не люблю, когда мне что-то навязывают, а тем более – решают за меня. Моя… мама называла это во мне «духом противоречия». Какой-то клапан срабатывает. Принуждала меня программа принять участие в Ритуале – я сопротивлялся. Казачок запрещает – у меня вновь внутренний протест. Я люблю все решать сам. И вообще, правильно сказал какой-то поэт, Гете, кажется: «Дай людям солнце – захотят на полюс».
Сергей встрепенулся:
– Так в чем дело, Димитрий? Давай действовать, притом немедленно! Выбираться отсюда, дуть к Большевику и искать Вику. Хоть и через милицию. Я, собственно, думал, ты сам с этого начнешь, а ты пустился в рассуждения.
– Рассуждения – не самое последнее дело, – назидательно сказал Дима.
– Бывает полезно порассуждать, а не бросаться бесшабашно грудью на амбразуру. И поразмышлять заодно.
– И о чем же ты поразмышлял, яйцеголовый мой земляк?
– О Вике поразмышлял, – Дима словно не заметил иронии Сергея. – И думаю, нет нужды искать ее где-то там, в иных краях. Она здесь – или будет здесь в скором времени: все зависит от того, как далеко отсюда находится гостиница «Турист».
– Почему ты решил, что Вика здесь? – опешил Сергей. – Ведь Лондар, кажется, ясно сказал…
– А что он сказал своему Малышу? – прервал его Дима. – Он сказал: «Сюда».
– Но он говорил: «поеду», значит… – начал Сергей и осекся.
– Вот-вот, – кивнул Дима. – Элементарный блеф. Ему удобнее нас всех под рукой держать, а не распихивать по каким-то тайным квартирам. И не слышал я, чтобы машина отъезжала.
– Та-ак… – Сергей уставился на пустой стакан, прикидывая план дальнейших действий. – Сейчас я пойду на разведку, и в туалет, опять же, хочется. Посмотрю, что да как. Потом ты сходишь. А потом воспользуемся орондой, сделаем этих охранников и разыщем Вику. Пушки у них, думаю, настоящие – тем лучше: Лондара это должно впечатлить. А не впечатлит – отстрелю яйца, выражаясь слогом этого хмыря бритоголового, – Сергей кивнул на дверь. – Годится такая пропозиция?
– Годится, в принципе, – подумав, ответил Дима. – Во всяком случае, это лучше, чем сидеть здесь полторы недели.
– Отлично! – Сергей встал из-за стола, одернул свитер. – Приступаем.
Он подошел к двери и постучал.
– Чего? – раздался из коридора голос охранника.
– В туалет.
Щелкнул замок, дверь открылась. Бритоголовый Олег стоял напротив Сергея, угрожающе держа руку на расстегнутой кобуре. По обе стороны от двери располагались два стула. На одном обложкой вверх лежала раскрытая книжка, судя по рисунку – какой-то фантастический боевик («Он даже читать умеет?» – мимоходом удивился Сергей), на другом сидел обладатель больших ушей-оладьев Ралик, тоже в спортивном костюме-униформе, с кобурой на поясе. Ралик размеренно двигал челюстью, жуя жвачку – видимо, в такт музыке: к поясу вместе с кобурой был прицеплен плеер, а расплющенные уши слегка прикрывались наушниками. Слева от двери вниз вела лестница с широкими деревянными перилами, сворачивая под высоким узким окном с матовым стеклом, прямо от двери уходил застеленный ковровой дорожкой коридор, упирающийся в еще одну дверь. Площадку, на которой несли вахту охранники, ярко освещала подвешенная под высоким потолком роскошная люстра.
– Надеюсь, дергаться не будешь? – сказал Олег, барабаня пальцами по кобуре. – Давай, вперед. Прямо и направо.
Сергей вышел на площадку и двинулся было в указанном направлении, но Олег тут же остановил его:
– Стой, не так быстро.
Бычара заглянул в комнату, убедился, что Дима спокойно сидит за столом и жует яблоко, и запер дверь, оставив ключ в замочной скважине. Ушастый Ралик исподлобья, но вполне индифферентно смотрел на Сергея, продолжая слушать музыку и двигать челюстью.
Они направились в глубь коридора, Сергей впереди, а Олег сзади, и Олег продолжал говорить – видать, говорливый был парень.
– Бегать не советую, – говорил Олег, – да и не убежать отсюда, не тот случай. Да и чё вам бегать-то, пацаны? Бабки за вас дадут – хозяин вас и отпустит, чё вас здесь зря держать-то?
«А ты, парнишка, не в курсе дел Лондара, – подумал Сергей. – За обычный криминал все принимаешь. Взял, мол, хозяин двух лохов и трясет, рассчитывает срубить на этом капусты. Ну-ну…»
Он повернул за угол, миновал еще одну дверь – следующие две вели в туалет и ванную, о чем свидетельствовали традиционные изображения карапуза на горшке и душа с льющейся водой.
Сергей подумал, что оронда – дело новое, не опробованное, не отработанное… Получится ли у них с Димой с первого раза? Может, попробовать по-другому, а оронду оставить для второй попытки? Если к тому времени голову не пробьют…
– Давай, облегчайся, – сказал охранник. – Хорошо, едрена мать, с наслаждением поссать! А?
– Эт-точно, – с интонацией легендарного красноармейца товарища Сухова согласился Сергей и, щелкнув выключателем, вошел в туалет.
Туалет был вполне приличным: розоватый унитаз с мягкими обводами, облицованные дымчатым сиреневым кафелем стены, неяркий светильник на стене под высоким – как в коридоре – потолком, узкое маленькое оконце метрах в двух с половиной над застеленным пружинистым ковриком полом, в которое смогла бы пролезть разве что не слишком большой упитанности кошка – в общем, весьма удобное место для утренних философских раздумий, ну и для прочего…
Сергей с наслаждением опорожнил мочевой пузырь (вот уж точно: как мало, в принципе, нужно для счастья!) и вспомнил сразу два прикола соответствующей тематики: «Не все то, что желтое и пенится – пиво» и надпись в мужском туалете: «Твое будущее – в твоих руках!». Усмехнувшись, он поднял голову к потолку, смерил взглядом расстояние между боковыми стенами.
«В твоих руках… Твое будущее – в твоих руках. Твое будущее зависит от твоих дальнейших действий…»
Еще не так давно он умел лихо лазить по стенам. Рискнуть?..
Сергей спустил воду и, примеряясь, расставил руки, касаясь стен.
Через минуту Олег постучал в дверь.
– Эй, браток! Ты чё, уснул там, что ли?
Сергей промолчал. Он замер выше светильника, под самым потолком, руками и ногами упираясь в скользкий кафель.
– Эй, не балуйся! – угрожающе сказал Олег и рванул дверь, с мясом выдирая задвижку. Через мгновение охранник уже стоял в туалете, недоуменно обводя глазами нехитрый интерьер. Нахмурившись, он шагнул к окошку, одновременно вытаскивая из кобуры пистолет – и Сергей всеми своими семьюдесятью пятью килограммами обрушился на него сверху.
Правой ногой, в падении, он заехал охраннику в ухо и тот с размаху врезался головой в кафельную стену и упал, сваленный закончившим свой полет Сергеем. Сергей подобрал пистолет – оказалось, что это не какая-то газовая хлопушка, а действительно боевое оружие, причем заряженное, – поднялся с уткнувшегося головой в пластмассовое ведро Олега и хотел для верности добавить тому рукояткой по затылку – но понял, что не сможет это сделать. Охранник, судя по всему, был в глубокой отключке – и бить человека, находящегося в таком состоянии…
«Интеллигент дслбаный! – выругал себя Сергей. – Рука у него, видите ли, не поднимается. Размазня!»
Обыскав Олега, он не нашел наручников и тогда, сняв с охранника пояс, накрепко связал тому руки за спиной. Перешагнул через бритоголового, выбрался из туалета, закрыл дверь на задвижку и выключил свет. С пистолетом в руке бесшумно прокрался по ковровой дорожке к углу коридора и осторожно выглянул.
Лопоухий Ралик все так же сидел на стуле боком к нему, двигал челюстью и слегка притоптывал в такт слышной ему одному музыке. До него было метров семь. Ключ по-прежнему торчал в замочной скважине.
Сергей понятия не имел, кто еще находится в доме, и есть ли другие охранники, поэтому старался не шуметь. Набрав в грудь побольше воздуха, он выскочил из-за угла, в два прыжка оказался у площадки перед дверью в комнату и, не приближаясь более к Ралику, навел на него пистолет.
Ралик оказался смекалистым парнем. Уловив боковым зрением движение в коридоре, он успел повернуть голову и, оценив степень опасности, почти мгновенно застыл, даже не пытаясь достать оружие. Перед этим он все-таки дернулся, так что наушники слетели ему на колени, и, кажется, проглотил свою жвачку.
– Руки! – негромко, но впечатляющим тоном сказал Сергей, продолжая держать лопоухого под прицелом. – Руки! А не то не яйца – голову разнесу!
Ралик, видимо, прочитал все на лице Сергея и незамедлительно выполнил команду.
– Встать! Три шага вперед, лицом к стене. Руки за голову. Хоть одно слово – и я стреляю!
Охранник беспрекословно подчинился. Наушники болтались у него ниже коленей и оттуда доносилась едва слышная ритмичная музыка и речитатив
– похоже, это старалась группа «Говорящие попугаи». Сергей, не опуская пистолет, подошел к двери в комнату, повернул ключ и распахнул ее.
– Дима! Давай сюда.
Сидящий за столом Дима вскочил, отодвинув стул, и торопливо направился к Сергею, на ходу поправляя очки.
– Вынимай у него пистолет из кобуры. Не бойся, если дернется – я ему башку продырявлю. Один уже получил.
Дима, подобравшись, как перед прыжком, шагнул к охраннику, осторожно вытащил пистолет и, пятясь, отошел к Сергею.
– Хорошо, – подбодрил его Сергей. – Держи на мушке. А теперь слышишь, ты, бык, – обратился он к охраннику, – снимай пояс и бросай на пол, не оборачивайся.
Ралик поспешно сделал так, как было приказано, и осмелился все-таки подать голос:
– Пацаны, не стреляйте. Я чё – я охранник. За бабки стараюсь. Я же вас не трогал.
– Будешь хорошо себя вести, и мы не тронем, – пообещал Сергей и поднял с пола пояс. – Руки за спину. Дима, целься ему в голову и если дернется – жми на курок.
– Да не буду я дергаться, – плаксиво сказал Ралик. – Чё мне дергаться-то?
Сергей тщательно и надежно связал ему руки, ткнул дулом пистолета в спину:
– Теперь давай в комнату.
Сорвав с окна штору, Сергей обмотал ею усаженного на стул перепуганного Ралика и присел на край стола перед ним. Дима стоял рядом с пистолетом в руке и видно было, что в последний раз он держал подобные штуковины только в детстве, да и то – игрушечные. Сергей наставил ствол прямо в лицо побледневшему охраннику:
– В доме кто-то еще есть?
– Н-нет, никого… Ленка была, так уже уехала.
– Ленка-стопщица! – криво усмехнулся Сергей. – А Малыш? Приезжал ваш Малыш?
– Вроде… Я не видел, Олег вниз ходил…
– А где же хозяин? – присоединился к допросу Дима.
– Н-не знаю… Он мне не докладывает. Мое дело – сторожить.
– Хреновый из тебя сторож получился, – насмешливо сказал Сергей и повернулся к Диме: – Малыш приехал, значит Вика здесь. Хозяин в дом заходил? – вновь обратился он к охраннику, у которого на лбу выступила испарина.
– Нет… Там колокольчик, у входной двери. Не звонил.
– Так ты ж музыку слушал, меломан, – какой там колокольчик!
– Я колокольчик сквозь любую музыку услышу, хоть кто будет играть…
– Другие постройки тут есть у хозяина, кроме этого дома? – поинтересовался Дима.
– Есть. Домик для гостей во дворе, еще гараж…
– Домик для гостей! – встрепенулся Сергей. – А как насчет злой собаки?
– Какой собаки? – неподдельно удивился Ралик.
– Которая во дворе.
– Нет у хозяина никакой собаки. На фига ему собака, если забор в три метра, сигнализация и в доме всегда кто-то из наших есть.
– Это хорошо, – Сергей опустил пистолет. – И много вас у хозяина?
Ралик завел глаза под лоб, подсчитывая.
– Шестеро, если с Ленкой. – Он сглотнул и осторожно спросил: – А ты что, Олега – того?
– Ага. Башкой об стенку. Только башка у него крепкая – проверено. Так что оклемается.
– А-а… – Ралик вздохнул с облегчением. – А я думал…
– Так, ладно, некогда нам, – деловито сказал Сергей, обшаривая глазами комнату. – Где мы находимся? Что это – хутор? Село? Далеко от города?
– Какой хутор! Орловка это, город отсюда видно.
Когда-то отделенное от города полями село Орловка теперь фактически превратилось в пригород – новый жилой массив, возведенный в последние годы «застоя», подмял под себя поля, и там, где когда-то паслись коровы, теперь резались в домино и пили самогон в гаражах жильцы-переселенцы, и в Орловку ходили городские маршрутные такси. Сергей жил именно в этом массиве, и сейчас ему до дома было буквально рукой подать.
– Понятно, – Сергей наконец нашел то, что искал, и, подойдя к окну, бесцеремонно, как раньше штору, оборвал тюлевую занавеску. Придавил ее подошвой к полу, резко потянул – и в итоге получил длинную полосу ткани. Скрутив ее, он вернулся к настороженно следящему за ним вспотевшему Ралику. – Открывай рот, кляп тебе забью, чтобы не голосил.
– Да я и не собираюсь, – пробормотал охранник. – Гадом буду!
– Не знаю, кем ты там будешь, а с кляпом посидеть придется. Для верности. Не переживай, не отравлено. Сиди тихонько и телевизор смотри. Пошли, Димитрий.
Включив телевизор и заперев комнату на ключ, Сергей и историк, держа оружие наготове, начали было спускаться по лестнице, но Дима вдруг остановился:
– Между прочим, в туалет я так и не сходил, а надо бы.
– Валяй, – согласился Сергей. – Просто я план на ходу переменил. Только туалет занят – там тот бычара отдыхает, так ты уж давай в ванную, поливай прямо в раковину. Пойдем, покажу, а заодно и бычару проведаем. Один-один.
– Что «один-один»?
– Он тебя по голове, а я его, – пояснил Сергей.
– Талионное право. Око за око, зуб за зуб.
– Ага, – согласился Сергей. – Это мы тоже проходили. Весьма мудрая была концепция.
– Тут можно было бы и поспорить, – возразил Дима, – только как-то не к месту.
– Да уж, зто точно. Потом как-нибудь поспорим.
Сопроводив историка до ванной, Сергей, отодвинув задвижку, заглянул в туалет. Олег по-прежнему полулежал, скрючившись в тесном пространстве, привалившись плечом к стене. Глаза его были закрыты, но он дышал.
«Значит оклемается, – подумал Сергей. – Скорее всего, сотрясение мозга».
Еще он подумал, что надо будет все-таки вызвать врача. Чуть позже. Когда они вызволят Вику и скрутят Лондара. И позвонят в милицию – пусть разбираются с пистолетами и личностями этих охранничков. А они с Викой к тому времени уже уедут. И заберут Лондара. Посидит взаперти в квартире у него, Сергея, а они без помех проведут Ритуал…
– Ну, что тут? – Дима заглянул в туалет. – Живой? Может в больницу позвонить?
– Живой. В больницу – потом. Облегчился? Тогда пошли. Стрелять когда-нибудь приходилось?
– Нет.
– Тогда просто держи его на мушке, а я, если что, ногу ему запросто прострелю. Или обе. Его ногу за ногу Большевика. Талионное право.
Они вновь прошли мимо комнаты, недавно бывшей их тюремной камерой – там негромко бубнил телевизор, развлекая Ралика, – и спустились вниз, в просторный холл с креслами, диванами и большим камином. За окном был виден двор. У закрытых ворот гаража стоял «жигуль», на котором они совершали поездку, левее гаража красовался аккуратный домик из красного «новорусского» кирпича с деревянным крыльцом и резным навесом над лакированной желтой дверью. Окна домика были закрыты узорными, с завитушками, ставнями. За домиком ровной линией возвышались вдоль солидного забора деревья. Уже смеркалось, но было еще достаточно светло для того, чтобы убедиться: во дворе никого нет.
– Вперед, Димитрий, – негромко сказал Сергей, чувствуя себя командующим операцией. – Главное – внезапность и решительность. Тем более, если этот Малыш тоже там. Если что – не стесняйся, пали в потолок.
– Попробую. А насчет Малыша – сейчас посмотрим. – Дима пересек холл и выглянул в окно, выходящее не во двор, а на улицу. – Возле дома ничего, никаких машин.
– Лондар мог его и на своей привезти. Ладно, пошли. Разберемся и с Малышом. Не думаю, что он с пистолетом по городу мотается – он же не охранник. Так что у нас большое преимущество. В атаку, и да поможет нам Бог, как говорится.
Сергей направился к двери, поднял руку и прижал колокольчик. Приоткрыл дверь и поманил Диму:
– Проходи.
Пропустив Диму, вышел сам и осторожно закрыл дверь. Колокольчик тихо звякнул – и тут же умолк.
Они быстрым шагом прошли по расчищенной от снега дорожке к гостевому домику. Сергей осмотрел ставни – в них не было ни единой щели – и, не выпуская из рук пистолет, поднялся на крыльцо. Дима, взволнованно дыша, последовал за ним. Приложив ухо к двери, Сергей прислушался, но изнутри не доносилось ни звука. Он, выразительно посмотрев на Диму, поднес палец к губам, а потом начал очень медленно и осторожно, переложив пистолет в левую руку, правой нажимать на дверную ручку. Дверь с еле слышным шорохом подалась, стала открываться, щель между нею и дверным косяком делалась все шире и оттуда на крыльцо просочился неяркий свет. И за дверью пo-прежнему было тихо.
«Там должна быть прихожая, – подумал Сергей, облизывая пересохшие губы. – А уже дальше – комнаты. И в одной из иих – Вика и Лондар. Рассказывает ей то же самое, что и нам. Разъясняет ситуацию…»
Заглянув в образовавшийся проем, он заметил какое-то движение там, внутри, и едва удержался от необдуманных и преждевременных атакующих действий. В последний миг перед тем, как броситься вперед и, на манер спецназа, ломиться наугад во все двери, он успел сообразить, что просто увидел свое отражение в большом овальном зеркале, висящем на стене напротив входной двери. Его предположение оказалось правильным – за порогом действительно находилась небольшая прихожая с вешалкой, подставкой для обуви и холодильником. И тремя одинаковыми дверями. Не оборачиваясь, Сергей поманил рукой с пистолетом Диму – «следуй за мной!» – и протиснулся в прихожую. Сделал три неслышных шага по ковровому покрытию, остановился под небольшой люстрой с изящными розовыми лепестками и вновь прислушался, видя в зеркале отражение напарника, который тоже старался не шуметь.
Из-за левой от него двери доносился негромкий голос. Голос был мужской и, кажется, принадлежал Лондару, хотя слов Сергей разобрать не мог. Дверь неплотно примыкала к дверному косяку, а значит не была заперта на ключ или задвижку. Сделав Диме жест «стой на месте», Сергей шагнул к этой двери и, нагнувшись, заглянул в замочную скважину. И увидел большой вычурный вазон с чем-то типа пальмы или какого-то другого экзотического растения возле окна, часть кресла и на подлокотнике – руку, обтянутую знакомым серым свитером – в таком свитере сидела вчера в гостиничном номере Вика! Прижавшись к отверстию ухом, Сергей расслышал и слова. Да, вместе с девушкой в комнате находился именно Лондар.
– …и можно, и нужно считать безусловным прогрессом, – неторопливо и убедительно говорил он. – Если попробовать охватить одним взглядом всю историю человечества…
«Охмуряет, – подумал Сергей. – Убеждает. И ведь убедит: Вика же не Димитрий-историк».
Диспозиция представлялась ясной и можно было не мешкая начинать штурм.
«Стой здесь», – показал Сергей Диме место у двери в комнату и прошептал:
– Держи его на мушке, остальное я сам сделаю. Пошли!
Резким ударом ноги он распахнул дверь, ворвался в комнату, мгновенно сориентировался и заорал страшным голосом, наводя пистолет на Лондара:
– Не двигаться! Буду стрелять!
Вика сидела в кресле возле низкого журнального столика, на котором поблескивала ваза с фруктами; Лондар, закинув ногу на ногу, расположился в таком же раскидистом черном кожаном кресле по другую сторону столика. Обстановку комнаты Сергей изучать не стал, сосредоточив все внимание на замолчавшем на полуслове Лондаре. Вика еще не успела ничего сообразить, но дольку апельсина так до рта и не донесла.
– Вика, иди сюда, – сказал Сергей и, обращаясь к Лондару, добавил злым голосом: – И ты, дорогой, вставай. Поедешь с нами. И без выбрыков – пистолеты у нас настоящие, твоих же братков бритоголовых. Заряженные. Узнаёшь?
Лондар глядел на него и молчал. Потом медленно, словно нехотя, показал рукой на Вику, зачарованно уставившуюся на пистолет, и спокойно, хотя и чуть деревянным голосом, произнес:
– А вы, парни, у нее-то спросили, хочет ли она к вам идти или ей и здесь неплохо?
И еще одним медленным движением положил свою ладонь на руку девушки. Вика по-прежнему не шевелилась.
– Напел ей про ужасы глобального болота и прелести кровавого развития и постоянных перемен? – Сергей продолжал держать Лондара под прицелом. – Давай продолжим дискуссию в другом месте. И не цепляйся за Вику – не удержишь. Все-таки не получилось по-твоему, Казачок ты наш засланный!
– Что вы с моими помощниками сделали? – так же спокойно спросил Лондар, не снимая своей ладони с запястья девушки. – Надеюсь, не очень сильно покалечили?
– Потом поговорим! – резко ответил Сергей. – В другом месте. Вставай!
Лондар не сделал ни одного движения, но его бледное лицо вдруг начало краснеть, а глаза словно остекленели и заблестели в свете люстры. Грудь его под черным свитером заходила ходуном, будто ему не хватало воздуха.
– Одну минуту… парни… – задыхаясь, сдавленно произнес Лондар. – Одну… минуту…
Читать бесплатно другие книги:
